Цены на газ и электроэнергию: все решится в схватке лобби

Как вывести экономику России из стагнации при снижении спроса и цен на углеводороды в мире? Ответы экспертов на этот и на другие острые вопросы, по словам Леонида Григорьева, главного советника руководителя Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации, должны быть учтены в новой концепции энергетической стратегии до 2030-2035 годов и направлениях развития до 2050 года. Основные дебаты по документу должны развернуться после Нового года, а на стол правительства документ должен лечь весной 2014 года.

В конце ноября в Санкт-Петербурге состоялась VI Международная конференция «Энергетика XXI: экономика, политика, экология», организаторами которой выступили Санкт-Петербургский государственный экономический университет и ОАО «Газпром».

Главный вопрос конференции можно сформулировать так: «Как вывести экономику России из стагнации – спада при снижении спроса и цен на углеводороды в мире?». Ответы экспертов, по словам Леонида Григорьева, главного советника руководителя Аналитического центра при правительстве Российской Федерации, должны быть учтены в новой концепции энергической стратегии до 2030 2035 годов и направлениях развития до 2050 года. Основные дебаты по документу должны развернуться после Нового года, а на стол правительства документ должен лечь весной 2014 года.



«Ситуация на мировом рынке газа повторится через два года на рынке нефти»

Так считает Татьяна Митрова, глава отдела развития нефтегазового комплекса России и мира Института энергетических исследований РАН.

– Сегодня главная проблема – не сколько мы сможем произвести, а сколько они смогут купить по ценам, окупающим наши затраты, – говорит она.

Причины, вызвавшие изменения на рынке углеводородов, можно сравнить с трехголовой гидрой. Во-первых, европейская политика в отношении ВИЭ и диверсификации портфеля поставок, направленная на снижение зависимости от России, плюс кризис и дешевый уголь. Вторая беда, рост количества игроков на газовом рынке: Австралия через три – пять лет обещает стать вторым Катаром, США назаключили контракты на поставку в Азию и остальные части света, хотя всей истории с СПГ полтора года. И кроме того, волна новых проектов, которые должны быть реализованы к концу десятилетия в Канаде и Восточной Африке.

Третья причина связана с крайне запутанным регулированием и плывущим ценообразованим в Европе.

– Для инвестора ад, – говорит эксперт, – что фактически 50 процентов газа поставляется по ценам, привязанным к стоимости нефтепродуктов, а оставшиеся 50 процентов – по спотовым ценам. Так долго продолжаться не может. «Газпром» уже пошел на достаточно большие уступки и пересмотр цен, тем не менее разница сохраняется и надо менять механизм ценообразования. Но самое неприятное – те же процессы развиваются в Азии. Это видно из сравнения цен в Европе, где в 2006 году спотовые цены составляли 15 процентов, а в 2012 м – 50 процентов, и в Азии, где сегодня спотовые цены те же 12 15 процентов. Мы должны быть готовы, что и в Азии цены будут снижаться.

Татьяна Митрова считает, что в ближайшие три года европейцы обречены на рост поставок из России, которые не перекроют Норвегия, Алжир и СПГ. Однако дальше стратегические цифры по росту поставок в Европу – 220 240 миллиардов кубометров – под большим вопросом.

– Сегодня я говорю о проблемах с дополнительным приростом поставок, поскольку рынок СНГ, видимо, не подлежит восстановлению, европейский рынок – снижается, рынок США как рынок импортера – надо забыть, американцы уже конкурируют с нами как экспортеры. При этом растущий рынок Азии не так хорош, как мы предполагали, – он во многом обеспечен контрактами на поставку. В частности, для увеличения продаж на китайском рынке надо существенно сбрасывать цену. На рынках Японии и Южной Кореи ситуация для нас лучше – Индонезия и Малайзия сокращают свои поставки, – но там уже заключены существенные контракты на поставки СПГ с США и Канадой, – отмечает госпожа Митрова.

Эксперт полагает, что наши новые проекты могут быть прибыльными только при жестком менеджменте, дешевых собственных технологиях и изменении налогового законодательства.

Андрей Коноплянник, профессор Российского государственного университета нефти и газа им. Губкина, вторит коллеге:

– Европейский рынок углеводородов в одночасье из рынка избыточного спроса превратился в рынок избыточного предложения. В перспективе в Азиатско-Тихоокеанском регионе тоже возможен переизбыток предложения.

Этот эксперт рекомендует уменьшать издержки и улучшать инвестиционный климат. В то же время он полагает экономически обоснованным строительство трубопроводов «Северный поток» и «Южный поток»:

– Сегодня нужно минимум две трубы на каждый значимый рынок для обеспечения надежности поставок, особенно если учесть серьезный размер исков, которые могут выставить европейцы России в случае недопоставки через Украину.

Иначе смотрит на перспективы газового экспорта Сергей Сердюков, технический директор международного консорциума «Северный поток / Nord Stream AG».

– Можете записать – говорит он, – норвежский газ кончится через двенадцать – четырнадцать лет, голландский тоже. Не думаю, что США со своим СПГ и сланцевым газом будут сильно доминировать на рынке. Добыча сланцевого газа – это разбойное отношение к природе, и неизвестно, как она скажется на экологии, сколько будет стоить ликвидация скважин и как будут проходить суда с СПГ в Балтийское море. А «Газпром» будет поставлять природный газ миру как минимум еще шестьдесят лет.

Он уверен, что ЕС – торговый партнер России на долгие годы потому, что наша планета остывает, а теплое течение Гольфстрим, которое «сегодня экономит Европе где то 60 70 миллиардов евро в год, не всегда будет таким мощным. И наконец, потому, что ВИЭ в Европе никогда не заменят природный газ, поскольку дают дорогую энергию и не всегда на территории ЕС есть солнце и ветер».

По мнению топ-менеджера Nord Stream AG, Европа не думает о том, что будет через пятнадцать лет, и на «Газпроме» лежит огромная миссия:

– Сегодня догадаться, что запросит потребитель через семь лет – таков временной цикл от начала проекта до промышленной добычи, – и сегодня инвестировать средства в производственные мощности и инфраструктуру, например в «Южный поток» и «Северный поток», которые кажутся излишними.



Цены необходимо заморозить

Татьяна Митрова, один из авторов исследования «Влияние роста цен на газ и электроэнергию на развитие экономики России», считает, что энергетические компании сегодня не обижены:

– Если в 1990 е годы они испытывали хроническое недоинвестирование и имели низкую рентабельность, то после ряда мер, принятых в 2007 2009 гг., у них опережающий рост и дальше их поддерживать не надо. Цены необходимо заморозить на среднесрочный – долгосрочный период, например на пять лет, и такое решение в компетенции государства. Правительству придется выбрать приоритеты: благосостояние энергетических компаний – или всей промышленности, большой энергетический сектор – или растущая экономика. Население в данном случае – заложник ситуации, – отмечает она.

На данный момент правительство заморозило тарифы только на год, что для промышленности ничего не решает, – инвестор может вкладывать деньги, не зная перспективы. Возможно, дальнейшее будет зависеть от победы в схватке энергетического и промышленного лобби. Татьяна Митрова полагает, что промышленное лобби, которого долго не было, сегодня еще не может продвигать необходимые для себя решения, но может тормозить неблагоприятные:

– Оно набирает силу, и у него отчаянное положение: например, наши алюминиевые заводы убыточны и закрываются, а с рынка алюминия нас выдавливает Катар, который построил огромные алюминиевые заводы с дармовым газом и, соответственно, электроэнергией и грохнул цены на мировом рынке.

Солидарен с коллегой Александр Старченко – председатель наблюдательного совета НП «Сообщество потребителей энергии» , который констатировал, что стоимость энергоресурсов – единственный параметр, по которому мы уверенно обогнали США и достаточно близко приблизились к европейским странам. В результате этого российская экономика, по данным Росстата и Института аналитических исследований РАН, быстро уходит в зону падения промышленного производства.

Одна из причин завышенных цен на энергоресурсы – переинвестированость инфраструктуры:

– За последние десять лет годовые инвестиции в строительство новых электрических сетей выросли в двадцать шесть раз, а рост потребления составил 16 процентов. За те же десять лет средняя рентабельность по промышленности изменилась мало – 16 процентов, а рентабельность в секторе передачи электроэнергии выросла примерно втрое. В «Газпроме» и в производстве электроэнергии такая же картина.

Александр Старченко уверен, что, во первых, цены на газ и электроэнергию должны быть пересмотрены. Во-вторых, цены на следующий период должны отставать от сложившейся в предыдущий период инфляции. И наконец, тарифы должны устанавливаться на срок не менее пяти лет, а лучше на больший.

На региональном уровне, по мнению ряда экспертов, ситуация патовая: государство с помощью тарифов перекладывает свою головную боль на промышленность и население, а вложения в развитие региональной инфраструктуры похожи на инвестиционный бред, в результате которого сегодня загрузка подстанций ФСК составляет 24 процента и подстанций распределительных компаний – в районе 28 процентов.

Владимир Маркин, первый заместитель министра строительного комплекса и ЖКХ Московской области, говорил о проблемах инфраструктуры с точки зрения выживания региона в ближайшее время:

– Для нас самое главное знать, кто возьмет на себя ответственность по развитию газовых сетей и на чьи деньги это будет делаться. Сегодня роль государства в развитии внутренней инфраструктуры неуклонно снижается, локальные проблемы государство не решает, а частных инвестиций не хватает даже на поддержание инфраструктуры в рабочем состоянии. Если мы не привлечем масштабные инвестиции, то мы будем в очень тяжелом положении. Сегодня экономика, которой выломали руки, заставляет нас идти в глубокую децентрализацию, вплоть до поквартирной. Относительно неподъемного для предприятий роста тарифов на электроэнергию, он считает, есть хороший ответ – рост локальной генерации на газе, и через год – полтора она займет свое место везде, где есть необходимость. Но и при этом нужна стратегия развития, – сказал он.

В итоге можно ли сказать, что в целом наши проблемы – это проблемы централизованной, а не рыночной экономики? Татьяна Митрова констатировала, что у нас давно никто не говорит о рыночной экономике:

– Мы имеем экономику в режиме ручного управления, вмешательство государства, например в энергетическом секторе, становится решающим, но главное в другом, – сегодня у нас некачественное, неграмотное централизованное управление. Ручное управление по сути не стратегическое, а оперативное без постоянных правил игры, а главная задача государства создавать условия для развития, для инвестиций в долгосрочном периоде. Чем привлекает сланцевая история или история СПГ в Америке? Тем, что маленькие государственные инвестиции в течение длительного времени смогли дать толчок для роста маленьких частных инвестиций, то есть для развития инвестиционного процесса. Основная наша проблема – полное отсутствие аналогичного процесса. В 2000 году в России доля товаров с высокой инвестиционной составляющей в ВВП была 1,14 процента, а в 2012 м – 1,04 процента.

Елена НЕПОМЯЩАЯ