Я знаю, что я "такая", "сякая" и совсем не фиолетовая. Вы правы.

И не могу сказать, что я уж так совсем ничего не делала, но получалось, что до Мирадуги и рассылки это не доходило. Или вся беда в том, что меня мало в детстве били, и я выросла ленивой???

Как бы там ни было, начинается публикация новой повести. Пишу я в соавторстве с Алексом Rock (а что вы думаете, должен же меня кто-то дергать, чтобы я работала?), и, если вам что-то понравится, это его заслуга. А если что-то НЕ понравится - камни кидать в меня (так и хочется дописать: "желательно драгоценные, не меньше десяти карат", но я существо скромное, я сдержусь и не напишу этого).

Отдельное спасибо моей первичной аудитории - Марии Великановой, Наташе Ивановой и Илье Вояджеру. А Мария заслужила еще и поклон за терпение и коррекцию.

Вот, а теперь, когда я поблагодарила всех, плавно перейдем к повести.

Она (каюсь!) является продолжением двух других вещей - "Заклинаниe в подарок" и "Соло на одиночестве". Я старалась ее построить так, чтобы не читавшие первых вещей, не почувствовали недостатка информации, но не уверена, что мне это удалось. Ощутившие нехватку данных, могут пойти посмотреть названные тексты или просто побить меня. Только не сильно - я плохо поддаюсь восстановлению.

Надеюсь, вы прониклись моим вступительным словом. А теперь - читайте.

Неба бархат бездонный.
Мигают, трепещут звезды -
Мое дыханье их гасит.


..яркие полотнища наполняли воздух красками и радостью. Шатры манили благоуханиями и едва ощутимыми мыслями, что в них сокрыто нечто заповедное. Палатки, расшитые и расписанные, обещали недосягаемые наслаждения. И сотни лотков, ломящихся от товаров. И столбы света и тьмы, ослепляющие или повергающие в ужас. И клетки с диковинными существами, которых не вообразит сознание... И крики, гомон, смех, гул. И призывы посетить, купить, увидеть - "только сегодня, лишь единожды" - до бесконечности. И лица, улыбки, смех, слезы, руки, жесты.

Водоворот личностей и событий, каждое мгновение меняющихся, но повторимых изо дня в день. И ежесекундное ощущение творящихся вокруг чудес - крошечных, едва заметных. И кажется - в каждом вздохе магия. И волшебство тонкими невидимыми лучиками щекочет, наполняя радостью, восторгом и ощущением нескончаемого праздника.

- Бройшен, купите! Великолепный кинжал! Приобретите для своего любимого, он непременно обрадуется, - зеленоухий коротышка возник у ее ног и тянет вверх свой товар.

Она ослепительно улыбается торговцу, и он, распахнув глаза, тушуется, кланяется, смешно тряся головой, а маленькие крючковатые пальчики уже прячут под шитым ракушечным бисером пиджаком кривенький ножик, покрытый пятнами ржавчины. И зеленые уши продавца дергаются в смущении и затаенном ужасе - вдруг она осерчает?

- О! Простите меня, бройшен Суоми, простите! - ополовинивается он в поклоне, и густые брови его касаются грязных ботинок. - Я не узнал Вас, счастливой будете!

- Буду, - соглашается она и следует дальше, оставляя зеленоухого в остолбенении, близком к эйфории.

Сердиться на вездесущих попрошаек, менял и торговцев случайными предметами (не важно - нитками для шитья или сломанными звездолетами) Суоми не могла. Каждый из них старается выжить - не играя в честность и мораль, но и не принося окружающим большего ущерба, чем расстройство или раздражение.

Суоми не любила сердиться. Так и жила, создавая вокруг себя реальность, наполненную только положительными эмоциями. Ей удавалось невозможное: зажигать своим светом тех, кто, казалось, способен лишь на злобу и гнев.

И всякий, встретивший девушку в толпе, мог ощутить искрящиеся в ее душе тепло и восторг. И каждый лоточник и палаточник, каким бы ни был его товар - шарлатанские снадобья, одноразовые заклинания или списанные с вооружения далекого мира лучевые автоматы, с радостью приветствуют изирель. И в каждом знакомом лице, словно в зеркале, отражается ее улыбка.

А вокруг, расплескавшись до бесконечности, волнуется, шумит перевал - пузырек пространства в нескончаемой веренице миров, созданный для удобства путешественников между измерениями. Точных размеров этого искусственного образования, где помещались несколько гигантских космопортов, десятки МП-переходов, тысячи улиц и бесчисленные торговые ряды, не знал никто. Гравиоснова, позволявшая жить на обеих ее сторонах, разрасталась с каждым соннардом, а вместе с ней росло и постоянное население. Но неизмеримо большую площадь перевал занимал в межпространстве - пролегающей между мирами области, еще не ставшей чем-то действительным и реальным, но дарившей возможность БЫТЬ каждому, кто в нее окунается.

В межпространстве не находилось места для волшебства и обычных законов мироздания. Да и могут ли существовать законы для уникальной среды, дарующей жизнь и мыслимым, и немыслимым существам с любым метаболизмом, и никто не ощущал дискомфорта. Таким уж оно было, межпространство: неповторимым, нелогичным и неисследованным, скрывающим множество загадок и вопросов без ответов...

Суоми нравилось жить на перевале, в той части, где реальность еще была сама собой. Ее комнатка располагалась в самом обширном и многоликом секторе. Здесь было шумно, людно и весело, но главное, здесь обитала МАГИЯ. И это единственное, что Суоми любила не меньше, чем свою работу.

***

Темный плащ с богатым шитьем смотрелся великолепно, оружие придавало облику внушительности, а драгоценные побрякушки, "позаимствованные" у законных владельцев, создавали ауру пресыщения жизнью. Одарив вспышкой восторга свое четвероногое отражение в зеркальном монолите, Эварайко гордой поступью, достойной монархов, зашагал по перевалу. Сейчас он мог идти, не торопясь: маскирующее заклинание обеспечит спокойствие, отдых и расслабление. Для начала - выпить что-нибудь крепкое, щедро угостив случайных собутыльников, переброситься свежими сплетнями с новыми знакомыми и с шиком проиграть с пяток партий в верванты - все для поддержания облика слегка промотавшегося, но неунывающего и жаждущего приключений богача. И многоцветные будут вытекать из его рук, но взамен он получит нечто более стоящее - информацию. Те, кто поделятся с ним сведениями, не догадаются, как много значения он придает слухам и недомолвкам. А когда истощатся маскирующая магия и кошелек, закончится пора развлечений! и начнется работа. Вот тогда и пригодятся недавние знакомства и полученная информация.

Главное - не упустить момент, когда изменяющее внешность заклинание начнет терять свои свойства, и вовремя отправится к мини-туннелю в межпространство. Там, в промежутке между мирами, можно не страшиться подслушивающих приборов и следящих чар. И никто не станет допытываться о его подлинной сущности, не спросит, откуда он, кем был до прибытия на перевал и в какие отправится измерения.

Где-то здесь долгое время бродил Нвоки. Напарник, сообщник, подельник и единственный друг, который был у Эварайко в этом рождении. Когда-то они вместе провернули не мало опасных операций и тягались по мирам. До тех пор, пока пегас не поддался искушению остаться в спокойном мире рядом с женщиной, казалось, любящей его... Казалось... Да, она умела притворяться любящей. А в действительности искала, на кого свалить вину за собственные грязные делишки.

Но Эварайко не послушал друга, сумевшего со стороны рассмотреть холодную суть коварной прелестницы. Он остался с той, что говорила "люблю". А Нвоки ушел, долго искал место в жизни, слонялся по перевалу, постепенно спиваясь и опускаясь; унижался, воровал, побирался и кто знает, что еще? Пока не превратился во всеобщее посмешище. Пока его слова не обесценились даже в кругу непревзойденных лжецов. Пока ему не перестали наливать в долг в самых дешевых и грязных барах. Пока он не взялся за выполнение мерзких делишек ради порции выпивки и обеда...

Пока не нашли его тело...

В межпространстве, где способно жить любое существо, Нвоки обрел смерть.

Все это пегас узнал сейчас, когда поздно. И друг давно отправился в новое рождение; и пусть ему там будет лучше, чем было.

Но почему же черное ядовитое варево мести плескалось в душе Эварайко? Не потому ли, что хотелось затопить, заглушить свою вину, каждой ночью приходящую рвущим сердце кошмаром?

"Эх, Нвоки, друг горемычный, зачем же ты связался с этими ненормальными из МПП? И как позволил обмануть себя какой-то девчонке-изирели?"

***

Вывеска знакомого бара истерично вздрогнула и заголосила что-то "зазывное"; третья буква вывернулась, расплылась и исчезла, отчего пристойное название заведения превратилось в непечатное ругательство. Но, ощутив внимание молоденькой девушки, вывеска охнула, посинела от смущения и вернула недостающую букву. Такое безобразие происходило примерно раз в семь минут, и хозяин уверял: всему виной неудачное заклинание. Но Суоми знала: чары умышленно изготовлены, чтобы вывеска читалось двояко.

Войдя вовнутрь, изериня взглянула на комм - рано пришла. Не страшно, можно немного подождать.

- Тебе как всегда? - уточнил Рювти из-за стойки и, получив подтверждение, поставил перед ней стакан пашо.

В баре, куда заглядывают почитатели крепкой выпивки, а от обилия спиртных и дурманных напитков разбежится и десяток глаз, не то, что два, получить безалкогольный коктейль могла только Суоми.

- Опалерий просил передать, что задержится, - сообщил бармен.

- Не удивительно, он еще ни разу не пришел вовремя, - улыбнулась она, вспоминая беспокойного друга-пегаса, мотавшегося между мирами чаще, чем обедавшего.

Едва не срываясь с петель, распахнулись двери бара, пропустив изрядно нагрузившуюся компанию из двух почти круглых коротышек в безразмерных синих балахонах и тощего субъекта в черном комбинезоне и едко-зеленых ботинках. Столь зеленых, что свет, отраженный в их безупречно-гладкой поверхности, мгновенно придал бару могильный оттенок.

Заметив Суоми, вся троица уставилась на нее, не скрывая изумления и любопытства: изирель явно встретилась им впервые в жизни.

- Му... мужуки, - пролепетал коротышка, - смотрите - баба какая. Мордашка потрясная, но кто же ей приделал рога и четыре ноги?

- Ты придурок, - сообщил обладатель зеленого чуда на ногах, резко повернувшись к приятелю, отчего потерял равновесие и шлепнулся на пол. Смена точки координат его не смутила, и он продолжал речь уже полулежа. - Эт-то не баба, это и-зи-рель... Я тебе говорил, болван, они как гидрон, смешанный не то с рогатой лошадью, не то с интурогом. Только они голые ходят, а эта зачем-то одетая. Нет, это неправ...вильная изирель! М-мы вот выпьем и пойдем искать правильную.

Суоми заняла свободный столик, искренне потешаясь над комментариями в свой адрес. На перевал ежечасно прибывают тысячи туристов, и большинство посчитают за диковинку все, попадающее в поле зрения. Потому-то реакцию на собственную экзотичность изирель давно воспринимала как дополнительное развлечение.

Понаблюдав, как троица с большим трудом устроилась за стойкой, девушка потеряла к ним всякий интерес.

Опалерия не пришлось ждать слишком долго. Пегас, как всегда запыхавшийся, спешащий и не успевающий в сотню мест, приветственно чмокнул Суоми в щеку и сел рядом.

- Ну? - нетерпеливо спросила Суоми.

- Что "ну"? Мне сидеть неудобно. Ты же знаешь, как я отношусь к мебели в этих забегаловках? Я с ней не стыкуюсь.

- Но ведь это ты настаиваешь встречаться в этом заведении. Что тебе мешает выбрать другое место?

- Осторожность. Рювти я знаю давно, он надежен и неболтлив, а единственный его недостаток, мешающий лично мне, - нежелание приобретать нормальные стулья, - пегас никак не мог устроиться на короткой лавке и решил проблему, притащив более подходящее сиденье.

Девушка наблюдала спокойно. Зная его темперамент, она радовалась, что Опалерий не занялся общей перепланировкой бара. Наконец, он расположился с максимально возможным удобством и поведал Суоми долгожданные новости:

- Твои в порядке. Отец не болеет, держится крепко, взял трех учеников и не думает об отдыхе. Долина стоит, как стояла, деревня в прежнем составе: никто не умер, никто не родился. Суотар передает тысячу приветов, но ехать в гости не собирается. Я его и так, и так уговаривал, но он безмерно упрям.

- Упрям?? Не замечала.

- Ты - само долготерпение, и потому не считаешься. А я утверждаю, что твой брат - редкостный упрямец. Ты подумай: десять соннардов назад ты отправила им компьютер и видеофон...

- Не десять, а всего четыре.

- Какая разница? Техника так и стоит в упаковке! А Суотар по-прежнему пишет тебе простые письма, дожидаясь, когда их передам я или кто-то еще, хотя ежедневно мог бы общаться с тобой через и-сеть. Вот увидишь, в следующий раз не возьму у него ни одной бумажки! Слушай, а ты уверена, что вы с ним близнецы?

- Опалерий! Ты долго будешь дразнить меня?

- О, какая ты сегодня грозная. Я испуган и трепещу, - пегас в притворном ужасе махнул рукой, озорно ухмыльнулся, достал из боковой сумки пакет и отдал девушке. - Вот твои письма. Ты же знаешь, я пришел только передать их, больше мне в этом секторе делать нечего. И учти, это исключительно дань давней дружбе. Так и напиши своему братцу: больше я не буду выполнять работу почтовой службы.

- Ты не умеешь ворчать, - обаятельно улыбнулась она. - Летать, петь, играть на друаре, готовить пироги и выбирать вина - да. А ворчание - не твоя стезя. И я знаю: ты не откажешься взять с собой одно малюсенькое письмо...

- Суоми, - пегас внимательно посмотрел на изирель. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты можешь из мужчин вырезать круги и квадраты?

- Разве я обладаю такими способностями? - смутилась она.

- Совершенно верно - НЕТ! И если тебе кто-то скажет подобное, не верь ему! Ты из мужчин соорудишь любые фигуры: и геометрические, и абстрактные, - он вздохнул. - Конечно, я возьму твои письма, куда ж я денусь?

- Ты - чудо, Опалерий, - обрадовалась она и, стремясь скрыть вызванное комплиментом смятение, погрузилась в изучение пакета.

Объяснить пегасу суть проблемы общения с родными Суоми не могла. Изирели доверяли технике в случае необходимости, а общение между близкими по духу существами, по их мнению, возможно только "с теплом рук". Любые предметы, передаваемые лично, значили больше, чем разговор через холодный и мертвый суб-эфир.

Поймет ли это НЕ изирель? Сколько девушка ни пыталась растолковать, никто ее доводов не принял. И приходилось Суоми просить о небольшой услуге знакомых, изредка посещавших ее родное измерение. К счастью, Опалерий был из тех благородных созданий, которые не отказывали в помощи друзьям, хотя таковыми считали очень немногих...

- Не хочется с тобой расставаться, но я обязан - дела, - сказал он, поднимаясь.

Изериня жалела, что он уходит, но понимала: так будет лучше. С недавних пор, поймав его взгляд, она чувствовала и дружеское тепло, и нечто большее, но этому потаенному "большему" ответить взаимностью не могла, натыкаясь на неведомую помеху в сердце. Может, она слишком привыкла к нему, как к товарищу? Но отчего же иногда хотелось обмануться, увидеть в Опалерии незнакомца, и начать все сначала? Разве это невозможно?

А пегас чувствовал ее смятение. И уходил, не позволяя себе оглядываться назад, - как сейчас.

- До свидания, Суоми.

- До встречи...

Покидая бар, Опалерий столкнулся у входа с новым посетителем. Вошедший с большим трудом держался на ногах, которых от рождения имел четыре. Его вид и своеобразность походки не сразу позволяли определить в нем еще одного представителя пегасского племени и указывали, что он за последние часы отведал не только алкоголь и все мыслимые виды дурмана, но и нечто маг-наркотическое... И лишь богато расшитая одежда, инкрустированный изумрудами и аваринами плазмомет и остатки благородства в осанке позволяли заподозрить, что нынешнее состояние для него - не правило.

Суоми, лишь скользнув по вошедшему взглядом, вернулась к своим письмам, отчего-то мысленно окрестив незнакомца "спившимся императором". Разнообразию пьяниц и гуляк она перестала удивляться еще в первый год жизни на перевале. А в этот бар редко заглядывали трезвые посетители, да и случись такое, уходили они обязательно в состоянии опьянения, хотя бы в минимальной из его форм.

"Император" добрался до стойки, прорычал бармену заказ и попытался сесть на табурет, что не пошло на пользу несчастному предмету меблировки, закончившего службу обществу грудой щепок. Троица туристов, взбодренная грохотом упавшего тела, немедленно оторвалась от стаканов.

- А этот урод что такое? - поинтересовался носитель синего балахона, с почти отчетливым скрипом фокусируя взгляд на четвероногом посетителе. - Это симпенатс?

- Это не симмммммммм... не смим... не симпенатс. Эт-то пе-гас. Видишь, крылья у него, - заявил авторитет в зеленых ботинках. Речь давалась ему с трудом, но он, не страшась трудностей, продолжал просвещать дружков. - Пе...гасы, - эт-то гибрид изирелей с гидро...нами. Нет... с пятитарами. Тьфу. Ну, они такие существа, у которых четыре ноги, два крыла, грива, хвост, два глаза, одежда с кучей побрякушек...

"И плазмомет", - мысленно добавила Суоми, оторвавшись от чтения.

Но господин в зеленых ботинках не был склонен отмечать "мелкие" детали в виде оружия, явно удовлетворившись своим пояснением. Ему и в голову не пришло, что приятели могли разобраться во внешнем виде пегасов, просто посмотрев на пьяный, но вполне презентабельный образец.

- А чего он синий? Так надо? - снова полез с вопросом коротышка.

- Он не синий, он надрался и вообще неудачно родился, - пояснил "знаток", неспешно трансформируя мысли в слова.

- Я твою голову сейчас поджарю как гатти по-эгански, - заявил "император", хватаясь за плазмомет. - А завтра съем - чтобы вытошнило.

Рювти подобрался и приготовил парализующее заклинание, но Суоми проворно выскользнула из-за столика и хваткой, неожиданной для девушки, стиснула руку пегаса.

- Не слушайте их, - изирель аккуратно уводила обладателя плазмомета подальше от стойки, не позволяя вытащить оружие. - Глупость - не повод для применения силы. Не сердитесь, пожалуйста. Эти молодцы явно впервые покинули свою планету и до сих пор видели только себе подобных. Они не злы, а просто в легком шоке. Таких тут много...

Она усадила "императора" за свободный столик, удостоверившись, что он больше не держится за плазмомет, и направилась к стойке - принести заказанный пегасом напиток.

- Суоми, ты не должна была, - наклонился к девушке Рювти.

- Пустяки, - она вздохнула и грустно качнула головой: окажись "император" проворнее или трезвее, от веселящейся троицы остались бы только трупы. Но разве кто-то из них заслужил подобной участи? - Всегда легче предотвратить столкновение, чем разбирать последствия. К тому же...

- ...ты не любишь драки, - закончил фразу бармен. - Я помню. Тысяча колбасоидов, Суоми, моей бы жене твой характер, я был бы самым счастливым существом в мирадуге.

- Ты и так счастлив, Рювти, просто у тебя не было шанса это понять.

Бармен хмыкнул и скептически ухмыльнулся. Он удивился бы, узнав, что Суоми в глубине души завидовала ему. Да и не только ему, а всем, с кем рядом находились близкие, дорогие и любимые существа. Лишь суматошная подружка Зерна не позволяла изирели ощутить себя безмерно одинокой.

Поставив перед пегасом его стакан, Суоми вернулась к своему столику, сожалея о нарушенном спокойствии. Несмотря на категорию заведения, обычно тут относительно мирно, но сегодня ей не повезло. Придется отложить чтение посланий от родных на вечер.

Заинтересовавшись изирелью, "император" пересел за ее столик, облизнулся и бесцеремонно потянулся к двум соблазнительным округлостям под кофточкой девушки. В то же мгновение рукав наглеца оказался прибит к столешнице выхваченным из ножен кинжалом. Пегасу такого намека было достаточно. Суоми спокойно собрала письма в пакет, без слов вернула на место кинжал и пошла к стойке - попрощаться с хозяином заведения.

А четвероногий наглец с неугасающим интересом посматривал на удаляющуюся изирель, не обращая внимания на недобрые взгляды, посылаемые ему посетителями заведения. Последующие несколько минут пегас изучал кромку стакана, стараясь припомнить, получал ли он прежде такой молниеносный и недвусмысленный отпор. Итог получался грустным: раньше девушки ему столь категорично не отказывали. Неужели он начинает терять былую хватку?

- Привет, красавчик! Дашь мне подержаться за твой плазмомет?? - Густо накрашенная пышнотелая деваха в неопрятной короткой юбке бесцеремонно прервала поток его размышлений.

"Император", подняв взгляд, идентифицировал существо, как обычную потаскуху, и, сочтя ее элементом, недостойным внимания, потянулся к напитку.

- Не торопись, четвероногонький. Угости девушку, - она ловко схватила стакан и мигом его осушила. - Неплохо! - "Девушка" довольно рыгнула, и ее пухленькие пальчики отправились ласкать мутное стекло, демонстрируя гамму умений и возможностей. - Что за коктейльчик ты пьешь, милок?

- Вытяжка из ядовитых ирдиганов с натуральной добавкой кориальской болотной жижи. Вряд ли твой метаболизм с этим справится, - мрачно ответил он, с сожалением глядя на пустой стакан.

Деваха быстро исчезла и вернулась спустя несколько минут уже без помады, со следами спешных попыток восстановления косметики, больше напоминавшими пятна и синяки. Усевшись без приглашения за столик "императора", она наморщила лобик, обдумывая фразу для начала "светского" разговора.

- Скажи, красавчик, почему вы, мужики, всегда пьете гадость, какую приличной девушке даже выблевать по тяге нельзя? - Недавняя процедура, потребовавшая похода в дамскую комнату, еще владела ее мыслями. - Надо же: вытяжка из мерзких слизняков...

- Я шутил, дура. Кто она - та вспыльчивая?..

- Которая испортила тебе рукав и веру в мужское достоинство? Бройшен Суоми. Не для тебя, милок. Пойдем, развлечешься со мной. Полсотни многоцветных - и я надену рога и встану на четвереньки.

- Ты? - брезгливо скривился пегас. - Я не пользуюсь дерьмовыми подделками, если могу получить оригинал.

- Получить? Хардот, ее никто не "получит". Она - бройшен СУОМИ. И ВСЕ мужики - и жулики, и хакеры, и грязные контры, и даже такие богатые недоноски, как ты, - готовы пыль сдувать с ее рогов. За нее каждый заступится. И сама Суоми себя обидеть не даст. Она с кинжалами и ножичками знаешь как обращается? И про всякое холодное оружие знает столько, сколько не влезет в твои мозги, хоть ты забей ими всю задницу. И, если не хочешь нарваться на неприятности, не трогай ее.

Прибавив к сказанному пару бранных слов и плюнув, потаскуха ушла из бара.



Невысокое здание с зарешеченными окнами выглядело громоздко и пугающе, но только снаружи. Внутри - атмосфера умиротворяющая, да и может ли быть иначе в книжной лавке? Сказать, что тут можно купить простые книги, значило покривить душой - здесь продавали старинные и редкие фолианты, рукописи и свитки, привезенные со всех концов Мирадуги. Большая часть содержимого лавки имела отношение к магии - специфика сектора накладывала оттенок на товары, какого бы направления ни был магазин.

Сюда и стремилась Суоми, неторопливо шагая вдоль торговых рядов и уворачиваясь от снующих торговцев. У нее оставалось немного свободного времени и хотелось потратить его с пользой. Отвечая на многочисленные приветствия, она не замечала владельца инкрустированного плазмомета, сбивчивой иноходью следующего за ней. Пегас отыскал ее в толпе не сразу и теперь издалека наблюдал за ее движениями взором удивительно ясным для того, кто пьянствовал и предавался всяким одурманивающим удовольствиям целые сутки. Он не мог ответить, какая сила его толкает следовать за Суоми, но знал: за последние дни эта девушка была первой, кто заставил его почувствовать себя не отвратительно-паскудно, а хорошо. Просто хорошо. И даже прорехи, оставленные на одежде ее кинжалом, не могли испортить настроение.

Он добрался до пасмурного вида лавки с редкими книгами и заглянул вовнутрь. Изирель беседовала о чем-то с продавцом, клиентов почти не наблюдалось - разве что парочка скромного вида старушек, шептавшихся возле стойки со старыми бумажными изданиями неведомых периферийных миров.

Хмыкнув, "император" решительно толкнул дверь и вошел в помещение.

Внутри стоял тот специфический запах, которого можно ожидать только от старинных магических фолиантов - запах сухих трав, приправленный пылью веков, таинства и мудрости. Новый посетитель заслужил лишь мимолетного взгляда владельца лавки, успевшего оценить заинтересованность "клиента" в товаре.

- ...я могу подождать. Но будет жаль, если книга так и не доберется до перевала и до меня, - изирель говорила тихо, но пегас прекрасно ее слышал. - В и-сети подобной информации нет, увы.

Из-за стеллажей появился молодец в бордовом костюме с белоснежным воротничком - его вид явно предназначался для произведения впечатления на бройшен, любящих хорошо одетых мужчин. Увидев Суоми, красавчик подскочил к ней и пафосно заговорил:

- Вы ли это, бройшен Суоми? Сияние ваших глаз нестерпимо и не позволяет налюбоваться Вашей красотой...

Изирель украдкой поморщилась - иногда на книготорговца находили "затмения высокопарности".

- Ифанту, ты можешь просто сказать "добрый день"? - спросила она после приветствия.

- Глядя на Вас, несравненная, простые слова становятся неуместными, - ответил щеголь, расправив плечи.

- Бройшен Суоми пришла за книгой, заказанной два соннарда назад, - вступил в беседу владелец лавки, выразительно глядя на компаньона.

- О, я помню, милая бройшен, Вы с нетерпением ожидаете "Древние тайны окканарских клинков", но в том, что этот прекрасный фолиант, недостойный Ваших глаз, задерживается, нет моей вины, - Ифанту не выдержал, и поток его красноречия свернул в иное русло. - Контейнер застрял у МППшников, чтоб им всем отправиться в следующее рождение самой страшной из смертей.

Лицо щеголя на миг исказилось от прилива чувств. Эмоции уже готовы были прорваться наружу в виде нецензурной брани, но покашливание хозяина лавки заставило молодца взять себя в руки.

- Прости, Суоми, когда бюрократия завязывает свободному торговцу крылья узлом, это невыносимо! И эта сволочь Зарогги, чтоб ему лопнуть при почковании...

- Ифанту, пожалуйста!

- Что я сказал? - взвился мужчина. - Ты не любишь, когда о ком-то говорят плохо, но тебе ведь эта мерзкая рожа не портила сделок! А я имею право говорить о нем так, как хочу.

- Ты имел дело только с представителями его ведомства, а не с ним самим, верно?

- Он не лучше, будь спокойна.

- Попробуй ему в лицо повторить то же самое... смелости не хватит. А за глаза говорить гадости большого мужества не надо, - изирель качнула головой, и колокольчики роговых наконечников серебряно всхлипнули.

- В первый раз вижу такой редкий тип помешательства: заступаться за главу межпространственников! - не выдержав, фыркнул пегас, обратив на себя внимание собеседников.

- А Суоми у нас за всех заступается, - сообщил щеголь. - За Зарогги, за Кодорского, за Питера Пена, даже за эту пакостницу-ведьму Леди Годиву...

- Что, правда? - не поверил пегас.

- Чем они хуже других? - переспросила Суоми.

- Помилуйте, бройшен, Вы задали странный вопрос! Разве Вы не в Мирадуге живете?

- Не важно, где жить. Ситуация одинакова для всех миров: мы судим по тому, что нам преподносят. Видим не личность, а стереотип, не задумываясь, что под ним скрывается... Как можно рассуждать о тех, с кем не знаком и не сталкивался в жизни? А строить выводы, опираясь на эмоции посторонних, как-то убого для умеющих думать, не находите?

- О! Она опять за свое! - Театрально схватился за голову щеголь.

- Бройшен! Но мы ведь говорим не об абстрактных гражданах, а о тех, чьи дела говорят сами за себя. Или для Вас всепространственные пакости упомянутых господ недостаточный аргумент для того, чтобы спокойно назвать, скажем, того же Зарогги мерзавцем?

- Мерзавцем можно назвать почти каждого, если хорошо порыться в биографии и красочно преподнести найденные неприглядности. В каждом из нас есть гнусности, гадости и достойные презрения факты. Но если приглядеться, там же найдутся красота и что-то достойное любви. В каждой личности. И никому не дано говорить о других плохо, не имея на то веской причины.

- Вы всегда такая, бройшен? - пегас подобрался к девушке поближе, ловко оттеснив в сторону обладателя бордового костюма. Хозяин лавки, приподняв брови, многозначительно хмыкнул и скрылся в темноте за стеллажами с книгами.

Суоми повернулась к незнакомцу.

- Вам не бывает страшно? Нормальные поступки, верные шаги и действия кажутся нам глупыми, благородство и честность - проявлениями маразма, а подлость, измена и злословие выглядят нормой? Меня угнетает, что говорить друг другу гадости мы все умеем. А произносить хорошие, добрые слова либо стесняемся, либо просто не считаем нужным. И попытка пресечь чужую злобу воспринимается как что-то феноменально безумное. Видите, уважаемый, Вы сразу посчитали меня ненормальной. А я всего лишь хочу, чтобы в мирадуге было хоть немного больше добра... или меньше злости.

Суоми вздохнула и вышла из лавки, погруженная в свои мысли. Пегас последовал за ней, теперь уже не отставая.

- Бройшен, - он пылко взял девушку за руку и заглянул в ее глаза. - Меня покорило Ваше сумасшествие. Мы не могли бы встретиться? Я обещаю ради такого случая даже протрезветь...

Он понимал, что говорит не те слова и делает совсем не то, что нужно, но не мог действовать иначе - его мозг все еще оставался во власти многочисленных дурманов, испробованных за последние часы... Единственное, на что у него хватило сообразительности: крепко сжать руку девушки. И черное кольцо на его пальце касалось ее комма.

- Простите, уважаемый, но я не вижу необходимости в нашей встрече, - Суоми осторожно освободила руку, кивнула на прощание пегасу и быстро затерялась среди многочисленных торговых рядов.

А он остался, с улыбкой крутя черное кольцо, в которое перекочевала вся информация, имевшаяся на комме изирели. Как удобно иметь под рукой новейшие технические разработки - ведь не во всех случаях помогает магия.

Провожая девушку взглядом, пегас размышлял о том, что с наивностью в виде первозданном столкнуться можно не часто.

***

Прозрачная капля воды сорвалась с листа и заскользила по его щеке. В ноздри плеснуло ароматом нюнтретиса. "Зацвел, наконец-то!" - обрадовался он и, взбодренный этой мыслью, открыл глаза.

Она проснулась намного раньше, и ее милый силуэт, очерченный светом, выглядел восхитительно на черно-звездном фоне. Она каждый раз преображалась, стоило зацвести невзрачному синему цветку. Исчезали бешеный напор и агрессивная грация, уступая место нежности, певучести движений и мягкости. Он невольно залюбовался.

- Я думаю, что на этот раз стоит отправиться куда-нибудь в красное. Давно там не была, - ей не требовалось оборачиваться, чтобы узнать о его пробуждении, она это чувствовала.

- Неужели нельзя остаться в этом мире? Чем он плох? Тут сотни галактик, в которые мы еще не наведывались, миллионы звезд, к которым мы не приближались. Я устал прыгать по измерениям, эти бесконечные переходы, смены паспортов... Квандана, ненаглядная, я хочу ощутить под ногами полноценную планету, а не полметра искусственного грунта. Мне надоело засыпать и просыпаться в оранжерее, завтракать, обедать и ужинать - в оранжерее, отдыхать, летать и тренироваться - в оранжерее.

- Но ты же категорически отказываешься совершать перечисленные действия в каюте.

- Там еще хуже. Если бы ты разрешила...

- О нет! Переделывать свой корабль в миниатюрную Оншаду я не позволю. Деревянные переборки, мраморный пульт и инкрустация изумрудами??? Не выйдет!

- Это когда же я предлагал такое?!? - радиал вскочил с негодованием, желая хорошенько ее отшлепать, но она увернулась и запустила в него подушкой.

- Да ладно тебе, уж и пошутить нельзя, - русалка показала ему язык.

Он вздохнул, с грустью посмотрел на бесконечность, усеянную серебряной пылью звезд, и прошептал:

- Мне бы кусочек неба и горизонт...

- И горизонт, и небо, и облака - ты получишь их, мое самоотверженное сокровище, - она прижалась к нему. - Я знаю, что поступаю нечестно, слишком редко высаживаясь на планеты. Но давай переберемся (последний раз, обещаю!) в какое-нибудь красное измерение, а потом обоснуемся там, где пожелаешь. Эх, как жалко, что ты обычный волшебник, а не боевик - не имел бы тяги сидеть на одном месте.

- Боевая магия не для моего темперамента. Да и не могу я бродяжничать.

- Да... Тут у нас с тобой неразрешимость. Но что делать? Я не в силах сидеть на месте...

Она швырнула в него вторую подушку и помчалась в отсек управления.

- Догоняй! - крикнула она.

Ярли ринулся за ней, но, сделав несколько шагов по коридору, внезапно увяз в металлическом покрытии, обратившемся в желеобразную массу. Предприняв несколько попыток двигаться дальше, он замер, обреченно глядя на свои ноги. Донельзя довольная собой Квандана, медленно и вызывающе покачивая бедрами, подошла к любимому. Ее глаза светились озорством и восторгом: волшебнику не удавалось освободиться. А когда она оказалась достаточно близко, он ловко подпрыгнул, словно и не существовало никаких препятствий, приземлился, ощутив под ногами надежную поверхность, и заключил ее в объятия.

- Попалась!

В отсек управления Ярли принес ее на руках и усадил перед пультом, нежно поцеловав. Этот ритуал повторялся изо дня в день в течение нескольких соннардов, но не надоел - каждый раз они придумывали новые заклинания.

Он устроился в соседнем кресле. В пилотировании чародей по-прежнему ничего не смыслил, да и не стремился, понимая, что Квандана слишком трепетно относится к своим преимуществам. Ей важно уметь больше других, она постоянно доказывала себе, что способна ЖИТЬ, и подтверждала это любыми способами. Было время - грабила, убивала. Сейчас, когда ему удалось немного утихомирить ее агрессию, она старалась вырваться вперед за счет иных возможностей. И он тщательно сохранял эту дистанцию, пропуская ее вперед. Радиал оставил себе для самосовершенствования только те области волшебства и науки, которые были ей не интересны. Ярли всячески избегал боевой магии, тщательно скрывая, сколь многому успел у нее научиться за время, проведенное вместе. И все это, чтобы их "вместе" не закончилось.

Он - спокойный и уравновешенный, но сходящий с ума от одного ее взгляда - не любил авантюр и не позволял ей влипать в истории, удерживал ее на расстоянии от опасностей, насколько мог. И оба любили эту игру: она рвалась вперед, а он ограждал любимую от искушений прежней жизни - нелегальной, беззаконной, неограниченной ничем и никем.



Он так и не смог забыть ужас, когда, проснувшись однажды, не обнаружил ее рядом. Оставленное послание гласило: "отправилась поразвлечься"...

Квандана вернулась через пять стандартных суток, едва дышащая, с двумя сломанными ребрами, трещиной в челюсти, обгорелыми пальцами левой руки и простреленной ногой. Но счастливая.

Ее скоростная капсула была нашпигована трофеями, а из новостей он узнал, что его возлюбленная единолично выпотрошила тщательно охраняемый звездолет, перевозивший уникальные ювелирные изделия из личной коллекции королевского дома Буроров. О дерзости ограбления и стоимости украденного голосили все новостные службы, а о количестве жертв Ярли предпочел вообще не читать.

Две десятидневки подряд он ухаживал за ней, используя свою целительную магию. И смог успокоиться, только когда Квандана полностью выздоровела. В ту ночь волшебник не спал - смотрел на нее, мирно спящую, нежно-трепетную, и не верил, что у него хватит сил остаться рядом. Он ушел, не дожидаясь ее пробуждения, захватив с собой только боль и воспоминания.

Тогда Ярли не знал, что будет делать; он бежал. В другую галактику, а после - в иное измерение. И чем дальше он уходил, тем бесцветнее становилась жизнь. А в крошечном, почти заброшенном космопорте на затерянной планете понял, что дальше идти не в силах. Он смотрел на тусклое табло с расписанием редких рейсов и знал: больше не сделать ни шага. Он не мог. И не хотел.

- ЯРЛИ! - Квандана подбежала и прильнула к нему, будто во всех мирах он был единственным носителем тепла. Радиал не понимал, как она его отыскала. В ней вдруг не осталось ни ярости, ни агрессии, ни буйства; в его объятиях дрожала маленькая девчонка, потерявшая саму себя миллионы, истерзанных слезами, ночей назад.

- Квандана, мне...

- Молчи! Я знаю... Я постараюсь держать себя в руках, хотя не обещаю, что получится. И никуда тебя больше не отпущу. А если ты сам надумаешь уйти, я убью тебя, - она снова была прежней. И огонь, проснувшийся в глазах, в любую секунду мог вырваться наружу неукротимым вихрем. - Пока я жива, ты не достанешься другой, слышишь!?

...Она действительно старалась. "Развлекалась" тем, что ругалась с пиратами, андерами и прочими отщепенцами космоса, а потом убегала, уводя корабль и яростно отстреливаясь. Раз десять им приходилось менять звездолеты, пару раз лишь благодаря везению оба оставались живы, но он всегда был рядом. И если удавалось - удерживал ее от безрассудства. В противном случае - помогал всем, на что был способен.

И никогда больше не выглядывала наружу беззащитная девочка-Квандана, но Ярли помнил, что она существует...



- Так-так... Имперская конвойная флотилия направляется к звездной системе Афтиро, - Квандана почти влипла в трехмерное изображение на экране. Она вызывала на экран подробности, пока не обнаружила искомое. - Так и есть! Видишь - этот кораблик-транспортер? На нем, как правило, перевозят музейные ценности и всепространственные редкости. А уж если такой эскорт, значит, императору везут что-то особо ценное, - она повернулась к радиалу с мечтательной улыбкой. - Ярли, может, пощекочем ему переборки?

- Квандана, ну, скажи - зачем??? Зачем это снова? Чего тебе не хватает в жизни?

- У-у-у, - она зажмурилась, моментально превратившись в томную самочку сарвана, - действий. Жизни. Огня. Битвы. Смертоносной магии. И приключений, мой милый. Огромного количества приключений. Все остальное у меня уже есть - больше желать нечего...

- Неужели совсем нечего?

- Ну, разве что ножичка синей изирельской стали...

А! Что же я забыла-то? С прошедшими праздниками вас всех (не зависимо от того, у кого что прошло - Новый год, Ханука, Рамадан, Рождество)! А вообще с моей памятью я должна поздравлять сразу списком. Так что я на будущее поздравляю вас и с 8 марта, и с 1 мая, и что там еще - сами посмотрите по календарю, ладно? А то ведь забуду, ТОЧНО забуду.

И с днями рождения (кому причитается)!

Поздравляю!

И целую заинтересованных (один раз в макушку).



В дополнение: Всем любителям фантастики хочу порекомендовать рассылку "Реальная нереальность: классика научной фантастики". Название говорит само за себя, так что комментировать я не буду. Выходит рассылка еженедельно, подписаться можно здесь: http://subscribe.ru/catalog/lit.writer.skyfi.



Элиша