На духовных занятиях мы отшли­фовывали старые медитации. Всё было как обычно, разве что только Николай Андреевич отсутствовал почти неделю. Это на него было не похоже. Наконец наш психотерапевт явился в полном здравии и даже в приподнятом настроении. Он пришел перед началом занятия, когда на поляне стояла наша развеселая компания вместе с Сэнсэем, Женькой и Стасом. Глаза Нико­лая Андрее­вича светились необычайной радостью и восторгом.

Быстро поздоровавшись со всеми, он начал воз­буж­денно рассказывать, обращаясь к Сэнсэю:

– Мы наконец-то завершили эксперимент, всё подтвердилось. Результаты просто потрясающие… Эта техника изменения состояния сознания, что вы давали, – это ведь в корне меняет всю картину мира, все представления о нашем существовании… Но, впрочем, всё по порядку…

Наши ребята удивленно смотрели на необычное оживленное поведение Николай Андреевича. Сэнсэй внимательно его слушал, покуривая сигарету.

– … Я подобрал, на свой взгляд, более-менее под­ходящую кандидатуру. Лечился у нас один мужик, алкоголик закоренелый. Два класса образования, и то в интернате. Рос по приютам. Он из после­военных сирот. Армия, шахта и сплошной алкоголизм – вот и вся жизнь. Но когда я его ввел в измененное состо­яние созна­ния, он рассказал такое, причём на каком-то древнерусском языке, что все мои коллеги, кото­рые присутствовали на эксперименте, были просто потрясены его ответами. Мы записали всё на плёнку и отнесли к знакомому профессору, историку, крупно­му специалисту в этой области. Результат превзошёл все ожидания. Это удивило даже самого профессора. Оказывается, этот алкоголик говорил на языке древ­лян. Как сказал нам профессор, когда-то жили такие восточно­сла­вян­ские племена. Наш подопечный рассказывал ошеломляющие подроб­ности и бытовые мелочи седьмого века, многие из которых не только совпадали со сведениями, по­лучен­ными в результате раскопок, но и даже были  неизвестны на сей день науке. Он также упоминал о географической мест­ности, где якобы он жил, реку Случь. А в конце о каком-то своём крупном конфликте с человеком из племени дреговичей. Всё это с поразительной точнос­тью совпадает с имеющимися данными… Вы  не представляете се­бе, какой это гран­ди­озный прорыв в науке! Только для чистоты эксперимента  необходимо подтвер­дить эти сведения ещё несколько раз. Необхо­димо научно обосновать. Я тут подобрал ещё одного кандидата…

– Подожди, подожди, мы же договорились с то­бой. Я тебе дам, ты попробуешь. И всё, – кате­го­рично сказал Сэнсэй.

– Но поймите меня правильно. Это же настолько ценно для мировой науки…

– Я всё понимаю, – спокойно ответил Сэнсэй. – Но разговор был не о мировой науке, а конкретно о тебе. Ты хотел убедиться – убедился. А для мировой науки ещё не время.

Николай Андреевич замолчал и, немного осте­пенившись, произнес:

– Жаль… Но эксперимент был действительно потрясающий. Уж насколько я был рьяным атеистом  и то, после этого… Это же доказывает… Да что там, это совершенно многое меняет…

– Вот и хорошо. Главное, что ты понял.

– Понял?! Это слишком мягко сказано… Это же пол­ный переворот в сознании, это грандиозная рево­люция ума. Да я не просто убедился в истин­­ности твоих слов, но и в тебя поверил настоль­ко, что готов душу положить за тебя!

Сэнсэй улыбнулся и задумчиво произнес:

– Когда-то я уже это слышал… Ах, да… Точно. Так же говорил и Пётр Иисусу, прежде чем от него трижды отрёкся.

Но Николай Андреевич начал усиленно доказывать обратное, убеждая Сэнсэя своими «вес­кими» аргу­мен­тами. Сэнсэй лишь молча улыбался, а затем и вовсе перевел разговор на медитационную тематику.