Историческая
рассылка
Выпуск № 5 (154),
сентябрь 2005 г.
75 лет
Надежды
Нестареющая
Румянцева: «Для
полного
счастья не
хватает… мобильника»
—
А я больше не
работаю, — ее
ничуть не
изменившийся
звонкий
голосок не
выдал и
нотки сожаления.
—
Подумала: ну
сколько
можно на
систему
пахать. Надо
же и для себя
пожить
немного.
Еще
год назад
глаза
Румянцевой
загорались
от одного
лишь слова
“Мосфильм”.
Каждый божий
день —
машина во
дворе,
каждый день
— многокилометровые
переезды,
каждый день
— работа. Нет,
она давно
уже не
снимается.
Но ее голос —
все такой же
молодой и
задорный —
до последнего
оставался
востребованным.
На
“Мосфильме”
Надежда
Васильевна
озвучивала
роль за ролью.
А теперь, как
говорит,
устала.
Сегодня
наша
легендарная
актриса
отметит
75-летие. Без
громких
речей и
звона
бокалов. Тихо,
скромно. Как
и
полагается
среднестатистической
дачнице.
О
дне
сегодняшнем
Надежде
Васильевне
говорить не
больно-то
хочется. “Ну
что, — грустно
смеется, — с
таким же
успехом вы
можете взять
интервью у
любой из
моих
соседок-ровесниц.
Что
теперь у нас:
силы есть —
магазины,
кухня,
огород, лейка,
цветы; нет —
давление,
телефонная
трубка, 03,
“скорая”…
Ничего
интересного.
То ли было
раньше”.
Раньше
действительно
было всего в
избытке.
Картины,
которые
смотрела
вся страна.
Фестивали,
улыбки,
цветы.
Зрительская
любовь. Такая,
что и
присниться
не может
нынешним
кинозвездам.
Все это она
променяла
на обычное
женское
счастье и 15
долгих лет
довольствовалась
ролью
второго
плана —
ролью жены
торгпреда СССР в странах
третьего
мира. Потом
было
возвращение.
Отнюдь не
триумфальное…
Но
какая
теперь
разница. Вспоминая,
она как бы
перелистывает
старый альбом
с давно уже
пожелтевшими,
но от этого
не менее
дорогими
снимками. В которых —
вся ее жизнь.
* * *
—
Мало кто
знает, но до
“Девчат” я
ведь сыграла
аж в 14
картинах.
Жаль только,
в истории
они никак не
остались.
Помню, был
такой
приключенческий
фильм о
войне
“Морской
охотник”.
Мне уже 20 с
лишним, а
играть
пришлось
11-летнюю
девочку. И
партнеры,
конечно,
замечательные:
одной 9 лет, другому —
5. Так
представляете,
они меня за
свою принимали,
иной раз
даже поколачивали.
Не знали же,
что я им чуть
не в матери
гожусь. Косички,
тельняшка,
коротенькая
юбочка... Ну и
рост: 155 см —
куда ж его
денешь. В
театре так вообще
в одни
только
сказки и
брали.
Например,
“Репка”. Как
вырастили дедка и
бабка эту
репку. А я,
значит,
внучка Маша.
И вдруг
репку силы
злые, кроты плохие
начали
подкапывать,
и она стала
умирать.
Репке нужна
была живая
вода, и я
попадала в
какую-то
пещеру, где
пауки
огромные хотели
меня съесть.
И весь зал
зрительный,
дети от 5 до 10,
кричали:
“Маша,
посмотри, он
сзади, Маша!”
А одна
девочка из
первого
ряда — вся
такая в
бантиках, в
каких-то кружавчиках
— вдруг
подлетела к
краю сцены,
затопала ножками
и сквозь
град слез
прокричала:
“Сейчас же
убирайся
отсюда, паук засратый!”
Мама ее аж
покраснела.
* * *
—
“Девчата”.
Мне 32 или 33. Но,
понимаете,
была бы я девулечкой
того
возраста,
который
играла — то
есть 16—17 лет,
просто и не
смогла бы
так сыграть.
А я все прожила,
пропустила Тоськину
жизнь через
себя: была и в
детских
домах, и в училищах,
где из таких
вот девочек
делают
поваров,
воспитателей.
И не случайно,
когда
приехали на
съемки в
Пермь, в
тайгу, к
лесорубам, и
я увидела,
какие мне дубленки
да полушубочки
сшили, я
твердо
сказала:
“Нет, Тоська
должна быть
детдомовкой”.
Вот мы и
выбрали этот
заячий
воротничок,
из
солдатской
шинели
перешитое
пальтишко,
башмаки, в резиночку
чулки и ушаночку,
которая
и
футбольный
мяч, и против
мальчишек,
если что,
сгодится. Чулюкин,
режиссер,
мне говорит:
“Да ты что,
понимаешь:
здесь зимой
за сорок
температура.
Один день
снимем, а
потом
неделю
будешь
болеть?” Но я
твердо
сказала: “То,
что вы
предлагаете,
— это показуха,
“потемкинская
деревня”.
Принесла
ему фотографии
настоящих
выпускниц
училища, сунула
ему в лицо.
“Вот, —
говорю, — как
они выглядят.
Посмотри!”
* * *
—
Нет, заграница
меня
никогда не
манила. Чего
я там не
видела? Мы же
и в Америке
были, и во
Франции, в
Австрии — да
почти во
всех
капстранах.
Кстати, в
Токио я
встретилась
с очень
известной в
свое время
японской
актрисой — АсаокоРурико.
Помню,
пришли на
студию: сидит,
бедная, в каком-тозакуточке,
над плиткой
руки греет. А
в студии в
это время
меняют
декорации
для
следующей
сцены. И все
так быстро,
спешно.
Спросила ее:
“Сколько же
у вас при
такой
скорости
фильмов в
год получается?”
Она говорит:
“У меня
контракт на десять
лет — по 50
фильмов в
год”. 50
фильмов в год!
Про себя
думаю: “Вот
повезло!” “А
у вас
сколько
фильмов в
год?” —
спрашивает
японка. “Ну,
два-три”. И
тут она
заплакала.
“Какая, — говорит,
— вы
счастливая!”
* * *
—
Да нет, ни о
чем я не
жалею. То, что 15
лет с мужем
прожила в
Египте, в
Малайзии. То, что
бросила
кино, чего-то
не сыграла.
Передо мной
ведь новый
горизонт
открылся.
Стала учить
языки:
французский,
английский… А потом,
я ведь там
только и
раскрепостилась:
на
дипломатических
приемах
меня никто
не
одергивал,
чувствовала
себя там
хозяйкой,
была
свободна.
Потому что
была
обеспечена.
У меня
просто
времени не
было
заниматься
самоедством:
ах, я не
снимаюсь, ах,
вот этот
сценарий
мимо меня
прошел! А
многие
сидят и ждут
звонков с
киностудий.
Я же общаюсь
со своими
друзьями,
коллегами —
разговоры
только об
этом.
Конечно, это
укорачивает
жизнь. Я и
сейчас,
считаю,
вполне
обеспечена. Виля, муж
мой,
работает.
Этого
вполне
достаточно.
У нас
взрослый
уже внук,
учится,
скоро институт
закончит.
Все, что
нужно, у меня
есть… Нет,
вру. Было два
мобильных
телефона,
так украли:
один в метро,
другой в
электричке.
Так что мобильника
нет. Для
полного
счастья.
Условия
участия в
рубрике:
прислать на e-mail
автора свою
ссылку с
описанием.
Больше ничего
от Вас не
требуется.
Все
присланные
ссылки
будут
опубликованы
в порядке
очередности.
В
ближайшее
время сайт Хронографъпереедет на платныйхостинг.
Обо всех
изменениях
я Вам сообщу.
Если у кого-то
есть
желание
помочь в
этом
мероприятии
пишите sezik2000@mail.ru.
Будем очень
благодарны.