Сейчас можно дать более взвешенную оценку событиям, которые, казалось бы, должны были занять более заметное место на страницах газет и в телеэфире, чем разборки с одним из российских олигархов. Мы имеем в виду визиты российского президента в Испанию, Германию и Молдову. Только один из этих визитов - в Испанию - носил официальный характер и сопровождался положенными в этом случае почестями и церемониальным протоколом. Как подчеркивали российские и зарубежные СМИ, это был первый официальный визит президента России за границу. Но при всем нашем уважении к королю Испании Хуану Карлосу и премьер-министру Хосе Марии Аснару мы до сих пор теряемся в догадках, почему именно Испании была оказана такая честь. Говорят, что одной, чуть ли не главной причиной было то, что Аснар был первым иностранным главой правительства, который поздравил Путина с назначением и.о. президента.

Если это так, то это первый в истории дипломатии случай, когда причиной столь масштабного события, коим является государственный визит, явилось столь ординарное протокольное событие. Одно ясно: роль Испании в европейской и мировой политике не могла диктовать необходимость такого визита. Единственным его оправданием было стремление российского президента побыстрее встроиться в шеренгу мировых лидеров -- как говорят, мир посмотреть и себя показать. Как принято в таких случаях, президента сопровождала супруга Людмила, и в порыве подхалимажа "Независимая газета" отметила, что она "не совершила ни единой ошибки и прекрасно сыграла свою роль". Радуйтесь, россияне: Людмила Путина выдержала экзамен на роль "первой леди" России. Интересно, во что обошелся этот экзамен российской казне?

Как ни пыжились прокремлевские СМИ раздуть значение визита Путина в Испанию, они не могли доказать, что он был действительно оправдан с точки зрения государственных интересов России. Если бы не шумная история с Гусинским, тень которого в обличии зам. председателя холдинга "Медиа-Мост" И.Малашенко на протяжении всего европейского турне преследовала Путина, как тень отца Гамлета, то визит Путина был бы вообще отодвинут полностью на задний план в мировых СМИ.

Показательно, что на пресс-конференциях в Мадриде Путину в основном приходилось отбиваться от вопросов, связанных с делом Гусинского. Никого не интересовали отношения России и Испании как таковые. Невольно складывается впечатление, что арест Гусинского был задуман как пиаровская акция, чтобы привлечь внимание к Путину. Но получилось так, что олигарх привлек к себе большее внимание, чем сам российский президент. В данном случае пиарщики "Медиа-Моста" явно переиграли пиарщиков Кремля.

Правда, премьер-министр Аснар и король Хуан Карлос старались как могли подсластить эту горькую пилюлю. По словам Аснара, визит Путина в Испанию "открыл новую страницу в отношениях между нашими странами и является самой блестящей страницей в их истории". Основное место в переговорах, если верить сообщениям агентств, заняли вопросы экономического сотрудничества. Они обсуждались не только на официальных встречах, но и на встречах с испанской деловой элитой. Путин всячески убеждал испанских бизнесменов вкладывать капиталы в российскую экономику, приводил розовую статистику о росте ВВП в России в последние месяцы, заверял их, что его правительство полностью гарантирует сохранность их капиталовложений в России, но не будет вмешиваться в их дела. Но над бизнесменами довлела судьба Гусинского.

Хотя визит в Германию носил неофициальный, рабочий характер, но, безусловно, был более значимым событием. Его значение определяется не только тем, что Германия является важнейшим западным деловым партнером России и крупнейшим ее кредитором. Германия - наиболее влиятельная европейская держава, играющая важную роль в НАТО и в Европейском союзе. Ясно, что без ее поддержки все попытки Кремля вписаться в европейские структуры обречены на неудачу.

Не удивительно, что в переговорах со Шредером и при встречах с политической деловой элитой Германии Путин вовсю старался выглядеть прежде всего европейцем и даже пытался сделать приятное хозяевам, общаясь с ними на немецком языке, в том числе и в ходе официальных переговоров и публичных выступлений. Тем самым он нарушил негласное правило дипломатии: находясь с визитами за границей, государственные деятели обязаны вести переговоры и выступать только на своем родном языке, а не щеголять знанием иностранных языков. Это вопрос престижа. На немецком языке Путин мог говорить со Шредером разве что только в бане.

Мне по роду службы почти в течение двадцати лет пришлось присутствовать на некоторых переговорах и встречах А.А. Громыко, который свободно владел английским языком. Я не помню ни одного случая, чтобы министр употреблял английский язык, он говорил только через переводчика. Это и практически удобнее: пока собеседник слушает перевод того, что ты сказал, можно подумать над своей следующей фразой, а когда переводят его выступление, ты имеешь возможность подумать над своим ответом. Громыко, правда, внимательно следил за переводом и поправлял переводчика, если тот допускал неточности. Одного крупного японского бизнесмена, который свободно владел английским языком, но выступал только на родном языке, спросили, почему он это делает? "Когда я говорю по-английски, я могу выразить только половину того, что я хочу сказать на родном языке, а до слушателей дойдет только половина того, что я скажу по-английски", -- ответил мудрый японец.

Настораживает еще одна особенность общения президента России с иностранными деятелями. Он предпочитает беседовать с ними наедине, так сказать, тет-а-тет и даже отменяет ради этого встречи делегаций. Между тем ему как начинающему политическому деятелю следовало бы больше полагаться на своих министров, ведь он же не семи пядей во лбу и всего знать не может. В государственных делах такая самонадеянность - вещь опасная.

На встречах с германским канцлером и в своих публичных выступлениях Путин касался широкого круга вопросов: высказался за развитие отношений между Россией и НАТО, но обвинил альянс в нарушении международного права при нападении на Югославию, критиковал роль блока в Косове, высказался против расширения НАТО на восток, разъяснял отношение России к американским планам создания национальной системы противоракетной обороны. В Берлине Путин повторил свой план создания "европейской ПРО" и в качестве первого шага на этом пути предложил европейским странам подключиться к деятельности будущего российско-американского центра по раннему предупреждению, оповещению и обмену информацией о пусках баллистических ракет.

Как известно, о создании такого центра договорились Путин и Клинтон во время визита последнего в Москву. Честолюбивых немцев эта идея могла заинтересовать, но только наивные люди могут думать, что Вашингтон согласится на расширение рамок сотрудничества в этой сфере. США пошли на совместный проект с нами потому, что наш ВПК обладает более совершенными наработками в этой области, и Пентагон рассчитывает кое-что у нас позаимствовать. Подключать к этому делу европейских партнеров Вашингтону ни к чему -- навара от европейцев тут не будет никакого.

В лучшем случае предложение Путина - пропагандистский прием, ибо известно, что европейцы опасаются, что американские планы создания "ограниченной ПРО" могут привести к новому витку гонки ядерных вооружений. Показательно, что именно эта тема переговоров Путина со Шредером всполошила американцев. "Нет никакого сомнения в том, что произошло энергичное сближение между Россией и Германией, с тревогой отметила 17 июня "Нью-Йорк таймс". - Что касается вопроса о ПРО, то во многих отношениях германская позиция, по-видимому, ближе к российской, чем к американской". В обмен на приглашение в "европейское нестратегическое ПРО" Путин пытался договориться со Шредером о списании части российского долга Германии, но в данном вопросе канцлер был непреклонен. Как говорится, дружба - дружбой, а табачок врозь. Не помог даже немецкий язык нашего президента.

Визит Путина в Кишинев, по пути из Берлина в Москву, не принес никаких сюрпризов. Как и ожидалось, основными темами обсуждения с президентом Молдовы Лучинским были конфликт Кишинева с Тирасполем по поводу форм самоопределения Приднестровской республики в рамках единого государства и молдавские долги за российский газ. Договорились создать совместную комиссию во главе с Е.Примаковым для поисков решения приднестровской проблемы.

Освещению обстоятельств ареста и освобождения В.Гусинского, перипетий борьбы холдинга "Медиа-Мост" с Генеральной прокуратурой российские и зарубежные СМИ уделили гораздо больше места и времени, чем всем трем визитам Путина в Европу вместе взятым. Однако все описание этих трагикомических событий подавалось с совершенно ложной посылки: как подавление свободы слова, попытка Кремля оказать давление на СМИ и запугать "независимых" журналистов, позволяющих себе критиковать политику Кремля. Но вся эта история имеет такое же отношение к свободе слова и печати, как события на Фиджи к выходкам футбольных фанатов в Голландии и Бельгии.

Это, однако, не означает, что в России нет проблемы свободы слова. Она есть, но лежит совершенно в другой плоскости. Свобода слова и печати в России грубо попирается потому, что ведущие средства электронной и печатной информации находятся в руках Кремля и олигархов, а издания подлинной, народно-патриотической оппозиции, такие, как "Советская Россия", находятся в непробиваемой информационной блокаде. На них запрещено ссылаться, они не включаются в чисто фактологические обзоры печати на каналах телевидения, чинятся препятствия их распространению и т.п.

О прямом доступе в эфир и говорить не приходится, в том числе и на государственные каналы. Лидеров оппозиции приглашают на телеканалы лишь тогда, когда того пожелают господа киселевы, доренки и им подобные и в основном, чтобы попытаться использовать или ошельмовать их. Если и излагаются взгляды и программные установки КПРФ, то в препарированном, тенденциозном виде. В то же время с этих каналов льется непрерывная ложь о нашем славном и великом советском прошлом, когда наш народ не ходил по миру с протянутой рукой, а прокладывал человечеству путь в будущее.

"Советская Россия" месяц назад писала, что налеты следователей прокуратуры и омоновцев на конторы холдинга "Медиа-Мост" были всего-навсего лишь проявлением свары между двумя медиа -- магнатами Гусинским и Березовским за контроль над информационным пространством, в которой последний, используя свою близость к Кремлю, задействовал силовые структуры. События прошлой недели лишь подтвердили этот вывод. Мне могут возразить, что с осуждением ареста Гусинского выступил его злейший соперник ББ и его рупор на первом канале Доренко. Но в данном случае сыграло свою роль чувство солидарности олигархов. Формально говоря, и это признал сам Березовский, по обвинению, предъявленному Гусинскому по статье 159 - мошенничество в крупных размерах, - мог бы быть привлечен и он сам, как впрочем и любой новый русский, отхвативший ту или иную часть государственной собственности. Березовский объяснил это "несовершенством российского законодательства". Этим же чувством руководствовались и авторы т.н. "письма 17-ти", под которым стоят подписи крупнейших российских олигархов: Потанина, Фридмана, Ходорковского, Авена и др. и примкнувшего к ним Чубайса. Их девиз: в борьбе за раздел и передел госимущества все средства хороши, но не аресты.