Анонс предстоящего выпуска газеты "Время новостей"

"Время новостей", 24 февраля, четверг

При использовании материалов ссылки на газету "Время новостей" обязательны.

По всем вопросам обращаться в отдел внешних связей газеты по телефону

(095) 231-23-07

ЭКОНОМИКА. БИЗНЕС. ФИНАНСЫ

Курс пожилого бойца

Михаил Фрадков пытается овладеть экономической политикой

Судя по всему, министрам экономического развития и финансов Герману Грефу и Алексею Кудрину придется напрячь все силы, чтобы не проиграть аппартную битву премьеру Михаилу Фрадкову. На кону-- контроль над реализацией и содержанием экономического курса. "Зуб", который имеет премьер на своих министров, вырастал довольно долго. Но сейчас ситуация приобрела конкретные и довольно неприятные для министров Кудрина и Грефа "аппаратные" очертания. С позиции премьера, министры просто не справляются со своими обязанностями. Не обеспечивают должных экономических показателей и плохо пишут программы развития страны. Сегодняшнее заседание правительства должно стать очередным и ярким подтверждением этой аппаратной интриги.

Члены кабинета заслушают отчет Германа Грефа "Об итогах социально-экономического развития на 2004 год и задачах на 2005-й". Мало того, что показатели развития страны окажутся недостаточно хороши(план по инфляции перевыполнен, а по экономическому росту-- недовыполнен). Печален сам фон, на котором все это действо происходит. Конец февраля, а в Белом дому нет утвержденной среднесрочной программы социально-экономического развития (она отправлена на очередную доработку в МЭРТ, и правительство планирует рассмотреть ее только в апреле) Нет представленных в срок "наиважнейших документов". Например, нет концепции конвертации рубля, которую должны были разработать еще к 1 февраля именно Кудрин и Греф. Как-то премьер мимоходом заметил, что и требовать от подчиненных пока столь масштабного документа не хочет, потому что они никак не могут ему представить нечто попроще - анализ роста инфляции и меры по борьбе с ней - все к тому же 1 февраля. Последний документ, как уверяют в Белом доме, в полном объеме так и не был подготовлен. Точнее, на сегодняшнем заседании г-н Греф представит, в виде составной части отчета, анализ причин чрезмерного роста инфляции в 2004 году. Но, по словам высокопоставленного источника в аппарате Белого дома, "снова без мер по ее преодолению".

Глава "Уровень инфляции и динамика цен" в докладе г-н Грефа написана без особого пиетета не только к премьеру, но и к президенту. Например, там черным по белому сказано: в первом полугодии 2004 года рост инфляции был незначительным, потому что повышение тарифов на услуги ЖКХ и транспорта в преддверии президентских выборов было "умеренным" - сдерживалось. А после выборов инфляция начала расти "неумеренно".

Правда, не с одними выборами г-н Греф увязывает инфляционный скачок во втором полугодии 2004-го. Он называет еще две причины: "значительное повышение внутренних цен на ГСМ из-за эффекта локального монополизма и сильного влияния мировых цен на внутренний рынок (в условиях действующей системы привязки налога на добычу полезных ископаемых к мировым ценам)", а также "более высокий, чем в 2003 году, рост цен на продовольственные товары" (в первую очередь, зерно и мясо). Есть ссылка и на то, что в 2004 году сложилась тенденция опережающего роста цен производителей. Они приросли на 28,3%, тогда как в 2003-м - всего на 13,1%.

Но главный спор на сегодняшнем заседании кабинета, очевидно, пойдет не о диагнозе инфляции и борьбе с ней. Он разгорится вокруг плана действий правительства, который г-н Греф и г-н Фрадков видят по-разному. По словам высокопоставленного источника в Белом доме, "разрыв в подходах налицо". Иными словами, сегодня премьер может сделать первый реальный шаг к тому, чтобы формировать правительственный курс самому с помощью аппарата Белого дома, без стопроцентного участия г-на Грефа, как то предписывает административная реформа. То есть, заставит МЭРТ написать план действий на полугодие-- до 1 июля, исходя из выступления премьера в Думе во время обсуждения вотума недоверия правительству. А среднесрочную программу отправят на глубокую переработку. В аппарате правительства не исключают, что будет именно так. Вопрос в том, удастся ли еженедельно встречающимся с президентом министрам экономического блока убедить Владимира Путина, что именно они отвечают за макроэкономическую стабильность и лучше знают, что надо делать с экономикой, чем премьер.

Вера Кузнецова

Инвестиционная непривлекательность

В России создаются благоприятные условия для оттока капитала

О некомфортной среде для ведения бизнеса в России не говорит только ленивый. Экономисты, политики на многочисленных "круглых столах", семинарах и иных мероприятиях подобного рода давно нашли ответ на вопрос, почему при стабильной макроэкономической ситуации, снижении налогов, инвестиционном суверенном кредитном рейтинге иностранные инвесторы опасаются вкладывать в российскую экономику крупные суммы. Однако представители экспертного сообщества вынуждены повторяться, видимо, сомневаясь в том, что услышаны во власти, противоречивые действия которой в политико-экономической сфере, по убеждению аналитиков, и отбивают интерес иностранного бизнеса к России.

В докладе, подготовленном сотрудниками Института открытой экономики Кириллом Сосуновым, Еленой Шариповой и Виктором Шпрингелем, приводятся данные международного агентства PRS (выпускает справочник International Risk Guide с оценками странового риска), согласно которым Россия по степени привлекательности для инвесторов занимает 51-е место из 140 оцениваемых развитых и развивающихся стран. При этом по уровню платежеспособности по долгам и стабильности экономики она находится соответственно на 28-м и 34-м местах (опережая даже некоторые развитые страны, например Великобританию), а вот по степени политических рисков -- на 68-м! Аналитики агентства делают справедливый вывод, что именно политические риски являются в сегодняшней России основным фактором, препятствующим росту иностранных инвестиций. (Равно как и способствующим оттоку капитала. Причем, по словам г-на Шпрингеля, растет показатель бегства капитала по нелегальным и "серым" схемам. Такими путями в прошлом году из страны утекли рекордные 31,2 млрд долл. -- на 30% больше, чем годом ранее.)

Впрочем, в докладе аналитиков Института открытой экономики признается, что статистической зависимости между объемом иностранных инвестиций и темпом роста экономики той или иной страны нет. Однако там, где таких инвестиций больше, и рост выше. Например, в 1997--2002 годах средний рост реального ВВП в развивающихся странах и государствах с переходной экономикой, в которых соотношение иностранных инвестиций к ВВП составляло 5% и выше, был равен 4%. В странах, где это соотношение было ниже, -- всего 1,6%.

В Россию в 2003 году (в докладе данные по 2004 году не приводятся) от нерезидентов поступило 33,6 млрд долл. (преобладали займы и ссуды, доли портфельных и прямых инвестиций составили 13 и 25% соответственно). Учитывая, что ВВП составил тогда примерно 440 млрд долл. (13,2 трлн руб.), соотношение иностранных инвестиций к ВВП составляло 7,6%. Экономический рост в позапрошлом году, как известно, был зафиксирован на уровне 7,3%. В 2004 году иностранных инвестиций в страну поступило меньше. А ВВП вырос, по данным "Росстата", на 7,1%, достигнув объема 16,8 трлн руб. (примерно 600 млрд долларов).

Советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов согласен с тем, что строгой взаимосвязи между объемом иностранных инвестиций и темпами экономического роста не существует. В Тайване, например, по его словам, был зафиксирован 6-процентный экономический рост при 10-процентном оттоке иностранных инвестиций. "Дополнительный приток иностранных инвестиций может что-то добавить к росту, но не способен кардинально изменить картину", -- сказал советник президента.

Глава Экономической экспертной группы Евсей Гурвич придает иностранным инвестициям гораздо большее значение. На его взгляд, они необходимы в том числе для перевооружения производства, энергоемкость которого сегодня в России в три раза выше, чем в развитых странах, что на порядок снижает конкурентоспособность продукции.

Впрочем, рассчитывать на то, что "Запад нам поможет", не стоит. Из слов г-на Гурвича следует, что иностранных инвесторов совершенно не привлекает вектор развития отечественной экономики. "Это движение в сторону кланового капитализма", -- считает эксперт. При таком капитализме благоприятные условия создаются только для лояльного бизнеса.

Михаил ВОРОБЬЕВ

Визит закончился загадкой

Индийская делегация не сообщила, договорилась ли о покупке доли в "Юганскнефтегазе"

Визит индийской делегации во главе с министром нефти Мани Шанкар Айаром в Москву не принес сенсаций. Г-н Айар, как уже сообщалось, привез в Россию предложение инвестировать "не менее 20 млрд долл.", правда, не уточняя, в какие проекты и в течение какого срока. Он встретился в минувший понедельник с министром промышленности и энергетики Виктором Христенко (см. "Время новостей" от 22 февраля), а во вторник с президентом "Роснефти" Сергеем Богданчиковым и вице-премьером Александром Жуковым. Индийцы в очередной раз подтвердили свой интерес к российскому нефтегазовому сектору, однако реакция российской стороны, судя по всему, была довольно сдержанной. Чиновники благосклонно выслушали индийских коллег и заявили о своей "глубокой заинтересованности" в сотрудничестве, однако заключать конкретные соглашения пока не стали.

Как только стало известно о том, что новым владельцем "Юганскнефтегаза" стала государственная "Роснефть", индийцы начали активно рассказывать о своих далеко идущих планах по сотрудничеству с российскими нефтяниками. Сначала появились сообщения, что национальная компания Oil & Natural Gas Corporation (ONGС) готова приобрести 15--20% "Юганскнефтегаза", заплатив за это около 2 млрд долл. Т.е. примерно в соответствии с той ценой, за которую и был продан "Юганскнефтегаз". Затем ONGС сообщила, что привлекает кредиты, чтобы заплатить 6 млрд долл. за долю в бывшей "дочке" ЮКОСа. Позднее индусы сообщили, что намерены подавать совместную с "Роснефтью" заявку на аукцион по проекту "Сахалин-3", а также вместе разрабатывать крупное Ванкорское месторождение, принадлежащее российской госкомпании. Однако на многочисленные заявления индийской стороны российские чиновники предпочитали либо отмалчиваться, либо заявлять, что конкретных переговоров не ведется и никаких обязательств российская сторона на себя не взяла.

Во вторник Минпромэнерго распространило пресс-релиз, где обтекаемо сообщалось, что Россия "открыта к рассмотрению предложений" индийской стороны по участию в российских проектах "Газпрома", "Роснефти" и "Транснефти". В сообщении также отмечается, что г-н Христенко "обозначил интерес российской стороны к участию индийских компаний в осуществлении геолого-поисковых и разведочных работ, разработке месторождений и добыче углеводородного сырья Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции, Восточной Сибири и Дальнего Востока, Западной Сибири, а также шельфов Баренцева и Охотского морей". "Нас устраивает уровень и характер российско-индийских отношений, их надо сохранять и развивать", -- цитируются в релизе слова министра. А неназванный собеседник Интерфакса добавил, что "индийские компании выражают заинтересованность работать в любом составе и с любыми партнерами с российской стороны", и добавил, что эта страна "готова импортировать в течение 10--15 лет до 50 млн тонн нефти ежегодно", причем часть этой нефти они хотели бы добывать сами.

На встрече с вице-премьером Александром Жуковым, как сообщил "Времени новостей" один из ее участников, вопрос по "Юганскнефтегазу" индийская делегация предпочла не поднимать -- в связи с тем, что проблема была обсуждена с г-ном Христенко. Г-н Жуков же не стал ничего обещать своим партнерам, ограничившись протокольными фразами. "Мы рассматриваем Индию как стратегического партнера, в том числе и в развитии энергетического сотрудничества", -- сказал он, добавив, что со своей стороны правительство России готово предпринять для этого максимум усилий. В ответ г-н Айар предложил объединиться для совместной работы в странах СНГ и Иране.

Подробности встречи с Сергеем Богданчиковым в российской компании вчера раскрывать вообще отказались. Нельзя исключать, что контуры соглашения на ней все же были определены, однако в связи с тем, что процесс по делу ЮКОСа в США не закончен (см. материал на этой же странице), говорить о новых собственниках "Юганскнефтегаза" пока преждевременно. Впрочем, в России уже звучали предположения о том, что часть этой компании в любом случае будет продана ONGC, чтобы снизить политические риски, связанные с этой покупкой "Роснефти".

С трудностями сталкивается и другое предложение индийцев -- совместная работа на Ванкорском месторождении. Во вторник вице-губернатор Красноярского края, где находится месторождение, Андрей Гнездилов заявил Интерфаксу: "Мы ведем диалог с несколькими компаниями из Индии, но пока окончательная часть еще не определена". По его словам, предметом переговоров являются "вложения в возможные нефтегазовые активы", однако "пока то, что предлагается индийской стороной, нас не устраивает". "Текущие предложения не предусматривают строительства перерабатывающих мощностей в крае", тогда как главной задачей региональных властей является "привести в край инвестора, который будет вкладывать средства в переработку". "Не исключено, что в течение года мы посетим Индию и еще ряд стран, где явно прослеживается возможность инвестиций в Красноярский край", -- сообщил он.

Денис РЕБРОВ

Бюджет со слиянием

Правительству предлагается принять к сведению финансовый план "Газпрома", подразумевающий поглощение "Роснефти"

Бюджет и инвестиционная программа "Газпрома" на 2005 год будут обсуждаться правительством на следующей неделе. Как рассказал "Времени новостей" источник в кабинете министров, вопрос внесен в повестку заседания 3 марта. У аппарата правительства есть некоторые замечания к документу, а Минэкономразвития высказало претензии аж на шести листах. Возможно, премьер Михаил Фрадков воспользуется этим и отправит документ на очередную доработку. Ведь вряд ли он захочет брать на себя ответственность за одобрение финансового плана, который пусть косвенно, но все же подразумевает поглощение "Роснефти" "Газпромом", до окончания противостояния по этому вопросу. Впрочем, наиболее вероятный исход заседания правительства 3 марта -- принять бюджет и инвестпрограмму газового монополиста к сведению, а окончательное решение предоставить совету директоров "Газпрома". Но срок утверждения этих документов советом директоров неясен, поскольку директиву для голосования подписывает именно г-н Фрадков.

По словам источника "Времени новостей", "представленные документы в полном объеме не соответствуют стандартным требованиям, которые предъявляются к инвестпрограммам монополий". В частности, кабинету министров должны представляться планы на три года вперед, то есть на 2005--2007 годы, "Газпром" же ограничился лишь программой инвестиций текущего года. Бюджет концерна составлен исходя из доходов и поступлений в объеме 1,48 трлн руб. и обязательств, расходов и инвестиций в объеме 1,62 трлн руб. Инвестпрограмма предусматривает 212,6 млрд руб. капитальных и финансовых вложений. Предусмотрено 110 млрд руб. финансовых заимствований и 300 млн руб. -- итоговый профицит.

В начале февраля Михаил Фрадков отказался рассматривать бюджет "Газпрома" и поручал профильным ведомствам доработать документ без указаний, что именно нужно изменить. Минпромэнерго и Минэкономразвития управились быстро -- 16 февраля согласованные документы были вновь отправлены в правительство. Замечания, подготовленные ведомствами (см. "Время новостей" от 17 февраля), носили рекомендательный характер, а потому не были учтены в бюджете и инвестпрограмме "Газпрома". Кроме одного -- в бюджете компании, который 22 февраля был принят к сведению советом директоров, появился финансовый резерв в 52 млрд руб. Включить его в план на год рекомендовало Минпромэнерго, не объясняя цели такой "заначки". По словам источника "Времени новостей", близкого к совету директоров, 1,8 млрд долл. предназначено на расходы, связанные с присоединением "Роснефти" (финансирование организационной работы, консультационных услуг, оплату налоговых последствий и другие возможные затраты). Он не смог прояснить, из каких средств произойдет резервирование. Скорее всего резерв будет сформирован из остатков на счетах "Газпрома", которые на начало 2005 года составили 28,3 млрд руб. (более 1 млрд долл.). Оставшуюся часть "Газпром" рассчитывает собрать из экспортных доходов, если европейские цены на газ превысят зафиксированные в бюджете 145,7 долл. за тысячу кубометров. Наличие этого резерва и ставит под вопрос скорое утверждение бюджета "Газпрома" Михаилом Фрадковым -- он явно не станет подписывать директиву без политической отмашки из Кремля о принятии решения по слиянию концерна с "Роснефтью".

Кроме бюджета совет директоров "Газпрома" (на заседание не пришли главы Минпромэнерго и Минэкономразвития Виктор Христенко и Герман Греф, а также бывший правительственный чиновник Фарит Газизуллин) принял приятное для менеджмента компании решение: одобрить продажу уже в 2005 году 5 млрд кубометров газа "Газпрома" на внутреннем рынке. За это право руководство концерна бьется уже несколько лет, однако Минэкономразвития отказывалось согласовывать такое разрешение (публично не объясняя свою позицию). В связи с этим соответствующее постановление правительства так и не было подписано. На этот раз, воспользовавшись отсутствием г-на Грефа, менеджменту "Газпрома" удалось вписать формулировку о поддержке разрешения в текст итогового протокола совета. Впрочем, согласие МЭРТ руководству монополии все равно придется получить, поскольку без него правительство не сможет принять положительное решение по данному вопросу.

Алексей ГРИВАЧ, Вера КУЗНЕЦОВА

Владимир Рашевский: Реформа энергетики продумана лучше, чем реформа льгот

Завтра состоится заседание совета директоров РАО "ЕЭС России", где планируется утвердить ряд вопросов относительно разделения региональных энергокомпаний по видам бизнеса. Директора энергетической монополии этим занимаются уже более года, при этом ключевые вопросы продолжают обсуждаться на правительственном уровне. Своим видением реформирования отрасли с обозревателем "Времени новостей" Николаем ГОРЕЛОВЫМ поделился гендиректор Сибирской угольной энергетической компании, член совета директоров РАО Владимир РАШЕВСКИЙ. Он, как известно, до прошлой весны возглавлял МДМ-банк, который является одним из миноритарных акционеров РАО. Однако после консолидации энергетических и угольных активов группы МДМ г-н Рашевский сменил амплуа.

-- На ваш взгляд, готово ли правительство в принципе к реформированию электроэнергетики? Премьер Михаил Фрадков, вице-премьер Александр Жуков, министр промышленности и энергетики Виктор Христенко делают заявления о том, что реформа идет, однако ключевые для инвесторов вопросы -- та же приватизация генерирующих активов -- обсуждаются уже несколько лет и точку поставить никак не удается. Реформа остановлена?

-- На мой взгляд, реформа, несомненно, идет. Дискуссия, конечно же, была, но она не остановила организационный процесс реформирования в отрасли. Продолжалась реорганизация региональных энергокомпаний по базовому варианту, т.е. их разделение по видам деятельности. На сегодняшний день этот процесс запущен в 52 из 72 энергосистем. Этот процесс уже необратим. Не останавливался и процесс создания ОГК. Шло учреждение новых юридических лиц, оценка станций, которые должны сформировать ОГК, и, соответственно, формирование уставных капиталов. По всем ОГК этот процесс запущен. Было принято принципиальное решение -- о том, что гидро-ОГК будет одна, а не четыре, как предполагалось ранее. И эта гидро-ОГК уже учреждена. Следующий момент -- начали учреждаться ТГК. Разработана новая концепция оптового рынка электроэнергии.

Эта, содержательная, часть реформирования, может быть, не такой яркий процесс, как дискуссия по поводу правильности целей и способов реформирования энергетики. Но это важная часть реформы, без этого процесса реформы не было бы вообще.

Что касается дискуссии, то ее возникновение объяснимо сменой правительства. Больше всего разговоров на тему "идет или не идет реформа" появилось после того, как поменялось правительство, -- в мае-июне, когда по плану должны были определиться по вопросу о формировании и продаже ОГК. Решение тогда не было принято, и это неизбежно породило множество разговоров. Следующий раз внимание общественности и инвесторов к реформированию энергетики было приковано в декабре, когда уже новое правительство планировало рассмотреть этот вопрос. В ходе подготовки к этому заседанию целенаправленно была запущена интенсивная и широкая дискуссия о том, правильно ли развивается реформа, туда ли мы идем.

-- Но правительство на декабрьском заседании, как мне показалось, так и не смогло дать ответ на вопрос "туда ли мы идем?"...

-- На заседании правительства, и это принципиально важно, было определено, что реформа электроэнергетики и ее важнейший элемент -- реорганизация РАО "ЕЭС" с конечной точкой в виде ликвидации энергохолдинга -- должны произойти до конца 2006 года. Кроме того, на заседании правительства были даны жесткие по срокам исполнения поручения профильным ведомствам -- согласовать с привлечением всех заинтересованных сторон подходы по тем вопросам реформы, которые остаются дискуссионными.

-- Но ведь все вопросы обсуждаются с 1999 года. И четкого ответа на них, надо полагать, так и не дано?

-- Ответ на ключевой вопрос реформы энергетики все же сформулирован: в отрасль должны прийти частные инвесторы. Есть определенность и по будущей структуре отрасли. Если бы ее не было, то не было бы и тех организационных действий, которые проходят сейчас в рамках реформирования. Но я с вами соглашусь в том, что жизнь каждый раз формулирует новые актуальные вопросы. Сейчас самый важный из них -- когда частные инвесторы смогут получить операционный контроль над энергетическими активами и с помощью каких процедур он будет им передаваться.

-- Олег Дерипаска весной выражал сомнения в том, нужны ли энергетике частные инвесторы.

-- Повторюсь, в рамках состоявшейся дискуссии ответ на этот вопрос получен: нужны. И кстати, а кто тогда Олег Дерипаска -- он не частный инвестор? "Иркутскэнерго" -- один из стратегических активов "Базэла", как и Красноярская ГЭС. По-моему, Олег Дерипаска этот вопрос несколько по-другому задавал: "А нужна ли реформа энергетики?" И в этом прослеживались интересы его бизнеса.

Реорганизация РАО предполагает, что в ТГК и ОГК появятся те инвесторы, которые сейчас являются акционерами РАО "ЕЭС". Но важно ответить на вопрос: как будут приходить в отрасль стратегические инвесторы?

-- На ваш взгляд, кто должен быть инвестором в энергетике: российские компании, иностранные или и те и другие?

-- Российской энергетике необходимо максимально возможное число инвесторов, и российских, и иностранных. Российские сейчас присутствуют, а иностранных практически нет.

-- А почему, на ваш взгляд, так происходит?

-- Энергетике нужны сотни миллионов и миллиарды долларов. Иностранные инвесторы не будут вкладывать в отрасль такие средства в ситуации, когда невозможно делать правильные прогнозы, когда у них недостаточно входящих параметров для прогнозирования. Ведь чтобы вложиться, они должны иметь возможность посчитать инвестиционный проект. До сих пор же было неизвестно, когда и на каких условиях начнет функционировать рынок электроэнергии, каким образом, на каких территориях и в какие сроки можно будет получить операционный контроль над генерирующими и сбытовыми компаниями, какие активы и каким способом государство будет продавать, каковы ценовые ориентиры.

Да, существовал определенный концепт реформы, все его посмотрели, все в конце концов после сложной дискуссии с ним согласились. Но в дополнение к этому пониманию нужна ясность по всем без исключения ключевым аспектам реформирования отрасли и ее функционирования после реформы. Ведь и нам, и иностранным инвесторам нужно определяться: вкладывать или не вкладывать, куда именно вкладывать, какие у нас существуют возможности? А пока полной ясности нет, разумный иностранный инвестор будет думать так: "На России свет клином не сошелся, точек приложения капитала более чем достаточно. Когда вы определитесь -- тогда мы и посмотрим, инвестировать нам или нет. Лучше позже мы приобретем более дорогие активы, но с меньшим риском". В результате все риски, как очень часто бывает, достанутся российским инвесторам.

-- А как нужно было сделать?

-- Нужно давать ответы на ключевые вопросы в те сроки, которые мы сами для себя устанавливаем, а не уходить каждый раз на новый виток обсуждения. Надеюсь, что после декабрьского заседания правительства дискуссионный круговорот по ключевым проблемам повторяться не будет и инвесторы будут иметь четкое видение перспектив привлечения частных инвестиций в российскую энергетику.

-- Но тот же Дерипаска говорит, что привлечение частных инвестиций, возможно, не единственный путь.

-- Путей может быть много. Но это дискуссия другого порядка, вроде той: что лучше -- частная или государственная экономика. У меня глубокое убеждение, что частная экономика более эффективна.

-- А в правительстве, с вашей точки зрения, по этому поводу еще думают или уже определились?

-- Я не знаю, где можно найти стенд со стенгазетой, официально публикующей точки зрения, к которым правительство пришло однозначно. Мне, как руководителю компании, заинтересованной инвестировать в энергетику, хочется надеяться, что правительство определилось. Мы стараемся видеть в принятых решениях определенность по поводу того, что частные инвестиции в электроэнергетику приветствуются.

-- Сейчас инвесторами в электроэнергетические акции являются крупные российские финансово-промышленные группы. Их представители участвуют в разработке решений по реформированию. Скорее всего (по крайней мере они так декларируют свои намерения) каждый купит себе по одной ОГК, по одной ТГК, а "Газпром" -- по две. И где же здесь конкуренция, к которой стремятся разработчики реформы?

-- Внутри России нельзя мобилизовать достаточно ресурсов для того, чтобы приобрести все активы российской энергетики. И я не слышал таких заявлений от крупных бизнес-групп. Напротив, сегодня декларирована заинтересованность инвесторов в относительно небольшом числе электроэнергетических активов. Гораздо больше тех активов, к которым интерес пока не проявил никто. Более того. Даже среди российских инвесторов, которые заявили о своей заинтересованности в электроэнергетике, мало тех, для кого она стратегический самостоятельный бизнес. Многие ориентируются на покупку генерирующих активов, стремясь гарантировать энергоснабжение других своих производств.

Поэтому на самом деле может случиться так, что реформа произойдет, а контроль над большинством активов как был у государства, так, по сути, и останется, потому что все остальные акционеры будут размыты. Эффективного частного собственника не появится. Вот это, наверное, основной риск. А того, что "Газпром" "возьмет" две ОГК, кто-нибудь еще по ОГК, мне кажется, не произойдет.

-- А как, по-вашему, будет происходить процесс разделения рынка?

-- Я думаю, что государство представляет этот процесс во времени примерно таким образом. По самому оптимистичному сценарию первую ОГК выставят на продажу не раньше чем через год-полтора. Их же не будут продавать все еженедельно. Посмотрят, что получилось: есть ли иностранные инвесторы, кто интересуется этим активом. И отталкиваясь от опыта, который сформируется при продаже, будут приниматься решения в отношении остальных ОГК: либо подождать с продажей, либо более активно проводить работу среди иностранных инвесторов, и т.д.

-- А как возможна конкуренция не за активы, а внутри энергетики, между ОГК, ТГК -- т.е. за стоимость киловатт-часа?

-- Конкуренция, безусловно, реальна. Потому что при формировании структуры ОГК и ТГК в качестве базового принципа закладывалась необходимость существования конкуренции на различных региональных рынках. Кроме того, есть частные генераторы -- "Иркутскэнерго" и "Новосибирскэнерго". Есть находящиеся в региональной собственности "Татэнерго" и "Башкирэнерго". Их существование уже сейчас создает основу для конкуренции.

И кроме того, наконец, есть Федеральная антимонопольная служба, которая по праву играет важнейшую роль в ходе реформирования энергетики и, безусловно, понимает задачу развития нормативной базы и эффективного контроля в будущем за существованием конкуренции.

-- Да, но мы уже столкнулись с тем, что ФАС не в силах доказать в суде сговор торговцев бензином, на который установились запредельные цены. Не получится ли то же самое в электроэнергетике?

-- Если исходить из таких опасений, то вообще ничего делать не надо, а нужно восстановить брежневскую экономику -- там все было хорошо и антимонопольные органы не были даже нужны.

Конечно же, все понимают, что цены на электро- и теплоэнергию в постреформенный период -- важнейший элемент успеха или неуспеха всей реформы. Но риск возникновения проблемных ситуаций можно ликвидировать, так как рынок в отрасли в соответствии с принятой на сегодня концепцией будет формироваться постепенно и есть все возможности наработать опыт и создать эффективную модель регулирования, в том числе антимонопольного.

-- В концепции реформы, на ваш взгляд, все просчитано до мелочей?

-- Я вижу в вопросе такую подоплеку: реформу льгот -- монетизацию -- тоже вроде продумывали, а в итоге получили неожиданные последствия. Достаточно ли хорошо продумана реформа энергетики, чтобы не получить точно такие же последствия? На мой взгляд, продумана лучше. Во-первых, времени было больше. Во-вторых, существует разумная этапность, которая позволяет идентифицировать проблемы и искать пути их решения. В-третьих, существует большой круг участников дискуссии, которые высказывают различные мнения, и в рамках этого спора рождаются правильные подходы. Конечно, критерием истины будет практика, но в целом уровень проработки концепции реформы электроэнергетики, а также детализирующих ее документов близок к максимальному.

-- Зачем реформа электроэнергетики нужна вашей компании?

-- Для нас электроэнергетика -- еще одно из стратегических направлений бизнеса. Мы хотим получить операционный контроль над генерацией в ряде регионов.

-- Вы хотите построить у себя в компании вертикальную интеграцию, и электроэнергетика -- это ее часть?

-- Тут нет однозначного ответа. Некоторые энергетические комплексы изначально строились в нашей стране как вертикально интегрированные, топливная и энергетическая составляющие были элементами единого производственного организма. В других случаях такой конфигурации нет: есть конкурентный рынок топлива и отдельно существующий бизнес "энергетика". Мы сейчас находимся на стадии формулирования целого ряда перспективных схем управления с учетом специфики топливообеспечения конкретного региона, конкретных энергосистем и, соответственно, наличия или отсутствия у них естественной производственной кооперации.

-- Вы прошли в совет директоров РАО "ЕЭС". Зачем вам это нужно? Совпадают ли результаты деятельности совета директоров с теми целями, которые вы ставили?

-- Мы являемся портфельными инвесторами в РАО "ЕЭС", поскольку пока непонятно, каким инструментом станут акции РАО в процессе реформы электроэнергетики. Кроме того, мы инвестировали в региональные энергосистемы. Как и любой другой инвестор, мы заинтересованы в повышении капитализации РАО и региональных энергокомпаний, то есть в увеличении стоимости наших инвестиций, и по определению являемся конструктивным союзником всех без исключения энергоинвесторов, в том числе и миноритарных акционеров РАО. Поэтому нам важно представительство в совете директоров. Оно дает трибуну для защиты интересов инвесторов.

Кроме того, осуществив масштабные инвестиции, мы имеем достаточно большой объем рисков, связанных с реформированием отрасли. Поэтому абсолютно закономерно, что мы хотим быть вовлечены в этот процесс, в том числе на уровне принятия решений. Работа в совете директоров РАО -- отличная возможность для этого.

-- Вы сказали, что акции РАО для вас -- портфельная инвестиция. Уже было много информации о том, что вы избавляетесь от части своего пакета, и даже некоторые эксперты полагают, что именно вы продали акции РАО "ЕЭС" "Газпрому".

-- "Газпрому" мы ничего не продавали.

-- А кстати, как лично вы относитесь к экспансии газового монополиста в электроэнергетику? Вы согласны с позицией Минэкономразвития, что это нежелательный процесс для российской экономики?

-- В этом процессе есть черты логичного стремления топливопроизводителя диверсифицировать свой бизнес. Минэкономразвития со своей стороны обоснованно видит в этом явлении беспокоящие аспекты, поскольку степень влияния "Газпрома" в экономике велика. Как и любой другой вопрос, касающийся ситуации в естественномонопольных сферах, он требует всестороннего анализа.

-- Вы можете сказать, сколько у вас акций РАО?

-- Я воздержусь от того, чтобы называть точные цифры. Размер этого пакета меняется, поскольку, пока перспективы акций РАО непонятны, наша главная цель -- получить максимальную выгоду от прироста их стоимости. Поэтому мы продолжаем работать с акциями РАО, приобретая или продавая их. При этом принципиальный вопрос в процессе управления этим пакетом -- какую роль будут играть акции РАО в процессе реформирования энергетики, могут они быть платежным средством при покупке энергоактивов или нет.

-- Вы можете назвать порядок своих инвестиций в энергетику?

-- Это сотни миллионов долларов.

-- Вы готовы участвовать в конкурентной борьбе за региональные энергоактивы, если у вас появятся соперники?

-- Безусловно.

-- А кого вы видите своими конкурентами в регионах?

-- В тех регионах, где мы являемся инвесторами, конкуренты пока не появились.

-- И такая ситуация теоретически вас должна устраивать.

-- Если говорить о конкуренции в рамках одной региональной энергосистемы, то мы везде являемся крупнейшим акционером после РАО, и еще никто не заявил о своих намерениях стать стратегическим инвестором в том же самом регионе. Но если же брать более широкий рынок, например ценовую зону Сибири, там, безусловно, есть компании, являющиеся конкурентами. "Иркутскэнерго" и "Новосибирскэнерго", где уже сейчас частная структура капитала, -- очень мощные энергосистемы. Там будет существовать мощнейший игрок -- Гидро-ОГК. В Сибири конкуренция уже более чем просматривается.

-- Какие правила игры должны быть на этом конкурентном рынке? Гидро-ОГК, как вы говорите, станет мощным игроком. На каких принципах надо регулировать взаимоотношения?

-- Для этого как раз и разработаны концепция и правила работы рынка, хотя, конечно, они еще требуют детализации. Но принцип ясен: ГЭС являются самыми эффективными производителями, поэтому они -- ценопринимающие, на определение цены они влиять не будут. А дальше уже вопрос к государству: изымать или не изымать сверхприбыль, которая будет складываться в Гидро-ОГК.

-- В конце прошлого года на пресс-конференции в Кремле Владимир Путин сделал упрек в адрес угольщиков (надо полагать, в том числе и в адрес вашей компании): "Хочу обратить ваше внимание на то, что и горняки должны не только внедрять современные методы добычи, но и участвовать в использовании тех ресурсов, которые они добывают. Современные способы использования, скажем, угля в электроэнергетике, хорошо известны, на них нужно затратить деньги, это инвестиционная составляющая, но она дает новое дыхание этому виду топлива". Как вы собираетесь ответить президенту?

-- Я не увидел никакой претензии к угольщикам в реплике президента. Наоборот, он высказал мнение, что угольщикам, как и другим топливопроизводителями, в частности "Газпрому", логично не концентрироваться только на добыче энергоносителей, а идти в генерацию, которая их потребляет. Развивать ее, модернизировать. Мы это, собственно, и делаем.

Сейчас у СУЭК есть операционный бизнес в угольной сфере. Мы активно развиваем производство, проводим коренную модернизацию основных фондов, инвестируем в безопасность. В 2004 году объем наших вложений составил более 100 млн долл., а в этом году уже превысит 300 млн долл. Мы хорошо понимаем, какие новые технологии, связанные с газификацией и глубокой переработкой угля, надо внедрять в производство, чтобы перед угольной отраслью открылись новые перспективы, и обязательно будем заниматься этими проектами. Это с одной стороны. Другая сторона наших интересов -- это модернизация генерирующих мощностей, использующих уголь. Их надо делать более эффективными и более экологичными. Это станет одним из важнейших элементов нашей работы после получения операционного контроля в генерации.

-- СУЭК, кстати, считают монополистом.

-- Я не знаю, кто нас считает монополистом. В законе о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках термина "монополист" нет. Там говорится о доминирующем положении на рынке, когда доля хозяйствующего субъекта превышает 35%. А у нас сейчас (под контролем. -- Ред.) вообще меньше 30% рынка российского угля.

-- Вы планируете новые приобретения? Увеличивать долю производства угля собираетесь?

-- Пока не собираемся. Сейчас мы активно занимаемся развитием и модернизацией существующего производства, и кроме того нужно завершить реструктуризацию, оптимизацию внутренних управленческих процессов. Перед нами задача -- создать компанию, которая бы работала по лучшим российским и международным стандартам.