Чистый Мир - альтернативный Путь

ЧТЕНИЕ

Если бы они тщательнее выбирали себе занятие, все люди вероятно стали бы
прежде всего исследователями и наблюдателями; ведь всем интересно постичь
нашу природу и назначение.

Накапливая имущество для себя и потомков, основывая семью или государство и
даже стремясь к славе, мы остаемся смертными. Но обращаясь к истине, мы
становимся бессмертными и можем не страшиться перемен и случайностей.
Философ древнего Египта или Индии приподнял некогда уголок завесы,
скрывавшей тайну; эта завеса колышется и остается приподнятой, - и моему
взору является то же чудо, что видел он, ибо я жил в нем, когда он дерзнул,
а он сейчас живет во мне и вновь созерцает то же дивное видение. Пыль веков
не осела на этой завесе, время не отделило нас от того божественного
откровения. Время подлинных свершений не относится ни к прошлому, ни к
настоящему, ни к будущему.

Мое уединение больше любого университета благоприятствовало не только
размышлениям, но и серьезному чтению. И хотя обычная библиотека была мне
недоступна, я как никогда раньше ощутил влияние тех обошедших весь мир книг,
слова которых писались первоначально на древесной коре, а ныне лишь
переписываются время от времени на полотняной бумаге...

Как говорил индийский поэт: "Обозреть все области духовного мира, не сходя
с места, - это мне было дано через книги. Опьянеть от одного стакана вина -
эту отраду я вкусил, когда отведал напитка эзотерических учений".
Язык древних героических книг, изданных в переводе на наш, всегда будет для
наших времен упадка языком мертвым, и мы вынуждены старательно разгадывать
каждое слово и строку, вкладывая в них более широкий смысл, чем
общепринятый, и обращаясь для этого ко всей мудрости, доблести и
великодушию, какими обладаем мы сами. Современная дешевая и плодовитая
печать, со всеми ее переводными изданиями, мало приблизила нас к героическим
поэтам древности - Гомеру, Эсхилу или мудрецам Востока.

Иногда говорят, что изучение древних классиков в конце концов уступит место
более современным и практически необходимым предметам; но пытливый ум всегда
будет обращаться к классикам, на каком бы языке они ни писали и как бы они
ни были древни. Ибо что такое классики, как не записи благороднейших
человеческих мыслей? Это единственные уцелевшие оракулы, и у них имеются
такие ответы на самые современные вопросы, каких никогда не давали Дельфы.
Это все равно, что отказаться от изучения природы из-за того, что она
древняя.

Хорошее чтение - т. е. чтение подлинно хороших книг в надлежащем духе -
благородное дело, требующее от человека больших усилий, чем любое из
принятых ныне занятий. Для него нужна такая же подготовка, какую проходили
атлеты, всецело посвящавшие себя своей цели. Книги надо читать так же
сосредоточенно и неторопливо, как они писались.

Умение говорить на языке, на котором они написаны, еще недостаточно, ибо
между языком устным и письменным, языком, который мы слышим, и языком, на
котором читаем, - расстояние немалое. Первый - недолговечен, это - звук,
речь, говор, нечто животное, чему мы бессознательно, как животные, научаемся
от матерей. Второй воплощает зрелость и опыт первого; это тщательно
отобранные средства выражения, слишком значительные, чтобы ловить их на
слух; для овладения ими надо родиться заново...

Как бы ни восхищали нас порой взлеты ораторского красноречия,
благороднейшие памятники письменности обычно так же возвышаются над
эфемерной устной речью, как звездное небо над облаками. Вот где светят
звезды, и где по ним могут читать все умеющие. Астрономы постоянно их
наблюдают и описывают. Это не испарения, подобные нашим ежедневным беседам,
которые улетучиваются вместе с нашим дыханием.

Оратор отдается минутному вдохновению по случайному поводу и говорит с
толпой; писатель говорит с теми, кто его слышит, его только отвлекли бы
события и толпа, вдохновляющие оратора, он обращается к уму и сердцу
человечества, ко всем людям всех веков, способным его понять.

Писанное слово - драгоценнейшая из святынь. Из всех произведений искусства
это и самое близкое нам, и самое универсальное. Оно ближе всего к жизни.
Книги - это сокровищница мира, наследственное достояние поколений и наций,
эти магические знаки несут с собой божественную безмятежность, которая
защищает их от разъедающей ржавчины веков...

Творения великих поэтов или священные книги еще не прочитаны человечеством
- ибо читать их умеют только великие поэты или посвященные. А массы читают
их так же успешно, как успешно они читают по звездам. Большинство людей
научается читать лишь для удобства, как учится считать ради записи расходов
и чтобы их не обсчитали. Но о чтении как благородном духовном упражнении они
почти не имеют понятия, а между тем только это и есть чтение в высоком
смысле слова, - не то, что сладко баюкает нас, усыпляя высокие чувства, а
то, к чему приходится тянуться на цыпочках, чему мы посвящаем лучшие часы
бодрствования.

Я полагаю, что научившись читать, мы должны читать лучшее, что есть в
литературе, а не повторять без конца ее букварные азы. Большинство людей
довольствуется чтением или слушанием лишь одной хорошей книги - Библии, а
может быть даже и постигает ее мудрость, но всю остальную жизнь прозябает и
тратит попусту время на так называемое легкое чтение. Что же - если есть
механизмы для производства подобного чтива, то вот вам и механизмы, готовые
его поглощать. Все это читается с разинутым ртом, с самым примитивным
любопытством и ненасытным аппетитом, который все готов уместить в своем
зобу. Незаметно, чтобы "средний читатель", выйдя из ребяческого возраста,
сделал серьезные успехи по части восприимчивости художественного текста или
умения извлекать из книги мораль. В результате - притупление зрения, застой
кровообращения и ослабление как умственных. так и душевных способностей.

Лучшие книги не читаются даже теми, кого принято считать хорошими
читателями. И у нас, и в других местах люди, получившие так называемое
широкое образование, почти незнакомы с английскими классиками; а что
касается памятников общечеловеческой мудрости - древних и Библии, доступных
всем, кто этого пожелал бы, - то к ним проявляется чрезвычайно слабый
интерес. Никто не поленится свернуть с дороги, чтобы подобрать серебряный
доллар, а тут перед нами - золотые слова, изречения мудрейших людей
древности, мудрость которых многократно подтверждена учеными всех
последующих эпох. Но мы не идем дальше школьных учебников и хрестоматий, а
после школы довольствуемся развлекательным чтивом, - все наше чтение, беседы
и мышление находятся на весьма низком, удручающе постыдном для человека
уровне. Неужели мы настолько мелкая порода, и наши духовные взлеты
ограничиваются столбцами ежедневных газет?..

Не все книги так бестолковы, как их читатели. В них наверняка есть слова,
предназначенные именно нам, и если бы мы только могли услышать их и понять,
они были бы для нас благотворнее утра и весны и могли бы помочь нам иначе
смотреть на вещи. Для многих людей новая эра в их жизни началась с прочтения
той или иной книги. Быть может, существует книга, которая разъяснит нам все
чудеса и откроет перед нами новые. То, что нам сейчас кажется невыразимым,
где-то уже, может быть, выражено. Те самые вопросы, которые тревожат,
смущают и озадачивают нас, уже вставали перед всеми мудрецами - все без
исключения, - и каждый ответил на них в меру своих сил; ответил своими
речениями и своей жизнью.

К тому же, вместе со знаниями приходит и широта взглядов. Одинокий батрак
где-нибудь на ферме на окраине Конкорда, который пережил второе рождение или
религиозное озарение и считает поэтому нужным молчаливо уединиться от людей,
может не поверить этому, но много тысячелетий назад Зороастр прошел тот же
путь и пережил то же самое. Только он, будучи мудрым, знал, что это - обще
всем и был терпим к своим ближним; говорят, что он-то и ввел обычай
молиться. Пусть же батрак смиренно ощутит общность с Зороастром, а через
освобождающее влияние всех великих душ приблизится и к самому Иисусу Христу,
и "наша церковь" будет ему больше не нужна...

Фрагменты книги Генри Торо "Жизнь в лесу"

Сайт газеты "Чистый Мир"