Если
бы удалось собрать целиком весь сладкий, сахаристый сок — нектар, который
выделяют во время цветения гречиха, подсолнечник, клевер, фруктовые деревья,
липа, клен, полевые сорняки, луговые цветы и многие другие дикие и
культурные представители растительного мира, — у нас потекли бы сказочные
«медовые реки». Этот драгоценный, но рассеянный крошечными порциями нектар
собирают пчелы, день-деньской без устали перелетая с цветка на цветок.
Сгущенный и переработанный, принесенный в улей и сложенный в восковые соты,
нектар в течение недели «созревает», превращаясь в чудесный дар природы —
густой ароматный мед.
В погожий солнечный день на пасеке в воздухе стоит несмолкаемое мелодичное
жужжание. За высокой изгородью, окрашенные в разные цвета, ровными рядами
стоят ульи — сказочные домики без окон и дверей...
Есть
один изумительный по своим физическим и химическим свойствам материал. При
комнатной температуре он тверд, при 35—40 градусах размягчается и может
принять любую форму, а при 63—70 градусах переходит в жидкое состояние.
Закипает он при значительно более высокой температуре, чем вода. При
нагревании и охлаждении тонкий слой этого вещества не дает трещин. Вещество
непроницаемо для воды и не входит с ней в соединение. Не изменяется оно и на
воздухе.
Это продукт, не подвергающийся порче. Он может сохраняться без изменения
неопределенно долго. Ни время, ни сырость, ни свет, ни холод, ни жара не
оказывают влияния на его качество. Не знает он также никаких вредителей. Его
не разрушают ни плесень, ни моль, ни мыши. При раскопках египетских пирамид
были найдены хорошо сохранившиеся слитки этого вещества, положенные в
усыпальницы фараонов более четырех тысяч лет тому назад. Его находили при
подъеме затонувших судов сохранившимся без изменений после десятилетнего
пребывания в морской воде...
Биография
капусты не изобилует драматическими эпизодами, как, скажем, биография
картофеля, который из-за суеверных предубеждений вызывал не просто
отвращение, но и бунты. Вспомним картофельные бунты» прокатившиеся по многим
российским губерниям в 1840-х годах.
О том, что капусту уже использовали
первобытные люди, рассказывают археологические находки, относящиеся к
каменному и бронзовому векам. Конечно, то была дикая листовая капуста,
встречаемая и поныне на островах и побережье Средиземного моря. Здесь же,
по-видимому, и началось освоение капусты. Из листовых форм были выведены
примитивные кочанные.
Одновременно с листовой капустой осваивалась цветная и кольраби (стеблеплодная).
Древние египтяне за шесть веков до новой эры широко возделывали капусту.
Этот овощ культивировался античными греками и римлянами, о чем можно
прочесть в трудах Гиппократа, Аристотеля и Плиния. Древние римляне
выращивали целый набор листовой и кочанной капусты. Им даже была известна
брокколи — изысканная спаржевая капуста...
Работая
над книгой «Очерки по истории камня», известный ученый, минералог и геохимик
академик Александр Евгеньевич Ферсман хотел включить в нее главу «Камни и
суеверия». Для этой главы, оставшейся, к сожалению, незаконченной,
недоработанной, Ферсман собрал много очень любопытного материала. Он делал
выписки из старинных трактатов и современных научных книг, интересовался
древними лапидариями — книгами о камнях. Эти самые первые в истории
человечества труды по минералогии очень наивны, построены на очень
примитивных представлениях и суевериях. Ферсман собирал, сравнивал и сводил
воедино таблицы, по которым можно проследить, у каких народов какие камни
были в особом почете, какие считались талисманами, каким знакам Зодиака
приписывались и т. п. Составил словарик драгоценных камней-талисманов.
Сохранилась, например, такая выписка: «В разные века и у разных народов чаще
всего камнями-талисманами считали для тех, кто родился в: ...
Нам
неизвестно, кто и где первым изобрел эту, казалось бы, простую вещь, но
история ее, во всяком случае, уходит в глубины тысячелетий. Древние
обитатели острова Крит застегивали пуговицами свои традиционные юбки;
пуговица и петля закрывались потом поясом, являвшимся обязательной частью
туалета.
Нет сомнения, что в Древней Греции пуговицы были также хорошо
известны. В Афинском акрополе и по сей день можно видеть облаченные в плащи
изваяния, причем у каждой фигуры эти плащи «застегнуты» несколькими
отчетливо обозначенными пуговицами.
В средневековье пуговицы употреблялись сравнительно редко и чаще служили
предметом роскоши, чем принадлежностью одежды. Так, с XII по XIV век они
почти не употреблялись, а в XV веке вообще почти полностью были вытеснены
всевозможной шнуровкой, прочно вошедшей в те времена в моду. Однако уже в
XVI столетии пуговицы начинают снова заметно входить в обиход. Они
становятся разнообразными по форме, отделке и по материалу, из которого
изготовлены. Как замечают историки того времени, каждый считал необходимым
приобрести как можно больше пуговиц для своей одежды. Такое увлечение
характерно почти для всех стран Европы. Вот несколько любопытных примеров...
Если
бы удалось собрать целиком весь сладкий, сахаристый сок — нектар, который
выделяют во время цветения гречиха, подсолнечник, клевер, фруктовые деревья,
липа, клен, полевые сорняки, луговые цветы и многие другие дикие и
культурные представители растительного мира, — у нас потекли бы сказочные
«медовые реки». Этот драгоценный, но рассеянный крошечными порциями нектар
собирают пчелы, день-деньской без устали перелетая с цветка на цветок.
Сгущенный и переработанный, принесенный в улей и сложенный в восковые соты,
нектар в течение недели «созревает», превращаясь в чудесный дар природы —
густой ароматный мед.
Есть
один изумительный по своим физическим и химическим свойствам материал. При
комнатной температуре он тверд, при 35—40 градусах размягчается и может
принять любую форму, а при 63—70 градусах переходит в жидкое состояние.
Закипает он при значительно более высокой температуре, чем вода. При
нагревании и охлаждении тонкий слой этого вещества не дает трещин. Вещество
непроницаемо для воды и не входит с ней в соединение. Не изменяется оно и на
воздухе.
Биография
капусты не изобилует драматическими эпизодами, как, скажем, биография
картофеля, который из-за суеверных предубеждений вызывал не просто
отвращение, но и бунты. Вспомним картофельные бунты» прокатившиеся по многим
российским губерниям в 1840-х годах.
Работая
над книгой «Очерки по истории камня», известный ученый, минералог и геохимик
академик Александр Евгеньевич Ферсман хотел включить в нее главу «Камни и
суеверия». Для этой главы, оставшейся, к сожалению, незаконченной,
недоработанной, Ферсман собрал много очень любопытного материала. Он делал
выписки из старинных трактатов и современных научных книг, интересовался
древними лапидариями — книгами о камнях. Эти самые первые в истории
человечества труды по минералогии очень наивны, построены на очень
примитивных представлениях и суевериях. Ферсман собирал, сравнивал и сводил
воедино таблицы, по которым можно проследить, у каких народов какие камни
были в особом почете, какие считались талисманами, каким знакам Зодиака
приписывались и т. п. Составил словарик драгоценных камней-талисманов.
Сохранилась, например, такая выписка: «В разные века и у разных народов чаще
всего камнями-талисманами считали для тех, кто родился в: ...
Нам
неизвестно, кто и где первым изобрел эту, казалось бы, простую вещь, но
история ее, во всяком случае, уходит в глубины тысячелетий. Древние
обитатели острова Крит застегивали пуговицами свои традиционные юбки;
пуговица и петля закрывались потом поясом, являвшимся обязательной частью
туалета.
