РОСКОШЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ НИЧЕМ НЕ ЗАМЕНИТЬ
Человек-коллектив-общество
Роскошь человеческого общения ничем не заменить
Владимира Дмитриевича Бухтиярова поистине можно назвать рыцарем современной литературы.
Рано потеряв зрение, он всю свою сознательную жизнь посвятил изучению
прозаических и стихотворных текстов. Сегодня он - автор нескольких сборников
стихов, нескольких сотен литературных публикаций и главный редактор известного
журнала для слепых <Наша жизнь>. Это интервью было записано после презентации
новой книги Бухтиярова <За гранью света>.
- Расскажите сначала о своем детстве. Как у вас произошла потеря зрения? Что
вы помните из детства?
- Мне мама рассказывала, что я в очень раннем детстве тяжело болел. И даже был
вопрос о том, что могло все закончиться очень трагично. И врачи ее предупредили,
что мне надо вводить в большом количестве антибиотики. А шансы выжить составляли
50х50. И тогда мне, конечно, было физически не очень хорошо.
- А что это у вас была за болезнь?
- Я вообще очень много болел воспалением легких. И в то время, видимо, то же
самое было. Лет до 12-ти я часто болел простудными заболеваниями. Врачи мне
жизнь спасли, а последствия недугов проявились довольно скоро. Еще до школы я
начал носить очки. Но я еще ориентировался, видел, даже книжки мог читать.
И очередной перелом произошел лет в 12-13, когда в школе пошли старшие классы.
Тогда уже пришлось учиться на слух. И некоторые учителя со мной персонально
занимались. Скажем, по математике. Приходилось цикл, который ребята осваивали
за четверть, проходить за два-три дня. Гуманитарные дисциплины у меня в школе
шли очень хорошо. По истории, по географии даже на олимпиадах участвовал. Но
зрение постепенно падало. И где-то уже в 8-м классе я читать совсем не мог.
Писать еще мог какое-то время, жирной ручкой. Потом фломастерами писал. Ну, а
когда закончил школу, очень скоро после этого я уже не мог ни писать, ни
читать, и, можно сказать, превратился на какое-то короткое время в неграмотного
человека. Потому что Брайль я еще не освоил, а по-плоскому читать и писать
уже не мог. Я же закончил обычную школу.
- Я слышал, вам в школе мама помогала.
-Мама мне очень помогала. Она вообще была моей одной из первых учительниц, в
начальной школе учительницей работала. И это, конечно, очень сказалось на моих
успехах. Здоровье было неважное. Но, как она говорит, я был ребенок талантливый,
потому что в каком-то институте на учете стоял по выдающимся математическим
способностям. Но не хватало именно физических сил, даже моторику развивать приходилось,
ручки были слабенькие. Тогда я лепкой занимался, какие-то поделки
делал, из проволоки плел, чтобы развить пальцы. В 13-14 лет произошел перелом
в здоровье в лучшую сторону, и я с тех пор воспалением легких не болел. И
вообще стал сравнительно мало болеть. Во всяком случае, простудными заболеваниями.
Наверное, что-то произошло, связанное с ростом организма. Мама меня
часто лечила, отпаивала соками, лекарствами. Это, видимо, сыграло свою роль.
- Вы в 17 лет пошли работать. Почему не захотели продолжить образование?
- У меня же как раз в этот период и был перелом. И я не смог бы в тот момент
пойти в институт. И здесь еще такая сложность - наверное, в 9-м классе надо
было в первый интернат для слепых перейти. И тогда бы я прошел этот путь, освоил
бы письмо по технике Брайля - в общем, обычным путем пошел. Но были свои
сложности в этом отношении. И я дотянул обычную школу. Нужно было адаптироваться
в жизни, потому что я уже понимал, что часть работ мне не по зубам. Надо
было искать свой путь. И я тогда выбирал между несколькими увлечениями и несколькими
предполагаемыми профессиями. Надо было поточнее выяснить, к чему я
больше пригоден. Я очень увлекался историей, литературой, географией, даже немножко
музыкой, в шахматы играл.
- Да, вы были кандидатом в мастера спорта.
- Да. Позже я даже чемпионом Москвы стал среди незрячих. Наверное, лет 10, как
стал активно заниматься работой с интеллектуальными играми. Попал в КСРК
работать. Практически с 2000-го года я в шахматы играть перестал в официальных
турнирах. И поэтому я постепенно определялся, смотрел, чем можно заняться
в жизни, начал сразу после школы писать стихи понемножку, прозу, очерки. Это
все накапливалось. Работа на предприятии позволила лучше узнать жизнь незрячих.
И вообще определиться в жизни. Как раз там я и в шахматы занимался, и в художественную
самодеятельность пошел, и выступать приходилось достаточно много.
Постановки и концертные программы - это сильно пригодилось в будущем. И этот
подготовительный период был лет 7-8, с конца школы и до 23-24-х лет, когда
уже у меня накопилось несколько сот произведений, и я стал уже подумывать их
попробовать напечатать.
- А сколько всего у вас книг?
- Отдельных сборников у меня три. Плюс есть сборники моих песен. Ну и около 300
различных публикаций в периодических изданиях. Причем не только в ВОСовских.
Я одно время активно печатался в <Ветеране>, <Патриоте> и в некоторых литературных
альманахах публикации были. Такой знаменитый был альманах <Истоки>
Молодой гвардии. Для молодых авторов он был большим подспорьем. Я там два раза
печатался. Кстати, самая первая подборка моя была именно там, в 82-м году.
С 83-го года, как раз 30 лет назад я начал публиковаться в журнале <Наша жизнь>.
И стихи потихонечку, и журналистская деятельность началась. Сначала достаточно
простенькие заметки, корреспонденция, какие-то репортажи. Очень хорошо ко мне
здесь относились, помогали. Потому что я был еще не очень опытный журналист.
Валентина Дмитриевна Кириллова и Татьяна Ивановна Федотова, которые сейчас со
мной вместе до сих пор работают, мне тогда помогли. И были моими наставниками.
Ну и Евгений Дмитриевич Агеев, конечно, как главный редактор тоже оказал большое
влияние. Тогда в <Нашей жизни> часто проводились семинары - в Быково проходили,
и на Проспекте Мира, на Безбожном переулке. Очень много дали, потому что на них
участвовал Михаил Иванович Суворов, и Ким Федорович Саранчин, знаменитые
наши незрячие поэты. Они мне очень много дали, как наставники. Поэтому я очень
благодарен <Нашей жизни>. Особенно ИПТК <Логос>. Потому что первая моя книжка
была в 1993-м году напечатана именно здесь, на <Логосе>. И Елена Панина как редактор
взяла мою первую книжечку и ее тогда опубликовала.
- Вы четыре года возглавляете журнал <Наша жизнь>. Раньше была система корреспондентов
на местах. Сейчас ее нет. Как вы обходитесь без этого? Где находите
авторов для журнала?
- Система авторов на местах - она как была, так и осталась. Просто она непрофессиональна.
У нас нет, конечно, спецкоров, которые получают зарплату. У нас
весь штат пять человек. Но общественные корреспонденты существуют. Причем, среди
них есть и зрячие люди, и, конечно, большинство инвалидов по зрению. Много
библиотекарей помогает нам работать. Сотрудники некоторых правлений активно помогают
и пишут. Даже некоторые председатели Правления. Допустим, Осипова
из Ярославля - очень активный автор. Есть руководители ВОСовских организаций
и местных, и региональных, которые участвуют в этой работе. У нас, наверное,
около 20 активных авторов, которых можно рассматривать на очень хорошем уровне,
которым можно дать специальные задания. Среди них есть несколько людей,
закончивших различные учебные заведения - как журналистов, так и писателей. Есть
и члены Союзов писателей. И члены Союза журналистов. Поэтому мы очень
ими дорожим. Несколько хуже с молодым притоком участников - за тот период, что
я здесь работаю, у нас появилось пять сравнительно молодых авторов. Из
них трое совсем молодые, которым нет и 30-ти лет. И двое из них сделали очень
большой прогресс. Буквально за несколько месяцев даже они прошли путь от
очень слабеньких заметок, под руководством Валентины Дмитриевны, до серьезных
материалов. Ну и я тоже с ними занимался. И теперь они становятся постоянными
нашими авторами. Так что в этом отношении у нас проблем нет. Потом, раз в России
более 200 активно пишущих стихи авторов, и, наверное, человек 30, которые
пишут и прозу, естественно, в этом отношении проблем тоже нет. Стихи в большом
количестве приходят. И их приходится отбирать. Потому что качество довольно
разное бывает. Стараемся, чтобы подборки были интересны не только авторам, которые
публикуются, но и читателям. Чтобы они доставляли эстетическое удовольствие.
- Журнал выходит 12 раз в год, объем 80 полос. Как вы с этим справляетесь?
- Ну, вот у нас пять человек. Еще два человека, которые пишут: я и Кириллова.
И моя заместитель, Татьяна Федотова, она во многих ипостасях выступает. И
еще есть технические работники. У нас же и брайлевский вариант выходит. Он сильно
отличается от плоского. Даже по объему он немножко меньше, чем плоский
вариант. Это уже от нас, конечно, не зависит. Но, тем не менее, записывают нас
на пленку, в библиотеку поступают. А уже больше года мы на сайте ВОС публикуем
свои эксклюзивные материалы - где-то треть журнала выходит регулярно на сайте
ВОС. И на радио ВОС появляются анонсы нашего издания. Так что мы в разных
направлениях работаем, и это уже приносит свои плоды. Конечно, основное - это
то, что по подписке выходит. Где-то полторы тысячи брайлевских номеров. Это
очень важно для нас, потому что брайлевский вариант в регионах очень трудно получить.
Тем более за такую мизерную цену. Журнал стоит по себестоимости гораздо
больше, чем он идет по подписке. Даже некоторые люди буквально изучают Брайль
вместо букваря по журналу <Наша жизнь>.
- Что бы вы могли пожелать молодым журналистам с проблемами по зрению, которые,
возможно, будут вашими авторами? Или авторами других журналов?
- Не надо переоценивать свои силы. Это касается не только журналистов, но и поэтов,
которые пишут стихи. Потому что некоторые, написав два-три стихотворения
считают, что они уже много чего знают. Начинают присылать свои произведения.
Это, наверное, они слишком быстро так идут к своей цели. И гениев среди нас
не так уж много. Следует все-таки накопить какой-то багаж: от пятисот моих первых
стихотворений в печать пошло всего 10. Потому что они не отвечали тому
уровню, который должны соответствовать литературные произведения. Поэтому надо
писать, надо заниматься. Но главными рецензентами, критиками своими должен
быть сам автор. Он должен серьезно отбирать произведения, работать над ними.
Потому что есть люди, которые с удовольствием пишут, но абсолютно не любят
работать над своими произведениями. Как прозаическими, так и поэтическими.
Ну а технически в наш журнал может обратиться любой незрячий автор. Особенно
хорошо, если он пишет о проблемах Общества Слепых. Но если интересные произведения,
мы и на другие темы берем. Особенно поэзию. И прозу художественную. Сейчас очень
мало к нам приходит писем по почте. Все-таки, наверное, три четверти от
объема публикаций - это электронная почта и сообщения по телефону. Поэтому можно
присылать свои произведения. Ну, даже те, кто по почте присылает, вы знаете,
бывает очень печально узнавать: написано от руки. Незрячий человек - он и так-то
плохо видит или не видит вовсе. А от руки напишет так, что мы даже разобрать
не можем, что он прислал. А по каким-то фрагментам понимаешь - что-то интересное
появилось. Все-таки надо уважать и тех, кому ты посылаешь, и самого
себя. Хотя бы напечатать тот текст, который ты сделал или попросить кого-нибудь
напечатать. И постараться его хотя бы элементарно проверить. Потому что
когда в тексте идут примитивнейшие опечатки и огромное количество орфографических
ошибок, это затрудняет процесс работы. А ведь сотни произведений приходят
в месяц. И отношение к такому человеку меняется. Думаешь, если он плохо знает
свой родной язык, то, наверное, его и не стоит пока печататься.
Когда я сам начинал писать, я не думал, что у меня будут серьезные успехи. Но
я знал, что если я не научусь хорошо читать, то писать точно не научусь правильно
и с большой пользой. И я думаю, это очень важно для любого начинающего автора.
Мы регулярно ездим на поэтические ристалища - это такие наши всероссийские
турниры самодеятельных авторов ВОС. Там бывает много наших и настоящих, и будущих
авторов. Ведь многие поэты и прозу пишут. Ну, в общем, такие выездные
семинары получаются. Мастер-классы там проводим. И, бывает, очень печальная ситуация
возникает, когда среди 5-7 человек поэтов, молодых и не очень, которые
находятся на сцене, оказывается совсем мало знатоков литературы. Особенно литературы
незрячих авторов. На некоторые элементарные, что называется, школьные
вопросы, наши поэты, литераторы ответить не могут. С чем это связано? То, что
они, может быть, считают себя слишком большими поэтами, что изучать предшественников
не стоит? Или просто это с какой-то леностью связано? Но результаты удручающие.
Очень слабо разбираются не только в мировой, но и российской поэзии. Вызывает
сожаление и то, что наши журналы Общества Слепых, <Диалог> или <Наша жизнь> они
тоже читают меньше, чем хотелось бы. А, следовательно, и не знают о своих
собратьях по перу. И для них, конечно, это открытие. Они знакомятся между собой,
творческий обмен происходит очень полезный. Но, наверное, все-таки им
надо начинать заранее готовиться к таким встречам. Потому что знаний лишних не
бывает. О своих предшественниках, великих, и, может быть, не очень. Современников,
конечно, своих надо знать любому автору. Это относится как к журналистам, так
и к писателям, поэтам. Любой человек, занимающийся творчеством, должен знать
мировую культуру, чтобы что-то свое сделать интересное.
Часто спрашивают читатели о тематике журнала. Когда я пришел, нужно было, менять
немножко тематику и вообще составляющие журнала. Для этого и была мне такая
задача поставлена. И, тем не менее, я не сторонник резких перемен, когда можно
больше навредить, чем сделать полезного. И поэтому из тех примерно 20-ти
основных рубрик журнала больше половины осталось у нас. Самые классические, допустим:
<Мы и общество>, <Личность>, <Поэзия>, естественно, <Домашний калейдоскоп>,
<Давайте познакомимся>, <В правлениях местных организаций>. Все эти рубрики остались,
но появилось много новых. Да и в старых новое содержание было заложено
во многие темы. А сейчас у нас появились такие темы, как <Тифломир>, <Кругосветка>,
<Экстрим слепых>, которые пользуются довольно большой популярностью,
потому что в них идет обзор мировых событий. Мы рассказываем не только о жизни
ВОСовцев нашей страны, но и о том, что происходит на планете в целом. О
достижениях инвалидов по зрению. Поэтому какое-то новое течение мысли появилось.
И как раз многие молодые авторы довольно активно осваивают рубрику и <Кругосветка>,
и <Наука и практика>, что связано с новыми тифлоприборами, с ориентированием
в пространстве. Их это волнует, интересуют проблемы взаимоотношений зрячих
и инвалидов. Потому что очень большой процент незрячих сейчас активно посещают
не только различные российские города, но и уезжают за рубеж. Даже есть
возможность для экстремальных путешествий в экзотические страны. И они нам об
этом рассказывают. Думаю, что это очень важно, когда читатель узнает, что
среди инвалидов по зрению, в том числе тотальников, есть такие активные, бесстрашные
люди, которые достигают и больших успехов в какой-то трудовой или
творческой деятельности. И, в том числе, не боятся путешествовать по миру, привнося
какие-то новые краски в свою довольно мрачную, в общем-то, жизнь. И
незрячие люди преодолевают тьму одиночества таким общением с людьми. В том числе
и за рубежом.
- Ваша последняя книга называется <За гранью света>. Почему такое название? Немножко
мрачное.
-: Оно не мрачное. Просто я себя всегда ощущаю на самой грани между зрячими и
слепыми людьми. Мышление у меня человека зрячего, мыслю я зрительными образами
до сих пор. У меня очень хорошая зрительная память. Мне и сны снятся образные.
Я иногда даже разговариваю со знакомыми, и мы так вспоминаем какие-нибудь
классические картины. Допустим, Васнецова, или Репина. Я называю больше деталей,
которые находятся на этой картине, чем мои зрячие собеседники. Это хорошая
школьная база. И я вообще увлекался изобразительным искусством в детстве, в самой
ранней юности. И это помогает сейчас. Конечно, картины леса, картины
городов, карты, планы - все это мне помогает ориентироваться. И я понимаю мир,
окружающий нас. Думаю, что слепые лучше понимают зрячих, чем люди, условно
здоровые, понимают инвалидов. Моя задача как бы навести мосты между этими двумя
группами населения, неравноценными ни по количеству, ни по каким-то качественным
моментам. А ведь у нас очень много смешанных семей, почти все инвалиды живут
в обычных домах, на обычных улицах. И поэтому внимание, которое сейчас все-таки
больше, и со стороны государства, и каких-то общественных организаций. Нужно
его развивать, чтобы взаимопонимание улучшалось. И, наверное, в этом, в том
числе и моя задача, как главного редактора. Но самое-то интересное: оказывается,
что многие инвалиды по зрению, тотальники не задумываются о своем состоянии.
Их не очень волнует эта философская что ли, основа нашего положения. Они чувствуют,
что им там по каким-то причинам плохо, что-то идет, какая-то депрессивная
ситуация.
Многие инвалиды по зрению и тотальники не вдумываются в основы той ситуации,
в которой находятся. Они чувствуют, что им просто некомфортно жить, есть какие-то
проблемы. Постоянно во мраке находиться - это очень большая эмоциональная и физическая
нагрузка на человека. Люди с инвалидностью не случайно в достаточно
большом количестве бывают какими-то нервными. Потому что у них постоянный стресс.
Но, с другой стороны, если человек смог преодолеть свой недуг, победить
его, то он становится очень терпеливым и в какой-то степени мужественным. Но
и зрячие люди мне говорили, что восхищаются многими незрячими, которые добиваются
успехов в жизни, становятся истинным положительным примером, как стоит жить.
И даже здоровым людям бывает стыдно хныкать, какие-то свои проблемы выставлять
на показ, когда рядом с ними находятся тотальники, которым все что угодно сделать
намного сложнее. Но, тем не менее, они преодолевают огромные сложности
и добиваются больших успехов. Хотя, конечно, нельзя преувеличивать возможности
инвалидов по зрению. Мы можем очень многое, но далеко не все. Поэтому отказываться
от помощи не стоит. И нужно, конечно, стараться находить свое достойное место
в жизни, чтобы не быть не только обузой своей семье или обществу в целом,
но и достигать каких-то результатов на радость себе и окружающим. Потому что
роскошь человеческого общения заменить ничем нельзя. И я очень рад, что вокруг
меня очень много достойных и интересных людей. И это привносит в наше общение
такие творческие плоды.
-Тогда последний вопрос. Какие у поэта Владимира Бухтиярова литературные планы
на будущее?
-Хочется четвертую книжку выпустить. Но это еще не так скоро. Может быть, как
раз опередит ее какая-нибудь прозаическая книга. Потому что возраст уже такой,
что к прозе больше тянет. Да и работа главного редактора все-таки заставляет
больше внимания уделять публицистике и прозе. И сейчас многие мои стихи являются
частью прозаических, публицистических произведений. Или как эпиграфы идут, или
как какие-то фрагменты. То есть, проза соединяется с поэзией, дополняют
друг друга. И уже достаточно большое количество таких произведений. Ну, наверное,
я не первый такой. Но, тем не менее, эта публицистика, соединяющая несколько
жанров и несколько направлений, мне очень близка. Я всегда, в общем-то, любил
такие эксперименты. И работать в таком симбиозе интересно и мне, и многим
читателям. Потому что далеко не все можно сказать прозой, а стихи тут очень сильно
помогают. Но они в то же время являются самостоятельными произведениями.
Которые, наверное, тоже, в конце концов увидят свет. В отдельной книге.
Журнал "Диалог" ? 3, 2013 год
Источник:
http://www.vos.org.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2411:2013-07-26-08-46-51&catid=294:cat-journal-dialogue-2013-03&Itemid=182
