Более широкий спектр материалов по философии и психологии повседневной жизни, подборки юмора и лирики вы можете увидеть на сайте  http://ns-protocarriera.sbn.bz. Сайт обновляется часто.

---

Выпуск 4. Опасности владения искусством перевода.
 

Упрощённый взгляд на вещи обычно приводит к мысли, что владение каким-либо искусством даёт человеку какие-то неоспоримые преимущества. Однако вы из собственного опыта можете вспомнить, что это не так. Человек, который ничего лучше других не умеет и ничем особо не интересуется, может с затратой одной сотой возможностей своего ума торговать чем-либо на базаре и жить безбедно, а поэт, артист, музыкант, учёный зачастую как бремя несут свои таланты, свой особый склад ума, который мог бы взметнуть их к мировой славе, но чаще заставляет прозябать в нищете, безвестности и неудовлетворённостью жизнью. А тупые, но обеспеченные, ещё как в насмешку его таланту завидуют. Но может быть не так дело обстоит с физическими способностями? Там свои особенности. Акробат ловкий, боксёр может легко отлупить среднестатистического человека. Но на самом деле, акробат имеет больше шансов сломать себе шею от недостатка ловкости, чем еле передвигающаяся старушка, боксёр получает тумаков больше того, кто искусством бокса не владеет, и имеет больше шансов заполучить потом заболевание головного мозга — как, например, Мохаммед Али получил к старости болезнь Паркинсона. Айртон Сенна мог считаться самым лучшим водителем на земле — и где он теперь? Погиб за рулём. Но он был гонщик и знал, за что рискует жизнью, а за что рискуют и гибнут наши лихачи? 

Погиб начальник – он по пьянке с автотреком
Дорогу спутал, не смирив машины бег.
А мы мечтали, чтобы стал он человеком!
Ну а сбылась мечта б? – Погиб бы человек!

N.S. Из луча «Сюжеты»

 Подобные опасности связаны и с искусством перевода (имеется в виду умение извлекать скрытую информацию из речей, текстов, поведения, событий и явлений, но в основном — умение понимать то, что люди не говорят явно или вообще склонны скрывать). Лишние знания иногда могут помочь, но ведь очень часто люди терпят большие неприятности из-за того, что сунули нос, туда, куда их не просили, узнали то, что им не полагалось, блеснули знаниями, там, где не надо. 

В простой компании глядят на дурака,
Что нос дерёт: Чужих два знаю языка.
Себе в обиду пьяный трёп его вменили —
Ну и воздали: всей компанией вломили.

N.S. Из луча «Сюжеты»

В реальности всё было хуже. Во время маргинального застолья один спесивый гражданин, желая показать своё отличие в лучшую сторону от собутыльников, произнёс пару фраз по-немецки, те оскорбились намёком на свою тупость и убили обидчика (забили до смерти). Можно представить, что вряд ли он им выдал нечто более глубокое, чем: Зетц дихь. Ду бекоммст айне цвай. — Типовой набор, который получает школьный двоечник при неудачной попытке ответа, но этих знаний ему хватило, чтобы лишиться жизни.

Вы думаете, что Штирлицу не приходила в голову дурная идея поразить своих коллег по СД блестящим владением русским языком? Но он понимал, что это была бы последняя гастроль артиста, хотя у него, может быть, тоже ниже спины зудело помочь Шелленбергу слово «колхоз» в кроссворде угадать. Но утерпел он и выжил, и в кино всё так красиво получилось, хотя жизнь шпионская не только мёдом полита и цветами усыпана, встречаются в ней и другие вещества: 

Шпион тайник нашёл для почты от связного. —
Ох, и ловкач я! — ликовал шпион.—
Нет места более укромно-потайного! —
Но вляпался в обычай местный он. 

Шпион залез в тайник, посланье в него втюхал.
Крадучись, вылез. Огляделся. — Никого!
Но, осмотрев себя и тщательно обнюхав,
Он понял: Там был кто-то до него!

N.S. Из луча «Слепки и ляпы»

 Но, вернёмся к искусству перевода. Ещё века эдак за три с половиной до Штирлица Шекспир по-дружески советовал не особо распространяться насчёт обладания чем-либо:

Have more than thou showest,

Speak less than thou knowest… —

(Имей больше, чем показываешь; говори меньше, чем знаешь. — Здесь ещё видно местоимение «ты», которое ныне сохранилось лишь в обращении к Богу да в поэзии, и форма второго лица глагола. Те, кто вдобавок к английскому, знает ещё толк в немецком, заметят соответствие, ведь в основе английского лежит грамматика германских языков.)

Шекспир допускает, что знать можно много, но лучше о лишних знаниях помалкивать: слово — серебро, молчание — золото! Современные же мудрецы в надёжность управления своим же собственным языком верят слабо и, потому, считают более безопасным просто лишнего не знать: меньше знаешь — спокойней спишь!

Надо сказать, что не только маргинальным личностям друг перед другом и шпионам перед своими вражескими коллегами опасно блистать знаниями, большинство обычных начальников тоже не любит, когда подчинённые излишне умничают. Только наиболее целеустремлённые научились приглушать в себе эту антипатию ради пользы дела, а которые из простецких — во имя развала России (и других стран СНГ) давно уже разогнали мало-мальски мыслящих личностей из досягаемых окрестностей по всем уголкам Земли.

Итак, первая опасность: получить неприятность за свои точные знания от других.

Но, в том-то и дело, что знания эти бывают точными далеко не всегда, а тот, кто хоть немного заинтересовался психологией — считай, пропал навеки: ему всегда будет чудиться, что он, прочитав три популярные брошюры — уже крупный специалист, крупно разбирающийся в людях. Особенно хорошо подобное заблуждение укореняется в мозгах тех, кто рулит людьми с пониженным правом на адекватный ответ — учителя младших классов, большие начальники, ну и ещё некоторые категории, например милиционеры или из прочих служивых кто. Иногда из такой псевдопроницательности проистекают забавные ситуации, ведь люди говорят на разных языках, и неумело пытаться подстроиться под чужой язык — всё равно, что гавкнуть на собаку: вряд ли она примет это за знак уважения и комплимент, скорее ничего не поймёт или обидится:

 

Хотел удивить собаку
Познаньем её языка,
Но пёс нагнал в него страху
И покусал слегка. 

Видно, чего не так понял
Простой малограмотный пёс.
Ну а оратор — знал, что ли,
Чего по-собачьи нёс? 

Тут время и мудрость капнуть —
Чтоб личным умом блеснуть! —
Прежде, чем что-то гавкнуть —
Подумай: А как поймут? 

N.S. Из луча «Слепки и ляпы»

Иногда разговор на малознакомом языке приводит к неожиданным результатам.

В нашей конторе двое любят пересказывать фильмы, особо не заботясь о том, охота ли кому-либо их слушать. Жанна пытается передать логическую структуру фильма, но к середине пересказа у неё половина логических цепей рвётся, но зато появляются новые, неизвестно откуда взявшиеся, приходится возвращаться к началу, ликвидировать возникшие несостыковки и так по нескольку раз. Хорошо, что свои произведения словесного жанра она предъявляет широкой публике редко, так как, будучи натурой флегматичной, мало встречает фильмов, которые трогают её чувства настолько, чтобы ей захотелось предать свои впечатления другим. Но пока, закончить свой пересказ фильма раньше, чем у слушателей закончится терпение, является для неё недосягаемой мечтой.

Другое дело Филатов. Его впечатляют боевики, и рассказ он ведёт динамично: в пересказе участвуют все части организма, а словесной логике отводится далеко не ведущая роль. То есть, рассказ состоит из изображения действий героев, используя выразительные возможности собственного тела, а речь сводится в основном к изображению звуков фильма: ударов, треска, падения, выстрелов и визга автомобилей, то есть сплошные: Вжик! Трах! Бах! Тыц! На! А! У! О! — и всё это сопровождается самыми энергичными движениями всех мышц и мимикой лица. Две минуты — и фильм пересказан. Слушатели, по его мнению, должны получить при этом полное впечатление, как будто в кинотеатр сходили.

И вот, однажды один из сотрудников решил спародировать Филатовский пересказ фильма перед Марьванной, для которой ещё в большей степени чем для Филатова передача эмоций в речи была куда важнее красоты и логической точности изложения. Зрители были, и спектакль состоялся: Марьванна, а Вы видели этот фильм, где этот этого: Тыц! А тот ему: На! А которые — Вж-ж-ж! — подъехали, говорят: Ах вы! —и бах-бах! — и затем тот же набор звуков и дёрганий, но абсолютно нелогичный и бессвязный, так как никакого фильма не имелось в виду, а просто в гротескном виде воспроизводились изобразительные приёмы Филатова в порядке их припоминания автором интермедии. Спектакль продолжался минуты полторы, на большее вряд ли хватило бы запаса звуков и жестов. Мы давно уже научились загонять свой смех в глубины организма или оставлять его на потом. Ожидаемой реакцией было то, что Марьванна узнает ужимки Филатова, и мы все вместе посмеёмся — не обидно и над кем-то, а просто, потому что нашли способ себя повеселить: и жить приятней, и для здоровья полезно. Однако, всё закончилось совершенно иначе. Марьванна сохраняла серьёзность и внимательность в продолжение всего микро-шоу. Артист уже выдохся, решил что фокус не удался и уже собирался сдаться и объяснить на словах, кого он пародировал, то есть признать провал демонстрации своих способностей передразнивания и подражания. Но тут главная зрительница закончила обработку данных и выдала результаты своего анализа.

— Ты знаешь, — сказала она, — теперь я точно вспомнила: я видела этот фильм. После чего она рассказала продолжение эпизода и ещё кучу подробностей, а совершенно офонаревший пародист побрёл на своё место, пытаясь сообразить: А что же в действительности он смог выразить своей игрой? Потом, правда, этот эпизод он включил в золотой фонд своих смешных историй, хотя суть происшествия от этого яснее не стала.

Но эта история закончилась просто неожиданно и забавно, но большинство примеров подобного артистизма приводят к неприятным последствиям: ведь рассказывая о ком-то, человек часто играет его поведение, манеру речи, старается передать его чувства — естественно, как он их понимает сам, а понимает обычно не совсем правильно. Отсюда — сплетни, интриги, разрывы между друзьями и подругами и т.д. Если каждый не сможет передать только пятую часть истины, то уже после третьего передаточного звена от правды остаётся половина, вторая половина — естественно, домыслы. 1,0-0,2=0,8; 0,8х0,8х0,8=0,512 — такие математические основы сплетен и слухов, основанных на неточном переводе неявно переданной информации.

Неточное понимание — вторая опасность искусства перевода.

Третья опасность любого, даже абсолютно точного искусства перевода — это опасность для собственного организма. Есть в творчестве Лескова старинный диагноз сумасшедшего: Библии начитался! Простым людям казалось, что от святой книги не может быть вреда, она открывает только дорогу к праведной жизни, что для многих тогда казалось очень важным. Однако многие богословские вопросы настолько сложны для понимания, что неподготовленный ум слетал с катушек, пытаясь въехать в хитросплетения непривычной и обширной информации. То есть, от лишних знаний может быть очень большой вред. Эта опасность — в прошлом, теперь средний уровень знаний стал выше, и от трудностей учения с ума практически не сходят. Но другая опасность для организма в лишнем знании остаётся всегда.

— Хотелось бы научиться читать чужие мысли? — спросил один молодой человек, развлекая свою девушку непринуждённой болтовнёй.

— А зачем? Это ж такая гадость! — весьма мудро ответила та.

Действительно, у самого хорошего человек процесс обработки мыслей в поисках истины или определении плана дальнейших действий включает в себя рассмотрение (хотя бы для того, чтобы потом их отбросить) довольно неприглядных вариантов. Что уже говорить тогда о людях средних достоинств? Но ведь многие люди очень болезненно относятся к тому, что о них говорят и думают другие, они всеми способами пытаются это узнать — чтобы потом страдать и травить себе душу. Хотя чего уж проще: зарубить себе раз и на всегда, что о нём (как и о каждом) за глаза говорят и хорошее и плохое, говорят не всегда зло, чаще — чтобы просто поболтать, что большая часть этой болтовни не будет иметь никаких неприятных последствий и, если быть выше всего этого, то слухи и сплетни не в силах ужалить того, кто сам себя не мучает по их поводу. Предлагаемые вам материалы посвящены достижению успеха, а об успешном человеке говорят больше, в том числе и не очень лестного. Не хочешь быть темой злословия — отправляйся в лес отшельником. Многие же из известных людей даже стремятся к скандалам, чтобы лишний раз напомнить о себе. Действительно, для успеха забвение и равнодушие страшнее злословия.

Ещё пример.

Обычное семейство. У бабушки — диабет и гипертония. Ей нельзя расстраиваться, её и не расстраивают. Но ведь бывают в жизни и неприятности. Вот дочка с зятем и внучкой приезжают в гости как раз после одной из них (например, у внучки спёрли мобильник). Как они не стараются, но сожаление, какие-то полунамёки, желание что-то выяснить или уточнить слегка проскальзывает и бдительная бабушка легко и абсолютно точно переводит для себя эту пантомиму как: Что-то случилось! — и начинает допытываться, что же именно. Молодое поколение увиливает как может от ответа. Бабушка настойчива, уверяет, что не будет ругаться и расстраиваться, что в жизни чего только не бывает, но она просто должна быть в курсе всех дел, и с кем если не с близкими можно делиться своими проблемами и переживаниями. В конце концов молодёжь, в очередной раз попавшись на удочку, всё выкладывает. Естественно, вскоре попытки бабушки сдержать своё слово уступают обычной реакции: находят применение и скандал, и расстройство, и повышенное давление и таблетки.

Здесь народная мудрость меньше знаешь — спокойнее спишь означает заботу о личном здоровье, так как лишние знания представляют для него большую опасность. Конечно, для нормального человека необходимо знать и неприятную правду — для того, чтобы попытаться исправить положение или сделать выводы на будущее. Но там, где человек не может ничего исправить, а будет только терзать себе душу, неприятную информацию лучше не знать. Вообще, можно предположить, что не больше одной десятой части всех ситуаций, где мы можем перевести на понятный для себя и окружающих язык скрытую сопутствующую информацию, достойны того, чтобы мы упражняли свои мозги в переводе. Остальные ситуации — либо бесполезны и понапрасну отвлекают время и умственные усилия (а человек, стремящийся к успеху, не может позволить себе роскошь слишком часто отвлекаться по пустякам), либо вообще таят в себе опасности для здоровья и даже жизни.

Но, если плоха одна крайность, то это не значит, что хороша другая — всякое правило, даже самое мудрое, имеет область своего применения, за пределами которой оно превращается в абсурд. Истина обычно лежит посередине. Кто не знает людей или примеров из личной жизни, когда проходила мимо удача, рушилась судьба и карьера, происходил разрыв с любимым человеком из-за того, что неправильно были истолкованы какие-то намёки или переведена понятный язык иная неявная информация. Поэтому, искусство перевода, всё-таки — одно из самых важных искусств в жизни, а самое большое искусство в жизни — умение применять себе на пользу свои способности: надо уметь угадать Свой Шанс по самым незаметным признакам, успешным людям удаётся это делать.

Итак, рассмотрение особенностей искусства перевода позволило нам обнаружить целых три универсальных правила практической философии успеха:

1. Любая мудрость, имеет область своего применения, за пределами которой становится абсурдной или даже опасной. — Предупреждение тем, кто любит поучать другим штампованными поучениями, например пословицами и цитатами, и оружие для тех, кому приходится защищаться от людей, лучше всего разбирающихся именно не в своём деле.

2. Умение сосредоточиться на главном, не распыляясь по пустякам — необходимое условие любого успеха.

3. Главное искусство успешного человека — умение применять себе на пользу свои способности, особо не надеясь на то, что кто-то их вовремя заметит, хорошо оплатит и вознесёт вас к вершинам славы и успеха только за то, что вы такие хорошие.

Таковы основные особенности искусства перевода, но тема эта — бесконечна: расшифровка скрытой и неявной информации лежит в основе большинства событий человеческой жизни.