Глава 27
Толстому, так неожиданно ставшему Милым, Питер всегда нравился больше, чем Москва.
Он не мог объяснить свое непонятное пристрастие, но два-три раза в год старался
непременно выбраться сюда, просто побродить по городу, посидеть в открытых уличных
кафе, попить пива на набережной, спустившись к самой воде. И узнав, что одна
из женщин Дэна едет в Питер, Толстый сам предложил:
- Может, покараулить ее?
Дэн, как ни странно, согласился сразу, хотя инициативу не очень жаловал. Еще
большее удивление у Толстого вызвала сама женщина. Уж очень она не походила
на любовницу авторитета. Толстый определил для себя: "Смотреть не на что и подержаться
не за что".
Дэна она не боялась - это факт. Уважала, но как равного себе. А увидев татуировку,
Толстый и вовсе бросил попытки что-либо понять. Ему даже казалось, что вернулась
армейская жизнь: Дэн остался в Москве, а вместо него появился новый командир.
А командир, известное дело, всегда прав. И уж коли так карта легла, так пусть
командир чешет голову и отдает приказы. А наше дело маленькое - выполнять и
не рассуждать.
Лена дала конкретный приказ: "провести" высокого седого мужика, выяснить, где
тот остановился, запомнить всех, с кем тот будет контактировать. затем явиться
в гостиницу и доложить. Задумываться над тем, кто этот мужик и почему усиленная
слежка за ним ведется уже с неделю, приказа не было.
Незадолго до полуночи я наконец бросаю сумку на кровать, падаю в кресло и некоторое
время бездумно рассматриваю стены своего обиталища на ближайшие сутки. Что ж,
для одного ночлега просто роскошные условия.
Для одного? Ну, конечно. В Питере Серегин не задержится позже завтрашнего вечера.
Вернее, не собирается задерживаться. Остаться в этом славном городе ему все-таки
придется.
Харитоновские коллеги встретили меня очень дружелюбно. Причину этого любвеобилия
я поняла, когда дозвонилась ему в Москву - такой восхитительной ругани мне не
приходилось слышать очень давно. Помню, начальник разведки отряда отличался
виртуозной матерщиной, но Дима вполне мог бы с ним посоперничать. Он пускает
в ход все запасы своего командного голоса, и мне приходится держать трубку на
расстоянии нескольких сантиметров от уха, чтобы не лопнули барабанные перепонки.
Вместе со мной изысканными оборотами наслаждается весь отдел.
- Там мой парнишка, так что смотри, не натвори чего-нибудь, за что тебя можно
было бы посадить, - выдохшись, завершает свою замечательную речь Харитонов.
Я едва не хохочу в голос: ну надо же, как карта легла! Всего неделю назад я
сказала Шишу, что на меня пашут и коллеги, и бандиты, и фээсбэшники.
- Товарищ подполковник, а как бы мне твоего парнишку разыскать? Боюсь, что он
с моим парнишкой может не поладить.
- Ну, товарищ прапорщик, - сдержанно матерится Харитонов, - ну,... Последний
раз я с тобой связываюсь, слышишь? Приедешь в Москву, я тебе ноги повыдергиваю!
Ты у меня на всю жизнь забудешь, что такое журналистские расследования! - и
обеспокоенно добавляет:
- Парнишка сам на тебя выйдет. А ты там давай поаккуратнее. Ребят не подставляй
напрасно и сама на рожон не лезь. По своему интересу поговори с майором Седовым,
он в курсе.
Майор, оставшись со мной с глазу на глаз, объясняет причину невероятного уважения,
которое я вызвала:
- Первый раз слышим, чтобы Харитонов так кого-то материл! Вообще-то он очень
сдержанный товарищ.
А под это уважение мне удается залезть и в те документы, которые обычно журналистам
не показывают до окончания следствия. Честное слово, первому же, кто мне заявит
о строгой секретности и абсолютной недоступности чего бы то ни было, расхохочусь
в лицо, причем самым издевательским образом!
Я вспоминаю, как Катерина однажды попыталась выяснить основу моих замечательных
отношений с милицией и была сражена наповал ответом:
- Катюша, все очень просто. Ментов надо любить.
- Да за что их любить?
- А ты знаешь, что истинная любовь - когда любят не за что-то, а вопреки всему?
Я прекрасно отношусь к любому милиционеру, который попадает в поле моего зрения,
и они, не избалованные народной любовью, отвечают мне абсолютной взаимностью.
Вот и весь секрет.
И кто сказал, что правила поведения с милицией не действуют в ФСБ? Ха!
Раздается стук в дверь и тут же на пороге появляется Милый.
- Есть хочу, - заявляет он, - пойдем в ресторан спустимся, погрызем чего-нибудь.
Похоже, Ваня, бегая за Серегиным, потерял массу энергии, которую необходимо
срочно восполнить. Что ж, не стоит морить голодом ценного работника, а то перед
Дэном потом не отчитаюсь.