iSec.ru :: Детектив Онлайн :: Криминал

И ВСЕ ЕЕ МУЖЧИНЫ

Введение

Истошный собачий вой раздался во дворе в половине шестого утра, разбудив обитателей
трех теснящихся вокруг чахлого скверика пятиэтажек. Полусонные жильцы, вполголоса
матеря паразитов-собачников и их четвероногих друзей, прислушивались к происходящему
за окном, но вылезать из нагретых за ночь постелей в утреннюю прохладу не торопились.
- Джерри, Джерочка, - смущенно позвал женский голос, - иди ко мне, девочка. Фу,
брось, что ты там нашла?
Джерочка замолчала на некоторое время, внимательно выслушала хозяйку и взвыла
прямо-таки с упоением.
- Джерка, иди сюда, я кому говорю? Фу, - хозяйка изо всех сил пыталась быть суровой,
- ну-ка иди... Ой...
Голос оборвался, а затем к непрекращающемуся вою Джерочки присоединился отчаянный
женский визг...

Глава 1

Катерина, как завороженная, следит за моими руками. Пальцы двигаются привычно,
автоматически перебирают длинные волоконца табака, уминают в трубке. Наконец
я щелкаю зажигалкой и на несколько мгновений скрываюсь за густым дымом. Дашка,
Дарья, коллега-конкурентка... Черт, как же это? Всего неделю назад на брифинге
в МВД, живехонькая-здоровехонькая, буквально из-под носа у меня увела уэповского
полковника, на ходу озорно высунув кончик языка. Знала, ведьма: где она прошла,
там поле вытоптанное, на ходу подметки резала, но обижаться на нее было совершенно
невозможно.
- Лен, а может, ошибка? Мало ли чего напутают? - голос Катерины отвлекает меня
от недельных воспоминаний. - Сообщение "интерфаксовское", а там тоже не святые
работают. Иногда полную чушь сливают.
- Не ошибка. Хотя в голове не укладывается.
- Да за что? Она ведь в последнее время попритихла немножко: хроника суточных
происшествий - и все. Сплошная бытовуха.
- Ой, Катерина, это-то и грустно. Если Костровская притихла, значит, роет где-то.
А теперь - пойди, узнай, где она рыла и кому дорогу перешла. Насколько мне известно,
наряд из отделения вообще хотел на ограбление списать: приехала дама домой поздно,
поставила машину в гараж, стала выходить - тут ее по голове и огрели. Сумку утащили,
да в нескольких метрах выбросили, кольцо с руки сорвали - след остался, - я останавливаюсь,
чтобы раскурить трубку.
- Ну, и...? - не терпится Катерине.
- Дарья с участковым дружбу водила. А он мужик неглупый, двадцать третий год
"на земле" работает. Он и заметил: часики у Дашки - "Картье", между прочим, -
на руке целехонькие. Сережки, хоть и маленькие, но золото с брюликом, на месте.
В сумке сто пятьдесят баксов в боковом кармашке. А вот ключей от квартиры нет.
Соображаешь?
- А в квартире что?
- А ничего. Грамотные люди работали - если успели, конечно. То ли Дашка с утра
за дверь прямо из койки вылетела, то ли кто-то очень аккуратно покопался. Вполне
приемлемый утренний бардак. Не больше, чем у меня, например, - собственная фраза
наводит меня на традиционную мысль: а выключила ли я дома утюг? Выключила, точно:
розетка заискрила, и я в очередной раз собралась попросить кого-нибудь из знакомых
посмотреть, что там такое.
- Ленка, откуда ты всегда все знаешь? - восхищенно удивляется Катерина, и я привычно
отмахиваюсь:
- А живу-то я сколько?.. На самом деле, в Дашкином отделении у меня знакомый
опер, - объясняю, чтобы не обижать подругу.
- Ты мне лучше скажи, в каком отделении у тебя нет знакомого опера, - подначивает
Катерина. - Сегодня с утра майор Никонов звонил.
Я давлюсь дымом:
- А какого ж лешего ты молчишь? Никонов, солнце мое - это не отделенный опер.
Это "Петры" - Петровка, 38. И что сказал?
- Сказал - перезвонит.
В подтверждение Катиных слов оживает телефон. Я мрачно отзываюсь:
- Да?
- Караганда, - передразнивает знакомый голос. - Долго спишь, девушка.
- Я встаю поздно, потому что ложусь рано.
- Лен, ты с Костровской знакома?
- Была знакома.
- А-а, знаешь уже. Быстро у вас новости расходятся.
- Я же говорю - ложусь рано, - невнятно, сквозь зажатый в зубах мундштук трубки,
поясняю я, - так что новости узнаю вовремя.
- Встретиться бы надо, поговорить.
- Под протокол или как?
- Пока - "или как". Но может и под протокол понадобиться.
- Под протокол - не была, не состояла, не участвовала. Не люблю я вашу бюрократию.
- А я - так просто обожаю, - обижается Никонов. - Подходи к "Макдональдсу" через
полчаса.
- Ой, гражданин начальник, только без гамбургеров. Это недозволенные методы ведения
следствия. Я и так все скажу.
Никонов фыркает:
- Скажешь, куда денешься. Давай, не опаздывай, у меня времени мало.
Ну что ж, есть еще время докурить трубочку и почистить перышки перед выходом.
Катерина наблюдает за моими манипуляциями с понимающей усмешечкой. Никонов -
давняя и, что прекрасно понятно, совершенно безнадежная заноза в моем сердце.
По закону подлости, человек, воплощающий наяву все мои представления о том, каким
должен быть мужчина (ко всему прочему, еще и блондин!), давно и прочно женат.
Впрочем, может, оно и к лучшему - я в своей жизни в обозримом будущем ничего
менять не собираюсь. А выглядеть достойно в глазах симпатичного майора - это
святое.
Так что, разыскав среди праздной публики у "бигмачной" мужчину своей мечты, я
придаю взгляду такое выражение, будто передо мной дух бесплотный. Правда, умудриться
представить духа весом в добрый центнер с лишком и ростом под два метра сложновато.
- Плывешь, - одобрительно говорит Никонов.
Я непонимающе кошусь на свою талию. Ее объем - предмет моего неусыпного внимания
и затаенной гордости.
- Да не в том смысле, - ухмыляется Никонов. - Походочка у тебя - хоть стакан
с водой на макушку ставь. Мужики шеи посворачивали. Вон как на меня смотрят -
завидуют: "Это к кому ж такая женщина?"
- Ага, "мне б такую", - подхватываю я иронию. - А где орудие пытки - гамбургер
паршивый?
- Ты же обещала сама расколоться. Валяй - твоя кличка Орех.
- Алексей Павлович, ведите себя прилично, когда с дамой разговариваете. Спрашивай,
что интересно.
- Ты Костровскую хорошо знала?
- Как тебе сказать... Близкими подругами мы не были. Да я и не уверена, были
ли у нее близкие подруги.
- Почему? - перебивает Никонов.
- Она, как говорится, из тех женщин, которых с мужьями не знакомят. Не из-за
нее, а из-за мужей. Ну, а мне в этом отношении терять нечего, так что в гости
друг к другу мы иногда заглядывали.
- Не знаешь, над чем она работала в последнее время?
- Если б знала, - вздыхаю я. - Только-только мы об этом с Катериной говорили.
Дашка в последнее время на мелкие информашки перешла, а это значит, какую-то
тему крутила - к гадалке не ходи. И голову прозакладываю - из-за этого ее и убили.
Вы у нее на работе спрашивали? Дома в компьютер лазили?
- На работе у нее никто ничего не знает. А дома..., - Никонов запинается, но
решительно заканчивает, - дома ей кто-то жесткий диск почистил. Всю информацию
стер. Вот так-то.
- Простенько и со вкусом, - уныло комментирую я и лезу за сигаретой. Никонов
подносит мне зажигалку, закуривает сам и мы некоторое время сидим молча, обдумывая
ситуацию.
- Когда ее хоронят? - спрашиваю я наконец.
- Послезавтра на Измайловском, в двенадцать. Поедешь?
- Спрашиваешь, - пожимаю я плечами. - А ты?
- Поеду. Посмотрю, что к чему, - неопределенно отвечает майор и без всякого перехода
спрашивает:- А где ее бывший муж сейчас обретается, не в курсе?
- Понятия не имею, - качаю я головой. - По-моему, и Дашка этого не знала. Она
так говорила: "Три года я про него не слышала и еще тридцать раз по столько не
слышать бы".
- А любовник у нее был?
Я запинаюсь, издаю несколько невнятных междометий, смотрю на часы и вскакиваю:
- Лешка, давай на эту тему в другой раз поговорим, а? Сейчас, правда, некогда.
Совсем опаздываю. Вон и троллейбус мой идет, - и не давая Никонову опомниться,
поспешно удираю. Уже почти у самой остановки меня настигает голос - майор гаркает
на всю площадь:
- Не забудь, послезавтра в двенадцать.
Я киваю неопределенно, втискиваясь в троллейбус, и представляю, как бы на меня
сейчас смотрели, если бы Никонов досказал фразу - "на кладбище". К счастью, мстительность
не в характере майора, и мой откровенный побег от ответа остался пока безнаказанным.
Ну не хочу я обсуждать Дашкину личную жизнь! Да и что обсуждать - послезавтра
сам все увидит. И, надеюсь, поймет.

Катерина ждет моего возвращения все с той же понимающей усмешечкой. Кажется,
она с ней так и просидела все сорок минут, что меня не было. Но я с порога делаю
вид, что не понимаю ее намекающих взглядов и с преувеличенной дотошностью начинаю
рыться в бумажных завалах на столе. Катерина немного обижена моим невниманием,
но любопытство берет верх:
- Ну, что там? Что майор рассказывает?
- Рассказывает! - фыркаю я. - Расспрашивает - это да. А чтоб опер с Петровки
что-нибудь рассказывал - ну, если только, как он в детстве любимую мамину чашку
разбил.
- А о чем расспрашивает?
Ох, не получится у меня сегодня поработать! Я набиваю в трубку новую порцию табака:
- О Дарьиной личной жизни. Очень его интересует, кто у нее в штатных хахалях
ходил.
Катерина на секунду застывает с открытым ртом, потом фыркает и разражается смехом:
- Ну, знаешь!... Веселая же ему работенка предстоит.
- Только, Катерина, - строго предупреждаю я, - хахали-то - они и сами на свет
Божий вылезут. Голову под топор положу - все они на кладбище появятся. А если
кто не появится...
- Тот и виноват, ты считаешь? - перебивает Катя.
- Ну куда ты спешишь - поперек батьки в пекло? - морщусь я. - Если кто-то не
появится, я этому "кому-то" вопросики позадаю. А если тебе майор начнет вопросики
задавать - молчи, как рыба об лед. Ну, про Антошку-то вся Москва знала, так что
этот конец можешь сливать с чистой совестью. А что ты еще слышала, или видела,
или просто предполагала - забудь насмерть сию же секунду.
- А почему? - искренне удивляется Катерина.
- Во-первых, потому что для сбора сплетен существуют бабушки на лавочках. Грязное
это занятие - в чужом белье копаться. Хочешь, чтобы я тебя уважала - не суйся
в этот вопрос. О своей личной жизни, как она есть, все знала только Дарья. А
во-вторых...
Я молчу, попыхивая трубкой, а потом - была не была - признаюсь:
- Кать, если б ты знала, сколько мне майор крови попортил! Он же на ходу подметки
рвет. Стоит только заикнуться, что меня интересует, тут же из-под носа все уволакивает.
Помнишь того негра, который наркотой торговал? Ведь ни имени его не знали, ни
адреса. Мой это кусочек был. И стоило мне у майора поинтересоваться, есть ли
на иностранцев, заключивших брак с москвичками, отдельная база данных, он мне
эту фишку на корню перебил! Паразит, пообещал через ЦАБ пробить... Я и сбросила
ему все, что знала: имя, гражданство и год, когда тот негр женился. Врать не
буду, адрес он мне нашел. А толку-то? Утром он мне адрес сообщил, а вечером этот
негр паршивый уже на Петровке показания давал. Даже на задержание не взяли, гады!
А Никонов мне потом еще нотации читал: "Этими делами должны заниматься профессионалы".
Зараза!
Я раздраженно щелкаю зажигалкой.
- А ты все сама хочешь раскопать? Тогда я в доле, - мгновенно реагирует Катерина.
- Я помогу, хорошо?
- Муж тебя отпустит? - подковыриваю я. - А то мало ли... Придется, например,
самим слежку устанавливать, в засаде по ночам сидеть. И что - на каждый чих мне
твоему Санечке справку писать?
- Вот еще! - фыркает Катерина. - Я ему сразу сказала: "Бачили очи, шо купувалы".
И чтоб не рассчитывал, что я из-за него на работе буду сидеть с девяти до шести,
а потом - к плите и стирке. Как работала, так и буду работать. И он, между прочим,
согласился. Сказал, что все понимает и к кастрюлькам загонять меня не собирается,
- торжествующе заканчивает Катя.
- Да шучу, шучу я насчет засад! Только знаешь, Катерина, если он на твои условия
пошел сознательно, а не абы ляпнуть, - такого мужа холить, лелеять и на руках
носить надо. Мужики - они народ такой, они самостоятельных баб не любят и боятся.
А жизнь сейчас, сама видишь, какая пошла: самостоятельных баб все больше, а понимающих
мужиков все меньше. На всех не хватает.
- А майор - понимающий? - Катерина пытается плавно съехать на задушевный разговор,
и я на корню пресекаю эту попытку.
- А майор прежде всего чужой. И его понимание на меня не распространяется. И
вообще - мне еще две полосы ваять, а ты меня с толку сбиваешь.
Я выколачиваю трубку и разворачиваюсь к компьютеру.