Я уважаю его, но у нас сложные отношения. Я знаю, он из тех, кто забирает себе все, если этого не сделаешь ты. Так делают многие хулиганы. Я рада, что Европа ввела санкции против России после истории с Крымом, Восточной Украиной и сбитым «Боингом». Нам нужно действовать всем вместе, чтобы не позволить Путину занимать слишком агрессивную позицию по отношению к Европе и Ближнему Востоку.

Мне кажется, я мог бы найти общий язык с Путиным. Возможно, прямо сейчас это сложно, да я и не уверен на 100%, но все-таки мне кажется, у меня могли бы с ним быть очень хорошие отношения. И для Америки эти отношения были бы важны. Нас же все ненавидят, а нельзя, чтобы тебя ненавидел весь мир. Да и к тому же много лет говорилось о том, что нельзя позволять России и Китаю быть заодно, а Барак Обама этому совету не последовал.

Очень важно, чтобы США ясно дали Путину понять, что ему не стоит вторгаться в Сирию и создавать там еще больше хаоса, бомбить людей от имени Асада. А мы не сможем дать ему это понять, пока не займем лидерскую позицию в конфликте.

Если Россия хочет сражаться с ИГИЛ, я не против. Это она и делает, ведь русские не хотят, чтобы боевики сделали следующий шаг: пришли в их страну.

Америка должна лидировать в борьбе с терроризмом и сотрудничать для этого с нашими друзьями в Европе, на Ближнем Востоке и во всех остальных странах. Мы должны действовать организованно и использовать как внутренние ресурсы наших стран, так и интеллект. Нужно еще раз обратить внимание на охрану в аэропортах — весь мир зависит от безопасности авиаперелетов. Мы собираемся победить террористов и на земле, и в воздухе, поддерживаем курдских военных, предоставляя им снаряжение и обучение. Мы выгоним террористов и из Ирака, и из Сирии. И, чтобы все это получилось, мы усилим сотрудничество со всеми странами, которых напрямую касается эта история: в первую очередь это Европа, арабские страны и Ближний Восток.

Мы должны быть намного более жесткими и сильными, чем были до этого. В США есть люди, которые еще до терактов знают о том, что они готовятся, взять хотя бы атаку в Сан-Бернардино: мать террористов была в курсе и многие другие люди. Они видели дома, как проходит подготовка к теракту: самодельные бомбы, амуницию… Перед атакой на Всемирный торговый центр семьи террористов, их друзья заранее сели в самолеты и отправились домой, чтобы следить за происходящим оттуда — они тоже знали, что произойдет. Нужно быть очень, очень жесткими с семьями террористов. Это заставит их задуматься, прежде чем что-то сделать: да, им плевать на свою жизнь, но не на жизнь их родных.

Если стену между США и Мексикой построят, часть кампуса Техасского университета окажется отрезана, а это нелепо. Закрытие границы разлучает людей с семьями, препятствует бизнесу. Физические границы имеют смысл только тогда, когда они идут странам на пользу.

Я построю великую стену на южной границе, а ведь никто не умеет строить лучше меня. Эта стена будет очень дорогой, и я заставлю мексиканцев платить за нее, попомните мои слова.

Нам нужно заручиться поддержкой американских мусульман и тех, что живут в других странах, чтобы справиться с джихадистами и их опасной идеологией. Большинство людей, которые исповедуют ислам, на нашей стороне в этой борьбе, они стали первыми жертвами террористических атак и в первую очередь пострадали от жестокости террористов, и они могут нам помочь.

Нужно запретить въезд мусульман в страну. Это будет временная мера, и, в конечном счете, я бы хотел потом отменить этот запрет. У меня есть друзья-мусульмане, очень хорошие друзья, и они говорят мне, что я абсолютно прав насчет этого запрета. Потому что нужно как-то защищаться — в мире происходят очень плохие вещи, и мы должны докопаться до самой их сути.