Сага каждый день А.Бушков. Чужие берега (11/11)
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
|
САГА КАЖДЫЙ ДЕНЬ!!! |
|
Доброе время суток, уважаемые подписчики.
Наш сайт - www.sansanych5.narod.ru
|
|
*** Выпуск 73 ***
|
|
Александр БУШКОВ ЧУЖИЕ БЕРЕГА Сварог - 4 (11/11) |
|
ГЛАВА 16. ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Позади лежали пройденные кабелоты: спуски, подъемы, ручьи, лесные тропы, лесные дороги, овраги, брошенный хутор, лес в черных язвах на коре, из которых вытекала темная вонючая жижа, высохшее озеро, деревня с домами, словно раздавленными, словно растертыми в пыль, и снова тропы и дороги. Позади осталось признание Сварога в том, что он - не тагорт и никогда им не был. Последствия оказались неожиданно легкими. Олес принял известие с полнейшим безразличием. Дескать, ну, не тагорт так не тагорт. Ах, из другого мира, ну, тоже неплохо. Рошаль ожидаемо взбеленился. Ожидаемо припомнил их уговор. -- Если вы дворянин, неважно, с Острова или еще откуда, вы обязаны держать свое слово! -- Совершенно с вами согласен, мастер Рошаль. Но, во-первых, я вам дал слово потомственного тагорта, а не дворянина. А раз я не тагорт, то... сами понимаете. А во-вторых, я дал вам слово играть честно - и, уверяю вас, его придерживался. Я бы честно высадил вас на Острове... но, скажите на милость, теперь-то с какого аппарата вас высаживать? Или напомнить, кто вам жизнь спас, а кто сказал, что обязан мне этим обстоятельством? И потом, что для вас, мастер Рошаль, изменилось к худшему с моим откровенным признанием? Предположим, я был бы тагортом. Вряд ли вы теперь по-прежнему были бы мне интересны без "Парящего рихара" и коллекции древних предметов. А так мы с вами в одной лодке. Пойдем к побережью искать счастья на чужих кораблях... -- Подождите. Если я вас правильно понял, вы знаете, где находятся Острова? -- "Знаете" - сильно сказано. Предполагаю с уверенностью в семьдесят процентов. А что? У вас есть в загашнике второй "Рихар"? -- Если бы... После чего трудный перевал в отношениях внутри экипажа был преодолен, и Рошаль погрузился в глубокую, продолжительную задумчивость. Клонившийся к закату день занес в свою историю и подготовку к походу. Одежду и обувь подлатали быстро, а вот с оружием повозились. Оружия катастрофически недоставало. Шаур Сварога, стилет Рошаля, кинжал князя, который ему вернули, и все. Пришлось наматывать круги по предгорью. Если Клади, разбирая багаж Саутара, наткнулась на мечи, значит, вероятно, есть и еще что-то колюще-режуще-стреляющее. Розыскные мучения даром не прошли. После того, как скопилась безнадежная горка из обломков арбалетов и гнутых автоматов с разбитыми прикладами, наконец сыскались прямой двуручный меч, правда, туповатый, и сабля - как пояснил Пэвер, "шернейская кавалерийская". Это было уже что-то, хотя и далеко от идеального вооружения отряда, выступающего в поход непредсказуемой степени сложности. Меч приспособил на перевязи за спину Пэвер, саблю выпросил Олес. Клади изготовила пращу из обрывка оболочки аэростата и насобирала камней. Причем камни подбирала, тщательно осматривая и взвешивая на ладони, подбирала едва ли не дольше, чем мастерила пращу и сумку под "боезапас". Что занимается она отнюдь не глупостями, Клади продемонстрировала пробными стрельбами. Раскрученные и выпущенные окатыши сшибали ветки, сотрясали стволы, сметали выставленные на валуны предметы - все то, что перед броском она объявляла мишенью. Баронетта привела отставного суб-генерала прямо-таки в умиление. -- Где мои двадцать лет назад, - вздыхал Пэвер. - Да разве б я такую барышню пропустил? Да разве б я такую барышню в полк не зачислил?.. Поиски оружия обернулись приятной для Рошаля стороной. Его сундук с ценными предметами, по всем выкладкам, вывалился из разбитой еще до падения гондолы где-то далеко от места крушения. Вполне возможно, сундук рассыпался во время болтанки, а предметы вываливались по одному и лежат теперь за десятки кабелотов друг от друга. Впрочем, один предмет неожиданно нашелся. Бутылочку с округлым донцем и коротким, целиковым, без входного отверстия горлышком принес Пэвер. Внутри сосуда переливалась жидкость изумрудного цвета, в ее глубинах вдруг появлялись неясные очертания то дворцов, то драконов, то каких-то состязаний, то битв - миражи надвигались, укрупняясь, и пропадали, словно разбивались о стекло. -- Когда ее нагреешь, жидкость становится бордовой, а приложив ухо, можно расслышать музыку, - даже с некоей странной для него нежностью сказал Рошаль. -- Так это из вашего имущества? - и Пэвер вернул находку бывшему владельцу. Молодой князь не возражал: то ли бутыль была из личных вещей охранителя, то ли Олесу было все равно, то ли Олес не знал, что хранилось в отцовских закромах. Рошаль хозяйственно спрятал древний предмет в укромных карманах своего балахона... День, клонившийся к закату, узнал и странную болезнь. Рошалю стало плохо вскоре после завтрака. Никто, да и он сам, не сомневался, что сказываются последствия высотного недуга, ослабившего организм. Рошаля скрутило, желудок вывернуло наизнанку, немочь свернула охранителя калачом, уложила на землю. Сварогу сделалось кисло. "Приехали. Теперь думай, как с ним быть". Но Рошаль отлежался, потом проходился, продышался и вроде все пришло в норму, даже бледность с лица пропала. Пэвера приступ свалил в дороге. Свалил буквально: в дорожную пыль. Его окружили, его пытались о чем-то расспросить, его перенесли на траву. Пэвер лишь выгибался дугой, стонал и отчаянно ругался, забыв про обещание до захода солнца как можно реже поминать Наваку. Минут через пять отпустило и его. -- Ничего не помню, - смущенно рассказывал суб-генерал. - Будто каленая стрела прошла по позвоночнику, вонзилась в мозг - и все. Как провал. Следующей жертвой мора стала Клади. Случилось, когда они шли через лес. Она вдруг вскрикнула и, как-то странно приседая, скрылась за ближайшим деревом. Ее подождали, ее окликнули. Потом Сварог попытался пойти следом, но, заслышав шаги, она истошным криком "иди прочь!" прогнала его. Сварог приканчивал вторую сигарету подряд, когда Клади вернулась с квадратными глазами и искусанными губами. Тогда она никому ничего не сказала, но позже отозвала Сварога в сторону. -- Ты должен знать, - начала Клади, краснея. - Я думала, у меня... это дело... Хотя не должно... рано. А потом... Такое впечатление, что кто-то пытался в меня войти... Ну ты понимаешь, как... Было очень больно. Мне никогда в жизни не было так больно. И вдруг прекратилось. Рошаль, Пэвер, теперь я. Все за сегодня. А ведь утром у нас появилась эта женщина... Очень не нравилась Сварогу болезнь, нападавшая на них в этот день. М-да, зарождались нехорошие подозрения. Однако после случая с Клади напасть вроде бы оставила их в покое... Весь день с ними была женщина-оборотень по имени Чуба-Ху. Сварог не выпускал ее из поля зрения - как магического, так и обыкновенного, находился всегда поблизости, совершенно не скрывая своей подозрительности. Какие, к лешему, тут могут быть деликатности... Между словами "понимать" и "видеть" - огромная разница. Испытанием для всех стало видеть, как это происходит, - мутация, преображение, обращение - называйте, как хотите. Женщина-оборотень опускалась на корточки. Шея ее удлинялась и утолщалась, заострялись уши. Одежда как бы врастала в плоть и вылезала наружу уже серой мохнатой шерстью и серым в белых подпалинах хвостом. Ноги выгибались коленями назад, пальцы рук укорачивались, ногти грубели, загибались в когти... Когда это произошло в первый раз, все - смотрели, в последующем - отворачивались. Одного Олеса зрелище приводило в восторг. -- Право, я начинаю завидовать! Да если б я был таким, то давно бы уже правил Гаэдаро. Папашу я бы слопал на первое. Вас, Рошаль, пустил бы на второе. И я, Олес Первый, князь Саутар, спас бы Гаэдаро с вашим простым народом, мастер Пэвер, построил бы флот вместо члена с мотором. В историю и легенды я вошел бы как Олес-спаситель! А волк Чуба-Ху убегал (или все-таки убегала?) разведывать дорогу на предмет, свободен ли путь от нежелательных встреч. -- Своих приведет, - говорил на это Рошаль. -- Ей проще было бы приводить своих, не заводя с нами тесного знакомства, - возражал Сварог. И пока оказывался прав. Никого Чуба-Ху не приводила. А однажды сообщила, что почуяла впереди эрмов. "Они сбились в стаю, - сказала она. - Это очень плохо. Их надо обойти. Пройти берегом озера". Кто такие эрмы, Сварог так до конца и не понял. Судя по описанию Чуба-Ху, то и дело сбивавшейся с внешности эрмов на их злобный характер, они являли собой что-то среднее между варанами и ямурлакскими вампирами. Причин не поверить у Сварога не нашлось, и уж вовсе не хотелось ввязываться в бой, которого можно избежать... -- Ладно, пусть будет крюк. А еще за сегодняшний день они насмотрелись и наслушались многого. ...Гора Краберен, которую Сварог видел с борта "Парящего рихара", наконец не выдержала давления рвущейся наружу магмы и взорвалась. Они шли в противоположную сторону и не увидели это - они это почувствовали. Будто кто-то неслышно окликнул их. И они обернулись. Черная медуза на далеком пике вдруг опала, клубящимися струями стекла вниз, обнажая снежные склоны, а из вершины горы вознесся в небо фонтан пламени и дыма. Испуганно рванулись в разные стороны облака. Расстояние до Краберена было огромным, но даже отсюда масштаб стихийного действия впечатлял. Огненный столб словно уперся в небо и стал растекаться по нему, отгоняя облака, как пену... Спустя долгое-долгое время до людей докатился глухой рокот, и земля вдруг вздыбилась под ногами, потом успокоилась, потом затряслась, как в лихорадке... До самого вечера земля дрожала не переставая. Они привыкли к непрерывной вибрации тверди и уже не обращали на нее внимания... ...Они увидели, как озеро превращается в пар. С водой происходило то же самое, что происходит с любой водой в любой кастрюле на огне, но когда за считанные минуты выпаривается озеро, заволакийая лес густым горячим облаком, превращая листья в вареные ошметки, то невольно вспоминаешь слова гуапа: "Смерть уже близко"... ...Они увидели, как почва внезапно разверзается, и вниз, в подсвеченную багровым светом бездну летят камни и целые деревья, а затем земля смыкается вновь... К вечеру буйство природы утихло так же неожиданно, как и началось, но все понимали: это только начало. Начало конца. Спасения нет. Тьма наступает на Атар. ...День клонился к вечеру. И к вечеру они вымотались вусмерть. О том, чтобы двигаться и ночью, не могло быть речи. Пора было выбирать место и останавливаться на ночлег. Чуба-Ху советовала взять чуть в сторону и добраться до Старого города. Потому что они подошли уже довольно близко к Клаутэну, и здесь начинаются неспокойные места. "Очень много нехороших людей и нехороших существ, человек Сварог". А Старый город бережет. Нехорошие существа не смогут подойти к его стенам. Даже она не сможет подойти, потому что "стены слепят ее и заставляют бояться". Правда, добавляла она, от плохих людей и Старый город спасти не может. Оказалось, Пэвер тоже слышал о Старом городе. -- Рассказывали, что этот город построили задолго до великих потрясений. Люди или не люди, кто знает, кто тогда жил на Атаре. И вот стоит с тех пор, и никто в него войти не может. Уж как только не пытались! И стены ломали-взрывали, и перелетать пробовали, и подкопы рыли - все впустую. Так ничего и не известно про то, что там внутри. А нежить, прошу извинить, барышня, город под стены не подпускает. Так говорят. Если Старый город бережет хотя бы от нечисти, то надо идти. Все ж таки одной ночной проблемой меньше. И они свернули к городу. В Старый город, подтвердила Чуба-Ху, попасть невозможно. Его стены невысоки ("один ты и половина тебя, человек Сварог"), но будешь карабкаться и карабкаться, а до верха стены будет оставаться все столько же, сколько и было. Есть и ворота. Дойдешь до границы, за которой начинается город, а потом, как бы ты ни старался, хоть беги, но дальше не продвинешься. Можно позвать Стража. Достаточно бросить монету из серебра в щель на воротном столбе - и выйдет Страж. Он постоит, посмотрит и уйдет. В полукабелоте от Старого города, чьи белые стены они давно видели с холмов, Чуба-Ху остановилась. -- Я буду ждать вас здесь. Если появятся нехорошие люди или нелюди, я дам вам знать. Вы услышите меня. На том и распрощались. Интереснее всего, пожалуй, что собственно города из-за невысоких стен видно не было. Издали смотришь - стены, а за ними местами возвышается нечто вроде куполов. Вблизи - то же самое. Такое впечатление, что город карликовый и карликами же отстроен. Стены сложены из больших белых кирпичей, в пазах между ними полосы раствора цвета молока. Вскарабкаться и вправду не слишком сложно, есть за что зацепиться ноге, но пока со стенолазанием они решили повременить. И, как и многие до них, направились к воротам. Воротные створы отражали закат в зеркальном блеске неизвестного металла. Верхняя кромка ворот едва доходила Сварогу до подбородка. Казалось, город должен прекрасно просматриваться, но просматривался он как раз таки отвратительно, представал таким, каким видит окружающее человек с нормальным зрением, зачем-то нацепивший на нос очки с линзами на плюс десять. Размытые белые пятна, окруженные мутью. И глаза сразу начинают болеть. Они подошли к воротам вплотную. Сварог вытянул руку, и рука не достала до металла какой-то сантиметр. Он сделал шаг - и между вытянутой рукой и воротами сохранилось заколдованное расстояние в сантиметр. Еще шаг, еще - все оставалось без изменений. Остальные тоже топтались на месте, протягивая руки с одинаковым для всех успехом. Пэвер выплеснул на бедные ворота свою усталость и гудение в сбитых в кровь ногах: -- Проклятье! Наваково семя! Подогнать бы сюда стенобитную батарею, узнали бы, как издеваться! -- Ну что, попробуем вызвать этого Стража? - спросила у всей компании Клади. -- Почему бы и нет. Серебряная монетка у кого-нибудь завалялась? - поинтересовался Сварог и уж было достал шаур, но Олес отыскал монетку. На правом воротном столбе, толстой колонне из белого камня, отдаленно напоминающего мрамор, действительно темнела щель длиной в ладонь и шириной в сабельное лезвие. -- Страж, выходи! - с этими словами князь забросил в щель серебряный кругляш. Не последовало привычного турникетного щелчка, не заиграла музыкальная копилка, не раздался звон монеты, шлепнувшейся поверх монетной груды. Просто с той стороны к воротам бесшумно выехал Страж. Именно выехал - хотя есть у него ноги или нет, не видно, но так плавно не ходят, а выезжают. Сварог понял, что это за Страж такой, едва голова того показалась над воротами. Стража, в отличие от города, "очки на плюс десять" в пятна не превращали, он-то виден был отчетливо: гладкое, неподвижное лицо манекена, идеально круглые глазницы с радужным линзовым блеском внутри, синтетические волосы... Короче, робот. Натуральный робот, как в советских фильмах шестидесятых годов. В программу которого, видимо, заложено за уплаченные денежки выезжать и таращиться. Таращился он долго, наверное, отрабатывая программу вежливости. -- Ну, чего уставился! - не выдержал Пэвер. - Открывай, видишь, кто к тебе пришел. -- Он не живой, - заметила Клади. - Хотя похож. -- А если не живой, то пальните-ка в него, мастер Сварог, из вашего пистоля. - Пэвер этим вечером больше обычного напоминал охочего до баталий генерала. -- Эй, приятель, ты живой?! - крикнул Олес. И словно бы этого крика дожидались. Глаза Стража налились синим. Тонкие лазерные лучи выплеснулись из них и сошлись на молодом князе. Все произошло внезапно. Ни осознать, ни увернуться. Лучи уже бегали, скрещиваясь и расходясь, по телу Олеса. Олес заметался, нырнул в сторону, но нити синего света не отпускали. Глаза Стража погасли, исчезли лучи. Олес принялся оглядывать себя, ощупывать. -- Никак цел! -- Надо уносить отсюда ноги, - быстро проговорил Рошаль и повернулся. -- Пожалуй, что так, - согласился Сварог. Какие контакты перемкнет в безмозглой башке, какую программу приведут в действие? А ну как программу уничтожения... Но всего-навсего вдруг взяли да открылись ворота. Металлические створы ушли в колонны, распахнув вход. Вместе с воротами отъехал, пропал из виду Страж. И город, до того размытый, обрел свой истинный вид и четкость. Оказалось, город отнюдь не карликовый, нормальной высоты город, хватает и очень высоких зданий, как, например, башня, напоминающая минарет. -- Похоже, нас приглашают, - почему-то прошептала Клади. -- Про такое легенд я не слыхал, - тихо проговорил Пэвер. - Вряд ли нас удостоили чести быть единственными в мире, кого Старый город заманил в ловушку и там изничтожил. -- Предлагаю войти, - сказал Сварог. Никто не стал возражать. У каждого появились на Старый город надежды. Кто-то подумал о втором "Парящем рихаре", кто-то о прямом пути на Граматар, кто-то о Древних Дорогах, ведущих на Талар. Они подошли к воротам, на городском "пороге" несколько замялись, осматриваясь и набираясь последней решимости. Потом вошли. И стойло им переступить границу города, как над головой Олеса, единственного из них, возникло сияние, словно сотканное изо льда. Видимое без всякого "третьего глаза", но как раз таки в магическом зрении и пропадавшее. Ну, дела... Олес, когда на его волосы уставилось четыре пары глаз, непроизвольно ощупал голову. -- Эй, чего это вы? Что там? -- Ничего не чувствуешь? - поинтересовался Пэвер, словно лечащий врач, у молодого князя. -- У тебя там светящийся обруч, - помогла Клади. - Как у бородатых дядек на фресках в храмах Пресветлого. -- Да ну, бросьте вы... Разыгрываете, да?.. -- Делать нам больше нечего, - пробурчал Рошаль. -- Так и тянет спросить: вы чьих будете, молодой человек? - обратился к Олесу Сварог. - От кого род ведете? -- Вы намекаете, мастер Сварог, что я происхожу от строителей Старого города? -- Более приемлемых объяснений не вижу. -- И что мне теперь делать? -- А что тут сделаешь! Попробуй стать в этом городе королем. Никаких мостовых и дорожек в Старом городе не было. Пространство, свободное от строений, покрывал песок белого пустынного цвета. Уже первые шаги по песку показали, что ноги в нем не вязнут - наоборот, ступаешь, как по асфальту автобана (с чем сравнивали ровное и твердое покрытие остальные, Сварог не поинтересовался). Город был выстроен из белого камня и белого кирпича, отчего походил на выбеленные солнцем азиатские города. Здесь было светло. Они оставили за спиной стремительно набегающие сумерки, и, едва ступив на территорию Старого города, очутились посреди дневного света. Откуда свет брался, было совершенно неясно, ничего похожего на какие бы то ни было осветительные приборы не наблюдалось. Да и свет был именно дневной, вроде бы естественный, хотя над головой набухало звездами ночное небо Димереи. Очень скоро им надоело бродить по Старому городу. Его образовывали в основном однотипные дома, главным образом двухэтажные, под куполообразными крышами. Была еще башня, повсюду попадались пустые чаши - то ли под бассейны, то ли под фонтаны, отыскался даже амфитеатр, и через каждые полсотни шагов стояли одинаковые круглые беседки с колоннами. Да еще везде они натыкались на скульптуры из того же белого камня, все примерно в два человеческих роста, изображавшие разной важности мужей, бородатых и безбородых, как один, укутанных в туники, запечатленных в довольно-таки статичных позах. Некоторые сжимали в руках свитки или жезлы. Но нигде не встречалось никаких следов жизни, чьего-то пребывания. Ни забытых вещей, ни надписей на стенах, ни крошек каких-нибудь, ничего. Один голый камень снаружи и внутри зданий. Даже грозный Страж куда-то исчез. Создавалось впечатление, что они первые не только из мыслящих, но и вообще из существ, попавших, на этот песок. Город казался огромным макетом - вроде тех, что изготавливают из картона архитекторы (разве что выполненный в масштабе один к одному). Или съемочной площадкой фильма. Или местом, которое приготовили на всякий случай, чтобы заселить его когда-нибудь потом... Делать в таком городе, собственно, было нечего, да и не хотелось им, отмотавшим несчитанные кабелоты, просто так перетаскивать ноги с места на место. Хотелось спать. Устроились на песке возле одной из беседок. В городе, проверил Сварог, отсутствовало какое бы то ни было магическое присутствие, и вообще город настраивал на покой, но расслабляться никто не собирался. Отменить караул Сварогу и в голову не пришло. Распределили смены, и свободные от дежурства легли. Вернее - попадали. Еще вернее - рухнули. И провалились в усталый, черный сон... -- ...На ноги! Встать, черти! Подъем! Тревога! Удар носком под ребра вскинул Сварога на ноги. Никаких обид быть не могло. Он бы и сам так поступил - если было бы необходимо срочно поднять по тревоге. А необходимость была. -- Водяная смерть! Проклятый город! Да поднимайся же ты, генерал! - орал князев сынок и бесцеремонно пинал Пэвера. Молодец Олес. Хвалить часового за то, что не уснул, вроде бы не пристало, но после такого перехода заставить себя не сомкнуть глаз, чтоб там ни говорилось о долге и ответственности, - на это требуется воля. Вскочил и Пэвер. Теперь весь экипаж был на ногах. Сплюнув в песок, Рошаль изготовил к бою стилет. -- Говорил же: ловушка! Но вряд ли сталь могла чем-то помочь. Если и уповать, то на шаур. И на ноги, которые унесут прочь из города. А еще можно уповать на то, что к ним приближаются с добрыми намерениями. Правда, здорово можно обмануться. А приближалась к ним статуя. И то не было оптическим обманом, галлюцинацией или продолжением сна. Одна из каменных фигур, изображавшая некоего мужа с властным лицом, сжимающего в деснице жезл, покинула свой пьедестал и целеустремленно двигалась в их сторону. Передвигалось изваяние вовсе не так, как пристало ходить ожившим статуям. Им пристало ходить на негнущихся ногах. У этого же ноги прекрасно гнулись, и топало оно довольно шустро, разве что несколько неуверенно, но вот ведь, зараза, осваивалось с каждым шагом. -- Врассыпную! - скомандовал Сварог. - И к воротам! Резонно было рассчитывать, что пределы города его порождение не покинет. Однако удрать от длинноногой статуи будет нелегко. Сварог решил дать своей команде время, отвлечь разбегавшееся изваяние на себя. О том, что ворота могут оказаться на запоре, думать не хотелось. Когда, выполняя команду, люди бросились врассыпную прочь от беседки, Сварог навел на каменного гостя шаур, уже в момент пробуждения выхваченный им из-за пояса, и вдавил спусковой крючок. Серебряные заряды начертили в воздухе блестящую ленту, ударившую в ожившее изваяние. Звеня и выбивая искры, звездочки отскакивали от каменного тела. Статуя споткнулась, приостановилась, будто сама не представляя, чем для нее закончится свидание с серебром, но спустя мгновение продолжила преследование. И погналась она за Сварогом. Сварог забежал в беседку, на ходу пряча шаур, оказавшийся на этот раз бесполезным. Сотрясая ступени каменной поступью, в беседку, оказавшуюся для него тесноватой, протиснулся и проклятый муж с жезлом в руке. "Тоже выход, - лихорадочно думал Сварог. - Скрыться в доме, а в дверь ему не пролезть, и в доме том отсиживаться, пока страшилище вновь не окаменеет..." Но кто сказал, что нет силы в каменной его деснице, что он не обрушит дом Сварогу на голову? И кто сказал, что этот типус собирается обратно каменеть в оставшееся до конца света время? Нет, вариант не годится... Сварог выпрыгнул из беседки на землю. И пока каменный охотник ставил ногу на барьер, впихивал себя между колонн и обрушивался на песок, Сварог обежал беседку и заскочил в нее снова. Что ж, маневр "белка в колесе", нет спору, хорош, его можно гонять до бесконечности, то есть до полной растраты сил. Интересно, у кого первого иссякнут силы, на кого выше ставки? Однако Сварог уже дал время остальным скрыться за воротами, а, мотыляясь по кругу, можно и самому собраться с мыслями, сочинить что-нибудь остроумное. Вот чего пока точно не хочется - так это устраивать спринтерский забег до ворот. Уж больно ноги у каменного подлеца длинные и не такой уж он неловкий. Куда там неловкий! На глазах этот монстр становился все более похожим в движениях на человека. Сварог замер в центре беседки, ожидая, когда изваяние зайдет на второй круг. Однако скульптурный муж остался снаружи и таращился на человека каменными бельмами. -- Бумагу! - прозвучал вполне человеческий голос, но как бы издалека, хотя и громко. - Бумагу Ваграна! Это потребовал он. Каменный муж. Когда приказ прозвучал вторично, черты скульптурного лица дрогнули, и - Сварог узнал. Город тут, оказывается, вовсе ни при чем. Это Сварога несколько успокоило. Ворота должны быть открыты, за ними, вот счастье-то, не начнут охотиться все статуи этого полиса. Сварог узнал. Хоть здоровайся. Хоть произноси комплимент "Вы неплохо выглядите сегодня, мэтр Ленар". И, что называется, срослось. Можно хлопнуть себя ладонью по лбу, как поступают люди, осененные догадкой, или по-архимедовски прокричать: "Эврика!" Объяснилась болезнь, досаждавшая его спутникам весь предыдущий день. Мерзкий колдунишка искал лазейки, пытался влезть в тела, завладеть телами людей, что были рядом со Сварогом. И когда с человеческими оболочками не прокатило, отчаявшийся Ленар вселился в оболочку каменную. Откуда, из какого далека мэтр пригнал свою астральную душу, даже неинтересно. А вот как Ленар разыскал Сварога, о том спросить не помешало бы. По карте ли, на которую ему удалось настроиться? Или ему удалось настроиться на эманации Сварога? Или мэтру подсказали... Да, нашлись бы и еще вопросы к мэтру, но как-то не тянуло Сварога заводить разговор с каменным болваном... -- Бумагу! - потребовал видоизменившийся мэтр Ленар и двинул каменным кулаком по колонне. Сварог крикнул бы ему: "Дурак вы, мэтр, и шутки у вас дурацкие", кабы было время. Но вот как раз времени... Силушкой архивариус себя на сегодня обеспечил - от его тычка по колонне пошли трещины, и беседка опасно накренилась. Ободренный успехом Ленар-статуя саданул второй раз, кроша о колонну и собственные каменные пальцы. Беседка рухнула, подняв облако пыли, но Сварога под руинами не оказалось. Уж простите, уважаемый мэтр... Открытие в статуе старого знакомого придало Сваргу легкости в теле и мыслях. Может быть, еще и от того пришла легкость, что не приходилось беспокоиться за остальных, мэтру они не нужны. Да и сам Сварог, по сути дела, не нужен. Мэтру карту подавай. Карту... Идея пришла на бегу. Мэтр, сам того не подозревая, сделал все, чтобы Сварога посетило озарение. Теперь Сварог знал, куда ему бежать. Каменный гость топал следом, догонял, но Сварога это уже не волновало. Потому что оставалось свернуть за угол - и они на месте. Видите, как полезно сразу же откладывать в багаж память особенности ландшафта. Прекратив бег, тяжело дыша, Сварог повернулся к преследователю. Ленар молча надвигался, протягивая руку, свободную от дурацкого жезла. -- Карту, говоришь? На, подавись! Сварог положил карту Ваграна на край. На край то ли бассейна, то ли фонтана. А фонтаны или бассейны строители заделали глубокими, в три каменных Ленара глубиной, и воду в них, как в анекдоте про психбольницу, не напустили. Сварог избавился от карты Ваграна и отбежал. И, как он и предполагал, Ленара сразу перестало интересовать что-то еще, кроме заветной бумажки. Ленар заторопился к ней. А это еще что? Со стороны ворот перебежками подбиралось его бравое воинство, причем в полном составе, причем сбившись в толпу, - за все за это высечь их мало! Сварог яростно замахал рукой - стоять, не двигаться, сучьи дети, без вас управлюсь. И зашел Ленару со спины. Каменный верзила нагнулся за картой, пытался уцепить ее плохо освоенными каменными пальцами. Сварог подналег плечом на каменную тушу, как грузчики налегают на шкафы. Ленара повело вниз, он забалансировал на краю, замахал руками, по Старому городу разнесло его неистовый рык. И не без величественности, присущей обрушивающимся гигантам, будь то откалывающийся от ледяных гор айсберг или свергающаяся с вершин лавина, Ленар повалился в чашу то ли бассейна, то ли фонтана, каменную, как и он сам. Снизу принесло оглушительный треск разламывающихся камней и облако каменной пыли. -- Не вышел у тебя каменный цветок... Сварог поднял карту, спрятал, потом посмотрел на дело рук своих. По дну чаши разбросало обломки статуи важного мужа. Далее прочих откинуло кулак, по-прежнему твердо сжимающий жезл, что-то несомненно символизирующий. Метаморфозы происходили с головой: она на миг становилась человеческой, мэтра Ленара, и тут же обращалась в каменную голову древнего важного мужа, потом вновь обретала человеческие очертания, и лицо архивариуса, как писали в старинных романах, было исполнено невыносимого страдания. Первой к Сварогу подоспела Клади. -- Как же он смог просочиться в Старый город? -- Может быть, мы, открыв ворота, открыли дорогу и ему, не знаю, - пожал плечами Сварог. -- А говорили, слабый маг... - с побагровевшего лица Пэвер рукавом утирал пот. -- Думаю, ему помогли. Позвольте ваш меч, мастер Пэвер! Получив от суб-генерала меч, Сварог направился к лестнице. Сбежав по выбитым в камне ступеням, подошел к разбитой статуе. -- Убейте, мастер Сварог... Отрубите мне голову... - прохрипел мэтр, когда его собственная голова заняла место каменной. - Нет сил терпеть это... Он не врал. Он действительно хотел умереть. -- Любовался бы и любовался вашими мучениями, - вздохнул Сварог. - Но я, так и быть, выполню вашу просьбу, если вы ответите на мой вопрос. Почему вы не сумели вселиться ни в кого из людей? Оказывается, мэтр прекрасно мог его слышать. И мог отвечать: -- Потому что никто из них в тот момент не желал вам зла. -- Правда? Даже Олес? -- В него нельзя. -- Ах, вот оно как... А почему? -- Не имею права знать... -- А жаль, было бы интересно... Ну, прощайте, Ленар. Надеюсь, навсегда. Дождавшись, когда в чередовании голов наступит очередь человеческой, Сварог опустил меч на шею статуи. И по дну чаши покатилась голова Ленара. На этот раз - мертвого окончательно и бесповоротно. -- Да, - покачав головой, Сварог направился к лестнице, - на что только люди не идут в погоне за какой-то бумажкой... ГЛАВА 17. ИЛИ АТАР, ИЛИ ГРАМАТАР
Корабли горели. Полыхали люгеры, шхуны и баркентины. Полотнища парусов лопались и падали на палубу огненными ошметками. Бизани, гроты и фоки заваливались, разрывая такелаж, ломая борта, сползая в воду. Взрывались крюйт-камеры, взметая над палубой столб огня, корежа корпуса. Корабли тонули. Кренились, черпали воду пробитыми бортами и, заполняясь водой, медленно погружались в волны. Поверхность залива покрывало, как осенью гладь озер покрывают палые листья, корабельное
дерево: обломки рей, стеньг, гафелей, бушпритов, мачт, бортов, палуб, внутренних переборок, килей, шпангоутов. Среди корабельного дерева мелькали тряпки, бумага, бочонки, стекло, глиняные кувшины, дамские веера, детские куклы и еще многое, многое многое... Морская волна покачивала свои трофеи и готовилась рассортировать их обычным порядком: что-то отправить на дно, что-то выбросить на берег, что-то унести в океан. Среди отданных на откуп волнам предметов двигались темные точки. Головы. Головы скота, домашней
живности... и людей. Люди прыгали с гибнущих люгеров, шхун и баркентин. Люди гребли в переполненных шлюпках к берегу. Люди плыли. Люди держались за обломки. Люди выбирались на берег, поворачивались лицом к заливу и грозили, метались по прибрежному песку, застывали неподвижно, сложив молитвенно руки. На эскадренном броненосце "Адмирал Фраст", справившись с нетрудной боевой задачей - расстрелять мощью главного калибра флотилию деревянных лоханок, - уже вовсю развлекались. Отдельные орудия без особой настойчивости и с неравномерными паузами обстреливали шлюпки - судя по всему, в целях тренировки наводчиков. Или на спор. Над верхней палубой иногда появлялись пороховые дымки - это, не иначе, гидернийские офицеры упражнялись в стрельбе из стрелкового оружия и заключали пари на бутылочку-другую вина. -- Вот вам всем и Граматар, - первым нарушил молчание Олес. - А вы еще гуапу боялись... -- Вы знаете гимн Гидернии? - зло переломил сучок о колено Пэвер. - Там есть такие строки: Отцы несли на чужбину Веру свою, свой труд; Им подчинялись - но дети По праву рожденья тут! Тут, где палатки стояли, Ветер качал колыбель. Вручим любовь и надежду Единственной из земель! -- Единственной, понимаете? Они считают Граматар своей землей, и все тут... -- И они никого не выпустят... Словам Рошаля, как и всем словам, сказанным в этот день, аккомпанировал несмолкающий гул Феррунианской гряды. Горы трясло, с гор сходили снега - уже не отыщешь ни одной белой шапки. Горы покрывались вулканами - пробив твердь, яростно взлетали к небесам все новые и новые красно-черные фонтаны лавы. Ветер доносил остывший по дороге пепел и до залива, укрывая местность серым снегом, оседая на волосах, одежде, лицах; першило в горле, то и дело хотелось чихать. -- Они никого не выпустят, - повторил Рошаль. -- ...Город Клаутэн располагался в пятнадцати кабелотах от места впадения реки Улак в Редернейский залив. Клаутэн был центром, столицей и единственным городом небольшого домена Клаустон. Домен Клаустон входил в сюзеренат доменов Тоурант. С наудера на куз через весь Тоурант тек широкий судоходный Улак, и все входящие в сюзеренство домены имели выход к реке. Только домен Клаустон добился от Тоура <Тоур - столица сюзерената Тоурант, где находится резиденция тоурантсткого короля. Тоурант объединяет пять доменов, каждый из которых имеет определенную самостоятельность> привилегии избирать дожа, а не получать готового из столицы или иметь наследного. Сто лет назад тогдашний тоурантский король попробовал силой отобрать у Клаутэна привилегию, но наемники из Шадтага отстояли домен, а потом настолько вошли во вкус, что чуть было не захватили и весь Тоурант. Против шадтагцев объединились все пять доменов, в том числе и Клаустон, и только общими усилиями угомонили бравых вояк. После чего короли Тоуранта считали за благо Клаутэн не трогать. Отсюда пошло выражение "Зачесался палец? Пощекочи им клаутэнца - палец оттяпает, зато и щекотка пройдет"... Так, во всяком случае, об этом повествуется в "Военной истории Атара", - просвещал их на одном из привалов мастер Рошаль. Тогда они могли думать, что знание о Каутэне им для чего-то пригодится. Тогда они еще не знали, что увидят с утеса на берегу Редернейского залива. С военно-уничтожительной точки зрения гидернийский броненосец поступал абсолютно верно. Вместо того чтобы гоняться по морю за отдельными флотилиями разных государств, он занял позицию у впадения реки Улак в залив и методично расстреливал все корабли. Кроме как по Улаку тоурантские суда никак попасть в море не могли, значит, им не миновать и встречи с боевым кораблем военного флота Гидернии. Рошаль и Пэвер не сомневались, что все гидернийские военно-морские силы рассредоточены вдоль побережья Атара и выполняют сейчас одинаковый приказ - расчищать место для Великой Гидернии на Граматаре. Расчищать еще задолго до всплытия Граматара. И пока броненосец "Адмирал Фраст" не удостоверится, что ни один из тоурантских кораблей реку Улак покинуть не сможет, он никуда из залива не уйдет. Не уйдет, несмотря на начавшееся, не прекращающееся, набирающее силу землетрясение, несмотря на то, что осыпаются от встрясок берега залива. Когда станет совсем горячо в прибрежных водах, когда пойдут исполинские волны и закружат бездонные водовороты, броненосец в два счета уйдет с рейда, и не успеет капитан разжечь и выкурить трубку, как боевой гидернийский корабль будет дымить в безопасном открытом море. О том, что "Адмирал Фраст" будет торчать в заливе до последнего, как раз и размышлял сейчас Сварог. В Клаутэн, как собирались, идти теперь без смысла. А куда прикажете идти? Да некуда. Идти точно некуда. Потому что началось. Как сказала Чуба-Ху, "смерть пришла". Она сказала об этом, когда, уже подходя к заливу, они увидели, как ползут с моря низкие смерчевые тучи, закручивающиеся в воронки, где-то внутри себя пронзаемые молниями. Скоро эти тучи нависнут черным потолком, и вот уж тогда наступит полная и безоговорочная Тьма. Совершенно очевидно, что никуда они не денутся до самой Тьмы. Время от времени из набухшего черным гноем неба пикировали к земле взвинченные - конусы смерчей. Дрожь под ногами становится сильней с каждой минутой. Бегут к побережью лесные пожары. Сегодня они вспыхивают повсеместно один за другим - после того, как взорвались извержениями горы и раскаленная лава хлынула по склонам. Идти некуда. Весь мир стал серым и невзрачным, как бетон. Не только от пепла, редкими хлопьями сыплющегося сверху, но и от пепла, несущегося в головокружительной вышине и обесцвечивающего своей пеленой чистую лазурь небосклона. Солнце превратилось в блеклое пятнышко и обреченно кивало им из зенита; казалось, это не тучи мчатся над головой, а светило стремится куда-то убежать, но никак не может сдвинуться с места. Бежать было некуда. -- Добраться до Крона мы не сможем, не успеем, - прервал затянувшееся молчание Гор Рошаль. - Думаете, кронский флот нынче не кормит рыб? - покачал головой Пэвер. -- Флот Крона, равно как и Шадтага, сам располагает боевыми кораблями. Они не дадут всяким "адмиралам" делать с ними, что захочется. -- Зато наша потрепанная команда прямо позарез нужна Крону. Равно как и Шадтагу, - невесело ухмыльнулся Олес. -- А кому мы вообще нужны? - резонно спросил Пэвер. Они обменивались репликами без выражения, не вкладывая в них ни капли эмоций. Как актеры провинциального театра перед пустым залом на сотом показе одного спектакля. Потому что все понимали: это самый последний спектакль. И на него никто не купил билеты... -- Ладно, отставить раскисать! - Сварог все обдумал и был готов к разговору. - Пока живы, не помрем. Взвейтесь, соколы, орлами. Не плачь, девчонка, пройдут дожди. -- Какая девчонка? - мрачно поинтересовался Рошаль. -- Это я так боевой дух поднимаю. Девчонок у нас, кстати, аж целых две, и обе вот-вот заплачут... - Он стряхнул с плеч пепел, который превратил его камзол в мундир с эполетами, и, прищурившись, посмотрел на "Адмирала.Фраста". - А как вам, голуби мои, нравится этот пароход? В смысле - прибрать его в наши умелые руки? -- Не смешно, - мрачно заметил Гор Рошаль, кутаясь в свой балахон и глядя в море, как Наполеон со Святой Елены. -- А я и не шучу. Податься-то нам некуда. Впереди - океан до горизонта и даже дальше, позади - лава наступает, под ногами - тонущий материк, над головой - небо, в которое мы боле подняться не сумеем и с которого на нас вот-вот начнут сыпаться камни. Четвертое измерение, откуда можно было бы смыться в мой мир, - и то закрыто. Так что положение безвыходное во всех смыслах. Куда не плюнь, везде погибель... Зато, обратите внимание, прямо перед нами - прекрасное, бронированное, вооруженное, быстроходное плавсредство. Аж плакать хочется, какое прекрасное. Ведь так и ждет, стервец, чтобы мы на него сели. И не пассажирами, а офицерским составом... -- Да вы очумели, мастер граф, уж простите за генеральскую резкость! - Пэвер сломал еще один сучок из тех, что подбирал под ногами. - Там одной команды три согни человек. Это ж броненосец. А толщина бортов! А артиллерия, а пулеметы! С пращами и ножиками их будем захватывать?! Проще повеситься! -- Проще броситься с утеса, - предложил разгорячившемуся бывшему суб-генералу бывший десантный майор. Да, с уступа, на котором расположилась их компания, очень удобно расставаться с жизнью. Пролететь треть кабелота, славно шмякнуться о камни... - Только не хотите ли сначала дослушать меня? Я ж не призываю вас построить плот, воткнуть орясину заместо мачты, привязать к ней пиратский флаг и, горланя удалую песню, взять броненосец на примитивный абордаж. Этот дредноут, если, конечно, Атар вдруг не затонет раньше, проторчит в заливе до ночи. Плавать все умеют? -- Я не умею, - пробурчал Рошаль. -- Я плохо умею, - сказала Чуба-Ху. - И вообще я воды боюсь. -- Не страшно, что-нибудь придумаем. Так вот! Под покровом ночи крадемся... то есть тихо подплываем к этой бронированной галоше. Из лука, его изготовление я беру на себя, выпускаем стрелу, к которой привязаны канат и "кошка"... -- "Кошку" я знаю, как сделать! - перебил Олес. Наличие хоть какого-то плана и уверенный тон Сварога вывели князя из уныния, и он сразу же впал в состояние нетерпеливого возбуждения. - Из согнутых кинжалов! -- ...Забираемся на корабль по канату, а дальше... ну а дальше - как сложится. Здесь ловить уж точно нечего... И, кстати, мастер Пэвер, мы не такие уж безоружные. Мой всем уже известный шаур, кое-какие способности из тех, что непросвещенный люд именует "колдовскими штучками", Чуба-Ху с ее стремительной и смертоносной второй ипостасью, Клади с ее отвлекающей на себя мужские глаза внешностью, мастер Олес с его цирковыми задатками и кровью великих строителей Старого города, мастер Рошаль с его аналитическими способностями и владением кинжалом и, наконец, вы, мастер Пэвер, с вашим полководческим прошлым. Сломанная Пэвером ветка на этот раз хрустнула не столь громко. -- Да ладно вам! У нас в полку это называлось раздавать награды перед боем. А вахтенные, а часовые?.. Какой-то дохлый шанс, может быть, у нас и есть, но только до первого шума. Поднимается шум - и можно смело сигать за борт. -- Теперь я хотел бы послушать ваши варианты, - скрестил Сварог руки на груди. - Для сравнения. -- Идти в Крон побережьем, - сразу же высказал предложение Рошаль. - Если у нас будет неделя... -- Какая неделя! - всплеснул руками Пэвер. - Не видите, что творится?! -- Никому сие не известно. Вдруг нам выпадет неделя. Например, по дороге в Крон нам может повезти и нас подберет какой-нибудь корабль. -- Какой дурак нас будет подбирать?! - воскликнул Олес. -- "Вдруг", "повезет", ну и план у вас, мастер Рошаль! -- А у вас, мастер Пэвер, простите, какой план? -- Я еще думаю, - ответил Пэвер и потянулся к следующему сучку. -- Что скажешь ты, Клади? -- Мне нечего сказать. - С тех пор, как увидела побоище в заливе, Клади не произнесла ни слова и ни на кого не смотрела. Она не отрывала взгляда от горизонта. Даже сейчас. -- Чуба? -- Если вы действительно хотите взять меня с собой... - глаза женщины-волка горели такой надеждой, что становилось не по себе. Признаться, боязно становилось, - то я буду участвовать в любом плане, - твердо закончила она. - Я кому угодно сердце зубами вырву. Я доплыву и поднимусь по якорной цепи. Я обернусь и устою этим тварям кровавую баню. Я... -- Штурмуем это ведро! Решено! - Олес расхаживал в опасной близости от осыпающегося края уступа. - За канатом можно сходить к людям на берег. Самим найти на берегу, наконец! Давайте, бойцы, давайте не сидеть сложа руки!.. Слушайте, а ведь у спасшихся на шлюпках могло сохраниться какое-никакое стрелковое оружие! Нам хотя бы арбалет! Не обязательно отнимать. Предлагаю купить. Разве этот перстень не стоит арбалета? И князь принялся стаскивать с пальца печатку с ониксом в золотой оправе. -- Испытуемый, зачем им твой перстень, когда рушится мир, - и Пэвер сломал новый сучок... От грохота заложило уши. Их подбросило. С деревьев посыпались сухие ветки. Олесу повезло, что он отошел от обрыва, потому что обрыв обвалился на два кайма от края. Земля уступа в момент покрылась паутиной трещин. Олес с вытаращенными глазами вытянул руку в сторону Феррунианской гряды и открыл рот, но ни слова вымолвить не смог. -- Перевал Ящера, - выдохнул Пэвер. - Двести рапанов мне в зад и против резьбы... Перевала Ящера больше не было. На их глазах горные вершины неспешно, величественно оседали, словно сдувающийся надувной матрац, и встряхивали землю на сотни кабелотов вокруг. А снизу ядерным грибом вставала черная клубящаяся стена грунта, застилая погибающие горы. И зрелище это было таким завораживающим в своей медлительности, в своей глобальности, что взгляда было не оторвать. -- Уходим, спускаемся, а то грохнемся в залив вместе с утесом! - прервал Сварог любование катаклизмами. Следовало поторопиться. Трещин в земле уступа все прибывало. Сварог, как и положено командиру, дожидался ухода из опасной зоны последнего бойца. Последним бойцом оказалась Клади - Сварог уже понял, что баронетта хочет пошушукаться с ним тет-а-тет. И он догадывался, о чем именно. Они спускались по извилистой узкой тропе, водя от лица ветви кустов, присыпанные пеплом и все больше отставая от остальных. -- Откладывать разговор вроде бы уже некуда, - помог ей с началом Сварог. Она нервно закусила губу. -- Совсем некуда. -- Кто первый? Я со своими подозрениями или ты со своим признанием? -- Может быть, я со своим предложением? Они остановились. -- Нет, - покачал он головой, - сперва исповедь души, отпущение грехов, а потом уже решим, куда путь держать: в ад, рай или чистилище. Я же все равно не смогу принять или отвергнуть твое предложение, не зная всей правды. -- А ты что-то знаешь? -- Догадываюсь... Ну, хорошо. Времени у нас на болтовню не так уж много. Совсем нет. Чтоб тебе было легче... - Он замолчал на миг, потом спросил в лоб; - Ведь ты - гидернийский шпион, да? -- Шпион! Фи, как грубо... - поморщилась она. И вздохнула, отводя от лица пряди волос. - Я, милый граф, свободный агент Отдела последнего рубежа безопасности государства Гидрения. Звучит напыщенно, а на нормальный язык это переводится так: работник по найму в конторе, которая занимается обеспечением безопасного Исхода для граждан Гидернии. Сказала она это столь просто и спокойно, что Сварог на миг даже растерялся. Он думал, что будут протесты, возмущение, оправдания или в лучшем случае - слезы, раскаяние, мольбы простить, а тут... Хотя где-то в глубине души он был почему-то рад, что девчонка признается так буднично... ...Она была уроженкой Бадры, и завербовали Клади три года назад, исключительно благодаря одной ее способности. Она не была колдуньей, но одним-единственным магическим даром обладала: она умела внушать, и это обстоятельство делало ее агентом весьма и весьма полезным. Она могла внушить кому угодно что угодно - например, могла довести до самоубийства, продать родную мать, могла влюбить в себя... Так и произошло в случае с бароном Таго: на каком-то празднике во дворце князя Саутара он неожиданно воспылал к юной незнакомой красавице чувствами - надо заметить, исключительно отцовскими, - удочерил ее и поселил в своем замке. Потому что два года назад гидернийская разведка выяснила, что в библиотеке замка спрятана знаменитая Бумага Ваграна, которая еще больше увеличит шансы островного флота добраться до Граматара первым. Бумага, которую, оказывается, уже много лет тайком разыскивает в этой самой библиотеке некий никому не известный архивариус. И Клади была спешно внедрена. К сожалению, замок Таго находился под магической защитой, внутри охранного круга никакое колдовство не действовало, как выглядит пресловутая карта, она не знала, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока мэтр сам отыщет Бумагу и вместе с ней покинет замок, а уж за его пределами Клади найдет способ убедить его отдать карту ей. Дальше все просто: она включает передатчик, дает сигнал о том, что карта у нее, ее вместе с картой вывозят по реке в резидентуру, а оттуда - быстроходным катером в Гидернию, где ждет не дождется солидный гонорар... Одна беда: никто из ее хозяев не догадывался, что мэтр окажется слугой Темного. И никто не мог предположить, что в дело вступит неожиданный фактор - пришелец из другого мира, который с ходу и, правду сказать, непреднамеренно поломает все планы операции. Когда Клади увидела на столе у Сварога книгу из библиотеки и поняла, что, возможно, это и есть Бумага Ваграна (иначе почему столь стремительно бежал граф-любовник из еще теплой постели!), она, признаться, решила, что ее обошли: карта попала в чужие руки. В чем мать родила Клади бросилась к себе, оделась, схватила передатчик... и только тогда опомнилась. Книга сама по себе еще ничего не значила, а граф Гэйр, ну хоть убейте, никак не производил впечатления агента - уж в таких делах она разбиралась. И ведь книга осталась на столе... Клади вернулась за ней в комнату - и тут в окно вломилось нечто. На замок напали "черные монахи" - аграверты. Ни забрать книгу, ни послать сигнал она не успела... И все дальнейшие события вышли из-под ее контроля. Когда Клади поняла, что Бумага Ваграна погибла в пожаре, она, к стыду своему, запаниковала. У нее был только один резервный канал связи: незнакомый ей резидент в "Дырявой бочке". Однако кто-то прервал и эту, последнюю связь со своими. И ей ничего не оставалось, кроме как покориться ходу вещей и просто выжидать момента, когда она сможет связаться с резидентурой... А потом Бумага вдруг всплыла у графа Сварога, потом - о чудо! - вообще перекочевала случайно к ней в руки. Клади, конечно, могла бежать из камеры во дворце Саутара, но не стала этого делать: куда заманчивее прибыть в Гидернию на украденном дирижабле, да еще привезти с собой начальника тайной полиции Гаэтаро, да еще новоиспеченного князя, да еще обладающего удивительными способностями пришельца из другого мира - вот это был бы триумф! Легким мысленным посылом Клади приказала Рошалю взять курс прямиком на Гидернию. И отдала карту Сварогу - потому что чувствовала, что граф начинает ее в чем-то подозревать и необходимо было оправдаться. И если б не авария, они скоро вошли бы, выражаясь языком другого мира, в воздушное пространство островного государства. Вот и все, собственно... Клади не врала - если только, чертовка, не умела внушать и магическому детектору лжи Сварога, будто говорит правду. Если только не обманула детектор, паршивка, как уже случалось однажды: "Кто там был?" - "Я не знаю, как его зовут..." И ведь действительно не знала, ведьма зеленоглазая!.. Однако думать, что она опять врет, означало последний шаг к паранойе... -- И как ты меня вычислил? - спросила она после паузы, внимательно наблюдая за лицом Сварога. В глазах ее прыгали веселые зеленые черти. Сварог, прикладывая неимоверные усилия, чтобы лицо оставалось спокойным, прикурил уже третью сигарету и ровным голосом сказал, будто все так и должно происходить, будто они мирно обсуждают планы на выходные в уютном кабачке: -- Трудно сказать... По мелочам. Радиопередатчик, которого в отсталом Гаэдаро, да и в других странах, кроме Гидернии, просто не может быть, но который почему-то оказался в моей комнате. Где только что была ты. То как ты рвалась назад в замок - не к отцу, пусть и приемному, а в почему-то библиотеку. Этот служака на заставе... "Дырявая бочка"... Много, в общем, чего... -- И что ты теперь будешь делать? - тихо спросила она. Сварог пожал плечами. Действительно, а что теперь делать? -- Вот уж не знаю, - сказал он. - Наверное, отдам тебя под трибунал... Значит, там, ночью, в замке, ты внушила мне, что... -- Нет, - резко тряхнула она головой. - Нет, капитан, и тебе самому это прекрасно известно. Во-первых, защита замка гасила любую магию... кроме твоей. Не знаю, почему. Во-вторых, мое колдовство на тебя не действует. Опять же не знаю, почему. Может быть, потому что ты нездешний. Я попробовала однажды, когда мы встретились впервые - там, на лесной дороге, - и ничего не получилось. (Сварог вспомнил мурашки, пробежавшие по затьшку, после драчки с молодым князем. Логично, черт возьми, логично...) А в-третьих... - Она посмотрела ему в глаза. - А в-третьих, капитан, я не стала бы таким образом затаскивать тебя в постель. -- А кстати, как же Олес? - спросил он, мысленно вздыхая с облегчением. - Почему ты не внушила ему, чтоб он к тебе не приставал? -- Там, в лесу, он был пьян, - поморщилась Клади. - А алкоголь каким-то образом нейтрализует внушение, понятия не имею, каким. Кстати, и суб-генерал по той же причине не "убедил" тебя, что, дескать, аппарат для путешествий по Тропе находится в Гидернии и только и ждет некоего графа Гэйра... -- Значит, аппарат существует? -- Ни малейшего представления. Но в Гидернии его точно нет. - И опять Сварог не смог отыскать в ее словах ложь. - А что касается Олеса... ну не хотела я гнать его. Не хотела, и все, - Она вдруг хитро улыбнулась. - Какая женщина будет против того, чтобы за ней ухлестывал наследник князя, даже если он ей совершенно безразличен? До недавних пор Олес вел себя вполне благопристойно, работать не мешал... -- Понятно. Значит, шпионские игры на свежем воздухе, отлично... Ну и зачем ты мне все это рассказала? - спросил Сварог и со злостью растер окурок каблуком. Нет, женщин ему не понять никогда, хоть убейся. -- А исповедь окончена? -- Если тебе больше нечего добавить... -- Я все сказала, ваша святость. И она в притворном раскаянии склонила голову. Ну как на нее будешь сердиться? Да и за что, собственно?.. Сквозь сетку волос, упавшую на ее лицо, прострельнули озорные зеленые искры. -- Вы отпустите мне грехи? -- Да перестань ты, - устало сказал Сварог, отчего-то чувствуя себя дурак дураком. - Что ты от меня хочешь? -- У меня к вам, капитан, насквозь деловое предложение. -- Н-да? Нетрудно догадаться, что ты можешь предложить. -- Вот в этом, боюсь, ты ошибаешься. Ты ведь думаешь, я стану обещать золотые гидернийские горы, ничейные земли нового материка, соблазнять чинами и званиями. Не скрою, стала бы соблазнять чинами и званиями, если бы не постранствовала с тобой от переделки к переделке и не узнала тебя так хорошо. Вышла бы пустая трата слов. Ты бы благородно отказался бросить товарищей и подло удрать от них вместе с девицей и картой на броненосец. Или, может, я не права? Или ты согласишься к моей огромной радости? -- Права. Не соглашусь, к твоему глубокому огорчению. Так что ты можешь мне тогда предложить? Разве что-то остается? -- Представь себе... Видишь ли, мой милый граф, я не желаю больше быть никем. Рядовым агентом, которого привлекают к работе только из-за того, что она умеет внушать, угольком для чьей-то паровой машины. А таковой я и останусь, если вернусь к моим начальникам ни с чем. Без карты Ваграна и без вас. Еще и понизят, - она криво усмехнулась, - как не справившуюся с заданием. Пришла пора, мастер Сварог, игры на пограничной земле жизни и смерти. Или все, или ничего. Или Атар, или Граматар. Или, на худой конец, ваши Блуждающие Острова. Или мы с вами погибнем, или мы с вами будем командовать этим броненосцем. А там... Броненосец и Карта Ваграна... Это же какая силища! - Она мечтательно закатила глаза. - Мы бы могли такое... такое... -- Неужели тебя не пугает участие в ночном абордаже? -- Да я на него и не пойду, - отмахнулась Клади. - Дурацкий план. Вполне в твоем духе. По этому плану нас перережут, как курей. Зря я, что ли, гробила свою молодость за гидернийские интересы? Не забывай, что я агент тайной службы, а посему знаю кой-какие коды - и военно-морские, и особые. На броненосец можно послать сигнал - ну там световой или еще как... Флажками, например. Вызвать катер. Уж катер захватить всяко легче, чем сразу весь броненосец. Либо еще что-нибудь придумать. Понимаешь? И коды - это не единственное, что я знаю... - Она лукаво прищурилась. - Много чего я знаю и умею. Ну так как? -- Что - как? Налетел порыв шквального ветра, поднявший тучи пепла, и раздался отдаленный дробный гул, будто вертолет взлетает, только значительно басовитее: до берега, наконец, докатилась ослабленная расстоянием ударная волна от рушащихся гор. Сразу же стемнело еще больше, земля заходила ходуном, и, чтобы удержаться на ногах, они ухватились друг за друга. -- Так ты принимаешь мое предложение?! - Клади приникла к нему и повысила голос, чтобы перекричать ветер. -- А ты сформулировала его? -- Хорошо, формулирую! Мы выбираем Граматар, ты и я! Плюс твои приятели! Включая Олеса... Видишь, на какие жертвы я согласна? -- А почему я должен верить тебе? -- А с чего мне сейчас лгать? Ее волосы клубились на ветру, как языки пламени. -- Ну, чтобы заманить меня, всего такого доверчивого и подвоха не ожидающего, на корабль, а там уж твои навалятся всем скопом... Откуда я узнаю, какой сигнал ты на корабль пошлешь? -- Ты и сам не веришь, что говоришь! - Клади прищурилась от летящего ей в лицо пепла. - Ну, проверь, вру я или нет. Ты же умеешь! -- Вроде не врешь... -- То-то. Ну, капитан, не разочаровывай меня! Где твоя решимость? Ты ведь, такое впечатление, сначала лезешь в пекло, а уж потом - разбираешься, что к чему и как оттуда выбраться. Неужели абордаж проще и безопаснее моего плана? -- Эй, ну где вы там?! - донесся до них снизу едва слышный крик Пэвера. - Уснули, голубки? Утес вот-вот рухнет! -- В поселок, за канатами! - долетел радостный вопль молодого князя. -- Уже идем! - заорал Свароги обнял Клади. - Уже спускаемся! Подождите! -- Ну же! - Клади топнула ножкой. -- Надо идти скорее! -- С места не сдвинусь, пока не скажешь "да"! "Скажите "да"", - просил ночной посланник... ...Наверное, Сварог был неважным психологом. Наверное, он был слишком доверчив. Гаудин бы ни за что не поверил девчонке - не в его правилах верить, когда на карте стоит жизнь многих людей. И Гор Рошаль ни за что не поверил бы - не в его правилах верить вообще кому бы то ни было, И субгенерал Пэвер вряд ли бы поверил. Про князя и говорить нечего... Ну и черт с ними со всеми. -- Да! - сказал он. И, схватив Клади в охапку, потащил вниз по тропе. - Да, ведьма ты зеленоглазая! |
|
Рассылка имеет некоммерчесский характер. За использование данного произведения в коммерческих целях другими лицами и организациями ведущий ответственности не несет.
Жду Ваших писем на адрес bakumur@list.ru А с 17 мая начинаем читать следующую книгу - Сварог 5 - ЧУЖИЕ ПАРУСА.... |
| http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/ |
Подписан адрес: Код этой рассылки: lit.writer.saga |
Отписаться |
| В избранное | ||
