В Ы П У С К  #41

Андрей Геласимов. Год обмана

Цитата:
Вообще иногда мне было как-то странно оттого, что у меня вроде как появилась семья. Причем не просто семья, а целая семья сразу с настоящим ребенком. Правда, Марине он был не сыном, а братом, но разницы, в принципе, никакой. Поэтому я начал вдруг чувствовать себя как бы отцом. … Сначала от этого вообще было очень странно. Такое ощущение, как будто всех обманул. Не в том смысле, что наколол кого-то или там кинул, а в том, что карта пришла небольшая, а ты блефанул, и тебе вдруг поверили…
...Я чувствовал, как у меня прорезаются крылья. Никогда еще не получал такого удовольствия. Говоришь, а сам знаешь, что так оно и есть. Непередаваемое ощущение. Всю жизнь бы говорил только правду. Волнует, как будто первый раз влюбился.
На книгу Геласимова меня "навел" лично главный редактор "Книжного обозрения" Александр Гаврилов (точнее, подписанная им рецензия) - человек занятой и читатель взыскательный, абы что хвалить не будет, и раз уж он рекомендовал, прочесть всенепременно надо. Так я и сделала… - и не разочаровалась. Сюжетная завязка напоминает старый фильм "Игрушка" с Пьером Ришаром: незадачливому, невежественному, но обаятельному 23-летнему Михаилу Воробьеву было сделано предложение, которое он не смог бы да и не захотел отклонить - поработать "учителем жизни" (сиречь наставником в пьянках-гулянках) и опекуном шефского сынка, а заодно, как выясняется, пошпионить за мальчиком. Герои почти поголовно юны и сэлинджерообразны. Действие происходит в незабвенном 1998-м - году дефолта… Время тотальной "переоценки ценностей", когда оказались сброшены, пускай и не надолго, социальные маски и участники драмы получили возможность "побыть не собой". О том, как они ею воспользовались, узнаем к концу книги. Слово "обман", надо заметить, приобретает у Геласимова максимально позитивное и жизнеутверждающее наполнение.

Мишель Уэльбек. Лансароте

Цитата:
Как бы там ни было, мы стремительно приближаемся к созданию всемирной федерации под управлением Соединенных Штатов Америки, и с английским языком в качестве государственного. Разумеется, перспектива жить под властью идиотов несколько смущает; но ведь это не в первый раз. Судя по тем свидетельствам, которые оставили о себе древние римляне, они явно были нацией придурков; что не помешало им покорить Иудею и Грецию. А потом явились варвары, и так далее, и так далее. Получался некий круговорот, мысль о котором действовала угнетающе; и я переключил телевизор на канал MTV. MTV без звука - это вполне сносно; приятно поглядеть, как резвятся хорошенькие киски в коротких топиках. В конце концов я достал член и стал мастурбировать, пока на экране показывали рэп, а потом заснул и проспал часа два.
Лансароте - игрушечный островок, всеевропейский курорт, располагается там, где юг Европы почти смыкается с севером Африки. "Лансароте" - нечто вроде документальных заметок об отпуске, проведенном в этом теплом, многоязычном и, казалось бы, столь дружелюбном к человеку - европейцу - месте. Заметки крайне желчные, до последней запятой пропитанные фирменным уэльбековским скепсисом и нелицеприятным ехидством, виртуозные по форме и …эсхатологические по содержанию. Один из ранних текстов писателя, подготовивший почву для наиболее известных книг - "Элементарных частиц", и, прежде всего, "Платформы".

Дмитрий Быков. Орфография

Цитата:
Почему "не убий" могу понять, "не укради" - тоже, а вот почему бледный бес через ять пишется - никак в толк не возьму. Витте сажал по три ошибки в строке, а ничего, справлялся. У меня было тайное соображение, что соблюдение орфографических законов как-то связано с уважением нравственных, - но это так же наивно, как полагать, будто человек законопослушный всегда становится образцом морали. Я столько знал отъявленных мерзавцев. никогда и ни в чем не преступивших закон… в общем, думал я, думал - и пришел только к одному: грамотность - это свидетельство покорности. … Делаю, ибо абсурдно.
Лингвистическая фантазия Дмитрия Быкова в чем-то перекликается с "Казарозой". Оба романа повествуют о постреволюционной России, о событиях двадцатых годов, преломленных в призме языка. У Юзефовича - это утопический планетарный проект "языкового равенства и братства", всемирный язык эсперанто, у Быкова - реформа правописания, упразднившая освященные культурой условности. Символичен псевдоним главного героя - Ять: "лишний человек", вступившийся за "отмененную" декретом букву. Роман собрал рекордное (после С. Витицкого и В. Пелевина) число откликов, вошел в шорт-лист премии "Национальный бестселлер" - и пронял даже быковских недоброжелателей. Хотя, по мнению ВПС, предыдущий текст Быкова "Оправдание" - остросюжетная аллегория на материале событий Второй мировой - несомненно, оригинальней и динамичней. Многословность и "эпопейный замах" "Орфографии" сужает круг ее читателей: эдакая литературная литература для литераторов. Точнее даже, для литературных критиков.

Егор Радов. Суть

Цитата:
Он собрался с силами, подошел и посмотрел на родившуюся штуку. Она представляла из себя два колеса - одно внутри другого, - помещающихся на своеобразной подставке, состоящей из двух жгутиков, закрученных в спираль. Один жгутик был красным, другой - синим. Колеса мерно вращались в разные стороны, издавая стрекот; края их пылали светом - соответственно красным и синим. Центр этого странного устройства постоянно мигал, то превращаясь в точку жуткого черного провала, то в средоточие ослепительного сияния.
… Так описан в романе вечный двигатель. Псевдоконспирологическое повествование о современности, возгоняющее галлюциноз наркомана до масштабов социальной аллегории, которая претендует объяснить все и вся: от развала Советского Союза до мелких подробностей дня сегодняшнего. Суть - загадочного (марсианского?) происхождения вещество, имеющее вид черных кристаллов, - впервые была обнаружена в глухом таежном овраге, откуда и начала свое победное шествие по миру. Суть универсальна и открыта для всех, ее невозможно отвергнуть… Каждый, кто соприкоснулся с Сутью, постигает ее по-своему: головой, сердцем, анусом или желудком. Суть способна совпасть с любой религией и философской доктриной, она открыта для верующего и для атеиста и сулит безграничное блаженство. Суть принимает всех, и все принимают Суть… за вычетом горстки диссидентов-отщепенцев, готовых до последнего сопротивляться преображению мира и не дающих себя спасти. В итоге последним - нерушимым! - оплотом "неспасенного", не принявшего Суть естества оказывается малолетний наркоман Коля: парадоксальное авторское альтер-эго, которое, по словам самого писателя, воплощает необязательность, нелепость или "маразм обыденности", противостоящий Сути…

Чак Паланик. Колыбельная

Цитата:
Новая смерть, эта чума, может прийти откуда угодно. Из песни. Из случайно услышанного объявления. Из колонки новостей. Из проповеди. От уличного музыканта. Можно подхватить смерть от ведущего в телемагазине. От учителя. От интернетского файла. От поздравительной открытки ко дню рождения… Миллион человек посмотрят какое-нибудь телешоу, а наутро они все умрут, потому что посреди программы была реклама.
"Кинговский" ужастик от создателя "Бойцовского клуба": смерть приходит из детской книжки. Подобно тому, как определенные сочетания знаков могут "заглючить" компьютер, последовательность звуков из африканской "баюльной песни" приносит гибель каждому, кто ее слышит. Страшилка Паланика виртуозно сливает воедино фобии - такие, казалось бы, разные как страх перед НЛП и древними демонами речи. Аллегория о знании, обретаемом в тишине и о вездесущей смерти.

Виктор Пелевин. Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда