Иннокентий СМОКТУНОВСКИЙ:
О человеческом достоинстве
Словно пробудившись от долгой спячки, мы с рвением и уже, казалось,
утраченным навсегда энтузиазмом стали заносить в Красную книгу вдруг
недосчитавшиеся тычинки, лепестки, мотыльков и бабочек, а порой и крупное,
доброе, рогатое и безрогое зверье. Что говорить - событие важное,
исключительное, оно посеяло здоровое беспокойство, тревогу, осев в нас
ощущением гнетущей заботы невыполненного дела...
Должно быть, действительно в некоторых областях человеческой деятельности
сон прерван - пошла жизнь. Многоголосый вопль в защиту памятников старины,
народных ремесел... фольклорного творчества, дружный хор за здоровую
биосферу городов, водных хозяйств и общая тревога за окружающую нас
природу...
Сразу и не углядишь, что послужило причиной столь мощного толчка к этой
доброй заботе. Не исключено, что пресыщенность убаюкивающим комфортом и
удобствами, порожденными научно-технической революцией, вызвала голод по
естеству и простоте... Перенасыщенный раствор одного и вакуум в другом -
плохой симбиоз для гармонии, согласия с природой и собой.
Именно это и гложет меня. Не скажу, что я честняга, каких нет. Что меня
хоть сейчас под стекло с табличкой: "Не подходи - сплошная честность". Нет,
такого нет. Порою вру, юлю, хитрю, совершаю какие-то, в общем-то, ненужные
ходы, поступки. Спросите: для чего? Отвечу совершенно честно - не знаю!
Поступки эти не часты и, конечно, не переходят морально-нравственных норм
общежития, а вместе с тем они есть, наличествуют. Но в беседах-разговорах (и
далеко не частных) меня иногда заносит на темы ни много ни мало как о
человеческом достоинстве - о том самом достоинстве, о котором в последнее
время так часто стали вопрошать нашу замечательную молодежь в присутствии
вездесущего телевидения.
Не в силах справиться с захлестнувшим меня нестерпимым стыдом, вижу и
слушаю, как здоровые юные красавцы, ослепляя румянцем щек и блеском
фирменных курток, потерянно мычали или пытались скрыть впервые, должно быть,
колыхнувшуюся и оттого нечаянно осознанную мелкость, пустоцветную суть свою,
стремились "выломать" из себя что-то "загадочное".
Отойдя от нокаута неуютной минуты некрасивой правды, вдруг спросил себя,
отчего так неловко, надсадно, тяжело? Словно не кого-то, а меня спрашивали
сейчас. Ответ трансформировался в откровенно жесткий вопрос: а смог бы я,
будучи таким же семнадцатилетним учеником, ответить на этот простой,
требующий лишь искренности, смелости и всенепременной человечности вопрос?
До ощущения боли в задохнувшемся сердце ответил не менее страшное, чем то,
что слышал и видел. Нет! Не ответил бы! И стала до боли понятна причина
гнетущего стыда. Вел бы себя, как представляется теперь, серьезнее, проще,
человечнее, что ли, но, увы, не ответил бы. В школе этого не проходили.
Заучить что-нибудь корчагинское - и это нелегко, но много проще, чем в
живом человеке заподозрить, выявить да еще примерить на себя неведомые,
непонятные чувства и измерения.
Многое было отдано на откуп жизни, улице, семье. Может быть, так же, как мы
сейчас озабочены исчезновением некоторых видов животных, нам следовало бы
задуматься и над сохранностью или воспитанием этого сделавшего, вместе с
трудом и речью, человека человеком - высокого чувства.
Из глубин веков доходят до нас взволнованные призывы великих умов, чтоб мы
всенепременно, всегда и всюду были верны этому чувству.., а мы вот
затрудняемся просто ответить, что это такое - Достоинство!!!
Гамлет в "сцене с флейтой": "...смотрите же, с какой грязью вы меня
смешали. Вы собираетесь играть на мне, а эта маленькая вещица специально
создана для игры, у нее чудный тон - и вы не можете заставить говорить ее.
Что же, я проще и доступнее, чем эта дудка?.. Назовите меня каким угодно
инструментом. Вы можете расстроить меня, но играть на мне - нельзя".
Вон когда, четыре с лишним сотни лет назад, уже звучал этот набат, а мы и
до сих пор как трын-трава растем, сорняк-сорняком. А здесь еще технический
прогресс, со своим расслабляющим не только мышцы, но разум и волю сервисом.
Всеобщая машинерия? Не происходит ли исподволь замена живого механическим?
Искусство и наука. Влияние и агрессивное заигрывание последней с трепетным,
импульсивно незащищенным искусством. Не вытеснит ли могущественная наука со
всеми ее умными компьютерами, всегда знающими, как двигаться, что делать,
роботами и мигающими ЭВМами живого человека?
Человека - средоточие добрых и злых начал, деяний, поверенных высотой
одухотворенности, и таких, легкое упоминание которых (войны, угнетение,
деспотизм, насилие, террор, порабощение) наводит на мысль, что, может быть,
давно пора занести в Красную книгу вместе с редкими птицами, мотыльками и
бабочками обычную человечность с ее заплутавшимся где-то во времени и
событиях чувством достоинства.
Не исключено, что эта пора назрела. Ну а если такая забота есть, в наших ли
силах предотвратить полное отторжение человека от этого его качества -
достоинства? Думаю, что уже нет! Все будет так, как будет, если даже будет
все наоборот. Ни в малой степени не помышляя обратить вопрос этот в шутку,
посмеяться над ним, а следовательно, и над самим собой, хочу просто
напомнить, что на фоне многих глобальных жизненно важных вопросов и проблем
мы, простые люди, продолжаем жить, нимало не задумываясь, есть ли у нас
человеческое достоинство или оно утрачено нами навсегда. А вот где ближе и
без очереди можно пустые бутылки сдать, это нас заботит, нервит...
Заботы и тревоги нашей повседневной жизни... Это - шум, который не только
бьет, как в том устном рассказе, все по голове, но и просто убивает на
трассах с повышенным автомобильным движением. Нельзя же прожить жизнь с
ватою в ушах! В доме нашем, прекрасном доме, все хорошо, но лоджии квартир,
выходящих на бульвар, построены по принципу огромной ушной раковины...
Степень восприятия наших лоджий отнюдь не меньшая, чем у специально
выстроенных для этой цели гигантских сверхчувствительных локаторов или
радиотелескопов.
И это большое ухо улавливает непонятные звуковые сигналы, должно быть,
"внеземных цивилизаций", где, к великому удивлению, одно созвучие очень
напоминает наше прекрасное слово "мать". Остальные соседствующие с этим
звуком сигналы неразборчивы или неприятно стерты. Шум и "размытые сигналы" -
как с ними бороться? Это насущно уже потому, что это угнетает. Отмахнуться
от этой злобы дня двумя-тремя оптимистическими, но, по сути, ничего не
значащими фразами, очевидно, нельзя. Прямо или косвенно, во всех этих и
многих других коррозиях вопиет отсутствие достоинств. Идет какое-то
неуправляемое наступление машины, тряпки, "живота" и хама на душу и
человечность.
(Из статьи "Будьте любезны жить!",
"Красная книга культуры")