Советник президента России Сергей Глазьев сравнил состояние российской экономики с инфарктом миокарда, сообщает во вторник, 22 ноября, Rambler News Service.

По его словам, сразу после того, как рубль был отпущен в свободное плавание, Россия получила девальвационный скачок и инфляционный шок, от которого экономика до сих пор не может оправиться.

«Ни в одной стране мира таких рекордов отродясь не видели, чтобы волатильность национальной валюты была столь высока. Она вдвое превышает ближайшую к нам Турцию по данному показателю. Девальвация — мы тоже ставим рекорды, в том числе, среди нефтедобывающих стран», — сказал Глазьев.

По его мнению, переход к плавающему курсу был «экзотической новацией», которая привела к торможению экономического роста. В итоге государство оказалось в стагфляционной ловушке — ситуации, которая сочетает высокую инфляцию и высокие процентные ставки.

По итогам прошлого года ВВП России сократился на 3,7 процента. В то же время инфляция ускорилась и составила 12,9 процента. Ожидается, что в текущем году инфляция не превысит 5,8 процента, тогда как экономика сократится на 0,6 процента.

Россия перешла на плавающий курс рубля в конце 2014 года на фоне резкого падения цен на нефть. Одновременно с этими процессами Банк России повысил ключевую ставку до 17 процентов.

В ходе биржевых торгов сразу после соответствующего решения евро пробил отметку 100 рублей, доллар — 80. Этот день стали называть «черным вторником». С тех пор регулятор последовательно снижает ключевую ставку. Ее текущий уровень — 10 процентов.

= =

Разрешил ли Трамп «мочить либералов»?

Зададимся вопросом в лоб: не в том ли и все дело, что победа Трампа в Америке открыла здесь у нас для нашего «суверена» возможность «мочить сислибов» (системных либералов), вообще прижать «либералов» и, наконец, заменить их на «государственников»?

Ну, допустим, хотя такое допущение — крайне оскорбительно для страны.

Но только стоит учесть, что повязан не Чубайс, не Кудрин, не Медведев или хотя бы Шувалов. Вообще — не кто-то, кто всерьез определял и определяет экономическую политику государства. Хотя, казалось бы, из названия руководившегося повязанным деятелем министерства это должно было следовать. Но, чтобы ведомство Улюкаева из «министерства безнадежных прогнозов» стало подлинным штабом развития, кто вместо?

Первым кандидатом уже называют Кудрина. Если так, то, конечно, ужасный «удар по либералам». Кудрин же публично, по основному государственному телеканалу, отнекивается: мол, президент поручил мне еще более важное — подготовку экономической стратегии на следующий президентский срок. Чувствуете: «либералы» в полном загоне?

Да и по иным направлениям Улюкаеву готовится достойная замена. Так, по свежим сообщениям СМИ, на освобождающееся место председателя Наблюдательного совета банка ВТБ вместо Улюкаева рассматривается Дубинин. То есть, и здесь «либералам» наносится совершенно непереносимый удар…

«Лошадью ходи, ло-ша-дью!»

Возвращаемся к заседанию Совета ТПП: вынужден предложить взглянуть на подготовленный Советом документ критически. С оговоркой, что критика моя в данном случае носит характер сугубо доброжелательный.

Тем не менее: уже второй пункт вынесенного на обсуждение документа был сформулирован так: «Рекомендовать Банку России в связи с проводимой работой по таргетированию инфляции обеспечить ежеквартальное снижение ключевой ставки с текущих 10% до 0% к 2021 году».

Невольно хочется спросить: это как — независимо ни от чего, происходящего в окружающем мире? Иначе говоря, «Лошадью ходи!», — независимо от того, что делает твой противник?

Специально обращаю внимание: а вот избранный президент США Дональд Трамп, напротив, вовсе не собирается снижать процентные ставки, а планирует их повышать. Пока, как минимум, обвинил главу ФРС в намеренном занижении учетной ставки. И это притом, что продекларировал курс на промышленное развитие и возвращение рабочих мест в США. Это он — по безграмотности? И главное: как с нашим «наказом» Центробанку к 2021 году свести нашу учетную ставку к нулю в случае, если в США к этому моменту ставку, напротив, поднимут, например, процентов до десяти?

Похоже, здесь налицо некоторое недопонимание сути и смысла деятельности Центрального банка в открытой экономике и в открытой банковско-финансовой системе.

Вдаваться в подробности и детали сейчас не будем, но важно подчеркнуть одно: в открытой экономике право на сравнительный произвол в выборе финансово-экономической политики имеют лишь самые сильные, оказывающие определяющее влияние на рынки и правила игры на них, как минимум, владеющие глобальным печатным станком. Остальные же, пока не добились сравнимого уровня экономического развития и влияния на мировые финансовые рынки, вынуждены, так или иначе, подстраиваться. И это вовсе не означает «сдаваться». Но маневрировать — проводить такую финансово-кредитную политику, которая реагировала бы на действия основных игроков и конкурентов. То есть, образно говоря, играть в защите.

А «играть» — означает не выбрать раз и навсегда одно направление, куда бежать, или одну любимую фигуру, которой ходить, но каждый раз находить новые решения — в соответствии с новыми вызовами и исходя из своих национальных интересов.

И нынешние догматы — не вечны

Стоит сделать три оговорки.

Первое. Нынешние процентные ставки нашего ЦБ, вкупе со всем, что вокруг и со всей предысторией, представляются для экономического развития неприемлемыми. Но, повторю, это не означает, что уместно давать столь долгосрочный и, главное, столь прямолинейный наказ Центробанку.

Второе. Экономика вовсе не обязательно должна быть совершенно открытой, в том числе, для международных финансовых спекулянтов. И это говорю не только я, но, некоторым образом, уже и избранный президент США. Не о нас заботясь, разумеется, но о своей стране. И если финансовые двери и окна во внешний мир несколько призакрыть, не наглухо, но введя какое-то рациональное регулирование, то тогда, конечно, многое, включая и банковские процентные ставки, можно регулировать более самостоятельно, менее оглядываясь на конкурентов.

Третье. Если же говорить об экономике с банковско-финансовой точки зрения почти совершенно открытой (как это у нас есть сейчас), то стоит напомнить, что кроме процентной ставки у совокупной государственной власти (отделять от которой ЦБ на самом деле нет никаких оснований) есть еще масса рычагов воздействия на деловой (в созидательном смысле) климат. И для развития производства, в конце концов, важнее всего не сама по себе процентная ставка, но ее соотношение с уровнем реальной инфляции, а также, и это главное — гарантированная долгосрочная прогнозируемость этих параметров и их логичное соотношение. Что вполне по силам суверенной государственной власти, даже и с учетом курсовых игр более сильных игроков на мировых финансовых рынках.

За что боролся Улюкаев?

У нас все, конечно, обсуждают, как это смел Улюкаев вымогать взятку «у самого Игоря Ивановича»? И не свидетельство ли это, что вызывать надо было не следователей, а психиатров (об этом говорил, например, глава РСПП А.Шохин). Но уместно, предположить, что не вымогал, а, скажем так, канючил. И ему с удовольствием пошли на встречу. Все же свои — с пониманием.

Существенно более важным в этой истории мне представляется другое.

Улюкаев — не он один, а некий «коллективный Улюкаев» — наш идейный противник. И часто бывало непонятно, какие такие идейные догматы могут руководить этими людьми настолько, чтобы они столь откровенно действовали явно вопреки элементарному здравому смыслу. Но загадка это — лишь до тех пор, пока ты ищешь честные мотивы, исходя из некоторой презумпции добросовестности и национально ориентированной мотивации — как этого конкретного деятеля, так и всей соответствующей команды. Когда же выясняется, что мотив-то у твоих оппонентов совсем иной, все прежние вопросы снимаются.

Уже совершенно иначе звучат его заявления, в бытность первым зампредом Центробанка, что ЦБ России не эмитирует ни одного рубля сверх долларов, поступивших за проданную нефть. Если это — заявления нашего с вами высокопоставленного представителя в игре на мировых финансовых рынках, да еще и игре за свою производительную экономику — совершенно непонятно и неприемлемо. А если заявления банального взяточника, меняющего свою позицию в зависимости от готовности заинтересованных сторон с ним поделиться — все становится на свои места.

А кто ещё, если не Улюкаев?

Возвращаемся к деятельности финансовых властей как игре, желательно, в наших интересах.

Итак, если вы посылаете человека не принести вам конкретно килограмм картошки, но играть за вас против противников-конкурентов и выигрывать, то и мандат вы ему должны дать не простой и ясный — принести картошку, но куда более сложный, подразумевающий некоторую свободу принятия решений. Значит, ключевое и определяющее что? Мотивация и репутация игрока, которому доверено что-то делать от нашего имени и в наших интересах.

А какая мотивация и репутация были у Улюкаева?

И потому в сотый раз повторю: не процентную ставку, пусть и пониженную, надо «наказывать» Центробанку. Но создавать адекватные механизмы формирования Центрального банка и его руководства, критерии подбора руководителей, требования к ним, наконец, публичные механизмы подконтрольности и мотивации.

Подробнее? Можно диссертацию писать. Но из простого и всем понятного, давно мною пропагандируемого, напомню, как минимум, одно. Кредитно-финансовую и банковскую политику государства должны определять ни в коем случае не банкиры и финансисты, но, прежде всего, представители реального производительного сектора национальной экономики. Именно такое изменение квалификационных требований к руководству Центробанка и должно быть основным требованием Совета Торгово-промышленной палаты. Требованием не к ЦБ, разумеется. А к кому?

Точный адрес на конверте

Ни председателя Центрального банка, ни его заместителей, ни членов Национального финансового совета мы с вами не выбираем. И они перед нами не отвечают. А кто отвечает?

Напомню: председателя Центрального банка по Конституции назначает Государственная дума по представлению президента. А по действующему закону и других руководителей — членов совета директоров — тоже назначает Государственная дума — по представлению председателя ЦБ, согласованному с президентом.

А вообще-то, и сами законы, определяющие сроки, на которые назначают руководителей ЦБ, порядок деятельности ЦБ, критерии оценки деятельности, возможность или невозможность поощрения и наказания руководителей, включая снятие с должности — все это компетенция Думы, Совета Федерации и президента.

И потому если кто-то говорит, что президент и парламент не могут повлиять на политику Центрального банка и потому не несут за нее ответственности — знайте, что это обманщики, вводящие вас в заблуждение с целью уйти от ответственности.

Так куда, по какому адресу обращаться по вопросам работы ЦБ, точнее, по вопросам кредитно-финансовой и банковской политики?

Надеюсь, очевидно.

= =

20.11.2016

Избрание Трампа в президенты США сильно встряхнуло американские и мировые рынки. С 8 ноября фондовые рынки США пошли вверх устанавливать новые исторические максимумы, акции банков заметно выросли, а американская валюта серьезно окрепла по отношению к другим валютам. Всё вроде бы выглядит для экономики вполне позитивно, если бы не несколько «но». Каждое по отдельности оно не очень хорошо, но когда их сразу несколько, это вызывает серьезную озабоченность. Итак, начнем.

Рост биржевых индексов – это хорошо. Но когда этот рост происходит одновременно со снижением объемов торгов, это обычно свидетельствует о том, что рынок находится на пороге смены тенденции с роста на падение.

Американская валюта растет относительно своих конкурентов, в том числе и евро. Проблема заключается в том, что евро снижается относительно американской валюты уже девять дней подряд. Это всего лишь второй раз за всю семнадцатилетнюю историю общеевропейской валюты. В прошлый раз аналогичное событие, когда евро столь же стабильно снижалось относительно американской валюты на протяжении 11 дней и достигло своего минимума, имело место 11 сентября 2008 года за четыре дня до краха банка Lehman Brothers.

Гораздо более неприятными, чем первые два момента может оказаться то, как после победы Трампа ведут себя американские казначейские облигации. Их доходность резко пошла вверх, и некоторые наблюдатели оценивают ситуацию последних дней на этом рынке как бойню. Владельцы бумаг активно стали их сбрасывать.  Доходность по десятилетним бумагам пробила вверх нисходящий тренд, имевший место по крайней мере с 2008 года, что может говорить о начале смены тенденции. Доходность по десятилетним облигациям перед выборами составляла 1,77%, а к настоящему времени выросла до 2,3% годовых. Скачок доходности этих бумаг всего за неделю был чрезвычайно мощным, и подобное происходило всего лишь трижды за прошедшее десятилетие.

Еще более неприятно обстоят дела с тридцатилетними бумагами. Доходность по ним также резко подпрыгнула вверх, и в отличие от десятилетних облигаций может свидетельствовать о гораздо более неприятном развитии событий. Дело в том, что за последние тридцать пять лет такая обстановка имела место перед всеми без исключения крупными экономическими кризисами. Так происходило в 1987, 1994, 1996, 1999, 2008 годах, а также накануне сравнительно недавнего кризиса, имевшего место в ЕС в 2010 году, и нефтяного кризиса 2013 года. Конечно, можно предположить, что на этот раз все будет иначе, но, как свидетельствует исторический опыт, это вряд ли.

Долговой рынок примерно на порядок превышает по своим объемам рынок акций, и происходящие на нем события оказывают гораздо более серьезное влияние на состояние экономики и финансов. А действия участников рынка наглядно демонстрируют то, что в условиях ухудшающейся экономической ситуации во всем мире они активно сбрасывают имевшиеся у них на руках чужие долги. Центральные банки различных стран за прошедший год избавились от американских казначейских обязательств на 374 миллиарда американских дензнаков. Всего же с начала августа 2014 года, когда совокупные бумажные резервы центральных банков достигли исторического максимума в 12,032 триллионов ам. дензнаков, к началу ноября 2016 года они сократились почти на один триллион до 11,006 триллионов ам. дензнаков.

В подобной обстановке вряд ли является случайностью то, что с 6 декабря 2016 года планируется ввести «шариатский золотой стандарт», который позволит мусульманам приобретать золото и связанные с ним финансовые продукты в соответствии с законами шариата. По оценкам, это затронет примерно 1,6 миллиарда человек, исповедующих ислам. Если по золотым слиткам и монетам шариат дает определенные рекомендации, то в отношении остальных связанных с драгоценным металлом продуктов этого раньше не было. Всемирный золотой совет ожидает, что в результате принятия такого стандарта дополнительный спрос на золото вырастет на «сотни тонн».

Если же всего лишь 2% активов, находящихся под управлением исламских финансовых институтов, поступит на рынок золота, то это может привести к дополнительному спросу на желтый металл, превышающему 1000 тонн. Каким будет спрос на самом еле, покажет время, что же касается розничного спроса, то он не утихает, и объемы продаж золотых «орлов» Монетным двором США с начала месяца достигли отметки в 82 тысячи унций.

Пока рынок акций находится в состоянии эйфории, а долговой рынок настойчиво указывает на резкое ухудшение финансово-экономической обстановки, население усиленно готовится к возможному финансовому краху и запасается твердыми обеспеченными деньгами - физическими драгоценными металлами.

Мои книжки

«Крах «денег» или как защитить сбережения в условиях кризиса»,

«Золото. Гражданин или государство, свобода или демократия»,

«Занимательная экономика»,

«Деньги смутных времен. Древняя история»,

«Деньги смутных времен. Московия, Россия и ее соседи в XV – XVIII веках»

можно прочитать или скачать по адресу http://www.proza.ru/avtor/mitra396