(БАСНИ… СПЛЕТНИ… ПЕРЕСУДЫ…)

Очнувшись Курякой, Хантемир уверенно шагнул в третью жизнь. Забрал остатки роскоши у временно любимой женщины (сделанная из костей и сухожилий в формы натолкала силикон… больно уж хотелось ей мужчину… организм поставила на кон…) и, оставив её на произвол судьбы (умерла она через полгода… навсегда… судьба!) сменил место жительства.

На этот раз он отъехал от недалёких мест подальше. В Подальше (областной центр в Себерском территориальном округе) Коменский, наученный горьким опытом и отягощённый полученными знаниями о тотальной секспроказе, на ВИЩ-учёт не встал.

Да и вообще не обращался к современной медицине, оставив ей право совершенствоваться в борьбе с “чумой века”, то ли двадцатого, то ли двадцать первого, то ли…

Организовав маленький бизнес по стерилизации использованных презервативов и одноразовых шприцов для вторичного применения себераками, Хантемир встал на путь борьбы. В борьбе он был не одинок, даже более того. Со СВИЩ боролись многие. Прогрессивная мировая общественность, прогрессирующий мировой бизнес, массовые средства информации… немного медицина и государственные программы. Наживалась на всём этом мировая фармакологическая индустрия и не менее мировая фармацевтическая промышленность. Вовлечённые в борьбу на коммерческой основе остальные тоже в накладе не были.

У Хантемира были свои методы борьбы. На общественных началах. Терять ему было нечего, и он записался на приём к губернатору. Губермэн (фамилия такая) был настоящим себераком. Маленький, плотненький, коренастый, с круглым государственным животиком… но принял.

Представившись старшим инспектором Федерального научно-методического центра Минздрава России по профилактике и борьбе со СВИЩем, что было подтверждено предъявленными (купленными) корочками, в которых значилось, что профессор Куряка Г. Л. является… и уполномочен… Коменский представился: “Я с вопросом о неотложных мерах по ограничению распространения ВИЩ-инфекции в Подальше, в Подальней губернии и по Себери в целом. Для доклада Президенту”.

“А по моим данным, сегодня в Подальше уже зарегистрировано более 1170 случаев ВИЩ-инфекции, что составляет примерно 132,5 человека на 100.000 населения. В Верхнем Подальше этот показатель вообще более чем в 10 раз выше - 1368 человек на 100.000 населения”, - пригвоздил Хантемир губернатора неопровержимыми секретными данными, вычитанными накануне в местной газетёнке левого толка.

“…администрация города планирует использовать нестандартные меры: открытие инфекционного корпуса для больных СВИЩем в городской больнице № 1/38, введение обязательной образовательной программы для педагогов и подростков, открытие пункта обмена шприцев, обеспечение медицинским работникам страховки на случай заражения СВИЩем…” - как-то не по губернскому залепетал губернатор Губермэн, сопротивляясь…

Хантемир дожал, цитируя наизусть выдержку из центральной прессы: “Сегодня в нашей стране количество ВИЩ-инфицированных людей превышает один процент от всего населения. По росту заболевания ВИЩ-инфекцией Россия уступает только Украине.

Даже Африка и Юго-Восточная Азия остались позади! Стоимость лечения, которое предупреждает перерастание ВИЩ-инфекции в СВИЩ, составляет примерно 9 тыс. долл. в год на человека. В нашей стране на профилактику и лечение СВИЩа тратится 1 руб. 50 коп. в год на человека. При этом Россия перечисляет, как недавно выяснилось и стало неожиданным для многих, миллионы долларов в международные фонды, которые занимаются борьбой со СВИЩем. Сочетание этих фактов не может не поражать, - и от себя добавил, - а Вы говорите ниже колена. Надо в срочном порядке увеличить ассигнования на борьбу…” Губернатору стало как-то неловко за всю Россию в целом и за свою губернию в частности, и он торжественно пообещал на ближайшем заседании рассмотреть вопрос реструктуризации гражданского долга в пользу борьбы…

Губермэн слово сдержал. Президента побаивались во всех субъектах. Кто его знает, что у Штирлица (фамилия такая) на уме. Финансирование открылось, и Хантемир следил за его прохождением через административные дебри, меняя корочки по обстоятельствам и в соответствии с уровнями прохождения…

Но, неосмотрительно увлёкшись “концепцией нулевой толерантности” к стихийно распространяющемуся ВИЩ (в переводе с иезуитского газетного языка на нормальный - полной нетерпимостью), проворонил. Приблизился очередной октябрь, который застал врасплох в одном из уездных городков курируемой губернии…

Электричка мягко пришвартовалась к центральному перрону губернского вокзала. Коменский, накинув на себя кем-то проспанное на уездной станции демисезонное пальтишко, неуверенно шагнул в четвёртую жизнь.

Презерватив-бизнес лишь только кормил, и так… на мелкие расходы. Накоплений не было. Работа по профилактике ВИЩ-инфекции в Подальней губернии была практически налажена. Куряка умер. Остался господин Никто… никак и незачем… Хантемир присел на скамью привокзального бульвара и тихо задумался… Спешить было некуда… Накрапывал мелкий дождь… Спешащие прохожие спешили…

Невнятное осеннее солнце периодически выглядывало из-за горизонта, пробиваясь сквозь моросящую пыль, а мысль не шла. Коменский грузно оторвался от вспотевшей скамьи приютившего бульвара и побрёл в никуда, отрешённо пиная пожелтевшие листья. Респектабельный внешний вид, приобретённый по случаю, не позволял опуститься на городское дно. Он бродил по безразличным улицам пофиг-тауна, как светский денди, нагуливая трёхсуточную французскую небритость и подсознательно выявляя намётанным взглядом коллег по ВИЩ-инфекции. Коллег было много, как бытующих, так и вероятных, а он был одинок, голоден, задумчив и зол от хронического недоедания… недосыпания… недопонимания…

А неработающие пенсионеры, безработные и временно неработающие работающие вместе с домохозяйками и студентами, составляя в совокупности 54% трудоспособного населения страны, создавали пёстрое пешеходное движение на улицах губернского города. Остальные сорок шесть работали. В нарушение общественного спокойствия одинокая бабушка-анпиловка призывала к всеобщей уравниловке, размахивая красным полотнищем чудом сохранившегося транспаранта “Мир! Труд! Май!” Мимо снующие неработающие проценты, кутаясь “кто во что” и, тем самым, спасаясь от пронизывающего глубоко осеннего ветра, не обращали на неё никакого внимания, как ленивый бык на тореадора с красной тряпкой. И работающие не обращали. Потому как работали…

На четвёртые сутки несвойственная Хантемиру невротизация привела к спонтанной гибернации (искусственно созданное состояние замедленной жизни организма). Ослабленное внимание и потерянная бдительность инспирировали аварийную ситуацию столкновения с пешеходом, следовавшим по встречной полосе тротуарного движения, что привело к рассыпанию содержимого дамской сумочки. Пешеходом оказалась молодая женщина: “Здравствуйте, Гаврила Лаврентьевич! Вот не ожидала вас встретить!”

В пути следования Хантемир успел изложить суть своих пустяшных жизней, и Очаровашка прониклась…

Уткнувшись в бронированную дверь очаровашкинного офиса, Хантемир поблагодарил собеседницу: “Благодарю за внимание”, - и распрощался: “Прощай!” Очара резким движением, не терпящим возражения, сунула во влажную ладонь Хантемира ключи от однокомнатной квартиры, где деньги лежат (в кухонном шкафчике на второй полочке), дала адресное указание и строго-настрого наказала: “Ждите меня дома!” Проводив недоумённым взглядом захлопнувшуюся бронированную дверь с кодовым замком, Хантемир безвольно приступил к исполнению и даже переусердствовал.

К приходу Очары кухонный стол был эстетически сервирован обильными яствами собственного приготовления из профессионально закупленных морепродуктов (Хантемир это умел), что вызвало бурный восторг вернувшейся хозяйки. В середине ужина, обильно сдобренного интеллектуальной беседой, сквозь неплотно закрытую балконную дверь (щели!) просочилась неуместная в данной ситуации губительная искра и проскочила меж вкушающими малознакомыми сотрапезниками, воспламенив огонь взаимной симпатии, неудержимо перерастающий в пожар любви. Воздерживающегося от всего на протяжении трёх суток (и до того как…) Хантемира сморило, и он потерял голову в весьма нездоровом (после лечения) исступлении. Проинформированная Очара тоже не задумывалась. Это, Богом данное, было сверх человеческих сил… Слаб человек по природе своей, хоть и хозяин природы…

Однояйцовость Хантемира никоим образом не помешала завершить праздник живота праздником любви. Детородные и гормональные функции, устойчивая потенция и жгучая страсть остались нетронутыми после проведённой в уезде операции.

Они сошлись лицом к лицу, без посредника. Беспрезервативная любовь была естественна и величественна, в отличие от сексуального экспериментирования несовершеннолетних. К утру влюблённые забылись сладким сном умиротворённых миротворцев. И было утро… И был полдень… Исторгающая слепящий свет счастья очаровательная Очара обволокла угнетённого раскаянием Хантемира животворным сиянием и он решил: “Будь, что будет”. И было утро… И был полдень… И был вечер… И была ночь…

А на “Горбушке” продавали клипы… И на толкучках, и на “Пятачке”. Их раскупали молодые эрудиты: “Хочу всё знать! Как, почём и где…” Знание - сила! Сила - в плавках (у металлистов стали… чугуна…) И эрудиты эрудитов просвещали (просвещённая у нас, пока, страна). Предмет внедрили в средней школе: “Половое воспитание детей”. Возражает, почему-то однополо, родительский совет матерей: “Детского секса насаждение…”

А там где секс, там непременно СПИД! Озабочено этим просвещение и постулаты безопасности твердит: “СПИД передаётся при половом контакте с инфицированным человеком, независимо от его способа (вагинального, анального, орального или смешанного)…” Всё на премьерах познаётся. Детишки пробуют на вкус… на вид… Не СПИД, а то, что предваряет - способы, которыми пугают взрослые. Изучают колорит…

Через неделю Хантемир вернулся к предпринимательской деятельности, а очаровашкин босс, оклемавшись от приступа офисного бешенства, не глядя, подмахнул одним росчерком маркера заявление по собственному её желанию и выплатил всё до копеечки и немного сверху. На эти деньги и ещё немного в кредит Хантемир снял пустующий ремонтный бокс, чуть приукрасил недорогими, но евро материалами, взял напрокат аппаратуру (и всё это на имя Очары, своего имени у него не было). С лозунгом: “Место косноязыких ди-джеев займут бойкие выпускники филфаков!” - Очара и Хантемир открыли дискотеку.

Паря на крыльях любви, они безудержно импровизировали, покоряя сердца молодёжи, уставшей от наскучившего “Уех… Вау…” Хантемир изощрялся в слове, Очара - в танце. Бизнес пошёл. Хорошо пошёл. На русском языке пошёл… А главное, у них на дискотеке никто не “наркоманил” и не “трахался”. Некогда было. Хантемир и Очара давали такой заряд неиссякаемой энергии, что с избытком хватало на всех безо всякого “экстази” и разнузданного рискованного секса. “Похотливые, тупые павианы, которых ничто не может удержать от беспорядочных совокуплений” возвращались в человеческое состояние по собственному желанию…

Безоблачная Очара заметила тучи на лице партнёра и после докучливых “Почему?” Хантемир раскрылся. Впервые в жизни хотелось жить… а кто его знает, как в следующий раз обернётся… и врождённая предприимчивость не поможет. “Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал… А что предпринять?”

Не менее предприимчивая (но и не более) Очара долго не думала. Весь совокупный доход шёл в накопления, тратить было некогда, работали. Сбережений хватало, плюс вырученные деньги от продажи квартиры… на дорогу. “Поехали!” Заторможенный Хантемир сразу не врубился: “Куда?” Очара, продолжая мыслить, озвучила: “К бабушке”. “К какой такой бабушке?” “К Едрене!” Скандинавскую бабушку так звали, Едреня, а жила она в Америке, являясь “вагино-генитальным американцем женского происхождения”. И решила Очара, что в Америке Хантемира обязательно вылечат. Оттуда зараза пошла, там и лечиться надо. Долго ли коротко, но купили они всё необходимое, чтобы в Америку выехать, а всё ненужное продали. И поехали…

Бабушка Едреня приветливо встретила внучку с семьёй, которая состояла из ВИЩ-инфицированного Хантемира и первых месяцев беременности, что было зафиксировано иммиграционной службой при оформлении в американцы (как вагинальные, так и пенис генитальные). “На меня не рассчитывайте. Неделю на обустройство и не мешайте мне жить”, - поприветствовала Едреня. У неё был свой, особый, десятилетиями выработанный стиль жизни. Американский стиль. Да они и не рассчитывали.

Приглядев маленький аккуратный домик, через неделю переселились, выкупив. Настоятельные требования Очары о немедленном лечении Хантемир категорически отверг: “Сначала деньги, потом стулья. Сначала бизнес свой сделаем, потом лечиться будем, время ещё есть”. На том и порешили. И ещё решили, по настоятельному требованию Хантемира, что он работает, добывает средства к безбедному существованию, а Очара - вынашивает, рожает и растит наследника. Проведя организационные мероприятия по обустройству на иноземной территории, Хантемир перешёл к мероприятиям практическим. Перед открытием своего дела он решил полгодика поработать в солидной фирме. Для адаптации предприимчивости.

По бесплатному совету Едрени бабушки, он направился в Workshop - 3-дневный тренинг по поиску работы, где его всесторонне протестировали… На третьи сутки, после детального изучения личности, предложили две вакантные должности, сообразные с полученными результатами. Разносчик пиццы и разработчик программ. Учитывая личную иногородность, а если по большому счёту, то и иностранность, носить пиццу, Хантемир не стал и устроился программером по учёту отчётности в филиал раскрученной фирмы.

Не откладывая дело в долгий морозильник, Хантемир ринулся в Интернет и безжалостно броузил его в поисках новой работы. С работой сначала не везло, а потом вообще перестало… Бороздил и пешком. Тщетно!

Вывезенные из России капиталы постепенно иссякали… “Куда податься бывшему еврею с приятным русским акцентом?” - задумался Хантемир, но додумать не успел. Пришёл ненавистный октябрь и его увезли в больницу с тревожащей мыслью: “Что вырежут на это раз? Да и удастся ли вообще…”

На этот раз (на первом этапе) всё обошлось довольно благополучно. То ли ВИЩ потерял ориентировку при переезде, то ли климатические условия… Забрёл он, беспутный, в аппендикс, червеобразный отросток слепой кишки, который легко и без всяких последствий для организма удалили американские специалисты скальпеля и зажима. Но Хантемир всё равно умер. По-привычке…

Вернувшись домой, он, было, приступил к дальнейшим поискам job offer (предложения работы), но Америка не Россия. В ней безнаказанно не умрёшь. Хантемира нашли и выставили счёт за операцию аппендицита и другие медицинские услуги в тысячах долларов. Серьёзность намерений и неотвратимость оплаты была подтверждена полицейскими, прибывшими с ознакомительным визитом.

“Можно Вас на минутку?” - культурно подозвали полицейские. “Отчего нельзя? Иду”, - пошёл им навстречу Коменский. При сближении Хантемир понял, что он “Russian prick!” и его “Fuck you!” И ряд идиоматических оборотов, смысл которых Хантемир не уловил, но осознал, что надо платить. Затем поинтересовались его планами на будущее. Коменский удовлетворил любопытство, мол, так и так, заплачу. На том и порешили. У копов забелькотала рация и они поспешно убыли, а Коменский занялся экономикой. Счёт для его российского бюджета был солидный, да и Очара родила не бесплатно, да и проживание… Финансовая база растеклась, ударившись о американский быт, и никоим образом не хотела наращиваться. Об открытии своего дела и СВИЩ-лечении не могло быть и речи. Нужны были инвестиции…

Очара с маленьким Джонни гостила у Едрени бабушки. Джони спал в колясочке, а бабка с внучкой пробовали текилу. Прибывший Коменский не дал попасть Очаре в алкогольную зависимость от Едрени бабушки и увёз семью домой, купив всё, что для этого надо, за счёт продажи того, что осталось. В Россию увёз… Его мучила совесть и изжога. Изжога больше… “Вагино-генитальный американец женского происхождения” баба Едреня инвестировать наотрез отказалась…

Чем чёрт не шутит, когда Господь спит? (Когда не спит, Он шельму метит). Кто завёз в Россию СПИД, подведя под это смету? Инфицированных миллион! Нужны большие миллиарды, чтобы выровнять каньон ВИЧ-инфицированной ореады… Средств, сказали, нет в стране и вымирают… по нужде…

Коменский знал, что поры латексного презерватива легко справляются с неуклюжими, по сравнению с ВИЩ, сперматозоидами, но они в пятьдесят раз крупнее вируса, что даёт этому нахальному вирусу абсолютную возможность несанкционированного проникновения. Поэтому, в его случае, распространенные традиционные контрацептивы - бесполезны. И фатально ошибаются те, кто ищет в них защиту от всепроницающего ВИЩ. Так же, как и заблуждаются обладательницы парной мутации генов CCR5, рожая детей обречённых на хворь…

СВИЩ радостно передаётся неохваченному населению через иглу и детородные органы… Фундамент эротической и порнографической стабильности государства подрывается разноэтическими инспекторами и всеми, кто интересуется, но стесняется, создавая конфликты между правоохранительно-предохранительными органами и безнравственно-половыми, тем самым, нанося моральный ущерб обеим заинтересованным сторонам в частности, государству и обществу в целом… А Хантемир, разумеется, умер от изжоги, но дело его живёт и поныне:

"Накололись мы с тобою в “малиннике”, продолжая пить любви лирику. Ты мне шепчешь ласково: “Миленький! Нам не жить… Твой конец близенько…” Все у смерти мы в лизинге. И не надо высоко. Низенько. Любишь ты меня, хиленького?! “Нам не жить…” - лепишь дура. Разухаблю я свои мощи-немощи. Сдам анализы на ВИЧ, немощный. Не натянем, так дотянем по случаю. Хоть на грани мы, но живучие… Не гляди в окно искоса. Набежит слеза сыростью. На постельку брякнемся, сызнова. “Нам не жить…” Денег нет, милая!"