Истории от Олеся Бузины: Перехваченное письмо гетмана Ивана Мазепы

Была разгромлена лучшая в Европе армия, почти сто лет не знавшая поражений. Ее король бежал, бросив своих солдат. Ее полководцы оказались в плену. Почти двадцать тысяч шведов сложили оружие через несколько дней на берегу Днепра перед кавалерийским отрядом князя Меньшикова. Их было почти вдвое больше, чем утомленных погоней, запыленных меньшиковских драгун. Но шок после понесенного поражения был так силен, что вчерашние покорители Дании, Польши и Саксонии безропотно отправились в русский плен, как крысы за дудочкой крысолова. Великая Шведская держава, превратившая при предшественниках Карла XII Балтику в свое внутреннее море, исчезла за несколько часов бесплодных атак на украинском поле возле никому до того неведомого маленького городка Полтавы, сразу же попавшего на страницы мировой истории.

Перед Украиной открылись огромные перспективы. Край, который изменник Мазепа пообещал вернуть ставленнику Швеции польскому королю Станиславу Лещинскому, выбрал другой путь. Украинцы решили, что им по дороге не с Варшавой и Стокгольмом, а с Петербургом и Москвой. И не прогадали. Отныне наши земляки смогли сыграть выдающуюся роль в строительстве рождающейся Российской империи — совместном проекте русских и украинцев.

Все это было бы невозможно без Полтавской победы. А ведь еще утром 27 июня 1709 года никто даже не подозревал, что «варварское» войско «дикого» царя Петра превратит в воспоминание непобедимую шведскую армию.

В погоне. За каждого шведа царь Петр платил минимум 3 рубля

Не мог этого подозревать и гетман Мазепа. Переходя осенью 1708 года с кучкой сторонников к Карлу XII, он, казалось, играл наверняка. Репутация шведской армии стояла так же высоко, как сегодня вооруженных сил США. Представьте, что на территорию Украины вошел «миротворческий» американский контингент — как в Югославию. Многие бы нашли в себе силы предсказать его поражение? Так и Мазепа был полностью уверен в успехе шведского оружия, за которое он решил подержаться. Карл разбил Петра I под Нарвой, буквально за одну кампанию разгромил Данию, несколько лет подряд гонялся по Польше за ее королем и одновременно саксонским курфюрстом Августом Сильным. А ведь Петра еще никто не называл Великим. Великим он станет только после Полтавы. Но от Мазепы молодого русского царя отличало то, что он иностранцам не продавался, а нанимал их, используя как военных специалистов и инженеров. Пока гетман ухлестывал за Мотрей Кочубей, Петр строил армию. И то, что он построил, явилось неожиданностью для мира.

Победы вызревают в ежедневном труде. Даже по предшествующим Полтавскому сражению месяцам видно, сколько сил уделил Петр тому, что мы сегодня называем информационной войной. Он не ожидал измены Мазепы. Искренний и доверчивый по натуре царь только по необходимости становился жестоким, приходя в бешенство при известии об очередном заговоре. Тогда он действительно не знал пределов гневу — мог лично рубить головы стрельцам, допрашивать с пристрастием проворовавшихся фаворитов и приказывать протащить по улицам Глухова чучело Мазепы, раз уж его оригинал избежал кары.

Чтобы как-то оправдать свое бегство к шведам, Мазепа сразу же стал рассылать по украинским городам подметные письма. В них он утверждал, что царь собирается депортировать всех украинцев за Волгу, а освободившееся место заселить «великороссийскими людьми». И тут же без всякой логики утверждал, что у казаков собираются отобрать вольности и превратить их в драгун и солдат. Это был типичный пропагандистский прием — ври без удержу, не заботясь ни о какой достоверности! Задолго до Геббельса Мазепа изобрел прием — чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят.

В ответ на это Петр приказал избранному вместо Мазепы гетману Скоропадскому опровергнуть эти клеветнические измышления. Времена польского владычества и недавних гетманских междоусобиц наши земляки еще хорошо помнили. Поэтому слова гетманского универсала падали на подготовленную почву: «Украйна, отчизна наша, пришовши по перших войнах в спокойное, квитучое и счастливое повоженье, помножилась зданием церквей Божиих и святых обителей и распространилась в городы, места и села... И не только жадной вражды от народа великороссийского против нас не дееться, Але всякую приязнь, яко от единоверных узнаем».

Чтобы успокоить народ, напуганный перспективой быть отданным в солдаты, Скоропадский приводил убедительный пример: рядом с Гетманщиной находятся четыре слободских казачьих полка из украинцев — в прямом подчинении Москвы. Царь Петр мог бы их «реформировать» как угодно. Но даже их он не превращает в солдаты! По той причине, утверждал в универсале Скоропадский, что «наш народ малороссийский до драгунской солдатской службы не способный, окроме своего обыкновенного порядку козацкого».

ИМПЕРИЯ ДВУХ НАРОДОВ

Уже при Петре I почти все епископские кафедры в России заняли выходцы из Украины. Бывший киевский студент Феофан Прокопович возглавил Русскую православную церковь. По «Синопсису» — учебнику, написанному в Киево-Печерской лавре, изучали историю в русских школах. Дочь Петра Елизавета не сможет спать без простого казака Алексея Разумовского, дворец которого до сих пор стоит в Петербурге на Невском проспекте. А Российская академия наук — дня не проживет без управления его брата — Кирилла. Украинцы вдохнут южную душу в новую Северную державу. Левицкий и Боровиковский станут знаменитыми петербургскими художниками. Евгений Гребинка напишет «Очи черные» — самый известный в мире русский романс. Полтавчанин Гоголь поднимет русскую прозу. А генерал Паскевич (тоже полтавчанин) будет бить и бить турок, персов, французов, поляков, венгров — от Кавказа до Парижа, вплетая новые лавры в венок имперских побед.

ПРИ ПЕТРЕ КАЗАКИ НЕ ПЛАТИЛИ НАЛОГОВ

Казачье житье. Ни проблем, ни налогов — гуляй, вольная душа!

Наверное, нужно объяснить, почему этот вопрос вызывал такое беспокойство. В солдаты при Петре Первом забирали на всю жизнь. А казаки служили только во время походов и в отличие от остальных сословий были полностью освобождены от налогов. По сути, они были свободнее, чем даже мы с вами, вынужденные содержать за свой счет ту гопкомпанию, которая называется сегодня «слугами народа» и жирует за счет своего «господина», которого ежеминутно обкрадывает, придумывая новые подати за все — даже за посещение кладбища. Кроме того, сегодня, чтобы заниматься производством алкоголя или его продажей, нужно получить лицензию. А при Петре украинские казаки могли сколько угодно гнать горелку и торговать ею. Это считалось их священным правом, на которое никто не мог покуситься. Попробовал бы какой-то милиционер прийти в дом к казаку поискать самогонщика — ему бы показали кузькину мать. Да и никакой милиции вообще в «полицейском государстве», которым якобы была Россия, вообще не существовало. Представляете, какая это была свободная страна? Нам так не жить!

А то, что до «солдатской службы» наш народ не способен, доказывает весь исторический опыт. Посмотрите только, во что превратилась армия независимой Украины. И что обещала недавно народу та же Юлия Тимошенко? Отмену срочной службы! Еще доказательства правоты Скоропадского нужны?

ЦАРСКАЯ ОХОТА НА ОДИЧАВШИХ ШВЕДОВ

Гренадер петровской гвардии. Так он выглядел в 1709 году — в его правой руке граната

На стороне Мазепы оказалась только маленькая группа его приближенных — не больше двух тысяч человек. Но в битве под Полтавой даже они не принимали участия. Зато когда шведская армия бросилась наутек, мазепинские казаки, как утвеждал очевидец этих событий пастор Крман, кинулись грабить отставших солдат. Таков был «союз» Мазепы со шведами.

Петр и сам, вслед за универсалом Скоропадского, издал от своего имени манифест к Запорожскому войску и «всему малороссийскому народу» — «верным нашим подданным».

Царь повелел, «дабы прелестей неприятельских и богоотступного Мазепы-изменника прелестных писем не слушали», а с приближением шведов «укрывались с имением своим в безопасные места, и того смотрели, чтоб к поживлению неприятелю ничего не оставалось». Если же неприятель будет уверять, будто государь хочет отобрать прежние вольности у украинцев, то «может каждый разумный из Малороссийского народа знать, что то самая явная ложь».

Но Петр понимал, что одних слов недостаточно. Нужны еще и материальные стимулы. А потому в этом же манифесте он назначил приз за каждого пойманного или убитого шведа — как за волка: «Объявляем, что кто из малороссийского народа из неприятельского войска возьмет в полон генерала, тому за оного дать две тысячи рублей, за полковника тысячу рублей, а за иных офицеров, за каждого, по расчету, против чина их, а за рядовых рейтар, солдат и драгун по пяти рублей, а за убиение каждого неприятеля, по свидетельству явному, по три рубля из нашей казны давать укажем».

Манифест вступил в силу 6 ноября 1708 года — ровно через неделю после бегства Мазепы к шведам. Как видим, царь действовал очень оперативно. И не прогадал. Вскоре в русский лагерь добрые малорос¬сияне по¬нес¬ли «шкуры» шведов. Все десять украинских ка¬зачьих полков сохранили верность Петру. Под Полтавой они сражались на его стороне.

«ВАШЕЙ МИЛОСТИ ВЕРНЫЙ ПОДДАНЫЙ»...

Мазепа. Одно из его предполагаемых изображений

Энтузиазм народа, вызванный этими мерами, вскоре принес крупную удачу. Уже за Днепром, на польской стороне в городке Лысянке был пойман курьер беглого гетмана Фесько Хлюс с письмом Мазепы к польскому королю. Оно было весьма хитро спрятано в полозе саней. Этот документ был настолько красноречив, и так ясно изобличал подлинные замыслы изменника, что Петр тут же приказал опубликовать его и разослал списки по украинским городам.

«Найяснейший милостивейший король! – писал Мазепа. – Государь мой милостивый! Уже то второй лист изображением подданской моей униженности к Вашей Королевской милости посылаю… ожидаю счастливого и скорого Вашей Королевской милости прибытия. Яко овцы ожидаем пришествия Вашей Королевской милости, аки избавителя нашего, и прося о том покорно, лобызая тысячекратно непобедимую вашу десницу. Вашей Королевской милости, моего милостивого государя верный подданный и слуга Иван Мазепа, гетман. Из Ромна, декабря 5 дня, 1708 года».

Полный текст этого документа опубликован в переизданной уже в годы независимости киевским издательством «Лыбидь» книге Александра Ригельмана «Летописное повествование о Малой России и ее народе». Ни один из историков никогда не оспаривал его подлинность.

ПОБЕДУ ОТПРАЗДНОВАЛИ В КИЕВЕ

Домик Петра. Стоит в Киеве на углу Межигорской и Хоревой

В 1709 г. в Украине никто не сомневался, кто и кого разбил под Полтавой. 22 июля окрыленный Петр приехал в Киев и пробыл тут до 15 августа. Он жил на Подоле в каменном доме на углу Константиновской и Хоревой улиц. Удивительно, но и это здание сохранилось, и улицы называются точно так же, как тогда. Можно пойти и посмотреть. Оно выдержало даже знаменитый пожар 1811 года, когда выгорел почти весь этот район. С Подола царь поднялся по Андреевскому спуску в церковь св. Софии и, как писал киевский историк, «изволил слушать в соборной церкви св. Софии при великом стечении народа и всех студентов панегирик о той славной, никогда не слыханной виктории». «Побежден внешний, побежден и внутренний твой, о Россия, супостат!» — восклицал Прокопович, называя поле полтавское «благополучным» и высказывая пожелание, чтобы оно было украшено неким зданием на вечную память той преславной победы».

Гуляли так сильно, что царь даже заболел, о чем писал 4 августа князю Меньшикову: «Мне за грех болезнь припала, которая по отъезде вашем прямою лихорадкою объявилась... Она, хотя не знобом и жаром, но тошнотою и тягостью еще давит». Но через четыре дня царь извещал Меньшикова, что болезни уже никакой не слышит, и сообщал, что «для своего и вашего здоровья выпили по рюмке».

Только после Полтавы Петр, по требованию приближенных, принял чин генерал-майора. До этого царь имел скромное для него звание полковника, несмотря на то, что с 1696 года участвовал в различных походах и несколько раз лично рисковал жизнью.

Бежавший в Турцию Карл XII разослал по европейским дворам письма, в которых пытался представить Полтавскую битву если не своей победой, то и не полным поражением. Но вскоре в Лондоне, Вене и Париже узнали, что в сражении погибли, были ранены или попали в плен 22 тысячи шведов — по сути, вся королевская армия. И Карл, которого еще вчера боялись, стал всеевропейским посмешищем. Его ставленник Станислав Лещинский, которого так звал Мазепа, потерял польский трон. А осенью, не вынеся позора и нервного потрясения, в Бендерах умер Мазепа, по преданию, заеденный вшами.