Обезъянник (интермедия мысли)

Андрей Витязев

Бездействующие лица:

Я

Внутренний Диалог (ВД)

Баба Яга

Умствующий Крокодил

Даосский Слоник

Толстый Хохо-Тунчик *
* примечание автора: Туны -- городские шаманы

Говорят, что троллейбусами становятся женатые автобусы. Вполне возможно. Я об этом никогда не задумывался. Однако, глядя на то, как мимо нашего "рогатенького" с семью пассажирами на борту весело пронесся забитый до отказа автобус, я окончательно уверился, что народ сир, но мудр. По крайней мере на этот раз.

ВД. Точно-точно. И я так думаю. А все потому, что он -- полный, а троллейбус -- пустой.

Чувствовал я себя откровенно хреново. Батарейки в плейере сдохли, читать не хотелось, путь предстоял неблизкий.

ВД. Нельзя! Категорически нельзя так с людьми поступать! Это же просто таки бесчеловечно! Сам посуди: ты же ни в чем не виноват!

Я. Угомонись.

Диалог перешел с громкого шума на невнятное бормотание. Мотор мерно гудел. Я прислонился головой к холодному стеклу и начал погружаться в сон. Не в сон, а, точнее сказать, полусон.

ВД. Андрюша! Ты что! Головушку простудишь -- сегодня минус три обещали! А там минингит не приведи Орел! Никак нельзя!

Я. Не причитай -- ты же знаешь: не верю я ни в простуду, ни в минингит. А значит и заболеть просто-напросто не могу.

ВД. (грустно вздыхая) Да ты и в Орла не веришь...

Я. А ты представляешь себе, что случиться, когда я в тебя перестану верить?..

Троллейбус тем временем все дальше погружался в темноту сумерек, а я -- в сон. Картинка мира потихонечку расплывалась, теряла четкость и отдалялась от меня, словно снимаешь с себя липкую мокрую одежду и выбрасываешь ее плыть дальше по течению. Звук доносился из далекой каменной трубы -- кондуктор в очередной раз призвала к покупке талончиков.

Внутренний Диалог всерьез забеспокоился о моем безмятежном состоянии и начал искать повод вернуть меня из мира инного.

ВД. Ну хорошо, в простуду ты не веришь, в минингит тоже, и Орел тебе по барабану. Так? А в контролеров и назревающую дыру в бюджете ты веришь? Или ты думаешь, что ты тройку хлопцев по девяносто киллограмм каждый силой неверующей мысли испаришь?!

Я. Ну испарить может и не испарю. Но это не мешает мне не верить во встречу с ними.

Щеки Диалога опали как паруса в штиль: он проиграл и был вынужден заткнуться. Без угроз и насилия. Таковы у нас с ним были правила игры.

Баба Яга. Привет, соколик!

Образ возник достаточно неожиданно. Обычно перед появлением какого-нибудь "разумного" образа возникали какие-то отдельные слова, картинки, специфические телесные ощущения. А тут -- на те! Да и выглядела Баба Яга, прямо скажем, необычно: стройная фигура, упругая молодая кожа, обтягивающие джинсы, прическа "под мальчика".

Баба Яга. (окинув себя оценивающим взглядом) Ох, милок, не знаю, что сказал бы по этому поводу дядюшка Фрейд, но мне нравится! А то, знаешь, надоел этот фольклорный вид до полусмерти. (ощупав орлиной формы нос, она самую малость успокоилась)

Я. Здравствуй, Баба Яга. Рад, что смог угодить.

Баба Яга. Ой, да ладно: какая я тебе "Баба"? Сам видишь какую вермишель на меня ента дурацкая мифология понавешала. Про нас, про ведьм, вообще мало кто хоть кусочек правды знает. Есть, конечно и такие, но только вот с них то все и начинается. Приходят они, значится, посмотрят, правды щепотку выведают и наутек -- трубить о ней на все лады. Раструбят они, а другие ж послушают, послушают да поразмыслят, приукрасят, перекрутят да и дальше раструбят. Да вот только сильно правды то не изменишь: порой сам перворасскажчик лжи не увидит. Самое ж дурацкое вот где: они ж по чуть-чуть меняют, но каждый. И как сказ через пятые-восьмые уста идет -- так глядишь и слушать приятно: и красиво, и складно, и ложь -- не ложь, а ложечка, домысел художественый. Но как захочешь ты через лет триста историю про себя, про любимую, послушать -- аж волосы дыбом становятся! Впрочем это когда было лет триста ждать надо. Сейчас все куда быстрее. Он глянь -- Карлос. Намедни еще сам человек по земле ходил, а что про него рассказывают...

Я. (оживленно) А ты, может, и правду про него знаешь? Не томи душу -- расскажи как есть!

Баба Яга. Ох, родимый, ты и скажешь! Словно мне правды для тебя жалко! Но вот только знать я про него, сердешного, ничего не знаю. Да ты нос не вешай -- договорить дай! Читала, на семинарах пару раз видела. Но могу сказать вот что: про меня истории миллиарда полтора уст пересказывали, про него тоже не меньше. Так что переконопатили нас изрядно. Вот даже ты думаешь, что меня "Баба Яга" зовут, верно? (я по-охотничьи насторожился -- грядут открытия) А я ведь никакая вам не "Баба"! Зовут меня Бабаяга, на "я" ударение. А облик мой поди тоже не ведаешь откуда? Да ты пораскинь умишком -- имя то у меня индийское! Мы просто с Кощеюшкой первыми йогами индийскими на Руси были. А коли люди в лесу живут, да просто живут, а не по делу -- значится, они ненормальные. Знаешь какая в лесу грязища, осенью особенно? Ну не станешь же ты ради молвы по три раза на день в реке холодной отмываться? Не для того мы в лес уходили. Вот и придумали нам облик безобразный. А про бессмертие ты уже и сам догадался. Ну, а дети съеденные, зелья зловонные, девицы похищенные... А про девиц -- так то ж вообще красота! Была под Киевом деревушка. Не помню уж как называлась. И была там девка, Пилагеей звали. Хорошая девка, красавица. Да только на хлопцев слаба была. А ты слышал небось какие тогда нравы были. Ну да раз не удержалась она, да и с помощником купца одного на месяц улизнула в дорогу. Из Новгорода, правда, она уже с самим купцом вернулась. Да вот только как в селении родном на глаза показаться? А про старика-колдуна бессмертного с обликом безобразным все знали. Знали, но боялись, а потому и не трогали, и вспоминали нехотя. Так вот она, стерва, и придумала, что это, мол, Кащей похитил ее, в лес утянул и там совратил, а она насилу убежала и купец-богатырь ее спасал. И доказательства старейшинам деревни предъявила. Вот как бывает. Ну, да я не о том, я о правде. Так что посуди, милый, что про Карлоса рассказывают, да и знай как дело было. Да, вот еще что...

Образ исчез на полуслове. Досадно было прям до слез -- рассказчица из Бабаяги была отменная. Да и мало ли что она не успела сказать?

Я. (с умирающей надеждой в голосе) Что! Что ты сказать хочешь?

Умствующий Крокодил. Она хотела сказать, что ты спишь. (Крокодил профессорским движением поправил очки в тонкой золотой оправе и сел нога-на-ногу)

Я. (одернув себя: я действительно почти забыл, что сплю) А ты откуда знаешь, что она хотела сказать?

Крокодил усмехнулся, не оставляя своей усмешкой ни единого шанса сомнению -- этот знает все.

Умствующий Крокодил. Насмешил, ничего не скажешь.

Этот высокомерный чемодан мне начал изрядно надоедать.

Я. Веди себя проще -- мне никак разговаривать снизу вверх с тем, чей нос задран к небу.

Умствующий Крокодил. (Крокодил скорчил такую гримасу удивления, что очки съехали на самый кончик длинного носа и он поспешил их поймать) А с какой это стати я должен все бросить и строиться по твоим желаниям?

Я. Я понимаю, что мои слова противоречат всякой этике, но ты -- в моем сне и я так хочу.

Умствующий Крокодил. Хорошо же тебе...

Я. В смысле?

Умствующий Крокодил. (в голосе звучал явный подвох) Хорошо тебе, наверное, в собственном сне. Вот только объясни мне на милость, что заставляет тебя в это верить? Почему ты, например, не можешь себе представить, что ты -- в моем сне?

Я мог многое ожидать, но такое!..

Я. Потому что я сплю!

Умствующий Крокодил. Ты, возможно, удивишься узнав, что я тоже.

Я. Потому что ты выглядишь нелепо, таких, как ты не бывает! У крокодилов так устроены челюсти, что они не могут говорить, а ты -- говоришь! Следовательно ты -- сновидный образ! Причем не из лучших.

Умствующий Крокодил. (невозмутимо) Не стану говорить тебе как выглядишь для меня ты, потому что если бы ты действительно был таким, каким я тебя вижу, то передвигался бы ты на 84 хвостиках, а размножался делением натрое.

Я. (полуистерично) У меня есть тело!

Умствующий Крокодил. Да ну! Где?!

Я осекся. Мне очень хотелось еще что-нибудь сказать, но у меня небыло слов. Да и по правилам я обязан был заткнуться. И заткнулся. И начал искать.

Даосский Слоник. (заглядывая мне через плечо) А что это ты делаешь?

Мое астральное сердце упало в астральные пятки от неожиданности.

Я. Никогда так больше не делай! Ты меня до смерти перепугал!

Даосский Слоник. Да разве я могу кого-нибудь напугать?

Слоник скорчил еще более добродушную мину, что еще секунду назад казалось абсолютно невозможным. Да, испугать для него было бы настоящей проблемой: передо мной стоял слоненок, с розовыми щечками, огромной улыбкой, в самбреро и с огромными ушами, которыми он беззаботно подметал землю.

Я с удивлением обнаружил, что мы прогуливаемся по пустыне. Слоник мне с воодушевлением о чем-то рассказывал. Он весело семенил ножками, то и дело наступая на собственные уши, путался в них и кубарем падал.

Даосский Слоник. (внезапно прерывая течение разговора) Так что же, собственно, тебя грызет?

Я. (отчаянно махая руками я понес прерывистую околесицу) Я... Я ищу! Я в отчаянии -- я ищу и не могу найти! Я уже везде искал, но так ничего и не нашел!..

Даосский Слоник. Интересно. А ты спрашивать пробовал?

Что-то во мне громко щелкнуло. Слоник потерялся из вида, а справа донесся искренний хохот. Небольшой толстый человечек свалился набок и, схватившись за бока от души смеялся.

Толстый Хохо-Тунчик. (смахивая слезу) Ищешь, да? Ну, давай, давай: чем бы воин не тешился -- лишь бы с плато не прыгал.

У меня возникло желание обидеться, но толстячек так сладко смеялся, что ответить ему я мог лишь улыбкой.

Я. Да, ищу. И не нахожу это ни смешным, ни трагичным. Хотя, впрочем, ты слышал, что из этого получается.

Толстый Хохо-Тунчик. Воину свойственно быть небезупречным, но чтобы окончательно все не испортить требуется знак Духа.

Я. (разглядывая гостя (или хозяина?)) А ты кто? Шаман?

Толстый Хохо-Тунчик. (одобрительно кивая) Колдун колдуна видит и с бодуна! (но тут же скривил официальную подобострастную морду) Прозорливость моего брата в Духе не имеет границ...

Я. (отмахиваясь) Еще как имеет. Причем очень даже небольшие.

Толстый Хохо-Тунчик. (беззаботно) Безупречен -- не радуйся. Индульгируешь -- не отчаивайся. И из искры возгорится внутренний огонь. (с этими словами он извлек ловким движением из-за пазухи спелый помидор, облизнулся и намерился с разгона в него вгрызться)

Я. Аккуратно надкуси и выпей сок, не то забрызгаешь рубаху.

Толстый Хохо-Тунчик. (просияв) Безупречный воин не тот, кто не разольет горчицу на скатерть, а тот, кто не даст это сделать другому. (и слету впился в помидор. все в радиусе метра покрылось томатными пятнами)

Толстый Хохо-Тунчик. В каком вы виде, товарищ воин?! Перед вами целый Нагваль стоит! Намеренье подтянуть, сопли вытереть, светимость начистить, чтоб внутренним огнем сияла! (отчеканив, он снова разразился брызгами смеха)

Толстый Хохо-Тунчик. Вот что ты сейчас делаешь?

Я. Это подвох?

Толстый Хохо-Тунчик. Нет, это вопрос. Подвох в ответе.

Я. И что же я делаю?

Толстый Хохо-Тунчик. (задорно) Угадай! Даю подсказку: индульгирование -- это то, в чем воин подозревает кого угодно, но только не себя. Что с тобой?

Я. Мне просто хреново.

Толстый Хохо-Тунчик. Понимаю. Вижу. И что ты намерен делать по этому поводу?

Я. А что я могу сделать?! (мог голос сорвался на визг)

Толстый Хохо-Тунчик. Женщина Нагваль пищаль и верещаль... Для начала если истину долго отстаивать, вера выпадает в осадок -- ты можешь повторить для себя свою проблему столько раз, что она тебе наскучит и потеряет свою прелесть. Однако пережить можно все, даже собственную смерть.

Я. (успокоившись и приняв свою позицию ученика) И как?

Толстый Хохо-Тунчик. (явно довольный ходом событий) Блаженны умеющие смеяться над собой, ибо не иссякнет источник их веселья.

Я взвигнул и прыснул со смеху. Хохо-Тунчик с удовольствием посмотрел на мое сотрясающееся тело и присоединился.

Я. (держась за воющие от сладкой боли бока) Спасибо! Большое шаманское спасибо!

Толстый Хохо-Тунчик. Да пожалуйста. Воин -- существо гордое: пока по спине не дашь -- в повышенное сознание не выйдет...

Троллейбус подбросило на ухабе и я здорово треснулся головой о стекло. И, надо сказать, вовремя: вот поворот и моя остановка. А там и до дома недалеко.

Я рассеяно поплелся к выходу. На лестнице я столкнулся с какой-то стройной симпатичной женщиной в узких джинсах и короткой прической. Только вот нос портил ее безупречный вид. Мы разменялись извинениями и она мне как-то странно улыбнулась. Хотя, наверное, мне спросоня показалось.