Здравствуй, мой дорогой и верный друг Некто! Пустили мы петуха. Одни говорят синего, другие - зелёного, третьи - жаренного. Судьба-индейка, дура петая, то змею, то петуха подложит, а то и свинью. И всё по-ихнему, по-восточному, по календарю. А по нашему, по календарю, по народному - февраль. За окном холодно и сухо. На кухне жарко, жена, Василий, соседка с пакетами, бомж и маседуан. Бомж жрёт, а остальные варят и расфасовывают.
Бизнес пошёл. Но я не об этом. Зачем об этом тебе. Ты в своём бизнесе варишься. Я о них. Они по ту сторону были. А по эту не было никого. И ничего не было. Так. Кратеры, вымпел СССР да пыль. И все мы на эту пыль смотрели. Невооружённым глазом смотрели. Сквозь пальцы. И в телескопы. А той стороны не видно. Не поворачивается она, Луна, той стороной. Но американские астронавты всё-таки развернулись лицом и заглянули. Пятеро, говорят, их было. Трое, говорят, заглянули, вернулись на Землю, всё рассказали, что увидели,
и умерли, а двое до сих пор говорят… в психушке. По телевизору так рассказали, поздно ночью. Засекреченные данные рассекретили и явили всему миру поздно ночью. Я сейчас поздно ночью не сплю. В ночную смену хожу. На кухню. Телевизор на кухню перенёс и фарш маседуанный делаю. Так вот. Оказывается по ту сторону давно уже всё схвачено и обжито инопланетянами. Кораблями их пятнадцатикилометровыми со стартовой скоростью света на каждом квадратном метре утыкано, как у нас в часы пик-шопинга припарковано. Понаехало
их там, понабилось. Видимо невидимо. И за нами наблюдают с той стороны. Наведываются иногда, оставляя концентрические круги на наших пшеничных полях, пробы берут. Нас на вшивость пробуют. А мы что? Мы ничего… На смену пора. Извини. Пойду.