Литературное чтиво Выпуск No 414 от 2006-11-16 Число подписчиков: 450    Шон ХАТСОН "ЖЕРТВЫ" Часть 2    Глава 42      Неужели ошибся он?      Миллер допил последние капли из фляжки, снова и снова задавая себе этот вопрос.      Он проследовал за Сюзан Льюис до многоквартирного дома, где она жила, и просидел там в машине всю ночь. Пил и наблюдал.      И снова пил.      Черт возьми! Он, должно быть, прождал больше, чем рассчитывал. Большую часть предрассветных часов он смутно помнил. Помнил, что на него временами нападала дрема, потом вдруг он пробуждался и снова смотрел на ее окно, но время от полуночи до четырех часов утра вспоминалось ему смутно. Сейчас он остановил машину в переулке у своего дома и смотрел на часы на приборном щитке. Было почти половина шестого утра. На горизонте брезжил рассвет, серый, как грязный половик, наброшенный на небо. Миллер вздохнул и резким движением выскочил из машины, даже не заперев ее.      Он порылся в карманах, ища ключи, чтобы войти к себе домой. Еще можно было принять душ и выпить чашку кофе перед тем, как ехать на работу на студию. Он раздумывал, сказать ли Сюзан Льюис при встрече о своем ночном бдении. Поколебавшись, решил не говорить. Еще рассмеется ему в лицо, а то, чего доброго, в полицию обратится. Он хмыкнул. Ничего хорошего, однако, это бы ей не принесло.      А что, если он ошибся?      Найдя ключ, он принялся вставлять его в замочную скважину. Дверь вдруг приоткрылась на несколько сантиметров.      Миллер застыл от неожиданности, отдернув руку с ключом, как от удара электрическим током.      Он растворил дверь и, войдя в прихожую, стал подозрительно озираться. Из квартиры не доносилось никакого шума, но Миллеру показалось, что в этой подозрительной тишине таится что-то зловещее. Он быстро обернулся и проверил дверной замок. Замок не был взломан. Чистая работа.      Тот, кто входил, знал свое дело.      Из прихожей к лестнице слева от него вели грязные следы. Миллер нерешительно двинулся вперед и, дойдя до лестницы, остановился и поднял голову.      Тут его осенило: тот, кто проник в дом, вполне мог затаиться в одной из комнат.      От этой мысли на лбу выступил холодный пот, и его затуманенный выпитым алкоголем разум стал проясняться. Почуяв опасность, он весь напрягся, и его движения приобрели большую осторожность.      Он стал бесшумно, но быстро взбираться вверх по ступеням, ни на миг не спуская глаз с лестничной площадки над головой и лишь временами переводя взгляд на закрытые двери верхнего этажа. Дойдя до верхней ступени, он остановился, и прислушался.      Все было тихо.      Миллер старался дышать ровнее, чтобы успокоить колотившееся сердце. Он боялся, что его удары, гулко отдававшиеся в груди, разносятся по всему дому.      Если он старался уловить звуки, которые мог издать пришелец, то и тот, вероятно, тоже прислушивался к доносившемуся снизу звуку.      Миллер крадучись ступал по лестничной площадке, по пути прихватив вазу с одного из шкафчиков. По крайней мере, хоть какое-то оружие.      Он толкнул первую дверь и заглянул в комнату.      Никого.      Дверь в его спальню была приоткрыта.      Миллер остановился у порога, покрепче зажав вазу в руке.      Открыл дверь и вошел в комнату.      Никого.      Он судорожно сглотнул и снова вышел на лестничную площадку.      Снизу послышался шум. Миллер резко обернулся и, подойдя к перилам, пристально оглядел прихожую.      Он напряженно вслушивался, стараясь определить, откуда донесся звук, но все опять было тихо. Он направился к лестнице, чувствуя, как в груди у него бешено бьется сердце.      Дойдя до нижней ступени, Миллер снова услышал тот же шум.      Он донесся справа от него. Из кухни.      Там было большое окно и, возможно, пришелец пытался выбраться и удрать, пока Миллер его не обнаружил. Миллер лихорадочно перебрал возможные варианты действий. Дать ему уйти? А может, вызвать полицию? Или самому разобраться с пришельцем?      И все же было что-то странное во всем этом. Если в дом забрался грабитель, то почему ничего не пропало? Насколько Миллер мог судить, все вещи стояли на своих местах.      В снова воцарившейся тишине он направился к кухне.      Теперь он стоял в шаге от двери. Он протянул руку к ручке двери, еще крепче зажав в другой руке вазу.      И чуть не вскрикнул, когда ручка в его руке неожиданно повернулась.      Дверь открылась, и Миллер, не удержав равновесия, растянулся на полу, выронив вазу, которая разбилась вдребезги.      Поднимаясь на ноги, он услышал тихий гортанный смех и, повернув голову, увидел перед собой пришельца.      - Черт возьми, - пробормотал Миллер, пораженный тем, что увидел.      Пришелец улыбнулся и сказал:      - А я тебя поджидаю.    Глава 43.      - Какого черта тебе нужно? - рявкнул сердито Миллер.      Джон Райкер привалился спиной к одному из кухонных шкафов и стоял, скрестив руки на своей широкой груди. Улыбка сошла с его лица, и он бесстрастно смотрел на Миллера. Райкеру было чуть за сорок, высокий, мощного телосложения, с черными как смоль волосами, не тронутыми даже проседью. Казалось, будто кто-то аккуратно выкрасил черным варом каждую прядь его волос. Лоб у него был низкий и весь изрезан морщинами, а глаза под ним казались всего лишь небольшими отверстиями, проколотыми на лице. Губы тонкие, почти бескровные, и их узкая полоска создавала впечатление неглубокой раны на лице. Когда он говорил, голос его звучал тихо, но зловеще, и в каждом слове слышалась затаенная агрессия. Миллеру казалось, что он разговаривает с пороховой бочкой. Запал был зажжен, но было неясно, произойдет ли взрыв.      - Не очень-то ты приветлив, Фрэнк, - сказал Райкер. - А ведь я тебя и в больнице навещал. Как ты себя чувствуешь?      - С каких это пор тебя стало интересовать мое здоровье? - отрубил Миллер, проходя мимо незваного гостя к раковине. Он отвернул кран с холодной водой и, наполнив мерный пластиковый сосуд, опорожнил его двумя огромными глотками.      - Так и не бросил пить, а? - спросил Райкер. - Между прочим, я по прибытии пропустил бокальчик. - Он довольно причмокнул языком. - А у тебя в штофике доброе старое виски.      - Послушай, Райкер, я же тебя предупреждал, чтобы ты никогда сюда не приходил. Ведь у нас был уговор с самого начала, - сердито сказал Миллер.      - Нам надо кое-что обсудить. Ты мне задолжал деньги.      - За последнюю работу тебе было заплачено.      Райкер покачал головой.      - Н-да, но не сполна, - в его голосе послышались мрачные нотки, и он подступил на шаг к Миллеру. - Ты знаешь, что меня чуть не поймали в прошлый раз. Мне кажется, какая-то сволочь меня видела. Я не собираюсь выполнять эти "пустячки" для тебя за тот мизер, что ты мне платишь, понял? Если меня застукают, они не будут церемониться. Тем более с моим прошлым.      Райкер всю свою жизнь почти не вылезал из тюрьмы. Два года заключения за разбой, за которым в скором времени последовало новое заключение за нанесение тяжких телесных повреждений. Затем, с возрастом, он перешел к более серьезным вещам. Его участие в ограблении почтового отделения в Ламбете стоило ему шести лет пребывания в большой лондонской тюрьме. Не прошло и двух месяцев после того, как он был выпущен на свободу, - и новое заключение за разбой при отягчающих обстоятельствах. Это произошло после того, как его выставили из пивного бара за приставание к посетителям: на следующий вечер он явился, чтобы излить свою ярость на хозяина заведения с помощью бейсбольной биты.      Как раз во время той полуторагодовой отсидки он и познакомился с Миллером. Специалист по киноэффектам работал тогда в полиции, и его вызвали в уормвудскую тюрьму, чтобы сделать фотоснимки заключенного, сидевшего за приставание к ребенку. Так вот, трое его сокамерников каким-то образом зажали этого человека в углу душевой комнаты и сначала подвесили его на леске, а затем отрезали ему член лезвием бритвы. От потери крови он скончался.      Именно Райкер и раздобыл лезвие.      Миллер хорошо знал, на что способен этот верзила Райкер, и поэтому судорожно сглотнул, когда тот придвинулся к нему.      - Наверное, тебе следовало бы на время затихариться, - сказал Миллер. - Или быть поосторожнее.      - Я же не мог предположить, что меня заметят, - злобно ответил Райкер. - Во всяком случае, тебе-то что за дело? Ты опасаешься только одного - чтобы я и тебя с собой не прихватил. То-то для обвинения наступит счастливый день, когда на скамье подсудимых окажется "знаменитость". Так что и в твоих интересах защитить наш маленький бизнес, и ты можешь это сделать, отстегнув мне еще денег.      - Сейчас я не могу тебе заплатить, у меня нет денег. Столько, сколько ты просишь, - уточнил Миллер.      - Да ты еще не знаешь моих нынешних ставок, - усмехнулся Райкер, но усмешка слетела с его губ так же быстро, как и появилась. - Теперь за работу я буду брать пять тысяч.      - А почему не больше? - с вызовом спросил Миллер.      Райкер в два больших прыжка пересек кухню и одной рукой схватил Миллера за ворот.      - Ты со мной не шути, Миллер. Пять штук за следующую работу.      - А если "следующей работы" не будет? - парировал Миллер, силясь оттолкнуть Райкера, и его беспокойство сменилось яростью.      - Все равно ты должен мне еще за предыдущую. Говорю тебе, что я еще легко отделался. Ладно, пусть будет две тысячи и - по рукам.      - Ты можешь требовать две тысячи, но ты их не получишь, - уведомил его Миллер.      Райкер отпустил ворот Миллера и отошел в сторону.      - Две тысячи, - повторил он. - На следующей неделе.      Миллер не ответил. Их взгляды встретились, и они несколько минут мрачно смотрели друг на друга. Затем Райкер повернулся и направился к выходу.      - Я дам о себе знать, Фрэнк, - сказал он, улыбаясь. - Я тебе еще потребуюсь.      С этими словами он вышел.      Миллер сделал глубокий выдох, чувствуя, что слегка дрожит.      - Сволочь, - пробормотал он тихо, распираемый от злости, правда, частично эта злость была на свою собственную глупость. Ведь это он связался с Райкером, это он обещал платить ему за услуги. Миллер, сжав кулак, ударил им по столу, понимая, что Райкер прав.      Если полиция возьмет Райкера, тогда их обоих с Миллером посадят.      Надо что-то делать.    Глава 44.      В тот день во время работы он сделал пять фотоснимков Сюзан Льюис, поменяв "Поляроид" на "Никон". Теперь, когда стрелки часов показывали девять тридцать шесть вечера, Миллер стоял в темноте своего кабинета и смотрел на то, как медленно проступают изображения на ацетате. Он поболтал пленку в проявителе, чувствуя, как в ноздри ему бьет острый запах реактивов.      Держа в одной руке бутылку хейг-виски, из которой он время от времени отпивал глоток, он опустил снимки в ванночку с фиксажем. Потом промыл их в воде.      Закрыв правый глаз, Миллер стал внимательно рассматривать снимки один за другим.      Аура была на каждом из них.      Только еще более яркой, почти слепящей. Свечение распространялось на два-три сантиметра вокруг ее лица.      Миллер вымыл руки под краном, включил свет и уставился на снимки. Он не обмолвился с Сюзан ни словом ни об ауре, ни о своем ночном бдении во дворе ее дома. Он только спросил, с кем она живет, и получил ответ, что проживает она в одной квартире со своим парнем - безработным актером. Она была приятно удивлена, что он проявляет интерес к ее личной жизни, но несколько озадачена его настойчивыми вопросами о ее отношениях с этим парнем. Часто ли они ссорятся? Сильно ли он переживает, что она работает, а он нет? Выходит ли он из равновесия от злости? Миллер и сам в конце концов прекратил расспросы, опасаясь, что Сюзан что-нибудь заподозрит, если он будет слишком назойливым.      Он снова посмотрел на снимки и провел указательным пальцем по контуру ауры.      Громкий стук в дверь вывел его из задумчивости. Он повернулся, поставил на стол бутылку с виски, вытер руки о висящее рядом полотенце и направился из кабинета, размышляя, кто бы это мог быть так поздно. В прихожей он замедлил шаг.      Может быть, Райкер?      Нет, резонно подумал он. Зачем ему стучать? Если бы ему нужно было попасть сюда, он мог бы откинуть либо один из дверных замков, либо оконную защелку.      Стук повторился.      Миллер открыл входную дверь, и глаза его расширились от удивления, когда он увидел, кто это был.      - Прошу меня простить, что зашла к вам так поздно, - извинилась Терри Уорнер. - Но есть кое-что, о чем, я думаю, вам следует знать.      Миллер кивнул и хотел улыбнуться, но передумал. Он пригласил ее зайти и пропустил вперед в гостиную. Затем он тоже вошел в гостиную и уселся в кресло напротив нее. Он предложил ей выпить, и она приняла предложение.      - Простите, что отрываю вас. Я знаю, вы сейчас работаете над фильмом, но речь пойдет об убийстве, совершенном вчера вечером. Надеюсь, вы слышали.      Миллер подался вперед в своем кресле.      - Я сегодня еще не читал газет и радио не слушал, - сказал он.      Она стала рассказывать ему об убийстве Майка Гамильтона.      - Боже мой, - пробормотал Миллер, когда она сообщила подробности. - Значит, ваш информатор снова вас предупредил.      Она кивнула.      - И это убийство тоже было совершено по аналогии? - поинтересовался он.      - Да, - подтвердила она. - Парень добирался автостопом, насколько можно судить. Он был избит и затем сожжен, так же, как и жертва Альфреда Артура Рауса. Тот подобрал голосовавшего на дороге и убил его без всякой видимой причины. Рауса повесили в 1931 году.      Миллер покачал головой.      - Зачем копировать чьи-то убийства? - размышлял он вслух. - Понятно, что различные методы затрудняют работу полиции, но это выглядит так ловко и профессионально. И потом, зачем подражать разным убийцам? Почему бы не "взять за образец" какого-то одного?      - Остается надеяться, что он не начнет подражать Чарльзу Уитману, - сказала она загадочно и, заметив недоуменный взгляд Миллера, пояснила: - Это был американец, зациклившийся на оружии. Однажды утром он взобрался на водонапорную башню и за девяносто минут расстрелял восемнадцать человек.      - Вот это да, - мрачно буркнул Миллер.      Терри порылась у себя в сумочке и достала оттуда кассету. Сняв футляр, она перебросила ее Миллеру, который поймал кассету одной рукой и посмотрел на нее с озадаченным выражением на лице.      - Прослушайте ее, - попросила Терри.      Он не стал возражать, а просто подошел к стереоаппаратуре и вставил кассету. Прослушивая заново сообщения, Терри сделала большой глоток из своего бокала. Миллер смотрел на нее в замешательстве.      - Это - убийца, - сообщила она, пока он перематывал ленту назад, чтобы послушать еще раз.      - Почему вы так уверены? - спросил он.      Ей не понравился скептический тон Миллера.      - Потому же, почему вы уверены, что способны различать ауру вокруг жертв убийства, - сказала она с вызовом.      Миллер усмехнулся и извлек кассету.      - Голос вам знаком?      - Проскальзывают какие-то знакомые нотки... - сказала она многозначительно.      - А что говорят в полиции?      - Я еще не обращалась туда. Мой начальник на телестанции хочет, чтобы я по возможности связалась с убийцей. Пусть, мол, продолжает звонить. По его мнению, он захочет встретиться со мной.      - И что тогда? - спросил Миллер, перебрасывая ей обратно кассету. - Труп номер девять?      - Не знаю, - тихо произнесла она, кладя кассету обратно в сумочку.      Наступило долгое молчание, потом Терри, поднимаясь с кресла, сказала:      - Слушайте, я, пожалуй, пойду. Извините меня за беспокойство, которое я вам доставила, но мне хотелось дать вам послушать запись.      Специалист по киноэффектам кивнул и пошел проводить ее до двери. Они обменялись короткими прощальными фразами, и он постоял, глядя, как она вышла и направилась к своей машине. Его силуэт все еще маячил в дверях, когда она отъехала.      Но за ней наблюдали не только его глаза. ***      Терри поставила машину на подземной стоянке рядом с лифтом и откинула голову назад на подголовник сиденья. На мгновение она закрыла глаза, слушая, как замирает под низко нависшим потолком подземелья гулкое эхо уже выключенного двигателя. Затем она выпрыгнула из машины и заперла ее. Ее каблучки зацокали по заляпанному мазутом бетону, отдаваясь долгим эхом. Она подошла к лифту и нажала кнопку вызова, глядя на светящиеся цифры у нее над головой, пока кабина лифта опускалась с десятого этажа здания. Лифт остановился на девятом этаже. Потом на шестом. Терри устало потерла глаза, продолжая ждать в угнетающей тишине.      За спиной она услышала какие-то звуки.      Шаги. Шаркающие по бетону.      Она резко обернулась, пытаясь разглядеть в слабо освещенном пространстве того, кто шел в ее сторону.      Сзади никого не было, лишь бледное мерцание флюоресцентных ламп, отражающееся от капотов и крыш стоящих машин.      Кабина продолжала спускаться.      Терри снова взглянула на цифры над головой, ощущая какую-то странную тревогу. Сердце ее учащенно забилось.      Кабина продолжала свой черепаший спуск.      Пятый этаж.      Четвертый.      Она снова услышала шум. На этот раз ближе к ней.      Третий этаж.      Она повернулась спиной к дверям лифта и прижалась к ним, размышляя, кому понадобилось охотиться за ней в этом мрачном подземелье. И почему этот кто-то молчит.      Почему приближается.      Второй этаж.      Она услышала дыхание, слабое, но явное дыхание человека, и ей показалось, что кто-то стоит за каменной колонной менее чем в десяти метрах от нее.      Лифт достиг первого этажа.      Ее взгляд был прикован к этой каменной колонне. Она следила, сжав пальцы в кулаки и впившись ногтями в ладони, не появится ли кто-нибудь из-за колонны.      Может быть, это просто-напросто какой-нибудь мальчишка? - спрашивала она себя. Просто хочет напугать ее. Играет.      Дыхания больше не было слышно, безмолвие стало невыносимым.      Она украдкой взглянула на табло лифта: он наконец стал опускаться вниз, в цокольный этаж, к ней.      Терри заметила движение за колонной.      Она чуть не застонала от ужаса: ей почудилось, что от колонны отделилась темная фигура.      Она хотела разглядеть лицо, но это было невозможно.      Фигура сделала шаг по направлению к ней.      Двери лифта внезапно распахнулись, и она почти упала туда, нажав кнопку, которая бы их захлопнула. Нажала так сильно, что у нее чуть не обломился ноготь.      Фигура оставалась неподвижной и, наконец, исчезла из поля зрения, когда двери лифта закрылись.      Терри облегченно вздохнула и нажала кнопку на два этажа выше, чем ей было надо. Если за ней кто-то наблюдает, то она не будет очень уж облегчать ему задачу.      Может, это ее воображение так разыгралось? - размышляла она.      Но она видела там чью-то фигуру. Почему же он не подошел к ней, а спрятался за колонну? Скорее всего, потому, что не хотел, чтобы его видели.      Она добралась до этажа и вышла из лифта, торопливо спустилась по лестнице на два этажа ниже и подошла к своей квартире. Трясущимися руками нащупала ключ и отперла дверь.      И наступила на записку.      Записка лежала у порога сразу же при входе.      Терри щелкнула выключателем, стремясь как можно скорее оказаться снова в окружении яркого света, затем уже при свете посмотрела на записку.      Это был лист машинописной бумаги, сложенный вдвое. Текст был составлен из букв, аккуратно вырезанных из какой-то книги. Шрифт был не газетный. Буквы определенно были с книжной обложки, по крайней мере, это было видно по качеству самой бумаги. Каждая буковка была скрупулезно вырезана и наклеена вместе с другими на листе формата А4. я набЛюдАю зА вАми Я хоЧу встРЕтитьСя с ВаМи Я сНова сВяжУсь с ВамИ нЕ соОбщайтЕ в ПолИциЮ Я наблЮДаю      Она держала перед глазами записку, не в состоянии унять дрожь в руках.      Когда зазвонил телефон, она почти вскрикнула.      Терри стояла в оцепенении, не зная, на что решиться. И все же она подошла к телефону и сняла трубку, стараясь не выдать своего страха.      На другом конце провода было молчание.      - Кто это? - спросила она тихо.      Дыхание. Ровное.      - Я знаю, что ты слышишь, сволочь, - прошипела она. - Говори же.      - Спи спокойно, - сказал голос. Затем - причмокивание языком, от которого у нее на голове зашевелились волосы.      Связь оборвалась.      Терри с силой бросила трубку и пошла прочь от телефона.      Она села в кресло напротив телефона, не сводя с него глаз, продолжая сжимать в руке записку.      В квартире было тепло, но Терри ощущала озноб во всем теле.      Она снова взглянула на записку.      И продолжала ждать телефонного звонка.    Глава 45.      Сюзан Льюис прислонилась спиной к изголовью кровати, держа на коленях киносценарий. От этого движения простыня соскользнула с верхней части ее тела, обнажив груди. Она хотела натянуть ее снова, но рука лежащего рядом с ней мужчины не дала ей этого сделать. Сюзан причмокнула и бросила быстрый взгляд на Стива Бейли, который лежал на боку и смотрел на нее. Он улыбнулся, и она вздохнула, почувствовав, что другой рукой он поглаживает ее колено и неуклонно пробирается вверх по внутренней стороне бедра.      Она слегка раздвинула ноги, чтобы облегчить ему доступ, и поежилась, когда его жадные пальцы успокоились, достигнув мягких вьющихся волос у нее между ног. Сюзан не прекращала чтения, хотя теперь она мало что понимала. Теперь ею завладело нарастающее ощущение теплоты между ног, которая разливалась по всему телу. Бейли начал нежно гладить ее груди, она почувствовала, что соски ее становятся упругими от вожделенного ожидания.      Он продолжал манипуляции под простынями своими опытными пальцами, и его возбуждение тоже нарастало, член стал упругим, когда он ощутил влагу между ног Сюзан.      Он знал, где нужно прикоснуться к ней. И как. Они сожительствовали на протяжении двух последних лет, с тех пор как познакомились, работая на Би-би-си над сериалом из шести частей и имея довольно скромный бюджет. С тех пор ни один из них не был завален предложениями работы. Самому Бейли удавалось получать отдельные роли в рекламных роликах, да роль без слов в последней серии "Внимающего". Его импресарио нашел ему работу в качестве манекенщика для каталогов по рекламе одежды, но это, конечно, не принесло ему больших денег. Сюзан же, по крайней мере, снималась постоянно, хотя и не в эффектных ролях. Она исполняла ряд ролей в сериалах и фильмах, да вот теперь еще появилась роль в "Астроканнибалах". Они жили на ее деньги, и это как раз было то, что Бейли не нравилось. Ему тридцать один год, он был на три года старше Сюзан и чувствовал, что пора бы уже ему и наверх пробиться. Он не просил ведущей роли в очередном фильме Спилберга. Пока, во всяком случае. Но он заслуживал больше того, что имел.      Он откинул с лица прядь своих темно-каштановых волос и продолжал свои исследования под простынями.      Сюзан уже лежала на спине, продолжая держать в руках сценарий и давая ему возможность поглаживать указательным пальцем волосы на ее лобке и временами скользить вниз по ее половым губам. Она надолго затаила дыхание, когда он проник под простыни и стал языком лизать ей тело в области паха, а затем, опустившись ниже, в ложбинке между половыми губами, чтобы вкусить ее влагу.      Она делала вид, что продолжает читать, но, когда его губы сомкнулись на ее клиторе, она наконец сдалась, отдавшись во власть его ласк. Она ощущала, как его язык уверенно скользит по ее пухлым половым губам, огибая каждую выпуклость и каждую складку, смешивая свою слюну со скользкой влагой у нее между ног. Собрав эту влагу кончиками пальцев, он стал мягко растирать ее на бедрах, плавно скользя вниз по ее ногам и обратно, пока наконец не занялся розовыми устами ее влагалища, проникая языком на драгоценные секунды внутрь, чтобы потом нежно прикоснуться к ее пульсирующему клитору.      Он устроился между ее ног, поднялся над ней, готовый скользнуть своим твердым, словно каменным, членом в ее манящее ущелье.      Она затрясла головой и уперлась руками ему в плечи, отстраняя его. Не позволяя ему проникнуть в себя.      - Не сегодня, - прошептала она. - Продолжай делать только то, что делал.      Она вздохнула, подалась вперед к его губам, слизав часть своей влаги с его губ.      Бейли разочарованно улегся на спину. Его упругий член уткнулся в ее тело. Она нежно сжала его член рукой, но Бейли отбросил ее руку.      - Что такое, Стив? - спросила она, увидев на его лице знакомое ей раздражение.      - "Не сегодня", - ядовито повторил он ее слова. - Странно, с тех пор, как ты снимаешься в этом фильме, у тебя ни на что нет времени, - заметил он, взяв киносценарий и взглянув на него. - Да это же дерьмо, Сю.      - Но это все-таки работа, - настаивала она. - А кому-то из нас приходится зарабатывать деньги.      Некоторое время Бейли зло смотрел на нее.      - Зачем ты вообще изучаешь сценарий, ведь тебе же не надо ничего произносить? Когда фильм выйдет в прокат, никто даже не увидит твоего лица. Ты будешь вся в гриме.      - Ну да, сама эта роль, возможно, ничего не стоит, но режиссер говорит, что, как только он закончит этот фильм, он собирается обратно в Штаты и будет готовиться к следующему, а мне он предложил поехать с ним и попробоваться на одну из главных ролей.      - Прекрасно, - с раздражением сказал Бейли.      - Я думала, ты будешь рад за меня. За нас обоих.      - С какой стати? Я, значит, буду бездельничать, а ты будешь оплачивать эти проклятые счета. Да ты знаешь, чего мне это стоит, Сю? - вспылил он.      - Ну ради Бога, скажи, какое все это имеет значение, если один из нас работает? Я-то думала, что в тебе нет этого дурацкого комплекса неполноценности, стремления ощущать себя "настоящим мужчиной" и тому подобной чепухи. Может быть, ты считаешь, что должен зарабатывать больше, поскольку ты мужчина? - выпалила она, и в ее голосе слышалась издевка.      - Так ты, значит, едешь в Штаты? - спросил он. - Надолго?      - Не знаю. Все зависит от того, получу я роль или нет, - ответила она.      - А если получишь, то мне придется благодарить судьбу, если я тебя когда-нибудь увижу снова.      - Да чего ты взбесился? - рассердилась она. - Я тебе сообщаю хорошую новость, а ты ведешь себя так, как будто слышишь о похоронах. Не думала я, что ты такой ревнивый.      Она попыталась выскочить из постели, но Бейли схватил ее руку и притянул к себе. Она резко высвободилась из его объятий, разозлившись, когда увидела на своей руке красные пятна от его пальцев.      - Наверно, будет лучше, если сегодня я лягу спать в другой комнате, - объявила она. - Не думаю, что в одной постели хватит места для меня и твоего эго.      - А ты уверена, что режиссер берет тебя только для того, чтобы ты попробовалась там в новой роли? - сказал Бейли.      - Что все это означает? - спросила она с вызовом.      - Конечно, такую кинозвезду, как ты, там с руками оторвут, - процедил он сквозь зубы.      Сюзан покачала головой и протянула руку к киносценарию.      - Я считаю, что мне следует подождать, когда у тебя улучшится настроение, Стив, - сказала Сюзан, взяв в руку тонкую папку со сценарием.      Бейли неожиданно выбил папку из ее руки. Страницы разлетелись по полу и по кровати.      - Ты идиот, - вспылила она, пытаясь их собрать.      - Не трогай! - рявкнул он, больно схватив ее за запястье.      Она попыталась вырваться, но он сжал ее руку так сильно, что она боялась, как бы он не сломал ее.      - Отцепись от меня! - заорала она и набросилась на него, впившись ногтями ему в лицо. Кровь выступила у него чуть пониже правого глаза.      - Ну ты, корова, - прошипел он, увидев кровь на кончиках ее пальцев. Он выпрыгнул из кровати и сильно ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. От удара она завертелась и упала на пол. Бейли бросился на нее со сжатыми кулаками. Она выждала, когда он приблизится, и сильно ударила босой ногой ему в пах. Он издал сдавленный крик и зажал рукой свои половые органы. Когда Сюзан попыталась выскользнуть из комнаты, ярость охватила его еще сильнее. Он схватил ее за волосы, но его рука соскользнула, и он разорвал на ней халат с такой силой, что ее тело оголилось.      Он бросил ее на пол и навалился на нее всем телом.      - Убирайся! - завизжала она и плюнула ему в лицо, но Бейли, казалось, не замечал этого. Слюна скатывалась с его щеки длинной струйкой, как слеза, но он уже сжал руками ее шею.      Сюзан охватил страх, когда оба больших пальца Бейли сдавили ей горло. Она с еще большим бешенством стала отбиваться от мощных рук Бейли, но все ее усилия были тщетны. В глазах его горела ярость. Слепая, неуправляемая ярость, которая лишь прибавляла ему новых сил. Он сел ей на живот, попав своим упругим членом в ложбинку между ее грудями и придавив коленями ее раскинутые руки к полу. Сюзан хотела закричать, но его руки, словно тисками сдавившие ей горло, не давали возможности сделать это. Она почувствовала, будто ей в голову накачали воздух и теперь ее череп раздувается. Она судорожно стала хватать воздух ртом, а перед ее глазами поплыли ослепительно белые круги.      Бейли поднял ее голову и ударил ею об пол, отчего ее пронзила новая острая боль. Он стал повторять это движение, не ослабляя хватки вокруг ее горла. Теперь Сюзан боролась более отрешенно, делая последнюю отчаянную попытку сбросить его. Если бы только ей удалось хоть на секунду ослабить его хватку, вывернуться из-под него, запереть его в спальне. Если бы...      Она почувствовала, как сознание ее начинает меркнуть, когда он снова ударил ее головой об пол, на этот раз послышался тупой треск - это от удара проломилась кость. Сюзан поняла, что уже не в состоянии сопротивляться, силы покинули ее, боль была слишком мучительной, а Бейли все еще не унимался: зубы его были сжаты, а рот свело в яростном оскале.      Ей удалось высвободить одну руку, но Бейли даже не заметил, как она попыталась замахнуться. Энергия, жизнь быстро покидали ее тело.      Она почувствовала во рту привкус крови, но не поняла, что прикусила язык. Тонкая струйка крови показалась в уголке ее рта, она продолжала судорожно хватать ртом воздух.      Тело ее начало дико сотрясаться, завеса темноты упала перед ней, и она издала слабый стон. Теперь, в эти последние секунды, она поняла, что умирает. Она попыталась вспомнить молитву, но вскоре все мысли о Боге ушли из ее сознания. Оставался только страх. Только страшная реальность того, что через одно-два мгновения она будет мертва.      Бейли снова приподнял ее голову, долго вглядывался в ее невидящие глаза и снова с еще большей силой ударил ею об пол. От этого удара сознание окончательно покинуло Сюзан, а на затылке образовалась пробоина. Кровь стала заливать ковер, конвульсии усилились, и он ослабил хватку на ее горле. На какие-то секунды ноги ее напряглись, мускулы округлились, носки ног дернулись вверх, и он почувствовал, что его подбросило от внезапной упругости всего ее тела. Затем тело обмякло, и он услышал, как с шипением открылась мышца сфинктера.      Воздух наполнился зловонием экскрементов, Бейли наконец отпустил тело Сюзан Льюис. Он отступил назад, устремив взор на распростертое перед ним тело, которое теперь было похоже на выброшенный манекен.      Казалось, он смотрел на него целую вечность, затем с проворностью, на которую только был способен, начал собирать свою одежду.    Глава 46.      - Все равно нет ответа! - прокричала девушка. - Продолжить?      Филип Дикинсон посмотрел на свою ассистентку и кивнул.      - Попробуйте еще минут пять, потом прекращайте, - откликнулся он, взглянув на часы.      - Приятно работать с надежными людьми, правда, Фил? - сказал Миллер с иронией.      - Да пошел ты к черту, Фрэнк, еще раннее утро, - бросил раздраженно режиссер. - Она, вероятно, на пути сюда.      Он снова взглянул на свои часы, недоумевая, почему Сюзан Льюис до сих пор нет на рабочем месте, хотя съемки должны были начаться час назад.      Миллер первым заметил инспектора сыскной полиции Гибсона, когда тот входил в павильон, разглядывая киносъемочное оборудование. Специалист по киноэффектам нахмурился и сунул в карман свою фляжку, его удивил обескураженный вид инспектора. Он видел, как к инспектору подошел рабочий сцены и как тот открыл свой тонкий бумажник, доставая удостоверение. Работник сцены кивнул в направлении Дикинсона и отступил назад.      Когда инспектор подошел ближе, они с Миллером обменялись взглядами, и специалист по киноэффектам повернулся, чтобы уйти.      - Подожди, Фрэнк, - сказал Гибсон. - Мне нужно с тобой поговорить.      Когда инспектор, наконец, представился Дикинсону, режиссер был ошеломлен.      - Чем могу быть полезен? - спросил он.      Гибсон сообщил ему об убийстве Сюзан Льюис.      - Два часа назад мы задержали ее сожителя, - подытожил инспектор. - Он признал свою вину и рассказал нам, как все это произошло.      Миллер судорожно сглотнул, и в его памяти вдруг всплыли те снимки, на которых была запечатлена Сюзан Льюис. Аура вокруг нее.      Дикинсон только покачал головой.      Гибсон взглянул на Миллера.      - Мне надо с тобой поговорить, Фрэнк, - сказал он. - С глазу на глаз.      Миллер пригласил инспектора к себе, и они вместе стали пробираться сквозь лабиринт подпорок и киносъемочной аппаратуры, установленных по всей съемочной площадке. Техники поглядывали на них, пока они проходили мимо. Наконец Миллер вывел инспектора полиции из павильона и повел к гримерному прицепу. По пути он шарил в карманах, ища ключи.      - А я думал, что ты теперь ко мне и близко не подойдешь, - обернулся он к Гибсону.      - Мой визит не из приятельских побуждений, Фрэнк, - буркнул инспектор.      Он показал пальцем в направлении припаркованной "фиесты", и Миллер увидел выбирающегося из машины Чандлера. В руке у того был "дипломат". Чандлер подошел к ним, когда Миллер открыл дверь прицепа.      - Я бы мог тебе напомнить, что предупреждал об этом, - сказал Миллер с самодовольным видом. - Насчет Сюзан Льюис. Но у меня язык не поворачивается.      - Очень великодушно с твоей стороны, - сказал Гибсон, принимая "дипломат" из рук Чандлера. Он открыл его, и Миллер увидел внутри кипу фотографий, некоторые из которых пожелтели и загнулись в уголках. - Я хочу побольше узнать об этой так называемой ауре вокруг жертв убийств.      - Откуда такой неожиданный интерес? - стал допытываться Миллер.      - Послушай, хватит валять дурака и скажи мне все, что тебе известно, - прошипел инспектор.      - Я много снимаю, ты знаешь, - начал специалист по киноэффектам. - Так вот, после проявления снимков у трех человек, которых я фотографировал, обнаружилась аура по контуру их фигур. Все трое за это время были убиты. Мне кажется, я могу определять потенциальных жертв убийств по их фотоснимкам.      - Все это чепуха, - сказал Чандлер, недоверчиво качая головой.      Гибсон бросил на него уничтожающий взгляд и снова обратился к Миллеру:      - Это относится ко всем жертвам убийств? Если ты посмотришь на фотографии, ты сможешь их отличить?      Миллер кивнул.      - Убеди меня в этом, - сказал Гибсон и высыпал кучу фотографий перед собой на стол. - Здесь двадцать фотографий, на некоторых из них есть жертвы убийств, на некоторых - нет. Все фотографии сделаны до того, как люди были убиты. Ну давай, Фрэнк. Удиви меня, - сказал Гибсон, отступив назад и глядя, как Миллер взял первую фотографию.      Закрыв правый глаз, он стал ее рассматривать. На ней была изображена женщина в возрасте около тридцати лет, симпатичная. Фотография была старой.      - Жертва, - произнес он не колеблясь, когда его глаз различил ауру вокруг нее.      Одну за другой он просмотрел таким образом всю кипу фотографий.      Вот человек лет за пятьдесят, лысеющий, с глубоко посаженными глазами.      - Жертва, - объявил Миллер.      Еще одна женщина.      Он отрицательно тряхнул головой и отложил фотографию в другую стопку, после чего взял следующую.      Старая фотография. Пожилая женщина. Аура вокруг нее есть.      - Жертва.      Не прошло и пяти минут, как он закончил просмотр всей кипы. Из всех фотографий он отобрал пять, на которых, по его словам, были изображены жертвы.      - Ну что? - сказал он, отпивая из фляжки. - Завоевал я приз?      - Все равно я заявляю, что это чепуха, - обращаясь к Гибсону, сказал Чандлер. - Он знал об этих жертвах из книг и газетных статей.      - Ты знаешь кого-нибудь из них, Фрэнк? - спросил Гибсон. - Ты когда-нибудь до этого видел эти лица?      Миллер отрицательно тряхнул головой.      - А вы не скажете мне, кто они? - предложил он.      Гибсон вздохнул и стал по одной брать фотографии. И когда он это делал, Миллер снова каждый раз видел ауру вокруг изображенных на них людей.      - Марджери Гарднер, убита Невиллом Хитом в 1946 году. Джек Маквитти, забит насмерть Регги Креем в 1967 году. - Список продолжался. - Руфь Фюерст, убита Джоном Кристи в 1943 году. Джон Килбрайд, жертва так называемых "болотных убийств", - наконец, он дошел до последней фотографии. - Доналд Скеппер, убит Черной Пантерой в феврале 1974 года.      Была еще одна фотография. Ее инспектор вытащил не из "дипломата", а из своего внутреннего кармана. Он передал ее Миллеру.      - Сюзан Льюис, - сказал он. - Убита вчера вечером. Миллер отхлебнул из своей фляжки и снова взглянул на фотографии - каждая жертва была окружена излучаемой ею аурой.      - Теперь вы мне поверите? - спросил он.      Гибсон не ответил. Он молча стал собирать фотографии и складывать их обратно в "дипломат", который затем передал Чандлеру.      - Угадал, - сказал Чандлер презрительно.      - Он оказался прав, - парировал Гибсон.      - Значит, ты еще глупее, чем я о тебе думал, раз ты веришь всему этому, - сказал Чандлер.      - Подожди меня в машине, - сказал Гибсон своему помощнику.      Чандлер колебался.      - Оставь нас одних. - Инспектор кивнул на дверь. - Иди. Помощник неохотно вышел, посмотрев вначале на Миллера, затем на своего начальника.      - Все же ты мне не сможешь помочь, Фрэнк, даже если я тебе поверю. Черт возьми, если бы комиссар узнал, что я действительно доверяю тому, что ты мне рассказал, мне бы снова от него досталось.      Они переглянулись, затем Гибсон опять заговорил.      - Если у тебя появится еще подобная информация насчет возможных жертв убийств, дай мне знать, - сказал он устало и направился к выходу.      - Ты позволишь мне дать тебе один совет, Стюарт? - спросил Миллер. - Следи за Чандлером.      Инспектор почти незаметно кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Миллер остался один в прицепе.      Наедине со своими мыслями.      И опасениями.    Глава 47.      Он взял фотографию из квартиры Терри во время первого визита к ней. Он просто прикарманил эту фотографию, когда Терри не было в комнате, сделав это с такой проворностью и ловкостью, на которую был способен только опытный вор.      Снимок был сделан, размышлял Миллер, три или четыре года назад. Волосы ее тогда были короче, лицо несколько полнее. Но главная черта, оставшаяся неизменной, были глаза, ее почти гипнотический взгляд. Миллер всмотрелся в эти глаза. Он тщательно рассмотрел всю фотографию. Украсть фотографию его толкнула не красота Терри, а необходимость выяснить ответ на вопрос, который преследовал его с тех пор, как они познакомились.      Ему надо было узнать, есть ли вокруг нее эта аура. ***      - Мне кажется, вам пора обратиться в полицию, - посоветовал Миллер, держа перед глазами записку.      Терри, сидевшая на диванчике, поджав под себя ноги, лишь взглянула на него, когда он, читая записку, подался вперед всем телом, держа в свободной руке бокал с виски.      - Мне кажется, он был здесь позавчера вечером, - сообщила она Миллеру, передав подробности того эпизода, который произошел на подземной стоянке. Миллер слушал внимательно, ни на миг не сводя глаз с Терри, пока она рассказывала ему о человеке, прятавшемся за колонной в тускло освещенном подземелье и наблюдавшем за ней. Даже сейчас, когда она сидела в своей уютной и светлой квартире, это воспоминание приводило ее в дрожь - страх, пережитый ею, был слишком велик. Миллер подождал, пока она закончит рассказывать, затем встал и прошел к большому окну гостиной с нарисованной на нем картиной. В вечерней темноте горели ярко освещенные окна квартир и домов, стоявших по соседству, мглу рассекали огни фар проезжавших далеко внизу машин. Небо опять заволокло тучами, первые капли дождя начинали барабанить по стеклу, как бы предупреждая о том, что произойдет.      - Значит, он говорит, что наблюдает за вами, - пробормотал Миллер. - Стало быть, он где-то совсем рядом.      - Спасибо вам за поддержку, - сказала Терри.      - Либо он блефует. Просто хочет, чтобы вы думали, что он наблюдает за вами, - продолжал размышлять вслух Миллер, отпивая глоток виски из бокала. - Так или иначе, а вам надо обратиться в полицию. Это зашло уже слишком далеко.      - Мой шеф будет не очень доволен. Ведь тогда эта история получит широкую огласку.      - Да черт с ним, не ему же угрожают.      - В том-то и дело: тот, кто шлет мне эти послания, не высказывал никаких угроз в мой адрес. Ни разу. Я думаю, он хочет связаться со мной. Если я обращусь в полицию сейчас, я его потеряю.      - Или он передаст эту историю на другую телестанцию или в газету, - сказал Миллер с сарказмом. - Вот, очевидно, что вас действительно беспокоит, не так ли? Вы так же дорожите этим чертовым рейтингом, как и ваш шеф. Вы уже создали себе имя, делая репортажи об этих убийствах, и теперь вам не хочется, чтобы все полетело в тартарары, когда вы начнете сворачивать эту историю, спугнув убийцу. Зато будет огромный заголовок в газетах, Терри: "Женщина-репортер убита маньяком, у которого она надеялась взять интервью", - добавил он, покачав головой.      - Я могла бы, наверное, спросить, какое ваше дело, почему я готова рисковать своей жизнью ради того, чтобы сделать репортаж. Так ведь?      - Вы могли бы также попросить меня покинуть вашу квартиру.      Она кивнула.      - Наверное, вы правы, Фрэнк, - вздохнула она. - Возможно, уже пора вызвать полицию, но мне следует сообщить своему шефу об этой записке. Он имеет право знать о ней. Хотя бы потому, что это он поручил мне такое задание.      Она поднялась со своего места и направилась к телефону. Миллер посмотрел, как она стала набирать номер, затем снова повернулся к окну и выглянул в ночную мглу.      Терри не смогла дозвониться до Боба Джонсона по его домашнему номеру и стала набирать номер телестудии.      - Редакция "Последних новостей". Боб Джонсон у телефона.      - Боб, это Терри. Послушайте. - И она быстро рассказала ему о том, что произошло.      Миллер, стоя спиной к ней, слушал рассеянно, как она говорила в трубку. Время от времени до него доносился раздраженный голос Джонсона на другом конце провода.      - Наверное, было бы разумнее, если бы мы дали полиции возможность заняться всем этим, - говорила Терри.      - Ни за что! - парировал Джонсон. - Мы же договорились, что вы не будете обращаться в полицию.      - До тех пор, пока не возникнет крайняя необходимость, - напомнила она ему.      - Но вы же сами говорите, что пока он не высказывал угроз.      - Послушайте, Боб, я согласна, звонить в полицию - последнее дело, но когда обнаруживаешь у порога записки... - Она намеренно выждала паузу.      - Как только он почувствует, что полиция его выслеживает, можете попрощаться с этой историей, - зло выпалил Джонсон.      - И все же я намерена воспользоваться и такой возможностью. Мы с Фрэнком обсуждали это и...      Джонсон не дал ей договорить. Он сказал тихим, но полным гнева голосом:      - С кем? Вы что же, говорили об этом кому-то еще?      - Но мы живем в свободной стране, Боб. А мне нужно было с кем-то посоветоваться.      - Почему бы вам не посоветоваться со мной? - Терри пришлось слегка отодвинуть трубку от уха - так громко и неистово он прокричал. - Вообще, кто такой этот Фрэнк? - грозно прорычал он.      Терри нахмурилась.      - Послушайте, ведь мы же обсуждали вопрос об убийце, а не о моей личной жизни. Какое, к черту, имеет отношение к делу, кто такой Фрэнк?      Миллер повернул голову, услышав свое имя. Он увидел гнев на лице Терри, услышал голос Джонсона, звучавший теперь еще громче.      - Это он велел вам обратиться в полицию? - настойчиво спрашивал Джонсон.      - Никто мне не велел. Мы просто обсуждали этот вопрос, и я считаю, что было бы хорошо, если бы и полиция была осведомлена о том, что происходит, они должны знать об этих телефонных звонках. Возможно, им удастся выявить его по голосу, опознать его.      В трубке наступила зловещая тишина. Терри слышала только дыхание Джонсона.      Она уже хотела снова заговорить, когда вдруг услышала его голос. Резкий и холодный как сталь.      - Ну и пожалуйста, - прошипел он. - Делайте так, как советует вам ваш друг.      Терри неожиданно отступила на шаг, когда Джонсон вдруг бросил трубку. Она взглянула на Миллера и пожала плечами.      - Что это с ним? - спросил Миллер.      Терри только развела руками. Она снова уселась в кресло и стала медленно водить указательным пальцем по ободку своего бокала. ***      Боб Джонсон сидел за своим рабочим столом и неотрывно смотрел на телефон, злобно стиснув зубы и поигрывая желваками на скулах.      Так он просидел довольно долго, сжав руки в кулаки и сотрясаясь всем телом от еле сдерживаемой ярости. Затем с ревом негодования он сильно ударил по столу кулаком.      - Сука! - прошипел он. - Дешевка.      Как смела она обращаться в полицию? Они же договорились не впутывать сюда органы правосудия. Это же ее репортажи.      Их репортажи.      Никто не должен встревать между Терри и делом об этих убийствах.      Никто не должен встревать между Терри и им.      Никаких помех. Никакой полиции. Никаких посторонних.      Он не мог допустить этого и не допустит.    Глава 48.      Садясь в машину, Миллер и не предполагал, что за ним наблюдают.      Специалист по киноэффектам вывел свою "гранаду" вверх по скату из подземной стоянки.      Водитель преследующей его машины держался на почтительном расстоянии, не спуская глаз с "гранады". Как будто на невидимой сцепке машины пробирались сквозь уличный поток.      Миллер вышел из квартиры Терри в начале двенадцатого. Обратная поездка до дома, рассчитывал он, займет у него менее получаса. Он остановился у светофора и в ожидании зеленого света стал постукивать пальцами по рулевому колесу.      Машина, следующая за ним, тоже ждала.      Водитель следил за "гранадой" Миллера и, как только Миллер тронулся, тотчас же двинулся следом.      Сидя за рулем машины, Миллер возвращался мысленно к своей беседе с Гибсоном и инциденту с фотографиями. Ведь он ни разу не ошибся, определяя, кто стал жертвой: вокруг каждого убитого была светящаяся аура. Теперь он точно знал, что лишь он один обладал такой способностью. Он хмыкнул. Способностью? Подходит ли данное слово?      Дар, возможно? Или проклятье?      А вдруг это второе видение? - размышлял он. Но быстро отверг эту идею. Нет, психика тут ни при чем. Все дело в фотопленке, эмульсии и его пересаженном глазе. Он просто видел жертв.      Машина сзади него продолжала преследование. ***      Миллер был уже менее чем в километре от своего дома, когда задняя машина прибавила скорости.      Сначала Миллер подумал, что она пошла на обгон, и замедлил движение, облегчая ей возможность маневра. Однако, поняв, что машина не собирается обгонять, он нахмурился. Машина слегка подтолкнула бампером "гранаду" Миллера и продолжала двигаться за ним.      - Какого... - вскипел Миллер, обернувшись назад, но слепящий свет фар преследующей его машины не давал ему возможности разглядеть, кто был внутри.      Миллер видел очертания "капри", только и всего.      Преследующая машина ускорила движение, и Миллер снова почувствовал легкий толчок в задний бампер.      - Идиот проклятый! - зарычал он и надавил на газ, стараясь уйти от преследовавшей его машины. Водитель, должно быть, пьян, подумал он. Или его принимают за кого-то другого.      Миллер продолжал ехать.      "Капри" продолжала преследовать.      Что за клоунские штучки, подумал сердито Миллер, глядя в зеркало заднего вида. Преследующая машина снова набрала скорость.      Миллер опустил стекло, приготовившись высказать все, что он думает о водителе, когда "капри", внезапно обогнав его, выскочила наперерез его "гранаде".      Миллер резко нажал на тормоз, и его машина с заклиненными передними колесами прошла юзом метра два-три. Привязной ремень сильно сдавил ему грудь, прижимая к сиденью и затрудняя дыхание. Он ослабил ремень и глубоко вздохнул, набирая полные легкие воздуха. Голова его кружилась.      "Капри" застыла метрах в десяти от него и нахально мигала своими хвостовыми огнями, как бы призывая Миллера выйти из машины. Он не замедлил ответить на этот вызов. Резко распахнув дверцу, он вышел и направился к стоящей впереди машине.      Подходя к "капри", он увидел вылезающего из нее водителя.      Миллер застыл от неожиданности, увидев Джона Райкера.      Тот улыбался.      - Наверное, я был похож на частного детектива, - сказал он. - Я еду за тобой уже полчаса, а ты даже не оборачиваешься.      - Что тебе надо, Райкер? - бросил ему специалист по киноэффектам. - Мне казалось, мы все сказали друг другу.      Проезжавшая машина своими фарами на мгновение осветила лицо Райкера.      - Я же говорил тебе на днях, что у нас с тобой остались кое-какие дела. Ты мне должен. Две тысячи чистоганом, и хочу получить их до конца этой недели.      - А я тебе сказал, что это невозможно, - прошипел Миллер, поворачиваясь, чтобы уйти.      Вдруг он почувствовал, что его плечо сильно сжала рука Райкера, и затем в тишине ночи услышал знакомый резкий щелчок ножа с выдвигающимся лезвием. Прежде чем Миллер мог что-то сообразить, он почувствовал его острие у себя под подбородком.      - Ну что ж, убей меня, - сказал Миллер с вызовом. - От этого денег у тебя не прибавится!      Он судорожно сглотнул, ощутив кадыком острый металл.      Райкер надавил сильнее.      - Ты знаешь, я могу не просто убить, а сделать кое-что похуже, - сказал он тихо и отпустил плечо Миллера.      Прошла еще одна машина, и злобные взгляды мужчин скрестились. Затем снова наступила темнота.      Райкер направился к своей машине.      - Есть кое-что похуже смерти, что я могу тебе устроить, - на ходу повторил он, прищелкнув языком.      От этого звука у Миллера волосы стали дыбом. Он не мог тронуться с места, пока Райкер не сел за руль "капри" и не завел двигатель.      Машина умчалась в темноту, а Миллер все стоял и глядел, как тают в ночи ее хвостовые огни. Миллер еще постоял некоторое время, потирая кожу под подбородком и ощущая теплую кровь в том месте, которого коснулся нож.      Он передернул плечами и полез в свою машину.      Еще через десять минут он был дома. ***      В темноте его рабочего кабинета, освещаемого только красным светом, все казалось обагренным кровью.      Жертва ожогов уставилась невидящим взором на своего создателя.      С развешанных по стенам фотографий, на которых была запечатлена смерть, на него смотрели сотни мертвых глаз. Взглянув на снимки, Миллер увидел ауру вокруг тех, кто нашел свою кончину от рук других.      Фотографии Джорджа Кука и Пенни Стил теперь висели там рядом с другими кошмарами, зафиксированными на целлулоиде.      Висели и три фотографии Сюзан Льюис.      Улыбается. Такая привлекательная. Мертвая.      Из ближнего ящика Миллер извлек фотографию Терри Уорнер.      Он поднес ее к своему лицу, закрыл правый глаз и стал рассматривать.    Глава 49.      - Вы обнаружили эту записку сегодня утром?      Инспектор сыскной полиции Стюарт Гибсон держал листок перед собой, глядя то на Терри, то на слова в записке.      Как и прежде, они были составлены из букв, вырезанных из книги и аккуратно наклеенных на лист размером А4. Я проДолЖаЮ НаблюдАТь я сВяжусь С вАмИ СкОро иГРа поЧти законЧеНа я БудУ ваМ звОНить нИкаКой пОлиЦии      Гибсон передал записку Чандлеру, который, пробежав ее глазами, кивнул.      - Вы позвонили нам сразу же, как обнаружили ее? - спросил он Терри.      Она утвердительно кивнула.      - Еще кто-нибудь знает о ней? - настойчиво поинтересовался сержант.      - Например? - переспросила она резко.      - Парень. Любовник...      Она оборвала его:      - Никто.      Чандлер некоторое время смотрел на нее подозрительно, затем прошел к телефону, с которым возился человек в безупречно выглаженной синей форменной одежде. Он разобрал аппарат на части и теперь прикреплял миниатюрный микрофон, внутри слухового конца трубки. Чандлер наблюдал за работой этого человека.      - Почему вы не уведомили нас раньше? - поинтересовался Гибсон. - Относительно телефонных звонков и другой записки? Мы бы могли поставить ваш телефон на прослушивание. Возможно, что к настоящему времени мы бы уже поймали этого мерзавца.      Терри отбросила рукой с лица прядь волос и прошла на кухню. Гибсон последовал за нею и стал смотреть, как она наливает себе кофе. Она предложила и ему чашечку, от чего он не отказался. Гибсон закрыл дверь кухни, изолировав таким образом Чандлера и полицейского охранника, и сел за стол.      - Я не хотела звонить вам, - сказала Терри. - Я бы, наверное, и на этот раз не позвонила, но, если быть совсем откровенной, я боюсь.      Гибсон отпил кофе и посмотрел на телерепортера.      - Как вы думаете, почему он выбрал именно вас? - спросил он. - Он мог бы обратиться к кому угодно - вокруг столько газетчиков и телевизионщиков. Почему именно к вам?      - Об этом же спрашивал и Фрэнк Миллер... - Терри мрачно усмехнулась, но от этой усмешки не осталось и следа, когда она увидела реакцию полицейского инспектора.      - Вы знакомы с Фрэнком Миллером? - спросил он подозрительно.      Она кивнула.      - А как он оказался причастным к этому? - поинтересовался Гибсон.      - Он сам нашел меня. Можно сказать, мы с ним обменялись мнениями по этому делу.      - А насколько Миллер осведомлен об убийствах и о том, что происходит?      Терри нахмурилась, удивившись суровости в голосе Гибсона.      - А это в самом деле имеет какое-то значение? - спросила она. - Вам следует благодарить его: если бы не он, я бы, вероятно, никогда к вам не обратилась. Это он посоветовал мне сообщить в полицию.      Она отпила кофе. Затем стала объяснять, какой репортаж можно было бы сделать на основе этих звонков и как было бы здорово встретиться с убийцей.      - А вот этого делать не следует, мисс Уорнер, - сказал Гибсон. - Предоставьте теперь нам следить за всем этим.      - Но я не собираюсь на этом ставить точку! - воскликнула Терри. - Я обратилась к вам, стражам закона, за зашитой, но я все равно намерена встретиться с убийцей.      - Ни в коем случае, - предупредил Гибсон. - Я же вам сказал, теперь это наша забота. Вы будете принимать телефонные звонки, если он вам позвонит, но больше - ничего.      Терри не ответила.      - Я намерен установить круглосуточное наблюдение, расставив людей вокруг вашего дома. Если он где-нибудь поблизости объявится, мы возьмем его.      Полицейский инспектор снова сделал глоток кофе, грея руки о чашку.      - И вот еще что, - сказал он. - Мне потребуется ключ от вашей квартиры. Если он попытается проникнуть сюда или попробует подложить новое послание, мне хотелось бы, чтобы кто-то из моих людей присутствовал при этом. Вам, естественно, не придется давать на это своего согласия.      Терри пожала плечами, встала и подошла к одному из кухонных шкафчиков. Открыла его и достала с небольшого блюда ключ.      - Это мой запасной, - сказала она Гибсону, вручая ему ключ.      Они оба обернулись, услышав стук в дверь.      Вошел Чандлер.      - Простите, что прервал вас, - сказал он с сарказмом. - Охранно-наблюдательная техника подключена.      Гибсон встал и последовал за своим помощником в гостиную.      - Если он позвонит, - сказал он Терри, - постарайтесь задержать его на проводе как можно дольше, чтобы мы могли засечь его. Поблизости всегда будут находиться наши люди.      - Надеюсь, они осмотрительны, - сказала она с улыбкой.      Гибсон кивнул, затем он и двое его коллег вышли. Инспектор на мгновение задержался у двери.      - Вам ничего больше не следует предпринимать, - порекомендовал он. - Просто ждите, когда он позвонит.      Терри кивнула и закрыла за ним дверь. Она постояла некоторое время, прислонившись к ней спиной, затем подошла к большому окну с рисунком на стекле в гостиной и стала смотреть на другие окна в домах, которые ее окружали. Она невольно поежилась, подумав о том, что кто-то в этот момент притаился за одним из них.      И наблюдает.      Выжидает.      Лифт медленно опускался вниз, к цокольному этажу, где размещалась стоянка машин.      Чандлер закурил сигарету, и дым от нее потянулся в сторону Гибсона. Инспектор закашлялся и стал махать рукой перед лицом.      - Сколько людей ты выделишь для нее? - спросил Чандлер.      - В зависимости от того, сколько смогу высвободить, - сказал Гибсон, взглянув вверх, когда лифт проходил третий этаж.      - А что если спугнешь убийцу?      - Чтобы спугнуть этого типа, потребуется больше, чем пара переодетых в штатское людей, - ответил Гибсон. Когда лифт достиг цокольного этажа, он повернулся к своему коллеге. - Ты, кажется, уже выполнял задания по наблюдению, когда участвовал в облаве, так?      - И что?      - А то, что мне нужен опытный специалист. Короче говоря, принимай работу, Чандлер, - причмокнул языком Гибсон. Он полез в карман и передал сержанту ключ от квартиры Терри. - На случай ее отсутствия, когда тебе надо будет войти.      Чандлер посмотрел на ключ, затем зажал его в кулаке.    Глава 50.      Улица была почти безлюдной.      Одинокая фигура медленно прогуливалась по хорошо расчищенной тропинке, вдоль аккуратных оград и заборов, за которыми виднелись любовно ухоженные сады. Помимо машины, из которой выбрался этот человек, на улице стояли еще две. Ни в одной из них, ни поблизости людей не было видно.      Было уже почти половина третьего после полудня. Еще час - и у детей закончатся уроки в школе. Как это и бывает в такие часы, матерей сейчас дома не было: воспользовавшись передышкой, пока дети в школе, они либо делали покупки в магазинах, либо вели беседы с подругами и соседками, а некоторые из них, возможно, копались в своих садах, которые выглядели так, будто только что сошли со страниц журнала.      Время от времени человек оглядывался по сторонам, но заметил лишь еще одну живую душу на улице: у одной из аккуратненьких оград женщина в синем спортивном костюме пропалывала сорняки в своем палисаднике.      Она даже не заметила, что по противоположной стороне улицы прошел незнакомец.      Человек остановился, на несколько секунд задержал взгляд на женщине и снова продолжил свой путь, подойдя вскоре к дому, который искал.      Дом Фрэнка Миллера, как и большинство других особняков, тянувшихся вдоль дороги, был защищен от посторонних взглядов высоким забором, но калитка была открыта, и незнакомец проскользнул в нее, лишь на мгновение обернувшись, чтобы удостовериться в том, что женщина в синем спортивном костюме его не видела. Она действительно все еще продолжала заниматься прополкой. При приближении к дому человека никто не окликнул, и он заметил, что и дверь гаража тоже приоткрыта. Машины Миллера как будто не было. В это время он обычно пропадал на съемках.      Все складывалось на редкость удачно.      Человек двигался легко и проворно в тени высоких деревьев.      Обогнув дом, человек остановился перед небольшим окошком и стал внимательно его разглядывать. Дерево и забор служили ему отличным прикрытием от случайного взгляда соседей, которые могли оказаться дома. Человек действовал быстро и сноровисто: он просунул короткое лезвие ножа между рамой и косяком окна, беззвучно расширил щель и откинул защелку. Окно от его усилия подалось внутрь и открылось на несколько сантиметров, после чего человеку не составило труда, толкнув застекленную створку, проскользнуть в дом.      В доме стояла гробовая тишина.      В узких лучах пробивавшегося сквозь неплотно занавешенные шторы солнечного света кружились и падали пылинки. Человек поднялся на ноги и повернул налево, в направлении гостиной. Дверь туда была открыта, и за ней виден интерьер комнаты.      Некоторое время человек постоял в дверном проеме, затем вошел в комнату и направился к торшеру, стоявшему рядом с одним из кресел.      Пришелец схватил торшер за деревянную ножку и, подняв над собой, замахнулся им, как дубинкой: торшер с грохотом опустился на телевизор, проломив корпус. Вторым ударом взломщик вдребезги разбил экран, мелкие осколки стекла брызнули по всей комнате. Затем в воздух полетели вазы с камина. Одна из них разбилась о стену комнаты, вторую постигла та же участь, с той лишь разницей, что она разлетелась на десяток черепков еще до того, как достигла пола, ударившись о другой предмет. Со страшной силой разлетелось на мелкие кусочки зеркало над камином, от которого осталась лишь овальная рама.      Опрокинутый диван зацепился за шкафчик, дверца которого отворилась, и на пол посыпались бутылки, разбиваясь одна об другую. По ковру разлилось их содержимое - спиртное различных расцветок и марок.      Перевернув оба кресла, погромщик швырнул торшер в дальний угол комнаты, где стоял электрокамин. Удовлетворившись произведенным разрушением в гостиной, пришелец направился на кухню.      Там он повытаскивал ящики из шкафов, разметав по всему полу столовые приборы. Тарелки и блюда летели на пол до тех пор, пока линолеум не стал напоминать мозаичное полотно абстракциониста. Бокалы и фужеры из буфета постигла та же участь, и их осколки присоединились к другому мусору. Когда буфет и шкафы были опустошены, пришелец принялся за двери, сорвав их с петель и раскромсав в щепки.      Оргия была продолжена наверху.      Одежда была сорвана с вешалок и располосована тем же ножом с коротким лезвием. Подушки распороты и иссечены стальным орудием так, что перья и пух фонтаном взлетали в воздух, кружились по комнате и ложились на пол, как снег. Кровать долго не поддавалась, круша ее с особым ожесточением, погромщик даже взмок. Помещение наполнилось запахом пота. Оглядев дело рук своих, пришелец спустился вниз, в ту единственную комнату, которая доселе избежала такого пугающего разрушения.      Рабочий кабинет Миллера оказался заперт, но это неудобство было преодолено за одну минуту. Замок был сорван тем же лезвием, ударом ноги пришелец открыл дверь и ворвался в помещение, разгоряченный легкой победой. Его опьяняла беспрепятственная возможность громить и корежить, сладостное наслаждение доставлял вид перевернутого вверх дном дома.      Но теперь, на пороге кабинета, пришельца обуяли новые чувства.      На него, казалось, грозно надвинулись стены, увешанные наследием, доставшимся от смерти и страданий. Нескончаемая вереница фотографий. Вошедший оцепенел: лабиринт черно-белого ужаса - единственное украшение комнаты - опутал стены такой плотной сетью, что под ней не были видны обои. Как в кошмарном бреду, он начал медленно обводить взглядом помещение.      Укоризненно смотрели со всех сторон невидящие глаза.      Труп с пробитой головой уставился на него, открыв рот в немом ужасе.      Неподвижно сидела женщина с содранной кожей, выставив напоказ свое обнаженное тело.      Жертва ожога с почерневшим месивом вместо лица слепо взирала на мир одним уцелевшим глазом.      Пришелец подошел к женщине с содранной кожей и медленно протянул руку, чтобы коснуться синтетической плоти. Она была холодной и влажной, как смерть, но пришелец провел своей пытливой рукой дальше вверх по окровавленному предплечью к плечу и затем к груди. К упругому бюсту из латекса с прожилками искусственных вен и влажному от правдоподобной до тошноты крови. Рука пришельца обхватила этот холодный ком, смакуя ощущение, доставляемое ему Искусственной плотью.      Сильно запахло латексом.      Пришелец ухватился за волосы, ощутив шелковистость ниспадающих прядей, точнее нейлона, из которого они были сделаны. Половина резиновой головы была лысой, почерневшей от ожога и с обгоревшим волосяным покровом. Натуральность зрелища была поразительной.      Дыхание пришельца замедлилось, когда он перешел от женщины с содранной кожей к жертве ожога, пробежав трясущимися пальцами по каждому сгустку искусственной плоти, каждому ребру и выжженной огнем ране.      Боже мой! Сколько красоты было в этих мерзостях!      Пришелец наклонился поближе к жертве с пулевой раной в голове, просунув указательный палец в отверстие в черепе, наслаждаясь мягкостью резиновой плоти. Как холодна и, однако, как податлива она!      Как изумительно правдоподобна!      Затылок пробит, волосы содраны, обожжена зияющая рана. А сквозь нее проступает серовато-красная масса, представляющая мозг. Мозг был сделан из твердой резины и все же выглядел исключительно натурально. Пришелец ощупал затылок манекена и потеребил рваные полоски искусственной кожи вокруг сквозного отверстия.      На блюде, стоявшем на шкафчике с множеством картотечных ячеек, лежала отрубленная голова и молчаливо смотрела на происходящее.      От манекенов пришелец перевел взгляд на фотографии. Эту бесконечную череду кадров запечатленных на снимках смерти, боли и увечий. Свидетельства неимоверного предсмертного ужаса. Насильственной смерти.      Забитые насмерть. Застреленные. Сожженные.      Здесь можно было найти любой доступный человеческому воображению способ умерщвления, увековеченный на глянцевых снимках размером двадцать четыре на восемнадцать.      Обезглавленные. Расчлененные. Выпотрошенные.      Изобретательность не знала границ.      Пробежав глазами по причудливому переплетению смертей, пришелец вновь обратил свое внимание на манекены. На эти памятники в натуральную величину, созданные, чтобы увековечить разум на грани безумия.      От желания разнести все в пух и прах не осталось и следа. Уничтожить такое рука не поднималась.      Пришелец снова приблизился к женщине с содранной кожей и погладил ее по окровавленной щеке, наслаждаясь холодком, веявшим от ее искусственного тела.      Такая красота! Окончание следует... Уважаемые подписчики!      Читайте в рассылке: Шон Хатсон "Жертвы"      Существует мнение о том, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы когда нибудь стать жертвами убийства. В романе "жертвы" Фрэнк Миллер, долгие годы проработавший специалистом по спецэффектам на съемках фильмов ужасов, на собственном опыте убедился в справедливости этого утверждения. По нелепой случайности лишившись зрения, он снова обретает его, когда ему трансплантируют глаза преступника, и в один из дней обнаруживает, что способен узнавать потенциальных жертв убийцы. Миллер решает помочь полиции, которая сбилась с ног в поисках кровавого маньяка, но сам Миллер становится мишенью для садиста. Удастся ли ему остановить кровопролитие или же он сам станет жертвой?..      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Иоанна Хмелевская "Что сказал покойник"      Иронические детективы популярной польской писательницы давно покорили миллионы читателей и в Польше, и в России - после появления на русском языке первого ее произведения "Что сказал покойник". Пусть не введет тебя в заблуждение, уважаемый читатель, мрачное название книги. Роман этот на редкость оптимистичен, в чем ты убедишься с первых же его страниц. Героиня романа случайно узнает тайну могущественного гангстерского синдиката, что и является причиной ее путешествий по всему свету, во время которого Иоанне приходится переживать самые невероятные приключения. Владимир Контровский "Крик из будущего (Штампы)"      Земля, конец третьего тысячелетия. Пустыни, радиоактивные развалины, населённые жуткими тварями и призраками. Остатки человечества, расколотые на две расы, ведут между собой беспощадную войну на истребление. Очередная постъядерная фантастика? Не совсем.      В этой войне одна из сторон опирается на технику и на искусственных существ клонов, другая - потомки детей индиго - на свои паранормальные способности и на знания, полученные от высокоразвитых гуманоидов из иных измерений. Наиболее вероятный исход противостояния - полное взаимоуничтожение: людей осталось слишком мало, а Земля искалечена. Но почему так случилось, и почему противники непримиримы?.. Джон Рональд Руэл Толкиен "Властелин Колец" Летопись вторая "Две башни" Летопись третья "Возвращение короля"      В этой книге речь идет главным образом о хоббитах, и на ее страницах читатель может многое узнать об их характерах, но мало - о их истории. Дальнейшие сведения могут быть найдены только в извлечениях из "Алой Книги Западных пределов", которая опубликована под названием "Хоббит". Этот рассказ основан на ранних главах "Алой Книги", составленной самим Бильбо, первым хоббитом, ставшим известным в Большом мире, и названных им "Туда и обратно", так как в них рассказывается о его путешествии на восток и о возвращении: это приключение позже вовлекло всех хоббитов в события эпохи, которые излагаются ниже... Иван Лажечников "Последний Новик"      В историческом романе известного русского писателя И. И. Лажечникова (1792-1869) "Последний Новик" рассказывается об одном из периодов Северной войны между Россией и Швецией - прибалтийской кампании 1701-1703 гг.      Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения