Их конфликту придавало особую остроту стремление обоих к императорской короне. Когда король Гуго летом 941 г. предпринял попытку овладеть ею. Оттон тут же отреагировал. Источники освещают этот эпизод скупо и противоречиво. Если верить хронисту Лиутпранду Кремонскому, в результате вооруженной борьбы Гуго признал сюзеренитет Отгона и согласился выплачивать ему ежегодную дань, что на время удержало немецкого короля от дальнейшей экспансии в Италии. Пока что императорская корона не досталась ни тому, ни другому: правивший тогда в Риме "патриций и сенатор" Альберик, державший в подчинении пап, и слышать не хотел о чужеземных притязаниях на верховную власть.

         В том же 941 г. в Германию бежал, спасаясь от своего врага короля Гуго, маркграф Иврейский Беренгар. Хотя он н принес Оттону вассальную присягу, однако помощи не получил, поскольку Гуго тоже признавал сюзеренитет германского короля. Это затишье в итальянских делах, вызванное равновесием сил и весьма желательное для Отгона, поглощенного внутригосударственной борьбой, закончилось в 945 г., когда Беренгар не без помощи герцога Швабии вернулся в Италию, нашел там поддержку и повел наступление на Гуго. На сей раз последний проиграл и лишился власти. Его сын Лотарь сохранил корону, но был вынужден заключить с Беренгаром соглашение, обеспечивавшее тому господство в королевстве. В 950 г. Лотарь умер, и Беренгар стал королем Италии. Молодую королеву-вдову Адельгейду заключили под стражу. И тогда се сторонники обратились за помощью к Отгону I.

        Теперь итальянская политика германского короля вступила в новую фазу: он решил установить свою власть в Италии, воспользовавшись зовом на помощь как поводом. Туда его влекла не только надежда стать императором, но и потребность внутреннего сплочения государства. Герцоги Швабии и Баварии самостоятельно проводили политику в Италии как соперники короля, что угрожало целостности королевствам. Оттон берет инициативу в свои руки, и сам возглавляет военный поход в Италию, используя соперников как помощников. В сентябре 951 г., не встретив сопротивления со стороны Беренгара, обратившегося в бегство, он вошел победителем в недавнюю лангобардскую столицу Павию. С этого момента он именует себя, следуя каролингской традиции, королем франков и лангобардов. В Павию прибывает, бежав от своих тюремщиков, Адельгейда. Овдовевший Оттон сочетается с вей браком, приобретая дополнительные права на Италию. Именно это было для него главным, хотя рассказ некоторых историков о первом его походе за Альпы носит налет романтического повествования о поездке короля за невестой. Для полноты успеха недоставало только императорской короны, и Отгон направил в Рим архиепископа Майнцского Фридриха вести переговоры о коронации. Однако в Вечном городе не проявили готовности подчиниться власти германского короля, и тот в феврале 952 г. ушел восвояси с единственным приобретением - новой королевой Германии.

        Реализация имперского замысла опять отодвинулась. Беренгар на рейхстаге в Аугсбургс

 (август 952 г.) поклялся быть верным Отгону, за что получил право от его имени править Италией. Но спустя годы немцам пришлось повторять завоевательный поход, поскольку Беренгар, почувствовав себя полновластным хозяином, вышел из подчинения. Смелости ему придавал очередной внутренний раздор в Германии. На сей раз предводителем мятежников выступил родной сын Отгона Лиудольф, усмотревший в его женитьбе на 20-летней Адельгейдс угрозу своим наследственным правам. Оттон опять вышел победителем, однако ему было пока не до Италии. Мадьяры, на время присмиревшие после битвы при Риале, возобновили набеге на Германию, полагая, что восстание Лиудольфа дает им хорошую возможность. Власть Отгона повисла на волоске, но он сумел обратить угрозу в триумф.

 

        Его победа над мадьярами 10 августа 955 г. на р. Лея имела далеко идущие последствие. Авторитет Оттона укрепился не только в Германии, но и среди правителей других государств. "Король снискал     славу благодаря замечательной победе, и войско провозгласило его отцом отечества и императором", - пишет Видукинд. Далее в своей     хронике он называл Оттона исключительно императором. Таковым он стал для него благодаря одержанной победе. Вообще для многих, особенно в Саксонии, титул императора был связан, согласно старинному обычаю германцев, не с коронацией в Риме, а с провозглашением его повелителем воинами на поле победной битвы.

       Иного мнения придерживался сам Оттон: он не стремился стать солдатским императором. Для него победа 955 г. была важной вехой на пути к императорской короне, но имперская идея в собственном смысле термина связывалась с Италией и получением императорского достоинства от папы в Риме. Будучи религиозным человеком, он хотел быть христианским императором. Его союз с церковью и франко-имперская традиция, которую он решил продолжать в качестве наследника Карла Великого, звали его в Италию. Это имело и большое политическое значение.

           Осенью 955 г. Оттон послал аббата Фульдского монастыря Гадамара в Рим. Целей у поездки было несколько : утверждение Бруно, родного брата короля, архиепископом Кёльнским; приобретение реликвий для возводившегося в Кельне храма Св. Пантелеона; получение санкции на учреждение Магдебургского архиепископства, которое должно было стать центром христианской миссии среди славян Восточной Европы. Это детище Оттона явилось на свет лишь после того, как сам он был увенчан императорской короной, что наглядно демонстрирует связь его итальянской, имперской политики с задачами и целями экспансии на славянский Восток. На Гадамара возлагалось и изучение обшей ситуации в Риме: благоприятствует ли она визиту самого Оттона? Оказалось, что нет: в тот год в Риме появился новый папа, Иоанн XII. 18-летний сын умершего Альберика, решивший продолжать прежнюю независимую политику.

 

Продолжение следует

Фридрих Каспар Давид

Восход луны