Чистый Мир - альтернативный Путь

Дню Учителя посвящается...


О ВОСПИТАНИИ ЧЕЛОВЕКА

(Фрагмент из неоконченной книги "Цитадель" Антуана де Сент-Экзюпери)


Я пригласил к себе воспитателей и сказал им:
- Вам в обязанности не вменяется убивать человека в маленьких человечках
или превращать их в муравьев, пригодных на то, чтобы обитать в муравейнике.
Ибо мне совершенно неважно, плотно или неплотно набит человек сведениями.
Мне важно одно: чтобы он был человеком. Я спрашиваю не о том, будет ли
человек счастлив или не будет, но о том, какой человек будет счастлив. И
меня мало заботит, в довольстве ли живут оседлые племена, пресыщенные, точно
скотина в хлеву.
Вам надлежит наполнять людей не формулами, которые суть пустота, но
образами, уносящими прочь всякие схемы.
Вам не следует загружать их мертвыми знаниями. Но выковывать стремление,
помогающее постижению.
Вы не должны судить об их способностях лишь по видимой склонности каждого к
тому или иному занятию. Ибо продвинется дальше других и добьется успеха лишь
тот, кто упорно трудился вопреки своим склонностям. И прежде всего в расчет
принимайте любовь.
Вам должно заботиться не о создании навыка, но о создании человека, чтобы
ваш ученик, строгающий доску, исполнился духом чести и верности, и он
отстругает ее много лучше.
Вам должно приучать ребенка к почтительности, ибо ирония есть утеха невежд
и забвение человека.
Вам надо препятствовать связи людей и материальных благ. И воспитывать
человека в маленьком человечке, приучая его к обмену духовными ценностями,
ибо вне такого обмена есть только черствость души.
Вам должно учить размышлению и молитве, ибо душа становится шире от них. И
упражняйте души в любви. Ибо что заменит ее? Самолюбие же есть
противоположность любви.
Вы должны сурово карать доносительство и ложь, хотя на первый взгляд может
казаться, что они служат человеку - и даже обществу - на пользу. Но одна
только верность творит сильных духом. Ибо не может человек хранить в одних
случаях верность и быть неверным в других. Тот, кто поистине верен, тот
верен во всем и всегда. Но нельзя считать верным того, кто предает
сотоварища по труду. Я же нуждаюсь в обществе прочном, и опорой для
прочности этой не может служить разложенье людей через "маленькую ложь во
спасение".
Вы должны воспитывать вкус к совершенству, ибо каждое дело есть приближение
к Богу, и завершенье свое это дело может обрести лишь в смерти.
Вам не должно учить всепрощению и милосердию. Ибо качества эти могут быть
поняты превратно и стать почитаньем ущерба и язвы. Но вам должно учить
удивительному сотрудничеству всех со всеми через сотрудничество каждого с
каждым. И тогда хирург поспешит через пустыню, чтобы вправить колено
простому чернорабочему. Ибо и тот и другой в равной мере суть возничие одной
колесницы.


***
ВЗГЛЯД В ИСТОРИЮ

"Уполномоченный английской королевой определить условия получения
ежегодного приза, назначенного ею для Колледжа Веллингтона, принц Альберт
решил, что он будет присуждаться не тому воспитаннику, который показал
наибольшие успехи в науках, а тому, за кем будет признан наиболее
возвышенный характер...
Английские профессора в течение долгих веков очень умеренно налегают на
обучение, зато обращают усиленное внимание на выработку у молодых людей
характера, который они признают одним из величайших двигателей в мире.
А все наше образование, понимая под этим то, что мы считаем высшим
образованием, состоит в том, чтобы заставлять молодежь пересказывать
лекции. Она и впоследствии до такой степени сохраняет эту привычку, что
продолжает повторять затверженное в продолжение всей остальной своей жизни".
              Гюстав Лебон

 .. Я хочу замолвить слово за правду. Если бы мы были мудрее в вопросах
образования, нам не только требовалось бы меньше этого самого образования,
потому что мы отчасти получали бы его попутно, но и расходы на образование
сильно бы сократились. То, что стоит всего дороже всего дороже - это отнюдь
не то, что всего нужнее студенту. Важную часть его расходов за семестр
составляет плата за обучение, зато гораздо более ценное образование, которое
дает ему общение с наиболее культурными из его современников или же древней
мудростью книг, ничего ему не стоит...
Кроме того, студент, добивающийся желанного досуга и покоя упорным
уклонением от всякого полезного труда, помимо самой учебы, получает досуг
пустой и бесплодный, лишая себя того опыта, который один только может
сделать досуг плодотворным. "Но, - скажут мне, - не хотите же вы, чтобы
студенты работали руками, а не головой?" Я хочу не совсем того, но читателю
это может представиться именно так: я хочу, чтобы студент не играл в жизнь,
и не просто изучал ее, пока общество оплачивает эту дорогую игру, а серьезно
участвовал в жизни от начала до конца. Что может лучше научить юношу жить,
как не непосредственный опыт жизни? Думается, что он будет не худшим
упражнением для ума, чем математика.
Если бы я хотел, чтобы юноша усвоил науки и искусства, я не поступил бы.
как сейчас принято, то есть не посылал бы его к профессору, который изучает
что угодно, кроме жизни, чтобы он там глядел в телескоп или в микроскоп,
лишь бы только не собственными глазами; изучал химию, но не узнал, как пекут
хлеб; или механику, но не узнал, как этот хлеб зарабатывают; открывал новых
спутников Нептуна, а в собственном глазу не видел сучка и не знал, чей
спутник он сам, какого блуждающего небесного тела; созерцал чудовищ,
плавающих в капле уксуса, а в это время дал себя пожрать чудовищам, которые
кишат вокруг него.
Кто научится большему к концу месяца - мальчик, который сам выковал себе
нож из металла, им самим добытого и выплавленного, и прочел при этом
столько, сколько нужно для этой работы, или мальчик, который посещал в
институте лекции по металлургии, а швейцарский ножик получил в подарок от
отца?
Так же, как с нашими колледжами, где никто серьезно не занимается экономией
жизни, или другими словами - философией, обстоит дело с сотнями других
"современных достижений". В них много иллюзорного и не всегда подлинный
прогресс. Дьявол продолжает взимать сложные проценты за свое участие в их
основании и за многочисленные последующие вклады. Наши изобретения часто
оказываются занятными игрушками, отвлекающими нас от серьезных дел. Это лишь
усовершенствованные средства к цели, а сама-то цель не усовершенствована и
чрезмерно легко достижима - все равно, что проехаться в Бостон по железной
дороге. Мы очень спешим с сооружением магнитного телеграфа между штатами
Мэном и Техасом; ну а что, если им нечего сообщить друг другу? Неужели
главная цель в том, чтобы говорить побыстрей, а не в том, чтобы говорить
разумно?..
Мы слишком торопимся жить. Люди убеждены, что нация непременно должна вести
торговлю, сноситься по телеграфу и передвигаться с возможно большей
скоростью. А надо ли людям жить подлинно человеческой жизнью, а не жизнью
механической обезьяны - это еще не решено. А если мы перестанем выделывать
из людей шпалы и прокатывать по ним рельсы, посвящая этой работе дни и ночи,
и займемся вместо этого собственно нашей жизнью и попытаемся ее улучшить?
Или если не все железные дороги будут построены, то мы не сумеем в срок
попасть на небо?..

Генри Торо, 1847 г.


      ***

ЧУДО-ДЕТИ

(По материалам А. Фенько, "СБ")


Понятие "вундеркинд" (чудесный ребенок) возникло в XVII веке и означало
исключительно раннее проявление и развитие у ребенка выдающихся способностей
в той или иной области, в первую очередь - интеллектуальной.
Конечно, одаренные дети существовали всегда. Просто взрослые на них не
обращали внимания. В средневековой Европе детство не осознавалось как нечто
особенное. Как только ребенок выходил из младенческого возраста, он сразу
смешивался со взрослыми, к нему относились уже совершено серьезно.
В средневековой школе не существовало никакой возрастной дифференциации:
часто восьмилетние учились бок о бок с восемнадцатилетними и изучали одни и
те же предметы. Лишь постепенно складывалось представление о том, что
определенному возрасту соответствуют определенные способности, - детей
начали делить на классы.
Во Франции XVI века разделение учеников на классы уже существовало, но
всерьез к нему не относились. В 1618 году в парижской школе одноклассниками
были ученики в возрасте от 9 до 24 лет, и только в 1816 класс состоял уже из
12 - 16-летних.
Знаменитый французский сказочник Шарль Перро в школе был типичным
отличником (он ни разу за все время обучения не был наказан розгами). Тем не
менее, в 8 лет, когда его отдали в школу, он еще не умел читать, а в школе
просидел на два года дольше, чем его выдающийся современник Рене Декарт,
проучившийся в школе 8 лет. Однако, Декарта тоже нельзя отнести к
вундеркиндам: в одном из старших классов он задержался на два года.
С середины XVII века раннее развитие становится неотъемлемой частью
блестящей карьеры. Его начинают изучать. Первый трактат о вундеркиндах -
"Дети, ставшие знаменитые" - написан французским моралистом Байе. В нем
перечисляются знаменитые современники, в 14 лет получившие степень
бакалавра, а в 17 - доктора, и рассказывалось об их стремительном
восхождении по карьерной лестнице.
Однако в XVIII веке восхищение перед чудо-детьми сменилось недоверием. К
концу столетия школьная система одержала окончательную победу над
индивидуальными особенностями учеников. Учителя стали откровенно третировать
наиболее способных учеников и даже придумали теорию о благоприятном
психическом влиянии задержки школьного возраста. Они всячески приветствовали
решение родителей оставить ребенка на второй год, причем тогда это вовсе не
считалось показателем умственной отсталости ученика или низкой квалификации
учителя, а было скорее защитой ребенка от чрезмерной "скороспелости".
Современное отношение к вундеркиндам определяется благоговением перед
понятием "норма", любые отклонения от которой вызывают опасения и
подозрения. Для измерения способностей и определения возрастных норм
разработаны психологические принципы. В США вундеркиндов обычно выявляют по
очень высоким результатам интеллектуальных тестов на IQ: средний уровень -
это 100 баллов, результаты свыше 130 считаются признаком одаренности, свыше
170 - особой одаренности. Одаренными обычно признаются 5 - 7% детей, особо
одаренными - около 2%.
Взрослых восхищает раннее и яркое проявление у детей способностей к
математике или музыке, шахматам или живописи. Но нередко бывает, что после
ранней вспышки таланта многие одаренные дети влачат жизнь серых
посредственностей. Ученые усматривают причины этого в особенностях
психологического развития вундеркиндов, которым приходится преодолевать
серьезные трудности в процессе социальной адаптации. Часто юные дарования
хотят общаться только со взрослыми - те больше знают, с ними интереснее.
Сверстники же над этими детьми смеются, травят их и бьют. Дети не любят все,
слишком отличающееся от нормы, - слишком толстых или худых, очень глупых или
сильно умных.
Интеллектуальные способности легко сочетаются у вундеркиндов с социальной
инфантильностью. Например, 7-летний мальчик запросто набирает на компьютере
удивляющий своей литературностью и грамотностью текст, но не в состоянии
написать от руки ни одной буквы и не умеет самостоятельно есть ложкой. А
если к тому же взрослые стремятся оградить своих чудо-детишек от житейских
трудностей, то юные дарования не получают необходимого для любого ребенка
опыта преодоления неудач. В результате их самооценка становится
противоречивой, зачастую позже возникает "синдром бывшего вундеркинда" -
конфликты с окружающими, болезненная амбициозность, нереализованность
традиционно заканчиваются печально...
На Западе отношение к вундеркиндам отличается прежде всего сдержанностью.
Их нестандартность даже оценивается учителем не как творческий результат, а
как отсебятина, безответственность или неуважение к педагогу. Поэтому нет
ничего удивительного, что успеваемость половины одаренных школьников
Нью-Йорка не соответствует высокому уровню их способностей, а среди
отчисленных за неуспеваемость старшеклассников каждый пятый был с высоким IQ.
В Германии практически невозможно закончить школу раньше положенного срока,
а в США многие родители вовсе не приходят в восторг, когда их ребенка
объявляют одаренным (за исключением спортивных достижений), а предпочитают,
чтобы он был просто "нормальным счастливым ребенком".
У нас все выглядит иначе. Большинство родителей мечтают о том, чтобы их
дети были вундеркиндами, поскольку для многих выдающиеся способности ребенка
- единственный шанс добиться социального признания и экономического
благополучия. Другие пытаются использовать собственное "чадо" для
саморекламы и похвальбы, гордо демонстрируя школьные сверхдостижения ребенка
соседям по даче...
Таким образом, ни священный ужас американских родителей перед
"ненормальным" вундеркиндом, ни наше отечественное стремление выжать из
способного ребенка как можно больше, не приносят одаренным детям ничего,
кроме вреда. Скорее всего, единственные люди, которые действительно могут
помочь одаренным детям, сами должны быть одаренными. Именно по этому пути
пошли в Германии - стране, где вундеркиндам тоже живется не сладко. Бывшие
вундеркинды организовали там Общество помощи одаренным детям. Возглавляет
его Анна Бунгардт, сменившая 4 школы и так и не получившая аттестата
зрелости. Она бросила школу, потому что со своим IQ в 169 баллов умирала на
занятиях от скуки...

Пабло Пикассо
начал рисовать задолго до того, как стал говорить, однако в 10 лет не знал
цифр и простейших арифметических действий. Основы чтения, правописания и
сложения давались ему с огромным трудом. Зато экзамен в старший класс Школы
изящных искусств в Барселоне, на который у других уходил месяц, 14-летний
Пабло сдал за один день. Первая выставка работ Пикассо состоялась в 1897
году, когда ему было 16 лет. А всего через 4 года выставленные в Париже
работы "голубого" периода сделали его всемирно известным художником.

Лев Ландау
Окончил школу в 13 лет, в 19 - физический факультет ЛГУ, опубликовав к тому
времени 4 научные работы. В 26 лет стал доктором физико-математических наук,
а через год - профессором. В научном сообществе ходили легенды о чудачествах
ученого, а в 1962 году он стал лауреатом Нобелевской премии.

Норберт Винер
Под руководством отца в 7 лет он читал Дарвина и Данте, в 11 - окончил
среднюю школу, в 14 - получил  ученую степень бакалавра, в 18 - стал
доктором философии Гарвардского университета. В автобиографической книге
"Бывший вундеркинд" Винер писал: "Отец требовал не только точных знаний, но
и безусловного умения применять их. Поэтому с тех пор, как я вышел из
младенческого возраста, я не помню такого времени, когда мог бы жить
спокойно, радуясь достигнутым успехам".

Сайт газеты "Чистый Мир"