КИТАЙ И РОССИЯ,
взаимоотношения и история

No 99

ОТ АВТОРА

В этом выпуске цитата из книги Киреева Г.В. «Россия – Китай. Неизвестные страницы пограничных переговоров» посвященная вопросу установления границ.  Автор участник переговоров по установлению границы РФ (до этого СССР) и КНР до 2001 г. – интересны его материалы по разграничению по реке Аргунь и островов под Хабаровском – они отличаются от «принятого» разделения в 2004 г. Возможно поэтому автор и задержал публикацию своих мемуаров. Книга издана к сожалению очень малым тиражом – 700 экз.

Также в этом выпуске письмо подписчика.

ПИСЬМА ПОДПИСЧИКОВ

Прежде всего, примите мое восхищение Вашей рассылкой. Я к ней подписан уже год и совсем не жалею.

Спасибо Вам за то, что также перевешиваете мои материалы. Благодаря subscribe.ru эти статьи может читать широкий круг лиц. Тем более, мои прогнозы нередко осуществляются на практике.

Я бы хотел писать дальше на Вашу рассылку. Но на какой адрес их можно будет сбрасывать?

Игорь

Если есть желание и материалы по этой теме, пусть совершенно противоположные моему мнению, но обосновываемые(!), подготавливаемые на более менее периодической основе, то готов их размещать в рассылке в специальном блоке. Если желание только изредка сбрасывать материалы - то это можно пускать как мнения подписчиков, а если дело пойдет, то можно рассмотреть возможность о выделении специального логина на доступ в рассылку для самостоятельной подготовки одного из недельных выпусков.

По этим вопросам лучше связываться по эл. почте askuminov-china@yahoo.com

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ. ИСТОРИЯ ДО 1851 г.

Киреев Г.В. Россия – Китай. Неизвестные страницы пограничных переговоров. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2006. – 416 с. ISBN 5-8243-0389-4

СТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦЫ

[...]

Исторически сложившаяся

Территориальное размежевание России с Китаем - сложный исторический процесс, отражающий как формирование межгосударственных отношений двух стран, так и непосредственное установление границы. На начальной своей стадии, в XVII веке, оно было неразрывно связано с освоением русскими Восточной Сибири и Забайкалья и постепенным проникновением русских в Приамурье, с одной стороны, и борьбой маньчжурских ханов за завоевание китайского престола и за укрепление своей власти в Китае в целом, с другой.

Первые контакты Российского государства с Минской империей налаживаются в первой четверти XVII века. Официальные и регулярные взаимоотношения Москвы и Пекина становятся возможными лишь к началу второй половины XVII века по мере расширения пределов России в Восточной Сибири и образования в 1644 году Цинской империи в результате завоевания собственно Китая маньчжурами. Вплоть до 80-х годов XVII века цинам пришлось подавлять сопротивление китайского народа. Для этих целей из Маньчжурии было выведено все боеспособное население.

Граница маньчжурских владений в тот период проходила в центральных районах Маньчжурии по линии укреплений под названием «Ивовый палисад», состоявших из двух рядов ивовых насаждений, насыпи между ними и глубокого рва с внешней стороны. Эта линия отстояла приблизительно на 600-800 км к югу от Амура и значительно западнее Уссури. Маньчжуры совершали набеги на местные племена вблизи Амура для получения дани и захвата пленных в целях пополнения своих войск, но не закреплялись в этих районах.

40-е годы XVII века - это не только появление первых русских поселений в Приамурье, но и начало территориального сближения двух империй - Российской и Китайской. В тот период между двумя государствами находилось огромное пространство, заселенное кочевыми и полукочевыми племенами, не имевшими устойчивых политических и экономических связей с Цинской империей и фактически от нее совершенно независимыми. Каких-либо признаков не только китайского, но и маньчжурского управления - органов власти или войск - первые русские землепроходцы не обнаружили. Во главе местных народностей стояли независимые князьки. Конечно, местное население зачастую воспринимало проникновение русских как завоевание. Однако в связи с тем, что усилия царского правительства были направлены прежде всего на экономическое освоение присоединенных территорий, отношение российских властей к местному населению было более гибким и мягким, чем политика цинских властей, фактически грабивших местное население и угонявших его в глубь Китая. Эту разницу сразу почувствовали на себе коренные жители. С течением времени они стали больше склоняться в сторону России.

Местное население признало власть России и стало регулярно платить ясак (дань) русскому царю. К 50-м годам XVII века Россия уже утвердилась на обоих берегах реки Аргунь, а также верхнего и среднего течений реки Амур и приступила к освоению Приморья. В начале 80-х годов освоенные русскими земли Приамурья были административно включены в состав России в качестве Албазинского воеводства. В  1685 году в Приамурье уже насчитывалось более 20 русских городков, острогов, крестьянских слобод. Таким образом, в 80-е годы XVII века все Левобережье Амура стало окраинной областью России в такой же мере, как Якутия и Забайкалье,

Амур рассматривался цинами как дальний подступ к их вотчине, поэтому по мере укрепления власти маньчжур в Китае проникновение русских в Приамурье стало беспокоить Пекин. С 50-х годов XVII века Цинская династия пытается прямым военным столкновением сорвать процесс хозяйственного освоения Приамурья Россией и силой вытеснить русских из приамурских районов. Река Амур становится объектом борьбы двух соседних государств. При этом цины вступили в борьбу с Россией за Амур тогда, когда Приамурье административно уже было в составе России. Благоприятным условием для Цинской империи было то обстоятельство, что ее жизненные центры были ближе расположены к Амуру, чем центры России. Это обстоятельство и определяло отношения между двумя странами в течение длительного периода времени. Войска цинов первыми напали на отряды Хабарова в 1652 году и Степанова в 1658 году. Временное поражение не остановило русских казаков - в 1665 году они снова появляются на Амуре.

С ростом к 80-м годам XVII века эффективности политики России по хозяйственному освоению Приамурья цины выдвинули территориальные притязания на русские земли на Амуре. Отношения между двумя странами стали обостряться. Маньчжуры все чаще стали осаждать русские остроги. В 1684 году они овладели Албазином, но не смогли закрепиться в этом районе. В августе 1685 года русские вернулись в Албазин. Летом 1686 года маньчжуры вновь осадили острог, но 10-месячная осада, до лета 1687 года, не принесла успеха цинам и была прекращена, так как к тому времени была достигнута договоренность о проведении переговоров по разграничению русских и китайских земель.

Таким образом, 50-80-е годы XVII века характерны тем, что Цинская империя вела вооруженную борьбу как против русских, которые осваивали Приамурский край, так и против местных племен. Цины совершали походы в районы к югу от Амура, но не пытались там закрепиться. Лишь в 1683 году на правом берегу реки была сооружена китайская крепость Айгунь.

Таков был исторический фон, на котором Москва решила предпринять дипломатические усилия для мирного урегулирования конфликта. Послом для переговоров был назначен ФА. Головин. Ему предписывалось восстановить мир в Приамурье, наладить торговые отношения, разграничить владения обоих государств и провести границу по реке Амур как естественному водному рубежу. Инструкции, данные Ф.А. Головину, позволяли ему идти на уступки цинам.

Стороны договорились провести переговоры в Нерчинске. Встречи начались 12 августа 1689 года. К этому времени под городом цины сосредоточили более 15 тыс. войск с артиллерией. У русских же в городе было 1,5 тыс. казаков и стрельцов без достаточного количества провианта и боеприпасов. Официальным на переговорах был избран латинский язык. В составе цинского посольства в качестве советников находились миссионеры-иезуиты француз Ж.-Д. Жербийон и португалец Т. Перейра, занимавшие далеко не нейтральную позицию. При переводе ими допускались прямые искажения как речей послов, так и текстов будущего договора.

Позиции сторон существенно различались. Русские исходили из необходимости сохранить статус-кво и предложили в качестве пограничного рубежа освоенную русскими реку Амур до самого моря. Цинский посол Сон-готу настаивал на включении в пределы Китая не только всей реки Амур, но и всего Приамурья и Забайкалья. По ходу переговоров стороны пошли на взаимные уступки, причем А.Ф. Головин был вынужден сделать уступки большие, чем цины.

Но и такое положение не удовлетворило цинских послов. С помощью демонстрации силы цины пытались добиться новых уступок. Они начали вести военные приготовления, передвинув к Нерчинску большую часть своих войск, и предложили новый проект, в котором граница шла до севера Якутии. А.Ф. Головин категорически отклонил его и предложил вести границу по хребту, ближайшему к Амуру, идущему параллельно ему и являющемуся водораздельным между бассейнами Амура и Лены. Земли близ побережья Охотского моря в районе реки Удь было предложено оставить неразграниченны-ми. Это предложение А.Ф. Головина было принято. При размене экземплярами договоров цинские послы дали заверение, что на месте разрушаемых русских острогов не будут возведены новые строения, а земли, отошедшие к цинам от русских, не будут заселяться китайцами.

Нерчинский договор, положивший начало разграничению двух государств, был составлен на русском, латинском и маньчжурском языках. 29 августа (8 сентября) 1689 года послы России и Китая подписали и обменялись двумя экземплярами латинского текста. Тексты на русском и маньчжурском языках были переданы друг другу соответственно цин-ской и русской сторонам.

По договору граница была определена по реке Аргунь, по реке Горбица (впадавшей, как следовало из латинского текста договора, в Амур) и по Становому хребту до реки Удь. Размежевание же от реки Удь до Охотского моря и до гор вблизи Амура откладывалось. Другими словами, А.Ф. Головин вынужден был уступить огромные русские владения по среднему и верхнему течению Амура, по Становому хребту вплоть до моря, а также в районе рек Аргуни и Горбицы. Цины силой навязали России территориальные статьи Нерчинского договора. Не случайно в докладе высшего правительственного органа Цинской империи — Верховного Совета (Цзюнь-цзичу) - императору Кан Си указывалось по случаю заключения Нерчинского договора: «Земли, лежащие на северо-востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда не принадлежавшие Китаю, вошли в состав ваших владений» (эту цитату из доклада приводит китайский историк Хэ Цютао, живший в XIX веке). Позднее, в 1700 году, маньчжурский император, принимая грамоту от Петра I с предложением установить торговые отношения между Россией и Китаем и упоминая Нерчинский договор 1689 года, говорил, что «россияне, усилившись, покорили сии места (к востоку от Нерчинска. - Г.К.) под свою власть, и что они ныне могли уступить нам оные, сего поистине никогда не должно забывать». Другими словами, признавалось, что до подписания Нерчинского договора Цинское государство не имело ни формальных, ни фактических прав на земли по левому берегу Амура.

Нерчинский договор отрезал русские владения Восточной Сибири от единственной транспортной артерии в широтном направлении - Амура, затруднял выход к морю, снабжение русских владений на Тихом океане. Для того чтобы рельефней представить рубежи разграничения того времени, надо сказать, что по Нерчинскому договору к Китаю отходило все Приамурье, т.е. территории нынешней Амурской области, Еврейской автономной области, практически половина Хабаровского края. Россия лишалась важной водной артерии - реки Амура.

Вместе с тем нельзя не видеть того, что Нерчинский договор страдал большими изъянами. Этот документ даже с точки зрения тогдашнего договорного права оказался далеким от совершенства. Карта к нему не прилагалась. Идентичность текстов на трех языках не была соблюдена. Статьи, определявшие границы России и Китая в бассейне Амура, изложены нечетко, их содержание было неодинаковым, что давало основание для различной трактовки их. Основные географические ориентиры были неясны, поскольку разграниченная местность была мало исследована и изучена. Одни и те же ориентиры в текстах на различных языках назывались по-разному. Так, в маньчжурском тексте Нерчинского договора Каменные Горы (Становой хребет) именуются Большим Хинганским хребтом, проходящим во внутренних районах Маньчжурии (другими словами, согласно этому тексту не Китай мог претендовать на земли по левому берегу Амура, где находился Становой хребет, а, наоборот, Россия могла бы претендовать на значительные территории на правом берегу Амура, где расположен Большой Хинганский хребет). Существовали две реки Горбица: Большая Горбица, приток Амура, и Малая Горбица, приток Шилки. Тексты же на трех язьжах по-разному трактовали место их впадения, поэтому трудно было определить, какая из двух Горбиц является пограничной рекой по Нерчинскому договору. Делимитация границы - и это видно из вышесказанного - была проведена крайне неточно, а демаркация ее вовсе не проводилась*. К этому можно было бы добавить, что Нерчинский договор формально не был ратифицирован, хотя и признавался обеими сторонами. Иначе говоря, не только положения Нерчинского договора не получили юридического закрепления, но и сама граница, по существу, не была установлена в общепринятом в международном праве порядке.

Единственным рубежом, по которому видно реальное прохождение линии границы согласно Нерчинскому договору, была река Аргунь, левый берег которой был оставлен за Россией, а правый - заселенный в свое время русскими, построившими там Аргунский острог, - отошел Китаю (по Нерчинскому договору острог подлежал разрушению и переносу на левый берег, т.е. в пределы России). И здесь хотелось бы обратить внимание на одну деталь: если в русском и маньчжурском текстах река Аргунь именовалась границей, то в китайском - «пограничной межой», то есть рубежом, которым владения государств распределялись по берегам. Эта на первый взгляд незначительная деталь всплывет почти через 200 лет как важный аспект пограничного урегулирования между Россией и Китаем. Примечательно также, что за «пограничную межу» принималось тогдашнее русло реки Аргунь, что опять-таки всплывет как существенный элемент — «старое русло Аргуни, бывшая государственная граница» -при разграничении на реке Аргунь в 1911 году.

Таким образом, крайне неблагоприятные для России условия Нерчинского договора, отрезавшие русские владения в Восточной Сибири от моря, были приняты А.Ф. Головиным лишь в силу обстоятельств, при давлении со стороны цинов. Договор, по существу, не отражал реального размежевания, которое складывалось в этом регионе. Русские были согнаны с земель, которые они освоили и которые, по приведенному свидетельству китайского историка, никогда не принадлежали Китаю. Лишив Россию Приамурья, Нерчинский договор создал преграду продвижению русских на восток, но оно все же продолжалось на крайнем северо-востоке - на Камчатку, Курильские острова, Аляску.

Вместе с тем само несовершенство Нерчинского договора — нечеткость географических ориентиров, неясность линии границы в районе хребтов севернее Амура, реки Горбица, юридическая незакрепленность в силу отсутствия ратификации договора - давало России юридические основания требовать пересмотра Нерчинского договора в той части, которая касалась нечеткого разграничения в горных районах. К тому же его территориальные статьи были нарушены маньчжурами самовольным переносом границы с реки Большая Горбица на Малую Горбицу (таким образом она была передвинута на 230 верст к западу). При публикации Пекином Нерчинского договора были отброшены положения об оставлении земель в Приморье неразмежеван-ными. Оставление неразграниченными районов к югу до реки Удь, продолжение освоения русскими Приамурья (после перехода его к цинам оно так и не заселялось последними), а затем и Приморья давали возможность возвращения к рассмотрению вопроса о размежевании в соответствии с практической освоенностью этих территорий.

Мысль об Амуре не покидала русское правительство. Петр I в числе важнейших для России морских портов, кроме устьев Невы и Дона, указывал и на устье Амура. Екатерина II считала Амур удобнейшим путем сообщения с владениями России на Охотском море и, в частности, с Камчаткой.

Следующими договорными актами, определившими границу между Россией и Китаем на нынешнем отрезке между рекой Аргунь и точкой стыка государственных границ России, Китая и Монголии - между бывшими маяками № 63 и № 58, явились Буринский трактат 20 (31) августа 1727 года и Кяхтинский трактат 21 октября (1 ноября) 1727 года. В целом же эти трактаты фиксировали границу между Россией и Китаем в районе Монголии. (К этому времени цины подчинили себе халха-монгольские княжества, и включение их в состав цинского Китая потребовало установления дополнительной граничной линии Китая с Россией.)

Российско-китайские переговоры, имевшие целью, главным образом, нормализовать торговые отношения с Китаем и урегулировать режим границы между двумя государствами, длились год и были весьма напряженными. Главе российского посольства, опытному дипломату петровской эпохи, графу С.Л. Рагузинскому пришлось столкнуться с чрезмерными требованиями цинских дипломатов провести границу по Ангаре и Байкалу. С.Л. Рагузинский сумел не только отвести эти домогательства цинов, но и добиться признания ими необходимости применения принципа «каждый владеет тем, чем владеет теперь» при проведении территориального размежевания. Большой удачей русской дипломатии явилось то, что С.Л. Рагузинскому удалось настоять на том, чтобы разграничение земель по реке Удь, впадающей в Охотское море, было отложено до более благоприятных обстоятельств. Тем самым было вновь зарезервировано право России вернуться к территориальному размежеванию в этом районе, что давало ключ к решению в будущем и амурской проблемы.

Буринский трактат определил делимитацию пограничной линии, наметив лишь ее общее прохождение. После его подписания по настоянию русской стороны были созданы две смешанные комиссии для проведения демаркации границы — от Кяхты до Аргуни на восток и от Кяхты до Шабин-Дабага на запад, по результатам которой в октябре 1727 года были подписаны разменные письма. 21 октября того же года был подписан Кяхтинский договор, а 14 июня 1728 года на речке Кяхта был произведен размен подписанных экземпляров документа, получившего наименование Кяхтинского трактата. Этот трактат продолжил русско-китайское разграничение, начатое Нерчинским договором.

В отличие от границы по Нерчинскому договору граница по Буринскому и Кяхтинскому трактатам соответствовала юридическим и техническим нормам того времени. Она сразу же определялась (по специальным картам) при делимитации, устанавливалась на местности как по естественным рубежам, так и инструментальным способом, и фиксировалась пограничными знаками, т.е. демаркировалась, причем в двустороннем порядке. Смешанные комиссии составили ее карты и описания, которыми разменялись пограничные комиссары. На границе были установлены караулы. Интересующая нас линия границы от Аргуни до маяка № 58 оказалась обозначенной по тогдашним нормам достаточно четко.

Показательно, что перед своим отъездом в столицу С.Л. Рагузинский дал своеобразный наказ: «Российское государство желает ныне с Китайским империем и с подданными мир содержать».

Вскоре после заключения Кяхтинского трактата в Москве зарождается идея предпринять усилия по исправлению границы по Амуру. Русское правительство не могло примириться с потерей земель, освоенных и обустроенных русскими в 40-80-е годы XVII века. Тем более что все более крепли экономические связи Приамурья с Сибирью и центральными областями России.

В 50-е годы XVIII века русское правительство выступило с дипломатической инициативой, поставив вопрос о свободе плавания по Амуру, о превращении Амура в реку, открытую для русских и китайских судов. Россия исходила из необходимости поддерживать с пинским Китаем мирные отношения и всемерно развивать торговлю, которая приносила немалый доход в казну. Но это предложение Москвы противоречило линии на самоизоляцию, лежавшей в основе тогдашней маньчжурской внешней политики. Играл свою роль и тот факт, что в свое время цины стремились отделить русских от внутренних районов Маньчжурии и во имя этой цели овладели Амуром. Отсюда нежелание маньчжур удовлетворить планы России пользоваться Амуром как водным путем из Сибири к русским владениям на Тихом океане. Дипломатическая инициатива России окончилась неудачей.

Потребовалось почти 100 лет, чтобы выйти на новый уровень отношений. Россия становится крупной морской державой, постепенно осваивает тихоокеанское побережье. Важным явилось открытие К.И. Невельского, доказавшего, что устье Амура не теряется в песках, а выходит в открытое море и пригодно для судоходства. Россия значительно опередила Китай в экономическом и военном отношении. Цинский же Китай испытывал застой и к середине XIX века, по существу, мало поднялся над уровнем своего развития конца XVII и начала XVIII века.

Выход по Амуру к морским путям Тихого океана, т.е. необходимость решения амурской проблемы, диктовался довольно существенным экономическим развитием Восточной Сибири. Вопрос о свободе плавания по Амуру (наряду с торгово-экономическими) должно было обсудить с Пекином посольство Ю.А. Головкина (1805-1806 годы), которое из-за противодействия цинов так и не доехало до столицы Китая. Очередной шаг России не имел успеха.

В середине XIX века на Дальнем Востоке возник новый фактор, требовавший адекватных действий со стороны как России, так и Китая, - угроза появления в бассейне Амура войск и предпринимателей Англии, Франции и США. В правительственных кругах этих стран разрабатывались планы проникновения в Сибирь и Северо-Восточный Китай. Опасность со стороны этих держав была более реальной для Китая, уже потерпевшего поражение в первой «опиумной войне» 1840 года и пошедшего на унизительные уступки по неравноправным договорам с Англией и Францией. В самом Китае нарастал политический и экономический кризис, особенно после начала крестьянского восстания тайпинов, благосклонно относившихся к России из-за ее запрета на торговлю опиумом.

Все это в целом должно было облегчить царской дипломатии ведение дел, в том числе переговоров с правительством Цинской династии.

Появление западных держав у тихоокеанских берегов России вынуждало ее спешить с восстановлением своих исторических прав на бассейн Амура. В 1851 году русское правительство предложило Пекину обеспечить совместно безопасность Амура и Сахалина, не дать никакой иностранной державе захватить устье Амура. Но ответа не последовало. В апреле 1853 года Россия царским указом Николая I закрепила в качестве российской территории все земли, обследованные и фактически занятые русскими в Приамурье и Приморье в первой половине XIX века. 16 июня 1853 года Россия нотой МИД предложила Китаю демаркировать новую границу. В 1855 году на левом берегу Амура были основаны новые русские селения. Цинское правительство заняло выжидательную позицию умолчания.

Одновременно Россия, предварительно уведомив Пекин, предприняла меры по укреплению своих дальневосточных рубежей, в частности путем переброски по Амуру в 1854 и 1855 годах русских войск к берегам Тихого океана, что позволило отразить нападения англо-французских сил на русские форпосты на Тихом океане. Цинское правительство, выразив протест по поводу переброски войск по Амуру, предложило начать переписку о свободном плавании по Амуру и назначило уполномоченного для ведения переговоров о разграничении.

Таким образом, сложившаяся на Дальнем Востоке обстановка, начало Англией и Францией в 1856 году новой, второй «опиумной войны» против Китая ускорили сближение в определенной мере России и Китая, решение ими вопроса о границе по Амуру и Уссури, о торговле в этих районах. Этому способствовала и российская дипломатия. Англия, с одной стороны, призывала Пекин отказаться от переговоров с русскими по территориальному размежеванию в Приамурье и Приморье, а с другой -пыталась склонить Россию к совместному выступлению против Китая. Россия ответила отказом, заявив через своего посла в Париже, что в отношении Китая Россия «не присоединится ни к каким насильственным мерам» и «не прибегнет к политике угроз». Россия исходила из необходимости сохранения цинов на китайском престоле.

Совпадение интересов России и Китая создавало благоприятную обстановку и для переговоров о границе. Они начались еще в 1855 году, но тогда успеха не принесли. В начале 1857 года эта миссия была поручена адмиралу Е.В. Путятину, однако и она по вине цинов закончилась неудачей. В конце 1857 года китайцы были уведомлены, что продолжение переговоров об уточнении границы вдоль Амура и Уссури и о плавании по этим рекам поручено генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву.

[...]

Переговоры Н.Н. Муравьева с уполномоченным пинского императора И Шанем проходили в китайском городке Айгунь - на правом берегу Амура (в районе современного города Хэйхэ) с 10 по 16 мая 1858 года и завершились подписанием русско-китайского Айгуньского договора, делимитировавшего границу России с Китаем по Амуру.

По этому договору (ст. 1) левый берег Амура от реки Аргунь до морского устья Амура объявлялся владением России, а правый берег до устья реки Уссури - владением Китая. Земли от Уссури до моря, т.е. вся территория нынешнего Приморского края, впредь до разграничения объявлялись «общим владением» Российского и Цинского государств. Важным было и положение о том, что по рекам Амур, Сунгари и Уссури могли плавать только суда России и Китая. В статье 2 в общем плане говорилось о дозволении взаимной торговли проживавшим по этим рекам подданным обоих государств.

Любопытен и такой факт: в преамбуле Айгуньского договора было предусмотрено, что он заключен для «охранения от иностранцев». В этом смысле его можно скорее считать союзническим документом, направленным против посягательств третьих стран на район Амура, но отнюдь не «неравноправным» договором, каким его стала считать современная китайская историография. В дипломатических целях эта политическая сторона Айгуньского договора тщательно скрывалась обоими правительствами. В русских публикациях из преамбулы опускались упомянутые слова, в китайских — опускалась вся преамбула.

По Айгуньскому договору России были возвращены не все земли, которых она лишилась в Нерчинске. Статья 2 Нерчинского договора, отдававшая маньчжурам правый берег Аргуни, осталась без изменений. Пересмотр границы в соответствии с Айгуньским договором по политической ситуации резко отличался от условий, существовавших в период нерчинских переговоров. Если Нерчинский договор был подписан ФА. Головиным под давлением военной силы со стороны Китая, то при подготовке Айгуньского договора такого давления со стороны России не было. Его подписание было заслугой русской дипломатии, использовавшей благоприятные для нее условия того периода. Позиция китайского правительства при заключении Айгуньского договора объяснялась, в частности, стремлением Пекина сохранить нормальные отношения с Россией и не провоцировать ее к объединению с англо-французскими интервентами, начавшими в то время вторжение в Китай. В начале июня 1858 года указом китайского императора «новая граница между Китаем и Россией, по согласованию генерал-адьютанта Муравьева с главнокомандующим Хэйлунцзян-округа И Шанем», была утверждена, хотя в следующем, 1859 году со стороны Китая была предпринята попытка аннулировать ратификацию Айгуньского договора.

Заключение Айгуньского договора, неудачи Пекина в войне с Англией и Францией изменили ситуацию на переговорах, которые продолжал вести Е.В. Путятин в Тяньцзине, куда он переехал после неудачных переговоров 1857 года. 1 июня 1858 года в этом городе был подписан Трактат о дружбе и торговле - об условиях политических взаимоотношений России с Китаем. 12(24) апреля 1859 года в Пекине стороны обменялись ратификационными документами.

По Тяньцзиньскому договору в вопросах торговли, назначения консулов в «открытые порты» и т.п. Россия получила те же условия, которые содержались в ранее, До 1858 года, заключенных Китаем с западными странами соглашениях. На Россию был распространен режим наибольшего благоприятствования.

В Тяньцзиньский договор была включена специальная, «пограничная» статья 9. Она обязывала оба правительства без отлагательства исследовать на местах неопределенные участки границ между Россией и Китаем и заключить соглашение о граничной черте. Подобное соглашение должно было явиться дополнительной статьей к Тяньцзиньскому договору. При этом в статье 9 подчеркивалось: «По назначении границ сделаны будут подробное описание и карты смежных пространств, которые и послужат обоим правительствам на будущее время бесспорными документами о границе» (выделено мной. - Г.К.).

Для переговоров с китайским правительством по вопросам, оставшимся не решенными миссией Е.В. Путятина, и прежде всего об установлении границы по реке Уссури и далее к морю, российское правительство в марте 1859 года направило в Пекин генерал-майора Н.П. Игнатьева. Начальный период деятельности его миссии был безрезультатным. Ободренные достигнутым в начале 1860 года успехом в борьбе с англо-французскими войсками, который на деле оказался кратковременным, цинские представители заявляли генералу, что Китай готов даже воевать с русскими, чтобы не допустить «посягательства на маньчжурскую землю». В мае 1860 года по указанию из Петербурга Н.П. Игнатьев сделал цинам «последнее предложение» о разграничении восточных областей. Получив неудовлетворительный ответ,  он выехал из Пекина, заявив, что генерал-губернатор Восточной Сибири не замедлит принять меры к выполнению Айгуньского договора, т.е. обеспечит присутствие русских в Уссурийском крае для осуществления «совместного владения» им. Покидая Пекин, Н.П. Игнатьев рассчитывал, что цинское правительство обратится к нему за посредничеством в случае успеха союзных войск.

В августе 1860 года Англия и Франция возобновили военные действия против Китая, заняли Тяньцзинь и, разрушая все на своем пути, двинулись к Пекину, подойдя в начале октября к городу. Цинский император покинул столицу. Н.П. Игнатьев активно пытался повлиять на представителей Англии и Франции, советуя их войскам не занимать Пекин, не настаивать на переносе столицы Китая в Нанкин, прекратить грабежи и насилия. Эта дальновидная позиция российского посланника не осталась незамеченной цинской верхушкой. 4 октября Н.П. Игнатьев возвратился в Пекин, и уже на следующий день Временный Верховный Совет и брат императора Гун Цинван предложили ему выступить в роли посредника в переговорах между китайским правительством, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой. Н.П. Игнатьев дал положительный ответ, но поставил непременным условием подтвердить ратификацию Айгуньского договора и провести разграничение в Уссурийском крае. Китайцы согласились. По настоянию Н.П. Игнатьева союзники отказались от штурма Пекина и отвели войска от города, несколько сократили контрибуцию. С помощью имевшегося в его распоряжении немногочисленного казачьего конвоя Н.П. Игнатьев приложил немало усилий для предотвращения разграбления англо-французскими войсками китайских дворцов и храмов, в частности, пекинской ламаистской кумирни, что произвело исключительно благоприятное впечатление на китайцев, особенно на монголов.

Посредничество Н.П. Игнатьева увенчалось успехом и позволило ему получить определенное влияние на цинское правительство, особенно в плане продолжения переговоров по пограничным вопросам, и прежде всего по территориальному размежеванию в Приморье.

Для этого уже была подготовлена солидная основа. В своем распоряжении Н.П. Игнатьев имел карты, присланные ему Н.И. Муравьевым, и «Карту государственной границы от слияния рек Шилки и Аргуни до моря» (масштаб 25 верст в английском дюйме), составленную во исполнение положений Тяньцзиньского договора топографической экспедицией во главе с подполковником К.Ф. Будогоским,  который доставил ее в Пекин еще 12 июля 1859 года. Она была наиболее точной на тот период.

После получения карты К.Ф. Будогоского Н.П. Игнатьев предложил цинам Совместно рассмотреть ее, но встретил отказ, что противоречило статье 9 Тяньцзиньского трактата. В то же время в ответе цинов от 20 июля 1859 года содержалось важное признание окончательной, а не временной, передачи России левого берега Амура: «Наш великий государь дал пустые земли по левому берегу Амура... для жилья бесприютному(!) народу».

7 октября 1860 года Н.П. Игнатьев в письме к Гун Цинвану предложил «без промедления» назначить уполномоченных для завершения русско-китайских переговоров. 14 октября князь Гун сообщил Н.П. Игнатьеву фамилии уполномоченных «для личных совещаний» с российским посланником. Переговоры начались 15 октября и проходили почти ежедневно. При обсуждении важных вопросов принимал участие Н.П. Игнатьев. Переговоры шли медленно. Цины всячески уклонялись от обсуждения проекта договора, представленного Н.П. Игнатьевым, под предлогом незнания местности в районе восточной границы. Однако, согласившись наконец с проектом договора, цинские представители вдруг дали понять, будто Гун Цинван «недостаточно уполномочен» на подписание договора.

Учитывая это заявление, Н.П. Игнатьев потребовал предварительного одобрения проекта договора указом богдыхана, чтобы не повторилась история с ратификацией Айгуньского договора. 23 октября Гун Цинван запросил текст согласованного проекта для представления его богдыхану. 27 октября 1860 года последовал указ богдыхана, одобрявший проект договора. В указе говорилось: «Повелеваем исполнить то, что в сем договоре постановлено». «Затем, - отмечалось в заключение, — назначить день для подписания договора и приложения к нему печатей и, таким образом, на взаимном доверии упрочить дружбу. Быть по сему». Таким образом, договор был ратифицирован китайской стороной до его подписания. Переговоры продолжались еще несколько дней.

Церемония заключения договора состоялась 2 ноября 1860 года. Было оформлено два основных экземпляра договора на русском языке и два экземпляра перевода на китайский язык. До подписания договора Н.П. Игнатьев и Гун Цинван подписали (без приложения печатей) Протокол размена Пекинского договора, в котором упоминалось об указе богдыхана. Как отмечал впоследствии Н.П. Игнатьев, Протокол был составлен и подписан по его просьбе из предосторожности, чтобы «китайцы не могли потом отказаться от указа и сказать, что князь Гун подписал договор по ошибке или по принуждению» (как это было после заключения Айгуньского договора).

Следует оговориться, что в отношении южной оконечности дальневосточной границы в текстах Пекинского договора на русском и китайском языках было допущено существенное разночтение: согласно тексту на русском языке границей определялся водораздельный хребет, лежащий между рекой Хуньчунь и морем, а согласно тексту на китайском языке границей являлась река Хуньчунь. На карте граница была обозначена по водоразделу. Трудно с точностью установить, когда было обнаружено это разночтение, но вероятнее всего, при первых встречах русских и цинских пограничных комиссаров в июне 1861 года. При демаркации границы на этом участке русские сознательно не воспользовались разночтением, и граница была проведена, как предписывали и текст Пекинского договора на русском языке, и карта, т.е. по водоразделу.

При подписании Пекинского договора уполномоченные цинского правительства торжественно признали и подтвердили Айгуньский договор, от исполнения которого они делали попытки отказаться. (То, что Айгуньский договор остался в силе, было подтверждено также Санкт-Петербургским договором об Илийском крае в Туркестане и о торговле в Западном Китае от 12 февраля 1881 года.)

Пекинский договор установил восточную часть границы России с Китаем почти на всем ее протяжении — от слияния Шилки и Аргуни, т.е. от начала реки Амур до реки Туманная. Статья 1 определяла, что граница пойдет вниз по течению реки Амур до ее слияния с рекой Уссури. Земли по левому берегу Амура объявлялись принадлежащими России, по правому - до устья реки Уссури -Китаю. Далее от устья реки Уссури граница определялась по рекам Уссури и Сунгача. Земли по правому берегу этих рек объявлялись принадлежащими России, по левому - Китаю. Затем граница шла по озеру Ханка к устью реки Тур, от устья этой реки по горному хребту к устью реки Хубту (нынешнее ее русское название - Гранитная), а отсюда - по горам до реки Туманная. Земли к востоку от этой линии объявлялись принадлежащими России, к западу - Китаю.

Во исполнение статьи 9 Тяньцзиньского договора статья 1 утверждала также карту, на которой граничная линия, «для большей ясности, обозначена красной чертою» и направление ее показано буквами русского алфавита от А до У.

Об этой карте, составленной К.Ф. Будогоским, стоит сказать особо. На переговорах цинские представители не хотели ее принимать, поскольку-де «не понимали ее». При заключении Пекинского договора Н.П. Игнатьев подписал карту и без подписи Гун Цинвана передал ее последнему «в специально изготовленной еще в Иркутске серебряной трубке с чеканными гербами русских губерний» (по словам Н.П. Игнатьева, в последнюю минуту князь Гун решительно отказался подписать карту, сославшись на то, что не понимает ее). Гун Цинван принял карту, обещав представить ее самому богдыхану. В последующем в одном из писем Н.П. Игнатьеву он писал о выполнении своего обещания. В письме не говорилось, однако, ни об одобрении богдыханом карты, ни о несогласии с нею. Бытует мнение, что, предвидя именно такое отношение цинов к карте, Н.П. Игнатьев включил в статью 1 Пекинского договора упомянутое положение об утверждении карты.

Красная черта на карте, обозначающая границу, была проведена скорее всего самим Н.П. Игнатьевым ближе к правому берегу Амура. Он вывел линию через правый рукав Амура - протоку Казакевичева на Уссури, где она следовала по левому, китайскому берегу, доведя ее до притока Уссури реки Мурены (Мулинхэ). Затем -вследствие неизученности местности, которую следовало уточнить особой комиссии, — линия прерывалась и далее возобновлялась у верховьев реки Хубту, доходя до реки Туманная. Карта оказалась с «окном».

Таким образом, можно сказать, что так называемые «окна» на карте — в наше время несогласованные участки границы в районе островов на Амуре у Хабаровска и острова Большой на Аргуни - не являются «современным» изобретением. «Окно» возникло в картографической практике становления российско-китайской границы еще в 1860 году, хотя причины появления всех этих «окон» весьма отличались друг от друга. К тому же «окно» 1860 года было закрыто на карте уже в 1861 году.

В соответствии с Пекинским договором в апреле 1861 года для постановки пограничных знаков в устье реки Уссури должны были собраться «доверенные лица (комиссары) обоих правительств».

Российское правительство назначило пограничными комиссарами губернатора Приморской области П.В. Казакевича и полковника К.Ф. Будогоского. Весьма примечательна инструкция министра иностранных дел России A.M. Горчакова, данная П.В. Казакевичу 28 февраля 1861 года: «Не замедлять излишнею настойчивостью в деле меньшей важности успешного и по возможности скорейшего окончания главного дела». Хорошие слова! Китайская сторона назначила пограничными комиссарами сановника Чэн Ци и Цин Чуня - военного губернатора провинции Гирин.

Первая встреча русских и цинских комиссаров состоялась 6 июня 1861 года, но не в устье реки Уссури, а - по предложению китайцев - у озера Ханка. Она длилась 3 часа, и к концу ее стороны пришли к соглашению о необходимости составления описания границы, согласно которому должна быть проведена недостающая граничная черта на карте. Но когда вопрос об описании границы по озеру Ханка был решен, цинские комиссары вдруг заявили, что не имеют права наносить на карту какие-либо новые линии и знаки.

После жарких и длительных 7-часовых споров, после заверений российских комиссаров (в ответ на вопросы китайцев), что поведут границу не по реке Хуньчунь, как следовало из китайского текста Пекинского договора, а согласно карте - по водоразделу, цинские комиссары 11 июня согласились нанести красной краской недостающую черту на карте. 12 июня на обоих экземплярах «подробной» карты (приложенной к Пекинскому договору) была нанесена недостающая красная граничная черта. «Окно» было закрыто.

16 июня состоялось подписание с приложением печатей двух экземпляров «подробной» карты и четырех экземпляров «частных» карт - от Уссури до моря. «Частные» карты русские предложили делать не в масштабе 25 верст в одном дюйме, а в масштабе 5 верст в одном дюйме. Но китайцы не согласились, поскольку, по их словам, карта, которую видел император, и новые карты должны быть одного масштаба, и в итоге «подробная» карта и «частные» карты оказались составленными в одном масштабе - двадцатипятиверстном. Одновременно были утверждены и разменены четыре экземпляра «Описания государственной границы между империями: Российской и Даицинской от р. Уссури до моря, составленного на основании 1-й и 3-й статей Пекинского дополнительного трактата, заключенного в 1860 году 2 ноября».

В тот же день полномочные комиссары двух государств подписали и разменяли Протокол о размене картами и описаниями границы в Уссурийском крае (так называемый Ханкайский протокол 1861 года).

В Протоколе подчеркивается, что он «будет составлять дополнительную статью к Пекинскому договору и вместе со следующими к оной приложениями, а именно: подробной картою и описанием границы, должен быть наблюдаем на вечные времена ненарушимо, как бы включенный слово в слово в самый договор». Это лишний раз подтверждает тот факт, что переданная китайцам при подписании Пекинского договора карта была официально утверждена, хотя и с опозданием, обеими сторонами.

Демаркация границы на местности на участке к югу от озера Ханка продолжалась после утверждения комиссией разграничительных актов. Работы закончились осенью 1861 года: от реки Туманная до устья Уссури были поставлены деревянные столбы-литеры от «Т» на берегу Туманной до «Е» на левом «твердом» берегу Уссури и сделано подробное описание границы. По Амуру, по договоренности сторон, знаки не ставились. Как предписал Пекинский договор 1860 года, закрепленная на местности договорная линия границы «навеки не должна быть изменяема».

Заключение Айгуньского и Пекинского договоров не явилось ущемлением суверенитета Цинской империи в Приамурье и Приморье, ибо она фактически почти не осуществляла своего суверенитета на отторгнутых у России по Нерчинскому договору территориях. Переданные России по Айгуньскому и Пекинскому договорам территории Приамурья не могут рассматриваться как вновь приобретенные. Договоры лишь восстановили права России на Приамурье.

Ни один договор, заключенный между Россией и Цинской империей, не признавал Приморье принадлежащим Китаю. По Нерчинскому договору территория Приморья не была разграничена, а по Айгуньскому -оставалась в совместном владении России и Китая. Она была почти не заселена и не связана с Китаем. Фактически Цинская империя уступила русским то, чем не владела сама. В этом плане символично одно из положений Пекинского договора: если бы в вышеизложенных местах оказались поселения китайских подданных, то русское правительство обязуется оставить их на тех же местах и дозволить по-прежнему заниматься рыбными и звериными промыслами. Другими словами, были ли там поселения китайских подданных, маньчжуры не знали и не могли сказать о них что-то определенное. Русским властям представлялось обнаружить китайских поданных в этих местах, если бы они там оказались.

Не приходится говорить о значении Пекинского договора для политического, экономического и военного развития Приамурья и Приморья. Цинская империя ничего на сделала для их экономического развития. Более того, уничтожив во второй половине XVII века русские города и селения в Приамурье, она тем самым надолго задержала его развитие. За 170 с лишним лет маньчжуры и китайцы построили на Амуре, на его правом берегу всего один городок - Айгунь (1684 год). Маньчжуры и китайцы начали селиться в небольшом количестве на левом берегу Амура лишь в конце XVIII, а в Приморье — лишь с первой половины XIX века.

Политика России на Дальнем Востоке резко отличалась от политики Цинской империи. Сразу же после возвращения утраченных земель начинается активное их освоение. Вдоль Амура и Уссури возникали поселения и города. Строились железные дороги. Было организовано судоходство, начата добыча ископаемых. Все это дало толчок развитию региона в промышленном и сельскохозяйственном отношениях, что вызвало и переселение китайцев в Приамурье и Приморье на временные заработки.

Договорами установленная

Пекинский дополнительный договор 1860 года явился важнейшим документом в российско-китайских отношениях в XIX веке. Пекинским договором фактически завершается территориальное сближение и разграничение между Россией и Китаем на Дальнем Востоке. Российско-китайская граница была определена:

-" от маяка № 58 Тарбаган-Дах (будущая точка стыка государственных границ России, Китая и Монголии) до маяка№ 63, Абагайту-сопки - на основании статьи 3 Кяхтинского трактата 1728 года;

- от маяка № 63, Абагайту-сопки до слияния рек Шилки и Аргуни - на основании статьи 2 Нерчинского договора 1689 года;

- от слияния рек Шилки и Аргуни до реки Туманная (в XXI веке на этой реке определена точка стыка государственных границ России, Китая и КНДР) - на основании статьи 1 Айгуньского договора 1858 года и статьи 1 Пекинского дополнительного договора 1860 года.

Не на всем протяжении российско-китайская граница будет демаркирована, так и не будет в двустороннем плане определена государственная принадлежность островов на Амуре и Уссури. В прохождение линии границы на отдельных участках обе стороны будут вносить изменения или уточнения, нашедшие отражение, например, в Ново-Киевских протоколах 1886 года и Цицикарском

договорном акте 1911 года. Многие неясные моменты требовали своего решения, но оно было найдено лишь к концу XX века. Тем не менее в принципиальном плане договорная граница, закрепленная двусторонними, порой в чем-то несовершенными международно-правовыми документами ведет свой отсчет с 1860 года. И на основе договорных документов, ее зафиксировавших, будут вестись переговоры и заключаться соглашения в XX веке.

Уточнение границы

В начале 80-х годов XIX века на участке границы в Приморье происходят события, вызвавшие необходимость для российской и китайской сторон вновь заняться решением пограничных проблем.

В 1882 году цинское правительство через пограничных чиновников ставит вопрос о своих претензиях на часть побережья залива Посьет. Цель — овладеть левым берегом реки Туманная от погранзнака литера «Т» до устья реки и тем самым получить для Китая выход к морю и отрезать Россию от Кореи. Ветшают и разрушаются от времени деревянные пограничные знаки, установленные в Приморье при демаркации границы в 1861 году. На этой почве между местными властями возникали споры о местонахождении знаков и о прохождении линии границы. К тому же, как выяснилось в ходе проверки границы в 1886 году, «на разменной в 1861 году карте красная черта в некоторых местах проведена недостаточно внимательно». Все это диктовало необходимость вернуться к вопросу о прохождении границы на южном ее участке.

В 1883-1884 годах смешанные комиссии провели описание границы, подготовив ее уточнение и редемаркацию. 22 июня 1886 года в урочище Ново-Киевском собрались специально назначенные уполномоченные двух государств и подписали «Протокол о проверке пограничных знаков на государственной границе между Россией и Китаем, установленной на основании Пекинского уточнения и с учетом изменений в местоположении главного русла реки Аргунь, происшедших со времени заключения Нерчинского договора.

Цицикарский акт, как и Ново-Киевские и Хабаровский протоколы, стал составной частью той договорной основы русско-китайского размежевания - Нерчинский договор, Кяхтинский трактат, Айгуньский, Тяньцзинский и Пекинский дополнительный договоры, в соответствии с которыми, как говорилось выше, была в принципиальном плане определена договорная граница между Россией и Китаем. Специалисты насчитывают около 35-договорных актов, имеющих отношение к установлению прохождения русско-китайской границы, большинство из которых заключено во второй половине XIX - начале XX века. Практически образовалась единая цепь договоров, где отдельные звенья тесно связаны друг с другом.

Таким образом, к 20-м годам XX века русско-китайская граница исторически сложилась как итог сложных процессов территориального сближения и территориального разграничения двух государств. В заявлении советского правительства от 13 июня 1969 года отмечалось, что сложившаяся много поколений тому назад и существующая ныне граница между Советским Союзом и Китаем отражала и отражает фактическое заселение народами двух государств земель вдоль естественных горных и речных рубежей. На всем протяжении, говорилось в заявлении, эта граница юридически оформлена определенно и ясно договорами, протоколами и другими договорными документами. Недостатки, существовавшие в договорных документах либо допущенные при демаркации и редемаркации границы, тем не менее не давали оснований сомневаться в договорно-правовой основе границы между Россией и Китаем. Граница — это живой организм, и, будучи таковым, он по тем или иным причинам - объективным или субъективным - подвержен изменениям, которые влекут за собой необходимость уточнения прохождения линии границы.