ДОБРЫЙ ДЕНЬ. КОМУ ПРИХОДИЛОСЬ, КОГДА НИБУДЬ ОДИНОЧИТЬ?

Одиночество – удел человека. Даже самые близкие люди далеки друг от друга. Человек любит не другого человека, а себя в нем, свою идею, свой образ, свое представление об этом человеке, свою концепцию. И идет на жертву ради этого фантома. Только в начале сближения они размещают друг в друге одни иллюзии, сблизившись – противоположные. И ты не сможешь любить пока не освободишься от своих претензий, притязаний, иллюзий. Но любить надо иначе жизнь станет пустой – а это смерть при жизни организма, твое существование наполняется проблемами, начинают преследовать неприятности. Рушится все: твой дом становится чужим, твоя работа перестает приносить доход и радость, тело начинает болеть, а дети расстраивать и отворачиваться от тебя. Любить невозможно, но любить необходимо, иначе обречен на фатальные разрушения и страдания. За выходные прочитал «Книгу песен» Петрарки. Что-то захотелось старенькой поэзии. Может, влияет большой промежуток времени между нашим проживанием. Но мне не совсем понятна его любовь к Лауре. Замужней женщине, имевшей одиннадцать детей. «Коль не любовь, сей жар – каков недуг меня знобит?». И он продолжает любить, после ее смерти. Практически всю свою жизнь. Десятки лет. Но все это время, он занимался наукой и искал славы в ней? Может эти чувства, были нужны больше ему самому, для творческих и научных прорывов, а эти чувства являлись музой? Так неужели эта любовь не носит потребительский характер? Наверное, этими мыслями, сейчас я начал спорить, не только с Вами, но и со многими критиками. А может наоборот, Вы со мной согласитесь. Я же не знаю. «Уже не о чем не помышляю я, кроме нее» Эти строки он написал перед самой своей смертью, когда Лаура уже была мертва более 25 лет. Может в своих чувствах он, и остановился на самой начальной стадии любви и смог пронести это состояние через всю жизнь. Он идеализировал любимого человека. И возможно наступит день, когда и мы придем к тому, что видимые алмазы превратятся в уголь, а чудо из чудес превратится в серый пепел обыденности. "...Когда же обманываются в тебе, если не толстокожий, переносится тяжело. Это так же больно, как и обмануться самому, выглядеть от разочарования кого-то серостью - унизительно!" И если развеется мираж об идеализации, то собственно, что мы теряем. Мечту, мираж или сон наяву? Стоит ли оплакивать сны? Но я считаю, что это не так, любящий может увидеть высшую истину о интересующем его человеке. Ту, которую он сам может не видеть, в себе и не чувствовать. Разве не сталкивались Вы с ситуацией, когда один спрашивает другого: - «за что ты меня любишь?» - «За то, что ты есть» и этого вполне достаточно для любви. И я считаю это правильно, я сейчас просто рассуждаю, не вдаваясь в частности. Настоящая любовь, когда из состояния «Для себя» человек должен перейти в состояние «Для тебя». Ему вынашивать лучшие части души любимого человека, именно тут, на мой взгляд, правда и вероятность чуда, которое все же есть. Человек будто бы отказывается от себя, ради любимого, но при этом ничего не теряет, а только выигрывает. Потому, что он теряет частичку себя, а выигрывает себя целостного. Он как бы рождается заново как личность, и состоит уже из двух я дополняющих друг друга, может маразм, но это моя теория. Разве это не чудо? А как же чертенок №13. И тогда разрушаются перегородки эгоизма и обособленности. Но, к сожалению, чаще господствует все же эгоизм. Это или страх, недоверие, боязнь быть подчиненным и ПРИРУЧЕННЫМ. Но большинство старается бороться за первенство утверждения себя. Это уже не любовь. Хотя большинство ее так называют. А потом уныло смотрят на тускнеющий уголь, сожалея и считая себя обманутыми алмазным блеском. Не понимая и не видя вины в себе самом, в своих страхах и полном недоверии… Но вернемся к кансоньетам Петрарки:

Лелея мысль, что гонит одиноко

Меня бродить по свету, я грущу

О той, кого мучительно ищу,

Чтобы, увидя, каяться глубоко.

И вот опять она чарует око.

Но как себя от вздохов защищу?

Та, перед кем душою трепещу, -

Амуру недруг и со мной жестока.

И все же, если не ошибся я,

То проблеском живого состраданья

Согрет ее холодный, хмурый взгляд.

И тает робость вечная моя,

И я почти решаюсь на признанье,

Но вновь уста предательски молчат.

Присылайте мне из своих коллекций интересные истории и сказки, а я уже  начну рассказывать свою, тем более актуальная – про юного  одаренного скульптора и девушку  :)))

Мадонна

На земле еще возможно найти уголки, не тронутые временем. В них существует особый аромат прошлого, который наполняет жизнь тонкой красотой, поэтическим восприятием природы. Бродя по этим местам, словно наталкиваешься на следы чьих-то мыслей, искренних чувств, на теплоту рук, легкую печаль улыбок и светлые слезы воспоминаний. Многие поколения людей сменили друг друга, передавая эстафету любви и грез.

В старинном бенедиктинском аббатстве близ Геттингена забытый судьбой дремал столетним сном парк. Развалины храма и несколько замшелых строений для монахов задумчиво глядели в темную глубину озера. Парк был огромным, и со всех сторон его окружала высокая стена, оплетенная плющом и дикими розами. По извилистым дорожкам, тенистым аллеям, среди фруктовых садов, разделенных цветниками, в течение веков прошло столько ног! Сколько губ шептало молитвы, сколько судеб нашло разрешение в монастырских стенах! Тишина царила в парке, и пение птиц не рассеивало ее. Деревья, горы, небо внимали чудесному покою, который, как волшебный цветок, распускался над старым аббатством. Днем он прятался под густыми кронами кленов, в плачущих ветвях серебряных ив, под темными шатрами могучих елей, а ночью превращался в бутон лунного цветка, чьи корни могли питаться лишь монастырской благодатью.

В самом глухом углу парка, у стены, где протекал светлый ручей, стояла небольшая фигура мадонны. Ее прелестная головка с тонкими и невероятно милыми чертами лица была опущена, и чтобы встретиться с ней взглядом, необходимо было стать на колени. По-детски припухшие губы, глаза таили едва заметную улыбку. Густая волна мраморных волос, обрамляя лицо, смыкалась на затылке и волнами расходилась по плечам и груди. Удивительное совершенство не портило отсутствие кистей рук, протянутых в милосердном жесте к встречным. Какой-то монах-бенедиктинец привез эту скульптуру из Вероны. Она стояла в храмовой капелле, а когда здание разрушилось от времени, ее перенесли в парк. Привлекая к себе внимание, мадонна была средоточием всего парка и, естественно, чудеса, рассказываемые о ней, не казались плодом фантазии.

В тихие лунные ночи фигуры монахов, облаченные в белые рясы, приходили к мадонне и становились перед ней на колени. Звучал торжественный хор, одна за другой летели молитвы к озаренным небесам, пока мраморная статуя не оживала. Дивный голос сливался с пением бенедиктинцев, и души человеческие трепетали от блаженства и любви. Как эхо сияющих звезд, молитвы повторяли ангельские хоры. В эти святые моменты безрукая мадонна вновь обретала свои благодатные ладони, и с них сыпались лепестки белых роз. Как естественно встает в воображении эта сцена! Но не менее чудесна история самой скульптуры.

Рассказывают, что много лет назад в Италии жила прелестная девушка по имени Мария. Когда она появлялась на улице, художники любовались ею, вдохновляясь творчески. Священники наперебой приглашали ее на службы в свои соборы, чтобы привлечь прихожан. Простые люди сбегались взглянуть на девушку, веря, что ее взгляд принесет им счастье. Ангелом Вероны прозвали ее, и никто не сомневался, что красавицу ждет чудесная судьба. Юноши мечтали о ее, любви, но не могли понять, кого же она предпочтет, ведь казалось, что сердце ее было раскрыто каждому, и доброта одинаково изливалась на всех.

Среди юношей лишь один мог не ждать и не искать благосклонности Марии. Звали его Луиджи, был он художник, и бесчисленное множество портретов девушки заполняло его мастерскую.

Он так проникся ее красотой, что знал каждую черточку ее лица. Однажды он стал высекать из мрамора ее фигуру в образе мадонны. Но так легко изображаемая на рисунках внешность Марии не давалась ему в камне.

А в это время герцог Вероны заслал сватов к родителям Марии. «Все, что принадлежит мне, будет принадлежать Марии», – поклялся он. Никто не мог понять, что случилось, но ангел Вероны согласилась на брак, который ей вовсе не был нужен! И славу, и поклонение, и любовь – все имела она в избытке, не обладая титулом, богатством, знатными покровителями.

Но брак с герцогом не изменил Марию. Только теперь она выходила на улицу и золотом мужа осыпала мостовую. Вскоре все нищие и бедняки Вероны забыли про свои несчастья. Наполнив руки людей щедрым подаянием, Мария брала лютню, пела, и святым восторгом горели сердца, лились слезы, и горячие молитвы возносились к небесам за прекраснейшую женщину Вероны. Люди, прослышав об этом, спешили в город из самых дальних уголков Италии.

Не мог герцог вынести добродетелей своей жены. Расточая его богатства, она еще одаривала каждого встречного своей добротой и любовью. «Нет! – наконец решил герцог. – Жена должна принадлежать только мне, так же как мое золото. Хватит делиться с грязной беднотой. Я не могу отдать Италии свое состояние и тем более свою супругу». Он запретил Марии раздавать деньги, играть на лютне и петь. Она нарушила его запреты. Тогда в гневе он отрубил ей кисти рук и запер в своем доме. Страшно страдала Мария, но сумела бежать. Дорога привела ее в дом Луиджи, и он спрятал ее у себя. Однако нашлись доносчики, стража явилась к Луиджи, но девушку не нашла в мастерской, лишь чудесную скульптуру мадонны, как две капли воды похожую на Марию. И так же, как у Марии, у фигуры не было рук. Сам художник с нескрываемым изумлением смотрел на мадонну и не мог объяснить, когда же он сумел создать этот шедевр. Стража герцога не тронула его. Луиджи, меж тем, был настолько потрясен случившимся, что постригся в монахи. Он покинул родину вместе со своей скульптурой, чтобы поселиться в одном из монастырей бенедиктинцев. Обрел ли он мир и покой для своей души, – неизвестно. Только никогда больше в своей жизни не брал Луиджи в руки ни карандаша, ни резца.

Жду ваших отзывов и историй...ГУДВИН