Здравствуй, мой дорогой и верный друг Некто! За окном уже март. На кухне жена, корнечистка, кухонный комбайн, бомж и маседуан. Бомж жрёт, а остальное я механизировал из первого прибытка. Но я не об этом. Зачем об этом тебе. Я о неизбежном срастании капитализма с социализмом. Бизнес идёт. И я хожу. Вчера на почту ходил. Мой заезжий клиент от народов Севера телеграмму прислал и задаток, с просьбой вернуть картинки из журнала "ЛАЙФ ИЗ ЛАЙТ", а то у них там без этих картинок потенция падает.
Морозы! Отодрал я ему, что просил и на почту пошёл. В простой конверт эта безобразия не лезет. Заказным надо. Пришёл. А там за прилавком где с народонаселением общаются по поводу посылок и бандеролей старорежимная социалистическая неприятность стоит с накладными капиталистическими ногтями ярко розового маникюра. Здрасте, говорю. Молчит. Так и так, говорю. Молчит. Конверт, говорю, дай, большой. Нету, говорит. "Как это нету?!" - запереживал я. А она ноль внимания на моё переживание и с явным нарушением прав потребителя
ушла в каморку, где неполученные почтовые отправления ютятся. Я ей туда кричу: "Давай без конверта, - вслух. А про себя, - в бумажку заворачивай, как в те времена, которые на твоей неприветливой морде сургучной печатью лежат". Услыхав знакомое (то, что вслух и то, что про себя), вылезла она из своей кандейки и со знанием дела бумагу их тяжеленную на мои картинки лёгкого поведения наворачивать стала толстыми слоями. "Бандеролью пойдёт", - прогнусавила
себе под нос и дальше вертит. Но я не сразу расслышал. Отвлёкся. Лицом заинтересовался, кавказкой национальности. Оно, лицо это, в соседнее окошко в который раз выламывается: "Дэвушка, обкновэнный почтовый конвэрт хочу! С маркамы", - и пятьдесят рублей суёт. А та обратно высовывает и причитает: "Сдачи нет!" А он ей с кавказским капиталистическим спокойствием: "Сдачу нэ хочу! Конвэрт хочу!" А она с социалистической честностью не берёт без сдачи и конверт не даёт. Тем временем моя старорежимная неприятность бумаги
накрутила, сургучом, которого слишком в избытке от социализма осталось, всё залила и нудно взвешивает, и долго считает, и нагло мне объявляет: "Двадцать шесть рублей девяносто копеек". Откуда такие деньжищи? Без малого - целая порция маседуана! Я хоть и задаток получил, и на мясной рацион перешёл, и маседуан только пробую перед отправкой в торговую сеть, но благоверная мне на заказное письмо выделила и ни копейки больше. Ты меня знаешь. Капиталист
я начинающий, а родом, как и эта неприятность, из социализма. И если бы не лицо кавказкой национальности, которое от сдачи отказалось в мою пользу, заполучив через меня конверт обыкновенный с марками, то захватил бы я эту почту вместе с телеграфом… и телевидение не пожалел бы, которое капитализм расхваливает и "всё есть".