Сидел на дубе дятел

Новые поступления на сайт "Сидел на дубе дятел"

22.03 - Ехида о певце Юлиане

Откровения святого Юлиана

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды...

Н. Рубцов ...

"Только раз бывает в жизни встреееечаа... " - лирично, но необоснованно пела когда-то Изабелла Юрьева. Нет. Встреч бывает навалом, и половина из них (ну, почти) - встречи с прекрасным. Вот я забрела в некий журнал, и сразу единомышленника встретила. Любителя Высокого и Прекрасного в лице Юлиана. Юлиан - это певец такой. Он поет. Очень лирично поет вообще-то. А про него некоторые злокозненные виртуальные журналисты пишут, что он ... И даже, не побоюсь этого слова, ... . Ну это как же можно так цинично? Может быть, он вовсе не .... а всего лишь обыкновенный ... ? Надо же как-то за свои слова отвечать.

Так вот, пишет про Юлиана журналюга этот, и такие доводы его отстойности приводит:

1) Песни его, кроме него никто не поет

2) На концертах его все сидят

3) Он очень тактичен по отношению к аудитории

Разбираем по порядку. Ну, не поют. И Камбуровой песни не поют, и Высоцкого... Высоцкого, правда, иногда поют, но лучше б не пели. Даже этот Джигурда, ну прям точно под Высоцкого косит, даже сама Марина с закрытыми глазами не отличает. А все равно противно, ребята. Так что это не аргумент, что не поют. И говно не поют, но и очень хорошее тоже не поют, бо зачем перепевать, если можно мастера послушать? Ну завоет тинейджер "Смооооок он зе вотеееер" противным голосом. Кому от этого хорошо? Дипым Пурплам? Соседям? Участковому? Родителям и школьной администрации? Никому. Или там "Йисты дай!" - заорет. - "Ела суп Марина!" - ответит ему мрачно горное эхо. И тишина. Так что не надо.

Дальше. Второе. Говорит, сидят зрители? Сами не поют, не пляшут? Точно, сидят. То ли дело - концерты этих, как их... групп вроде "Пьяное зачатие", "Вверх тормашками", и этот еще, сами знаете кто - оденется, как вождь зулусов на коронации, и скачет под фанеру, а в зале девчонки на навоз переходят от визга... И уж совсем плоховато мне стало, как Ростроповича вспомнила. Вот же бедный, уродуется, а ни одна собака в зале на виолончели не заиграет. Ну да не он один. Копперфилд тоже в одиночку по залу летает и вагоны глотает. Такие тунеядцы пришли - только смотреть, или там слушать. Никто не хочет статую Свободы заглотить. Или Мавзолей начисто ликвидировать, избавить "мэра лужков" от расходов.

Ту же Камбурову взять - сидят (кому удалось сесть) и слушают все молча. Потому что у нее, вишь какое дело, - слова в песнях есть. Ну не такие, конечно, богатырские, как "шина-шина-опа, шина-шанана", а тоже там какие-то стихи. И тут, выходит, наш Юлиан тоже из этого сорта, очень он интересное поет. Дай, думаю, вслушаюсь. Может, что полезное. И таки да.

Есть у него такая песня, музыка не знаю чья, но музыка там отстойная, не в ней дело, дело в словах. А слова тоже не знаю чьи. Музыка Продольного на слова Поперечного, или наоборот - слова Крутого, а музыка Покатого... Кому интересно, пусть на радио "Маяк" напишет, и там все ему объяснят лично, как Пахомычу про сольфеджио и про полонез Огинского. Я своими словами вам перескажу...Напою не хуже Рабиновича.

Одним словом, поет он так взволнованно и трогательно, ну вроде такой парень разочарованный, и звонит он маме. Мама, говорит. Звоню я из автомата. Все, дела у меня хуже некуда, ты, мама, все равно по темноте своей не поймешь, как и что, но решил я с этой жизнью кончать. Так он в телефон поет. Ну? Прикидываете - маме, и такие слова? Мама там, бедная, наверно, сырой зегзицей кычет, но нам того не видать, а видать его упитанное красивое лицо. И он разевает на этом лице рот по всем правилам певческого искусства и дальше поет. Мол, мама. Ты не волнуйся. (А? Как она может не волноваться, я вас спрашиваю?). Деньги я тебе выслал, будешь ты с дровишками и с хлебом. Ну?!! Значит, намекает - вам, мама, от меня только деньжата нужны. Такие слова матери? И дальше поет. Решение мое окончательное, и решил я под поезд кинуться. (Тут мама, бедная, наверно, совсем заходится). Накал страстей в бархатном голосе прям за душу хватает, публика (сидячая) слезами уже обливается, как из брандспойтов, а он форсирует: мама, я звоню тебе с вокзала, ну, мам, пока, в общем, всем привет, а то вон уже электричка идет, я побежал!... И на таком накале страстей трубку вешает.

Ну, тут он кланяется, выжившая (в смысле "уцелевшая", а не в том, в котором вы подумали) публика рукоплещет, букеты несут, Карузо наш отбрасывает с чистого лба усталым жестом черные локоны и еще кланяется... А я по телику смотрю, тоже, между прочим, лежа на тахте, и вся такая расстроенная: ну ему корзины с цветами, а мама там как? Это ж понять надо. Маме-то каково?

И тут меня осеняет: дурят нас, хлопцы,как хотят. Вы прикиньте: он послал маме денег на дровишки, точно? Значит, маманя где? Правильно, в деревне. А куда ж он тогда, едрена матрена, звонит с автомата? А? В сельсовет? Вы себе представляете избушку с печным отоплением - и телефон? Кто представил, пусть возьмет с полки пирожок. Бо я не могу. Или он перед этим к маме смотался, оставил ей мобилу и сказал: жди, мамань, у меня дельце есть, я щас на вокзал отъеду и тебе оттуда брякну. Тады и перетрем.

Вот же дело-то в чем, дорогие мои, хорошие. Вовсе не в том, что на его концертах публика трусиками не бросается и не трощит кресла в мелкую щепу от катарсиса и упоения искусством. А в том, кароче, дело-то, что все он врет. Фальшивый насквозь, и ненастоящий. Он публику в морду сапогом, как Курт Кобейн, от полноты экстаза не тычет . Но че-то мне кажется, что он ее (публику) глубоко и проникновенно ... это, имеет в виду. Тактично так. Типа, все проглотят и не поперхнутся.

© 2000 журнал "МЕСТО в ЖИЗНИ"