9.30 утра, пятница, 17 октября
     Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия
     Президент США Сэмюэль Адамс Кастилья пребывал у власти вот уже третий год и собирался баллотироваться на второй срок. Утро выдалось серенькое и прохладное, и президент уже предвкушал обильный и вкусный завтрак в отёле "Мэйфлауэр" в честь основания очередного благотворительного фонда. Но пришлось его отменить, в Белый дом поступило тревожное сообщение, и Кастилья распорядился созвать Совет безопасности.
     Раздосадованный и встревоженный, он поднялся из-за массивного дубового стола в Овальном кабинете и перешёл в кожаное кресло у камина, где уже собрались его помощники. Овальный кабинет всегда отражал вкусы нынешнего своего хозяина. Изящный в восточном или европейском стиле интерьер - это не для него. Вместо этого Кастилья распорядился перевезти сюда из своей губернаторской резиденции в Санта Фе простую и прочную мебель в стиле "ранчо", и вызванный из Альбукерка дизайнер подобрал к ней красно-жёлтые шторы с национальным узором навахо и жёлтый ковёр. А уже к ним - синие вазочки, корзинки, статуэтки и прочие безделушки. И получился самый простой и незатейливый в истории Белого дома кабинет в национальном стиле.
     - Итак, - начал Кастилья, - согласно сообщениям Си-эн-эн, у нас на данный момент зафиксировано уже шесть смертей от этого вируса. А теперь хотелось бы услышать от вас, насколько серьёзна в действительности ситуация и с чем мы имеем дело.
     Рассевшиеся вокруг низкого журнального стола из светлой сосны мужчины и женщины смотрели озабоченно, но излучали сдержанный оптимизм. Главный врач службы здравоохранения Джесси Окснард, сидевший рядом с секретарём Союза по здравоохранению, ответил первым:
     - За последнюю неделю было зарегистрировано уже пятнадцать смертей от этого неизвестного вируса. Это данные по Америке. И только что мы узнали о ещё шести случаях заболевания, причём трое пошли на поправку. Так что ситуация выглядит не столь уж безнадёжно.
     Глава президентской администрации Чарльз Орей добавил:
     - Судя по сообщениям ВОЗ, в других странах заболели десять или двенадцать тысяч человек. И несколько тысяч из них уже умерли.
     - Не думаю, что ситуация требует каких-то особых, чрезвычайных мер с нашей стороны, - заметил председатель Объединённого комитета начальников штабов адмирал Стивен Броуз. Он стоял возле камина под огромным пейзажем работы Бьершата, где были изображены Скалистые горы.
     - Но этот вирус может распространиться подобно пожару, - возразила секретарь Комитета по здравоохранению Нэнси Петрелли. - Лично я считаю, мы не можем ждать, пока в Центре по контролю за заболеваниями или в Форт-Детрике будут выработаны какие-то контрмеры. Надо призвать к сотрудничеству весь частный сектор, связаться со всеми медицинскими и фармацевтическими корпорациями, просить у них совета и помощи. - Она окинула президента мрачным взглядом. - Ситуация будет только усугубляться, сэр. Это я вам гарантирую.
     Остальные присутствующие начали было возражать, но президент дал им знак замолчать.
     - Что нам на данный момент известно об этом вирусе? Детали, подробности?
     Главный врач состроил кислую мину и поморщился.
     - Судя по выводам, сделанным в Детрике и ЦКЗ, этот тип вируса никогда не встречался прежде. Мы до сих пор ещё не знаем, как он передаётся. Он страшно опасен, это очевидно, поскольку уже трое специалистов, работавшие с ним в Детрике, успели заразиться и умереть. А в остальных шести случаях смертность составила пятьдесят процентов.
     - Трое из шести - это уже много, - мрачно заметил президент. - Вы же сами только что сказали, что в Форт-Детрике мы потеряли сразу троих учёных. Кто они?
     - Ну, во-первых, командующий центром, бригадный генерал Кальвин Кильбургер.
     - Боже правый! - Президент удручённо покачал головой. - Я его помню. Говорил с ним вскоре после того, как он заступил на должность. Это настоящая трагедия.
     Адмирал Броуз угрюмо согласился с ним.
     - Для меня это было сигналом к решительным действиям. После первых четырех смертей я отдал распоряжение придать этому делу гриф строжайшей секретности. Дело в том, что мой заместитель, генерал Каспар, доложил, что проблемой норовят заняться какие-то доморощенные любители. Суют свой нос куда не надо, чем только усугубляют ситуацию. Не хотелось бы, чтобы в стране началась паника. - Он сделал паузу, как бы подчёркивая значимость сказанного. И все дружно закивали, даже президент.
     Генерал явно воспрял духом.
     - Но, к сожалению, в дом генерала Кильбургера и его секретарши была вызвана полиция, которая и обнаружила, что они мертвы. И при вскрытии в больнице выяснилось, что погибли они от того же самого вируса, от которого уже успела умереть сотрудница ВМИИЗа. Так что средствам массовой информации все стало известно. Однако отныне все её сотрудники будут получать информацию исключительно через Пентагон. Вот, собственно, и все.
     - Что ж, это верный шаг, - заметила Нэнси Петрелли. - Имеется также ещё один учёный из Детрика, он самым таинственным образом пропал. И это меня беспокоит.
     - Что значит пропал? Причины вам известны?
     - Нет, сэр, - ответил Джесси Окснард. - Но обстоятельства весьма подозрительны.
     - Он исчез до того, как стало известно о гибели генерала Кильбургера и его секретарши, - объяснил председатель Объединённого комитета штабов. - Мы подняли на ноги армию, ФБР и местную полицию. Его найдут. И допросят.
     Президент кивнул.
     - Что ж, мера вполне разумная. И ещё я полностью согласен с Нэнси. Теперь посмотрим, чем может нам помочь частный сектор. Держите меня в курсе дела. Смертельно опасный вирус, о котором никто толком ничего не знает - это меня пугает. Надо, черт возьми, с ним разобраться. И это в первую очередь относится ко всем вам.

     9.22 утра
     Вашингтон, округ Колумбия
     Район Адамс-Морган, населённый представителями самых разнообразных этнических групп, всегда славился своими ресторанчиками, расположенными, как правило, на террасах, над крышами домов. Из них открывался прекрасный вид на город. Главные его артерии - Коламбия-роуд и Восемнадцатая улица - представляли собой весёлое и пёстрое попурри из уличных кафе, баров и клубов, книжных и антикварных магазинов, лавок по распродаже поношенной или уценённой одежды и пластинок, а также модных бутиков. Особую живописность придавали этим улицам их обитатели в самых экзотических нарядах - выходцы из Гватемалы и Сальвадора, Колумбии, Ямайки и Гаити, Конго и Камбоджи, Лаоса и Вьетнама.
     Сидевший за крайним столиком небольшого кафетерия, что рядом с Восемнадцатой, где кофе подавался в таких старых и растрескавшихся глиняных кружках, что, казалось, они находились здесь со времён войны с индейскими племенами, специальный агент ФБР Лон Форбс поджидал Джонатана Смита, который должен был явиться на эту встречу. О Смите он знал совсем немного, ну разве что тот назвался близким другом Билла Гриффина. Едва услышав это, Форбс почувствовал волнение и беспокойство.
     Поскольку у него не было времени навести справки об этом Смите и знал он только, что тот занимался научно-исследовательской работой в Форт-Детрике, агент Форбс решил, что лучше всего встретиться с ним в этом неприметном кафе. Сам он пришёл на встречу пораньше и, сидя за столиком, внимательно оглядывал улицу, заполненную праздными прохожими. Затем появился Смит.
     Одетый в коричнево-зеленоватую военную форму, подполковник прежде, чем войти, насторожённо огляделся по сторонам, потом заглянул через стеклянную дверь в кафе и только затем переступил порог. Агент ФБР сразу же отметил, что этот мужчина находится в прекрасной физической форме, - от него так и веяло сдержанной силой и энергией. По крайней мере, чисто внешне и по манере держаться Смит ничуть не походил на яйцеголового зануду учёного, целиком сосредоточенного на исследовании каких-то там клеток.
     Смит потягивал кофе и говорил о погоде, какая она необычайно тёплая для этого времени года. Затем спросил Форбса, не желает ли тот заказать чего-нибудь сладкого, на что Форбс ответил, что нет, не желает. И все это время Смит нервно постукивал ногой под маленьким столиком. Форбс лишь наблюдал и слушал. Черты лица у собеседника чёткие, волевые, немного похож по типу на индейца американского разлива. Прямые чёрные волосы гладко зачёсаны назад. А глаза синие и в то же время такие тёмные, что кажутся почти чёрными, и прочитать, что они говорят, невозможно. Форбс отчётливо чувствовал в этом человеке скрытую силу, готовую в любой момент распрямиться, точно пружина. Похоже, этот офицер страшно напряжён и находится на грани нервного срыва.
     - Мне необходимо связаться с Биллом, - сказал, наконец, Смит.
     - Зачем?
     Смит сделал паузу, явно раздумывая, как лучше ответить. И, видно, в конце концов решил рискнуть и хотя бы в общих чертах поведать о том, что ему известно. Ведь он пришёл к этому человеку за помощью.
     - Несколько дней тому назад Билл связался со мной, назначил ночную встречу в парке Рок Крик. И предупредил, что я в опасности. Теперь мне действительно грозит опасность. И мне нужно получить информацию, знать то, о чем он умолчал при встрече.
     - Ясно. Могу ли я спросить, какая именно вам грозит опасность?
     - Меня хотят убить.
     - Вы хоть примерно представляете, кто?
     - Понятия не имею, черт побери!
     Форбс оглядел зал. Почти все столики в нем пустовали.
     - А какие-либо обстоятельства, то, что мы называем природой опасности, вам известны? Или вы предпочитаете об этом не говорить?
     - Пока нет. Но для меня очень важно разыскать Билла.
     - Контора у нас большая. Почему вы остановили свой выбор на мне?
     - Просто вспомнил, как Билл говорил, что у него в ФБР есть один-единственный друг. Это вы. Что только вам он по-настоящему доверяет. Что вы были на его стороне в любом конфликте.
     До сих пор все, что говорил этот человек, походило на правду. "Ещё один плюс к образу Смита", - решил про себя Форбс. И потом, такое Билл мог сказать только тому человеку, которому тоже, в свою очередь, полностью доверяет.
     - О'кей. А теперь расскажите-ка мне о Билли и себе.
     И Смит принялся рассказывать, что они с Биллом подружились ещё в детстве, что дружба эта продолжилась в школе и колледже. Форбс молча слушал, сопоставляя все эти факты с тем, что ему было известно от Билла Гриффина и из его личного дела, которое он изучал после его исчезновения. Пока что все вроде бы совпадало.
     Форбс пил кофе. Потом, ещё раз оглядев зал, подался вперёд, сжимая в пальцах глиняную кружку. И произнёс тихо и серьёзно:
     - Билл спас мне жизнь. Причём не однажды, а целых два раза. Мы были не просто напарниками, мы были с ним настоящими друзьями. Даже больше, чем просто друзьями. Намного больше. - Он поднял глаза на Смита. - О'кей?
     Смит пытался прочесть, что стоит за этим расхожим выражением "О'кей" да ещё со знаком вопроса - тут кроется миллион самых разных значений. Означает ли это, что Гриффин с Форбсом были настолько близки, совершали некие поступки, о которых в ФБР не было ничего известно? Вместе нарушали правила игры? Прикрывали друг другу задницы? Нарушали закон? Мы делали вместе кое-какие вещи, о'кей? Только не спрашивай. Никаких деталей. Ясно одно: когда речь заходит о Билле Гриффине, мне можно доверять. И я всегда приду на помощь. А тебе доверять можно?
     - Вы знаете, где он, - сказал Смит.
     - Нет.
     - Но можете как-то связаться?
     - Возможно.
     Форбс жадно пил кофе, все время подливая себе из кофейника.
     - Он ведь у нас уже не работает. Вы, наверное, этого не знали.
     - Знал. Он сам сказал мне, во время той встречи. Но я не знал другого - можно ли ему верить. Подумал, что он вполне может работать и как тайный агент.
     - Нет, он не тайный агент, - Форбс явно колебался. Затем решился и добавил: - К нам он пришёл из военной разведки, а в Бюро свои правила игры. Во всем и везде. Там должны знать о каждом твоём шаге, причём неважно, добиваешься ты при этом результата или нет. Почти все сводится к бумажной работе, заполнению разных там бланков и формуляров. Билла это раздражало, он всегда был человеком действия. Но подобного рода инициативность в Бюро никогда не поощрялась. А уж тем более, если она носила тайный характер. В Бюро ценят сотрудников, которые докладывают о каждом своём вздохе. И это никогда не нравилось Биллу.
     Смит улыбнулся.
     - Да уж. Вряд ли это могло ему понравиться.
     - И он нарвался на неприятности. Его обвинили в отсутствии субординации. Не командный игрок. Мне тоже тогда досталось. Но Билл на этом не остановился, зашёл ещё дальше. Нарушал правила игры и далеко не всегда отчитывался в своих действиях и расходах. И его обвинили в нецелевом расходовании средств. А потом, когда он блестяще провёл ряд заданий, в Бюро сделали вид, что вовсе не замечают его заслуг. Ну, вот, ему это все и надоело, просто уже тошнило от всех этих штучек.
     - И он уволился?
     Форбс полез во внутренний карман пиджака за платком. И Смит успел заметить большой браунинг, висевший у него в кобуре. Видно, в Бюро до сих пор считают, что их агентами должны быть лихие мужчины с большими пушками. Форбс вытер вспотевшее лицо, он был явно взволнован. Но волновался не за себя. За Билла Гриффина.
     - Не совсем так, - ответил он после паузы. - Повстречал одного человека из налоговиков, крупную шишку с деньгами и властью. Кого именно - я так и не узнал. Начал пропускать встречи, не являлся в контору между заданиями. Как-то раз его послали с каким-то срочным полевым заданием, и он пропал на несколько дней. Но задание выполнил, а потом вдруг появились признаки благополучия - слишком много денег, дорогая машина, все такое прочее. И директору удалось собрать доказательства, что Билл втайне от конторы работает ещё и на этого парня, налоговика. И то, что он делает для него, - на грани прямого нарушения закона: угрозы, шантаж, использование своей бляхи для давления на людей, ну и так далее. А у нас в конторе принято: если работаешь на Бюро, так, значит, его и представляешь. Ну, короче, они его уволили. И он начал работать на кого-то другого. Сдаётся мне, на того самого парня, с которым связался. - Форбс удручённо покачал головой. - Не видел его вот уже более года.
     Смит пытался следить за тем, что происходит на людной улице, но все грязные стекла были почти сплошь залеплены рекламными объявлениями и значками.
     - Вполне допускаю, что ему стало противно, просто омерзительно работать на вашу организацию, - заметил он. - Но чтоб пахать на какого-то сомнительного типа? Не знаю. Это совсем не похоже на Билла.
     - Называйте, как хотите. Отвращение, омерзение, предательство принципов, - пожал плечами Форбс. - Могу лишь заметить, что нет в Бюро человека, которого бы искренне заботила справедливость. Главное - это порядок, соблюдение правил игры. Ну, ещё закон. И да, мне все же кажется, что ему хотелось денег и власти. Ни один человек на свете не способен так менять свои убеждения, как тот, кто окончательно потерял веру в своё дело.
     - Это относится и к вам?
     - И да, и нет. Билл получил то, что хотел, а я не задавал ему вопросов. И все равно по-прежнему считаю его своим другом.
     Смит обдумывал услышанное. Теперь он оказался примерно в том же положении, что и Билл. Но только вместо Бюро он предал армию, и там считают его предателем и негодяем. Ну, уж в Пентагоне точно считают. Ударился в бега, стало быть, дело нечисто. Смеет ли он осуждать Билла? И был ли, в конечном счёте, этот человек из ФБР лучшим другом Биллу, нежели он сам? Понятия морали не всегда так уж абсолютны, как принято об этом думать.
     - Так вы не знаете, где он? Или кто тот человек, на которого он сейчас работает?
     - Не знаю, где он, - ответил Форбс, - и далеко не убеждён, что работает на того же типа. Это всего лишь догадки. И никогда не знал имени его нового хозяина.
     - Но вы можете как-то связаться с Биллом?
     Форбс сощурился.
     - Ну, допустим, могу. Что бы вы хотели ему передать?
     Смит уже все продумал.
     - Передайте, что я внял предупреждению. Что сам выжил, но они убили Софи. И я знаю, что вирус у них. Но не знаю, каковы их планы, а потому хочу поговорить с ним лично.
     Форбс пристально и изучающе глядел на этого странного учёного-вояку. Несколько дней тому назад в ФБР поступила информация о тревожной ситуации с каким-то неизвестным вирусом. О смерти доктора Софи Рассел им тоже сообщили. А не далее как сегодня утром из армейских кругов поступил документ, где Смит объявлялся в федеральный розыск. Там говорилось, что он якобы препятствует проведению расследования, разглашая факты, объявленные Белым домом государственной тайной. ФБР тоже просили подключиться к розыску Смита. И в случае, если удастся найти, задержать и незамедлительно доставить в Форт-Детрик под охраной.
     Однако жизнь успела многому научить агента Форбса. Иногда она висела буквально на волоске, и его выручали разные люди. И потом он сразу проникся доверием к Смиту. Он чувствовал, что Смит - не враг. И если что и угрожает проведению расследования, так вовсе не он, а совершенно безумный приказ вывести этого учёного из дела. Пентагону не нужны скандальные газетные заголовки, кричащие о бездумном производстве бактериологического оружия, о том, что этот джинн может вырваться из бутылки и погубить десятки тысяч людей, о том, что наши солдаты, возможно, подверглись его воздействию во время войны в Персидском заливе. Короче говоря, там были заняты обычным делом - старались прикрыть свои задницы.
     - Что ж, если удастся связаться, передам все ваши слова, подполковник, - сказал Форбс и поднялся из-за стола. - И ещё позвольте маленький совет. Не болтайте языком с первым встречным. И где бы вы ни были, чем бы ни занимались, проверяйте, не висит ли кто у вас на хвосте. Всем службам выдан ордер на ваш арест, не забывайте этого. И не пытайтесь связаться со мной снова.
     Сердце у Смита болезненно сжалось. Нет, он не слишком удивился, но худшие его подозрения подтвердились. Он чувствовал себя преданным, загнанным в угол, но событиям после его приезда из Лондона было суждено развернуться именно так. Сперва он потерял Софи, теперь, похоже, теряет работу.
     Агент ФБР направился к двери, Смит оглядел кафе, где над чашками с экзотическими чаями и кофе сидела немногочисленная, но не менее экзотичная публика. Он видел, как Форбс, толкнув дверь, вышел из кафе и окинул оживлённую улицу насторожённым и опытным взглядом. И тут же исчез, растворился в толпе, растаял, точно дымок от сигареты. Смит положил на стол деньги и вышел через чёрный ход. И не заметил на улице ничего подозрительного - никаких там чёрных седанов с мужчинами в салоне, припаркованных неподалёку. Но сердце у него билось часто, пока он торопливо шагал к ближайшей станции метро - "Вудли".

     10.03 утра
     Вашингтон, округ Колумбия
     Смит вышел из метро на Дюпон-серкл. Утреннее солнце светило тепло и ярко, движение на улице было оживлённым. Он обошёл парк по кругу. Время от времени приостанавливался, осторожно озирался по сторонам, затем продолжал идти дальше, вливаясь в толпы служащих, которые, едва успев начать рабочий день, устремились на улицу выпить чашечку кофе. Внимание Смита не ослабевало ни на минуту, взгляд шарил по сторонам, а сам он шёл меж тем все дальше и дальше. По улицам, где размещались кафе, закусочные, бары, книжные магазины и бутики. Здесь магазины были подороже и получше, чем на Адамс-Морган, и даже в октябре район так и кишел богатыми туристами, готовыми раскошелиться на любую покупку.
     Несколько раз, вглядываясь в лица прохожих, он испытывал горчайшее ощущение дежа вю, - где-то уже видел это, а несколько раз ему показалось, что он видит в толпе Софи...
     Она не умерла.
     Она жива, полна сил и здоровья. Их разделяет всего несколько шагов.
     Навстречу, сексуально покачивая бёдрами, вышагивала эффектная брюнетка. Похожая фигурой на Софи. Он едва сдержался, чтоб не обернуться ей вслед. А вот ещё одна женщина, длинные белокурые волосы собраны в конский хвост. Софи всегда носила такую причёску за работой, чтоб волосы не мешали. А потом мимо быстрым шагом прошла молодая женщина и оставила за собой тонкий, чуть горьковатый аромат духов, которыми пользовалась Софи. И сердце у него заныло.
     "Нет, так дальше нельзя, - сурово приказал он себе. - Это никуда не годится".
     Ему предстоит важная и опасная работа. Найти и наказать этих негодяев за трагическую гибель Софи.
     Он глубоко вздохнул и продолжил свой путь, все время проверяя, нет ли за ним "хвоста". Сперва шёл к северу по Массачусетс-авеню, по направлению к Шеридан-серкл и Эмбасси-роуд. На полпути к Шеридан решил предпринять последнюю уловку, чтоб уж окончательно убедиться, что слежки за ним нет. Быстро шагнул в распахнутые двери только что открывшейся галереи "Филлипс Колекшн" и прошёл через залы с совершенно чудесными полотнами Ренуара и Сезанна, а также довольно занимательными работами Роткоса и О'Киффеса. И выскользнул на улицу через пожарный выход. Там остановился, привалился спиной к стене и какое-то время наблюдал за потоком прохожих и машин.
     И почувствовал облегчение. Никакого "хвоста" за ним нет. А если и был, то эти ребята уже его упустили. И он торопливым шагом двинулся вновь к Массачусетс-авеню и к своему "триумфу", припаркованному на узенькой боковой улочке.
     Услышанные им в мотеле ночные новости о смерти Кильбургера и Мелани Кертис, а также о том, что сам он объявлен в розыск, означали одно - теперь эти люди всерьёз возьмутся за него. Надо соблюдать максимальные меры предосторожности. Проснулся он на рассвете, точно по сигналу несуществующего будильника - давнишняя, ещё военная привычка. Спал Смит плохо, часто просыпался весь в поту с мыслями о Софи. Но тем не менее заставил себя съесть плотный завтрак, внимательно изучая из окна кафе движение на автомагистрали, а также пролетающие над ним вертолёты дорожной полиции. Затем принял душ, побрился и к семи утра был уже в пути.
     Агенту Форбсу он позвонил из телефона-автомата. А затем, проехав по мосту через Потомак, оказался в Вашингтоне. Долго кружил по утренним улицам, потом припарковал "триумф" на неприметной улочке, неподалёку от Эмбасси-роуд, и на встречу с Форбсом поехал уже на метро.
     И вот теперь он медленно вёл машину по оживлённой улице, пролегающей между Дюпон-серкл и Вашингтон-серкл, и добрался до въезда в узкий проезд, обнесённый высокой проволочной изгородью, над которой был вывешен знак: "ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН!" Чуть ниже красовалась надпись более мелкими буквами: "Въезда нет. Торговцы, агенты по недвижимости, коллекционеры - все пошли вон!"
     Но Смит, игнорируя все эти предупреждения, въехал в аллею. За изгородью в тени высоких деревьев стояло маленькое белое бунгало. Он остановил машину у стены кирпичной кладки, отделявшей домик от асфальтовой дорожки.
     И не успел выйти из машины, как над ухом раздался голос из динамика:
     - Стоять! Назовите своё имя и цель визита. Вам даётся пять секунд, в противном случае будут предприняты меры оборонительного характера!
     Низкий механический голос исходил, казалось, с небес.
     Смит ухмыльнулся. Владелец бунгало был своего рода гением в электронике, и подъездные пути к его дому были буквально напичканы разного рода хитроумными и неприятными ловушками - от облака мельчайших и острых осколков стекла, готовых обрушиться тебе на голову, до мощного спрея, обдававшего нежеланного гостя какой-то вонючей жидкостью. Владельца дома, старинного друга Смита Марти Зеллербаха, даже несколько раз вызывали в суд - на него жаловались раздражённые сверх всякой меры торговцы, почтальоны, разносчики различных товаров.
     При этом у Марти было целых две степени доктора философии, и человеком он был мягким и отзывчивым, и даже немного наивным. К тому же он был невероятно богат и всегда нанимал себе самых лучших и дорогих адвокатов. Их аргументы были страстны и убедительны: жертвы их клиента не могли не увидеть предупредительных знаков. Они знали, что вторгаются на частную территорию. Их просили назвать свои имена и цель визита - вполне разумный шаг, оправданная просьба со стороны немощного человека, живущего в полном одиночестве. Но они не пожелали внять всем этим предупреждениям и просьбам.
     К тому же ущерб, нанесённый этим так называемым жертвам, не столь уж и значителен. Все они отделывались синяками, мелкими порезами, испорченной одеждой и лёгким испугом. И Марти успешно выигрывал один процесс за другим, а затем полиция уже перестала приезжать на вызовы пострадавших и лишь советовала жалобщикам внимать предупреждающим знакам и не лезть на чужую территорию.
     - Прекрати, Марти, - весело и громко сказал Смит. - Это твой старый приятель, Джонатан Смит.
     В воздухе повисло недоуменное молчание. Затем снова прорезался голос:
     - Иди к входной двери по тропинке, выложенной красным кирпичом. С неё не сходи. Ни шага в сторону. Иначе наступишь на оборонительное устройство и приведёшь его в действие.
     Голос смолк, а затем хозяин уже более мягким тоном добавил:
     - Осторожней, Джон. Не хочу, чтоб в доме от тебя воняло, как от скунса.
     Смит последовал совету Марти и осторожно прошёл по узкой дорожке к двери. Невидимые лазерные лучи пронизывали все вокруг. Один шаг в сторону или же вторжение откуда-то извне - и это приведёт в действие бог знает какие хитрые механизмы.
     Но вот, наконец, он поднялся на крыльцо.
     - Убирай своих сторожевых псов, Марти! Я уже здесь. Открой дверь.
     Откуда-то изнутри раздался хрипловатый голос:
     - Таковы уж правила, Джон, их следует соблюдать.
     Затем в голосе вновь прорезались резкие командирские нотки:
     - Стать прямо перед дверью. Открыть коробку справа, приложить левую ладонь к стеклу!
     - Ну, Боже мой! - взмолился Смит.
     Пара металлических пластин в верхней части двери раздвинулась, внутри стали видны какие-то тёмные трубки. В них могло оказаться все, что угодно, - и несмываемые чернила, и миниатюрные ракеты на жидком топливе. С возрастом Марти так и не утратил любви к разным играм и забавам, которые так милы детскому сердцу. Тем не менее Смит встал прямо перед дверью, открыл металлическую коробку и приложил ладонь к стеклянной пластине. Он понимал, что сейчас произойдёт: видеокамера сделает моментальный снимок его лица, затем данные поступят в суперкомпьютер Марти, где подвергнутся обработке с разными там вычислениями и сравнениями. Стеклянная же пластина призвана снять отпечатки пальцев. Затем компьютер сравнит полученные данные с другими, уже находящимися в его файле, и произведёт "опознание".
     Деревянный голос объявил:
     - Вы являетесь подполковником Джонатаном Джексоном Смитом. Можете войти.
     - Спасибо, Марти, - сухо ответил Смит. - А то живу и не знаю, кто я, черт возьми, такой!
     - Очень смешно, Джон.
     Затем последовала целая серия таинственных щелчков, звяканья и стуков, и вот, наконец, деревянная, обитая железом дверь со скрипом отворилась. Уход и должная эксплуатация окружающих предметов не входили в число достоинств Марти, но по части театральных эффектов он был силён. Смит шагнул в прихожую, вполне обычную с виду, если не считать одной впечатляющей детали - его продвижение вперёд было вдруг остановлено падением с потолка металлической решётки. А входная дверь автоматически захлопнулась за спиной. Смит оказался в ловушке.
     - Привет, Джон, - раздался откуда-то из глубины помещения тонкий и тихий голос Марти. Дверца железной клетки щёлкнула и распахнулась. И тут же из коридора появился Марти. - Добро пожаловать. - В глазах его мерцал весёлый и одновременно какой-то дьявольский огонёк.
     Это был низенький толстенький человечек со странно робкой и неуверенной походкой - словно он за всю свою жизнь так и не научился нормально передвигать ноги. Смит прошёл за ним в огромную комнату, главным предметом обстановки которой был монитор знаменитого компьютера "Крей", а все остальное содержалось в полном беспорядке и даже хаосе. Вдоль всех стен и на полу выстроилось самое разнообразное компьютерное оборудование, а мебель можно было смело отправлять прямо на свалку. Зашторенные окна были защищены ещё и толстой металлической решёткой.
     Они поздоровались, и Смит заметил, что яркие и блестящие зеленые глаза Марти устремлены на левую стену с компьютерным оборудованием.
     - Сколько лет, сколько зим, Марти, - сказал Смит. - Страшно рад видеть тебя.
     - Спасибо. Я тоже рад. - И Марти застенчиво улыбнулся, а потом поднял зеленые глаза на Смита и тут же снова отвёл их в сторону.
     - Сидишь на лекарствах, да, Март?
     - Да, - голос у него был несчастный. - Присаживайся, Джон. Может быть, хочешь кофе с печеньем?
     Мартин Джозеф Зеллербах, дважды доктор философии, был когда-то пациентом дяди Джона Смита - Теда, специалиста по клинической психиатрии, а все потому, что Марти с Джоном вместе ходили в школу. Куда более физически развитый и общительный Смит сразу же взял Марти под свою опеку, защищал его от других ребят, которые вечно дразнили мальчика, и даже от некоторых учителей. Сам же Марти был далеко не глуп. Мало того, уже с пяти лет он по всем показателям различных тестов числился чуть ли не в гениях. Смит же просто считал его забавным, милым и очень сообразительным мальчиком. С годами Марти стал ещё умней, а потому - ещё более одиноким. Уже в школе он посещал разные академические кружки, но совершенно не знал людей, да и не интересовался ими и их взаимоотношениями.
     Он увлекался то одной наукой, то другой, читал книги, посещал лекции. Он знал, казалось, все ответы на все вопросы, а потому страшно скучал на уроках. И, чтобы избавиться от этой скуки, порой доводил своих однокашников просто до бешенства самыми дикими своими фантазиями и выдумками. Никто бы не поверил, что такой умный мальчик, как Марти, способен на такие грубые выходки. Но тем не менее это было так, и разгневанные учителя часто оправляли его к директору. Когда ребята подросли, начались проблемы другого характера. Смиту не раз приходилось драться из-за Марти с целой толпой взбешённых мальчишек, которым казалось, что Марти высмеивает их перед девочками.
     Столь необычное поведение было вызвано синдромом Асперджера, заболеванием редким и на определённых этапах напоминавшим аутизм в наиболее мягкой его форме. Диагноз был поставлен ещё в детстве, и вот находившийся на "грани аутизма" Марти стал пациентом дяди Теда. Только ему и удалось поставить правильный диагноз. Основными симптомами редкого заболевания Марти были: полное погружение в себя, высочайший интеллект, удручающая антисоциальность и полное отсутствие умения общаться с людьми, а также выдающиеся способности в одной узкой и весьма специфичной области - электронике.
     Страдающих лёгкой формой заболевания Асперджера принято описывать как людей "активных, но со странностями", по латыни их называли "аутистик эксцентрик". Но Марти страдал более тяжёлой и ярко выраженной формой. И, несмотря на отчаянные старания специалистов и психоаналитиков сделать его более общительным, практически никогда не покидал своего бунгало, за исключением, разумеется, тех случаев, когда его вызывали в суд. Здесь, в своём доме, он за пятнадцать лет создал настоящий электронный рай.
     Болезнь эта была неизлечима, единственной помощью таким людям, как Марти, служили лекарства, стимулирующие центральную нервную систему, такие, как аддерал, риталин, цилерт. Недавно появилось ещё одно средство, совсем новое - мидерал. И вот теперь Марти начал принимать его. Разного рода психиатры обращались с Марти как с обычным шизофреником, то есть советовали ему твёрже стоять на ногах, старались ограничить всяческие его фантазии, пресечь навязчивые идеи и увлечения. Марти испытывал к ним жгучую ненависть, что, однако, не мешало ему прибегать к помощи эскулапов, - когда надо было совершить ряд "обычных, но необходимых" действий, - к примеру, заплатить по счетам. Или же когда болезнь принимала особо острую форму и он начинал опасаться, что больше не сможет контролировать свои действия.
     Но, напринимавшись этих чудодейственных средств, Марти становился скучен и вял, терял всю свою гениальность и способность к творчеству. Вот почему он с такой радостью воспринял появление нового лекарства - мидерал быстро успокаивал, как и другие медикаменты, но, в отличие от них, действие его длилось не более шести часов, а это, в свою очередь, означало, что принимать его можно чаще. Живя отшельником в своём бунгало, Марти теперь стал менее зависимым от врачей и таблеток, нежели другие больные, страдающие синдромом Асперджера.
     И если вам нужен был настоящий компьютерный гений, способный провести ювелирную, пусть и незаконную работу хакера, вы могли обратиться к Марти Зеллербаху, но только в тот момент, когда он не сидел на таблетках. Но уж тогда вам надо было не спускать с него глаз и уметь вовремя остановить и вернуть на грешную землю, если пылкое воображение заносило Марти слишком высоко и далеко.
     Именно с этой целью и явился к своему старому другу Смит.
     - Мне нужна помощь, Марти.
     - Ну, конечно, Джон, - Марти улыбнулся, держа в руке грязную кружку с кофе. - Уже почти время принимать мидерал. Но я могу подождать.
     - Надеялся, что именно так ты и скажешь, дружище. - И Смит рассказал Марти о таинственно исчезнувшем докладе из Института имени принца Леопольда в Бельгии, о телефонных звонках Софи, как входящих, так и исходящих, отчёт о которых тоже исчез. О необходимости получения любой информации, связанной с загадочным вирусом. - Ну, и ещё пара просьб, - добавил он. - Хочу разыскать Билла Гриффина. Ты ведь помнишь его ещё по школе. - Затем он рассказал Марти о трех жертвах вируса, которые принимали участие в войне в Персидском заливе и лечились в одном госпитале. - Заодно посмотри, можно ли найти какую-либо информацию об этом вирусе. По Ираку, десять лет тому назад.
     Марти отставил кружку в сторону и направился к монитору компьютера. И с радостной улыбкой заметил:
     - Попробую использовать свою новую программу.
     Смит поднялся.
     - Вернусь через час или около того.
     - Хорошо, - Марти с довольным видом потирал руки. - Сейчас позабавимся.
     И вот неуклюжие с виду пальцы Марти забегали по клавишам, а Смит вышел из комнаты. Действие таблеток, как знал Смит, скоро кончится, и мысли Марти улетят далеко-далеко, будут вращаться по околоземной орбите, и чтобы вернуться на землю, ему потребуется новая доза мидерала.
     Смит быстрым шагом направился к "триумфу". Автомобили с рёвом проносились мимо, а потому он не заметил повисшего у него над головой вертолёта. Вот машина резко ушла влево, описала широкую петлю, а затем полетела параллельно автомобилю Смита по направлению к Массачусетс-авеню.

***

     От рёва винтов и шума ветра, врывавшегося в открытое окно, вибрировала, казалось, вся машина. Надаль аль-Хасан поднёс микрофон радиопередатчика ко рту.
     - Мэддакс? Смит только что заходил в бунгало рядом с Дюпон-серкл. - Он нашёл бунгало на карте города и описал скрытый среди деревьев подъезд к дому и высокую изгородь. - Выясни, кто там живёт и чего надо было этому Смиту.
     Он выключил радиопередатчик и посмотрел вниз, на шоссе, по которому в направлении Джорджтауна мчался старенький "триумф". Впервые в жизни аль-Хасан ощутил нечто похожее на неуверенность и беспокойство. Нет, он постарается не показывать этих чувств перед Тремонтом. Главное другое - он все-таки нашёл этого Смита и не намерен терять его снова.

     10.34 утра
     Вашингтон, округ Колумбия
     В браке Билл Гриффин состоял недолго, и Смиту довелось увидеть эту женщину всего лишь два раза, да и то перед помолвкой. Оба раза они выезжали на весёлые прогулки за город, а на обратном пути посещали шумные нью-йоркские бары, которые так полюбились Биллу ещё со времён войны. В ту пору Билл страшно любил проводить время в барах - наверное, потому, что большую часть жизни провёл на заданиях в далёких странах, где каждый его шаг мог стать последним, а любой звук - выдать врагу.
     Смит почти ничего не знал о той женщине и их браке с Биллом, который не продлился и двух лет. Он слышал, что она все ещё живёт в Джорджтауне, в той же квартире, которую некогда делила с Биллом. Если Билл в опасности, он вполне может отсиживаться там, у своей бывшей жены, о существовании которой знали немногие.
     Слабая надежда, разумеется, но, в отличие от Марти, вариантов решения проблемы у него было совсем мало.
     Доехав до нужного дома, он позвонил ей по мобильному телефону.
     Ему ответил бодрый женский голос:
     - Марджори Гриффин!
     - Миссис Гриффин?.. Вы меня, наверное, уже не помните, но я Джонатан Смит. Друг Билли и...
     - Почему же? Прекрасно помню, капитан Смит. Или уже майор, а то и полковник?
     - Не слишком уверен, кто именно. Впрочем, сейчас это неважно. Но ещё вчера был подполковником. А вы, значит, сохранили фамилию Билла?
     - Я любила Билли, подполковник Смит. К сожалению, он больше всего на свете любил свою работу. Но я полагаю, вы позвонили вовсе не за тем, чтоб расспрашивать меня о браке и причинах нашего развода. Вы ведь ищете Билла, верно?
     Смит немного растерялся.
     - Ну, в общем-то...
     - Ничего страшного, я все понимаю. Он предупредил, что вы можете позвонить.
     - Вы с ним виделись?
     В трубке повисла пауза. Затем она спросила:
     - Где вы находитесь?
     - Прямо перед вашим домом. В старом "триумфе".
     - Я сейчас спущусь.

***

     В огромной неприбранной комнате, до отказа забитой компьютерными мониторами, системными блоками и прочим оборудованием, сидел Марти Зеллербах. Вот он устало откинулся на спинку кресла и попытался сосредоточиться. Вокруг кресла уже высились целые горы порванных в раздражении распечаток. Тихонько потрескивал радиоприёмник, работавший на высоких частотах. Шторы на окнах были опущены, воздух прохладен и сух - самый благоприятный климат для оборудования Марти. Он сидел и довольно улыбался. Используя коды Джона Смита, ему удалось соединиться с компьютерной системой ВМИИЗа и войти в сервер. Вот теперь начнётся самое интересное. И он, испытывая сильнейшее возбуждение и азарт, блуждал по различным файловым указателям и справочникам, пока, наконец, не нашёл систему паролей, открывавших доступ к файлам. И улыбнулся от приятного предвкушения. Все данные были зашифрованы, буквы в словах перемешаны.
     Он ещё более возбудился и нашёл файл, где выяснилось, что сервер ВМИИЗа использовал "Попкорн" - одну из новейших шифровальных разработок. Марти удовлетворённо кивнул. Первоклассная система - стало быть, лаборатория ВМИИЗа в хороших руках.
     За тем разве исключением, что они не учли способностей Марти Зеллербаха. Используя изобретённую им программу, он настроил свой компьютер на поиск пароля, который с фантастической скоростью перебирал все слова подряд - начиная с большого словаря Вебстера, диалогов из всех четырех серий "Звёздных войн", телевизионных серий "Звёздного пути" и заканчивая художественными фильмами и всеми романами Толкиена - к ним наиболее часто прибегали изобретатели разных шифров и паролей.
     Марти вскочил и начал расхаживать по комнате. Сложенные за спиной руки и неуверенная прихрамывающая походка делали его похожим на капитана пиратского судна, прогуливающегося по палубе в сильную волну. Программа работала с невероятной скоростью. Однако, как и прочим простым смертным, ему положено было ждать. Сегодня лучшие хакеры и взломщики компьютеров способны подобрать практически любой код, открывающий доступ к любым данным, проникнуть даже в компьютеры Пентагона, скакать по всемирному Интернету, подобно разбойникам с Дикого Запада. Даже новичок в этом деле мог приобрести диск с операционной системой, позволяющей внедряться и атаковать веб-сайты. По этой причине крупнейшие корпорации и правительственные учреждения постоянно совершенствовали систему своей безопасности. И вот Марти пришлось создавать особую новую программу и усовершенствовать сканеры, чтоб отыскать слабое место в любой такой системе и преодолеть стену, о которую разбивали себе лбы другие хакеры.
     Внезапно он услышал, как его компьютер начал издавать тихое попискивание, наигрывая мелодию из некогда популярного телевизионного шоу "Оставь это бобру". Эдакий звон колокольчиков: "Динь-дон-динь". С радостным смешком кинулся он к своему креслу, впился глазами в монитор. И увидел - есть! Вот оно, кодовое слово! Не слишком замысловатое - Бетазоид. Так в фильме "Звёздный путь" называлось племя с планеты Бета, наделённое уникальными экстрасенсорными способностями. Ему даже не пришлось использовать свою новую мудрёную систему взлома, целиком и полностью исключающую все обычные слова. Теперь же, зная код, он получил доступ к внутренней, самой секретной системе, а также ИП-адрес. И в руках у него оказалась распечатка всей компьютерной сети ВМИИЗа, что, в свою очередь, означало, что он там "укоренился" и ему ничего не стоит влезть в любой файл и скачать с него все данные. В эти мгновенья Марти чувствовал себя самим господом богом, никак не меньше.
     То, о чем попросил его Смит, было далеко не детской игрушкой, но и восхождением на Эверест тоже не назовёшь. Марти быстренько сканировал все сообщения по е-мэйлу из Института принца Леопольда. Но ни в одном из них не упоминалось ни о чем похожем на новый вирус. Это совсем не то, чего хотел Джон. И если из лаборатории ВМИИЗа даже и сообщалось о вирусе прежде, то теперь все эти данные были уничтожены. Исчезли навсегда. Видно, они им больше просто не нужны.
     Но вместо того, чтобы на этом успокоиться, Марти подключил ещё одну поисковую программу и начал заглядывать во все дырки и щёлки между данными. По мере того, как новые данные входили в систему, старые как бы переписывались заново. А раз данные переписаны, стало быть, уже невосстановимы. И, увидев, что его программа так и не нашла даже следов каких-либо других сообщений из Бельгии по электронной почте, Марти решил, что таковых, скорей всего, просто не существовало.
     Он откинул голову на спинку кресла и воздел обе руки к потолку. Действие лекарства подходило к концу. Все тело пробрал озноб, и он вдруг почувствовал, что способен мыслить с непостижимой быстротой и ясностью. Перевёл взгляд вниз, и пальцы его забегали по клавиатуре, словно вдогонку за мыслями. Он приказал программе произвести другой поиск, сфокусировав на этот раз внимание на именах, адресе е-мэйла и других опознавательных признаках. И программа начала поиск - со все той же непостижимой скоростью. И выдала результат - огрызки двух слов, обозначавших, по-видимому, название лаборатории, - "опольд Инст".
     С радостным криком он вновь пошёл по следу е-мэйла - все эти обрывки данных, какие-то отдельные номера и цифры были для Марти все равно, что запах для собаки. И вышел на ФМИЦ, Федеральный медицинский информационный центр, доступ к данным которого можно было получить лишь с помощью шифра директора этого института Лили Ловенштейн. Он влез в них и уже оттуда вышел на Институт имени принца Леопольда.
     С помощью электронной почты отчёт был разослан из Института тропической медицины имени принца Леопольда по всем лабораториям "Уровня-4" во всем мире. Даже беглого взгляда на материалы было достаточно, чтобы понять: вот это наверняка будет интересно Джону. Удовлетворённо кивнув, Марти стал прослеживать, куда могли попасть сообщения. И становился все более хмурым по мере того, как крепло убеждение: некто убрал эти материалы не только из сайта оригинала в центральном компьютере бельгийского института, но также в сайтах по всем адресам получателей. Чего и следовало ожидать. В такой ситуации обычный хакер, да и не только он - даже самый опытный эксперт в делах защиты электронной информации - впали бы в отчаяние.
     Кто угодно, но только не Марти Зеллербах! Некие мудрецы из киберпространства, похоже, подсказали ему на ушко нужное решение. И он сумел сделать то, чего не удавалось другим. Причём никаких особых званий и титулов у него не было - не считая, разумеется, двух степеней доктора наук в квантовой физике и математике, а также в области литературы. И ни на кого он никогда не работал, кроме как на себя. Точно кит, выброшенный на берег, он задыхался в обычном физическом мире, где преспокойно существовали другие люди, и был объектом их жалости и даже презрения. Но, плавая в электронных волнах киберпространства, чувствовал себя уверенным в своих силах, могущественным и ловким. Здесь он был королём, морским богом Нептуном, и более мелкие рыбёшки, собратья по разуму и увлечению, признавали неоспоримое его превосходство.
     Заливаясь счастливым смехом, он ткнул пальцем в пространство, точно это был не палец, а шпага дуэлянта, и вскочил на ноги. И нажал на кнопку принтера. Описал неуклюжий пируэт возле кресла, а машина выплюнула листок бумаги. Не было для Марти большей радости, нежели осознание того, что ему удалось то, на что органически не способны другие. Хоть и скромная, но все же компенсация за одинокую уединённую жизнь. И в моменты раздумий об этой жизни он неизбежно приходил к такому выводу.
     Когда он глядел на всех этих крепко стоявших на ногах тупоголовых заурядных людей, смевших судить его, ведущих так называемую "нормальную" жизнь и имеющих "нормальные" взаимоотношения, ему порой становилось просто смешно. Господи, боже ты мой! Да он, несмотря на синдром Асперджера и необходимость сидеть на таблетках, несмотря на то, что практически не выходил из своего бунгало вот уже пятнадцать лет, был куда богаче и счастливей этих людей. А что касается взаимоотношений, то у него их было столько, что всем им и не снилось. Чем, скажите на милость, он здесь занимается, вы, кретины? Господи! Для чего, по-вашему, создана электронная почта? Идиоты!
     И он победно вскинул вверх выдернутую из принтера бумажку. Любовался ею, словно головой поверженного и обезглавленного противника. "Вирус-монстр! Никто не может победить паладина! А паладин - это я! Победа за мной!"
     Примерно полчаса спустя следы, терявшиеся в том же Федеральном медицинском информационном центре, вывели его прямёхонько на древнюю электронную систему информации, которой пользовалось иракское правительство лет десять тому назад. И он отыскал там серию отчётов о вспышке заболеваний, связанных с респираторным синдромом. Он послал эти данные на принтер и продолжил блуждать по иракской киберсистеме в поисках чего-либо похожего на вирус, выявление которого могло быть соотнесено по времени с операцией "Буря в пустыне". Но ничего не нашёл.
     Записи телефонных переговоров Софи Рассел оказались куда более крепким орешком. Ему не удалось обнаружить каких-либо следов вторжения в телефонную систему Фредерика. И если по линии Софи Рассел и проходил выходящий звонок, ни записи, ни следа его в компании не осталось.
     Все попытки отыскать Билла Гриффина через колледж, медицинские учреждения и службу социального обеспечения заканчивались одним и тем же ответом: "Адрес неизвестен". И Марти переключился на систему ФБР, куда проникал так часто, что его компьютер, казалось, уже делал это самостоятельно. Время его было ограничено - слишком уж совершённой системой защиты от вторжения там пользовались. Однако ему вполне хватило этого времени, чтобы убедиться, что все материалы и досье на Гриффина просрочены. Если даже этот Гриффин находится в настоящее время на секретном задании, свидетельств тому Марти отыскать не удалось - ни шифрованных отчётов, ни специальных паролей, ни расписок о расходах, словом, ни намёка на то, что Гриффин пребывает на подпольном положении. Тем не менее досье на него все же существовало и было помечено припиской, смысл которой сводился к следующему: зарегистрированный здесь адрес Гриффина более недействителен, Бюро не располагает его настоящим адресом. Но получить его было бы весьма желательно.
     Бог ты мой, этот Гриффин действительно нечто! Даже ФБР не в силах его разыскать.
     Система защиты у армейской разведки была куда как круче, чем у ФБР. Но Марти удалось взломать и её, прочесть персональный файл и тут же выскочить. Там тоже не значилось настоящего адреса Гриффина. Марти почесал в затылке, вытянул губы трубочкой. Похоже, у Гриффина были веские основания скрываться, и делал он это, надо сказать, мастерски. Странно...
     Это заслуживало уважения. И хотя Марти никогда не нравился Гриффин, придётся, пожалуй, заняться этим типом всерьёз. И он снова уселся в кресло, скрестил руки на груди и, улыбаясь, не притрагивался к компьютеру целых тридцать секунд, которые показались ему вечностью. Таким образом он как бы отдавал дань уважения этому человеку.
     Затем, радостно улыбаясь в предвкушении, он открыл свой собственный банк данных по Биллу Гриффину. Марти не привык к неудачам в работе, и это одновременно раздражало и вдохновляло его. Пока что Билл Гриффин его переиграл. Но это не надолго. Это только начало! Нет ничего слаще, чем получить вызов от серьёзного противника, а Гриффин, судя по всему, таковым и являлся. И вот, усмехаясь и почёсывая подбородок, Марти напрягся и приготовился совершить новый прыжок в стратосферу. Найти единственно правильное решение - для этого надобно использовать воображение на полную катушку. И это вполне ему под силу, ведь он знал, что без лекарства способен летать.
     Но едва в уме у него начала формироваться одна очень любопытная идейка, он нервно подпрыгнул в кресле. Компьютер издал тонкий писк, и на мониторе высветилась надпись красными буквами:
     ВТОРЖЕНИЕ! ВТОРЖЕНИЕ! ВТОРЖЕНИЕ!
     Скорее возбуждённый, нежели испуганный, Марти нажал на клавишу. Забавная может получиться ситуация. На экране возникла надпись:
     КВАДРАТЫ "А" И "Х"
     Он торопливо надавил ещё на несколько кнопок, и на стене, прямо над его головой, ожили два монитора. В квадрате "А", обозначавшем территорию за бунгало, двое мужчин искали брешь в живой изгороди из колючего кустарника. Но она была слишком плотна, чтобы протиснуться сквозь неё, и слишком высока, чтобы перелезть. Со злорадным смехом Марти наблюдал за их жалкими попытками.
     А вот в квадрате "X" ситуация была совсем иная. Марти нервно сглотнул слюну и не сводил глаз с серого фургона без опознавательных знаков, припарковавшегося в узком проходе. Вот из него вышли двое мускулистых парней с внушительными пистолетами в руках. Глаза их так и шарили по сторонам. Несмотря на обуявший Марти ужас, энциклопедическая память тут же безошибочно определила оба вида оружия. У одного был старый "кольт" 45-го калибра модели 1911 года, у второго - десятимиллиметровый "браунинг" типа тех, которыми пользуются сейчас агенты ФБР. Этих ребят так просто не отпугнуть.
     Коротенькое толстенькое тельце Марти содрогнулось от ужаса. Он ненавидел чужаков и насилие - в любом его проявлении. Круглая физиономия, такая весёлая и возбуждённая всего несколько секунд тому назад, побледнела, губы и подбородок дрожали. Он не сводил глаз с экрана. Механический голос предупредил двух вооружённых парней.
     Но те, как он и подозревал, пренебрегли предупреждением. И бросились к входу в дом.
     И настроение Марти тут же улучшилось. Теперь можно позволить себе немного повеселиться. И он прищёлкнул пальцами и стал раскачиваться в кресле взад-вперёд, а во дворе тем временем сработала автоматическая система безопасности - выпустила облачко вонючего и едкого слезоточивого газа. Прикрыв лица ладонями, громко кашляя и чертыхаясь, парни отпрянули.
     Марти рассмеялся.
     - В следующий раз будете прислушиваться к доброму совету!
     На заднем дворе разворачивалось тем временем действо совсем иного характера. Двое чужаков, взяв со двора у соседа мусорные баки, поставили их один на другой и пытались перелезть через изгородь. Марти внимательно наблюдал. И в нужный момент, как раз когда они оказались наверху, надавил на кнопку.
     Целый град тяжёлых резиновых пуль сбил парней с изгороди. Они попадали на землю, точно спелые груши.
     Но у Марти не было времени насладиться этим зрелищем - вторая пара возобновила попытку прорваться к двери в дом.
     - Ах, так! Piece de resistance! - воскликнул Марти.
     Из труб, укреплённых под крышей крыльца, в физиономии парням ударил поток слезоточивого "Мейса". Они с завыванием скатились с крылечка. Марти громко захлопал в ладоши. Парень, что пониже ростом и покрепче на вид, по всей очевидности лидер, оправился первым. Рванулся вперёд, ухватился за дверную ручку.
     Марти так и подался к экрану. Дверная ручка была снабжена специальным электроустройством. Парень получил сильнейший разряд током. Взвыв, высоко подскочил и запрыгал, точно ошпаренный.
     Марти фыркнул и развернулся в кресле - посмотреть, что происходит на заднем дворе. Те двое были, похоже, неистощимы на выдумки. Сели в машину, пробили с её помощью брешь в изгороди, затем выскочили и уже ползком продвигались к дому, не попадая под пересечение лазерных лучей.
     Марти усмехнулся. Он только того и ждал. Все двери и окна были снабжены устройствами, дающими сильный электрический разряд, а также капканами, в которые они попадутся, стоит им только оказаться в доме.
     Но все эти столь впечатляющие и дьявольски изощрённые средства защиты не были смертельными. Марти ненавидел насилие, к тому же у него до сих пор не было причин ожидать сколько-нибудь серьёзной опасности. Система обороны была рассчитана у него лишь на уличных хулиганов и проказников, а также назойливых торговцев, могущих нарушить его мирное уединение. Он сам изобрёл, сконструировал и построил эту систему, много раз усовершенствовал её. Для него это было детской игрой, и, создавая все эти ловушки, он лишь рассчитывал повеселиться от души, глядя, как достаётся нарушителям его покоя.
     Но ни одно из этих хитроумных устройств не могло остановить серьёзно настроенных профессиональных убийц, каковыми, судя по всему, являлись эти нежеланные гости.
     В груди у Марти похолодело от страха. Сердце болезненно сжалось. Но у гения всегда есть преимущество над прочими простыми смертными. Он разработал этот план лет двенадцать тому назад, как раз на случай такой экстремальной ситуации.
     Марти схватил пульт дистанционного управления и листок с отпечатками пальцев Джона и бросился в ванную. Нажал на кнопку на пульте - и ванна отодвинулась к другой стене. Ещё одно прикосновение - и в полу, на том месте, где стояла ванна, открылась потайная дверца. И он с замиранием сердца начал спускаться по узкой лесенке в подвал, к хорошо освещённому туннелю под домом. Ещё два нажатия на кнопки пульта - и дверца над его головой затворилась, а ванна встала на своё прежнее место.
     Марти облегчённо вздохнул. И неуклюжей подпрыгивающей походкой затрусил к тому месту, где находилась ещё одна потайная дверца с выходом наверх.
     Несколько секунд спустя он оказался на соседней улице, в очень похожем на его дом бунгало, которое также принадлежало ему. В доме было пусто, никакой аппаратуры, кроме одного простого телефона. Находился дом на отшибе, и на нем постоянно висела табличка: "Продаётся". За домом раскинулась широкая лужайка, затем шла живая изгородь, разделявшая два строения. Сейчас оттуда доносились проклятия и крики боли. Но он также расслышал звон разбитого стекла и понял, что нападавшие скоро окажутся в его доме и станут искать потайной ход.
     Испуганный Марти потянулся к телефону и набрал номер.

     11.07 утра
     Вашингтон, округ Колумбия
     Университет Джорджтауна был основан ещё иезуитами, в 1789 году, и являлся первым католическим университетом Соединённых Штатов. Среди деревьев стояли красивые здания XVIII и XIX веков, вдоль зелёных лужаек вились выложенные камнем тропинки. И все это напоминало о тех счастливых временах, когда наука почти ничего не знала о вирусах, но уже начинала нащупывать решения ко многим жизненно важным проблемам современного общества. Смит размышлял об этом, стоя у узкого стрельчатого окна с видом на старинный кампус, затерявшийся среди высоких и мощных деревьев.
     - Так вы работаете на этом факультете? - спросил он.
     - Да, я бакалавр исторических наук. - Марджори Гриффин печально пожала плечами. - Полагаю, Билл никогда не говорил вам об этом. Мы познакомились, когда я училась в Нью-йоркском университете. А уже позже устроилась на работу сюда.
     - Он никогда не распространялся на темы, связанные с его личной жизнью, - заметил Смит. - В основном мы говорили с ним о работе, вспоминали прошлое. Старые добрые времена.
     Марджори Гриффин рассеянно помешивала чай в кружке.
     - А когда мы с ним недавно встречались, так даже об этом никаких разговоров не было. Что-то произошло с Биллом за последние несколько лет. Он очень изменился. Стал молчалив, мрачен.
     - А когда вы с ним последний раз виделись, Марджори?
     - Дважды за последние несколько дней. Во вторник утром вдруг возник у меня на пороге. Потом зашёл ещё раз, прошлой ночью. - Она отпила глоток. - Был страшно возбуждён, взвинчен. И мне показалось, очень беспокоился о вас. А войдя в дом, первым делом подскочил к окну и стал смотреть на улицу. Я спросила, что он там потерял, но Билл не ответил. Попросил принести чашку чая. Принёс целый пакет круазанов, купил во французской булочной на Эм-стрит.
     - Значит, это был неожиданный визит? - предположил Смит. - Но зачем он приходил?
     Марджори Гриффин ответила не сразу. Глядела в окно на студентов, идущих по каменной дорожке, и на лице у неё застыло задумчивое и отрешённое выражение.
     - Возможно, прилив сентиментальности. Мне почему-то не хочется верить, что он приходил сказать последнее "Прощай". Но, может, так оно и было. - Она подняла на Смита печальные глаза. - Вообще-то, я надеялась узнать у вас.
     Только тут Смит, к своему удивлению, вдруг заметил, что она очень красивая женщина. Нет, совсем в другом роде, чем Софи. Спокойная неброская красота. Ясная, чистая и безмятежная. Марджори производила впечатление не то чтобы пассивной женщины, нет. Но была лишена каких-либо черт, указывающих на беспокойность натуры. Большие темно-серые глаза, чёрные волосы, уложенные пучком у основания шеи. Непринуждённость манер. Немного широковатые скулы и чётко очерченная линия подбородка. Фигура стройная, хоть и полноватая. И буквально на какую-то долю секунды Смит вдруг ощутил, как его неудержимо влечёт к этой женщине. Но ощущение тут же растаяло. Улетучилось до того, как могло перерасти в нечто большее, неожиданное и нежелательное, и сопровождалось острым приступом укоризны в собственный адрес. Вожделение сменила тоска. Тоска по Софи.
     - Два дня тому назад, - начал он, - нет, теперь уже почти три, Билл предупредил меня об опасности. - И Смит описал встречу в парке Рок Крик, последовавшие затем нападения на него, историю с вирусом и смерть Софи. - У кого-то имеется в распоряжении живой вирус, - добавил он. - И эти люди убили Софи, а потом генерала Кильбургера и его секретаршу.
     - Боже милостивый!.. - Лицо её посерело от страха.
     - Пока не знаю, кто они и каковы их цели. И почему они охотятся за мной. Но Билл работает вместе с ними.
     Она в ужасе прикрыла рот ладонью.
     - О, нет! Это невозможно!
     - Только это объясняет, почему он смог меня предупредить. А сам я сейчас пытаюсь выяснить другое. Работает ли он на них по собственной воле или по чьему-то секретному заданию?.. - Смит умолк, а затем, после паузы, не без колебания добавил: - Его ближайший друг из ФБР уверяет, что в Бюро никакого задания Биллу не давали.
     - Лонни Форбс. Мне всегда нравился Лонни. - Она печально покачала головой. - Билл изменился. Стал жёстче. Более циничным. И во время тех двух последних встреч с ним я заметила, что его что-то угнетает. И ещё мне показалось, ему совсем не нравится ситуация, в которой он оказался. Он стыдится себя и в то же время не может остановиться или отступить. Потому что так уж устроен мир. - Марджори поднесла к губам чашку, увидела, что она пуста, и отставила в сторону. - Но все это, конечно, из области догадок. И ещё. Я ни за что больше не выйду замуж. Можно встречаться время от времени с каким-нибудь симпатичным мужчиной, но не более того. Просто я очень любила Билли. А он, как я уже говорила, больше всего на свете любил свою работу, это его и подвело. Знаю, он чувствует себя преданным. Он потерял веру. Если вы, конечно, понимаете, о чем это я.
     Смит кивнул.
     - Просто хочет получить свою долю в этом мире, где превыше всего ценят деньги. Не с ним первым такое случается. Учёные и врачи тоже не прочь сколотить побольше баксов. Назначают цену на каждую болезнь, лечат, спасают жизни. Уму непостижимо, до чего мы дожили!
     - Но он не мог предать вас, - сказала Марджори. - И его раздирают противоречия.
     - Он уже предал меня. Софи погибла.
     Она хотела что-то возразить на это, но тут вдруг зазвонил мобильник Смита. Смит выхватил телефон из кармана.
     - Да?
     Это был Марти, и голос его звучал одновременно возбуждённо и испуганно.
     - Я всегда говорил, Джон, что в этом мире небезопасно. - Он задыхался от волнения. - И только теперь понял это в полной мере. Ощутил на собственной шкуре. Ко мне ворвалась целая банда. Если точней, их было четверо. Ворвались в мой дом. И если найдут меня, то точно убьют. Наверное, все дело в тех изысканиях, что я для тебя проводил. А потому ты должен, просто обязан спасти меня!
     Понизив голос, Смит спросил:
     - Ты где?
     - В другом моем доме, - Марти назвал адрес. И тут же испуганно взвизгнул: - Быстрей!
     - Еду.
     Смит извинился перед Марджори Гриффин, записал для неё номер своего мобильного телефона и попросил позвонить, если Билл вдруг объявится снова. А потом выбежал на улицу.

***

     Быстро проехав мимо дома Марти, Смит успел заметить припаркованный в боковой аллейке серый фургон. Похоже, в машине никого не было, а высокая изгородь и шторы на окнах скрывали то, что творилось в доме. Смит огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Тогда он свернул за угол и подъехал к бунгало, располагавшемуся сразу за домом Марти. На лужайке у входа была установлена белая металлическая табличка с надписью: "Продаётся", немного проржавевшая по краям.
     В окне первого этажа мелькнула какая-то тень, затем над подоконником появилась испуганная физиономия Марти.
     Смит бросился к входной двери.
     Марти отпер её. К груди он прижимал пачку каких-то бумаг и пульт дистанционного управления.
     - Входи, входи! Да быстрее же! - Он насторожённо озирался по сторонам. - Будь на твоём месте Флоренс Найтингейл, мне бы уж давно настал конец. Что так долго?
     - Будь я Флоренс Найтингейл, меня бы тут вообще не было. Мы с ней жили в разные века, - Смит запер за собой дверь и оглядел пустую комнату. - Ну, теперь рассказывай, что произошло.
     Марти опустил жалюзи на окне и описал четверых незнакомцев, их оружие и попытки ворваться в бунгало. Тем временем Смит ходил по дому, проверяя замки на дверях и задвижки на окнах, а Марти трусил за ним по пятам смешной подпрыгивающей походкой. И вот, наконец, все жалюзи и шторы были опущены, и солнечный свет просачивался в помещение лишь тонкими лучиками, в которых танцевали пылинки. В доме было тихо и на первый взгляд - безопасно. Но последнее ощущение было обманчивым.
     Вскоре Марти закончил свой рассказ и начал высказывать предположения относительно того, что произойдёт дальше.
     - Ты прав, - мрачно перебил его Смит. - Скоро они начнут прочёсывать окрестности.
     - Замечательно! Как раз то, что я хотел услышать, - Марти нервно улыбнулся. Улыбка походила на жуткую гримасу. Он явно храбрился.
     Смит обнял друга за плечи и произнёс как можно спокойнее:
     - Как они могли узнать о нас, Марти? Ты кому-нибудь говорил?
     - Да ты что! Ни за какие коврижки!
     - Тогда, должно быть, они выследили меня. Вот только понятия не имею, как это им удалось. - Он быстро перебрал в памяти все меры предосторожности, которые предпринимал с момента выезда из Фредерика. - На этот раз они не могли прикрепить к "триумфу" передатчик.
     И тут вдруг он услышал это... странный звук, заглушавший привычные городские шумы. Сперва никак не удавалось сообразить, что это такое. Затем он понял и одновременно догадался, как именно они его выследили. В горле сразу пересохло. Он подбежал к окну, отодвинул край шторы и взглянул вверх.
     - Черт! - Смит в ярости стукнул кулаком по стене. Марти тоже подошёл к окну и уставился на вертолёт, летевший совсем низко, к югу, над рядом выстроившихся друг за другом бунгало. Затем машина вдруг совершила резкий разворот и полетела к северу, к тому месту, где находился дом, в котором они прятались. И Смит вспомнил, что и раньше, отъезжая от дома Марти, слышал этот рокочущий звук.
     Он чертыхнулся и снова стукнул кулаком по стене. Вот и ответ - "триумф". Ведь он точно знал, что на развязке у Геттисберга избавился от "хвоста" и что прикрепить "жучок" к машине они никак не могли. Но сколько ещё бегает по дорогам города старых "триумфов" 1968 года выпуска? Не так уж и много. И уж почти наверняка ни один из них не проезжал сегодня рано утром по автомагистрали федерального значения, направляясь из Фредерика в Вашингтон. Один из вертолётов он видел, когда завтракал в мотеле, в Гетесберге, но подумал, что машина эта принадлежит дорожной полиции, следящей за потоками движения. А от них всего-то и требовалось догадаться, что он поедет в Вашингтон. А потом внимательно следить с воздуха, выискивая его "триумф". Ведь и номерной знак остался прежним.
     Стало быть, они сели ему на хвост ещё в Геттисберге. И вели до самого Вашингтона.
     "Триумф" выдал его! Проклятие!
     Голос Марти звучал строго и сдержанно.
     - О'кей, Джон. У нас нет времени на твои вспышки гнева. Кроме того, не желаю, чтобы кто-либо пробивал в стенах моего дома дырки. Это дозволяется лишь мне, его хозяину. Лучше скажи, как нам теперь выходить из этой ситуации. Может, и я что подскажу.
     - У нас почти не осталось времени. У тебя ведь вроде бы была машина? Она ещё цела?
     Какой же он глупец, что поверил в безопасность своего "триумфа"! Хотя... хотя теперь этим можно воспользоваться. Ввести врага в заблуждение.
     Марти кивнул.
     - Да. Держу в гараже неподалёку от Массачусетс-авеню. Но, Джон, ты ведь знаешь, я уже больше не выхожу из дома! - Он прошёл в соседнюю комнату и нервно выглянул в окно. И по-прежнему не выпускал из рук стопки бумаг и пульта дистанционного управления, словно это были талисманы, призванные уберечь его от опасности.
     - А теперь выйдешь, - жёстко приказал ему Смит. - Нам придётся выбираться отсюда, чтоб спасти свои задницы, и...
     - Д-джон!.. Ты только посмотри! - И Марти ткнул пультом в сторону окна, выходившего на задний двор.
     Через секунду Смит уже стоял рядом с ним с "береттой" в руке. Двое парней перелезли через изгородь и теперь направлялись прямёхонько к бунгало, где находились Марти со Смитом. Они двигались, низко пригибаясь к земле, как это делают солдаты в атаке. И ещё они были вооружены. Сердце у Смита забилось часто-часто. Стоявший рядом Марти буквально окаменел от страха. Смит опустил ему руку на плечо и слегка сжал, делая знак пригнуться пониже.
     Он позволил парочке приблизиться футов на пятнадцать. Затем приподнял оконную раму, тщательно прицелился и дважды выстрелил парням в ноги. Он уже почти забыл, как это делается, но чисто мышечный рефлекс, видно, остался, сработал, и цель была поражена.
     Парни со стонами и криками боли повалились на землю, точно подкошенные. И стали заползать под прикрытие растущих во дворе старых и толстых каштанов. Смит же поспешил в гостиную.
     - Пошли, Марти!
     Марти послушно шёл за ним по пятам. Сперва оба они выглянули из окна. Опасения Смита оправдались: вторая пара нападавших продвигалась к главному входу. Смит узнал одного из них - тот же крепенький мускулистый коротышка, что принимал участие в нападении на него в Джорджтауне. Они слышали выстрелы, и крепыш мигом нырнул в высокую траву и вытащил из кармана пиджака "глок". При этом он сильно ударился грудью о землю, но оружия из руки не выпустил. Реакция у его напарника оказалась похуже, он запоздал секунды на три. И все ещё стоял на полпути к дому, на вымощенной камнем тропинке, с зажатым в руке огромным армейским "кольтом".
     Смит прицелился ему в ногу, выстрелил, но промахнулся. Мужчина бросился к выходу на улицу, но вторая пуля, выпущенная Смитом, настигла его. Из плеча потекла кровь, он рухнул на землю.
     - Отличный выстрел, Джон, - заметил Марти, с беспокойством наблюдавший за происходящим.
     Смит пытался оценить ситуацию. Тех двоих, что на заднем дворе, удалось вывести из строя. Но у главного входа остался лидер, живой и невредимый, а напарник его получил лишь лёгкое ранение. Теперь они будут осторожнее, но от цели своей вряд ли отступятся. А с вертолёта запросят подкрепления.
     И Смит быстро спросил:
     - Скажи, Марти, а твой туннель в обратном направлении действует?
     Марти вскинул на него удивлённые глаза и кивнул.
     - Ну, ясное дело, Джон. Было бы нелогично, если б не действовал.
     - Тогда пошли!
     Марти вбежал в спальню и нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Кровать отодвинулась, под ней открылась потайная дверца. Ещё одна команда - и дверца распахнулась.
     - Давай за мной! - Крепко прижимая к груди бумаги и пульт, Марти скользнул в ярко освещённую шахту, куда вела металлическая лестница, спустился по ней и заковылял по подземному коридору с бетонными стенами.
     Несколько секунд спустя Смит догнал его.
     - А что, очень даже впечатляет, Март.
     - Полезная, доложу тебе, штука. - Марти надавил на кнопку пульта. - Это я закрываю потайную дверцу, и кровать сама возвращается на место.
     Они торопливо шагали по ярко освещённому туннелю. И вот дошли до конца, и Смит настоял на том, что поднимется первым. Оказавшись в маленькой ванной и тихо приотворив дверь, он вздрогнул. В гостиной находилось пять человек.
     Сердце у него билось как бешеное. Он прислушался. Затем вдруг понял, что один из пятерых направляется к ванной.
     Он скользнул обратно в шахту.
     - Закрывай, Марти!
     Встревоженный Марти закрыл потайную дверцу, ванна встала на место и прикрыла её. Секунду спустя они услышали над головой шаги. Затем послышался совсем другой звук - струи, льющейся в унитаз.
     И тут Смит шёпотом объяснил Марти, чего он от него хочет.

Продолжение следует...