Прошедшийянварь войдет в историю как самый теплый за последние 262 года. Перекрыты все абсолютные максимумы для этого месяца. Среднемесячная температура за две первые декады превышена сразу на 6,1 градуса.
Завершающийся февраль, набрав отрицательную динамику, пытается удивить холодом, забыв про календарь.
Отправляясь с одной из групп в Петергоф, невольно выключаешь из памяти все его притягательные летние моменты, и под мирный (мерный) голос экскурсовода задумываешьсяо своем, рождаемом декорациями улиц – проспектом Стачек, например. Начинается проспект с Нарвских триумфальных ворот, что недавно стали музеем. Оказалось, что внутри массивных стен есть пространства для выставок, частая смена которых приводит сюда готовых удивляться историческим атрибутам мальчишек.
А рядом небольшой переулок приводит в парк, очертаниями прудов сохранивший память о Екатерингофе, дворце со многими затеями для Екатерины I задуманных.
За Кировским универсамом – Промышленная улица, по дворам которой стелетсяаромат мыловаренного производства.Здесь начинается «кировский городок» одним из первых в ХХ веке, принявший в 2-3х-этажные коттеджи рабочих производственной окраины.
Выехав за границы центральных районов Петербурга, мы оказываемся в среде постоянно сменяющихся историческихдекораций: памятник Кирову
и ограда парка им.9 января, окружавшая собственный садик у Зимнего дворца и оказавшаяся в этих местах после одного из ленинских субботников, классические очертания дачи графини Е.Р.Дашковойи корпуса Путиловского завода. Историческая мозаикаинеожиданность ракурсов.
Архитектурный облик проспекта приобретает единство за Комсомоль-ской площадью.Архитектура сталинского ампирасогрета здесь силуэтами башен и гигантскими арками в дворовых пространствах. Разнообразит несколько помпезный характер магистралитеплая облицовкастанции метро «Автово». Внутри те же признаки послевоенного «благополучия», но есть неожиданность в нижнем вестибюле этой станции. Она оформлена стеклянными колоннами
гигантского ордера. Это редчайший случай исполь-зованияявно не облицовочного материала.Таков один из вестибюлей первой линии ленинградского метро. Его решено было сделать нарядным. Учитывая то, что это безэскалаторная станция, подземный зал мог быть большим. Вдова одного из архитекторов проекта, Евгения Левинсона, в своих воспоминаниях пишет о том, как ее муж додумался об оформлении знаменитых
стеклянных колонн. “В Доме Архитектора были напольные лампы, подставки которых были сделаны из хрусталя, взятого из остатков балюстрады, которая когда-то огораживала алтарь Смольного собора. Балюстрада та была выполнена по рисунку Стасова. Стекло как пластичный радостный материал привлек внимание архитектора,и он решил использовать его в оформлении станции.
Ливинсону пришлось преодолеть сопротивление коллег-экспертов и технологов, которые говорили, что невозможно поставить стеклянную колонну. НоЛевинсон хотел пойти дальшеи создать стеклянным еще и пол. Особую роль здесь должна была играть подсветка.
Ноне позволили разыграться фантазии. Вестибюль получился незавершенным.
Левинсон преодолевал еще и сопротивление идеологов, которые говорили, что мозаику с изображением МАТЕРИ-РОДИНЫ, богомольные старушки могут воспринять как изображение Богородицы. Был прецедент московского метрополитена, где уже существует изображение Матери-Родины и пожилые москвички проходят мимо крестясь.
В конце пути туристов ожидалБольшой Петергофский дворец и, занесенный снегом Нижний парк. Он единственный из фонтанных парков на свете уже потому, что его границей является море. Еще без признаков весны, он, удивленный наступившим холодам,как бы вычерчивает ветвями деревьев строки И.Бродского: