iSec.ru :: Детектив Онлайн :: Криминал ОБЪЕКТ — ЖЕНЩИНА

ОБЪЕКТ — ЖЕНЩИНА

Глава 7

Раннее утро в редакции - самое замечательное время. Коллеги только еще собираются
взяться за работу, а пока "разминаются", попивая кофе, беззлобно сплетничая
и делясь воспоминаниями. А уж опыта, которым так щедро делятся "старослужащие",
не даст никакой журфак. Ненавязчиво, изо дня в день, вкладываются в голову и
запоминаются накрепко непреложные законы журналистской работы: проверь источник
информации, будь "в материале", не навреди, а главное - не держи читателя за
идиота. Читатель сейчас грамотный, иногда даже чересчур.
Катя сидела в уголке тихо, как мышь под метлой, но ушки держала на макушке.
Опыта у нее маловато, и учиться приходится на собственных ошибках, и выслушивать
иногда совсем неприятные вещи. Но, как Лена говорила не раз, журналист - не
профессия, а диагноз. Иногда наслушаешься критики, так и хочется хлопнуть дверью,
бросить все к чертям и уйти в управдомы. Но через полчаса утихает буря, и в
голове кипят новые идеи, и страшные клятвы себе самой о том, что "больше ни
строчки в своей жизни", забываются до следующей "промывки".
В соседней комнате защелкали клавиши - Лена пришла. Как обычно - чашку кофе
на стол, диктофон в уши, и молотит, ничего вокруг не видя.
- Леночка, - Катя осторожно заглянула в дверь, - а я вчера на полигоне была.
- Угу, - кивнула Лена, - ну, и как?
- Инструктор у меня - просто Рембо с Рокки вместе взятые. Ой, была бы я помоложе...
Лена щелкнула клавишей диктофона и пораженно уставилась на Катерину:
- Чего-о? Там что - школьники младших классов работают?
- Да он на пять лет младше меня, - возмутилась Катя.
- Так не на пятьдесят же. И вообще, лучшее средство продлить молодость - это
молодой любовник.
- По себе, что ли, знаешь?
- А что ж? И я не святая Цецилия, - хмыкнула Лена, - все-таки женщина в самом
расцвете сил.
- Так вот, - Катя присела к столу и понизила голос, - кажется, чист этот полигон,
как слеза не рожденного младенца. Наверно, зря мы их подозревали.
Лена подумала немного, несколько раз затянувшись сигаретой, потом спросила:
- Кать, а дорогое это удовольствие?
- Двадцать долларов занятие.
- А может быть, и мне туда податься? Покручусь, посмотрю, что к чему.
- Давай, - обрадовалась Катя, - вместе ездить веселее. Может быть, через моего
соседа без формальностей обойдемся. Хочешь - я тебе телефон дам. Позвонишь,
скажешь, что от меня. Спросить надо майора Серегина... Ой, ты что? - Катя испугалась.
Лена резко откинулась на спинку стула, побледнела.
- Как зовут твоего соседа? - голос подруги звучал хрипло и как-то неестественно.
- Коля... Николай Борисович. А что?
Лена, не отвечая, потянулась за новой сигаретой.

Майор Серегин. Николай Борисович. Майор в отставке...
Там, "за речкой" в меня словно бес вселился. Война - дело не женское, согласна,
но когда ты молода, а пуля-дура, магнитные мины и прочая дрянь берут кого угодно,
но не тебя, рождается сознание собственной неуязвимости. К тому же рядом был
человек, за которого я в любой момент была готова кинуться в любой бой. Я ревела
от страха на Саланге, но ни один выстрел из моей СВД не прошел мимо цели. А
под Мазарями я уже не ревела, хоть и в кровь искусала губы... Ночью Колька приходил
ко мне, и наша любовь напоминала продолжение этих боев - яростную, бешеную схватку.
В роте все называли меня "жена старлея", уважали и даже, пожалуй, берегли от
всякого рода неприятностей. И никогда я не была так по сумасшедшему счастлива,
как в то время.
А потом был бой. Засада у какого-то Аллахом забытого кишлака. Мы вгрызались
в эту проклятую каменную землю, стреляли и матерились, и нас было всего сто
двадцать, а "духов" не меньше трехсот. Так и не знаю, что тогда рвануло совсем
рядом. Осколками мне разворотило плечо, взрывной волной швырнуло метров на пять
в сторону, за камни, но и спасло... Я очнулась, когда бой закончился. Наши прошли.
Я валялась за камнями, прижавшись щекой к прикладу СВД, то и дело теряя сознание
от дикой боли и потери крови, и знала только одно: живой не дамся. И ждала -
Колька придет. Он не бросит меня здесь.
Он не вернулся за мной.
Кое-как замотав разбитое плечо, днями отлеживаясь в расселинах, по ночам я перебиралась
туда, где должны были быть наши. И появившуюся перед глазами кандагарскую броню
сначала даже приняла за очередной приступ бреда. А когда поверила, клянусь,
была готова целовать гусеницы запыленного Т-80, и приходя в себя, плакала и
здоровой рукой цеплялась за руку механика: "Ребята, свои, родненькие, не пропадайте,
только не пропадайте". И механик, здоровенный малый из Павлодара, шмыгал носом
и, крутя головой, тихонько ругался по-украински и на фарси. Впрочем, все мы
тогда ругались на фарси. Через восемь часов я была уже на операционном столе
в ташкентском госпитале, где и выяснилось, что я беременна...

Катя с нарастающим страхом смотрела на Ленино лицо, побледневшее почти до синевы.
- Леночка, что случилось? Я что-то не то сказала? Постой, - вдруг сообразила
она, - ты что, знакома с Колей?
Лена тряхнула головой, отвлекаясь от мрачных мыслей.
- Пока не уверена, что это он. Слушай-ка, а ты сегодня вечером чем-нибудь занята?
- Нет.
- Тогда, - неожиданно повеселевшим голосом пригласила Лена, - приезжай на опознание.
- На какое?
- На простое. В гости зову, понятно?
- Понятно, но не очень, - призналась Катя, все еще с подозрением посматривая
на Лену. - С тобой все в порядке?
- Хочется верить.
Особого оптимизма в Ленином голосе не слышалось.

Глава 8

 ... А что потом? - Катя никак не могла оторвать глаза от рассыпанных по столу
фотографий. Подруга усмехнулась, щелкнула зажигалкой:
- Дальше - вернулась в Москву, вышла замуж за бывшего однокурсника, родила,
развелась.
- Почему - развелась? Ой, может быть, я что-то не то спрашиваю, - спохватилась
Катя, - извини.
- Да ничего. Просто мой бывший супруг был готов получить все льготы, которые
нам давали как ветеранам войны, был готов отхватить московскую прописку. Но,
как оказалось, был совсем не готов к тому, что по ночам я буду орать матом на
нашего минометчика, второго номера, отстреливаться от "духов" и по кускам собирать
друзей.
- Тебе кошмары снились, да?
- Не кошмары. Война.
- Лен, а у тебя и награды есть? - с детским любопытством спросила Катя.
- Есть.
- Покажи, а?
- Да брось ты, - отмахнулась Лена, - ни к чему это. У нас, подружка, совсем
другая жизнь. И я, черт возьми, не знаю, что нам с этой жизнью делать. Потому
что товарищ Серегин, - мотнула она головой в сторону фотографий, - очень темная
лошадка.
- А ты не думаешь, что он кажется тебе темной лошадкой только из-за прошлого?
Может, живет себе человек, ничего не подозревает, делает то, что умеет делать.
В чем ты его подозреваешь?
- Конечно, много времени прошло, но кое-что я помню. Я его почерк помню, понимаешь?
- Нет.
- У каждого снайпера свой почерк. Я, например, на патроне метку ставила - крест.
И стреляла вот сюда, - она легко тронула Катину голову за правым ухом.
Катя поежилась:
- А Серегин?
- А он, во-первых, предпочитал импортное оружие. Во-вторых, ставил зарубку на
прикладе. И бил в висок. Понимаешь, если два снайпера вместе служили, они друг
друга и через двадцать лет по почерку узнают. Ну, как минимум, вспомнят, что
где-то это уже видели. Вот и у меня с самого начала было такое чувство... Дежа
вю.
- А с чего все началось?
- Началось с серии заказных убийств. Помнишь, полтора года назад волна пошла?
Я никак не могла понять, что эти убийства связывает. Потом все заговорили о
неизвестном киллере - почерк-то один и тот же. И я никак не могла понять, что
мне не нравится в этих делах. А сегодня поняла - почерк! Знаю я этот почерк,
вот в чем дело.
- Значит, ты считаешь, что это Серегин их убил?
- Я могу считать все, что угодно. Но это никого, кроме меня, не интересует.
Доказать что-нибудь - почти нереально. Если только его возьмут на месте...
- Не представляю, - заявила Катя, поудобнее устраиваясь на диване, - просто
не представляю! Понимаешь, я же с ним очень хорошо общаюсь, и сроду бы не сказала,
что он способен... Он - настоящий мужчина, понимаешь? Я его со своим бывшим
муженьком сравниваю, и вижу, что бывшенькому моему до Кольки - как до Луны пешком.
- Может, и настоящий, - прикуривая очередную сигарету, медленно произнесла Лена.
- Только когда он бросил меня там, мне хотелось умереть. Очухалась я после наркоза
и думаю - и на кой черт меня вытащили? Лучше б я в том ущелье осталась. Ни есть,
ни спать не могла, лежала целыми днями на койке и в потолок смотрела. И если
бы не врач... Молодой совсем мужик, сначала все пытался меня кормить - чуть
ли не с ложки. А потом шваркнул тарелку об пол и наорал. Если, говорит, сама
подохнуть решила - твое дело. А если хочешь ребенка угробить, так это и проще
можно сделать. Пойдешь прямо сейчас на аборт? И тут меня как пробило. Сначала
ревела целый час, даже успокоительное кололи, а потом и есть начала, и спать.
В первые же сутки восемнадцать часов проспала. Когда с мужем разводилась, тоже
переживала, но уже не так, конечно. А потом - как только очередной хахаль смоется,
так и знаю - все это у меня уже было и еще будет, и нечего тут переживать.
- А что ты делаешь, когда от тебя очередной хахаль уходит?
- В квартире убираюсь. С Аленкой на выходные куда-нибудь уматываю. Книжки читаю.
Отдыхаю в свое удовольствие. И между прочим уже не раз убеждалась: мужики требуют
слишком много внимания, и если на них замыкаться, полжизни проходит мимо. Столько
интересного можно прозевать! Еще кофе хочешь?
- Хочу, - машинально кивнула Катя. - Как у тебя все легко получается! Аж завидно.
- Дело не том, что "легко". Пойми, когда человек в глаза костлявой посмотрит,
он жизнь по-другому видит. И вовсе не обязательно у тебя получится то, что получается
у меня. Был у меня один молодой, - усмехнулась Лена, - по жизни разочарованный.
Все скулил, что и родился он напрасно, и небо зря коптит, и жизнью не дорожит,
и, мол, скорей бы все это кончилось. Правда, не знал, где я служила - может,
постеснялся бы... Да не в этом дело. Как-то раз пришел и рассказывает: ограбили
его. Очень даже просто - нож к боку приставили и все деньги до копейки выгребли.
Тут-то я и подумала: какого ж черта ты, друг любезный, на перо не полез, если
тебе жизнь так уж не мила? Мог бы посопротивляться для видимости. Я-то, например,
знаю, что мне и жизнь дорога, и деньги не за красивые глаза платят, и умею кое-что.
Легли бы у меня эти отморозки в той подворотне. А пацаньи сопли вытирать - я
к нему в няньки не нанималась.
- Ленка, ты жестокая женщина.
- Нет. Просто на жизнь смотрю иначе. Есть честность и есть подлость. Есть друзья
и есть враги. Серегин - враг. По крайней мере, для меня. Если для тебя тоже
- значит, ты со мной. Если нет - значит, нет. А всякие полутона, оттенки и нюансы
- извини, не для меня. Я тебе про Дэна рассказывала?
- Нет.
- Есть у меня знакомый... Скажем так, в авторитетных кругах. В свое время он
мне здорово помог. Так вот, для кого-то он бандит, убийца, криминальный авторитет,
а для меня - человек, которому я верю. И как бы у него карта ни легла, ко мне
он может прийти в любое время, в любом состоянии, на любой срок. А что касается
Серегина - земля слишком маленькая. Мы вдвоем на ней не уживемся. Только вот
как с тобой быть?
- А как со мной? - испугалась Катя.
- Тебя же к нему сейчас на пушечный выстрел подпускать нельзя, у тебя на физиономии
все написано.
- Ну уж нет! - возмутилась Катя. - Я с тобой.
- Смотри, Катерина. Шутки кончились. Игрушки тоже кончились.
- Хватит меня учить. Что ты предлагаешь? И что мне делать надо?
Лена, прихватив чашку с кофе, отправилась в комнату, включила компьютер.
- Сейчас посмотрим... Ты когда на полигон собираешься?
- Завтра Санька приедет в два часа.
- Постарайся узнать, был ли Серегин на работе 3 июля..., так, 18 ноября прошлого
года и 24 марта и 11 апреля этого года.
- А что это за дни?
- А это, подруга милая, нераскрытые "заказухи": парочка предпринимателей, продюсер
и гендиректор рекламного агентства.
- Ты что, думаешь, это Серегин?
- Ничего я не думаю. Я не знаю. Но если есть возможность, почему бы не проверить?
Ты домой торопишься?
- Нет.
- Оставайся ночевать. Ехать уже поздно, а поговорить еще есть о чем.

На работу Коля приехал злой и не выспавшийся. Соседка не соизволила явиться
домой - в первый раз за все время их знакомства. И хотя Коля уговаривал сам
себя: ну кто ты ей, дурак, ты же сосед - не муж, не любовник, не отец, может
же быть у симпатичной молодой женщины своя личная жизнь, и при чем тут ты? -
но уговаривалось слабо. Честно говоря, вообще не уговаривалось. Да Катя наверняка
и не смотрит на него, как на возможного претендента на ее благосклонность. Не
раз в ее присутствии ему звонили знакомые женщины, да и сам он иногда набирал
телефон очередной пассии - в конце концов, Катерина ему тоже только соседка,
да пусть и не особенно рассчитывает, что запросто его окрутит. Но под утро Коля,
измотанный полусном-полубдением, додумался до того, что пришла мысль: а лучше
бы окрутила. Мысль и возникший вслед за ним образ Кати перед глазами были такими
яркими, что Коля вскочил. Тьфу ты, привидится же такое! И даже ударная доза
кофе не вполне привела мысли в порядок - повторного видения Коля почему-то испугался
и всю дорогу в полупустой электричке, вместо того, чтобы мирно подремать у окошка,
простоял в тамбуре с сигаретой.
А Катерина, гулящая ее душа, как ни в чем не бывало заявилась с Санькой в три
часа - свеженькая, щебечущая, веселая. Санька, похоже, очарованный не на шутку,
не сводил с нее глаз. Коля позлорадствовал в душе: тебе, пацан, тоже не обломится.
Ты-то вчера весь вечер с ремонтом возился, звонил несколько раз с какими-то
дурацкими вопросами про обои и побелку, а она-то, по глазам видно, очень даже
неплохую ночку провела. Ишь, цветет, как майская роза! Правда (видно, чует кошка,
чье мясо съела) на Колю смотрит немного напряженно. Боится, наверно, как бы
Саньке о ее похождениях не проболтался или выговор не устроил за шатания черт
знает где по ночам. Ладно, простим на первый раз - но и в последний. А потом
расскажем, как себя должна вести порядочная женщина.