Какой канал ТВ ни включаю – кругом доблестные менты или чекисты ловят преступников, демонстрируют ум, честь и совесть. В жизни видим обратное – коррупцию, негодяйство, произвол. Встречаются и честные служители закона, без них вообще был бы кошмар, но пропагандистский перекос очевиден – происходит апологетизация органов. Кто правит и платит – тот и заказывает. Правят – они. А исполнителей заказов – как сельдей в бочке.

Когда однажды предприниматели набрались духа пожаловаться Путину на произвол и беззаконие силовиков-налоговиков, всенародноизбранный сурово нахмурил брови (видел по ТВ) и отчеканил – «Обсуждать с кем бы то ни было действия правоохранительных органов не намерен!». Путинская «диктатура закона» обернулась беззаконием новых опричников, их безнаказанностью. Правда, иногда избирательно наказывают того или иного оборотня в погонах, но полицейский характер режима очевиден. Путин иногда проливает крокодилову слезу о плачевной участи бизнесменов, страдающих от бюрократического и налогового терроризма, однако закручивание гаек и удушение низового бизнеса продолжается. И яростному преследованию подвергаются разоблачители творящихся безобразий, их обвиняют в экстремизме и фабрикуют против них уголовные дела и бросают в застенки и избивают.

Мой город Люберцы примыкает к Москве, и правят в нем, как и везде, ставленники партии «Единая Россия», и против вредоносности этой власти выступают честные общественники и журналисты, учредившие районную общественную газету «Люберецкая правда» (тираж 50 тысяч, телефон редакции 559-63-26). Читаю её от корки до корки, здесь боль души патриотов города и района, со всеми материалами согласен, сопереживаю болям и радостям коллег.

Близко от Москвы, а мерзости – как везде. Вот документальный очерк – Михаил Конюхов «В круге втором» (Люберецкая правда, 30 декабря 2006 г., № 06 /16081/, стр. 1-4). Когда читал его, то вспоминал море омоновцев-«космонавтов» на Русском Марше-2006 и «Марше несогласных», вспоминал возбужденное против меня сфальсифицированное уголовное дело, вспоминал, какие убойные удары достались по голове мне, сбитому с ног, и как ломали мне ребра при задержании, и угрозы омоновца, охранявшего меня в боксе Больницы № 33 в Сокольниках, добить меня. Каждый может оказаться под ударом опричников-оборотней.

Эпиграф из Омара Хайяма – «Сегодня имя доброе – позор». И начало очерка –

«- Мы здесь любому ебло разобьем! Хучь ты писатель, хучь ты хто…

Голос принадлежал кривоногой образине в погонах, которая маячила над моей головой и у которой волосатые кулаки обвисали едва не до ботинок. Одна из этих конечностей только что свалила меня с ног, подлым ударом исподтишка, в солнечное сплетение.

Я лежал на грязном полу тюремного изолятора Люберецкого УВД, по-рыбьи разевая рот и пытаясь втолкнуть в себя неподатливый, свинцовый шарик воздуха.

Но в те дни думалось не о боли и унижениях.

Не так давно было всё это, крут первый рукотворного ада. «Неужели все повторяется?! Здесь, в пятнадцати километрах от Кремля?!».

Круг второй».

«Очерк «В круге втором» писался не ради корысти или рейтингов, не ради того, чтобы меня пожалели, - говорит Михаил Конюхов. - Здесь много вещей, о которых автору неприятно или неловко говорить. Но это мой долг и работа. Разве мы лгали вам когда-либо? Так стоит ли общипывать правду сейчас, какой бы горькой или конфузной она ни была. И если закрыть глаза на очередное изуверство совокупной нечисти, завтра подобное постигнет остальных. Ведь тем, кто нацепил на себя картонные короны, нужно стадо тупого скота, а у нас еще очень много людей. Какое раздолье для заплечных дел мастеров, и непрерываема вереница голгоф... Беда эта, наподобие чумы, неслышной поступью уже вошла в каждый дом.

И в нынешнем состоянии невозможно находиться бесконечно, потому что присутствие преступников во главе общества губительно - жизнь каждого из нас так или иначе они строят по своим извращенным, преступным канонам. Дабы каждый, забыв о добре и любви, о душе и совести, о цели своего пришествия на землю, существовал во услужение их преступлениям. Чтобы мы предали самое главное в себе. И были вынуждены отрабатывать каждый новый день, каждый кусок хлеба иудиной ценой. Понедельник, вторник, среда... В урочное время получая разовый талончик на жизнь. Но стоит ли она такой цены?!»

«В течение последних 15 лет, когда «Люберецкая правда» выходила в свет в качестве оппозиционной газеты, против издания и ее руководства заводилось более 50 уголовных и гражданских дел-фальшивок. Мы неизменно проигрывали все дела в Люберецком карманном судилище. И неизменно добивались оправдания в вышестоящих инстанциях. Не подтвердилось ни одно обвинение!

Заведомо неправосудный приговор карается жёстко по УК РФ: судье-преступнику грозит до 12 лет строгого режима. Но никто из люберецких судей ни разу, даже пустячным выговором, не был наказан за тот конвейер беззакония, что был запущен в отношении «Люберецкой правды».

Вплоть до ареста мне не верилось, что наша власти способны на столь крайнюю гнусность, в духе фашистской Германии. Хотя ясно было, что ради сохранения украденной власти и наворованных богатств они пойдут на любое преступление, уничтожат всякое инакомыслие.

За последнее десятилетие недееспособные горкомовские правители успели срастись с более деятельными фигурами из криминального мира (в районе, по оценке самих правоохранительных органов, насчитывается от 12 до 17 бандформирований). Этот союз объективно диктовался все той же жаждой во что бы то ни стало самосохраниться, обеспечить себе защитный панцирь со стороны «тени». Им ордера и санкции не нужны... Произошел ряд инцидентов с поджогом редакции, взрывом экспедиторского автомобиля, нападения на сотрудников газеты. Широкую огласку получило событие, случившееся летом 2004 г. В центре Люберец, средь бела дня неизвестными были схвачены сотрудники «ЛП» Н. Бурлакова и Ю. Кунянский. Их вывезли на свалку станции аэрации, где подвергли издевательствам, озвучив неудовольствие статьями в газете... Дела пылятся бездвижно.

* * *

Они боятся полномочного представительства совершенно иного Закона - Нравственного. Закона, который утверждали боги и люди в течение миллионов лет. Закона, перед которым ничто их бумажные кодексы. Они боятся, потому что мы напоминаем им о неотвратимости возмездия за невиданные доселе преступления.
Они боятся маленькой газеты, каиновым геном своим чуя, что переменам и делам предшествует слово - исток, первооснова, прародитель всего сущего. «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины...».

Вначале было Слово.

Мой арест состоялся вечером 10 апреля. Оповещенный о провокации, я тем не менее никуда убегать не собирался. Хм, Ленин в Разливе...

Стайка пузатых сотрудников Люберецкого УВД, так и не освоивших устройство дверного звонка, ломились в квартиру с исступленностью киборгов. Какие батарейки им вставляют?

Судя по выражению лиц, ожидали они увидеть вовсе не образчик домоседа с надкушенным бутербродом в руке, в халате и тапочках. Они искали, по крайней мере, исчадие ада. Им даже выдали боевые патроны. На поражение.

- А где здесь Конюхов прячется? - с надеждой в голосе спросил самый толстый и, очевидно, самый старший по званию.

Я представился.

В другом случае они сразу же поволокли бы меня за руки-за ноги, оставляя на лестничных маршах тапочки, бутерброд, фантики «кис-кис», выпавшие из халатного кармана... Но что-то их остановило. Даже разрешили переодеться, терпеливо хрустя кирзачами за моей спиной.

- Вы не пужайтесь, что шумно. У нас переаттестация скоро. Вот репетируем приемчики захвата...

Никогда не верь менту! «Уазик» юркнул к воротам тюремного изолятора, и обещанные пять минут «просто протокольчик подписать» растянулись на шесть месяцев кошмара.

Эту маленькую тюрьму делали будто бы по эскизам «Семнадцати мгновений весны» - там, где подвалы гестапо: грязно-коричневые стены, ощетинившиеся острой галькой, грязь и вонь, полумрак, мат и садизм здешних надсмотрщиков, осатаневших от собственного кретинизма, рутины, водки и маленькой зарплаты. Последнее они восполняют, воруя из продовольственных передач заключенных. «Материнские слезы» разрешается передавать один раз в неделю - по средам. Это особый день, в конце которого, треща брюхами и портупеями, соловые картузы расползаются по домам с пакетами и авоськами, набитыми батонами колбасы, головками сыра, тушенкой, фруктами и прочей снедью. Хороший аппетит.

На этой почве возникает немало казусов. Трагикомический случай произошел с сержантом Сгущенкой (это кличка, фамилия у сержанта другая). Изъяв по реестру несколько единиц сгущенки из передачи подследственного (им оказался заядлый наркоман), сержант залпом сожрал банку, не заметив подмешанного наркотика, который был адресован вовсе не ему. Целая банка - явный передоз. Сержант, выйдя в коридор, стал ловить там чертей, а потом грохнулся рожей на бетонный пол, опорожнив кишечник разносторонне. Сгущенку откачали на потеху и арестантам, и всему УВД. А в изоляторе неделю пахло блевотиной и навозом.

Кормят в изоляторе один раз в день. Бурдой. Весь «обед» отправляется всеядным шавкам - Шашлыку и Котлете, - которые по упитанности ничем не отличаются от своих двуногих коллег.

Когда УВД зазывает представителей прессы, чтобы провести очередную очковтирательскую пиар-акцию о «доблестной милиции», то ведут журналистов куда угодно, только не в тюремный подвал. Чаще всего ведут в музей милицейской славы, где много стерильности, кумача и грамот, и седенький ветеран-сыскарь со слезой в глазу рассказывает о подвигах своих товарищей во времена царя Гороха. Потому что о сегодняшних подвигах ментов рассказывать нечего. Руководство УВД, возможно, и хотело бы изменить ситуацию, однако в низовом звене процветает прежняя практика: трясут таджиков на окрестных рынках, крышуют лавки, на скорую руку сшивают дела, чтобы более-менее «срослась» отчетность и - новая звездочка на погон! До обывателя порой доходит нечто вопиющее, вроде притона проституток у дверей ГОМ-1, или пьяного дебоша со стрельбой в ресторане... Но это лишь верхушка айсберга.

Однако же есть другая сторона медали. Разве сравнимы нищенская зарплата участкового, который загнан в угол, и разовая взятка чиновника - тысячи долларов! Первый рискует жизнью, второй - угрозой геморроя. Да, не один раз в народе называли ментов сволочью, но пора заняться и сволочью другой, той, что в чистых кабинетах, втихую стрижет дармовую «капусту»…

В камере, куда меня привели, было набито человек двадцать. 3 тюфяка, 2 одеяла, гниды, вонь, грязь. Шестеро мальчишек, три вора, четверо наркоманов, три ВИЧ-инфицированных, два алкоголика, помешанный пенсионер-морфлотец, пырнувший жену ножом и которого все звали Старпом, - вот социальное ассорти.

Едва я перешагнул порог камеры, как сержанты стали избивать щуплого паренька, Сашу Синицына. Это был сплошной синяк. Рассеченная до кости щека... Всю ночь мы останавливали у него кровотечение, вырывая из подкладок ватин.

Представьте мои ощущения в эти минуты. И ведь так поступали не с преступниками, подозреваемые являются полноправными гражданами «демократической России». Многие будут оправданы. Но пока суд да дело, с ними в камерах УВД обращение, как с животными.

Рассказывали, что когда тонула в реке перевернувшаяся спецмашина с несовершеннолетними заключенными, то краснорожий и непотопляемый конвой быстренько выгреб на берег, а дети три часа стояли по ноздри в воде, удерживая на руках самых маленьких, почти обреченные в этой стальной запертой коробке. Если бы дно оказалось на двадцать сантиметров ниже...

* * *

Мы все - единый Адам. Каждый из нас клеточка человечества. Но почему же, причиняя вред ближнему, мы не чувствуем чужой боли? Не доверяя свету вышнему, самоуверенные в себе, мы давно уже идолы, окаменевшие сердцем, бессмысленно бредущие по лику земли.

Серьезно ошиблись, когда сажали меня в общую камеру. Здесь для журналиста оказалось много интересного. И я работал, жадно общаясь с каждым встречным. Таких встреч - в судебных боксах и камерах, в автозаках и на тюремной прогулке - к концу моего срока оказалось более 200. Часто я не видел своего собеседника в лицо, мы разговаривали, например, через двери соседних карцеров. Открывалась терра инкогнита.

Не встретив в тюрьме прирожденных преступников, я знаю теперь, что собираются под ее крышу, в основном, несчастные люди, не сумевшие справиться с нищетой, алкоголем, глупостью. А еще безотцовщина, еще стечение обстоятельств или случай. Еще пороки правоохранительной системы, для которой не существует живых людей. Из множества свидетельств наглядно представала убогая работа следственных отделов.

В каждом УВД, изоляторе или тюрьме имеется отдельная камера для милиционеров-преступников. Оставшись без привычной работы, эти существа оказываются неприспособлены ни к чему другому. И в общую камеру не посадишь...

Наша Фемида не слепа, она бессовестна и бездушна. За деньги она покупаема, как бутылка водки или приговор-фальшивка (немало примеров, когда освобождали от тюремного наказания убийц, но бросали за решетку детей за несоразмерную провинность). Утверждают, что судьи работают сдельно, что их месячная норма «выработки» составляет около 60 лет сроков, которые они должны вынести обвиняемым за свою зарплату (немалую, что-то около 2 тысяч долларов).

Я не могу понять, чем руководствовались, когда определяли в тюрьму 14-летнего красковского подростка Лёшу Коваля. Пьяный отчим на глазах у мальчика избивал мать. Когда тот заступился за нее, досталось и Лешке. Теряя сознание, этот маленький человечек схватил со стола вилку и ткнул обидчика в плечо... Скажите, в чем его вина? Отчим жив-здоров. Я не знаю, что он там носил, что с кем перетер, но в тюрьме сидит в ожидании приговора не он, а Лешка. Ему уже пообещали срок, и Лешка сейчас учится мастерить заточки и варить брагу из карамелек. Без этого на зоне нельзя.

Уголовное дело, стоившее мне тюрьмы, было начато два года назад, в преддверии выборов глав Люберецкого района и г. Люберцы. Горкомовский синдикат, оседлавший все ветви власти, понимал, что только «Люберецкая правда» способна поведать людям о реальном положении дел и представляет угрозу их междусобойчику. Принято решение любым способом пресечь деятельность газеты, поддержанное в Администрации области. Получено персональное «добро» губернатора, которое, по нашей информации, привез громовский приближенный, свояк и депутат Госдумы, даритель предвыборных огурцов-семенников, «мистер-твистер, бывший министер», соискатель канадско-израильского гражданства, бывший завотделом ГК КПСС, а нынче белодачинский нувориш Семенов Виктор Александрович.

Ничего никому не хочу доказывать.

Просто я уже не вздрагиваю от неожиданной капли неожиданного дождя... Застывшая лава кварца, а в глубине тончайшая пленка амальгамы, по которой скользят тени... Зеркало.

Пусть они хоть однажды увидят себя в полный рост своего ничтожества. Эти резус-макаки, у которых когда-то был шанс сделаться людьми.

Фабула дела разворачивалась зимой 2005 г., когда в Лыткарино избирали главу города. Этим предварялись люберецкие выборы.

Кандидатом на пост главы от областного правительства выдвигался советник главы Люберецкого района Дерябин В. В свое время он подсобил высокому начальству, возглавляя районный штаб на последних перевыборах губернатора. (Если вы помните, ничто тогда Громову не грозило, в конкурентах у него числились бомж, азербайджанец и клоун из ЛДПР. Однако ту услугу Дерябина запомнили).

Дерябин - некогда секретарь Люберецкого ГК ВЛКСМ, а в постперестройку зиц-директор мутного водочного заводика, где они мутили с денатуратом, акцизами и леваком. Согласно сообщениям, на заводе были обнаружены огромные сокрытия налогов и хищения. Уголовное дело вела ГенПрокуратура РФ. Как передавалось, владелец предприятия был застрелен в разборках, а самого Дерябина крепко побили, требуя «кое-что вернуть»... Выпавшего из гнезда Дерябина подобрали прежние друзья по марксизму-ленинизму из Люберецкой администрации, поручив ему прессу. При нем был закрыт ряд «неправильных» изданий.

Итак, исполнителями провокации стали советник главы Дерябин, помощник губернатора Московской области Шабанов О. и их товарищ некто Николаев С. (Николаев получил от бывших соратников кличку «поп Гапон-2». Он возглавлял последовательно 6-7 политических организаций, в том числе райком КПРФ и отделение НПСР, в которых с его приходом возрастало количество чиновников и миллионеров. Ни о какой борьбе за интересы трудящихся речи не шло. Работа в этих организациях была парализована, настоящие партийцы уходили, а сами структуры умирали).

Январь 2005 г... В редакцию «ЛП» обращается Дерябин с приглашением встретиться, чтобы обсудить ряд вопросов выборной тематики.

На встречу, сославшись на занятость Дерябина, прибыл руководитель его штаба Шабанов О. Было известно, что он планируется на должность первого зама главы (в случае избрания Дерябина). По его словам, занимается политикой, явно с криминальным душком - состоит в организации «Боевое братство», прославившейся кровавыми разборками, взрывом на Котляковском кладбище, безакцизным импортом сигарет и т.д. Президент «Боевого братства» - сам губернатор Громов, использующий военизированную организацию для осуществления идеи-фикс - узурпировать, то есть захватить региональную власть в свои руки. Официально им заявлялось не раз: не допустим во власть случайных людей! Но те «неслучайные» Гусевы, Михайловы, Ружицкие и прочая шушера из соседних районов, которых протащил во власть губернатор, оказывались прожорливее саранчи, а территории от выборов к выборам опускались все глубже на дно упадка.

В ходе встречи выяснилось, что Шабанов не владеет ни одной из тем, и зачем он здесь - непонятно. Одетый в две куртки (где была спрятана звукозаписывающая аппаратура), Шабанов и выглядит и ведет себя странно. Рассказывает о трудной жизни, будучи трактористом в колхозе. О проблемах с алкоголем. Постоянно вытирает пот салфетками. Говорит, что городом управлять будет «не этот тюфяк соломенный», а он, человек, которому доверяет губернатор. Показывает сверток с блокнотами: вот, мол, разоблачительные материалы о чиновниках-взяточниках и неплохо бы сделать публикацию... Сверток он прячет в карман.

Позднее Шабанов вновь достает сверток (на самом деле уже подмененный) и незаметно оставляет улику на столе под своими грязными салфетками. В свертке окажется меченая денежная «кукла», подброшенная громовским провокатором.

На следствии и в суде со всей очевидностью было доказано, что преступление совершено, но совершено оно в отношении журналистов - обвинение заведомо невиновного, фальсификация улик, незаконное уголовное преследование...

Уже на суде выяснилось, что аудиозапись встречи, доказывающая нашу невиновность, исчезла из сейфов ГУВД Московской области. И против какого-то офонаревшего майора на пенсионе возбуждено следствие... Уголовное дело взялось расследовать областное Управление. И началась катавасия: в деле исчезали листы, менялись показания и экспертизы, запугивались свидетели.

Я видел воочию, как по указке областных верхов стряпалась политическая провокация. К ним не применимы Закон, Совесть или Честь, и того же они ждут от других. Одна из судей хныкалась мне в частном порядке: «Какого правосудия вы у нас хотите, Михал Михалыч?! У меня пенсия на носу, досидеть бы... Я же ничего не решаю».

Была поставлена задача отомстить журналисту, запугать, посмотреть на общественную реакцию, перекрыть утечку информации, поскольку Кремлем решался вопрос о переназначении Громова. Напомню, что за несколько дней до моего ареста «ЛП» опубликовала Открытое Письмо Президенту РФ с панорамой бедствий и преступлений, чинимых в Люберецком районе горкомовской бандой; письмо это было перехвачено на почте.

На многое проливала свет пленка, которую передали в редакцию наши друзья. На чип сотового телефона были скрытно записаны знакомые голоса руководителей районной и городской администраций. Обсуждался план действий «по Конюхову». Горсуд отклонит эту аудиозапись - мол, «она произведена без получения законной санкции».

Предвзятость и незаконность действий горсуда очевидна. Пораженный клановыми метастазами, он был неправомочен изначально. У судьи Шимкиной муж - прокурор, а дочь - милицейский чин. У другой судьи муж - начальник следственного управления. Муж председателя суда Колесниковой являлся замом районного главы. А сам глава - член областного правительства Громова... Они повязаны, они соучастники.

* * *

Дуешь в волосы ребенка, читаешь письмо с запахом одеколона, помогаешь вылезти пчеле из варенья... Каким предательством куплено это?

Через неделю пребывания в тюрьме я объявил голодовку и отказался выполнять режим. Меня, отказника, перевели в карцер-одиночку. Что такое карцер? Бетонный пенал площадью в два квадратных метра. Сырость, сквозняки, грязь. Крысы. Карцер - это когда у тебя отнято всё, от зубной щетки до писем, от теплых вещей до надежды. Это тюрьма в тюрьме. Глазок с бесшумной войлочной шорой. С шести утра до десяти вечера не разрешается сидеть, и ты до умопомрачения нарезаешь круги из крохотных шажков.

Я провел здесь пять месяцев из полугодичного своего срока... Две полуторамесячные голодовки. Потеря веса - более 40 килограммов. Попытки кормить насильно, через желтый резиновый шланг. Какой-то протертой кашей.

Почти весь срок я был тяжело болен. Лекарств в тюремном лазарете нет. В один из дней не выдержало сердце, и я потерял сознание... Но остальное - просто личное.

* * *

В моей жизни была и тюрьма.

Трудно не думать об этом.

Если взять усредненную арифметику, то каждый день своей уже отверстанной жизни я на 14 минут был препровождаем в тюремную камеру; грудным ли младенцем, спеленатым белой фланелью, конопатым ли подростком с выгоревшими на солнце волосами, в радости или в печали, в пасмурный день или погожий, целующий свою невесту или укачиваемый пригородной электричкой мимо сказочной акварели лесополос и луга - нечто выдергивало меня из реальной жизни, и меня несли, вели, волокли в затхлую темень, где бредил во сне Старпом... Каждый день.

Я не верю в эту чушь про реинкарнацию, переселение душ, про жизнь по новому кругу, второму, где можно все исправить, быть счастливым и беззаботным. И в одной твоей жизни, человече, хватит кругов испытания, если тыне мул-водочерпий, на жерди бредущий по собственным следам в сером песке. Жизнь коротка, всего не успеть: не прочитать все книги, не изучить все науки, не выплакать все слезы, не съесть все хлебы, не спасти всех гибнущих. Но у каждого есть безусловно посильная миссия, для которой предназначен, для которой ты рожден в единственном из миров. Что же для этого нужно?

Выйти однажды за пределы круга».

Михаил Михайлович Конюхов – мой коллега-журналист, он в момент своего ареста был главным редактором «Люберецкой правды». Издаваемая мной газета «Народный фронт» тоже независимая и тоже критикует беззакония федеральных и региональных властей. Я тоже в любой момент могу подвергнуться провокации, для нынешнего режима это раз плюнуть. В Московской области 11 марта состоятся выборы. Обстановка уже обостряется на глазах. Что же обычно предпринимают подмосковные власти, чтобы нейтрализовать независимые СМИ?

На эту тему опубликовал статью Александр Сокольский из «Политического журнала»: «Три ветви власти против четвертой: Как на местах решают проблему неподконтрольной прессы» (http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=56&tek=3307&issue=99):

«Границы неподконтрольности

Подмосковная пресса всегда отличалась особым колоритом. В том числе и потому, что на ее страницах можно найти самые разные мнения относительно деятельности как руководства области, так и местных администраций. Своеобразным водоразделом стало вступление в силу закона о замене натуральных льгот денежными компенсациями. Как известно, именно подмосковные пенсионеры первыми решительно выступили против нововведений. Тогда губернатор региона Борис Громов назвал эти протесты провокаторскими, пригрозил завести уголовные дела на организаторов и… немедленно отправился в отпуск.

Между тем пока официальные СМИ Московской области исправно распространяли мнение губернатора, неофициальная пресса (кто робко, а кто и не очень) задалась вопросом: а нет ли в происшедшем вины не только федеральных, но и местных, а также областных чиновников? Последним такая постановка вопроса явно не понравилась. В итоге свой гнев они обернули против непозволительно любопытных и неподконтрольных журналистов.

Так, в Химкинском районе Московской области роль жертвы выпала на газету «Мега Клуб», которая посмела обвинить главу района Владимира Стрельченко в бездействии в момент перекрытия пенсионерами Ленинградского шоссе. В итоге обиженный руководитель подал на издание в суд, оценив свою честь (а также достоинство и деловую репутацию) в миллион долларов! Возможно, чиновник был воодушевлен исходом судебного разбирательства с газетой «Коммерсант». Впрочем, есть и другое объяснение: «Мега Клуб» посмел поинтересоваться судьбой точно такой же суммы, обещанной администрации г. Химки шведской компанией «ИКЕА». Такая любознательность пришлась г-ну Стрельченко не по душе.

Злополучный миллион районный начальник обещает в случае своей победы в суде передать в бюджет на нужды местных пенсионеров. То есть он пытается убить сразу трех зайцев - решить финансовую и политическую проблемы, а заодно и подстегнуть рост собственной популярности, плюс одного козла в виде оппозиционного издания.

Иски латают бюджетные дыры

По словам учредителя газеты «Мега Клуб» Ольги Будариной, в Химкинском районе пресса находится под жесткой цензурой: «Так, в газетах из номера в номер кочуют фотографии самого главы и его заместителей, а на неподконтрольный «Мега Клуб» со всех сторон оказывается давление. Одновременно у нас идет четыре судебных процесса, в частности нас пытаются выселить из помещения». Хотя тираж издания составляет 30 тысяч экземпляров и оно пользуется популярностью.

Впрочем, местные чиновники уверены в своей правоте. «Ни о каком давлении на местные СМИ речи не идет, – сказал корреспонденту «ПЖ» замглавы Химкинского района по работе со средствами массовой информации Александр Даниловский. – Они нам не принадлежат. Конечно, закон о СМИ предполагает, что пресса должна иметь свое мнение о происходящих событиях. Однако та газета, о которой идет речь, не является оппозиционной по определению. Ведь оппозиция предполагает объективную критику, конструктивный диалог. Ничего подобного в нашем случае нет. Данное издание рассматривает все события, происходящие в районе, с негативной точки зрения. Идет откровенная клевета, охаивание местной власти и умышленное искажение фактов. Я считаю, что иск предъявлен газете по делу».

«Как это ни парадоксально, из Московской области в последнее время к нам почти не поступают жалобы от журналистов, – рассказал «ПЖ» руководитель службы мониторинга Фонда защиты гласности Борис Тимошенко. – Если я могу объяснить, почему к нам нет обращений из Калмыкии или Башкирии, то ситуация в Подмосковье не совсем стандартна, хотя и адекватна той, что происходит в стране (я имею в виду правила игры для СМИ, которые четко определены не только на федеральном, но и на региональном уровне). За исключением ситуации в Люберцах, Химках, Солнечногорске и Звенигороде, где неизвестные накануне выборов похитили главного редактора газеты «Звенигородские вести» (она критиковала местных чиновников за незаконную застройку территорий. – «ПЖ»), обращений к нам не поступало. Всем все понятно, и никто не хочет лезть на рожон».

Перо и кованый сапог

Недавно в отношении главного редактора газеты «Люберецкая правда», что выходит в одноименном районе Подмосковья, было возбуждено уголовное дело. По версии следствия, журналист шантажировал одного из претендентов на кресло мэра г. Лыткарина угрозами распространить информацию, задевающую честь кандидата.

Впрочем, сам руководитель издания Михаил Конюхов в разговоре с корреспондентом «ПЖ» назвал все происшедшее банальной провокацией. И рассказал, что за 11 лет существования газеты против нее было возбуждено почти 40 дел, включая восемь уголовных.

Суть же главред излагает так: «У всей этой возни есть политическая подоплека. Можно на нас клеить любые ярлыки и обвинения, мы к этому привыкли. Лично меня в чем только не обвиняли: и в организации массовых беспорядков, и еще бог знает в чем! Но все нормальные люди понимают, что затеянный судебный конвейер просто смешон. Вместо того чтобы ловить преступников, милиция вообразила газету «Люберецкая правда» криминальной структурой, а работающих в ней выпускников факультета журналистики МГУ бандитами. (Учредителем «ЛП» является журналистский коллектив. – «ПЖ».) Это просто бред, но шквал репрессий со стороны местных и региональных властей в отношении нас не прекращается».

Корреспондент «ПЖ» изучил номер «Люберецкой правды», вышедший в день возбуждения дела, и по странному совпадению обнаружил в нем почти целую полосу, посвященную общественному движению «Боевое братство». Возглавляет его, между прочим, сам губернатор Московской области Борис Громов. Причем повествующий об этом движении материал хвалебным не назовешь. «С созданием общероссийского движения «Боевое братство» и избранием его лидера на пост губернатора крупнейшей области практически завершился процесс строительства неформальной силовой структуры», – говорится, в частности, в статье под названием «ББ: ложь и кованый сапог».

Не обошлось здесь и без упоминания закона о монетизации льгот. Так, «ЛП» сочла, что в день, когда люди перекрывали федеральные трассы, губернатор Подмосковья смалодушничал. Похоже, столь прямолинейные высказывания и привели люберецких журналистов к неприятностям».

Московская область – один из трех ключевых регионов РФ. От исхода политической борьбы в ней во многом зависит расклад сил перед предстоящими парламентскими и президентскими выборами. Со своей стороны, будем изо всех сил стараться разоблачать оборотней, мародеров и шкурников во власти и вредоносную и цинично-демагогичную политику их "крыши" в лице партии "Единая Россия"