via ben Adam
ПУБЛИЧНЫЕ ЛЕКЦИИ
Национализация истории в Украине
Лекция Георгия Касьянова http://www.polit.ru/lectures/2009/01/06/ucraine.html
Мы публикуем полную расшифровку лекции доктора исторических наук, заведующего
отделом новейшей истории и политики Национальной Академии Наук Украины, профессора
Киево-Могилянской академии Георгия Касьянова, прочитанной 13 ноября 2008 года
в клубе -- литературном кафе Bilingua в рамках проекта <<Публичные лекции Полит.ру>>.
Лекция продолжила тему исторической памяти и исторической политики.
Георгий Владимирович Касьянов родился в 1961 г. Закончил Киевский государственный
педагогический институт (1983), аспирантуру Института истории Украины. Доктор
исторических наук (1993). Стажировался в Гарварде и Кембридже, Лондонском и Хельсинкском
университетах, Университете Монаша (Мельбурн, Австралия). Автор книг <<Украiнська
iнтелiгенцiя 1920-30-х рокiв: соцiальний портрет та iсторична доля>> (1992),
<<Украiнська iнтелiгенцiя на рубежi XIX-XX ст.: Соцiально-полiтичний портрет>>
(1993), <<Iсторiя Украiни: нове бачення>> (1996), <<Незгоднi: украiнська iнтелiгенцiя
в русi опору 1960-80-х рокiв>> (1995), <<Теорii нацii та нацiоналiзму (1999),
<<До питання по iдеологiю ОУН>> (2003), <<Украина 1991 - 2007. Очерки новейшей
истории>> (2008). Соавтор ряда коллективных трудов по истории Украины.
См. также:
a.. В и д е о з а п и с ь л е к ц и и
Текст лекции
Георгий Касьянов (фото Наташи Четвериковой)
Я последние несколько лет занимаюсь способами переписывания истории на постсоветском
пространстве. Главное, о чем я хочу поговорить, - это процесс национализации
или, как его еще называют, приватизации истории. Содержание этого процесса заключается
в следующем. Ранее общая история отделяется в сепаратную и превращается в национальную
историю, которая вступает в конфронтацию с общей историей. Этот процесс продолжается
уже почти 20 лет в Украине. Сначала я дам ретроспективу, а потом поговорю о внутренних
составляющих. О том, как это выглядит методологически, теоретически и какие встречаются
наиболее экстремальные проявления этого процесса. Итак. Происходило это в Украине
по, более или менее стандартному сценарию. Но сразу скажу, что национализация
истории в Украине - это скорее возвращение к стандартным интерпретационным схемам
конца XIX - начала XX вв. Считалось даже хорошим тоном у историков писать в предисловиях
к своим работам, что <<мы стоим на твердом фундаменте школы Грушевского>>. Очень
важный момент в этом сепарировании своей истории от ранее общей, общесоветской,
заключается в том, что это была схема реверсивной истории. Стандартная схема
реверсивной истории предполагает проекцию настоящего положения дел в прошлое.
Интересно, что это обозначилось и в самой логике обращения к историческому материалу.
Пересмотр и переписывание своей истории начались, конечно же, со сталинизма,
потом перешли к периоду украинской революции 1917-1921 гг., потом - к дореволюционному
периоду, к казачеству и к Киевской Руси. Таким образом, была восстановлена (или
заново построена) линейная история Украины в ее суверенном варианте. Важной составляющей
процесса с 1980-х гг. было то, что он был очень четко увязан с политической конъюнктурой.
Национал-демократическая интеллигенция была ферментом этого процесса. Она начала
отделение, точнее, эмансипацию украинской истории. Ведь при СССР не было истории
Украины. Была история УССР в качестве <<краеведческого>> курса.
В 1989-1990-х гг. история стала использоваться как политический аргумент. В 1990-м
году был пик уничтожения памятников Ленину, демонстраций, связанных с историей,
прежде всего, с советской. В 1990 праздновалась годовщина Запорожской Сечи,
мероприятия сопровождались колоссальным антикоммунистическим подъемом. История
была аргументом в дискредитации правящей партии и в обосновании претензий УССР
на большую автономию и суверенитет. Активно используются исторические аргументы,
чтобы показать обособленность Украины от общего пространства. Именно в этот момент
начинают разрабатываться концепции, которые имели националистическое содержание
и потом вполне комфортно вошли в курсы истории и официальную идеологию. На рубеже
90-х гг. произошла окончательная суверенизация истории. Через неделю после принятия
Декларации о суверенитете УССР, в июле 90-го года, с благословения Политбюро
ЦК КПУ была принята программа развития исторических знаний и изучения и пропаганды
истории УССР. Это был очень интересный микс идей, стандартных форм, позаимствованных
из диаспорной историографии, которую до этого называли <<буржуазно-националистической>>,
и так называемых марксистских форм. С этого момента история Украины становится
самостоятельной и как предмет исследований, и как предмет изучения в школах.
Тут Украина стала независимым государством, и историки приступили к созданию
<<официальной версии истории>>. Процесс развивался по стандартной непритязательной
логике. Здесь можно выделить следующие компоненты. Первое - возвращение к столпам
народнической историографии конца XIX-го века. Второе - массовый наплыв диаспорной
историографии на Украину. Третье - создание стандартной, официальной версии истории
Украины, которая с тех пор существует в неизменном виде, по крайней мере на уровне
школьных программ. Этот процесс, конечно, сопровождался некоторыми экстремальными
проявлениями. Например, в 93-м году пытались ввести курс <<научного национализма>>
в вузах. Предложили этот курс бывшие преподаватели научного коммунизма и истории
КПСС. Происходило достаточно формальное замещение старых структур, институций
и даже портретов новыми. Был такой курьезный случай. В одном из <<головных>>
исторических учреждений делали ремонт, красили стены и осталось пятно от портрета
Ленина. И сделали потрет Грушевского и повесили на это же место. История КПСС
фактически трансформировалась в нормативный курс истории Украины. На первом году
обучения в вузах это обязательный курс, с такими же функциями индоктринации и
воспитания <<гражданского самосознания>>. Читают его бывшие преподаватели истории
КПСС или научного коммунизма. Можно сказать, что к началу 90-х гг. процесс национализации
завершился. Стандартная схема (или исторический канон) существует и представляет
собой набор не очень интересных интерпретационных и познавательных форм, о которых
я бы хотел сейчас сказать.
Прежде всего, стоит обратить внимание на методологическую сущность национального
канона. Он по определению должен быть телеологическим. Тут никаких особых проблем
не было, поскольку в сознании историков существовала формационная телеология
из того варианта марксизма, который практиковался в СССР. Телеология была бы
нефункциональной без довольно радикального варианта эссенциализма, предполагающего
наличие некоей трансцедентной идеи нации, которую историкам нужно лишь правильно
<<охватить>>, для чего требуются <<правильные>> понятия и категории.
Соответственно, в рамках этого канона, когда возникает вопрос об отсутствии государственности
(или нации) в течение тысячелетий, задачей историка становится не объяснить то,
почему нация или <<ее>> государство есть, ведь она существует постоянно, вне
времени, а объяснить, почему ее иногда нет. И тогда в научный инструментарий
вводятся такие понятия, как <<национальное возрождение>>.
И это приводит нас к следующей очень важной черте национального исторического
канона. В его риторике преобладают не научные формулы, а метафоры и идеологемы.
<<Национальное возрождение>> - это классический пример инсталляции метафоры в
научный язык. В 1990-е годы это произошло абсолютно безболезненно: и в преподавании,
и в научных исследованиях идеологическая метафора, продукт <<национального проекта>>
XIX века, замечательно прижилась как одно из центральных понятий, объясняющих
<<наличие отсутствия>> нации и национальной государственности и компенсирующих
моменты прерывности в заведомо непрерывной истории существования той самой нации.
И теперь в школьных программах есть отдельная глава, посвященная <<национальному
возрождению>>, а в системе высшего исторического образования существует даже
такой специальный курс.
Георгий Касьянов (фото Наташи Четвериковой)
Еще одна важная черта канона - это этноцентричность, культурная и этническая
эксклюзивность. В такой стандартной схеме главным актором является своя нация.
Все остальные либо отсутствуют, либо игнорируются. Иногда, когда необходимо присутствие
другой нации, она служит либо фоном, либо антитезой своей нации, которая мешает
своей нации реализовать свою сущность. В таком варианте история Украины - это
история этнических украинцев. При всей комфортности такого подхода для проповедников
упомянутого канона, все же постоянно возникает некое неудобство. Для внешнего
наблюдателя всегда возникает проблема того, кто же такие <<этнические украинцы>>.
Ведь универсального критерия, подходящего под <<украинский миллениум>>, не существует,
-- как найти этнических украинцев, к примеру, в Киевской Руси?
Еще одна важная черта - это линейность и абсолютизация непрерывности собственной
нации. В более радикальном варианте предполагается, что украинская нация существовала
всегда, по крайней мере, в рамках обозримой и описываемой истории. В более мягком
- она существует с перерывами. Но эта прерывность перечеркивается тем, что автохтонный
народ (украинцы) существовал всегда. А государство - не всегда. И, конечно, очень
важная черта - это стремление удлинить свою историю. Наиболее радикальная форма,
которая стала популярна в последнее время, - это обращение к Трипольской культуре.
В некоторых вариантах, правда, не связанных с профессиональным историописанием,
украинцы представлены как арии или даже как некие библейские народы.
Еще одна черта - это навязчивое стремление позиционировать себя в дихотомии <<Восток-Запад>>.
Хотя к Западу историки, исповедующие стандартный канон национализированной истории,
относятся достаточно подозрительно, неотъемлемой чертой любого утверждения здесь
является <<европейскость>> украинской нации. Тут возможны варианты. Например,
<<европейскость>> подтверждается некоей извечной демократичностью украинской
нации. Демократичность здесь - это, например, вечевой строй, казацкая христианская
республика, первая в истории всего мира Конституция. Итак, размещение своей нации
между Востоком и Западом с уклоном на Запад и с недоверием к нему является очень
важной чертой канона национализированной историографии.
Как все это функционирует? Достаточно просто. Сама логика существования нового
национального или <<национализирующего>> государства предполагает спрос на такую
схему истории. Это существует в школьных и вузовских курсах. В рамках этой схемы
работают вполне уважаемые историки, имеющие хороший статус.
Но в последние лет десять стандартная схема подвергается серьезным атакам, размыванию
со стороны тех же украинских историков, часть которых не удовлетворяет интеллектуальная
скромность этого канона. Они хотят чего-то большего. Поразительно, что прямых
дискуссий не происходит. Разве что в 93-м году, когда был круглый стол во Львове
о проблемах формирования украинской власти. Больше открытых дискуссий не было.
Канонический дискурс функционирует в рамках официальной схемы истории, неканонический
существует самостоятельно. И сам, кстати говоря, институционализируется в журналах,
институтах и т. д.
Следующая тема - национальный нарратив и политика истории. Политика истории -
понятие относительно новое для украинской историографии. В 90-е годы политики
истории как таковой еще не было. Она возникла как бы сама собой. Была своя логика
в этом процессе - историки сами, без каких-то указаний, поняли, что им делать.
И делали. Это началось еще при Кучме. Но тогда это имело тогда чисто практический
характер, поскольку Кучма интересовался историей для своих текущих интересов.
С 2005-го года началось более активное использование истории в государственной
политике и политике вообще. Конечно, предвестником был 2003-й год, когда возникли
очень острые дискуссии с поляками по поводу Волынской резни. Тогда же начались
интересные вещи. Институт стратегических исследований при президенте Украины
издал брошюру, которая в год России и Украины выглядела очень комично. Там фактически
на основе исторического материала говорилось, что Россия - это враг Украины,
что Россия лишила Украину государственности в XVII веке. При этом на государственном
уровне отмечалась годовщина Переяславской Рады.
В брошюре содержались настоящие терминологические перлы о том, что Богдан Хмельницкий
построил парламентскую республику, ввел президентскую форму правления, бездефицитный
бюджет и т. д. - заметим, что избыток анахронизмов также является отличительной
чертой канона национализированной истории.
На 2003-й год приходится скандал по поводу учебников, когда вице-премьер российского
правительства предложила взаимно пересмотреть учебники и убрать оттуда ксенофобские
моменты. В Украине часть историков и общественных деятелей решили, что это попытка
России переписать украинские учебники. У меня лично требовали подписать открытое
письмо протеста. Я отказался, поскольку не знал сути предложений. Потом это все
как-то успокоилось. Но 2005-й год знаменует собой активизацию политики истории
со стороны власть имущих. Здесь Вторая мировая война, Голодомор. Сейчас видна
инсталляция Голодомора практически как формы гражданской религии для части общества.
Идет масштабный проект по созданию системы символов, памятных мест, общественных
реакций и т.д. Идет как международная кампания, так и внутри Украины. Одна только
Книга Памяти чего стоит! Это колоссальный проект! Конечно, надо упомянуть о создании
института национальной памяти.
Последствия активизации политики памяти очевидны. Это некоторые проблемы с Польшей
и Россией, где в свою очередь наблюдается серьезное обострение синдрома исторической
памяти -- как на уровне высшей власти, так и на уровне общества. Идет война историй
и репрезентаций историй с обеих сторон. Причем, с обеих сторон война несправедливая.
Историки попали в необычную ситуацию. Раньше можно было высказывать абсолютно
любые точки зрения о любом историческом моменте. Сейчас в Украине вас тоже никто
не будет преследовать за публичные высказывания, не совпадающие с официальной
политикой истории. Но силовое поле вокруг этого есть. Когда моим коллегам и мне
приходится высказывать соображения по поводу Голодомора и политики памяти, нас
часто спрашивают: <<А вы не боитесь?>> Пока мы не боимся. Но осадок есть. Есть
еще один важный тезис. Политика памяти в Украине не является системной. Она очень
спонтанна. Она связана со вспышками текущих политических потребностей и с памятными
датами. Вот пройдет 75-я годовщина голода 32-33-го гг. - и все значительно успокоится.
Системной политики памяти пока нет, несмотря на создание института политики памяти.
Собственно, все. Спасибо.
Обсуждение
Борис Долгин: Имеется факт. Украина - независимое государство. Есть и другой
факт. Как бы ни относиться к экспериментам с независимостью в конце 10-х гг.,
из нынешней ситуации надо выстраивать какую-то линию, обосновывающую факт существования
этого государства. Не следует ли из этого с неизбежностью, что все, что служило
помехой к его формированию, должно представляться национальной историей как враждебная
деятельность? Можно ли как-то выйти из этой логики, иначе построить обоснование
существования государства, чтобы этим обоснованием не закладывать вражду?
Георгий Касьянов (фото Наташи Четвериковой)
Георгий Касьянов: Я бы первым поставил вопрос об обосновании существования нации.
А нация без государства - это нехорошо, если речь идет о стандартном каноне.
Эта логика описана мной. Если говорить об интерпретациях истории в смысле нахождения
<<другого>>, который мешает, то это неизбежно. Надо либо выходить за рамки национального
канона, либо пытаться решать это механическими методами. Мы в следующем году
хотим начать проект. Хотим взять все учебники истории и отследить в них все моменты
этнической и иной нетерпимости. А потом хотим показать это учителям, авторам,
методистам и т.д. Потому что там есть кошмарные вещи.
Борис Долгин: А вы как-то связаны с деятельностью комиссии при Институте национальной
памяти, во главе с Натальей Яковенко, которая анализировала учебники и подготовила
большой доклад?
Георгий Касьянов: Доклад подготовили мы -- большая группа историков. Есть группа
историков в Украине, которая уже давно высказывает озабоченность состоянием учебников
по истории. Я в этой группе. Более того, я занимаю позицию председателя научно-исторической
комиссии при Министерстве образования Украины по учебникам истории. Функция комиссии
в том, чтобы давать учебникам грифы. Но с тех пор, как я стал ее председателем,
учебники почему-то перестали туда приходить. Те, которые приходят, мы блокируем
где-то 19 из 20. Они ужасны с любой точки зрения - эстетической, гигиенической,
содержательной. Но то, что мы хотим сейчас сделать, находится несколько в стороне
от Министерства. Мы хотим поднять на это регионы, общественность, чтобы создать
публичный резонанс. Потому что дети выходят из школы, во-первых, с отвращением
к курсу истории Украины, во-вторых, с серьезными зарядом ксенофобии.
Борис Долгин: Я сразу хочу сказать, что мы с удовольствием будем публиковать
ваши документы.
Георгий Касьянов: Спасибо
Алексей Миллер: У меня два вопроса. Не мог бы ты описать поле, в котором происходят
все эти дискуссии? Когда ты говоришь <<мы, которые организуем все эти дискуссии>>,
кого ты имеешь в виду? Есть ли какие-то журналы, у которых есть иммунитет к этим
вещам? Второй вопрос. Если я правильно понимаю, ты член некой российско-украинской
структуры. Какой там есть полезный выход?
Георгий Касьянов: Поле дискуссии ограничивается узким кругом интеллектуалов.
Их достаточно мало. Тех, кто пытается сформулировать проблему и вывести из нее
какие-то практические действия. Резонанса это не имеет, как и влияния на какие-то
структуры типа Министерства образования. Министерство - это стандартная иерархия,
действующая по своим законам.
Что касается российско-украинской структуры, то никакой структуры здесь нет.
Есть группа историков из России и Украины, которая несколько раз собиралась.
Говорили и об учебниках, но никто их не читал и не анализировал. Это неформальная
структура. Что сделано? Написана сотрудниками Института истории Украины на русском
языке <<История Украины>>, и есть на украинском языке <<История России>>, написанная
российскими историками.
Голос из зала: Вышли <<Очерки истории Украины>> на русском языке. Вышло аналогичное
издание по истории России на украинском. Насколько эти очерки являются адекватными?
Не является ли это просто переносом определенных клише, в частности, пропагандистских?
Георгий Касьянов: Я бы сказал, что нет. Эти тексты обсуждались. Мы давали свои
тексты российским коллегам. И наоборот. Читали разделы параллельно. Забавно,
что в российском варианте не было истории после 1991-го года. А у нас была. Когда
российские коллеги это увидели, решили тоже написать. Вся история после 91-го
года заняла 6 страниц. Не буду комментировать. И так все понятно. Происходили
забавные вещи. В свое время нам с коллегами пришлось совершить демарш. Когда
я увидел, что в нашей книжке есть тема <<Украинское национальное возрождение>>,
я сказал, что не буду в этом участвовать. Возрождение пропало. Но концептуально
тема осталась. Так что можно сказать, что с украинской стороны идет проекция
стандартных форм. Но никто никому ничего не указывал. Только главный редактор
убрал самые заостренные моменты, например, в моем разделе. Но к тому моменту
выходила моя собственная книга на ту же тему, так что я не возражал. Что касается
пропаганды, то я эти книги не читал целиком. Можно предположить, что она будет
присутствовать. Про свой раздел могу сказать, что написал я его, как хотел, мне
никто не давал ценных указаний.
Борис Долгин: А как вообще имеет смысл сообща бороться с идиотизмом? У нас недавно
выступал Адам Михник, который рассказывал о тамошней политике памяти. Он озвучивал
лозунг объединения против идиотов с разных сторон - поверх границ. Где здесь
пространство для нашего сотрудничества?
Георгий Касьянов: У нас с Миллером есть семинар для молодых историков из разных
республик. На этом семинаре дискуссии ведутся на вполне нормальном уровне. Тексты
есть на сайте. Последний семинар был по этническим чисткам, геноциду и т.д. А
с идиотизмом, по-моему, бесполезно бороться. С ним надо учиться существовать
параллельно. Это вещь вечная и неодолимая.
Борис Долгин: Идиотизм имеет орудия пропаганды.
Георгий Касьянов: Да. У нас есть идиотизм около Голодомора. Это действительно
ужасное событие, но пляска на костях, которая продолжается уже 2,5 года, вызывает
неприятные ассоциации и реакции. Я сейчас заканчиваю книжку, где это все описано,
потому меня и спрашивают, не боюсь ли я. Не боюсь. Страшно будет, если ее прочитают
те, кто устраивает все это, и скажут: <<Вот. Это то, о чем мы говорили>>. Так
было с <<Теорией наций и национализма>>. Я написал ее как научную. А потом некоторые
националисты сказали: <<Это наше! Правильно написал!>> Они говорят о том, что
я национализм легитимировал, что он нормален. Это так. Но они делают вывод, что
они нормальные.
Алексей Миллер: Когда говорилось о том, как можно объединяться против идиотизма,
я согласен с тем, что с каким-то идиотизмом можно существовать параллельно, не
обращая на него внимания. Но есть формы идиотизма, которые требуют организованного
действия. Я недавно еще думал, что это проблемы наши и Восточной Европы. Две
недели назад во Франции опубликовано письмо Пьера Нора и других, в котором авторы
говорит о том, что историки должны объединиться и не дать политикам политизировать
историю. Оказывается, все эти вещи присутствуют. Во Франции полно криминализации
интерпретаций. Похоже, что с какими-то формами идиотизма придется бороться организованно.
Георгий Касьянов: Возможно, я его просто недооценил.
Григорий Чудновский: Мы в прессе много читаем о событиях, происходящих в Украине.
В частности, по религиям. И мы очень мало знаем о значении этого фактора со стороны
профессиональных историков. Второе. Играет ли роль раздражающий фактор со стороны
<<Старшего брата России>>, когда Матвиенко рекомендует профессиональным историкам
сесть за стол и что-то сбалансировать? Играют ли эти факторы на профессионального
украинского историка? Может ли он отделиться от этого?
Георгий Касьянов: В Украине 3 православные церкви, одна католическая. 25% - это
вообще протестантские общины. В современной ситуации очень мало кто об этом говорит.
Я могу назвать 2-3 человек, которые об этом говорят. Что касается раздражающего
фактора, то в том, что сказала Матвиенко, ничего страшного нет. Я не помню контекст,
но я даже не уверен, что она понимала, что говорит. Но фактор был раздражающим.
Было это дурацкое письмо, чуть ли не с <<москалями>>.. Как вы знаете, сейчас
началось отключение русскоязычных каналов. Оно вполне легитимное с точки зрения
законодательства Украины. Но если отключат русский канал <<Культура>>, я не знаю,
что мне делать. Так что Россия как раздражитель всегда присутствует. К сожалению,
обе стороны используют это. Не могу не упомянуть о муссировании темы компенсации
за Голодомор. Никто из разумных украинских политиков уже давно об этом не говорит.
Об этом говорили в 2003-м году - некоторые представители национал-демократов
или правых. Но со стороны высшей государственной власти таких заявлений нет.
А тут открываешь <<Комсомольскую правду>> и читаешь о том, что <<Ющенко придумает,
как содрать пару миллиардов>> с России и т.д. Полная безответственность.
Вопрос из зала. Мы видим некоторые попытки переписать историю Украины. Интересны
попытки нейтрального анализа. Поскольку попытки сделать из реальных исторических
персонажей культовые фигуры не всегда оправданы. Это нарратив, который приобретает
форму политики. Вопрос такой. Эти попытки изменения подхода к русскому фактору,
проблемы самоопределения Украины вообще приобретут глобальный смысл? Или это
просто некий политический мейнстрим?
Георгий Касьянов: Я пытаюсь понять вопрос. Можно выйти за пределы национального
канона. Вышла книга в Центральном Европейском Университете, которая называется
<<Лаборатория транснациональной истории. Украина в современной историографии>>.
Там представлены подходы, которые и национальную, и транснациональную историю
показывают так, что видно множество тем, которые представляют историю Украины
вне национального нарратива. Физически это возможно.
Вопрос из зала. Как сами украинцы реагируют на книгу об истории Украины, о которой
вы говорили? Ведь в любой истории есть вещи, о которых хочется забыть, но которые
надо знать. Известно ли, как реагируют люди?
Георгий Касьянов: У нас был проект, который назывался <<Великие Украинцы>>. Он
свидетельствует о довольно высоком интересе среднего украинца к истории. Конечно,
имеются в виду люди с какими-то интеллектуальными запросами. Так что запрос на
историю есть. Что же касается реакции, то такие исследования не проводятся.
Борис Долгин: Есть же масса социологических центров.
Георгий Касьянов: Они проводят исследования по поводу Голодомора и т.д., но эти
исследования не системны. Есть проект <<Украинское общество>>, социологический
мониторинг, который идет с 94-го года. Его уже можно назвать историческим, потому
что там есть параметры, которые обнаруживают динамику за 15 лет. Есть там и вещи,
касающиеся прошлого. Но это все-таки не история.
Борис Скляренко. Вы участвовали в семинаре в Польше. Хотелось бы узнать ваше
мнение по поводу выступления Караганова, по поводу его позиций. Второе. Вы сами
себя идентифицируете в политическом поле Украины с точки зрения политических
предпочтений и т.д.?
Георгий Касьянов: Ничего не могу сейчас сказать про Караганова, потому что не
помню, что он говорил. Я помню, что мне это не нравилось. И я с ним полемизировал.
Но потом он куда-то исчез, и дальнейшей дискуссии не было. Мне показалось, что
он эпатирует публику. Что касается моей позиции, то я три раза голосовал за Ющенко,
которого терпеть не могу. У меня выбора другого не было. А сейчас я вообще не
пойду голосовать, если они все-таки организуют досрочные выборы, что вряд ли.
Евгений Тесленко: Я хочу немного заострить уже прозвучавший вопрос. Предположим,
что завтра каким-то образом выделится, допустим, Тверская область. Легко предположить,
что послезавтра появятся претензии к Москве. Вопрос такой. Исторические тексты,
как научные, так и псевдонаучные, рыхлят почву. Понятно, что на Западе Украины
свои резонансы, на Востоке - другие. Но как вы оцениваете это рыхление?
Георгий Касьянов (фото Наташи Четвериковой)
Георгий Касьянов. Надо сказать, что историки во Львове иногда куда более продвинутые,
нежели в других местах. Именно историки из Львова выступили за ликвидацию курса
истории Украины в школе и за введение интегрированного курса истории, частью
которого стала бы история Украины.
Вопрос из зала: Вы считаете, что это адекватный подход?
Георгий Касьянов: Да. Я считаю, что не нужна история Украины в том виде гражданского
воспитания, в котором она присутствует сейчас. Она воспитывает человека с депрессией
на уровне подсознания. Это же очень негативный образ своей истории. К этому прибавляется
еще и литература XIX-го века с этими умирающими крестьянами и брошенными матерями
с детьми. Рыхление довольно мелкое.
Вера Кеник: Я помню, что еще при советской власти была культурная традиция народной
жертвенности в Украине. Так что это не современное. У меня вопрос по методологии.
Я видела учебники у своих племянников и ужаснулась. Это классический пример марксизма-ленинизма.
Вопросом методологии кто-то вообще занимается? Может быть, разрабатывается какой-то
антропологический подход? Или еще что-то?
Георгий Касьянов: Реплика по поводу марксизма. Понятно, что советский вариант
марксизма-ленинизма очень похож на национализм. То же мировосприятие, тот же
детерминизм. Движущая сила истории - это борьба. В одном случае - классов, в
другом - наций и т.д. Что касается методологических поисков, то они происходят.
Не в рамках национального канона. Есть разные подходы. Кто-то пытается выйти
за его пределы через культурную историю. К сожалению, сложность в том, что Украина
была при СССР очень провинциальной. И новации были невозможны. Поэтому базовая
площадка низковата.
Но поиски ведутся. Издается даже журнал <<Эйдос>>, но я его предпочитаю не читать.
Там либо перепечатки историков, интересующихся методологией, либо пишут такие
чудовищные вещи по проблемам методологии, что просто становится страшно. На уровне
индивидуальных исследований это есть. Один историк написал о Грушевском на стыке
психоанализа и историографии. Очень интересно. Написано о человеке, который жил
в состоянии постоянного невроза. Я прочитал отдельно, что одной из причин его
постоянных неврозов, возможно, в том, что он вырос в русском языке. И его русские
тексты написаны очень хорошо. А украинские - очень тяжело, с тяжелыми оборотами.
Такие вещи - это выход за пределы национальных схем.
Вопрос из зала: Давайте вернемся к началу лекции. Мы поняли одну вещь. Вы говорили
про этнос? Но, например, украинцы не могли сразу стать христианами. Должно было
быть что-то в основе. С чего начинается сама история Украины? И что вы понимаете
под этносом?
Георгий Касьянов: История Украины начинается с первых текстов об истории. Насчет
христианства, я думаю, что в значительной степени украинцы до сих пор не стали
христианами. Что такое этнос? Я не знаю, что это такое. Это зависит от дисциплины.
Для этнографии, истории, этнологии и этнополитологии это разные понятия. Я под
этносом имею в виду в основном культурно-языковое сообщество, которое существует
относительно гармонично в культурном смысле.
Вопрос и зала: Но противостояние российского и украинского взгляда на многие
вопросы, на ваш взгляд, сохранится?
Георгий Касьянов: Если говорить о классических нарративах, то, конечно, сохранится.
Это противоречие уже сто лет существует. В рамках канонических нарративов выйти
из противостояния невозможно. В России есть своя каноническая историография,
в Украине - своя. Но существуют и другие версии.
Борис Долгин: Если попробовать спроектировать некую идентичность для независимой
Украины, чтобы она была неконфликтной, не строилась на вражде, какой она могла
бы быть? Какой может быть модернистская, европейская идентичность Украины? И
каким мог бы быть исторический дискурс, обеспечивающий эту идентичность?
Георгий Касьянов: Я лично всегда настаиваю на прозрачности культурных границ,
взаимодействии и взаимообогащении культур. Это единственный способ преодолеть
желание идти по узкому коридору без дверей и окон. Это единственное, что я могу
предложить.
Борис Долгин: То есть вообще уходить от национального нарратива?
Георгий Касьянов: По крайней мере, в политике. Учителя тоже могут это сделать.
Но тут надо, чтобы, говоря о Ярославе Мудром, учитель сказал: <<Это был украинский
князь, а наши соседи говорят, что он был русским. Почему?>>. И ученики смогут
подумать и сказать, что речь идет о Древней Руси, когда не было еще ни России,
ни Украины. Чтобы они могли думать.
Лев Московкин: Ответ про этнос ставит под сомнение то, что вы сказали ранее.
Меня интересует ваша оценка того, что описание истории происходит в последние
годы. Вы поняли вопрос?
Георгий Касьянов: Нет
Лев Московкин: Хорошо. Тогда один вопрос. Существует ли настоящая история Украины,
адекватная тому, что было?
Георгий Касьянов: Боюсь, что не смогу вас удовлетворить, потому что считаю, что
история - это не то, что было, а то, что написано.
Лев Московкин: Неправда!!!
Вопрос из зала: Наша общая история объединяет наши страны или разъединяет?
Георгий Касьянов: Должна объединять. А в результате разъединяет. Это выглядит
очень односторонним с обеих сторон. Нынешняя политика памяти тоже является очень
односторонней.
Вопрос из зала: Вопрос о предстоящем юбилее. В 2009-м году состоится юбилей Полтавской
битвы. Понятно, что предпринимаются некие политические шаги в связи с этим. Есть
ли оппозиция официальной политике со стороны профессиональных историков? Второй
вопрос. Есть книга Марка Ферро, посвященная тому, как в разных странах детей
учат истории. Нет ли у вас и ваших коллег желания написать подобную книгу о том,
как учат истории в странах СНГ?
Георгий Касьянов: Начну со второго вопроса. Уже пишут. Процесс это довольно долгий.
Завтра книга не появится. Про оппозицию. Открытой оппозиции мне не известно.
Но так очень многие смеются и пожимают плечами.
Любовь Борусяк: Спасибо. Маленькая реплика. Проект <<Великие украинцы>>, о котором
вы сказали, был связан с очень большим скандалом - когда победителем стал Ярослав
Мудрый, украинский народ возмутился, говоря, что <<это не наш герой>>. На нашем
проекте попытались найти лидера постарше, что так и не удалось. Остановились
на Невском. А вначале вообще у нас лидировал Богдан Хмельницкий как великий русский.
Эти голоса вообще пришлось убрать. Такой вот виток истории.
Георгий Касьянов: Я очень часто расспрашивал об этом проекте. Его сначала вообще
воспринимали как игру. А народ отнесся очень серьезно. Там были очень забавные
вещи. Например, за бывшего министра внутренних дел проголосовали через SMS 20
000 человек. Что это он - великий украинец. Тот самый, который штурмовал прокуратуру
на плечах спецназа.
Вопрос из зала: Нынешняя официальная украинская пропаганда способствует объединению
Западной и Восточной Украины в рамках единой национальной платформы? Или, наоборот,
обостряет противоречия и ставит под сомнение вообще существование Украины?
Георгий Касьянов: Системной пропаганды в Украине не существует. Та спонтанная
пропаганда, которая касается Голодомора и т. д., приводит к разделению, хотя
идея объединения народа вокруг общей трагедии вообще-то неплохая. Никакой угрозы
государственности я здесь не вижу. Как только пропаганда успокоится, успокоится
и общество.
Вопрос из зала: А она успокоится? Не активизируется?
Георгий Касьянов: Это связано с личностями конкретных политиков. В данный момент
это связано с личностью президента Ющенко. Если он не пойдет на следующий срок,
а у него это вряд ли получится, этот вопрос постепенно сойдет на нет.
В цикле <<Публичные лекции Полит.ру>> выступили:
a.. Николай Розов. Циклы истории России: порождающий механизм и контекст мировой
динамики
b.. Алексей Миллер. Понятие "нация" и "народность" в России XIX века
c.. Леонид Ионин. Социокультурные последствия кризиса
d.. Елена Зубкова. Сталинский проект в Прибалтике
e.. Александр Долгин. Перепроизводство свободы как первопричина кризиса
f.. Публичное обсуждение. Климатический кризис: вызов России и миру
g.. Татьяна Черниговская. Язык и сознание: что делает нас людьми?
h.. Георгий Касьянов. <<Национализация>> истории в Украине
i.. Игорь Кон. Раздельное обучение: плюсы и минусы
j.. Константин Сонин. Экономика финансового кризиса
k.. Адам Михник. Польша, Россия, Европа
l.. Ольга Бессонова. Образ будущего России в контексте теории раздаточной экономики
m.. Александр Кынев. Результаты региональных выборов и тенденции политического
процесса
n.. Александр Аузан. Национальные ценности и российская модернизация: пересчет
маршрута
o.. Леонид Григорьев. Как нам жить с мировым финансовым кризисом
p.. Евсей Гурвич. Институциональные факторы экономического кризиса
q.. Дмитрий Тренин. Мир после Августа
r.. Анатолий Ремнев. Азиатские окраины Российской империи: география политическая
и ментальная
s.. Светлана Бурлак. О неизбежности происхождения человеческого языка
t.. Лев Гудков. Проблема абортивной модернизации и морали
u.. Евгений Штейнер. Ориентальный миф и миф об ориентализме
v.. Михаил Цфасман. Судьбы математики в России
w.. Наталья Душкина. Понятие "подлинности" и архитектурное наследие
x.. Сергей Пашин. Какой могла бы быть судебная реформа в современной России
y.. Ольга Крыштановская. Российская элита на переходе
z.. Эмиль Паин. Традиции и квазитрадиции: о природе российской "исторической
колеи"
aa.. Григорий Ревзин. Современная московская архитектура
ab.. Алексей Миллер. <<Историческая политика>> в Восточной Европе: плоды вовлеченного
наблюдения
ac.. Светлана Боринская. Молекулярно-генетическая эволюция человека
ad.. Михаил Гельфанд. Геномы и эволюция
ae.. Джонатан Андерсон. Экономический рост и государство в Китае
af.. Кирилл Еськов. Палеонтология и макроэволюция
ag.. Элла Панеях. Экономика и государство: подходы социальных наук
ah.. Сергей Неклюдов. Предмет и методы современной фольклористики
ai.. Владимир Гельман. Трансформация российской партийной системы
aj.. Леонид Вальдман. Американская экономика: 2008 год
ak.. Сергей Зуев. Культуры регионального развития
al.. Публичное обсуждение. Как строить модернизационную стратегию России
am.. Григорий Померанц. Возникновение и становление личности
an.. Владимир Кантор. Российское государство: империя или национализм
ao.. Евгений Штейнер. Азбука как культурный код: Россия и Япония
ap.. Борис Дубин. Культуры современной России
aq.. Андрей Илларионов. Девиация в общественном развитии
ar.. Михаил Блинкин. Этиология и патогенез московских пробок
as.. Борис Родоман. Автомобильный тупик России и мира
at.. Виктор Каплун. Российский республиканизм как социо-культурная традиция
au.. Александр Аузан. Национальные ценности и конституционный строй
av.. Анатолий Вишневский. Россия в мировом демографическом контексте
aw.. Татьяна Ворожейкина. Власть, собственность и тип политического режима
ax.. Олег Хархордин. Что такое республиканская традиция
ay.. Сергей Рыженков. Российский политический режим: модели и реальность
az.. Михаил Дмитриев. Россия-2020: долгосрочные вызовы развития
ba.. Сергей Неклюдов. Гуманитарное знание и народная традиция
bb.. Александр Янов. Николай Данилевский и исторические перспективы России
bc.. Владимир Ядов. Современное состояние мировой социологии
bd.. Дмитрий Фурман. Проблема 2008: общее и особенное в процессах перехода
постсоветских государств
be.. Владимир Мартынов. Музыка и слово
bf.. Игорь Ефимов. Как лечить разбитые сердца?
bg.. Юхан Норберг. Могут ли глобальные угрозы остановить глобализацию?
bh.. Иванов Вяч. Вс. Задачи и перспективы наук о человеке
bi.. Сергей Сельянов. Кино 2000-х
bj.. Мария Амелина. Лучше поздно чем никогда? Демократия, самоуправление и
развитие в российской деревне
bk.. Алексей Лидов. Иеротопия. Создание сакральных пространств как вид художественого
творчества
bl.. Александр Аузан. Договор-2008: новый взгляд
bm.. Энн Эпплбаум. Покаяние как социальный институт
bn.. Кристоф Агитон. Сетевые сообщества и будущее Интернет технологий. Web
2.0.
bo.. Георгий Гачев. Национальные образы мира
bp.. Дмитрий Александрович Пригов. Культура: зоны выживания
bq.. Владимир Каганский. Неизвестная Россия
br.. Алексей Миллер. Дебаты о нации в современной России
bs.. Алексей Миллер. Триада графа Уварова
bt.. Алексей Малашенко. Ислам в России
bu.. Сергей Гуриев. Экономическая наука в формировании институтов современного
общества
bv.. Юрий Плюснин. Идеология провинциального человека: изменения в сознании,
душе и поведении за последние 15 лет
bw.. Дмитрий Бак. Университет XXI века: удовлетворение образовательных потребностей
или подготовка специалистов
bx.. Ярослав Кузьминов. Состояние и перспективы гражданского общества в России
by.. Андрей Ланьков. Естественная смерть северокорейского сталинизма
bz.. Владимир Клименко. Климатическая сенсация. Что нас ожидает в ближайшем
и отдаленном будущем?
ca.. Михаил Юрьев. Новая Российская империя. Экономический раздел
cb.. Игорь Кузнецов. Россия как контактная цивилизация
cc.. Андрей Илларионов. Итоги пятнадцатилетия
cd.. Михаил Давыдов. Столыпинская аграрная реформа: замысел и реализация
ce.. Игорь Кон. Мужчина в меняющемся мире
cf.. Александр Аузан. Договор-2008: повестка дня
cg.. Сергей Васильев. Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня
развития
ch.. Андрей Зализняк. Новгородская Русь (по берестяным грамотам)
ci.. Алексей Песков. Соревновательная парадигма русской истории
cj.. Федор Богомолов. Новые перспективы науки
ck.. Симон Шноль. История российской науки. На пороге краха
cl.. Алла Язькова. Южный Кавказ и Россия
cm.. Теодор Шанин, Ревекка Фрумкина и Александр Никулин. Государства благих
намерений
cn.. Нильс Кристи. Современное преступление
co.. Даниэль Дефер. Трансфер политических технологий
cp.. Дмитрий Куликов. Россия без Украины, Украина без России
cq.. Мартин ван Кревельд. Война и современное государство
cr.. Леонид Сюкияйнен. Ислам и перспективы развития мусульманского мира
cs.. Леонид Григорьев. Энергетика: каждому своя безопасность
ct.. Дмитрий Тренин. Угрозы XXI века
cu.. Модест Колеров. Что мы знаем о постсоветских странах?
cv.. Сергей Шишкин. Можно ли реформировать российское здравоохранение?
cw.. Виктор Полтерович. Искусство реформ
cx.. Тимофей Сергейцев. Политическая позиция и политическая деятельность
cy.. Алексей Миллер. Империя Романовых и евреи
cz.. Григорий Томчин. Гражданское общество в России: о чем речь
da.. Александр Ослон: Общественное мнение в контексте социальной реальности
db.. Валерий Абрамкин. <<Мента тюрьма корежит круче арестанта>>
dc.. Александр Аузан. Договор-2008: критерии справедливости
dd.. Александр Галкин. Фашизм как болезнь
de.. Бринк Линдси. Глобализация: развитие, катастрофа и снова развитие...
df.. Игорь Клямкин. Приказ и закон. Проблема модернизации
dg.. Мариэтта Чудакова. ХХ век и ХХ съезд
dh.. Алексей Миллер. Почему все континентальные империи распались в результате
I мировой войны
di.. Леонид Вальдман. Американская экономика: 2006 год
dj.. Эдуард Лимонов. Русская литература и российская история
dk.. Григорий Гольц. Происхождение российского менталитета
dl.. Вадим Радаев. Легализация бизнеса: баланс принуждения и доверия
dm.. Людмила Алексеева. История и мировоззрение правозащитного движения в СССР
и России
dn.. Александр Пятигорский. Мифология и сознание современного человека
do.. Александр Аузан. Новый цикл: Договор-2008
dp.. Николай Петров. О регионализме и географическом кретинизме
dq.. Александр Архангельский. Культура как фактор политики
dr.. Виталий Найшуль. Букварь городской Руси. Семантический каркас русского
общественно-политического языка
ds.. Даниил Александров. Ученые без науки: институциональный анализ сферы
dt.. Евгений Штейнер. Япония и японщина в России и на Западе
du.. Лев Якобсон. Социальная политика: консервативная перспектива
dv.. Борис Салтыков. Наука и общество: кому нужна сфера науки
dw.. Валерий Фадеев. Экономическая доктрина России, или Почему нам придется
вернуть глобальное лидерство
dx.. Том Палмер. Либерализм, Глобализация и проблема национального суверенитета
dy.. Петр Мостовой. Есть ли будущее у общества потребления?
dz.. Илья Пономарев, Карин Клеман, Алексей Цветков. Левые в России и левая
повестка дня
ea.. Александр Каменский. Реформы в России с точки зрения историка
eb.. Олег Мудрак. История языков
ec.. Григорий Померанц. История России в свете теории цивилизаций
ed.. Владимир Клименко. Глобальный Климат: Вчера, сегодня, завтра
ee.. Евгений Ясин. Приживется ли у нас демократия
ef.. Татьяна Заславская. Человеческий фактор в трансформации российского общества
eg.. Даниэль Кон-Бендит. Культурная революция. 1968 год и <<Зеленые>>
eh.. Дмитрий Фурман. От Российской империи до распада СНГ
ei.. Рифат Шайхутдинов. Проблема власти в России
ej.. Александр Зиновьев. Постсоветизм
ek.. Анатолий Вишневский. Демографические альтернативы для России
el.. Вячеслав Вс. Иванов. Дуальные структуры в обществах
em.. Яков Паппэ. Конец эры олигархов. Новое лицо российского крупного бизнеса
en.. Альфред Кох. К полемике о <<европейскости>> России
eo.. Леонид Григорьев. <<Глобус России>>. Экономическое развитие российских
регионов
ep.. Григорий Явлинский. <<Дорожная карта>> российских реформ
eq.. Леонид Косалс. Бизнес-активность работников правоохранительных органов
в современной России
er.. Александр Аузан. Гражданское общество и гражданская политика
es.. Владислав Иноземцев. Россия и мировые центры силы
et.. Гарри Каспаров. Зачем быть гражданином (и участвовать в политике)
eu.. Андрей Илларионов. Либералы и либерализм
ev.. Ремо Бодеи. Политика и принцип нереальности
ew.. Михаил Дмитриев. Перспективы реформ в России
ex.. Антон Данилов-Данильян. Снижение административного давления как гражданская
инициатива
ey.. Алексей Миллер. Нация и империя с точки зрения русского национализма.
Взгляд историка
ez.. Валерий Подорога. Философия и литература
fa.. Теодор Шанин. История поколений и поколенческая история России
fb.. Валерий Абрамкин и Людмила Альперн. Тюрьма и Россия
fc.. Александр Неклесcа. Новый интеллектуальный класс
fd.. Сергей Кургинян. Логика политического кризиса в России
fe.. Бруно Гроппо. Как быть с <<темным>> историческим прошлым
ff.. Глеб Павловский. Оппозиция и власть в России: критерии эффективности
fg.. Виталий Найшуль. Реформы в России. Часть вторая
fh.. Михаил Тарусин. Средний класс и стратификация российского общества
fi.. Жанна Зайончковская. Миграционная ситуация современной России
fj.. Александр Аузан. Общественный договор и гражданское общество
fk.. Юрий Левада. Что может и чего не может социология
fl.. Георгий Сатаров. Социология коррупции (к сожалению, по техническим причинам
большая часть записи лекции утеряна)
fm.. Ольга Седакова. Посредственность как социальная опасность
fn.. Алесандр Лившиц. Что ждет бизнес от власти
fo.. Евсей Гурвич. Что тормозит российскую экономику
fp.. Владимир Слипченко. К какой войне должна быть готова Россия
fq.. Владмир Каганский. Россия и регионы -- преодоление советского пространства
fr.. Борис Родоман. Россия -- административно-территориальный монстр
fs.. Дмитрий Орешкин. Судьба выборов в России
ft.. Даниил Дондурей. Террор: Война за смысл
fu.. Алексей Ханютин, Андрей Зорин <<Водка. Национальный продукт No 1>>
fv.. Сергей Хоружий. Духовная и культурная традиции России в их конфликтном
взаимодействии
fw.. Вячеслав Глазычев <<Глубинная Россия наших дней>>
fx.. Михаил Блинкин и Александр Сарычев <<Российские дороги и европейская цивилизация>>
fy.. Андрей Зорин <<История эмоций>>
fz.. Алексей Левинсон <<Биография и социография>>
ga.. Юрий Шмидт <<Судебная реформа: успехи и неудачи>>
gb.. Александр Аузан <<Экономические основания гражданских институтов>>
gc.. Симон Кордонский <<Социальная реальность современной России>>
gd.. Сергей Сельянов <<Сказки, сюжеты и сценарии современной России>>
ge.. Виталий Найшуль <<История реформ 90-х и ее уроки>>
gf.. Юрий Левада <<Человек советский>>
gg.. Олег Генисаретский <<Проект и традиция в России>>
gh.. Махмут Гареев <<Россия в войнах ХХ века>>
gi.. АUDIO
06 января 2009, 10:12
