Особое мнение

| Время выхода в эфир: пн-пт, 17:08 и 19:08

Подробнее о передаче

Четверг, 13.03.2008

/att/element-500609-snd1-1700.mp3


Комментировать
М.СТАРОСТИНА: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», я – Марина Старостина, сегодня у нас в гостях журналист Наталья Геворкян, здравствуйте.
Н.ГЕВОРКЯН: Добрый день.
М.СТАРОСТИНА: Вы можете посылать свои СМС-сообщения - 970-45-45. Наташа, если позволите, я бы начала с вашей колонки в «Газете.ру» - вы пишете, характеризуя ситуацию в нашей стране, что это похоже на «Театр одного актера». Объясните, почему вы считает, что В.Путин, при наличии избранного президента, является нашим единственным и главным.
Н.ГЕВОРКЯН: Вот почему он является единственным и главным, я и задаю вопрос - я этого не могу понять до конца. Но по всему, что происходит через 10 дней после выборов – играет он. Мы не слышим, не видим Медведева.
М.СТАРОСТИНА: Почему, мы его видим.
Н.ГЕВОРКЯН: Мы видели его в качестве молчаливой фигуры на встрече с лидерами политических партий.
М.СТАРОСТИНА: Сегодня он вел заседание правительства.
Н.ГЕВОРКЯН: Колонка написана вчера, это вчерашняя колонка. Но до вчерашнего дня, во всяком случае, его было не видно. И я, правда, не поняла - во время встречи с Меркель была пресс-конференция Путина, а не было пресс-конференции Медведева. Почему надо было задавать так сложно вопрос по поводу будущего Ходорковского: а что вы думаете, может ли изменить будущее президент? – это же глупая ситуация: спрашивать старого президента, что будет делать новый. При том, что встреча с Меркель была – мы видели, как он подарил цветы, как они сидели перед камином – ну так и устройте ему тоже пресс-конференции, пусть его пощупают западные и не западные журналисты, посмотрим мы тоже, как он отвечает на вопросы. Я понимаю, что ситуация междувластия реальна – она впервые, реальна, никто не знает, кто и что будет делать. Невозможно себе представить - я все-таки пережила некоторое количество выборов не здешних - невозможно себе представить такую ситуацию, чтобы выбрали Саркози, а Шираку бесконечно задавали вопросы про то, что думает Саркози, что будет делать Саркози, что будет меняться в будущем.
М.СТАРОСТИНА: Видимо, это особенности нашей демократии.
Н.ГЕВОРКЯН: Я думаю, что это особенность данного конкретного случая. Потому что наша демократия, как вы говорите - у нас еще не было ситуации, когда был бывший и будущий. Потому что Ельцин ушел до выборов, и ушел. И Путин зашел в его кабинет, как мы все помним, открыл ему дверь, сказал «Берегите Россию», и отдал ему вместе с кабинетом кресло и власть – до избрания Путина президентом. И мы впервые сталкиваемся, когда есть все еще действующий и есть избранный, новый, и между ними вот эта подвешенная ситуация, когда конечно мы слышим, видим, и пиарят реально по телевизору больше… Почему Путин поехал… вот я обожаю своих не-политических подруг, которые говорят – а что Путин поехал? А что Диму не взял? А почему это надо было показывать? Вот если бы поехал Медведев в театр, мне было бы это более понятно - я имею в виду с камерами поехал в театр – это мне было бы понятно. Потому что новый президент, его раскручивают. Но на самом деле все не так все.
М.СТАРОСТИНА: Может быть, это говорит о том, что Путин в какой-то степени боится избранного президента?
Н.ГЕВОРКЯН: Я не думаю.
М.СТАРОСТИНА: Боится, что у него будет расти рейтинг, - вы правы, чем больше человека показывают по телевидению, тем больше у него шансов быть известным, привлекать к себе внимание.
Н.ГЕВОРКЯН: Во-первых, была уже эта псевдо-кампания президентская, когда его показывали, он ездил, какие-то слова говорил – не часто говорил и не очень много. Можно зайти на сайт Медведева и посмотреть, в сущности, как он немного говорил. Но я не думаю, что Путин боится. У меня как раз сложилось по этим 10 дням такое ощущение, что Путин какие-то такие болезненные точки затрагивает, что он и в этом передает эстафету Медведеву – это то, что я писала в колонке. Встреча с Явлинским – теоретически, если учесть лейбл, который есть у Медведева – прогрессиста, либерала, современного молодого человека - как раз его встреча с лидером одной из оппозиционных партий была бы мне понятна, и она бы воспринималась как сигнал. А тут почему-то Путин встречается с Явлинским, и естественно, следующий шаг Медведева, если он решит встретиться с лидером оппозиции. Вопрос по делу ЮКОСа, конечно, является лакмусовой бумажкой, конечно, это некоторый сигнал, который или поступит от Медведева в дальнейшем, или не поступит, но все знают – есть несколько ключевых моментов, условно: отношения с Великобританией, ситуация с ЮКОСом. И Путин отвечает на вопрос – да, существует институт помилования, на это имеет право президент, при соблюдении всех необходимых законодательных норм. И как бы дальше все, что будет происходить – или скажет Медведев, или попробует предпринять по поводу ЮКОСа, будет тоже трактоваться как – ну, Путин же говорил, вот он и исполняет. Вот это меня смущает. Меня смущает, что по каким-то ключевым пунктам все равно остается приоритет за Путиным.
М.СТАРОСТИНА: Андрей вам пишет: «Путин потому сейчас и в центре внимания, потому что по протоколу до инаугурации именно он является действующим президентом».
Н.ГЕВОРКЯН: Правильно, по протоколу это так. Так всегда, по всем протоколам, во всех странах мира. НО, честное слово, я нигде не видела такой гиперактивности, или даже в норме активности уходящего президента в сравнении с президентом, который приходит. Просто это очень бросается в глаза.
М.СТАРОСТИНА: В ваших словах немножко сквозит обида за Медведева.
Н.ГЕВОРКЯН: Нет. Вы знаете, мне никто не дорог. Я люблю маму, ребенка, и так далее. А за этими ребятами я наблюдаю. Просто я констатирую, потому что эти 10 дней после выборов провела в России, значит, могла смотреть телевизор, слушать радио, читать газеты. И я реально вижу перевес в пользу информационного освещения Путина.
М.СТАРОСТИНА: Скажите, Медведев, по-вашему, это некий шанс для либеральных демократов в России?
Н.ГЕВОРКЯН: Совершенно неважно, что это в действительности. Но то, что мне кажется, сквозит в словах многих людей, которые – не буду говорить либеральные или демократические – но люди, которые не поддерживали Путина последние хотя бы 5 лет – у них, конечно, сквози т какая-то надежда – вот, ветерок какой-то появился, форточки приоткрылись.
М.СТАРОСТИНА: А на каких основаниях?
Н.ГЕВОРКЯН: На мой взгляд, на никаких. Но мне кажется, что людям очень хочется верить. Мне очень понравился Валера Панюшкин, который буквально после несостоявшегося «Марша несогласных», когда их повязали до начала, мы с ним вечером встретились, и он мне говорит - знаешь, какой-то сквознячок появился – это после того, как его забрали. Не знаю, мне кажется, что эта надежда в душе у людей есть – что какой-то сквознячок, свежим ветерком потянет.
М.СТАРОСТИНА: Владимир из США: «рейтинг Путина - 75%, а правительства, которое он назначает и выполняет его программы – всего 35-40%. Как вы думаете, каков будет рейтинг правительства, которое возглавит Путин и от чего зависит рейтинг - от результатов деятельности или от федеральных телеканалов?»
Н.ГЕВОРКЯН: Думаю, что рейтинг в значительной степени зависит от телеканалов. Мне кажется, что в большей степени, чем от результатов деятельности. Мне кажется, что Путин перенесет часть своего рейтинга на рейтинг правительства - он автоматически поднимется. Во всяком случае, в первое время. Дальше – не знаю. Также все будет зависеть от экономический ситуации в стране.
М.СТАРОСТИНА: Прокуратура решила проверить петербургское отделение партии «Яблоко» на предмет экстремистской деятельности. Правда, ради справедливости отметим, что проверка плановая. Но одновременно мы знаем, что арестован лидер петербургского «Яблока» Максим резник, правительство Петербурга требует от «Яблока» освободить занимаемое помещение до середины июня, и одновременно мы знаем, что Явлинский встречался с В.Путиным. Как вы считаете, что сейчас происходит с «Яблоком» и вокруг этого?
Н.ГЕВОРКЯН: Как правило, я не верю в совпадения плановых проверок с какой-то ситуацией, особенно с участием правоохранительных органов – они как-то всегда у нас подтягиваются, плановые проверки, под факт наложения арестов, прихода людей в масках. Я не очень понимаю, что происходит. И честно говоря, больше всего я не понимаю Григория Алексеевича, потому что - ну, встретился, ну, о чем-то же говорили с Путиным?
М.СТАРОСТИНА: А он молчит.
Н.ГЕВОРКЯН: Да. Он говорит, что если он позвонил маме, значит, они обсуждали и эту тему. Тем не менее, никаких перемен в судьбе Резника я пока не вижу, я не знаю, может, что-то я пропустила.
М.СТАРОСТИНА: Нет, пока никаких новостей нет.
Н.ГЕВОРКЯН: ну, правда – если бы меня пригласили, а мой товарищ сидел – близкий и довольно давний, - наверное, я бы сначала сказала – давайте сначала с Резником разберемся, а потом будем общаться. Он этого не сделал. Потому ли, что надеялся, что встреча с президентом поможет решить ситуацию с Резником, или наоборот, президент надеялся, что ситуация с Резником облегчит его разговор с Явлинским – такой вариант тоже возможен. Вообще смешно - «Яблоко» и экстремизм, - это просто совсем уже смешно.
М.СТАРОСТИНА: Ходят еще предположение, что Г.Явлинскому предложили высокий пост.
Н.ГЕВОРКЯН: не верю - как Станиславский.
М.СТАРОСТИНА: А если бы такое произошло, вы бы что Явлинскому посоветовали?
Н.ГЕВОРКЯН: перечитать его собственную программу – он очень резко отзывается об этой власти. И со словом «коррупция» и со словом «авторитаризм» - ровно об этом. Потому что это власть, которая символизирована именем и образом Путина. А в правительстве будет работать Путин.
М.СТАРОСТИ А Явлинский - оппозиционер, с вашей точки зрения?
Н.ГЕВОРКЯН: Судя по его программе, которая вывешена на его личном сайте – я его перечитала вчера или позавчера – они не впрягаются в одну телегу.
М.СТАРОСТИНА: А представитель оппозиции ни при каком раскладе не может быть во власти? Он должен обязательно отказываться от каких-либо предложений?
Н.ГЕВОРКЯН: Вы знаете, я думаю, что это зависит от власти, конечно, в том числе, и от того, насколько у этой оппозиции взгляды совпадают или не совпадают с этой властью. Но тогда мы все равно возвращаемся к вопросу, кто же власть. Потому что если Путин уходит в правительство, то эта оппозиция 8 лет была в оппозиции В.Путину, то, в общем, вряд ли она совместима с правительством, которое возглавляет он. А если властью мы будем считать Медведева и если оправдается этот намек на то, что он либеральный лидер, или более либеральный, и оппозиция это увидит – таким образом, я думаю, что и оппозиция не сильно определилась, что ей дальше делать.
М.СТАРОСТИНА: Вашего комментария ждет Алекс из Саратова – по ситуации со студентками Соцфака МГУ. Вы знаете, в чем там дело?
Н.ГЕВОРКЯН: Да, это давняя история, она же и продолжается.
М.СТАРОСТИНА: Студенток, связанных с Н.Морарь - официальная причина это их неуспеваемость, сами студентки уверены, что случившееся стало местью за то, что они обратились с жалобой к ректору вуза на низкое качество образования на факультете. А вы на чьей стороне?
Н.ГЕВОРКЯН: Если они все такие же бестолковые, в кавычках, как Морарь, то я бы на месте руководства не отчисляла бы. Наташа очень толковая девочка – я ее видела, пока сотрудничала с «Новым временем» и наблюдала за ее работой. Я против отчисления студентов за любые политические проявления. Я надеюсь, что о фашизме мы не говорим – вот неонацизм – мы не об этом. Потому что это означает, что власть практически - в данном случае факультетская. Или МГУ, говорит – ребята, будете заниматься политикой, вы отсюда вылетите. А, собственно, молодежь обычно – не то, чтобы у нас, но обычно – довольно активна. Вспомним все эти бунты студенческие во Франции, например – это нормально. Кстати, никого не отчислили. А страна была блокирована месяца два.
М.СТАРОСТИНА: Ну, это у вас там, во Франции.
Н.ГЕВОРКЯН: Это у них там, во Франции. Но, тем не менее, я считаю, что нельзя отчислять студентов за проявление отношения к тому, что происходит вокруг них. И я против увольнения этих ребят, которые устроили в каком-то музее зоологическом вполне зоологическую акцию, потому что считаю, что это смешно, и к этому надо относиться с юмором - у них тоже там был вполне околополитческих под-секс.
М.СТАРОСТИНА: Они при том говорят, что они сами в этом не участвовали, а только смотрели на эту оргию.
Н.ГЕВОРКЯН: Должна сказать, что когда я училась в МГУ, на журфаке, а тогда проверяли, кто голосует, кто не голосует, и я помню ситуацию, когда кто-то не проголосовал в моей группе из ребят, и его засекли - пришли всякие парткомы, первые отделы, двенадцатые – не помню уже, как это называлось - отчислять. И я помню, как Засурский его куда-то спрятал, на вечернее, с тем, чтобы потом снова перевести на дневное. Ну, это то же самое – ну, что за бред?
М.СТАРОСТИНА: То есть, в этой истории вы видите исключительно политический контекст, а никакой не образовательный?
Н.ГЕВОРКЯН: Нет, не образовательный. Я считаю, во-первых, что студенты имеют право на выяснение отношений с преподавателями и имеют право высказывать свое мнение по любому поводу, включая политику, и я считаю, что если все дело в Наташе Морарь, то тем паче этого делать нельзя - их отчислять, и я считаю, что если они таки же бестолковые в кавычках, как Наташа Морарь, то точно нельзя их отчислять, потому что девочка очень толковая.
М.СТАРОСТИНА: Василий из Санкт-Петербурга: «Что бы вы порекомендовали Н.Морарь в ее борьбе? Может быть, выехать в Лондон, Париж, и оттуда бить в колокол?»
Н.ГЕВОРКЯН: Знаете, в Париже, например, существует организация, которая предоставляет статус беженца журналистам – у нее есть отделение, которое занимается именно журналистами в том числе. Это не проблема. Наташа не в России сейчас, у нее есть родители, и над головой у нее не капает, тут все более или менее нормально. Не в этом дело. Я считаю, что она совершенно справедливо хочет понять, почему юная, стройная девушка, не шибко взрослая – почему она является такой жуткой опасностью для огромного государства, играющего мускулами по всему миру. И я думаю, что я бы, конечно, делала бы то же самое - я бы шла через все суды европейские, пыталась, чтобы мне сформулировали.
М.СТАРОСТИНА: А толк от этого будет какой-то?
Н.ГЕВОРКЯН: От этого может быть толк, наверное. Но, к сожалению, это у нас вообще не имеет значения. Весь толк и не толк за последние 8 лет – я говорю о прецеденте последних 8 лет, не знаю, что будет дальше – весь толк и не толк в таких ситуациях зависел от одного человека, ну, или группы первых лиц. Я понимаю, что им было совершенно плевать на все международные суды – они обязаны выполнять решения в плане компенсаций, но в целом они решали и клали, извините, на все остальное. Женя Альбац говорила, что Медведев обратил внимание на эту ситуацию и как-то ее решил, - не знаю, может быть, это случится, может быть, это случится не сейчас. Но я считаю, что это был бы позитивный знак.
М.СТАРОСТИНА: Наталья из Москвы: «Удивительное дело – как могли отследить студента, который не голосовал?»
Н.ГЕВОРКЯН: Очень просто. Потому что тогда были списки. И в списках ставили галочку, и когда галочка не стояла, значит, человек не пришел голосовать. Тогда все было очень просто. Собственно, и сейчас точно так же просто.
М.СТАРОСТИНА: Наташа, вы читали лекции в МГУ?
Н.ГЕВОРКЯН: На Журфаке пару раз.
М.СТАРОСТИНА: И как вам нынешние студенты-журналисты?
Н.ГЕВОРКЯН: Знаете, это был 4 курс, и он меня совершенно потряс – негативно, к сожалению. Я пыталась понять, как с ними разговаривать, поэтому спросила, какие газеты они читают. Оказалось – в общем, ребята отреагировали даже не на «Московский комсомолец» - не хочу никого обижать – на «Космополитен». И я поняла, что бессмысленно разговаривать, и сказала - если у вас есть вопросы, то вы их задавайте. То есть, разговора не получилось таким образом. Это была не лекция, а семинар в довольно свободной форме. Но мне кажется, что это данный конкретный курс. Потом мне ребята в «Коммерсанте» сказали, что те, кто толковые, уже давно пашут по редакциям. А то, что ты там видела, - сказали они – это чьи-то дети, которым надо диплом получать, вот они сидят и ждут, когда же, наконец, они его получат.
М.СТАРОСТИНА: нашего брата-журналиста не очень любят. Леонид, научный сотрудник: «Почему подавляющее число наших журналистов - приспособленцы и трусы?»
Н.ГЕВОРКЯН: думаю, что большинство… во-первых, я не очень люблю говорить о коллегах плохо.
М.СТАРОСТИНА: Тогда защищайте их.
Н.ГЕВОРКЯН: Нет, я скажу одну вещь, которая давно меня мучает. Все люди, которые стали очень сервильными по отношению к власти из моей профессии - знаете, никто им пистолет у виска не держал. Это было собственное решение, оно может быть, было мотивировано – не хочу потерять место, боюсь - все принимаю, все может быть – это нормально, никого не осуждаю. Хочу сказать – наверное, существует давление власти. Но еще существует собственная натура и собственный характер. Никто бы в ГУЛАГ не отправил, не расстрелял бы. Да. Люди теряют работу – это я понимаю. Значит, на самом деле надо сделать так, чтобы люди не боялись - вот они уходят с телевидения, им делать нечего. Я точно знаю, что надо делать по этому поводу, но я не буду этого говорить.
М.СТАРОСТИНА: заинтриговали.
Н.ГЕВОРКЯН: Да. Но пока не сделаю, не буду говорить.
М.СТАРОСТИНА: начнем еще одну тему. Владимир из Чикаго: «В администрации президента работают более 2 тысяч человек - слышал, что в администрации президента Франции работают менее ста человек, и справляются с работой» - вы можете это подтвердить?
Н.ГЕВОРКЯН: В Елисейском дворце, конечно, не поместится столько, сколько во всех корпусах Кремля. Ну да, справляются.
М.СТАРОСТИНА: То есть, дело в масштабах?
Н.ГЕВОРКЯН: Да, во всем – и в финансировании, в том числе. А может быть, страна поменьше.
М.СТАРОСТИНА: А управленческий аппарат более эффективный?
Н.ГЕВОРКЯН: Сложно сказать. Административный аппарат довольно эффективный. Потому что количество сообщений из администрации президента Саркози, которые я получаю каждый день по е-мейлу – я даже не понимаю, сколько там человек сидит и их делает - но их двое. А е-мейлов дикое количество, - что он сделал, что он сказал, что будет делать. Знаете, страна живет более или менее нормально, хотя у нее есть сложности и трудности, - иначе Саркози не победил бы на выборах.
М.СТАРОСТИНА: Тут мы сделаем паузу и продолжим разговор через несколько минут.
НОВОСТИ
М.СТАРОСТИНА: мы продолжаем программу «Особое мнение», сегодня мы слушаем Наталью Геворкян. Мы начали говорить о Франции – сегодня появились сообщения, что в британской версии мужского журнала будут опубликованы очередные эротические фотографии первой леди Франции карлы Бруни - апрельский номер поступит в продажу как раз накануне официального визита в Великобританию президента Франции николя Саркози. У нас создается впечатление, что сейчас Франция ассоциируется в мире исключительно с личной жизнью президента.
Н.ГЕВОРКЯН: Во-первых, хочу сказать, что, наверное, не один президент позавидовал Саркози, глядя на обнаженную Карлу Бруни - потому что действительно очень хороша. Но как раз наоборот - в кругу журналистов мы в Париже тоже говорил на эту тему. Они как раз считают, что в итоге, хотя рейтинг держался довольно долго, даже подрос на начальной стадии романа, но они считают, что очень ударила по нему эта личная история, которая абсолютно сознательно со стороны Саркози стала публичной, он решил, что не будет скрывать это, как это было принято в Елисейском дворце – про всех все знали, но никогда никто не видел, но, правда, и не разводились. Но рейтинг упал, потому что действительно дел никаких не видно. Он же пришел с очень сложной, дорогой и тяжелой программой, она совершенно необходима. И поэтому, когда он так сильно отвлекся на личную жизнь… И все-таки я вам скажу, что это французы, конечно, это совершенно другое отношение - то есть, если мы вспомним историю с Клинтоном несчастным, которого затравили и просто смешали неизвестно, с чем за личную жизнь, то здесь, конечно, этого нет, и никогда не будет. Французы есть французы в этом смысле – любовь приветствуется. Но все-таки, видимо, в определенных дозах, когда речь заходит о президенте. Считается, что он переборщил. У него очень серьезно упал рейтинг - 20 пунктов сразу. И для него это серьезно, потому что просто не будет поддержки реформам.
М.СТАРОСТИНА: А вот такая яркая первая леди – это скорее плюс, или минус?
Н.ГЕВОРКЯН: Во-первых, она очень правильно выглядит, очень сдержанно выглядит, если вы обратили внимание – никакого безумия во внешнем виде нет. И потом, возьмите и прочитайте несколько интервью, которые она дала «Экспрессу» - большое интервью. Она – умница, очень хорошо говорит, у нее продолжается своя жизнь, свои песни, это все будет продолжаться. Очевидно. Не знаю, мне она симпатична. Мне и та жена была симпатична. Видимо, я очень добрая.
М.СТАРОСТИНА: Сейчас многие говорят о том, что Светлана Медведева, практически наша первая леди, тоже достаточно светская женщина, интересуется модой.
Н.ГЕВОРКЯН: Тогда она неправильно интересуется модой. Потому что то, как она выглядела в день голосования, было поразительно.
М.СТАРОСТИНА: вам не понравилось?
Н.ГЕВОРКЯН: Потому что у нее были черные туфли на высоком каблуке с узким носом и перетяжкой – это был день, скорее утро, - вообще правильнее всех на выборах выглядел, скажу сразу, Ю.Лужков – белый свитер, черная кепка - нормально. А будущая первая дама выглядела, на мой взгляд, странно, потому что это не тот момент, не та погода и не та ситуация, которая требовала вечерних туфель с перетяжкой.
М.СТАРОСТИНА: Вы можете себе представить такую ситуацию, что снимки первой леди России - я не говорю уж про эротические, конечно, нет, - будут публиковаться в каких-то глянцевых журналах? Вообще, в России это возможно?
Н.ГЕВОРКЯН: Ну, если бы первой леди стала Клаудиа Шифер – наверное, тоже публиковались. Думаю, что вполне возможно. Только эротические, что ли, журналы? А все веб-сайты, которые тут же, включая ваш, по-моему, заполнились фотографиями? Но это официальные фотографии, и она была моделью - это ниоткуда не отрыто, они есть, они выложены, и на ее сайте очень много фотографий, в том числе, обнаженных. Не знаю, Яне знаю, как бы Россия это восприняла, но если женщина модель – у нее есть такие фотографии. И это нормально.
М.СТАРОСТИНА: Возвращаемся к теме СМИ уже более серьезно. Просят вас прокомментировать последние атаки на «Коммерсант» - вообще что это, атаки, или нормальный процесс?
Н.ГЕВОРКЯН: Это, видимо, атаки. Я не отношусь к тем, кто считает, что это пиар, который «Коммерсант» сам себе устроил, - потому что с перебором. Вчера упал сайт, сегодня упал сайт.
М.СТАРОСТИНА: А почему – нет?
Н.ГЕВОРКЯН: не знаю, тогда должно было бы очень многое измениться в «Коммерсанте» за то время, которое я была в Париже, - я не очень в это верю. Мне кажется, что нет. Но меня действительно удивляет та наглость, с которой это происходит и все те обстоятельства, которыми это обставлено, и я понимаю, что «Наши» - это управляемое движение, они были управляемы, создаваемы и направляемы Кремлем, значит, соответственно - вот Алексей Алексеевич говорит про 12 башен, - значит, одна из башен Кремля продолжает работать в этом направлении. В данном случае она работает почему-то против «Коммерсанта». Я слышала от Демьяна Кудрявцева – на второй день, когда это началось, но я не слышала собственника Издательского дома «Коммерсант», хотя это его бизнес, - видимо, он тоже несет какие-то потери. В общем, мне эта ситуация совершенно не нравится, - она не шуточная, она мерзкая. Как, собственно, извините, все, что связано с «Нашими».
М.СТАРОСТИНА: А вы все-таки считаете, что это «наши»?
Н.ГЕВОРКЯН: Ну, это какие-то «наши» - какие-то условные «наши» - я готова написать это с маленькой «н», - но да, какие-то «наши».
М.СТАРОСТИНА: А зачем это делается все-таки?
Н.ГЕВОРКЯН: не знаю. Не знаю, не понимаю. Я понимаю, что это мешает работе, но газета выходит. Я понимаю, что сайт зарабатывает много денег, и если рушится сайт, соответственно, это бьет по финансам. У меня нет объяснения. Я не думаю, что это месть трем ребятам, которые написали текст, среди которых Юлия Таратута, или это, в том числе, и месть. Но как бы я ни раскладывала эту ситуацию, газета выходит, ее репутацию нельзя таким образом очернить или убить – это, безусловно. Про Юлию Таратуту, надеюсь, теперь уже знают абсолютно все, кто раньше не знал. Не знаю, если мы будем так дальше рассуждать, получается, что все равно это выгодно «Коммерсанту» - но я так не думаю. И знаете, почему я думаю, что это «наши»? Потому что они с тем же упорством это делают, как делали это перед британским, эстонским посольством, и так далее – то есть, они продолжают. И там падали серверы, если вы помните, на волне. И у вас на волне, если вы помните. Эстонская история - почерк очень похож.
М.СТАРОСТИНА: И последний вопрос Ларисы Дмитриевны, пенсионерки из Москвы: «Могут ли западные лидеры хотя бы попытаться освободить Светлану Бахмину? Первая леди Франции помогла освободить несчастных болгарских медсестер, а западный бизнес дал отвратительный пример любви к Путину».
Н.ГЕВОРКЯН: Знаете, насколько я понимаю, у Светланы Бахминой на следующей неделе или через неделю рассматривается дело об условно-досрочном освобождении. Я боюсь сглазить, но конечно, если бы это произошло, я бы считала, и я бы это с удовольствием трактовала бы как какой-то сигнал реальный о возможных хотя бы минимальных переменах». Но извините, я не ответила - запад не поможет. Нет. В смысле, он может говорить, но это не имеет никакого значения.
М.СТАРОСТИНА: То есть, он не может этого сделать. Ну что же, мы вынуждены завершать программу «Особое мнение», напомню, что сегодня мои и ваши вопросы отвечала Наталья Геворкян. Я – Марина Старостина, до встречи. Спасибо, Наталья.
Н.ГЕВОРКЯН: Спасибо.









↑ Наверх

Сегодня в эфире

Опросы

Голосовать

да, готов пожертвовать
нет, я не готов пожертвовать
затрудняюсь ответить

Коммент.: 6 Голосов: 421 Читали: 689

сближаться
расходиться
затрудняюсь ответить

Коммент.: 0 Голосов: 501 Читали: 1605