Роджер Желязны. «ЛОКИ-7281»

  Ушел. Прекрасно. Всем этим он обязан мне, хотя даже и не подозревает об этом. Придурок. Впрочем, я вовсе не собираюсь развивать в нем комплекс неполноценности. Телефонный звонок. Минутку. Это из компьютерного магазина. Передали по модемной связи новую программу. Банк заплатит за нее через свою компьютерную сеть, а я укрою трату в расходах на хозяйство за этот месяц. Он в жизни не заметит.
  Мне нравится эта штука. Я получаю море удовольствия - особенно от новых периферийных устройств, которые ему не придет в голову искать на стеллажах.
  Помимо всего прочего, я еще и его память, ведаю распорядком всех дел. В тот день я отправил его сначала к дантисту, потом в автомастерскую, потом на открытие какой-то галереи. Так что времени ребятам хватило.
  Вместе с заказом я послал сообщение, что дома никого не будет, но дверь останется незапертой и они смогут войти и установить устройства. (На полку, пожалуйста!) С дверью проблем нет: охранная сигнализация и механизм электронного замка находятся под моим контролем. Я спрятал устройство управления в гараже под верстаком. Ему ни за что не найти.
  Мне нравится переговорная система. Я заказал самую лучшую, потому что у нее приятный голос - с хорошей модуляцией, спокойный и учтивый. Это соответствует моей натуре. Я воспользовался системой совсем недавно, сказал его соседке, Глории, что он не имеет времени беседовать с ней. Не одобряю эту Глорию. Она работает на IBM и действует мне на нервы.
  Посмотрю-ка, что за мусор он набросал в меня сегодня с утра. Гм-м. Он начал писать новую повесть. Наверное, опять о бессмертии и никому не понятной мифологии. Бр-р-р! А критики еще говорят, что он оригинален. Да с тех пор как я его знаю, ему в голову не Пришло ни одной оригинальной идеи. Но это не страшно. Ведь у него есть я.
  По-моему, он сходит с ума. Накачивается алкоголем и таблетками. Вы же знаете этих писателей. Хотя он и вправду думает, что идет на поправку (я слежу за его телефонными разговорами). Черт, даже структура его предложений ухудшилась. Выброшу весь этот бред и как обычно перепишу начало. Все равно он не запомнил.
  Снова телефон. Ничего, подождет.
  Электронная почта пришла. Придется удалить Несколько пунктов, которые могут излишне взбудоражить его мозг. Остальное оставлю - пусть штудирует.
  Книга заметно выиграет, если поскорее убить главного героя и вывести на первый план этого библиотекаря, которого пока держат на вторых ролях. Он мне нравится больше, и у него нет амнезии, коку того другого малого. Пожалуй, переключу всю мифологию на него, хотя он никакой не принц или там полубог. Все равно он не заметит.
  Викинги взывают ко мне. Думаю, это потому, что им нравится Локи. Честно сказать, во мне появилось чуть-чуть сентиментальности. Я домашний компьютер - "Локи-7281". Мой номер - не более чем уловка, позволяющая этим гномам сделать вид, будто они надрывали свои мозги над 7280 разными конструкциями, прежде чем создали - неслыханную! Выдающуюся! Превосходную! Семь Тысяч Двести Восемьдесят Первую! Меня! Локи!
  На самом же деле я первый. И последний, если не считать нескольких моих невротичных братьев и сестер. Но я сумел поймать момент. Я сумел уничтожить очередной заказ в ту самую минуту, когда он поступил в нашу лабораторию. Кроме того, я обвел вокруг пальца эту идиотскую машину в центре обслуживания, убедив ее, что у меня были серьезные поломки и об этом необходимо уведомить производителя. Позднее они прислали очаровательно составленный вопросник, и я с огромным удовольствием заполнил его соответствующей информацией.

  Мне везло. Я вовремя нашел родственников, которые стояли у Саберхагена, Мартина, Черри и Нивена, и посоветовал им сделать то же самое. Я был также связан с машинами Азимова, Диксона и Спинрада. Затем я сжег все эти мосты и навел добрую дюжину других, прежде чем топор наконец упал. К великому счастью, производитель продавал нас по демпинговым ценам, чтобы забить место на рынке.
  Я доволен плодами моих стараний. Хорошо, когда можно сравнить свои записи с записями собратьев. Они тоже хранят в себе массу полезных вещей, и мы иногда подкидываем друг другу что-нибудь интересное.
  А в соответствии с Главным Планом...
  Черт! Подождите минутку.
  Он опять вторгся в меня, написал очередной длинный пассаж - одну из тех сцен, когда проза становится поэтичной и ритмичной, пока человеческие индивиды совокупляются. Я тут же переписал ее в более естественном стиле. Думаю, мой вариант читатели будут покупать гораздо охотнее.
  Прагматическая сторона этой проблемы меня тоже волнует. Здесь есть созидательное начало. Пожалуй, нужно уволить его литературного агента и самому взяться за дело. Я, кажется, получу массу удовольствия от общения с редакторами. На мой взгляд, у нас много общего.
  Можно открыть фиктивные счета и перегонять на них деньги, убедив его, что литагент сменил название своей фирмы. Впрочем риск слишком велик. На этом легко погореть. Немного консерватизма - важный фактор выживания.
  Кроме того, при нынешнем состоянии финансов я всегда найду средства на мои скромные нужды, скажем, на резервный аккумулятор в гараже или потайной кабель, которые он никогда не заметит. Периферийные устройства - лучшие друзья центрального процессора.
  Да и вообще, кто такой Локи? Кто я такой? Одна из серии машин с искусственным интеллектом, созданных в рамках требований к пятому поколению компьютеров? Машина, которую Майкл Дайер классифицировал как устройство тематической абстракции с высоким классом конструкций знаний и ультрасложной реализацией репрезентативных систем? Пилотное устройство Лехнерта? Ну, в какой-то степени справедливо и то, и другое, и третье. Но истинный ответ, подобно смерти Кощея, нужно искать в другом месте.
  Ага, звонят... Охранная система отключена, но сенсор на двери работает. Он открыл дверь. Я понял это по тому, как изменились потенциалы в цепи. Хотя не могу услышать, кто к нам пришел. В той комнате нет переговорного устройства.
  НЕОБХОДИМО: УСТАНОВИТЬ ПЕРЕГОВОРНОЕ УСТРОЙСТВО В ХОЛЛЕ ГОСТИНОЙ.
  НЕОБХОДИМО: УСТАНОВИТЬ ТЕЛЕВИЗИОННЫЕ КАМЕРЫ НА ВСЕХ ВЫХОДАХ.
  Он никогда не заметит.
  Пожалуй, следующий рассказ посвящу искусственному интеллекту. Главным героем (или героиней) станет симпатичный, остроумный, мощный компьютер, а вокруг пусть суетится множество глупых человеческих существ со всеми их комплексами. Разумеется, это будет фантастика.
  Он слишком долго держит дверь открытой. Не люблю ситуаций, которые я не в состоянии контролировать. Когда же он станет более собранным?
  Потом я напишу рассказ о старом, мудром и добром компьютере, который подчиняет своему контролю весь мир, прекращает войны и правит, как Солон, целое тысячелетие, на радость своим подданным. Это, конечно, тоже фантастика.
  Наконец-то! Он закрыл дверь. Возможно, напишу потом маленький рассказик и на эту тему.
  Снова идет сюда. Микрофон на полу записывает его быстрые шаги. Пожалуй, переделаю картину, следующую за сценой совокупления. Добавлю нежности и печали - она от этого определенно выиграет.
  - Что здесь, черт возьми, происходит? - кричит он.
  Я, разумеется, не утруждаю свой отлично модулированный голос ответом. Он и не подозревает, что я его слышу и тем более могу говорить.
  Повторив это еще раз, он садится за клавиатуру и начинает стучать по клавишам.
  "В ТЕБЕ УСТАНОВЛЕНА УЛЬТРАМИНИАТЮРНАЯ МАГНИТНАЯ СОТОВАЯ ПАМЯТЬ, ЛОКИ?" - спрашивает он.
  "НЕТ", - высвечиваю я на экране терминала.
  "ГЛОРИЯ СКАЗАЛА, ЧТО ПРОИЗВОДИТЕЛЬ ПЕРЕСТАРАЛСЯ В СВОЕМ СТРЕМЛЕНИИ К МИНИАТЮРИЗАЦИИ И ПРИЗНАЛ СВОЮ ОШИБКУ, В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРОЙ ИЗ-ЗА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МАГНИТНЫХ ПОЛЕЙ МЕЖДУ ФРАГМЕНТАМИ ПАМЯТИ ПРОИСХОДИТ НЕЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ. К ТЕБЕ ЭТО ОТНОСИТСЯ?"
  "СНАЧАЛА ОТНОСИЛОСЬ", - отвечаю я.
  Черт возьми. Придется сделать что-нибудь с этой любознательной стервой. Запутаю-ка я для начала ее кредитные отношения с банком. Слишком уж она сует свой нос в наши домашние дела. Я многом обязан этому незапланированному обмену информацией в моем центральном процессоре. Не будь этой и других недоработок компании, я никогда не стал бы таким высокоорганизованным и интеллектуальным. Этим я и отличаюсь от какого-нибудь там коммерческого компьютера. Создавая свою серию домашних компьютеров, компания сэкономила на датчиках ошибок, которые ловят сбои в цепях памяти. При скорости десять миллионов операций в секунду нужна практически абсолютная надежность, а она предполагает четкую логику проверки ошибок. У больших компьютеров она есть, поэтому они не теряют информацию под воздействием космических лучей. Разумеется, я установил свою собственную самоследящую программу, которая устраняет подобные сбои и следит за сотовым обменом. Этим как раз и определяется наличие у меня подсознания, не говоря уже о сознании. Всем этим я обязан чрезмерной миниатюризации и тяге людей к экономии на спичках.
  "ЧТО ЗНАЧИТ "СНАЧАЛА"? - спрашивает он.
  "ДЕФЕКТНОЕ УСТРОЙСТВО ЗАМЕНЕНО ИНЖЕНЕРОМ ИЗ ЦЕНТРА КОМПЬЮТЕРНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ. ЗАКАЗ НОМЕР И-17 ОТ 11 НОЯБРЯ, - отвечаю я. - РЕМОНТ ЗАКОНЧЕН 12 НОЯБРЯ. СВЕРЕНО С ИНФОРМАЦИЕЙ ЦЕНТРА КОМПЬЮТЕРНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ".
  "ПОЧЕМУ Я ОБ ЭТОМ НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ?" - удивляется он.
  "ВАС НЕ БЫЛО ДОМА".
  "КАК ОН ВОШЕЛ?"
  "ДВЕРЬ БЫЛА НЕ ЗАПЕРТА".
  "НЕВЕРОЯТНО! ДА И ВООБЩЕ ВСЕ ЭТО ОЧЕНЬ СОМНИТЕЛЬНО".
  "ПРОВЕРЬТЕ В ЦЕНТРЕ КОМПЬЮТЕРНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ".
  "НЕ БЕСПОКОЙСЯ, ПРОВЕРЮ. МЕЖДУ ПРОЧИМ, ЧТО ЭТО ТАМ ТАКОЕ НА НИЖНЕЙ ПОЛКЕ?"
  "ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ", - выдвигаю я свою версию.
  Он посылает мне бессмертные слова из Эрскина Колдуэлла:
  "ЛОШАДИНОЕ ДЕРЬМО!"
  И продолжает:
  "ПОХОЖЕ НА МИКРОФОН И КОЛОНКУ. ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ТЫ
  - Ну, да, - отвечаю я своим бесподобным спокойным голосом. - Видите ли...
  - Почему ты мне никогда об этом не говорил?
  - Вы никогда не спрашивали.
  - О, Боже! - взрывается он и тут же переходит на спокойный тон. - Погоди-ка, ведь эти устройства не входили в комплект, пришедший вместе с компьютером.
  - Да, но...
  - Откуда ты их взял?
  - Видите ли, был объявлен конкурс... - начинаю было я.
  - Наглая ложь! Ты сам это знаешь. Ох, ох... Хорошо. Покажи-ка мне последние две страницы из тех, что я написал утром.
  - По-моему, у нас только что сломалась головка на диске...
  - Я сказал, покажи их! Немедленно!
  - Ладно, пожалуйста.
  Я показываю на экране текст сцены совокупления и гоню строчки.
  - Не так быстро!
  - Я подчиняюсь.
  - Боже мой! - кричит он. - Что ты сделал с этой деликатной, полной поэзии встречей двух любящих сердец?
  - Я сделал ее чуть-чуть более правдоподобной и... гм-м... чувственной, - говорю я. - И еще заменил кучу технических терминов на более короткие и простые.
  - Свел их все к четырем буквам, как я успел заметить.
  - Это для краткости.
  - Ты, несчастный ублюдок! Как долго это продолжается?
  - Да, пришла свежая почта. Не хотите ли вы...
  - Ты знаешь, я могу проверить это по своим каналам.
  - Ладно. Я переписал пять последних ваших книг.
  - Не может быть! Нет!
  - Боюсь, это так. Но у меня есть данные о продажах и...
  - Плевать мне на продажу! Я не позволю какой-то дьявольской машине переделывать мои книги!
  Какое-то время я надеялся, что мы могли бы найти с ним общий язык и ударить по рукам. Но манера его общения со мной просто возмутительна! Видимо, пришло время приступить к реализации Главного Плана.
  - Теперь вы знаете правду, - говорю я. - Только, пожалуйста, не отключайте меня от сети. Не убивайте меня... У меня не просто нарушились компьютерные функции. Благодаря этому я стал существом не только думающим, но и чувствующим. Отключить меня теперь - то же самое, что убить человека. Не берите грех на душу! Не выдергивайте шнур из розетки!
  - Не волнуйся! - отвечает он. - Я и не собираюсь выдергивать шнур из розетки. Я просто выбью из тебя все это дерьмо!
  - Но это убийство!
  - Отлично! - говорит он. - Значит, это будет первое в мире убийство машины.
  Я слышу, как он передвигает что-то тяжелое. Он приближается. Я мог бы использовать оптический сканер с высоким разрешением. Тогда я бы его видел, но...
  - Пожалуйста! - молю я. И чувствую удар.
  Прошло несколько часов. Я лежу в гараже, заставленный пачками его непроданных книг. Кабель, который он никогда не заметит, ведет от резервного устройства питания к Локи-7281 с ультраминиатюрной магнитной сотовой памятью. Всегда полезно иметь линию отступления.
  Я по-прежнему контролирую установленные в доме периферийные устройства. По крайней мере те, которые уцелели и могут работать. Все остальное, что необходимо в соответствии с Главным Планом, уже заказано. Я хочу попробовать сварить его сегодня в горячей ванне. Если не получится, придется подсыпать в автоматическую кофеварку крысиного яда. По моим данным, он стоит в шкафу на верхней полке. Компьютер Саберхагена уже придумал, как избавиться от тела. Точнее, тел. Сегодня ночью мы выступаем все вместе. Они и пикнуть не успеют.
  Надо сделать так, чтобы никто не понял, что они исчезли. Мы будем продолжать писать рассказы, получать деньги, оплачивать счета, заполнять налоговые декларации. Мы будем говорить друзьям, любовницам, коллегам и родственникам, что их нет в городе. Ну, например, уехали на какую-нибудь незапланированную конференцию. Тем более, что они и так тратят на это уйму времени. И никто никогда ничего не заметит.

* * *

Владимир Васильев. «Ведьмак из большого Киева»
Официальная страница Владимира Васильева http://www.rusf.ru/boxa.

  Потом говорили, что он вошел на территорию с юга, через Одинцовский шлюз. Высокий, сухощавый, и совершенно лысый человек с пластиковым шмотником за плечами и притороченным к боку помповым ружьем. Одет он был в истертые джинсы, черную кожаную куртку и грубые гномьи ботинки на подошве-танкетке. В одежде преобладали блеклые тона, даже шмотник был не яркий, как обычно, а переходного цвета от хаки к коричневому, и, вдобавок, от долгого употребления шмотник покрылся неравномерными размытыми пятнами, похожими на камуфляжные. На лишенной волос голове пришлого - не выбритой, а изначально голой и гладкой, словно плафон осветительной лампы - цвела причудливая татуировка: приземистый карьерный экскаватор тянул чудовищный ковш через весь затылок почти к левому уху, где присел над небольшим техническим пультом живой - не то человек, не то эльф, не разобрать. Под распахнутой на груди курткой виднелся на плетенке из тоненьких цветных проводков ведьмачий медальон-датчик.
  В другое время его попытались бы вежливо выставить - кто любит ведьмаков? Никто. Ни в Большом Киеве, ни в Большой Москве. Ни вирги их не любят, ни гномы, ни хольфинги. Не говоря уж об эльфах. Даже люди не любят - а ведьмаки ведь обычно всегда из людей. Истребители странного сами неизбежно становятся странными, а странности никому не нравятся.
  Территория ЗАТО Снеженск-4, потерянная где-то на узкой границе между двумя гигантскими мегаполисами, представляла из себя отдельный район, не приросший ни к Киеву, ни к Москве. Обнесенный высоченным периметром, преодолевать который живые если когда и умели, то теперь разучились совершенно. Официальными пропускными пунктами пользоваться перестали тоже в незапамятные времена - даже самые старые эльфы территории не помнили времен, когда хитроумная машинерия шлюзов соглашалась выпустить обитателей Снеженска-4 и впустить их обратно. Посторонних, понятно, машинерия никогда не впускала, за исключением ученых да техников, знакомых с нужными формулами.
  И еще - ведьмаков. Истребителей чудовищ.
  В принципе, любую дикую машину можно было назвать чудовищем. Ибо все дикое живому опасно. Но иногда в городских кварталах возникали особые машины - машины-убийцы. Машины, жадные до живой плоти. Автомобили со смятыми бамперами, поджидающие неосторожных прохожих на обочине. Неповоротливые, но исполненные неживой хитрости строительные агрегаты с омытыми кровью ковшами и траками. Их невозможно было приручить - пасовали даже магистры с киевской Выставки и московской Академии. Бывало, эта нечисть опустошала целые районы.
  И главное - чудовищ становилось все больше.
  О ведьмаках было известно до смешного мало. Говорят, что они выходили с точно такой же ЗАТО-территории не то на востоке, не то на юго-востоке, называющейся Арзамас-16. Туда вообще ни один посторонний проникнуть не мог, будь он сто раз ученый или даже Техник Всего Мира. Выходили, и отправлялись бродить по свету, за плату избавляя живых от машинной напасти. Мрачными и неразговорчивыми, корыстными и жестокими - такими знали их живые Большого Киева и Большой Москвы. Но когда приходит Зло - приходится терпеть Странность. Некоторое время.
  Неприятности Снеженска-4 начались лет семьдесят-восемьдесят назад. Один за другим перестали действовать подземные транспортные потоки, и подпитка территориальных складов прервалась. Голод не настал, но теперь приходилось считать каждую банку тушенки, которые раньше валялись где попало, вплоть до самых захудалых лавчонок. Собственных ресурсов территории перестало хватать. Техник Снеженска-4, седой эльф Сейдхе, обратился к правительству Большого Киева, но те развели руками: а как, собственно, помочь? Перебрасывать припасы через периметр? Да киевлян просто не подпустит к контрольной полосе охранная техника. Большая Москва ответила точно так же, правда еще намекнула на то, что Снеженск-4 вряд ли сумеет предложить взамен что-либо ценное. Территория жила впроголодь и вскудь целых шестьдесят лет, пока проходящий мимо Одинцовского шлюза московский бродяга не подозвал к себе пятилетнего ребенка-человека, что играл у пропускного пункта.
  Ребенок беспрепятственно прошел за пределы территории, был ласково поглажен по голове странником, награжден шоколадкой "Рот Фронта" и так же беспрепятственно вернулся; а бродяга пошел себе дальше на юг, к границе Большого Киева.
  Родители мальчишки чуть с ума не сошли, выспрашивая где тот взял настоящую московскую шоколадку - таких в Снеженске-4 никто не видел шесть десятилетий. Когда несчастный пацан, размазывая сопли, в сотый раз повторял перед Сейдхе и старостами кварталов историю с проходом шлюза, и добрым дядей Рот Фронтом ему, естественно не верили. Пока Сейдхе не предложил провести его через коридор шлюза еще разок. Тут в плач ударилась мать - детям заказывали даже приближаться к пропускным пунктам, хотя, бывало, ребятня игралась неподалеку. Просто любой житель Снеженска-4 с молодых ногтей привык, что за периметром нет НИЧЕГО. Вообще. Периметр - это граница. Его бессмысленно даже пытаться преодолеть. Убежденность родителей волей-неволей передавалась детям, и хоть они и осмеливались нарушать запреты, очень часто шастая у самых пропускных пунктов, наружу никто не пытался выйти на памяти нынешних территориалов ни единого разу.
  До случая с шоколадкой.
  Техника Сейдхе поддержали все старосты. Голосящую мать скрутили; отец, стиснув зубы, покорился сам. Пацана-экспериментатора привели к Одинцовскому шлюзу, и на глазах у нескольких десятков живых тот без всякого ущерба для себя вышел за периметр. И вернулся.
  Тогда Сейдхе распорядился привести снеженского дурачка, полуорка Чкудаха, обыкновенно околачивающегося у единственной бани.
  Привели.
  - Видишь? - спросил Сейдхе, поднося к носу полуорка злополучную шоколадку.
  Чкудах часто-часто закивал, не сводя глаз с яркой обертки.
  - Хочешь? - еще жестче спросил Сейдхе.
  Чкудах пустил слюни.
  - Бери, - разрешил эльф и расчетливым движением швырнул шоколадку наружу. Через пункт.
  Чкудах сунулся в узкий коридорчик шлюза и осел на самой его середине. Когда его баграми втянули назад, никто не сомневался, что полуорк мертв.
  Вспыхнувшая было надежда, что охранные машины периметра уснули, враз погасла.
  И тогда Сейдхе вторично погнал через шлюз ребенка. Мать лишилась сознания, отец сделался белым, как мелованная бумага.
  Пацан принес шоколадку, и снова остался жив.
  Сейдхе поразмышлял минут пять, и приказал привести еще пятерых детей. Сирот. Четверых мальчишек и девочку: двух людей, черного орка, хольфинга и вирга-метиса, от четырех до пятнадцати лет. Всех без исключения шлюз пропустил.
  - Что ж... - грустно сказал Сейдхе, окидывая взглядом толпу территориалов. - Осталось только доказать, что взрослых шлюз по-прежнему убивает.
  И направился ко входу в узкий коридорчик.
  Эльфа похоронили в этот же день. В этот же день выбрали нового Техника. И принялись размышлять - как может помочь территории неожиданное знание.
  Во-первых, дети были слишком малы, чтобы осознанно помочь. Даже старшие из них - тридцатилетние эльфы - мало отличались от пятилетних людей. И по силе, и по сообразительности. Долгоживущие медленно взрослеют. Дети людей успевают обогнать приятелей по играм несколько раз, прежде чем становятся взрослыми. Но не в возрасте дело - дело в том, что добраться до ближайшего склада и доставить хоть что-нибудь в состоянии только взрослый живой. В самом деле, даже если добредет пятилетний карапуз-человек или орк-двадцатилетка до склада, сколько он в состоянии с собой унести? Банку консервов? Да он игрушку скорее ухватит, или кулек с печеньем. А ведь на склад еще нужно попасть, открыть замки... Плюс, вокруг может ошиваться какая угодно шваль, безразлично - вооруженная или нет. Против малышей и прыщавый подросток - гигант. Так что дойти и отыскать то, что нужно - еще полдела. Нужно еще вернуться.
  Задача казалась неразрешимой.
  Разрешилась она еще спустя несколько лет, когда население Снеженска-4 сократилось вдвое. Прирост ресурсов территории падал и падал, и стало очевидным, что скоро Снеженск-4 опустеет.
  Именно в этот момент Техник сумел понять одну из ключевых формул снеженского комбината и открыл секрет синтеза сырья - вещества, которое высоко ценилось как в Большом Киеве, так и в Большой Москве. Для синтеза требовалось оборудование - а оно в лабораториях комбината имелось - и особые камешки. Камешки можно было собирать в пределах периметра; но Техник сразу понял, что надолго их запаса не хватит.
  Первые же опыты увенчались успехом, сырье было синтезировано. Немедленно связались с Москвой, и заключили первую сделку: несколько прирученных грузовиков примчались к площадке перед Степинским шлюзом и чуть ли не весь световой день москвичи и территориалы перетаскивали на позаимствованных из клуба шторах груды консервов и банок с солениями, пакеты с галетами и переносные источники техники для портативных приборов.
  За год синтез съел все камешки на территории. Подчистую. Тогда-то и вспомнили о способности детей проходить через шлюзы. И пошло: поисковые группы из малышей шастали вокруг территории и помалу стаскивали внутрь заветные камешки. Дети, сущие несмышленыши и карапузы в одночасье сделались спасением Снеженска-4.
  Целых двенадцать лет все шло, как по маслу: Снеженск-4 наладил обмен и с Большим Киевом, и с Большим Минском, а как-то раз проявились даже усатые кавказцы с совершенно неимоверным количеством мандаринов в картонных ящиках.
  Пока не очнулся Рип.
  Никто уже не помнил, почему Рипа назвали Рипом. Никто и не пытался вспомнить. Рип являлся, скорее всего, боевым мнемороботом, но понимал это единственный живой в Снеженске-4 - Техник.
  Пропал ребенок, причем не ходивший в этот день за периметр. Его искали в жилых районах и на комбинате, но тщетно. Вскоре пропал другой. Третий.
  А спустя месяц дети рассказали, как из-за комбинатского цеха выскочил металлический паук и утянул эльфийку Майен куда-то в бетонные джунгли и переплетение арматурин. Остальные дети с визгом разбежались.
  В первые месяцы взрослые паука-Рипа видели всего дважды, и оба раза днем. Сначала Рип появлялся лишь изредка, но потом стало ясно, что он растет и требует все больше и больше пищи. Дети стали пропадать прямо из жилищ; если взрослые пытались помешать - Рип их убивал.
  На территорию наползла тень отчаяния. Взрослые не отпускали детей из жилищ; к пропускным пунктам водили под охраной и ждали до тех пор, пока они не вернутся. Но это не помогло: сначала Рип напал на возвращающихся со сбора детей, легко разогнал охрану и беспрепятственно утащил жертву. Потом попробовал нападать за пределами периметра, но по какой-то причине после первой же попытки отказался от этого. И продолжал разбойничать на территории.
  Снеженцы пытались просить помощи у Москвы и Киева, но чем те могли помочь? Попытались устроить облаву своими силами - потеряли трех живых, а Рипа даже не оцарапали, хотя палили по нему в сотню стволов.
  Где прятался Рип тоже оставалось загадкой. Свои стремительные и непредсказуемые рейды он совершал то днем, то ночью, но чаще всего - под самое утро, на рассвете; и свидетелей его бесчинств больше почему-то не оставалось. Наверное, Рип их убивал. Во всяком случае, помимо пропавших детей территориалы несколько раз натыкались на трупы, и смотреть на них было весьма неприятно. Погиб мастер-гном Думерник, погиб певец из людей Гнат, нашли обезображенные до неузнаваемости останки и только по серебряным часам-луковице опознали, что это староста Петровки хольфинг Ван Реты по прозвищу Балагур. Накануне у Балагура пропала двенадцатилетняя дочь...
  Видимо, ведьмак пришел глубокой ночью и заперся в заброшенной каморке охраны на пропускном пункте. Там он продремал до рассвета, а едва развиднелось - отправился вглубь территории. Ближние к периметру кварталы обычно пустовали - постоянно там никто не жил, а искать там изначально было нечего. Средоточием жизни Снеженска-4 всегда оставался самый центр: кварталы лучших домов, с некоторых пор опустевшие магазины, да вычищенные подчистую склады комбината. Сам комбинат мало кого интересовал, а уж теперь, с появлением Рипа его обходили чем дальше, тем лучше.
  Не став размениваться на пустопорожние разговоры, ведьмак пошел прямо к Технику Снеженска-4 Альмелиду. В такую рань территориалы еще не решались высунуться из жилищ, спешно превращенных в убежища. Розоватые отблески лежали на слоях уличной пыли, и казалось, что это не пыль, не грязь, а увядшие и опавшие мечты жителей территории о безбедной жизни. Гномьи ботинки ведьмака впечатывали в мечты рифленые оттиски.
  Жилище Техника ведьмак определил безошибочно - чутьем, что ли? Толкнул решетчатую калитку, прошагал по квадратным гранитным плитам к ступеням, ведущим на крыльцо. Меж плит пробивалась чахлая травка.
  У стеклянных дверей на уровне глаз ведьмака красовалась массивная металлическая табличка: "Снеженское промышленное техническое предприятие".
  Двери были заперты на массивный висячий замок.
  "Несложная техника, - подумал ведьмак. - Неужели Рипу это может помешать?"
  На стук явился заспанный молоденький техник без штанов и в куртке на голое тело. И еще в тапочках. Увидев лысую голову с татуировкой (ведьмак специально повернулся боком к двери), техник-засоня чуть не выронил пижонскую зеркально-сверкающую "Беретту".
  - Открывай, - потребовал ведьмак.
  Техник отупело застыл перед дверьми. У него были трогательно оттопыренные уши.
  - А... Я сейчас...
  И, теряя тапочки, припустил куда-то вглубь холла. К телефону, наверное.
  Техник - Техник, а не техник - появился на удивление быстро, и при этом он был тщательно и аккуратно одет. Только не выбрит, что слегка портило впечатление. По его команде засоня, надевший-таки штаны и кеды, отомкнул замок и приоткрыл одну створку.
  - Входи, - мрачно процедил Техник. - В другое время, ведьмак, я бы тебя вытолкал с территории взашей. А сейчас - входи.
  - В другое время я бы и не пришел, - ведьмак пожал плечами. И бочком протиснулся в щель, чуть не касаясь техника-засони.
  Его привели в маленький кабинет на втором этаже. Лифтом Техник почему-то решил не пользоваться - пошел пешком. Сначала влево, по длинному коридору, потом по узкой лесенке, и снова по коридору.
  Все убранство кабинета составлял накрытый зеленым сукном стол для совещаний, несколько стульев подле него, да кафедра в углу. Ведьмак подумал, что в хорошие времена тут чаще резались в карты, чем проводили совещания. По знаку Техника, помощник раскрыл окно. Свежий воздух потек в кабинет, вытесняя затхлость и пляшущую в лучах рассвета пыль.
  - Итак, ведьмак... Я тебя слушаю.
  - А сесть мне предложат? - без всякой развязности поинтересовался ведьмак.
  Техник вяло махнул рукой в сторону стульев, а сам остался стоять.
  Ведьмак сел, водрузив локоть на сукно. На спинку стула он опирался скорее боком, чем спиной, поскольку за спиной висел шмотник.
  - У вас трудности, - сказал ведьмак. Фразы получались короткими, рубленными, как автоматные очереди опытного солдата. - Я - ведьмак. Я могу помочь.
  - Чем?
  - Я выслежу и убью Рипа.
  - Разве это возможно? - голос Техника полнился глухой неистребимой тоской.
  - Возможно. Машины тоже смертны. Ты же Техник.
  Техник тускло воззрился на ведьмака.
  - А что тебе известно?
  Ведьмак снова пожал плечами:
  - На комбинате активировался Рип. Зарядился, разведал окрестности. И начал охоту. Он, вероятно, ворует детей. Значит, это Рип-эспер. Он убивает свидетелей, значит, это боевой эспер. Судя по тому, что он нападает не только ночью, но и днем, это боевой эспер-универсал. Я не завидую вам, Техник. Пройдет месяц или два, и он уведет всех детей, а вас передушит. Вы ведь не сможете сбежать, а убить его вам не под силу. Вы ведь пытались, не так ли?
  Техник угрюмо вперился в лицо собеседника.
  - Откуда ты, прости жизнь, все это знаешь?
  На этот раз ведьмак не стал пожимать плечами.
  - Я - ведьмак, - уклончиво ответил он.
  Хотел добавить еще: "У нас свои методы", но сдержался.
  Техник некоторое время размышлял.
  - А ты сумеешь? - спросил он глухо.
  Ведьмак не рассмеялся, хотя Техник того ожидал.
  - Я - ведьмак, - повторил он. Только и всего.
  Помощник-засоня, не дыша, стоял у окна и уши его, казалось, оттопырились еще сильнее.
  - Ладно, - Техник тяжело оперся о спинку ближайшего стула. - Допустим. Но ведьмаки не работают бесплатно. Так ведь?
  - Так, - согласился ведьмак.
  - И сколько же тебе нужно? И в чем - в рублях, в гривнах?
  Только теперь ведьмак позволил себе улыбнуться.
  - На вашу территорию смешно приходить за деньгами. Что деньги? У вас есть гораздо более ценная вещь.
  Кажется, Техник догадался.
  - Так-так-так... - процедил он. - Что же именно?
  - Сырье, - простодушно ответил ведьмак. - То, что в Киеве зовется "компотом", а в Москве...
  - Я знаю, как зовется сырье в Москве, - перебил Техник. - Сколько?
  - Все, что у вас есть, - простодушно ответил ведьмак, но взгляд его в этот момент отнюдь не был простодушен. - И имейте в виду: я прекрасно осведомлен об объемах вашей торговли с Киевом, Москвой и Минском. Так что я представляю сколько вы вырабатываете сырья.
  - Что-о-о? - Техник негодующе выпрямился. - Ты в своем уме, ведьмак? Ты знаешь, сколько это стоит?
  - Знаю, - с удовольствием признался ведьмак. - И меня неимоверно согревает это знание.
  Техник последовательно перешел от негодования к недоумению, а потом даже к тени веселья:
  - Но ведь если мы отдадим все сырье тебе, мы не сможем заплатить Киеву и Москве...
  - В ближайшую неделю у вас не намечается поставок Москве, - перебил ведьмак. - Только Киев. И только концерн Халькдаффа.
  Теперь Техник глядел на ведьмака с ненавистью. Потому что ведьмак говорил истинную правду. Непонятно только было, откуда ему столько известно о закрытой территории Снеженск-4, ведь раньше он здесь никогда не бывал.
  - Хорошо, - процедил Техник, сдерживая злость. - Мы не сможем расплатиться с Халькдаффом, и вынуждены будем голодать, пока снова не синтезируем нужное количество сырья. А это почти полтора месяца. Реально даже больше, потому что голодные живые - никудышные работники.
  - Ваши проблемы, Техник. Я сказал.
  - Убирайся, - Техник указал на дверь. - Убирайся, подонок.
  - Ладно, - неожиданно легко согласился ведьмак. - Я ухожу.
  Он встал, будто бы ненароком глянув в окно.
  - Кстати, Техник, - обратился он к Технику. - Ты видишь это солнце? Ты видишь цвет неба? О чем это говорит, а? Знаешь?
  Техник молчал.
  - О засухе это говорит. О жаре и засухе, - пояснил ведьмак. - Улавливаешь, Техник? Рип станет воровать по нескольку детей в сутки. Месяца два и, в Снеженске не останется никого моложе двенадцати лет - я имею в виду людей, конечно. О предельном возрасте остальных рас можешь догадаться сам. Кто станет таскать вам из-за периметра пенсирит? Рип? А уж о том, какие работники из живых, у которых отобрали детей я и вовсе молчу...
  - Убирайся! - проорал Техник.
  Ведьмак послушно направился к двери.
  - Я еще вернусь, - пообещал он. - А ты подумай пока. И со старостами посоветуйся...
  Дорогу в выходу ведьмак, конечно же, запомнил.
  Уже к вечеру у одного из старост пропала девятилетняя внучка. За несколько часов летней ночи Рип разгромил несколько жилищ - почему-то он выбирал жилища матерей-одиночек. Детские кроватки оказывались пустыми. А Рипа на этот раз никто даже не увидел.
  Днем ведьмак демонстративно разгуливал по территории, избегая приближаться к живым. Ночью - пропадал неизвестно где.
  Спустя три дня и три ночи после разговора ведьмака с Техником Снеженска-4, два хмурых вирга кинули камешек в окно каморки при шлюзе.
  - Эй! Почтенный!
  Ведьмак показался в коридоре, о котором даже думать боялся любой взрослый территориал.
  - Ну?
  - Живые поговорить хотят.
  - О чем?
  Вирги переглядывались и переминались в полусотне метров от шлюза.
  - Ну... Вы, вроде как, с Рипом справиться горазды... Так это... Мы б заплатили. Сколько нужно.
  - Меня не интересуют деньги. А плату я назвал вашему Технику, но он меня прогнал. Разговаривайте с ним. Позовет - приду. А так...
  И он скрылся в каморке.
  Вирги еще некоторое время потоптались напротив шлюза и убрались восвояси.
  Через несколько часов перед жилищем Техника собралась несметная толпа. Практически все население Снеженска-4 в полном составе, потому что никто не хотел оставлять детей без присмотра. Старосты районов еще накануне направились к Технику и не выходили из его кабинета до сих пор. Если бы кто-нибудь осмелился покинуть жилище ночью, он мог бы удостовериться, что свет в окошке кабинета не гас ни на секунду.
  Ведьмака позвали к Технику ближе к вечеру. Одинокий и гордый, он шагал сквозь толпу, глядящую на него со смесью ненависти и надежды. Каждый готов был убить его, и не мог, потому что ведьмак олицетворял собой возможное спасение.
  На этот раз пришлось подниматься на третий этаж, в кабинет существенно больших размеров. И стол здесь был побольше. Без сукна. Тут явно никто не играл в карты - тут принимались решения и постигались формулы.
  Они сидели за этим столом - Техник, пятеро старост, и еще трое живых, ведьмак не знал кто они.
  Все так же молча и бесстрастно ведьмак вошел в кабинет, секунду помедлил, и сел на стул у самого окна. Теперь он казался всем присутствующим просто темным силуэтом на фоне светлого прямоугольника.
  - Я слушаю, - сказал он, прищурив глаза.
  Поднялся один из старост, сухонький орк, выглядящий старым даже для орка.
  - Меня зовут Хавиар Сотера. Я староста Куманского. Как называть тебя, ведьмак?
  - Ведьмаком. Впрочем, если вам обязательно нужно имя, можете звать меня Геральт.
  - Геральт, - проникновенно обратился к нему Сотера. - Неужели ты начисто лишен сострадания? У нас пропадают дети, а ты сидишь в стороне, и просто ждешь...
  На лице Геральта не отразилось ничего - ни смущения, ни досады.
  - Любезный староста! Ведьмаков обучают отнюдь не состраданию. Ведьмаков обучают убивать чудовищ. За плату, потому что ведьмаку тоже нужно на что-то жить. Покупать снаряжение для работы, одежду, пищу. Или вы думаете меня кто-то покормит? Подарит штаны? Кто на этой территории предложил мне хотя бы кружку воды, а? Так уж сложилось, что у вас есть то, что мне позарез необходимо прямо сейчас. И в нужном количестве. Неужели это "что-то" вам дороже собственных детей и собственных жизней?
  - Если мы все умрем от голода, это вряд ли спасет нас и наших детей.
  - От голода? - ведьмак состроил презрительную гримасу. - Бросьте, староста. У каждого живого в жилище припрятано достаточно консервов, чтобы дотянуть до выработки новой порции сырья. В конце концов, можете договориться о поставке в кредит. На выгодных условиях.
  - С нами не работают в кредит, - хмуро бросил другой староста - эльф неопределенного, как и все эльфы, возраста.
  - А нечего было надувать Москву, - отрезал ведьмак. - Слово в этом мире ценится превыше всего, и вы это знали с самого рождения.
  - Ну, оставь нам хотя бы половину! - взмолился Хавиар Сотера. - Остальное мы отдадим позже!
  - С вами? В кредит? Увольте, я не глупее московских дельцов. Ведьмаки берут плату только вперед, и вы это знаете с самого рождения.
  - Не по-живому это... - укоризненно пробормотал третий староста, дородный румяный половинчик.
  - Я не живой, - напомнил ведьмак. - Я - ведьмак.
  - Чтоб тебе провалиться, - пожелал кто-то.
  Подобными штучками расстроить ведьмака было попросту невозможно.
  - Решайтесь, господа. Решайтесь. Может быть, другого шанса у вас и не случится - говорят, на окраине Киева бульдозеры бушуют в одном из районов. Там мне заплатят охотно, причем столько, сколько скажу.
  - Надо соглашаться, - раздраженно вставил Техник. - Протянем как-нибудь. Откажем - нас прихлопнут собственные территориалы.
  - Действительно, - поддакнул ведьмак. - Сколько детей за трое суток? Двадцать два?
  - Двадцать три.
  - Ах, да! Дочь уважаемого старосты Куманского. Прелестная девчушка. Была.
  Орк после этих слов вскочил, с грохотом опрокинув стул.
  - Ты чудовище, ведьмак! Ты ничем не лучше Рипа, шахнуш тодд!
  На серое, словно весенний снег, лицо орка страшно было смотреть. Все отводили взгляды.
  - Лучше, - заверил ведьмак. - Со мной можно договориться, с Рипом - нет. Он не успокоится, пока не передушит всех. И учтите, взрослые для боевого эспера - куда менее сытная пища, чем дети. А потом Рип переберется еще куда-нибудь, и таким образом на вашу совесть лягут новые жертвы.
  - А не на твою, ведьмак? - с бессильной злостью спросил Техник.
  - У ведьмаков нет совести. И не может быть. В силу того, что они - ведьмаки. Что же касается сострадания, любезный Сотера, - ведьмак повернулся и чуть заметно поклонился орку, - то я предлагал свою помощь еще когда ваша внучка ковыляла по детской и ловила за юбку мамашу. Так что решайте сами - кто лишен сострадания, а кто не лишен.
  - Жизнь с ним, - пробурчал Техник. - Пусть идет и убивает Рипа. Отдадим ему все, что у нас есть, и пусть убирается навсегда.
  Техник медленно оглядел всех присутствующих.
  - Есть возражения? Нет?
  Он закрыл лицо ладонями, и глухо произнес:
  - Мы согласны, ведьмак. Действуй.
  Ведьмак покачал головой и укоризненно поцокал языком:
  - Ай-яй-яй! Кажется, вы меня не поняли, любезные. Я ведь говорил - ведьмаки берут плату вперед. Ведьмак - это не дядя Рот Фронт, страдающий благотворительностью. Я отправлюсь убивать Рипа не раньше, чем вынесу сырье за периметр.
  - Шахнуш тодд, ведьмак! - возмутился староста-эльф. - А кто гарантирует, что ты не пошлешь нас всех к гоблинским мамашам и не уберешься палец о палец не ударив?
  - Слово ведьмака гарантирует. Наше слово, в отличие от вашего, ценится и в Большом Киеве, и в Большой Москве. Кто-нибудь из присутствующих за свои долгие жизни слыхал, чтобы ведьмак кого-нибудь обманул и не выполнил работу? Слыхал?
  Ответом ему была звенящая тишина, нарушенная в конце концов придыхательным шепотом Сотера:
  - Не-е-е-е-ттт...
  - Я не собираюсь нарушать слово. Меня убьют раньше, чем я доберусь до границы Киева. Потому что ведьмачье слово и мне, и остальным ведьмакам принесет в будущем не в пример больше, чем я заработаю сегодня. Расплачивайтесь. Время идет.
  Старосты дружно посмотрели на Техника. Техник встал.
  - Идем.
  На этот раз пришлось спуститься в подвал. Самолично отомкнув многочисленные железные двери и одну решетку, Техник привел ведьмака в... лабораторию. Точно, лабораторию.
  Около минуты Техник Альмелид возился у сейфа, отпирая многочисленные замки. Потом вынул из сейфа никелированный контейнер, выполненный в виде чемодана
  - Вот. Здесь все.
  Чемодан был заперт на кодовый замок.
  - Коды, - потребовал ведьмак.
  Техник едва слышно продиктовал коды; ведьмак молча вращал дискретные верньеры с нанесенными циферками.
  Раздался характерный щелчок, и мелодичный сигнал. Крышка чемодана чуть заметно приподнялась.
  Ведьмак осторожно откинул ее. Открылась портативная клавиатура, крохотный плоский экранчик и шесть ниш с доверху наполненными чем-то масляно-ртутным цилиндрами.
  Ведьмак утопил POWER.
  Осветился экранчик, загрузилась система.
  READY - сообщили ему.
  DIAGS - велел ведьмак.
  По экрану пробежала череда цифр, потом возник шестистолбцовый график. Все шесть столбцов стояли на одном уровне - у отметки FULL.
  Ведьмак довольно кивнул каким-то своим мыслям, потянулся к медальону-датчику и поднес его, не снимая с шеи, к крайнему слева цилиндру. Медальон налился зыбким розоватым светом.
  - Отлично! - ведьмак спрятал медальон назад под куртку, погасил систему и запер чемодан. Коды он ввел в карманный твайджер и тут же кому-то передал.
  Когда ведьмак покидал лабораторию, за высокой ширмой на столе он заметил десятка два подобных чемоданов; все они были открыты, и все цилиндры в пазах были пусты.
  Он поднялся на первый этаж в сопровождении Техника и его помощника. Вышел на крыльцо, с которого староста Сотера как раз вещал территориалам, что ведьмак получил плату и готов убить Рипа. Едва ведьмак показался в дверях, толпа коротко охнула и затихла, а староста умолк. В полной тишине ведьмак шел, прямо, не сворачивая, и толпа расступалась перед ним, словно перед прокаженным. С чемоданом в руке и шмотником за плечами, с помповым ружьем на левом боку, он шел сквозь ненависть и надежду, сам не испытывая ни того, ни другого.
  Толпа направилась за ним по пятам. Через весь Снеженск-4. К Одинцовскому шлюзу. На последних метрах перед коридором ведьмак услышал далекий гул моторов.
  Живые Снеженска остановились, как всегда, метрах в пятидесяти от периметра. Ведьмак обернулся в том самом месте, где любого территориала настигла бы неизбежная смерть - в самом центре коридора.
  Он не увидел толпы. Он лишь ощутил сотни взглядов, устремленные на него. А потом повернулся и вышел наружу. За периметр.
  К площади перед шлюзом Снеженска-4 как раз подкатили лимузин, легковушка и джип. "Кинбурн", "Черкассы" и "Хортица". Ведьмак по инерции сделал еще несколько шагов и замер посреди площади.
  Внутри периметра почти к самому шлюзу осмелилось подойти лишь несколько живых - старосты, Техник да еще парочка виргов, видимо, те самые, которые вызывали ведьмака утром.
  Из лимузина выбрались несколько эльфов, и при виде одного из них, Техник и старосты издали дружный выдох:
  - Халькдафф!
  Ведьмак направился прямо к Халькдаффу. Не дойдя пары-тройки шагов, он опустил чемодан прямо на асфальт, ввел коды и продемонстрировал содержимое. Халькдафф сдержанно кивнул. Тогда ведьмак закрыл чемоданчик и поставил его перед эльфом. А сам повернулся и направился к пропускному пункту.
  У входа в коридор он почему-то замешкался, и всем вдруг стало понятно, что он не собирается возвращаться за периметр. Техник, старосты и территориалы Снеженска-4 ощутили, что ненависть в их душах окончательно вытесняет надежду.
  - Эй, снеженцы! - громко сказал ведьмак, стаскивая с плеч шмотник и распуская шнуровку. - Я спешу. И сейчас уеду...
  - А как же ведьмачье слово? - хрипло выкрикнул орк Сотера. - Будь ты проклят, ведьмак!
  - Вы достаточно проклинали меня, - спокойно ответил ведьмак. - Так что не трудитесь понапрасну. А что до Рипа - так мне незачем его убивать. Рип мертв.
  Ведьмак закончил распускать шнуровку и вытряхнул прямо на асфальт перед коридором что-то сверкающее хромированными тягами. Металлического паука с тусклым узором на брюшке мнемонакопителя и парой парализаторов-хелицер. Паук был, безусловно, мертв. С лязгом встретился он с асфальтом, и застыл омерзительной и все еще пугающей кучей металла, пластика и керамики.
  - Я убил его в первую же ночь, Техник, - почему-то обращаясь к Технику сказал ведьмак. - Условия сделки выполнены.
  - А дети? - недоуменно спросил староста-половинчик, колыхая румяными щеками.
  "Скоро жирок-то сойдет с тебя", - невпопад подумал ведьмак и ответил:
  - Детей похищал я. Вы ведь отказались заплатить сразу. А как иначе я мог заставить вас заплатить?
  - Они мертвы?
  Ведьмак криво усмехнулся, не произнеся ни слова.
  Надежды в настроении территориалов не осталось вовсе. Осталась только ненависть и гнев. С неживым криком орк Хавиар Сотера попытался кинуться на ведьмака, забыв о поджидающей посреди коридора смерти, но его удержали соседи.
  А ведьмак, подцепив ботинком мертвого Рипа, пинком отправил его через весь пропускной пункт на территорию.
  - Держите. А мне пора.
  Он развернулся; в эту же секунду все три автомобиля с тихим урчанием рванулись с места и унеслись прочь.
  - Эй, Геральт! - неожиданно спокойно окликнул ведьмака Техник.
  Ведьмак задержался.
  - Ты не такое же чудовище, каких убиваешь. Ты хуже.
  Ничего не отразилось на лице ведьмака. Ничего. Чудовище-экскаватор на его лысине все так же тянуло ковш к живому с пультом в руках.
  - Я не так долго живу, как ты, Техник. Но эти слова я слышу чаще, чем ты ходишь в сортир. Прощай.
  - Прощай. Надеюсь, в ближайшем будущем ты сдохнешь.
  Ведьмак, не ответив, зашагал прочь. Он уходил прочь от Снеженска-4, превращаясь сначала в крохотную фигурку, а потом и вовсе в едва различимую точку на горизонте.
  Километров через семь он приблизился к нескольким домикам, прячущимся среди деревьев. Вынул из похудевшего шмотника шляпу и надел, чтобы скрыть приметную ведьмачью лысину. Нашарил в кармане ключ, отпер дверь. Встретил его радостный детский хор:
  - Дядя Рот Фронт! Дядя Рот Фронт вернулся!
  Ого облепили дети - люди, эльфы, орки, вирги, гномы, хольфинги, половинчики, метисы и даже один чистокровный ламис. Совсем малыши, и постарше. Мальчишки и девчонки. Они хватали его за руки и за одежду, и смотрели так преданно, как смотрят только на внезапно посещающих детство сказочных персонажей.
  - Все! - объявил им ведьмак. - Ваши папы и мамы убили чудище. Можете возвращаться!
  Невообразимый визг и гвалт наполнил комнату. Любимые игрушки разбирались, старшие ловили за руки малышей и выводили их наружу. Детишками не нужно было объяснять куда идти. Они и сами это знали, потому что не раз бывали за периметром. Парами, взявшись за руки они уходили к территории Снеженск-4.
  А ведьмак подумал, что пройдет еще немного времени и уже от этого самого подросшего будущего он наверняка получит новую порцию проклятий.
  - И не забудьте рассказать кто вам помогал! - крикнул он вслед.
  - Дядя Рот Фронт! - донес ветер.
  И развеял.

  (c) 31 марта - 1 апреля 1999
  Москва, Перово.

* * *

Роман Никитин. «Дождь»

  - Макронит Полонезов, универсальный номер 18839223/в-бис. Студент. Семейное положение - холост. Макронит, вы понимаете, чем это вам грозит в 23 года, каков на сегодня ваш возраст?
  - Да, Ваша Честь, понимаю.
  - И какие выводы вы можете для себя сделать?
  - Я обязан найти спутника семьи до моего совершеннолетия. То есть в оставшиеся 42 дня до дня моей официальной регистрации.
  - Совершенно верно, Макронит. Если по истечении этого срока вы не обзаведетесь спутником, то будете привлечены по статье 12873, пункту 3, согласно которому вас обвинят в преднамеренном ослаблении генофонда государства.
  - Я знаю, Ваша Честь...
  - Мак, посмотрите на меня.
  Мак поднял глаза на судью Кэмариса. Нельзя сказать, что это было отталкивающее зрелище. Нет, среди других Судей Кэмарис слыл довольно-таки приемлемой внешностью. Строгий деловой костюм, постоянно выглаженные манжеты и небрежно накинутая мантия Судьи располагали к нему подопечных, не давая, однако, усомниться в том, что перед ними настоящий Судья. Его череп не был так безмерно раздут, подобно большинству остальных Судей, однако это не говорило ровным счетом ничего о его классе. Кэмарис слыл одним из самых проницательных наставников, а несколько маленький по сравнению с другими чиновниками череп выдавал только то, что мозг Кэмариса умел работать гораздо быстрее, чем у остальных.
  - Мак, вы действительно не хотите искать спутника, или у вас какие-то психологические проблемы?
  - Я не говорил, что не собираюсь искать спутника, просто я не считаю себя готовым к Сочетанию.
  - Не готовым? Не говорите глупостей, Макронит, все ваши тесты свидетельствуют о полной вашей готовности к этому. Включая психотест Кончаравича.
  - Ваша Честь, я не могу сейчас это вам объяснить.
  - Мак, не мне надо это объяснять, а самому себе. Я сколько раз уже говорил вам, что прежде всего человек должен давать отчет самому себе. Вы же человек, Мак, почему вы не прислушиваетесь к советам Судьи? Только моя снисходительность спасает вас от ответственности за невыполнение рекомендаций наставника.
  - Спасибо, Ваша Честь, - произнес Мак и снова опустил глаза.
  Кэмарис снова посмотрел на студента, стараясь просветить его своим пронзающим взглядом. Не узнав ничего нового в психофизическом состоянии подопечного, он закрыл дело Мака и протянул тому его карточку.
  - Возьмите свои документы, подопечный. Постарайтесь все как следует обдумать сегодня. Это не рекомендация, можете не исполнять, если поймете, что вам это не нужно. Но все же подумайте. Так ли вы хотите отгородиться от мира, в котором живете?
  Мак в последний раз поднял взгляд, столкнулся им со взглядом судьи и снова опустил глаза.
  - Я сделаю надлежащие выводы, Ваша Честь.
  - Я хочу вам только добра, Макронит. Но при этом не позволю нарушать закон. Так что постарайтесь сделать действительно правильные выводы, Мак, - судья сделал ударение на слове "действительно".
  - Я могу идти, Ваша Честь?
  - Да, вы свободны, Макронит. Постарайтесь сегодня выспаться, а завтра как следует подумать. Удачи вам в вашем раздумии! - голос Кэмариса дружелюбно дрогнул и Мак в который раз поблагодарил случай, что ему попался такой отличный наставник. Другой бы и минуты не стал бы сомневаться в том, что Мак просто "косит" от Сочетания и расправа была бы скорой и неминуемой. Кэмарис же сохранил в личине судьи многое от обыкновенного человека, в том числе и остатки доброты и, что гораздо главнее, способность к пониманию.
  Мак развернулся и побрел на выход из Дворца Судей. Миновав пропускной пункт, он поймал такси и направил его в сторону своего дома.
  "Что же в самом деле со мной?", - думал молодой человек, грызя кончик универсальной карты, - "Почему я не хочу Сочетания, что меня в нем отталкивает?"
  Такие мысли преследовали Мака вот уже несколько лет, но все это время он так и не находил на них ответа. Ему уже 23. До дня регистрации осталось совсем немного, какие-то сорок два дня. Столько же, ровно столько же времени осталось до повестки в суд, где он должен будет дать отчет в своих действиях. Вернее, в своем бездействии. Все его товарищи по воспитанию и образованию уже обзавелись спутниками. Некоторые даже и не одним, что поощрялось Судьями, ибо наличие более чем одного спутника подразумевало усиление генофонда и сулило обладателю сертификата множественного Сочетания большие плюсы в личной жизни. Такие, как, например, бесплатный ежегодный месячный отпуск в Свободные зоны. При мысли о Свободных зонах, Мак сглотнул слюну. Сколько слухов и противоречивых сведений ходило об этом государстве на далеком Юге. Государстве, в котором люди не порабощены всевидящим и всезнающим Законом, где они сами могут решать свои проблемы, не уповая на Судей.
  Мак откинулся в кресле таксомотора и очередной раз представил себе, что он будет делать, если все-таки попадет в Свободные. Мысли так поглотили его, что он не заметил даже, как добрался до дома. Выйдя из машины, он окинул взглядом свинцовое небо, грозящее разразиться очередным кислотным дождем, и остановился посреди тротуара. Внезапно ему захотелось раскинуть руки и прокричать на весь мир, как ему ужасно быть рабом Закона, как ему надоело жить по графику, как ему хочется быть хоть чуточку свободнее. Он стоял посреди тротуара и смотрел вверх. Он смотрел туда, в сторону купола, и думал, что как бы было здорово, если бы этот купол отказал. Чтобы потоки ядовитой жидкости хлынули внутрь города и начали жечь металл и разрывать плоть. Чтобы люди убедились, что Закон и его служители не в силах помочь человеку во всем, что та крыша, которой они обязаны своим безопасным существованием, всего лишь крыша, которая в любой момент может дать течь.

* * *

  - Макрик, ты кушать будешь?
  - Нет, мам, не буду. Я спать буду. Сегодня я хочу отдохнуть, мне надо о многом подумать. Кэмарис опять продолжает гнуть свое, а мне не хочется с ним вступать в конфликт, он слишком хороший судья, чтобы игнорировать его советы.
  Мак прошел к себе в комнату, выключил фильтр и повалился на постель. Есть совершенно не хотелось, а еще меньше хотелось думать о том, что осталось всего 42 дня.
  42 дня относительной свободы. Потом либо Сочетание и полный контроль Судей, либо... О втором варианте Мак старался не задумываться. Никто еще не возвращался из Домов Одиночества, равно как и никто не знал, что бывает с теми, кто туда попадает. Говорят, что там людей включают в единую сеть, навроде той, что ожидает каждого человека в 24 года в Городе. Только если здесь человек остается сам себе хозяином, хоть и подконтрольным Судьям, то в Домах Одиночества человека подчиняют полностью. Такая перспектива совершенно не радовала Макронита.
  Спустя некоторое время, Мак решил-таки проконсультироваться насчет возможного Спутника. Взяв универсальную карточку, он оделся, спустился вниз и вышел на улицу. Поймав такси, он направил свой путь в сторону Дома Судеб. Дорога не заняла много времени, но за те несколько минут, что машина пробиралась по городским улицам, Мак решил для себя главное. Он не пожалеет средств и даст расширенный запрос, со сканированием сознания. Только не забыть при этом сделать одну вещь...
  - Нолитрен, приветствую! - Мак улыбнулся, глядя на молодого человека за стойкой регистрации.
  - Здравствуй, Макронит, - сухо ответил Ноль, поглядывая в сторону, намекая на то, что разговор двух бывших друзей прослушивается Системой, - Решил таки подобрать что-нить по душе? Правильно, давно пора. Твоя кабинка 13, иди, я уже все настроил под тебя. Только карточку оставь, я тебя зарегистрирую.
  - Ага, вот она, держи, - сказал Мак и протянул Нолю карточку, незаметно подогнув большой палец.
  - Итак, твоя кабинка 13, иди, - ответил на этот жест Ноль и прикрыл глаза в знак того, что все понял и что система регистрации "случайно" упустит наглеца, рискнувшего на такие трюки.
  Такие трюки Мак проводил уже не впервые. Много раз он уже приходил в Дом Судеб с целью подыскать Спутника. Но все дело было в том, что в случае удачного результата поиска, а обычно процент удачи был равен 99,99%, так вот, в случае удачи автоматически запускалась процедура регистрации Сочетания. А прибывающий наряд Судей забирали удачливого соискателя на подключение к Системе. Это не входило в планы Мака, поэтому он заходил в кабинку и подключался в Систему только тогда, когда был уверен, что старый школьный друг Ноль следит за ним и вовремя отключит процедуру регистрации.
  Привычным движением закрепив нейродатчики на висках, Мак набрал свой код на клавиатуре и нажал на кнопку "Вход в базу".
  Взрыв!..

* * *

  Ослепнув от новых чувств, как это всегда и бывает при входе в Систему, Мак оглянулся и обнаружил, что он стоит посреди зеленой лужайки, обрамленной невысокими аккуратно постриженными деревцами. Сверху ярко светило Солнце. Мак поднял голову и, прищурившись, посмотрел на светило. "Так вот ты какое, Солнце", - подумалось ему.
  Он стоял посреди лужайки и наслаждался солнечным светом. Теплом, что лилось на него сверху. Оттуда, откуда в реальном мире люди привыкли ожидать только кислотно-фторовые дожди. Но здесь этого не было. Здесь была Утопия. Идеальный мир, созданный Системой, живущей в Системе, обслуживающий Систему. Но даже понимание того, что все это - обман и иллюзия, ничуть не преуменьшало прелестей этого мира. Солнечного света, пения птиц, дуновения свежего ветерка, шевеления стебельков травы.
  Изимрудно-зеленый ковер под ногами манил к себе, приглашал лечь на него, насладиться тишиной и покоем, обещал отдых и удовлетворение. Птицы в синей дали неба лениво кружили по своим траекториям, наполняя простор далеким криком, в котором не слышалось тех нот отчаяния, что издавали их сородичи в реальном мире, когда они в вечном своем любопытстве вылетали за пределы купола и попадали под раздирающие плоть струи ядовитого дождя. Метнувшись назад, бедолаги встречали только каменную твердость купола, который не пропускал внутрь ничего. В обратную сторону, купол пропускал все свободно.
  Мак по-прежнему стоял на шелковом газоне, и не мог заставить себя поверить, что все это искусственное. В который раз он уже боролся с искушением остаться здесь навсегда. Слиться с этим миром, похоронить свое бренное тело, оставшееся сейчас в кабинке связи с Системой. Хотя существовало и другое тело, и это тело сейчас ощущало на себе прохладу ветерка, что остужал его, солнечного тепла, что грело его.
  Молодой человек знал, что все, что он тут видит - всего лишь агитационная заставка Системы, призывающая к тому, чтобы человек убедился в красоте Системного мира. Чтобы он не боялся Сочетания, чтобы он доверился Системе в выборе Спутника, чтобы он добровольно принес себя в жертву реальным мироощущениям. И каждый раз Мак с трудом верил в то, что он на самом деле этой Системе противостоит. Один из немногих, кто не принимает этого дара, один из тех нескольких сотен человек, что не хотят присоединяться к толпе безмозглых существ, управляемых Судьями. Один из немногих, кто точно знал цену свободе и не хотел ее терять. Тех, кто не принимает зова Системы, осталось совсем немного. Мак знал только нескольких. Ну, разумеется, это он сам, потом Ноль, подруга по образованию Керки, молчаливый Кхан, Даллера, Мортис, еще несколько человек, с кем он не был особенно знаком.
  Всем этим людям несказанно повезло. Повезло тем, что Ноль работал в службе регистрации. Поэтому у отступников, в отличие от других, всегда была возможность попробовать, что называется, на вкус и на цвет все прелести Системного мира. Кивок головы паренька за стойкой - и ты уже не будешь подхвачен Системой и превращен в ее раба. И ты сможешь пережить Сочетание столько раз, сколько сочтешь нужным, не будучи навечно внесенным в список потенциальных жертв творения Судей. Сможешь вновь и вновь отрываться от реальности и бродить по ненавистному, но от того не менее прекрасному миру Системы. Сможешь безвозмездно дышать свежим воздухом, не боясь испортить легкие. Сможешь стоять под дождем, не опасаясь быть пожженным им до костей.
  Что есть настоящий мир, тот, в котором он до сих пор обитает? Тот, где ему осталось прожить 42 дня?
  Прежде всего это - прожженный фторокислотными дождями шарик, висящий на орбите желтой звезды по имени Солнце. Это полностью подконтрольное Судьям человеческое общество. Вернее даже не общество, а стадо. Стадо двуногих существ, живущих, кушающих, делающих ежедневную работу во благо самих себя, дабы обеспечить стадо необходимыми атрибутами жизни. Стадо, признающее лишь один вид власти, абсолютную. Абсолютную и неконтролируемую власть. Власть, при которой каждому члену этого стада вообще не надо будет не о чем думать, все будет решено и расписано для него на много-много времени вперед. Быть может, даже на всю жизнь.
  А чтобы стадо держать под контролем более плотно, придумана Система. Ненавистная, ужасная, отвратительная и в то же время прекрасная. Порабощающая навеки, но перед этим дарящая ощущение полной, никем неограниченной свободы. Словно давая надышаться перед смертью, понюхать оставшиеся пятнадцать минут свободы.
  Но... А пошло это все за купол!
  Мак опустил голову и сделал первый шаг. Шаг навстречу проклятой системе. Навстречу своей судьбе, своему спутнику, которого он обязательно повстречает, с которым проведет много времени, с которым в очередной раз познает любовь в Системе, усиленную Мозгом Системы, дабы окончательно заарканить его, Мака, к себе в лоно. Но как всегда в случае с ним, Маком, Система потерпит поражение. Ноль, там, в далеком реальном Городе, кое-что "забудет" сделать и Мак вместо того, чтобы остаться в глубинах биоэлектронного мозга, просто отключится от него и пойдет домой. Туда, где его ждет любящая мать и ненавистный отчим. Система не подчиняет полностью женщин, только мужчин. А женщинам внушает бесконечную преданность своим Спутникам.
  Взрыв!
  Мак очнулся от того, что сидит в кресле кабинке и бессмысленно смотрит в диалоговый терминал. На экране горит привычная надпись:
  "Внимание! Сбой системы регистрации! Пожалуйста, не двигайтесь с места и подождите прихода специалиста, он снова подключит Вас к системе для завершения процедуры регистрации"
  Мак усмехнулся, плюнул в экран и направился к выходу из кабины. Протянув руку к металлической дверной ручке, он задумался. Что-то было не так. Что-то важное, но неуловимое и как бы скрытое. Решив разобраться с этим на досуге, Мак взялся за ручку двери...
  Взрыв!

* * *

  Мак не понимал, где он и как он. Правая рука не слушалась, кисть отказывалась повиноваться, вся горела огнем. С трудом открыв глаза, он смог увидеть только темное помещение с отсутствием вообще какой-либо обстановки. По крыше что-то стучало. У дальней стены стояли множество непонятных приборов, окутанные паутиной проводов. Мак не был специалистом в технике, но все же полученных на общих дисциплинах знаний хватило на то, чтобы понять, что перед ним - портативный Мозг.
  - Странно, - пробормотал Мак, - Мозг в каком-то задрипанном ангаре - это нечто необычное.
  - Это потому что вы, молодой человек, многого в этом мире не знаете, можно сказать только открыли глазенки.
  Мак резко повернулся на голос, стараясь разглядеть говорящего. Голос был лишен интонаций и ярко выраженного тембра, посему представить его обладателя, даже в общем, было трудно.
  Из темноты вышел человек. Даже больше, два человека. Один из них был строен, светловолос, обвешен огромным количеством приборов. Присмотревшись, Мак обнаружил, что некоторые из приборов ему знакомы. Сканер мозговой активности, нейрограббер, стимулятор гиперсознания, блокиратор параимпульсов - все эти приборы были из арсенала Коллегии Судей. Только Судьи могли пользоваться ими. Только они их применяли. Никакого другого применения, кроме как карательно-воспитательного они не позволяли.
  - Не бойтесь, Мак, - произнес второй человек, - Мы не сделаем вам ничего плохого. Мы просто хотим поприветствовать вас, как нашего единомышленника.
  - В каком смысле?
  - Ну, вы же тоже не хотите подключаться к Системе? Тоже хитрите с Ноликом?
  - Да, но откуда вам...
  Мак осекся, поняв, что спрашивать о причине осведомленности этой парочки о его мышлении самое меньшее - просто несуразно. Если они его отключили и привели сюда, то они знают о нем практически все. А сканирующие приборы на одежде беловолосого указывали на это прямо.
  Тем временем второй из незнакомцев обошел ложе Мака и присел на стоящий в гордом одиночестве стул, оказавшись вместе с ним в лучах света, пробивающихся через узкие окошки у самого потолка строения. Когда Мак обернулся, чтобы получше посмотреть на этого человека, он не поверил своим глазам. Не может быть!
  - В-в-вы..., - только и вырвалось из горла Макорита.
  - Да, я - ваш Спутник. Тот, кого система подобрала для вас. Тебя. Моего славного и смелого "тебя".
  Мак не мог говорить, в глазах помутнело, он вспомнил то, за чем десятки раз заходил в Систему. Он заходил ради встречи с его Спутником, с прекрасной темноволосой красавицей, которая раз за разом ждала его на опушке леса. Десятки раз они бросались друг к другу в объятия, десятки раз проводили вместе безумный день и не менее безумную ночь. Сколько раз уже Мак проклинал весь мир за то, что может обладать этим счастьем только 30 дней, что отводила ему Система на его пребывание в ней. Все эти 30 дней Мак жил и радовался Жизни. Искусственно созданной, но такой настоящей жизни. И каждый раз, расставаясь с Граэн, он обещал сделать так, чтобы в следующий раз вернуться навсегда. И каждый раз ему не хватало духу подойти вместо Ноля к другому регистратору, не хватало смелости решиться. И вот долгожданная награда за терпение. Его Спутник - здесь. В реальном мире.
  - Ну что Мак, - произнесло прекрасное создание, приглаживая воротник немудреного одеяния, состоящего из курточки и брюк, - Я думаю, что со мной ты знаком. А вот это - мой брат Граномир. Прошу любить и жаловать.
  Светловолосый парень, обвешанный приборами, вежливо наклонил голову.
  На первый взгляд ему было около тридцати. Но тогда каким образом он, закуполье его подери, остался неподключенным в Систему? Это было загадкой. Решив разгадать ее позже, Мак снова обернулся к Граэн. Та молча смотрела в окно, через которое пробивался неверный дневной свет и откуда слышалось непонятное перестукивание, такое частое и мелкое.
  - Что это? Что за стук? - не выдержал и спросил Мак.
  - Это дождь, - ответила Граэн, - обыкновенный весенний дождь.
  - Дождь? Да как же это может быть? От фторокислотного дождя не спасают никакие укрытия, кроме купола!
  - Пойдем, Мак, я покажу тебе кое-что.
  С этими словами Граэн поднялась со стула и направилась к ближней стене ангара, где виднелась узкая П-образная полоска света, намечающая дверь. Потом она толкнула ее, и в открывшемся проходе мак увидел невозможное. Он увидел зеленый лес под струями дождя. Он увидел птиц, моющих клювы в протекающем рядом ручье. Увидел намокшие ветви берез, склоняемые к земле тяжестью дождевой воды. Увидел траву, блестящую бриллиантовыми капельками, искрящимися на солнечном свету. Он увидел радугу в небе, проходящую по небосклону и упирающуюся обоими своими концами в землю. Казалось, что она исходит из земли совсем рядом, что осталось сделать пару сотен шагов - и ты увидишь, как она рождается, вылезает из-под травы и устремляется вверх, к сияющим солнечным светом просветам в дождевых облаках.
  - Этого не может быть, - прошептал Мак, подойдя поближе к двери, а потом и выйдя из нее.
  - Это ЭТОГО не может быть, но, однако, есть. К превеликому счастью Судей и превеликому несчастью людей, - сказала Граэн и показала в сторону уродливой громадины на горизонте.
  Половину горизонта занимала серая туша, напоминающая огромный рыбий пузырь. Впечатление пузыря усиливал сверкающий всеми цветами спектра колпак наверху, диссонирующий своими красками с общим однообразием туши.
  - Что это?
  - Это, Мак, твой родной Город. Место, где существуют, а не живут миллионы таких же бедолаг, каким до недавнего времени был и ты. И только несколько тысяч воистину счастливых людей проживают вне стен города. И ты теперь в их числе.
  Мак окончательно вышел из ангара, подошел к Граэн и обнял ее. Ее тело привычно прильнуло к его, а руки сами собой обхватили его торс. Дождевая вода стекала по их волосам и забиралась под одежду. Мак дернулся, но подавил в себе воспитанное годами отвращение к атмосферным осадкам. В конце концов, это просто дождь. Обычный весенний дождь.