Зачем вегетарианцы убивают растения?
2012-01-31 12:39
Попалась на глаза новость про очередную акцию PETA - организации, которая борется за этичное отношение к животным. Все любят животных. Многие, как и я, стараются бороться за сохранение живой природы. Мы не любим, когда животных истязают, когда вырубают почем зря леса, разрушают уникальные экосистемы. Но PETA борется и против того, чтобы люди использовали животных в качестве пищи.
И это подтолкнуло меня к посту, который я давно хотел написать. Пост будет являться частью продолжения разговора с одним знакомым вегетарианцем. Он не употребляет мясо, т.к. считает, что недопустимо причинять боль живому.
Начнем с религии. Я понимаю тех, кто не ест мясо по религиозным соображениям. Это часть их веры и нет смысла даже идти в эту сторону - человек имеет право верить в то, что для него важно. Часть религий содержит запрет на употребление мяса, часть - нет. Я христианин, так что мне в этом смысле дано больше свободы для выбора. Перейдем к той категории собеседников, для кого важны не религиозные аспекты.
Важный аргумент, мимо которого сложно пройти - животные чувствуют боль (в традиционном смысле понятия боли). На практике, конечно, не все животные чувствуют боль. Вот этот парень боли не чувствует вообще. Это голый землекоп. Конечно, исключительное животное, но тем не менее.
Обычно в зоологии все просто - высшие животные более чувствительны к боли, низшие - менее. Возможно, поэтому, часть вегетарианцев допускает себе в меню, например, рыбу.
Однако, строго говоря, все живые организмы, включая растения и на самом деле даже на уровне клетки имеют какого-то рода чувствительность. Да, мы помним, что нервная система - это не для растений. Но достаточно заглянуть в курс физиологии растений (один из моих любимых предметов был во время учебы в сельскохозяйственной академии), чтобы знать, что чувствительность у растений есть. И это один из инструментов их адаптации к меняющимся внешним условиям, к болезням, вредителям, повреждениям любого рода.
Растения просто не выжили бы, если бы не чувствовали. Они реагируют на свет, на температуру, на влажность, на количество питательных веществ и их состав, даже на прикосновения (вспомним хотя бы росянку). И в физиологии то, что у животных называют словом боль, принято называть словом стресс. Впрочем, строго говоря, в стресс входит и то, что можно назвать болью и то, что можно назвать напряжением (сил, организма).
Под влиянием внешних факторов в растениях может формироваться устойчивость к некоторым воздействиям. Растения могут приспосабливаться до определенного порога к изменившимся условиям внешней среды.
Оговорюсь, я не уверен в точности исследований, утверждавших, что растения способны различать тех людей, кто причинял им боль. Физиологические основы для этого отчасти есть - растения вполне способны улавливать ферменты (пот, запах), которые исходят от любого живого существа, не закованного в скафандр. Но лично я не уверен, что растения так уж сильно способны отличать одного человека от другого. В общем, эту тему оставим экспериментаторам. Она сейчас менее важна.
Но вот что нам важно, есть экспериментальные свидетельства того, что растения способны сообщать друг другу о том, что с ними происходит. Например, растение А поверглось атаке вредителя. В организме вредителя определенное вещество этого растения расщепляется, выделяя новое вещество. Когда вредитель переходит на другое растение это новое вещество в организме вредителя запускает защитный механизм в растении B. Есть и иные способы стрессовой коммуникации между растениями, построенные по схожему принципу.
Итак. У нас есть три простых факта: - растения - живые организмы - растения умирают - растения чувствуют
Получается, вегетарианцы не едят животных лишь потому, что животные кричат, а растения кричат молча - химическая реакция не кричит. Животные убегают, а растения стоят на месте, а их "бегство" (сжатие, отклонение роста) происходит слишком медленно для наших глаз.
В общем, я не понимаю тогда вот этой аргументации про непричинение боли. Боль причиняется.
Полемически не могу не задать вопрос про бактерии, вообще микрооорганизмы, которые миллионами уничтожается при обычном кипячении или при фильтрации воды.
Как быть с болезнями? Эти организмы не убивать?
А, пардон, глисты? Эти товарищи вполне себе шустро двигаются. А комары?
В этом посте у меня нет задачи издеваться над чьими-то убеждениями. Я лишь прошу задуматься о причине наших действий, о наших мотивах. Как человек, который с детства любил природу, зачитывался книгами Дарелла, статьями Пескова, книгами Киплинга, был очарован фильмами Кусто, я не могу не понимать ценность живого. Позже, как человек, который хотел стать специалистом по биологической защите растений, какие-то вещи я стал понимать и с научной точки зрения.
Жизнь - уникальное явление. И глупо ее кромсать по линии мясо-растения. Это нечестно по отношению ко всему живому. Это манипулятивно, наконец.
Конечно, ты размещаешь фото цыпленка или теленка и пишешь что-то типа "как это можно убить". В такой ситуации у картошки, редьки, репейника, пшеницы - никакого шанса. Молчаливые растения абсолютно проиграют пушистым зверькам.
Как же быть? Совсем ничего не есть и ничем не питаться?
Далее, извините, мой собственный взгляд и попытка убедить защитников живого не впадать в безумие крайностей.
Человек - часть живого мира. Вряд ли даже самый оголтелый активист PETA заставит перейти на питание только растениями льва. Или леопарда. Или орла.
Надо понимать, что в этом мире есть те, кто питается только растениями, есть те, кто ест почти только исключительно мясо. И те, кто ест и то и другое.
Факт жизни на Земле (кто бы ни был ее инициатором - оставим в стороне религиозные аспекты или их отсутствие) - человек был и остается органичной частью многообразия природы. И с самого своего появления мы ели плоды, мы растили урожаи, мы охотились, мы выращивали домашний скот, мы боролись за выживание себя, мы боролись за сохранение природы вокруг нас, иногда мы ей вредили, иногда помогали вопреки всем обстоятельствам.
Я думаю, невозможно до конца понимать Землю и любить ее такой, какая она есть, если человек будет пытаться искусственно себя сделать не тем, кто он есть сам.
Меня всегда поражало, что среди защитников прав животных можно встретить агрессию по отношению к людям. Живем в невероятное время, когда появился такой термин, как экотерроризм. Откуда эта тяга быть слепцами? Среди веганоактивистов можно встретить агрессию, ненависть, далеко не реже, чем среди тех, кто выходит на охоту.
Разум дан нам не для того, чтобы мы закрывали глаза на то, что уничтожаем одно, но якобы и скорее демонстративно сохраняем к жизни другое. Разум дан для того, чтобы мы понимали ценность жизни. Не убивали ради жестокости. Не уничтожали окружающую среду.
Да, ради продолжения жизни я ем мясо, я ем растения. Я такая же часть живого и верю в ценность человека. Мне не нравятся манипуляции, не нравится поверхностный подход к живому. Равно не люблю сложившиеся экоштампы, т.к. на мой взгляд экомифы, основанные не на научном подходе, в итоге вредят экологическому движению, создают атмосферу, в которой экоактивисты выглядят странными, нервными и нелогичными.
Тот, кто отвергает себя, как человека, в действительности не может по-настоящему любить весь тот прекрасный мир, что окружает нас. Отвергающий природу человека отвергает и природу, окружающую его.
Когда судьба ломает человека вероломно, безжалостно и вдребезги, мы задаемся вопросом: «За что? Чья здесь вина?». Или: «Для чего? Во имя чего? Что это за урок нам?». А на самом деле жизнь ставит перед нами только один вопрос: «Что делать?».
У Максима Удовиченко было так: теплый майский день, солнышко, визг, скрежет, удар, темнота… А дальше жизнь сломана. Да что там сломана – разможжена, раздавлена, почти уничтожена. Максиму теперь принадлежит одна голова, которая разговаривает, улыбается, учит таблицу умножения, радуется маме, страдает. А тело не может даже дышать, потому что Максим попал в автокатастрофу и у него сломана шея.
Это случилось в 14-00 26 мая 2011 года. Максим Удовиченко и его друг тоже Максим шли домой с речки Багдаринки. Оба Максима закончили первый класс, у обоих в дневниках были хорошие отметки, и вот начались каникулы. Мальчишки наловили для кошки Дымки рыбы, и шли теперь по обочине поселковой улицы домой, везли рядом с собой велосипед и тащили удочки и пакет с уловом. А дальше Максим Удовиченко помнит только визг тормозов сзади, удар и темнота…
Мастеру леса Ирине Александровне Удовиченко позвонили соседи: «Ирина, в поселке двух мальчишек из лесхоза машиной сбило, твой-то дома?». «Час назад был,» - ответила Ирина, даже не забеспокоившись. Но на всякий случай стала искать сына, и не найдя, пошла из лесхоза в поселковую больницу, куда проезжавшая мимо места аварии скорая примчала двух мальчиков: одного живого и одного мертвого. Ирину на секунду пропустили в реанимацию: «Твой?».
В районной больнице Максиму помогли зацепиться за жизнь. Три дня он был в коме, потом стал ненадолго приходить в сознание. Что с мальчиком, в больнице сказать не могли – как раз сломался рентгеновский аппарат. Отправили Максима и маму в Улан-Уде. Там сделали снимки и установили диагноз: «разрыв продолговатого мозга в краниовертебральном переходе». На снимке томографа «отмечается перерыв продолговатого мозга, протяженностью от 0,8 см до 1,0 см, в этом месте мозг нитевидный диаметром 0,1 см». То есть Максим теперь и правда состоит из двух частей: головы и тела, которые связаны между собой ниточкой нервной ткани диаметром 1 милиметр.
Скоро полгода, как Максим не может ходить, двигать руками, сидеть и дышать. Первый месяц маму к нему не пускали: «Слишком страшно выглядел». Скоро полгода, как мама не работает, и снимает квартиру в Улан-Уде, чтобы каждый день приходить к Максиму (теперь пускают) и делать ему массаж, кормить, читать книги, учить с ним таблицу умножения… Тела у Максима нет, и он не может вести записи, но учиться по программе второго класса он продолжает с мамой, потому что и жизнь тоже продолжается. А мама ищет выход и бьется над вечным российским вопросом: «Что делать?». Надо было бороться с пролежнями, и мама доставала мази и повязки. Научилась делать массаж. Из Москвы пришлось заказывать дорогой препарат «Пентаглобин». Первое время деньгами помогал тот человек, который гнал на машине по поселку и не успел затормозить, увидев на дороге двух мальчишек. Деньги он передал немаленькие – по словам мамы, около 100 тысяч. А позже все расходы по лекарствам для Максима взял на себя Минздрав Бурятии.
Но любые деньги когда-нибудь заканчиваются, а сломанная жизнь сломана навсегда. И с проклятым вопросом: «Что делать?» засыпала и просыпалась мама Ирина Удовиченко. Консультировались с отделением нейрохирургии Российской детской клинической больницы и с НИИ неотложной детской хирургии и травматологии доктора Рошаля. От врачей НИИ неотложной помощи пришел такой ответ: «Основной задачей лечения является адаптация больного к имеющимся нарушениям с сохранением респираторной поддержки на необходимый срок (возможно пожизненно)». Если проще, то сделать ничего нельзя. Надо только обеспечить Максиму аппарат искусственной вентиляции лёгких на всю его оставшуюся жизнь.
Сейчас ситуация выглядит так. Отец семейства Павел живет и работает лесником в поселке Багдарин на севере Бурятии. Мама Ирина снимает комнату в Улан-Уде, чтобы быть рядом с Максимом. Больничный маме не положен, потому что ее ребенок числится в реанимации. Деньги в семье зарабатывает только папа, который уже полгода не видел жену и сына. Максим смотрит мультики на dvd, ждет каждое утро маму и ежедневно спрашивает ее: «А когда домой?».
Домой – это не к кошке Дымке, не в свою школу и не к своим игрушкам и книжкам. Домой теперь – это просто в районную больницу на севере Бурятии, чтобы жить там в палате, чтобы могли приходить в гости друзья и родственники, чтобы папа мог приходить после работы, и чтобы мама могла жить дома. Чтобы Максим с мамой могли уехать домой, нужно купить в районную больницу новый аппарат искусственной вентиляции легких. Один аппарат в больнице есть, но он нужен больных в экстренных ситуациях.
У Максима Удовиченко ситуация не экстренная, она постоянная, хотя и экстремальная. Он разбит, изломан, искалечен. Но он жив и старается улыбаться, когда его приходят фотографировать, и хочет вернуться домой.
На вопрос: «Кто виноват» ответил суд. Водителя, сбившего мальчиков, признали виновным и дали три года условно и лишили водительских прав на год. На вопрос: «Для чего все это случилось» каждый сам найдет для себя ответ, и может быть, даже не один. Но одну важную вещь нужно сделать: купить аппарат искусственной вентиляции легких, чтобы Максим дышал, улыбался и жил.
Как помочь?
Наш фонд не может собирать деньги для Максима, тяжелые травмы – не наш профиль. Принимать деньги на свой счет согласился фонд «Созидание». Аппарат искусственной вентиляции легких LTV 1200, который выбрали для Максима врачи, стоит 1 025 000 руб.
Банковские реквизиты
Некоммерческая организация Благотворительный Фонд «Созидание» р/с 40703810300000080888 ИНН 7705401519/770501001 ООО «Барклайс Банк», г.Москва К/с 30101810900000000460 БИК 044585460 ОКВЭД 65.23 ОКПО 57012709
В графе «Назначение платежа» напишите, пожалуйста, что это «благотворительное пожертвование на медицинское оборудование расходные материалы»
На протяжении без малого семи лет своего существования наш Фонд строго следовал принципу: из каждого пожертвованного рубля 100 копеек доходит до заявленного получателя помощи. На собственное содержание деньги берутся не из пожертвований на больных детей, а из средств учредителя и его друзей.
Таким способом нам за отчётный период удалось привлечь и без остатка распределить целевым образом 192,5 миллиона рублей на нужды 1227 профинансированных проектов. По действующему российскому законодательству об НКО мы должны были 20% из этих денег (38,5 миллионов рублей) взять на собственные нужды. А мы взяли 0% (0 рублей 0 копеек) за все семь лет.
Понятно, что при этом мы по мере возможности пытались минимизировать траты на собственное содержание. И, естественно, первой тратой, которой хотелось бы избежать, являлась арендная плата. В 2005-2006 годах я ещё снимал Фонду угол в 17 квадратов на Щепкина, а в последующие годы Фонд старался использовать помещения дружественных юрлиц, которые просто пускали его на свою свободную площадь. Таким образом было сэкономлено, наверное, порядка 90.000 тысяч долларов за 5 лет, которые пошли на более актуальные для деятельности Фонда нужды, вроде оплаты труда, транспортных расходов и т.п. Но, разумеется, у бесплатности есть свои понятные минусы. Переезжать приходилось регулярно, зачастую — без предупреждения, в одночасье, и зубы дарёного коня не всегда сверкали белизной. Сейчас Фонд сидит в цеху завода «Холодильник», куда адски сложно пройти с улицы — сотрудникам приходится таскаться на проходную каждый раз, когда нужно встретить или проводить гостя. А людской поток в помещениях Фонда — что твой Мавзолей.
Так что решили мы уже, наконец, вступить в отношения нормальной коммерческой аренды. А она в Белокаменной, понятное дело, стоит денег, и немалых, даже при выгодных предложениях без посредников. И мы оказались в очередной раз перед понятным выбором. Можно объявить, что отныне мы удерживаем, скажем, 5% из привлечённых средств на собственное содержание, чтобы покрыть таким способом аренду и эксплуатацию помещения. Старшие и опытные товарищи-гендиректоры говорят, что так давно надо было сделать, и напоминают, что наш Фонд — единственный, который до сих пор берёт 0%. Я понимаю, что по бизнесу они правы. Но мне нравится цифра в 0%. Она какая-то чистая, чёткая, и важная для традиции Фонда.
Поэтому я по-прежнему надеюсь на сохранение существующего порядка финансирования. Всё, что для этого нужно — скинуться сейчас жертвователям Фонда целевым образом именно на уставную деятельность. Причём — опять же, из уважения к сложившимся традициям — у меня нет особенного желания идти с шапкой по олигархам, каждый из которых мог бы закрыть годовую цену аренды одним платежом, и не заметить. Мне бы хотелось, чтобы деньги на оплату аренды нашлись там же, где нашлись все остальные 192,5 миллиона за 7 лет: у жертвователей, которыми тут традиционно выступают читатели этого ЖЖ. Поэтому настоятельно прошу всех, у кого есть такая возможность, скинуться для покрытия текущих расходов Фонда на 2012 год. Я думаю, что аренда с сопутствующими расходами обойдётся при нашей потребности в метраже где-то в районе 36.000 долларов за год. Надеюсь, что такую сумму реально будет собрать до конца текущей недели.
Мы принимаем платежи по карте, банковские переводы, Яндекс.Деньги, Вебмани и, разумеется, нал. PayPal наш в Америке в очередной раз заблокирован в ожидании очередного вороха учредительных документов, с которыми администрация сервиса желает в третий раз ознакомиться. Мой личный PayPal заблокирован из-за исчерпания квоты платежей. Так что этот инструмент, увы, недоступен. Зато все остальные работают на ура.
Все платёжные данные Фонда доступны здесь: http://pomogi.org/how/ Контакты для наличных взносов — тут: http://pomogi.org/about/koordinaty/ О людях, работающих в Фонде, можно почитать здесь: http://pomogi.org/about/team/ Спасибо за внимание. Кросспосты, сами понимаете, приветствуются.
Шествие не должно быть в клетке
2012-01-31 16:01
После многочисленных терактов в столице все шествия теперь огораживаются цепью милиции, а вход на шествия осуществляется исключительно через рамки.
Вроде логично. Но раньше к шествиям мог присоединиться любой. Теперь же любому предстоит либо бежать в хвост и пытаться догнать колонну, либо бежать к месту митинга, где обычно есть дополнительные рамки.
На мой взгляд выход из ситуации - рамки на вход по ходу шествия, через определенные промежутки. Тогда прохожие спокойно могут пройти вперед и присоединиться к шествию, если захотят.