Учим английский язык, читая классическую литературу.

By virtue of the pledge he had given, Don Diego de Espinosa enjoyed the freedom of the ship that had been his, and the navigation which he had undertaken was left entirely in his hands. And because those who manned her were new to the seas of the Spanish Main, and because even the things that had happened in Bridgetown were not enough to teach them to regard every Spaniard as a treacherous, cruel dog to be slain at sight, they used him with the civility which his own suave urbanity invited. He took his meals in the great cabin with **** and the three officers elected to support him: Hagthorpe, Wolverstone, and Dyke.

После того как дон Диего де Эспиноса дал слово привести корабль в Кюрасао, ему были переданы обязанности штурмана и предоставлена полная свобода передвижения на его бывшем корабле. Все повстанцы относились к испанскому гранду с уважением в ответ на его изысканную учтивость. Это вызывалось не только тем, что никто, кроме него, не мог вывести корабль из опасных вод, омывавших берега Мэйна, но также и тем, что рабы Бишопа, увлеченные собственным спасением, не видели всех ужасов и несчастий, перенесенных Бриджтауном, иначе они к любому испанскому пирату относились бы как к злому и коварному зверю, которого нужно убивать на месте. Дон Диего обедал в большой каюте вместе с **** и тремя его офицерами: Хагторпом, Волверстоном и Дайком.

They found Don Diego an agreeable, even an amusing companion, and their friendly feeling towards him was fostered by his fortitude and brave equanimity in this adversity.

В лице дона Диего они нашли приятного и интересного собеседника, и расположение их к нему подкреплялось выдержкой и невозмутимостью, с какими он переносил постигшее его несчастье.

That Don Diego was not playing fair it was impossible to suspect. Moreover, there was no conceivable reason why he should not. And he had been of the utmost frankness with them. He had denounced their mistake in sailing before the wind upon leaving Barbados. They should have left the island to leeward, heading into the Caribbean and away from the archipelago. As it was, they would now be forced to pass through this archipelago again so as to make Curacao, and this passage was not to be accomplished without some measure of risk to themselves. At any point between the islands they might come upon an equal or superior craft; whether she were Spanish or English would be equally bad for them, and being undermanned they were in no case to fight. To lessen this risk as far as possible, Don Diego directed at first a southerly and then a westerly course; and so, taking a line midway between the islands of Tobago and Grenada, they won safely through the danger-zone and came into the comparative security of the Caribbean Sea.

Нельзя было даже заподозрить, чтобы дон Диего вел нечестную игру. Он сразу же указал им на их ошибку: отойдя от Барбадоса, они пошли по ветру, в то время как, направляясь от архипелага в Карибское море, должны были оставить остров Барбадос с подветренной стороны. Исправляя ошибку, они вынуждены были вновь пересечь архипелаг, чтобы идти в Кюрасао. Перед тем как лечь на этот курс, он предупредил, что такой маневр связан с некоторым риском. В любой точке между островами они могли встретиться с таким же или более мощным кораблем, и, независимо от того, будет ли он испанским или английским, им грозила одинаковая опасность: при нехватке людей, ощущаемой на "Синко Льягас", они не могли бы дать бой. Стремясь предельно уменьшить этот риск, дон Диего повел корабль вначале на юг, а затем повернул на запад. Они счастливо прошли между островами Тобаго и Гренада, миновали опасную зону и выбрались в относительно спокойные воды Карибского моря.

"If this wind holds," he told them that night at supper, after he had announced to them their position, "we should reach Curacao inside three days."

- Если ветер не переменится, - сказал дон Диего, определив местонахождение корабля, - мы через три дня будем в Кюрасао.

For three days the wind held, indeed it freshened a little on the second, and yet when the third night descended upon them they had still made no landfall. The Cinco Llagas was ploughing through a sea contained on every side by the blue bowl of heaven. Captain **** uneasily mentioned it to Don Diego.

Ветер стойко держался в течение этих трех дней, а на второй день даже несколько посвежел, и все же, когда наступила третья ночь, никаких признаков суши не было. Рассекая волны, "Синко Льягас" шел быстрым ходом, но, кроме моря и голубого неба, ничего не было видно. Встревоженный капитан **** сказал об этом дону Диего.

"It will be for to-morrow morning," he was answered with calm conviction.

- Земля покажется завтра утром, - невозмутимо ответил испанец.

"By all the saints, it is always 'to-morrow morning' with you Spaniards; and to-morrow never comes, my friend."

- Клянусь всеми святыми, но у вас, испанцев все завтра, а это "завтра" никогда не наступает, мой друг.

"But this to-morrow is coming, rest assured. However early you may be astir, you shall see land ahead, Don Pedro."

- Не беспокойтесь, на этот раз "завтра" наступит. Как бы рано вы ни встали, перед вами уже будет земля, дон Педро.

Captain **** passed on, content, and went to visit Jerry Pitt, his patient, to whose condition Don Diego owed his chance of life. For twenty-four hours now the fever had left the sufferer, and under Peter ****'s dressings, his lacerated back was beginning to heal satisfactorily. So far, indeed, was he recovered that he complained of his confinement, of the heat in his cabin. To indulge him Captain **** consented that he should take the air on deck, and so, as the last of the daylight was fading from the sky, Jeremy Pitt came forth upon the Captain's arm.

Успокоенный капитан **** отправился навестить своего пациента - Джереми Питта, болезненному состоянию которого дон Диего был обязан своей жизнью. Вот уже второй день, как у Питта не было жара и раны на спине начали подживать. Он чувствовал себя настолько лучше, что пожаловался на свое пребывание в душной каюте. Уступая его просьбам, **** разрешил больному подышать свежим воздухом, и вечером, с наступлением сумерек, опираясь на руку капитана, Джереми Питт вышел на палубу.

Seated on the hatch-coamings, the Somersetshire lad gratefully filled his lungs with the cool night air, and professed himself revived thereby. Then with the seaman's instinct his eyes wandered to the darkling vault of heaven, spangled already with a myriad golden points of light. Awhile he scanned it idly, vacantly; then, his attention became sharply fixed. He looked round and up at Captain ****, who stood beside him.

Сидя на крышке люка, он с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух, любовался морем и по привычке моряка с интересом разглядывал темно-синий свод неба, усыпанный мириадами звезд. Некоторое время он был спокоен и счастлив, но потом стал тревожно озираться и всматриваться в яркие созвездия, сиявшие над безбрежным океаном. Прошло еще несколько минут, и Питт перевел взгляд на капитана ****.

"D'ye know anything of astronomy, Peter?" quoth he.

- Ты что-нибудь понимаешь в астрономии, Питер? - спросил он.

"Astronomy, is it? Faith, now, I couldn't tell the Belt of Orion from the Girdle of Venus."

- В астрономии? К сожалению, я не могу отличить пояс Ориона от пояса Венеры.

"Ah! And I suppose all the others of this lubberly crew share your ignorance."

- Жаль. И все остальные члены нашей разношерстной команды, должно быть, так же невежественны в этом, как и ты?

"It would be more amiable of you to suppose that they exceed it."

- Ты будешь ближе к истине, если предположишь, что они знают еще меньше меня.

Jeremy pointed ahead to a spot of light in the heavens over the starboard bow.

Джереми показал на светлую точку в небе справа, по носу корабля, и сказал:

"That is the North Star," said he.

- Это Полярная звезда. Видишь?

"Is it now? Glory be, I wonder ye can pick it out from the rest."

- Разумеется, вижу, - ленивым голосом ответил ****.

"And the North Star ahead almost over your starboard bow means that we're steering a course, north, northwest, or maybe north by west, for I doubt if we are standing more than ten degrees westward."

- А Полярная звезда, если она висит перед нами, почти над правым бортом, означает, что мы идем курсом норд-норд-вест или, может быть, норд-вест, так как я сомневаюсь, чтобы мы находились более чем в десяти градусах к западу.

"And why shouldn't we?" wondered Captain ****.

- Ну и что же? - удивился капитан ****.

"You told me - didn't you? - that we came west of the archipelago between Tobago and Grenada, steering for Curacao. If that were our present course, we should have the North Star abeam, out yonder."

- Ты говорил мне, что, пройдя между островами Тобаго и Гренада, мы пошли в Кюрасао к западу от архипелага. Но если бы мы шли таким курсом, то Полярная звезда должна была бы быть у нас на траверсе - вон там.

On the instant Mr. **** shed his laziness. He stiffened with apprehension, and was about to speak when a shaft of light clove the gloom above their heads, coming from the door of the poop cabin which had just been opened. It closed again, and presently there was a step on the companion. Don Diego was approaching. Captain ****'s fingers pressed Jerry's shoulder with significance. Then he called the Don, and spoke to him in English as had become his custom when others were present.

Состояние лени, владевшее ****, исчезло мгновенно. Он сжался от какого-то мрачного предчувствия и только хотел что-то сказать, как луч света из двери каюты на корме прорезал темноту у них над головой. Дверь закрылась, и они услыхали шаги по трапу. Это был дон Диего. Капитан **** многозначительно сжал пальцами плечо Джереми и, подозвав испанца, обратился к нему по-английски, как обычно делал в присутствии людей, не знавших испанского языка.

"Will ye settle a slight dispute for us, Don Diego?" said he lightly. "We are arguing, Mr. Pitt and I, as to which is the North Star."

- Разрешите наш маленький спор, дон Диего, - шутливо сказал он. - Мы здесь спорим с Питтом, какая из этих звезд - Полярная.

"So?" The Spaniard's tone was easy; there was almost a suggestion that laughter lurked behind it, and the reason for this was yielded by his next sentence. "But you tell me Mr. Pitt he is your navigant?"

- И это все? - спокойно спросил испанец. В его тоне звучала явная ирония. - Если мне не изменяет память, вы говорили, что господин Питт - ваш штурман.

"For lack of a better," laughed the Captain, good-humouredly contemptuous. "Now I am ready to wager him a hundred pieces of eight that that is the North Star." And he flung out an arm towards a point of light in the heavens straight abeam. He afterwards told Pitt that had Don Diego confirmed him, he would have run him through upon that instant. Far from that, however, the Spaniard freely expressed his scorn.

- Да, за неимением лучшего, - с шутливым пренебрежением заметил капитан. - Но я сейчас был готов спорить с ним на сто песо, что искомая звезда - вот эта. - И он небрежно указал рукой на первую попавшуюся светлую точку в небе. **** потом признался Питту, что, если бы дон Диего с ним согласился, он убил бы его на месте. Однако испанец откровенно выразил свое презрение к астрономическим познаниям ****.

"You have the assurance that is of ignorance, Don Pedro; and you lose. The North Star is this one." And he indicated it.

- Ваше убеждение основано на невежестве, дон Педро. Вы проиграли: Полярная звезда - вот эта, - сказал он, указывая на нее.

"You are sure?"

- А вы убеждены в этом?

"But my dear Don Pedro!" The Spaniard's tone was one of amused protest. "But is it possible that I mistake? Besides, is there not the compass? Come to the binnacle and see there what course we make."

- Мой дорогой дон Педро! - запротестовал испанец, которого начал забавлять этот разговор. - Ну мыслимо ли, чтобы я ошибся? Да и у нас есть, наконец, такое доказательство, как компас. Пойдемте взглянуть, каким курсом мы идем.

His utter frankness, and the easy manner of one who has nothing to conceal resolved at once the doubt that had leapt so suddenly in the mind of Captain ****. Pitt was satisfied less easily.

Его полная откровенность и спокойствие человека, которому нечего скрывать, сразу же рассеяли подозрения ****. Однако убедить Питта было не так легко.

"In that case, Don Diego, will you tell me, since Curacao is our destination, why our course is what it is?"

- В таком случае, дон Диего, - спросил он, - почему же мы идем в Кюрасао таким странным курсом?

Again there was no faintest hesitation on Don Diego's part. "You have reason to ask," said he, and sighed. "I had hope' it would not be observe'. I have been careless - oh, of a carelessness very culpable. I neglect observation. Always it is my way. I make too sure. I count too much on dead reckoning. And so to-day I find when at last I take out the quadrant that we do come by a half-degree too much south, so that Curacao is now almost due north. That is what cause the delay. But we will be there to-morrow."

- У вас есть все основания задать мне такой вопрос, - без малейшего замешательства ответил дон Диего и вздохнул. - Я надеялся, что допущенная мной небрежность не будет замечена. Обычно я не веду астрономических наблюдений, так как всецело полагаюсь на навигационное счисление пути. Но, увы, никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Сегодня, взяв в руки квадрант, я, к своему стыду, обнаружил, что уклонился на полградуса к югу, а поэтому Кюрасао находится сейчас от нас почти прямо к северу. Именно эта ошибка и вызвала задержку в пути. Но теперь все в порядке, и мы придем туда к утру.

The explanation, so completely satisfactory, and so readily and candidly forthcoming, left no room for further doubt that Don Diego should have been false to his parole. And when presently Don Diego had withdrawn again, Captain **** confessed to Pitt that it was absurd to have suspected him. Whatever his antecedents, he had proved his quality when he announced himself ready to die sooner than enter into any undertaking that could hurt his honour or his country.

Объяснение это было настолько прямым и откровенным, что не оставляло сомнений в честности дона Диего. И когда испанец ушел, **** заметил, что вообще нелепо подозревать его в чем-либо, ибо он доказал свою честность, открыто заявив о своем согласии скорее умереть, чем взять на себя какие-либо обязательства, несовместимые с его честью.

New to the seas of the Spanish Main and to the ways of the adventurers who sailed it, Captain **** still entertained illusions. But the next dawn was to shatter them rudely and for ever.

Впервые попав в Карибское море и не зная повадок здешних авантюристов, капитан **** все еще питал по отношению к ним некоторые иллюзии.

Coming on deck before the sun was up, he saw land ahead, as the Spaniard had promised them last night. Some ten miles ahead it lay, a long coast-line filling the horizon east and west, with a massive headland jutting forward straight before them. Staring at it, he frowned. He had not conceived that Curacao was of such considerable dimensions. Indeed, this looked less like an island than the main itself.

Однако события следующего дня грубо их развеяли. Выйдя на палубу до восхода солнца, он увидел перед собой туманную полоску земли, обещанную им испанцем накануне. Примерно в десяти милях от корабля тянулась длинная береговая линия, простираясь по горизонту далеко на восток и запад. Прямо перед ними лежал большой мыс. Очертания берегов смутили ****, он нахмурился, так как никогда не думал, что остров Кюрасао может быть так велик. То, что находилось перед ним, скорее походило не на остров, а на материк.

Beating out aweather, against the gentle landward breeze he beheld a great ship on their starboard bow, that he conceived to be some three or four miles off, and - as well as he could judge her at that distance - of a tonnage equal if not superior to their own. Even as he watched her she altered her course, and going about came heading towards them, close-hauled.

Справа по борту, в трех-четырех милях от них, шел большой корабль, водоизмещением не меньшим, если не большим, чем "Синко Льягас". Пока **** наблюдал за ним, корабль изменил курс, развернулся и в крутом бейдевинде пошел на сближение.

A dozen of his fellows were astir on the forecastle, looking eagerly ahead, and the sound of their voices and laughter reached him across the length of the stately Cinco Llagas.

Человек двенадцать из команды ****, встревоженные, бросились на бак, нетерпеливо посматривая на сушу.

"There," said a soft voice behind him in liquid Spanish, "is the Promised Land, Don Pedro."

- Вот это и есть обещанная земля, дон Педро, - услышал он позади себя чей-то голос, говоривший поиспански.

It was something in that voice, a muffled note of exultation, that awoke suspicion in him, and made whole the half-doubt he had been entertaining. He turned sharply to face Don Diego, so sharply that the sly smile was not effaced from the Spaniard's countenance before Captain ****'s eyes had flashed upon it.

Нотка скрытого торжества, прозвучавшая в этом голосе, сразу же разбудила в **** все его подозрения. Он так круто повернулся к дону Диего, что увидел ироническую улыбку, не успевшую исчезнуть с лица испанца.

"You find an odd satisfaction in the sight of it - all things considered," said Mr. ****.

- Ваша радость при виде этой земли по меньшей мере непонятна, - сказал ****.

"Of course." The Spaniard rubbed his hands, and Mr. **** observed that they were unsteady. "The satisfaction of a mariner."

- Да, конечно! - Испанец потер руки, и **** заметил, что они дрожали. - Это радость моряка.

"Or of a traitor - which?" **** asked him quietly. And as the Spaniard fell back before him with suddenly altered countenance that confirmed his every suspicion, he flung an arm out in the direction of the distant shore. "What land is that?" he demanded. "Will you have the effrontery to tell me that is the coast of Curacao?"

- Или предателя, что вернее, - спокойно сказал ****. Когда испанец попятился от него с внезапно изменившимся выражением лица, которое полностью уничтожило все сомнения ****, он указал рукой на сушу и резко спросил: - Хватит ли у вас наглости и сейчас утверждать, что это берег Кюрасао? - Он решительно наступал на дона Диего, который шаг за шагом отходил назад. - Может быть, вы хотите, чтобы я сказал вам, что это за земля? Вы хотите этого?

He advanced upon Don Diego suddenly, and Don Diego, step by step, fell back. "Shall I tell you what land it is? Shall I?" His fierce assumption of knowledge seemed to dazzle and daze the Spaniard. For still Don Diego made no answer. And then Captain **** drew a bow at a venture - or not quite at a venture. Such a coast-line as that, if not of the main itself, and the main he knew it could not be, must belong to either Cuba or Hispaniola. Now knowing Cuba to lie farther north and west of the two, it followed, he reasoned swiftly, that if Don Diego meant betrayal he would steer for the nearer of these Spanish territories.

Уверенность, с которой говорил ****, казалось, ошеломила испанца; он молчал. И здесь капитан **** наугад, а быть может, и не совсем наугад, рискнул высказать свою догадку. Если эта береговая линия не принадлежала Мэйну, что было не совсем невероятно, то она могла принадлежать либо Кубе, либо Гаити. Но остров Куба, несомненно, лежал дальше к северо-западу, и **** тут же сообразил, что дон Диего, замыслив предательство, мог привести их к берегам ближайшей из этих испанских территорий.

"That land, you treacherous, forsworn Spanish dog, is the island of Hispaniola."

- Эта земля, предатель и клятвопреступник, - остров Гаити!

Having said it, he closely watched the swarthy face now overspread with pallor, to see the truth or falsehood of his guess reflected there. But now the retreating Spaniard had come to the middle of the quarter-deck, where the mizzen sail made a screen to shut them off from the eyes of the Englishmen below. His lips writhed in a snarling smile.

Он пристально всматривался в смуглое и сразу же побледневшее лицо испанца, чтобы убедиться, как он будет реагировать на его слова. Но сейчас отступавший испанец дошел уже до середины шканцев, где бизань мешала стоявшим внизу англичанам видеть **** и дона Диего. Губы испанца скривились в презрительной улыбке.

"Ah, perro ingles! You know too much," he said under his breath, and sprang for the Captain's throat.

- Ты слишком много знаешь, английская собака! - тяжело дыша, сказал он и, бросившись на ****, схватил его за горло.

Tight-locked in each other's arms, they swayed a moment, then together went down upon the deck, the Spaniard's feet jerked from under him by the right leg of Captain ****. The Spaniard had depended upon his strength, which was considerable. But it proved no match for the steady muscles of the Irishman, tempered of late by the vicissitudes of slavery. He had depended upon choking the life out of ****, and so gaining the half-hour that might be necessary to bring up that fine ship that was beating towards them - a Spanish ship, perforce, since none other would be so boldly cruising in these Spanish waters off Hispaniola. But all that Don Diego had accomplished was to betray himself completely, and to no purpose. This he realized when he found himself upon his back, pinned down by ****, who was kneeling on his chest, whilst the men summoned by their Captain's shout came clattering up the companion.

Они отчаянно боролись, крепко обхватив друг друга. **** подставил испанцу ногу и вместе с ним упал на палубу. Испанец, слишком понадеявшись на свои силы, рассчитывал, что сумеет задушить **** и выиграет полчаса, необходимые для подхода того прекрасного судна, которое уже направлялось к ним. То, что судно было испанским, не вызывало никаких сомнений, так как ни один корабль другой национальности не мог бы так смело крейсировать в испанских водах у берегов Гаити. Однако расчеты дона Диего не оправдались, и он сообразил это слишком поздно, когда стальные мускулы сжали его клещами. Прижав испанца к палубе коленом, **** криками сзывал своих людей, которые, топая по трапу, поднимались наверх.

"Will I say a prayer for your dirty soul now, whilst I am in this position?" Captain **** was furiously mocking him.

- Не пора ли тебе помолиться за свою грязную душу? - в ярости спросил ****.

But the Spaniard, though defeated, now beyond hope for himself, forced his lips to smile, and gave back mockery for mockery.

Однако дон Диего, положение которого было совершенно безнадежным, заставил себя улыбнуться и ответил издевательски:

"Who will pray for your soul, I wonder, when that galleon comes to lie board and board with you?"

- А кто помолится за твою душу, когда вот этот галион возьмет вас на абордаж?!

"That galleon!" echoed Captain **** with sudden and awful realization that already it was too late to avoid the consequences of Don Diego's betrayal of them.

- Вот этот галион? - переспросил ****, мучительно осознав, что уже было нельзя избежать последствий предательства дона Диего.

"That galleon," Don Diego repeated, and added with a deepening sneer: "Do you know what ship it is? I will tell you. It is the Encarnacion, the flagship of Don Miguel de Espinosa, the Lord Admiral of Castile, and Don Miguel is my brother. It is a very fortunate encounter. The Almighty, you see, watches over the destinies of Catholic Spain."

- Да, этот галион! Ты знаешь, что это за корабль? Это "Энкарнасион" - флагманский корабль главнокомандующего испанским флотом в здешних водах - адмирала дона Мигеля де Эспиноса, моего брата. Это очень удачная встреча. Всевышний, как видишь, блюдет интересы католической Испании.

There was no trace of humour or urbanity now in Captain ****. His light eyes blazed: his face was set.

Светлые глаза капитана **** блеснули, а лицо приняло суровое выражение.