Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Недвижимость. Ипотека. Законодательство, юр. вопросы" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Проблемы Процессуального права (АПК, ГПК)
Номер выпуска рассылки: 76
Дата выпуска рассылки: 2006-03-14
Количество подписчиков: 2484
Вниманию подписчиков!
Издательство "Статут" под эгидой Исследовательского центра частного права приглашает к участию в сборниках серии "АНАЛИЗ СОВРЕМЕННОГО ПРАВА".
Второй сборник планируется
посвятить теме убытков и проблемам их взыскания.
Приглашаются авторы к участию в этом сборнике (срок сдачи статей - 31 марта 2006 года).
Предлагаются к разработке следующие темы (название дано приблизительное):
"Проблема
выявления причинной связи по делам о возмещении убытков (по материалам
судебно-арбитражной практики)"
"Проблема
определения размера упущенной выгоды (по материалам судебно-арбитражной
практики)"
"Убытки в
исполнительном производстве"
К рассмотрению могут быть приняты и иные статьи в рамках заявленной тематики.
Вопрос публикации
представляемой статьи в сборнике решается ответственным редактором М.А.
Рожковой.
Представленные работы не
рецензируются и не возвращаются (в случае их высылки на бумажном носителе в
адрес издательства).
Для участия в сборнике
необходимо направить рукопись по электронному адресу rozhkova-ma@yandex.ru с указанием
следующих сведений:
1) фамилия, имя,
отчества автора (соавторов);
2) число, месяц, год и
место рождения;
3) паспортные данные;
4) ученая степень,
ученое звание;
5) место работы и
должность;
6) адрес по месту
регистрации и месту проживания (с указанием индекса), контактный телефон,
электронный адрес;
7) номер страхового
свидетельства государственного пенсионного страхования;
8) идентификационный номер налогоплательщика.
Рекомендуемый объем
представляемой статьи – до 3 авт. листов (1 авт. лист – 40 000 печатных знаков
без пробелов).
Фактом направления статьи для опубликования в сборнике автор соглашается на передачу издательству «Статут» исключительных прав на статью на условиях, которые будут оговариваться дополнительно после принятия решения о включении статьи в сборник и оформляться авторским договором.
Новое в законодательстве
Ф Е Д Е Р А Л Ь Н Ы Й З А К О Н
11 марта 2006 г. | N 36-тг |
"О внесении изменения в статью 4 Федерального закона "О мировых судьях в Российской Федерации" "
Принят Государственной Думой 10 февраля 2006 года
Одобрен Советом Федерации 3 марта 2006 года
Статья 1
Внести в пункт 4 статьи 4 Федерального закона от 17 декабря 1998
года N 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации" (Собрание
законодательства Российской Федерации, 1998, N 51, ст. 6270) изменение,
заменив слова "от 15 до 30 тысяч человек" словами "от 15 до 23 тысяч
человек".
Статья 2
Настоящий Федеральный закон вступает в силу с 1 января 2007 года.
Президент Российской Федерации В. Путин
Москва, Кремль
11 марта 2006 года
N 36-ФЗ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ НАДЗОРНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА
В методологическом плане основанием для уяснения категории
"надзорно-процессуальное производство" и установления его понятийной
автономии служит действующее законодательство. Так, гражданский процесс
включает в себя несколько самостоятельных производств: приказное производство
(ст. 121 - 130 ГПК РФ); исковое производство (ст. 131 - 244 ГПК РФ); производство
по делам, возникающим из публичных правоотношений (ст. 245 - 261 ГПК РФ);
особое производство (ст. 262 - 319 ГПК РФ).
Производства в подобном варианте находят юридическое закрепление в
любой из разновидностей традиционного юридического процесса. Процессуальное
законодательство рассматривает понятие "производство" как частное
явление по сравнению с понятием "процесс" в целом. Последнее
замечание имеет прямое отношение к надзору: отдельные ученые употребляют
(называют) "прокурорско-надзорный процесс", но исключительно редко в
качестве его составляющей называется "надзорное производство" (разве
что только в делопроизводстве: наблюдательное производство, надзорное
производство и т.п.).
В содержание понятия "надзорный процесс" мы включаем
совокупность правовых норм, регламентирующих надзорно-процессуальную
деятельность органов надзора. Такая деятельность предметно представлена в виде
надзорно-процессуальных производств, опосредующих надзорные правоотношения.
В юридической литературе процессуальное производство рассматривается в
качестве главного элемента юридического процесса, представляющего собой
системное образование, комплекс взаимосвязанных процессуальных действий.
Думается, что главным в определении процессуального производства является
взгляд на него не просто как на составную часть юридического процесса,
представляющего собой совокупность процессуальных производств[i], а
как на проявление жизнедеятельности юридического процесса, как на юридический
процесс по разрешению конкретных жизненных ситуаций в действии, в динамике.
Применительно к прокурорскому надзору В.Д. Ломовский высказал мнение, что
прокурорско-надзорное производство представляет собой по существу дело о
правонарушении[ii].
Наиболее рельефно это проявляется тогда, когда прокуратура сама выясняет все
обстоятельства правонарушения. Несколько иное назначение у надзорного
производства при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов
органами предварительного расследования. В этом случае выяснение обстоятельств
дела - непосредственная задача органов расследования, а прокурорско-надзорное
производство (которое здесь трактуется и как перечень документов надзора,
отражающих последовательность его производства) осуществляется путем
использования при необходимости полномочий по предупреждению нарушений закона
указанными органами (например, отказ в даче согласия на возбуждение уголовного
дела) или по устранению уже допущенных нарушений (отмена незаконного
постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела).
Анализ процессуального законодательства, закрепляющего процессуальные
производства как элементы юридического процесса, а также высказанных мнений
ученых позволяет рассматривать надзорно-процессуальное производство как
органическое единство взаимосвязанных и взаимообусловленных следующих
элементов: надзорно-процессуальные правоотношения, надзорно-процессуальное
доказывание и надзорно-процессуальные акты-документы. Такой подход дает
возможность комплексно охарактеризовать надзорно-процессуальное производство,
анализ которого проведем, в основном, применительно к прокурорско-надзорным
правоотношениям.
В процессе осуществления прокурорского надзора лидирующие
субъекты-прокуроры неизбежно вступают в контакт с поднадзорными органами и
должностными лицами, в результате между ними возникают отношения определенного
порядка. При этом надо иметь в виду, что они, как и ряд других отношений, не
существуют в "чистом" виде, а сразу возникают в виде правовых[iii].
Это обусловлено невозможностью осуществления прокурорского надзора вне
государственно-правового регулирования, а также без закрепления в правовых
нормах порядка и правил его осуществления, которые в значительной мере
урегулированы действующим законодательством о прокуратуре. В то же время
заметим, что нормы прокурорского надзора имеются и в других отраслях права.
"Поэтому естественно предположить, что на основе норм прокурорского
надзора возникают процессуальные прокурорские надзорные правоотношения"[iv].
Если исходить из общетеоретических позиций о том, что прокурорский
надзор осуществляется исключительно в правовой форме, то обнаруживается
неразрывная связь прав и обязанностей их участников и специфический режим
осуществления. Прокурорско-надзорные правоотношения складываются и реализуются
как процессуально-правовые, о чем свидетельствуют следующие специфические
признаки.
Вначале отметим, что инициатором и обязательным лидирующим субъектом
этих правоотношений выступает должностное лицо, управомоченное осуществлять
надзор в деятельности по исполнению закона и за законностью принятых правовых
актов, - прокурор. Это обусловливает предмет и содержание правоотношений (права
и обязанности субъектов), а также юридически значимые результаты
прокурорско-надзорной деятельности.
Далее подчеркнем, что надзорно-процессуальные правоотношения
складываются при наличии оснований "включения" надзорной деятельности
- подготавливаемого, совершаемого либо свершившегося нарушения закона. В связи
с этим для практики важным является ответ на вопрос, вправе ли прокурор
осуществлять свою надзорную функцию без наличия сведений о правонарушении, то
есть по собственной инициативе, либо он правомочен действовать только при
поступлении конкретных сведений о допущенных отступлениях от закона.
Действующий Закон о прокуратуре РФ закрепляет положение о том, что
проверки исполнения законов проводятся на основании поступившей в прокуратуру
информации о фактах нарушения законов, требующих принятия мер прокурором.
По-видимому, законодатель поступил так, чтобы сузить рамки прокурорского
надзора, который, как отмечается в юридической литературе, в советские времена
приобрел всеобъемлющий характер, и прокуроры активно вмешивались в
оперативно-хозяйственную деятельность поднадзорных органов. Сегодня прокурор
имеет возможность определять и сосредоточивать силы и средства на тех объектах,
откуда поступила информация о правонарушениях. Ему не нужно задаваться
вопросом, куда же направить усилия "чинов прокурорского надзора",
которые заключаются в обязанности вмешательства во все случаи нарушения
требований закона, ставшие известными прокурору. Исключением из общего правила
является правомочие прокурора проводить проверки по своей инициативе в случаях
нарушения прав и свобод человека и гражданина.
Вместе с тем анализ текстов положений о деятельности федеральных служб
по контролю и надзору[v]
свидетельствует, что в них нет указания на то, при каких обстоятельствах (что
является поводом и основанием) должен включаться контрольно-надзорный механизм.
Думается, это - серьезный пробел в новом законодательстве, и он должен быть
незамедлительно восполнен; поводы и основания для надзорных проверок необходимо
прописать в законе.
Своеобразие прокурорско-надзорных правоотношений заключается и в
следующем. Исследование их сущности позволяет сделать вывод о своеобразном
"удвоении" процессуальной природы таковых, поскольку надзор во многих
случаях осуществляется не только за возникновением, изменением и прекращением
материальных правоотношений, но и за законностью при реализации процессуальных
правоотношений другими субъектами властной деятельности. Обоснованность данного
вывода иллюстрируется, в частности, примером осуществления надзора за
законностью расследования уголовных дел, где прокурор осуществляет надзор не
только за полнотой и объективностью предварительного расследования, но и за
соблюдением процессуальных норм соответствующими должностными лицами. В самом
широком смысле "надзорный процесс над процессом" проявляется и в
правотворчестве, и в правоприменении, поскольку прокурор обязан реагировать на
нарушения не только материального, но и процессуального права.
Надзорная деятельность вообще и надзорные правоотношения в частности
тесно связаны с понятием юридического факта, определение которого в общей
теории права дается следующим образом.
Так, С.С. Алексеев о юридическом факте пишет: "Это конкретное
жизненное обстоятельство, с которым юридическая норма связывает возникновение,
изменение или прекращение правовых последствий (правоотношений)" [vi].
В.Б. Исаков считает так: "Юридические факты - это конкретные
жизненные обстоятельства, вызывающие в соответствии с нормами права наступление
тех или иных правовых последствий, возникновения, изменения, прекращения
правового отношения"[vii].
"Юридические факты, - по мнению Н.И. Матузова, - это определенные
жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми нормы права связывают
возникновение, прекращение или изменение правоотношений"[viii].
В то же время Н.Г. Александров полагает, что юридический факт - это не
просто жизненный факт, а факт, определенным образом расцениваемый нормами права[ix].
Общетеоретическая интерпретация юридических фактов является основой для
установления предпосылок возникновения, изменения и прекращения надзорных
правоотношений. В качестве примера к числу таких предпосылок, дающих начало
течению надзорного процесса, относятся заявления и другие обращения граждан,
сообщения учреждений, предприятий всех форм собственности, государственных органов,
средств массовой информации и т.п. Надо только иметь в виду, что, кроме
предпосылок (их, с нашей точки зрения, следует называть поводами), должны быть
еще и основания для начала надзорной деятельности - наличие сведений о
нарушении законности[x].
Обращаясь к теории прокурорского надзора, заметим, что вопрос об
участниках прокурорско-надзорных правоотношений пока еще исследован
недостаточно; имеют место противоречивые суждения о соотношении понятий
"субъекты" и "участники" прокурорско-надзорных правоотношений.
Так, В.Г. Даев и М.Н. Маршунов употребляют понятие "субъекты
прокурорско-надзорных правоотношений"[xi].
Есть и оригинальная точка зрения И.М. Погребного, который пишет, что
"отдельные участники юридического процесса, становясь субъектами
процессуальных правоотношений, не перестают одновременно быть и участниками
соответствующих материальных правоотношений"[xii].
Предпочтительным видится мнение по этому вопросу В.Д. Ломовского,
который считает, что "следует наметить различие между понятиями участник
прокурорско-надзорного правоотношения (прокурорского надзора) и субъекта
прокурорского надзора. К последним целесообразно отнести исключительно
прокуроров, т.е. участников правоотношений, выполняющих функцию высшего надзора
за точным и единообразным исполнением законов"[xiii]
(здесь видится стремление автора обособить и подчеркнуть особую роль прокурора
в надзорном правоотношении. - В.Б.).
С нашей точки зрения, прокурорско-надзорные отношения имеют свою
специфику, суть которой (и это признают практически все ученые) в том, что
обязательным (лидирующим) субъектом этих отношений является прокурор. Другие
субъекты находятся в определенном положении к прокурору в связи с реализацией
предоставленных им прав или выполнением возложенных на них обязанностей - это
государственные органы, должностные, физические и юридические лица; мы называем
их участниками надзорных правоотношений. При таком подходе обнаруживается
взаимосвязь прав и обязанностей субъектов надзорного производства (только
прокуроров) и участников надзорного производства (государственных органов,
должностных лиц, физических и юридических лиц).
Характерные особенности отношений в сфере прокурорского надзора определяются
прежде всего правовым положением прокурора. Как правило, прокурор при
обнаружении признаков правонарушения (получив об этом соответствующую
информацию) может предложить компетентным органам и должностным лицам устранить
это правонарушение, его неблагоприятные последствия и причины, поставить вопрос
об ответственности виновных в нем. Если говорить о случаях, когда прокурор
наделен правом непосредственно устранить нарушение закона (к примеру, отменить
незаконное и необоснованное постановление органа дознания об отказе в
возбуждении уголовного дела), то они представляют исключение из общего правила.
Понимая, что в определенных сферах без таких исключений обойтись пока
невозможно, тем не менее считаем, что в дальнейшем нужно реформировать институт
юрисдикционных полномочий прокурора в направлении приближения его к
принципиальному существу надзора. Это мнение не вступает в противоречие с
сущностью надзорных правоотношений, которые являются властеотношениями, но не в
традиционном понимании "власть - подчинение". Конечно, прокуроры
располагают властными полномочиями. Так, с целью устранения нарушений закона
прокурор хотя и не осуществляет непосредственного вмешательства в
исполнительно-распорядительную и хозяйственно-оперативную деятельность, но
реализует полномочия властного характера, например, путем внесения
представления, в котором формулируется требование принятия конкретных и
своевременных мер по устранению выявленных нарушений законности и причин, их
повлекших. Властные полномочия здесь становятся инструментом обеспечения
эффективности надзора. В то же время следует помнить, что властные полномочия прокурора
носят надзорный характер. Они создают не только обязанности, но и права других
участников надзорного правоотношения, в том числе и право выразить недоверие
прокурору, несогласие с ним, право на обжалование решения прокурора
вышестоящему прокурору либо и в суд. Кроме того, специфика последних
обнаруживается в содержании соответствующих социальных связей, что вытекает из
общей теории права, где правоотношение определяется как возникающая на основе
права индивидуализированная общественная связь его субъектов взаимными
юридическими правами и обязанностями[xiv].
Взаимосвязь субъективных прав и обязанностей в надзорных
правоотношениях находит свое отражение в законодательстве о прокурорском
надзоре, хотя, по нашему мнению, не всегда четко, конкретно и убедительно.
Представляется, что уже давно назрела необходимость законодательного
закрепления компетенции заместителей, помощников прокуроров, прокуроров
(старших прокуроров) отделов и управлений, а также обязанностей прокуроров в
отношении других участников надзорных правоотношений. Более подробная и
конкретная процессуальная регламентация деятельности лидирующих субъектов
прокурорского надзора позволит эффективно реализовать прокурорские полномочия,
а с другой стороны, обеспечить максимальное соблюдение прав и свобод граждан,
ставших в силу жизненных обстоятельств участниками прокурорско-надзорных
правоотношений.
И еще об одной характеристике надзорных правоотношений, подчеркивающей
самобытность и оригинальность надзора: в них прокурор не имеет (не должен
иметь!) собственных личных интересов. Его воля должна совпадать с
государственной, выраженной в законодательстве. Всякие другие варианты
использования прокурорских полномочий либо превращают надзор в средство решения
политических задач, либо создают условия для злоупотреблений, своекорыстия,
прямо выводящих соответствующих должностных лиц на неправовой путь
использования власти.
Прокурорско-надзорные правоотношения как важнейший элемент надзорно-процессуального
производства имеют специфический объект. По нашему мнению, в
прокурорско-надзорных процессуальных правоотношениях деятельность (поведение)
их субъектов неоднородная и разноцелевая (прокурор действует в
"чужом" интересе: в интересах личности, общества и государства; в
свою очередь, другие участники надзорного правоотношения преследуют свою
личную, нередко и противозаконную, цель), но в каждом случае движимая своими
интересами для достижения приемлемых для них результатов.
Говоря об объекте прокурорско-надзорного правоотношения, следует
исходить из того, что объектом всякого правоотношения является предмет
окружающего мира, материальное или нематериальное благо, по поводу которого (в
отношении которого) сложилось правоотношение[xv]. Указанное
положение общей теории права позволяет определить объект прокурорско-надзорного
правоотношения как то, на что направлены субъективные права и юридические
обязанности прокурора (конкретная организация, государственный орган и т.п.).
При исследовании любого процессуального производства в качестве
обязательного элемента его состава особое значение на уровне подсистемы имеет
процессуальное доказывание[xvi].
Оно включает в себя наличие и применение специфических процессуальных средств,
методов, способствующих достижению поставленных целей. В каждом конкретном
случае юридически значимое решение будет обоснованным и эффективным лишь тогда,
когда принимающий это решение лидирующий субъект процессуального производства
обладает объективной, достоверной информацией, соответствующим образом
оформленной и свидетельствующей об обстоятельствах рассматриваемого и
разрешаемого юридического дела. Только в этом случае можно рассчитывать на
достижение поставленных целей в соответствии с принципом объективной истины.
С.С. Алексеев определяет доказывание как исследовательскую
деятельность, образующую само содержание опосредствованного юридического
познания, результатом которого является воспроизведение того или иного
фрагмента действительности, реконструкция всех обстоятельств дела, и включает в
нее несколько последовательных этапов: определение круга фактов, подлежащих
установлению; собирание и процессуальное закрепление доказательств;
исследование доказательств, включая их проверку; оценку доказательств[xvii].
Важно при этом подчеркнуть, что доказательственная деятельность не
является прерогативой традиционного юридического процесса. Полагаем, прав Е.В.
Додин в том, что процессуальный порядок сбора, исследования и оценки значимой
информации необходим там, где это связано с вторжением в сферу охраняемых
законом прав и интересов граждан и организаций, с обеспечением общественного
признания правильности принятого акта[xviii].
Каждое юридически значимое решение в этом случае будет обоснованным, наиболее
эффективным, поскольку субъект, к примеру, надзорно-процессуального
производства, принимающий такое решение, будет обладать достоверной, надлежащим
процессуальным образом закрепленной информацией обо всех обстоятельствах
разрешаемого дела.
В юридической литературе отмечалось, что характерной чертой
процессуального познания является правовая регламентация процесса познания и
возможности использования тех или иных средств в качестве доказательств
истинности выводов[xix]. В
этой связи подчеркнем то обстоятельство, что вопросы доказывания в надзорном
процессе законодательством в полном объеме не урегулированы. Такое положение,
во-первых, требует необходимости субсидиарного применения норм традиционного
юрисдикционного процесса (с учетом специфики надзорного производства); во-вторых,
практика буквально "страдает" от недостатка соответствующих
процессуально-правовых предписаний. Отсутствие надлежащего процессуального
регулирования доказывания в надзорной деятельности влечет за собой нечеткость
представлений участников надзорного процесса о целях, задачах, правах и
обязанностях, ответственности и т.п. Поэтому, повторимся, целесообразным
является внесение в Закон о прокуратуре РФ и в положения о федеральных службах
специальных статей, регламентирующих процедуру надзорной деятельности
должностных лиц органов надзора (она должна быть максимально
процессуализирована).
Отметим, что наукой теории прокурорского надзора в определенной мере
изучается проблематика методов и средств повышения эффективности надзора. К
числу таковых можно отнести тактику и методику прокурорского надзора[xx],
применение технических средств в ходе процессуального доказывания,
использование достижений (опыта) прокурорско-следственной практики и т.п.
Представляется, что наработанный опыт "прокурорского" доказывания в
определенной мере может быть востребован и должностными лицами других органов
надзора.
Специального внимания требуют особенности предмета доказывания и оценка
его результатов при осуществлении надзора. Особо отметим, что выводы
должностного лица надзорного органа и его решения, направленные на
восстановление нарушенных прав и надлежащее выполнение юридических обязанностей
поднадзорными субъектами, должны быть основаны только на достоверных
фактических данных (доказательствах).
С помощью доказательств устанавливается правонарушение "во всей
полноте объективных и субъективных признаков"[xxi]:
событие правонарушения; лицо, его совершившее, и виновность такового;
обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности; данные о
личности правонарушителя; характер и размер ущерба, а также причины и условия,
способствовавшие совершению правонарушения. Это дает возможность принять
адекватные меры по устранению допущенных нарушений закона. Последнее возможно
только при условии правильности оценки фактических обстоятельств совершенного
правонарушения, основанной на внутреннем убеждении, к примеру, прокуроров,
которые руководствуются при этом только (и исключительно) законом, реагируя на
выявленное правонарушение обоснованно и в установленном законом порядке.
Существенной особенностью деятельности субъекта надзора является то,
что устранение выявленного правонарушения (и его последствий) осуществляется
непосредственно не им самим, а теми органами и лицами, к которым обращается
надзорный орган по поводу отступлений от закона. Причем во всех таких случаях
соответствующий участник надзорных правоотношений обязан удовлетворить
заявленное требование и восстановить нарушенные права.
Процессуальные документы как элемент надзорно-процессуального
производства подчеркивают его формально-юридический аспект, в них оформляется
властное волеизъявление лидирующих субъектов надзорного производства.
Документальная фиксация добываемых в ходе надзорно-процессуального производства
результатов составляет его неотъемлемый компонент; она осуществляется при
помощи системы официальных правовых документов, предусмотренных
законодательством. Этот компонент процессуального производства материализуется
в итогах процессуальной деятельности, в нем завершается логическое развитие
юридической нормы[xxii].
Объектом внимания здесь становятся процессуальные документы надзора,
принимаемые как в ходе надзорной проверки, так и при вынесении решения по
конкретному делу.
В науке отмечается, что правовые акты-документы являются формой
юридически-официального бытия юридических норм, других элементов правовой
системы, обладающих юридической энергией или воздействующих на процесс
правового регулирования[xxiii].
Со своей стороны подчеркнем, что процессуальные документы выполняют роль
важного средства, инструмента в технологии применения права, способствуют
оптимальной реализации в поведении людей предписаний, заложенных в правовой
норме.
К этому необходимо добавить, что иногда процессуальные акты-документы
"материализуют" не только субъективные права и юридические
обязанности, но и юридическую ответственность (к примеру, руководитель, в адрес
которого внесен прокурором протест на незаконный правовой акт, должен его
рассмотреть, отменить и дать ответ; в противном случае приводится в действие
механизм ответственности за неисполнение законных требований прокурора[xxiv]
либо механизм судебной процедуры, включающей и юридическую ответственность за
невыполнение решений суда).
При подготовке процессуальных документов должно быть соблюдено условие
- строго отвечать установленным требованиям. В их числе: законность и
обоснованность; понятное, четкое и грамотное изложение сведений и обстоятельств
по юридическому делу; определенная структура содержания; соблюдение
традиционных реквизитов и некоторые другие. Эти требования применительно к
надзорному процессу нашли свое закрепление в Законе о прокуратуре, уголовно- и
гражданско-процессуальном законодательстве, других нормативных актах. Так, в
соответствии с законом (ст. 339 ГПК РФ) кассационное представление прокурора
должно соответствовать определенным требованиям. Аналогичный процессуальный
порядок предусмотрен и в сфере уголовного судопроизводства (ст. 375 УПК РФ).
В то же время в очередной раз приходится констатировать, что в
процессуальном регулировании надзора пока имеются "белые пятна".
Если посмотреть, к примеру, на прокурорский надзор с точки зрения
процессуальной урегулированности его отдельных направлений, то этот вопрос
обстоятельно разрешен в сфере осуществления надзора за расследованием
преступлений[xxv].
Что же касается надзора за исполнением законов и законностью правовых
актов, а также надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина (гл.
1 и 2 Закона о прокуратуре РФ), то процессуальная регламентация надзорных
действий прокурора в законе недостаточна. Определены лишь отправные начала
такой деятельности: предмет надзора, объект надзора, полномочия.
В связи с чем предлагаем определить в законе процессуальный порядок
надзорных проверок, сроки принесения прокурорских протестов, внесения
представлений и других актов реагирования на допущенные нарушения законности и
т.п. Необходимо закрепить процессуальную форму предостережения о недопустимости
нарушения закона, основания, сроки и юридические последствия его применения
(позиция по этому вопросу уже высказывалась[xxvi]).
Кроме этого, пока процессуально не оформлено правовое положение прокуроров,
участвующих в работе федеральных органов законодательной и исполнительной
власти, представительных (законодательных) и исполнительных органов субъектов
РФ, органов местного самоуправления (ст. 7 Закона о прокуратуре РФ). Закон
ничего не говорит и о процессуальной форме обеспечения единообразного
исполнения законов по всем направлениям прокурорского надзора.
В юридической науке, посвященной проблемам юридической процессуальной
формы, высказано предложение о функциональной характеристике процессуальных
документов. Некоторые ученые полагают, что процессуальные документы в
зависимости от их специализации выполняют следующие функции: фиксационную,
информационную и динамическую, - а также предлагают свое видение системы
процессуальных документов[xxvii].
Приведенная классификация функций процессуальных документов не вызывает
возражений. В то же время применительно к надзорно-процессуальному производству
на первое место следует поставить все же динамическую функцию, поскольку
акты-документы всегда влекут за собой возникновение, изменение и прекращение
определенных правоотношений, обслуживая возникший у их субъектов и участников
определенный интерес.
[i] См.: Галаган И.А. Теоретические проблемы административной ответственности: Автореф. дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 1971. С. 36.
[ii] См.: Ломовский В.Д. Прокурорско-надзорные правоотношения. Ростов н/Д., 1987. С. 127 - 128.
[iii] См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 31.
[iv] Ломовский В.Д. Указ. соч. С. 50.
[v] Имеются в виду нормативные правовые акты, регламентирующие деятельность федеральных служб, на которые возложены функции надзора и контроля, созданных в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 г. N 314 "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти" // СЗ РФ. 2004. N 11. Ст. 945.
[vi] Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982. Т. 2. С. 163.
[vii] Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 10.
[viii] Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 1997. С. 530.
[ix] См.: Александров Н.Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961. С. 243.
[x] Еще раз подчеркнем, что, по нашему мнению, нормы о поводах и основаниях надзорной деятельности должны быть включены в тексты законодательных актов, регламентирующих деятельность надзорных органов.
[xi] См.: Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. Л., 1990. С. 68 - 69.
[xii] Погребной И.М. Общетеоретические проблемы производств в юридическом процессе: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1982. С. 10.
[xiii] Ломовский В.Д. Указ. соч. С. 66.
[xiv] См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 82.
[xv] См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 72.
[xvi] Подробнее о доказывании см., например: Францифоров Ю.В. и др. О дискуссионных вопросах в теории доказательств // Государство и право. 1998. N 5. С. 104 - 106; Некрасов С. Допустимость доказательства: вопросы и решения // Российская юстиция. 1998. N 1. С. 9; Кореневский Ю.В. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1999. N 2. С. 55 - 62 и др.
[xvii] См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. С. 336.
[xviii] См.: Додин Е.В. Доказывание и доказательства в правоприменительной деятельности. Киев, 1976. С. 68.
[xix] См.: Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж, 1978. С. 202.
[xx] О тактике и методике прокурорского надзора подробнее см., например: Прокурорский надзор в Российской Федерации / Под ред. Ю.Е. Винокурова. М., 2000. С. 96 - 105.
[xxi] Ломовский В.Д. Указ. соч. С. 103.
[xxii] См.: Бабаев В.К. Логическо-юридическая природа правоприменительных актов // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности... Ярославль, 1977. С. 19.
[xxiii] См.: Алексеев С.С. Общая теория права. С. 194 - 195.
[xxiv] См. подробнее об этом: Викторов И. Ответственность за неисполнение законных требований прокурора // Законность. 1999. N 9. С. 5 - 8.
[xxv] См., например: Муратова Н.Г. Постановление прокурора как уголовно-процессуальный акт предварительного расследования // Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. Вып. 90. М., 1985. С. 58 - 63; Буторин Л.А. Прокурорский надзор за ОРД // Российский следователь. 1999. N 4. С. 46 - 49; Мартемьянов В. Подследственность прокуратуры // Законность. 2000. N 9. С. 30 - 32; Быков В., Макаров И. О регламентации следственных действий // Российская юстиция. 1998. N 2. С. 23.
[xxvi] См.: Беляев В.П. Некоторые вопросы надзора в свете нового законодательства о прокуратуре // Российский следователь. 1999. N 5. С. 45 - 46.
[xxvii] См.: Олейников С.Н. Общетеоретические проблемы юридической процессуальной формы. Харьков, 1986. С. 24.
Виртуальный Клуб Юристов - ЮрКлуб -
создан для обмена опытом
людей, связанных с юриспруденцией, оперативного обсуждения возникающих
вопросов. Для этих целей имеются: конференция, чат, статьи, самая
полная база данных юристов, адвокатов, нотариусов и юридических фирм для подбора
партнеров или исполнителей юридических услуг. |
Также предлагаем вашему вниманию рассылку "Новости Виртуального Клуба Юристов"
В рассылку попадает самое интересное из жизни ЮрКлуба - анонсы статей, юмор юристов,
объявления об интересных вакансиях, юридические семинары, случаи из практики и многое другое.
Приглашаем к сотрудничеству авторов.
Все материалы для статей, замечания и предложения по совершенствованию рассылки "Проблемы Процессуального права"
направлять по адресу: jason_voorhees@mail.ru
С уважением,
Гладышев Дмитрий (ник Jason Voorhees)
ООО "Аудиторская фирма "И.С.К.", г. Ярославль, проспект Толбухина, 8/75, тел./факс (4852) 72-16-03, 72-16-93, 72-09-96, 73-01-62 |
В избранное | ||