Ответственность за нападение взяло на себя движение «Талибан», которое более недели назад заявило о начале очередного крупномасштабного весеннего наступления. В этом году талибы назвали его «Операция Омари» – в честь покойного главы и основателя «Талибана» муллы Мохаммада Омара. Талибы заявляют, что будут вести непримиримую борьбу до тех пор, пока страну не покинут иностранные военные.

В последние недели ситуация особенно обострилась вблизи границ с республиками Центральной Азии – ожесточенные бои идут вдоль границы с Туркменией в провинциях Бадгис, Фарьяб, Джаузджан и в граничащей с Таджикистаном провинции Кундуз.

Как заявил накануне спецпредставитель президента России по Афганистану, директор второго департамента Азии МИД Замир Кабулов, «нынешний полевой сезон» в Афганистане «обещает быть особенно горячим», передают «Известия». По словам дипломата, талибы используют новую тактику: они оставили все основные силы на территории Афганистана, не уводя отдельные части в Пакистан. Кабулов полагает, что «в ближайшее время большие территории в Афганистане могут быть захвачены талибами», и в Центральную Азию и Россию хлынет поток беженцев, в связи с чем, по его словам, страны-члены Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) «должны перекрыть свои границы с Афганистаном».

Насколько серьезны эти опасения «Фергана» попросила прокомментировать политолога, эксперта Центра изучения современного Афганистана Андрея Серенко:

Андрей Серенко

- Всякий теракт – это не только акция устрашения, но и определенный сигнал, послание. Атака боевиков «Талибана» 19 апреля на офис 10-го управления службы национальной безопасности Афганистана, которое занимается обеспечением охраны президента, правительства и парламента страны, очевидно, должна была продемонстрировать афганскому и мировому общественному мнению слабость, уязвимость системы власти в Афганистане и силу «Талибана». Безусловно, эта атака является частью пропагандистского сопровождения «весеннего наступления» талибов. Однако эта акция не достигла своей цели – теракт стал всего лишь еще одним убийством в череде взрывов и нападений, которые организуют боевики муллы Ахтара Мансура в последнее время.

Талибы лишний раз подтвердили свою репутацию террористической организации, враждебной по отношению не только к актуальному режиму в Кабуле, но и к современному афганскому обществу. Взрывом в Кабуле и нападениями в различных частях страны в рамках своего «весеннего наступления» талибы показали, что не стоит всерьез рассматривать их заявления о готовности к ведению мирных переговоров. Для «Талибана» участие в переговорных интригах является не более, чем уловкой, военной хитростью. До тех пор, пока талибы не будут ослаблены и побеждены – через военные поражения, раскол и внутренние конфликты, – ни о каком принуждении их к миру речь идти не может.

Сегодня единственной силой, способной принудить «Талибан» к миру, является афганская армия, афганская полиция и служба национальной безопасности страны. Однако для этого они должны быть достаточно сильны, хорошо вооружены и профессионально подготовлены. Афганские силовики нуждаются сегодня в конкретной и убедительной поддержке не только со стороны стран НАТО, но и стран региона, а также России. Нужно отдавать себе отчет, что никакими переговорами и политическими заигрываниями талибов не остановить – это можно сделать только умной и убедительной силой.

На мой взгляд, нынешняя реанимация движения «Талибан» стала возможной, в том числе, из-за стремления различных политических сил, как в Афганистане, так и в регионе и на Западе, начать процесс «ползучего» политического признания талибов. И боевики используют сейчас в своих интересах отсутствие жесткой, консолидированной позиции мирового сообщества в отношении них.

Время для политических заигрываний с «Талибаном» прошло. Сейчас нужно не идти на уступки боевикам, взрывающих афганские города и убивающих граждан Афганистана, а прекратить с талибами любые переговоры, увеличить военную помощь Кабулу со стороны стран региона и НАТО, оказать практическое содействие афганским силовикам в планировании и проведении крупных операций по уничтожению боевиков и их военно-политических лидеров. Следует добиться от Пакистана – в том числе и через угрозу введения международных экономических санкций – убедительных действий по уничтожению на его территории инфраструктуры талибов и их командиров.

Было бы уместно использовать сегодня успешный российский опыт в Сирии и сформировать международную группировку военно-воздушных сил в Афганистане, которая бы сосредоточилась на нанесении регулярных и мощных авиационных ударов по объектам «Талибана» и «Исламского государства» (ИГ) на афганской территории, а, при необходимости, и на территории Пакистана. Уверен, что нынешнее афганское правительство, армия и общественное мнение страны поддержали бы такие меры.

- Замир Кабулов накануне сказал, что талибы этой весной сосредоточили все силы на территории Афганистана, не отводя их в Пакистан. Что собой представляют эти силы, и насколько адекватное противодействие может оказать им афганская армия и силы безопасности?

- Возможно, это и так, хотя инфраструктура талибов в Пакистане – политические офисы, лагеря подготовки боевиков, система организации финансирования, прежде всего, за счет доходов от продажи наркотиков, медицинской помощи – никуда все это не делось. Равно, как и практическая и методическая помощь талибам и формированиям «Исламского государства» со стороны пакистанских спецслужб.

Очевидно, что «Талибан» бросит в «весеннее наступление» 2016 года все свои основные силы – а это около 30 тысяч человек. Боевикам политически крайне важно овладеть каким-либо заметным территориальным анклавом (по примеру ИГ в Сирии и Ираке), продемонстрировать афганскому и мировому общественному мнению свои высокие боевые возможности – и, тем самым, склонить Кабул, страны региона и Запада, к новым уступкам. Именно поэтому крайне важно для афганского правительства, для стран НАТО и государств региона не допустить талибского реванша.

Судя по событиям текущего апреля, боевики пока концентрируют основные силы в северных провинциях. Приоритетом для них сейчас являются провинция Баглан и Кундуз. Контроль над «багланским узлом» нужен «Талибану», чтобы перерезать коммуникации между Кабулом и несколькими ключевыми северными провинциями страны. Кундуз с осени 2015 года талибы рассматривают в качестве «слабого звена» в системе безопасности Северного Афганистана. Хотя, на самом деле, это уже не так – во всяком случае, 15 апреля талибы потерпели крупное поражение при попытке захватить город Кундуз. Афганские военные и полицейские организовали грамотную оборону столицы провинции, нанесли упреждающие удары по базам боевиков в пригородах, а также в самом Кундузе, ослабив наступательный натиск талибов, а затем и вовсе отбросив боевиков от города. И это стало первой серьезной неудачей муллы Ахтара Мансура в объявленном им «весеннем наступлении» 2016 года.

Можно предположить, что в ближайшие недели талибы будут активно атаковать объекты полиции и армии в Баглане, Джауджане, Фарахе, Кундузе, Бадахшане, Балхе, Сари-Пуле, Фарьябе, Герате. Они попытаются также захватить относительно крупные территории за пределами Северного Афганистана – в Гильменде и Газни. В «группе риска» находятся уезды в северных провинциях, где компактно проживают пуштуны – они традиционно поддерживают талибов (например, уезд Вардудж в провинции Бадахшан).

Афганские силовики сегодня способны не только организовать активную оборону от атакующих боевиков, но и доказали свое умение проводить успешные наступательные операции. Помешать афганским военным и полицейским сегодня может только одно – предательство, как в высшем руководстве страны, так и на местах. Безусловно, как предательство стоит рассматривать и попытки афганских и иностранных политических сил вести с наступающими талибами сепаратные переговоры. На период активных боевых действий какие либо переговоры о мире должны быть исключены – хотя бы потому, что они все равно не остановят боевиков.

- В российском МИДе допускают, что талибам в ближайшее время удастся взять под контроль большие территории в Афганистане, что спровоцирует поток беженцев в северном направлении. Насколько высока вероятность такого развития событий?

- Планы захватить большие территории в Афганистане талибы вынашивают все последние 10 лет. Однако до сих пор у них ничего не получалось. Не думаю, что какие-то катастрофические для афганского государства события произойдут и в нынешнем году – талибская риторика это одно, а их реальные возможности – несколько другое. Вне всяких сомнений боевики активизируют свои террористические вылазки, будут чаще нападать на КПП и другие объекты, автомобили армии и полиции, убивать чиновников и обычных граждан, засылать смертников в крупные города и ставить фугасы на дорогах. Однако это еще не значит, что «Талибан» «созрел» к захвату каких-то крупных территорий в Афганистане.

Что касается страхов относительно потока беженцев из Афганистана и необходимости закрытия границы с этим государством, то, на мой взгляд, эти заявления обусловлены не совсем афганскими причинами. Российское руководство сейчас крайне обеспокоено активностью таких стран, как Китай, Иран, Турция, США, а также Евросоюза в республиках Центральной Азии. Москва привыкла рассматривать центральноазиатский регион исключительно как зону своих интересов. Однако Россию отсюда все более методично выдавливают. Москва, например, сегодня не может соперничать с китайскими инвестициями в Центральной Азии, и ей будет не менее сложно противопоставить что-то растущему иранскому и турецкому влиянию. Просто денег у самой Москвы в результате международных экономических санкций становится все меньше, сокращается и ее политическое влияние в мире.

Единственными инструментами, с помощью которых Кремль может попытаться сохранить свое влияние в Центральной Азии и участие этого региона в проекте Евразийского союза, являются коррупция и оборонительные услуги. С коррупцией все ясно, в ее систему давно и прочно интегрируются родственники, друзья и люди из ближнего круга центральноазиатских лидеров. Ценность же оборонительных услуг России можно увеличить лишь через актуализацию террористической угрозы со стороны Афганистана. Поэтому российские представители в последнее время не устают подчеркивать свою озабоченность ситуацией с безопасностью в Афганистане, кстати, практически не оказывая никакой реальной и системной помощи афганскому правительству и силовым структурам этой страны. Что, согласитесь, несколько странно, если проблемы с безопасностью действительно волнуют Москву.

Думаю, новая «большая игра» в регионе, которую ведет Россия, призвана создать условия, при которых перепуганные центральноазиатские власти повторят прошлогодний подвиг сирийского президента Башара Асада и пригласят российские войска к себе – для обеспечения безопасности афгано-таджикской границы, например, а также для противодействия террористической угрозе со стороны Афганистана. России крайне важно разместить в регионе свои «антитеррористические» гарнизоны, поскольку сегодня никаким иным образом Москва не в состоянии обеспечить защиту своих интересов в «мягком евразийском подбрюшье». А без этого долго не продержатся не только Евразийский союз, но и менее экзотические интеграционные проекты вроде СНГ и ОДКБ.

- Как на ситуации в Афганистане может отразиться раскол внутри талибского движения и слухи о гибели нового его лидера Ахтара Мансура? Насколько велико влияние лидера талибских сепаратистов Мохаммада Расула Нурзая? Могут ли эти внутренние противоречия быть использованы в интересах ослабления движения и налаживания мирного диалога?

- Слухи о смерти муллы Ахтара Мансура, похоже, все же сильно преувеличены. Внутренние конфликты среди талибов по-прежнему актуальны и серьезны, и нынешнее «весеннее наступление» «Талибана», на мой взгляд, помимо всего прочего, является также попыткой принудительного сплочения движения через механизм коллективного участия в боевых действиях – дескать, отложим наши разногласия на после победы. Тем более что в любом случае до нее доживут не все противники муллы Мансура.

Внутренние противоречия в «Талибане» афганские спецслужбы уже используют, и у них это неплохо получается, как, например, в Герате, где члены соперничающих группировок талибов активно убивали друг друга на протяжении всего марта. Есть основания полагать, что эта «братоубийственная» гератская война не обошлась без участия сотрудников афганской разведки, умело дирижировавших амбициями и комплексами талибских командиров.

Что касается использования внутреннего раскола в «Талибане» для налаживания мирного диалога в стране, то вряд ли это возможно сегодня. Конечно, могут быть отдельные эпизоды, отдельные фигуранты среди талибов, которых можно привлечь на сторону правительства. Однако в «промышленных» политических масштабах это вряд ли получится сделать.

Лучшее средство углубить раскол в движении – это нанести ему чувствительные военные поражения. Ничто так не разрушает неустойчивые политические союзы – а именно таким после официальной смерти муллы Мохаммада Омара является Талибан), – как поражения. А афганскому обществу, напротив, сегодня нужны убедительные демонстрации побед над его непримиримым врагом – террористическими группировками «Талибан» и ИГ.