Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Традиционные культуры Востока в словах и вещах

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Китай и Россия: бизнес, законодательство, новости" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

  Июль 2005   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Автор
Сэн

Статистика

410 подписчиков
-2 за неделю
←   Все выпуски   →

Традиционные культуры Востока в словах и вещах Синто. Го Си, Деревня на высокой горе


Информационный Канал Subscribe.Ru 
Здравствуйте, уважаемые пописчики!
Мы начнем наше сегодняшнее общение со знакомства с национальной религией древних
японцев - синто, а в качестве "картинки" выступит свиток прославленного китайского
пейзажиста 10 века.

Синто
Национальная религия японцев, древнейшая из форм религиозного сознания на Японских
островах. Синто относится к числу общинных религий и обладает всеми важными признаками,
характерными для других религий этого типа. В частности, носитель синтоистского
сознания не выделял себя из окружающего мира, во-первых, и из социальной группы
- сначала кровнородственной, потом хозяйственной общины - во-вторых. Он  пренебрегал
многими различиями между “живой” и “мертвой” природой и между сферами природы
и социума, ощущая
во всех вещах и явлениях окружающей его действительности единое живое начало.
Это начало представлялось ему сакральным, вследствие чего вся его жизнь, состоящая
из череды контактов с “духами” вещей, целиком и полностью оказывалась включена
в единую сферу ритуала. Синто практически целиком заполняло мир своего носителя,
причем не только внутренний (духовный, мир идей и т. д.), но и внешний (окружающий
мир, ту сферу жизни, что представляется современному человеку материальной).
В синто сконцентрированы важнейшие и характернейшие особенности традиционного
японского сознания, мировосприятия, основы эстетических принципов и всей культуры:
естественность (“природность”), чистота-“незагрязненность”, спонтанность-“необусловленность”.
Даже формирование мироздания описывается в первом свитке мифологического текста
“Кодзики” (главного священного текста религии синто) в терминах весьма туманных
и лишенных активного, деятельного содержания. Первые боги просто являются друг
за другом без причины
и без цели (видно, что древних японцев мало занимал вопрос о цели существования
мира и человека в нем). Земля “подобно всплывающему маслу, медузой” носится по
волнам, и сам характер этой земли - аморфной, бесформенной - делает ее непригодной
для исполнения какого-либо назначения. И тогда высокие небесные боги велят божественной
чете прародителей всего земного мира, богу Идзанаги и богине Идзанами: “Закончите
дело с этой носящейся [по морским волнам] землей и превратите ее в твердь” (цитаты
из данного памятника
приводятся по изданию «Кодзики. Записи о деяниях древности», СПб, 1994, пер.
и комм. Е.М. Пинус). Взойдя на мост-радугу, божественная пара принимается месить
воду - или аморфное вещество мира - драгоценным копьем, и капающая с его кончика
вода, сгустившись, становится первым островом. Этот остров служит центром дальнейшего
творения-рождения всех прочих земель мира живых и всего того, что в этих землях
находится. 
Далее процесс формирования и развития сущего описывается уже в терминах оплодотворения,
рождения на свет и роста. Уговариваясь с богиней Идзанами совершить брачный обряд,
Идзанаги предлагает ей “родить страну”. Когда это было исполнено, супруги тем
же порядком производят на свет множество богов, соответствующих различным предметам
и явлениям земного мира, причем биологические аналогии оказываются настолько
конкретны, что богиня умирает, родив бога огня, который опалил ей чрево. 
Естественно-природные процессы возникновения чего-либо нового - в противоположность,
например, христианской онтологии с ее акцентом на сотворении, то есть волевом
и внешнем акте -  вообще в высшей степени характерны для синтоистского мифа.
И еще более, чем аллюзии с миром людей, оказываются продуктивны параллели с растительным
миром, в котором росток “просто так” начинает прорастать изнутри наружу и наконец
пробивается к свету. Очень важно здесь отсутствие всемогущей руки, которая бросила
бы семя в почву будущего
мира - совершенно отсутствует мотив “посева”, как и образ “сеятеля”, и процессы
появления протекают беспричинно и  спонтанно. При разделении пар разнополых земных
богов (например, Хаяакицу-хико, получившего власть над реками, и Хаяакицу-химэ,
которой достались моря) сами собой без всякого брачного действа “рождаются” божества,
имеющие отношение к водной стихии. Из рассеченного тела убитого бога огня “являются”
божества гор, а результатом очистительного омовения Идзанаги в водах реки становится
появление на
свет “высокая” богиня Аматэрасу – солнечное божество, родоначальница и покровительница
рода японских императоров-микадо.  Неслучайно в начальных главах космогонических
мифов “Нихонги” многократно встречается двойной глагол “стать-родиться”. Божества
(а фактически, предметы и вещи мира) становятся-рождаются “сами по себе” (соно
мама - характеристическое свойство японской культуры, одна из основ национальной
эстетики), и в самой длительности и неопределенности этого и множества подобных
ему глаголов ощущается
самопроизвольность и абсолютная естественность любого процесса становления. Вот
такой удивительный мир, где все рождается естественным образом, само по себе,
и существует “просто так”! 
В этой связи вспоминается волнующая умы исследователей синтоистских текстов проблема:
какова роль описанных в мифологических сводах первых небесных божеств, которые,
“став-родясь”, более ничего не совершали, а немедленно “скрывались”. В долгом
перечислении их имен, без всяких пояснений, нам видится описание формирования
мира, которое шло через процесс прорастания (“становления-рождения”) и укоренения
в мире (т. е. “сокрытия” в формах этого мира)  божеств-природных предметов и
явлений. Они потому ничего и не
“делают”, а лишь возникают, что не отделены от мира, не стоят вне его или тем
более над ним. Они и есть мир, его разнообразные вещи. 
Поэтому едва ли не главная особенность синтоистских божеств-ками - их неотделимость
от того предмета или явления, которые данное божество олицетворяет. Синто разлито
в природе - точнее, в мире, поскольку синтоистскому сознанию не свойственно разделение
мира на живую и неживую природу, общество и какие-либо другие составляющие. Таковы
и его божества, даже не вплетенные в ткань существования, а прямо составляющие
эту ткань. Отсюда, возможно, проистекают и базовые принципы национальной эстетики
- представления
о самоценной красоте природного со всеми особенностями и даже дефектами, предопределившие
использование в ранних (еще не знавших влияния китайской архитектуры) синтоистских
святилищах самых простых необработанных материалов: дерева, соломы, древесной
коры.

Конечно, эти краткие рассуждения - лишь начало разговора об этом поистине необозримом
предмете. В последующих выпусках мы расскажем о синтоистских воззрениях, церемониях,
празднествах, подробнее остановимся на таких связанных с синто понятиях, как
ками, каннаби (священное место), синтай (временное “тело” божества), дзингу (святилище)
и др.

Го Си. Деревня на высокой горе (шелк, тушь; 11 в.) – см. по адресу http://dragons-nest.ru/def/go_si.php?PHPSESSID=a96e04ddb0eaa86c61d1cd7145d490fe
Китайский художник-пейзажист и теоретик Го Си (11 в.), по признанию современников
и потомков, - крупнейший мастер эпохи правления династии Северная Сун (960-1127).
В трактате “О высокой сути гор и потоков” мастер выразил свои творческие принципы,
в которых ярко отразились и художественные установки эпохи в целом - прежде всего,
главенство пейзажа среди прочих жанров живописи и роль природы как образца совершенства
и пути познания истины. Свиток с пейзажной живописью позволяет созерцающему,
где бы он ни находился,
слиться с природой: “Не выходя из комнаты, в одиночестве, кажется, что сидишь
у истоков и пропастей, и в ушах звучит пение птиц и крики обезьян, а перед глазами
- цвет воды и сияние гор. Разве все это не радует думы людей и не захватывает
самое сердце? Вот почему главная идея пейзажа высоко оценивается в мире”. Дело
в том, что в эпоху Сун формировалось учение неоконфуцианства, представлявшего
собой синтез элементов даосизма, буддизма и конфуцианства. С точки зрения этого
учения, опыт, познание наделяют человека
несовершенным, ограниченным знанием, но совершенное знание заложено уже в самой
природе человека - ограниченные возможности опыта дополняются интуицией. Основным
же способом обретения и проявления этого интуитивного знания считается слияние
с природой. Т. о., пейзажный свиток - “мостик” к совершенному знанию, а его творец
- это мудрец, открывающий знание людям: “Глаза и уши не видят и не слышат, но
вот руки мастера сокровенное сделали явным”. Неудивительно, что пейзаж стал основным
содержанием сунского искусства.

В рамках неоконфуцианства мир представляет собой неразделимую совокупность природы
и человека (общества), подчиняющихся единым законам. И Го Си в своем трактате,
говоря о многообразии ландшафтов и состояний природы разных территорий и разных
времен дня и года, показывает их через призму человеческих чувств. “Туман и облака
в горах весной образуют сплошную пелену, и люди радостны. Роскошные деревья летних
гор тенисты - люди безмятежны. Осенние горы чисты и прозрачны, листья опали -
люди торжественны. Зимние
горы покрыты темными грозовыми облаками - люди спокойны”. 
Главенствующий в живописи Го Си композиционный принцип “блуждающей точки зрения”
(см. репродукцию) также получил теоретическое обоснование. “Гора вблизи имеет
определенную форму. Каждое удаление вносит различие. Форма горы с каждым шагом
другая. Гора спереди выглядит так, сбоку иначе, сзади иначе. Каждая новая точка
зрения вносит различие... Т. о., одна гора соединяет несколько десятков форм”.
Сочетая различные точки зрения на предмет в одном живописном свитке, мастер стремится
дать максимально полное представление
(“знание”) об этом предмете. Как и другие мастера традиционной китайской живописи,
Го Си не работал “с натуры” – по крайней мере, в нынешнем понимании этого слова.
Он создавал не зарисовку с предмета, а его целостный образ, обогащенный собственными
внутренними переживаниями и размышлениями. По воспоминаниям сына художника, готовясь
к созданию нового свитка он “много дней не прикасался к туши, бродил в горах
с даосами. Потом готовился, надевал лучшее платье, садился за светлый стол у
окна, брал лучший шелк,
тушь и кисть, будто ждал высокого гостя”.
Го Си, убежденный в том, что “учение у одного подобно топтанию на месте”, объединил
художественный опыт предшествующих поколений. Он гармонично сочетает “кисть”
и “тушь” (то есть линию и тональное пятно, графическое и живописное начала),
мастерски выстраивает планы, передающие глубину и колоссальность пространства.
Светлые, незаполненные тушью, участки фона (шелковое полотно свитка) не только
передают воду, облака или туман, но и символическую “пустоту” - источник всего
в мире природы и идей, абсолютную возможность,
неограниченное знание. Это чистота истины и души мудреца-художника, открытого
к ее постижению. Черное и белое, материальное и духовное, тушь и ее отсутствие,
камень горы и пустота неба обрели в свитках Го Си величественную гармонию совершенного
знания. 

С уважением и до следующих выпусков,
Сэн

Пишите: sen-lo@mail.ru
Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора 		Подписан адрес:
Код этой рассылки: culture.world.asiacult 		Отписаться
Вспомнить пароль
В избранное