Эзотерика и богатство: секреты процветания

Каталог рассылки: http://subscribe.ru/catalog/rest.esoteric.tsarikhin
Сайт рассылки: Центр Финансового Образования http://fintraining.ru

УЧЕНИЕ О ДУХЕ И МАТЕРИИ – IX

Трактовка троичности Бога в эзотерике отличается от принятого в традиционном
христианстве. Христианское понимание троичности Бога базируется на идее о том,
что Бог в священных книгах открывает людям определённые знания о себе. Основываясь
на анализе Ветхого и Нового Заветов, христианские богословы предположили, что
Бог в Своей сути троичен:

1. Бог-Отец.
2. Бог-Сын.
3. Бог-Дух Святой.

Впоследствии это предположение превратилось в догму. Позволю себе процитировать
выдержку из книги «Закон Божий для семьи и школы», составленной протоиереем Серафимом
Слободским и изданной в 1987 г.:

«… Сам Сын Божий, Иисус Христос … открыл людям великую тайну, что Бог один, но
троичен в Лицах. Первое Лицо – Бог Отец, второе Лицо – Бог Сын, третье Лицо –
Бог Дух Святой.
Это не три Бога, а один Бог в трёх Лицах, Троица Единосущная и Нераздельная.
Все три Лица имеют одинаковое Божеское достоинство, нет между ними ни старшего,
ни младшего; как Бог Отец есть истинный Бог, так и Бог Сын есть истинный Бог,
так и Дух Святой есть истинный Бог.
Различаются Они только тем, что Бог Отец ни от кого не рождается и не исходит;
Сын Божий рождается от Бога Отца, а Дух Святой исходит от Бога Отца.
Великую тайну, которую открыл нам Бог о Себе – тайну Святой Троицы, наш слабый
ум не может вместить, понять.
…
Святой Кирилл, учитель славян, старался так объяснить тайну Пресвятой Троицы,
он говорил: «видите на небе круг блестящий (солнце) и от него рождается свет
и исходит тепло? Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца. От Него вечно
рождается Сын Божий, как от солнца – свет; и как от солнца вместе с светлыми
лучами идёт и тепло, исходит Дух Святой. Каждый различает отдельно и круг солнечный,
и свет, и тепло (но это не три солнца), а одно солнце на небе. Так и Святая Троица:
три в Ней Лица, а Бог единый и
нераздельный»
Св. Августин говорит: «Ты видишь Троицу, если видишь любовь». Это значит, что
тайну Пресвятой Троицы скорее можно понять сердцем, т. е. любовью, чем нашим
слабым умом».

Упоминания о Боге-Отце и Боге-Сыне достаточно часто встречаются в Евангелиях.
О Боге-Духе Святом повествуется в сцене крещения Иисуса (см., например, Ин, 1:32),
в эпизоде, произошедшем в День Пятидесятницы (Деян, 2:1-4), и, что самое важное,
в Евангелии от Иоанна. На тайной вечере Иисус говорит, обращаясь к своим ученикам:

«Когда же пришлёт Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который
от Отца исходит, Он будет свидетельствовать обо Мне» [Ин, 15:26].

Согласно канонам Православной Церкви, Дух Святой исходит только от Отца, а согласно
канонам Католической Церкви, Дух Святой исходит и от Отца, и от Сына. В своё
время это богословское разногласие послужило одной из причин разделения христианских
Церквей.
В отличие от традиционного христианского толкования, эзотерическая философия
говорит нам о том, что Бог также троичен, однако это троичность другого рода:

1. Бог-Отец.
2. Богиня-Мать.
3. Бог-Сын.

Также согласно эзотерической философии, Дух Святой – это сущность Бога. В качестве
аналогии я могу привести следующий пример. Океан предстаёт перед нами во многих
своих проявлениях, однако, сущность его – это вода. Океан состоит из воды. В
данном примере Океан символизирует Бога, а вода – символизирует Дух Святой.
Согласно другому эзотерическому толкованию, Бог-Отец – это Безличная Безличность
Духа, Бог-Сын – Безличная Личность Духа, Богиня-Мать – Личная Личность Духа,
и Бог-Святой Дух – Личная Безличность Духа.
Очень часто эзотерики используют христианскую формулу: Отец, Сын и Дух Святой,
подразумевая при этом, что Отец – это на самом деле Отец-Мать. Так, например,
в апокрифическом Евангелии от Иоанна Бог назван «Метропатором», что в переводе
с греческого означает «Мать-Отец». Впрочем, в некоторых случаях «Отец» в этой
формуле есть чистый Дух, вышедший из Великой Пустоты в начале Манвантары.
Но, так или иначе, эзотерики признают Женскую Ипостась Бога (Богиню-Мать, Омегу)
равновеликой Мужской Ипостаси Бога (Богу-Отцу, Альфе). Вся Вселенная есть результат
Их любви и творчества. Следует также понимать, что все Существа сотворённые нашими
предвечными Отцом и Матерью, также несут в себе эту полярность. Выше я говорил
о Боге-Сыне как о Вселенской Любви, Христе; но с полным правом можно также говорить
о Богине-Дочери, которая также выражает (воплощает Вселенскую Любовь).
Здесь мне хотелось бы процитировать фрагмент из третьей главы книги шестой «Высшие
миры Шаданакара» «Розы Мира» Даниила Андреева:

«Я подхожу к решающему тезису. И все же, сколь бы ни был он важен, я едва смею
сказать о нем несколько слов.
Почти две тысячи лет существует догмат христианского учения, которого сейчас
придется коснуться. Подвергались сомнению самые различные догматы Символа веры,
из различных их пониманий возникали расколы, секты, ереси; даже ничтожнейшие
обрядовые различия перерастали порой в настоящую пропасть, отделявшую схизматиков
от господствующей церкви. Но за все девятнадцать веков никогда, кажется, не появлялось
разногласий о том, что считалось основой основ: о трех ипостасях Пресвятой Троицы
– Боге-Отце, Боге-Сыне, Боге-Святом
Духе.
Подвергать историческому или психологическому разбору факт возникновения в христианской
церкви именно такого понимания Троичности мне не хотелось бы. Ни необходимых
материалов, ни нужной для этого эрудиции у меня нет, И даже если бы я обладал
тем и другим, мне страшно было бы коснуться ланцетом рассудочного анализа таинственнейших
духовных глубин, где возникала и определялась в первые века после Христа эта
идея.
Позволю себе только напомнить одну страницу евангельской истории, которая указывает,
как мне кажется, не в сторону такого понимания тайны Троичности, а в иную. Каноническими
евангелиями (от Матфея и от Луки) утверждается ясно и отчетливо зачатие Младенца
Иисуса Девой Марией от Святого Духа (Мф, 1:18-21; Лк, 1:26-35 – примечание авторы
рассылки). Таким образом, можно заключить, что не Бог-Отец был Отцом Христа как
человека, но Святой Дух. Однако как же это? Предвечное рождение Бога-Сына от
Бога-Отца могло ли
иначе выразиться мистериально в историческом, человеческом мире, как только рождением
человека Иисуса от сил Той же ипостаси? – Но нет, евангельский рассказ совершенно
отчетлив. Неотчетливо другое: понимание третьей ипостаси церковью христианской.
За всю историю церкви догмат о третьей ипостаси так и не был разработан. даже
поражает контраст между подробнейшей – может быть, даже слишком подробной разработкой
учения о Боге-Сыне – и почти пустым местом, каким являются догматические формулы
о Святом Духе. Но ничего
странного, в сущности, тут нет. Не случайно христианская религия сама именовала
себя именно христианской: кроме указания на ее происхождение от Христа, в этом
наименовании заключено было отражение того факта, что эта религия есть откровение
Бога-Сына по преимуществу, то есть не столько религия Троицы, сколько именно
Сына. Отсюда и эта чрезмерно туманная обобщенность, неясность, отсутствие полноты,
а иногда и противоречивость в догматах, касающихся других ипостасей.
Ведь кем может быть Сам Бог-Отец, как не Духом? Только Духом. И притом именно
Святым, в отличие от всех других духов, им сотворенных, ибо каждая из богосотворённых
и даже богорожденных монад может совершить – и многие совершили – отрицательный
выбор, богоотступничество; Отец же – совершенно очевидно – не может отпасть от
Самого Себя, Он первичен, неизменяем, незамутним и неомрачим, и именуется Святым
именно в этом смысле. Какое же положительное содержание можно вложить в отвлечение
от Бога-Отца двух Ему изначально
присущих свойств – Его духовности и Его святости? Где основания для того, чтобы
этому отвлечению придавать совершенно автономное значение в качестве третьего
лица Троицы? Вообще, почему, на каких словах Христа, на каком свидетельстве четырех
евангелий можно основать учение о том, что Бог-Отец есть одна ипостась Троицы,
а Святой дух – другая? В евангелиях на это указаний нет. Слова Иисуса, приводимые
в качестве обоснования, это Его известное пророчество: «Пошлю вам духа утешителя,
он же наставит вас на всякую
истину». Из различного толкования именно этих слов возник даже великий раскол,
что рассек единое тело христианской церкви на восточную и западную половины;
но при этом оба толкования исходили из общего постулата: из неоспоренного почему-то
никем положения, будто здесь Иисус подразумевает под духом-утешителем именно
третью ипостась. Но ведь в этих словах нет и тени указания на то, что утешитель,
которого пошлет Воскресший Спаситель, есть третья ипостась и вообще и п о с т
а с ь. Нет здесь указания и на то, что
под выражениями «дух утешитель» и «Бог Святой Дух» следует понимать одно и то
же. Разве не естественнее и не последовательнее, не понятнее со всех точек зрения
совсем другое решение: именно, решение в том смысле, что Бог Святой Дух именно
и есть Бог-Отец, ибо Бог-Отец не может быть кем-либо иным, как Святым и Духом.
Опять-таки, я касаюсь здесь таких корней великого учения, противопоставляю одинокий
голос такому могучему, необозримому хору, звучащему столько веков, что не может
быть сомнения в характере отзывов на него, даже если он будет кем-либо услышан.
Я даже понимаю, что в глазах некоторых окажусь повинен в великом духовном преступлении
и мне будет приписан единственный непрощаемый (по Евангелию) грех: хула на Святого
Духа. Заявляю торжественно: поклоняюсь Святому Духу, чту Его и молюсь Ему с таким
же благоговением,
как другие христиане; и не могу видеть не только хулы на Него, но ни малейшего
принижения Его образа в той идее, что Он есть Бог-Отец и что Бог-Отец есть Бог
Святой Дух, – что это два именования одного и того же – первого – лица Пресвятой
Троицы.
И подчеркиваю, что высказываю здесь свое личное мнение, ни на что не претендующее.
Правда, мнение это представляется мне выводом, к которому со временем должны
будут прийти многие и многие. Подтверждено оно было и той высшей инстанцией,
которая остается для меня единственным решающим авторитетом. Но я считаю, что
никто не уполномочен настаивать на единственной и абсолютной правильности этой
идеи, на ее догматической обязательности. Законной, общеочевидной инстанцией,
полномочной разрешить такой вопрос, мог
бы быть Восьмой Вселенский собор, где представители всех ныне существующих христианских
вероисповеданий и Роза Мира подвергли бы обсуждению этот тезис, равно как и тезис
об абсолютной истинности и неотменимости постановлений вселенских соборов вообще,
и, быть может; пересмотрели бы некоторые пункты ортодоксальной догматики. Пока
же этого не свершилось, никто в Розе Мира не может утверждать полную ошибочность
старого догмата: можно только веровать так, как подсказывает совесть и собственный
духовный опыт, и
работать для воссоединения церквей, для разрешения всех недоумений.
Однако высказанная здесь идея открывает путь к решению другой, не менее кардинальной
проблемы.
Известно, что от гностиков до христианских мыслителей начала ХХ века в христианстве
жило смутное, но горячее, настойчивое чувство Мирового Женственного Начала, –
чувство, что Начало это есть не иллюзия, не перенесение человеческих категорий
на план космический, но высшая духовная реальность. Церковь намеревалась, очевидно,
дать выход этому чувству, освятив своим авторитетом культ Богоматери на Востоке,
культ Мадонны – на Западе. Действительно, перед благоговейным почитанием Материнского
Начала – почитанием,
иррационально врожденным народной массе, – возник конкретный образ, к которому
оно и устремилось. Но то мистическое чувство, о котором я говорю, – чувство Вечной
Женственности как начала космического, божественного, – осталось неудовлетворенным.
Ранняя и непререкаемая догматизация учения об ипостасях поставила носителей этого
чувства в своеобразное положение: дабы не отпасть в ересь, они принуждены были
обходить коренной вопрос, не договаривать до конца, иногда отождествлять Мировую
Женственность со Вселенской
Церковью или же, наконец, совершать отвлечение одного из атрибутов Божества –
Его Премудрости – и персонифицировать это отвлечение, наименовав его Святой Софией.
Высшие церковные инстанции избегали высказываться по этому вопросу сколько-нибудь
определённо, и это не может быть поставлено им в вину, ибо идея Мировой Женственности
не может не перерастать в идею Женственного аспекта Божества, а это, естественно,
грозит ломкой догматизированных представлений о лицах Пресвятой Троицы.
Я встречал немало людей, в культурном и умственном отношении весьма утонченных
и обладающих несомненным духовным опытом и, однако же, удивлявшихся и даже оскорблявшихся
самым принципом: переносом, как им казалось, различий пола и вообще человеческих
категорий на миры высочайшей реальности и даже в тайну Самого Божества. Им это
представлялось следствием древней склонности к антропоморфизации духовных сфер
нашим ограниченным человеческим сознанием. Из весьма схожих (психологически)
источников вытекает, между
прочим, протест строгого магометанского монотеизма против идеи Троичности и против
культа Богоматери. И потому же с такой нетерпимостью отталкиваются деизм и современный
абстрактный космополитический монизм от представлений о Троицё от веры в иерархии
и, конечно, от идеи Вечной Женственности. Повторяется, как это ни смешно, даже
обвинение в многобожии, брошенное христианству Мухаммедом 1 300 лет назад.
В основе подобных обвинений лежит либо слишком упрощенное понимание христианских
идей, либо нежелание вникнуть в глубину вопроса. Ни в историческом христианстве,
ни, тем менее, в данной концепции, никакого переноса человеческих категорий на
Божество нет, а есть нечто принципиально обратное. Единство Божие не подвергается,
разумеется, ничьему сомнению: наивно было бы искать здесь возвращение ко временам
Карфагена, Ура или Гелиополиса. Ипостаси – это различные выявления Единой Сущности
вовне; это – то, как открывается
Она миру, а не какою пребывает в Себе. Но выявления вовне столь же абсолютно
реальны, как и пребывание в Себе; поэтому ипостаси не могут быть приняты ни в
коем случае за иллюзии или за аберрации нашего сознания.
Выявляясь вовне, Единый проявляет некую присущую Ему внутреннюю полярность. Сущность
этой полярности внутри Божества для нас трансцендентна. Но, выявляясь вовне,
она воспринимается нами, как полярность двух друг к другу тяготеющих и друг без
друга не пребывающих начал, извечно и присно соединяющихся творческой любви и
дающих начало третьему и завершающему: Сыну, Основе Вселенной, Логосу. Истекая
во вселенную, божественность сохраняет эту присущую ей полярность; ею пронизана
вся духовность и вся материальность
вселенной. На различных ступенях бытия она выражается различно. В слое неорганической
материи, который доступен всеобщему человеческому восприятию, ее можно усмотреть,
вероятно, в основе того, что мы именуем всеобщим законом тяготения, в полярности
электричества и во многом другом. В органической же материи нашего слоя, з д
е с ь, эта полярность Божественного проявляется в противозначности мужского и
женского начал. Повторяю и подчеркиваю: здесь, ибо лежащая в основе этой противозначности
полярность Божества,
сама в себе, в своей сути, не может быть понятна.
Вот почему Божественную Женственность мы именуем Матерью Логоса и через Него
всей вселенной. Но извечный союз между Отцом и Матерью не изменяет Ее предвечной
сущности; именно поэтому мы именуем Матерь миров Приснодевою.
Таким образом, в учении о Троице и о Женственном аспекте Божества наличествует
не перенесение «слишком человеческого» на сферы горние, а, напротив, понимание
объективной полярности наших слоев – мужского и женского начал – как проекции
непостижимой для нас полярности в существе Бога. «Бог есть любовь», – сказал
Иоанн. Будут сменяться века, потом эоны, наконец, брамфатуры и галактики; каждый
из нас, рано или поздно, достигнет Плеромы – божественной Полноты и вступит в
родимое Лоно уже не только как дитя, но
и как брат Божий; наши нынешние представления о Божестве исчезнут из памяти,
как бледные, отцветшие, ненужные больше тени; но и тогда истина о том, что Бог
есть любовь, не утратит своей истинности. Бог любит не Себя (такое предположение
было бы кощунственно), но Каждая из таящихся в Нем непостижимостей обращена любовью
на другую, и в этой любви рождается третье: Основа Вселенной. Отец – Приснодева-Матерь
– Сын.
Высочайшая из тайн, внутренняя тайна Божества, тайна любви Отца и Матери, отнюдь
не «отражается» в человеческой любви, какой бы то ни было: ничто в мире конечном
не может быть соизмеримо или подобно сущности этой тайны. Но и ничто в мире,
за исключением того, что исходит от начал богоотступнических, не может быть сторонним
по отношению к этой тайне. В человеческой любви вообще, то есть в любви ко всему
живому, выражается (а не отражается) существо Триединого, – существо, которое
есть любовь. В любви же мужчины
и женщины выражается (а не отражается) внутренняя тайна союза Отца и Матери в
той мере, в какой она нас достигает, будучи преломленной множеством слоев космического
ряда. В этом и заключается коренное, онтологическое различие двух областей нашей
духовной жизни, не имеющих между собой почти ничего общего, но на нашем нищем
языке выражаемых одним и тем же словом.
Любовь ко всему сущему давно уже стала – если не на практике, то в идее – религиозной
основой, и даже не в одном только христианстве. От грядущего надо ожидать все
большего расширения того, что охватывается любовью. Правда, в безрелигиозных
учениях современности явно выражено отступление вспять, к любви в крайне суженом
смысле: к своему государственному коллективу, к его союзникам и сторонникам за
рубежом, к своей семье и своим друзьям – и только. Но это явление сугубо временное,
обусловленное всем характером
безрелигиозной эпохи с ее ограниченной и сниженной моралью, и срок ему – тот
же, что и всему безрелигиозному этапу развития. Следующая же религиозная эпоха
потому и будет новой, что провозгласит и будет стремиться осуществить охват любовью
всего человечества, всех царств Природы и всех восходящих иерархий в далеком
будущем откроются ещё большие духовные возможности».

К сожалению, неполное понимание и в некоторой степени даже неприятие Женской
Ипостаси Бога в традиционном христианстве привело к весьма печальным последствиям
– к гипертрофированной роли мужчин в обществе, мужского типа мышления, к восхвалению
рассудочности, логичности, пренебрежению ко всему, что относится к материальному,
к женскому, и т.д. Это выражалось и выражается, в частности, в череде войн и
вооружённых конфликтов, которые начинают и ведут мужчины и т.д.
И в православии и в католицизме всё белое духовенство (дьяконы и священники)
– сплошь мужчины. Женщина не может также занять епископский пост (то есть, быть
первосвященником). Ей остаётся только монашеская стезя.
Между тем наша Вселенная создана в порыве любви и вдохновения двумя космическими
существами – нашими Отцом и Матерью Небесными. И было бы наивным и опасным полагать,
что один отдельно взятый Мужчина или одна, отдельно взятая Женщина смогут создать
что-то более-менее стоящее и долговечное. Это моё предложение в первую очередь
следует понимать в метафизическом смысле: для творения нужны полярные энергии.
Не случайно, например, величайшие творения в области музыки, живописи, литературы
и архитектуры создавались
мужчинами под влиянием или при помощи женщины (я имею здесь в виду не только
прямую помощь, но также и вдохновение, которое отдельные представительницы прекрасного
пола сообщали мужчинам-творцам).
В этом отношении характерна фраза, которую бросил на старости лет Иван Сергеевич
Тургенев в разговоре с одной дамой. Она спросила его:
– Иван Сергеевич, почему вы в последнее время ничего не пишете?
– Да не пишется, что-то …
– ???
– Когда я был молодой и влюблённый, то оно как-то само писалось, а сейчас – нет.
В этом диалоге характерной фразой является «оно как-то само писалось». Когда
воображением автора рассылки завладевает образ какой-нибудь интересной дамы,
то строчки вылетают одна за другой. Эта закономерность касается не только литературы,
а вообще, любого творчества.
Вселенная, которую мы видим и ощущаем, и в которой мы живём – это книга, которая
«как-то сама пишется». 

Если вы хотите задать вопрос или поделиться своими мыслями, пишите
Константину Царихину или Валерию Гаевскому
Приглашаем принять участие в обсуждении материалов рассылки на форуме сайта
Центр Финансового Образования