Д'Аламбер. Я признаю: трудно допустить бытие существа, которое где-то
пребывает и не сообщается ни с одной точкой вселенной; которое непространственно
и занимает пространство, целиком находясь в каждой частице его; которое существенно
отличается от материи и связано с нею, следует за нею и приводит ее в движение, оставаясь
само неподвижным, воздействует на нее и подвержено всем ее изменениям,- бытие существа,
у которого столь противоречивая природа и о котором я не имею ни малейшего представления.
Но перед тем, кто отвергает его существование, встают другие трудности; ведь если
та чувствительность, которою вы наделяете материю, является общим и существенным
свойством ее, то нужно предположить, что и камень чувствует? Дидро. Почему бы нет?
Д'Аламбер. Трудно поверить этому. Дидро. Да, тому, кто режет его, точит, толчет и
не слышит его крика.
Д'Аламбер. Мне хотелось бы знать, какова, по вашему мнению, разница между
человеком и статуей, мрамором и телом.
Дидро. Очень незначительная. Из мрамора делают тело, из тела - мрамор.
Д'Аламбер. Но тело не то, что мрамор. Дидро. Как то, что вы называете
живой силой, - не то, что мертвая сила. Д'Аламбер. Не понимаю вас. Дидро. Объяснюсь.
Перемещение тела с одного места на другое не есть движение, а только его действие...
Мне нужно было поговорить по одному делу с герцогом де***. Я пошел утром к нему
в резиденцию. Его не было дома, и я велел доложить о себе герцогине. Это милая женщина;
она прелестна и набожна, как ангел; кротость написана на ее лице; интонация голоса
и наивность ее речи - все это так гармонировало с ее наружностью! Она была за туалетом.
Мне предлагают сесть; я сажусь в кресло, и мы начинаем разговор. В ответ на несколько
моих замечаний, осведомивших ее обо мне и изумивших ее (ибо она была убеждена, что
человек, не признающий пресвятой троицы,- каторжник, который кончит виселицей), она
говорит мне:
- Вы не господин ли Дидро?
Дидро. Да, мадам.
Герцогиня. Так это вы ни во что не верите?
Дидро. Я.
Герцогиня. Но ведь у вас мораль верующего человека.
Дидро. Почему бы и нет, если я честный человек?
Герцогиня. И в своей жизни вы сообразуетесь с этой моралью?
Государь, если вы желаете иметь священников, вы не можете желать философов, а
если желаете философов, не можете желать священников. Ведь философы по самой профессии
своей - друзья разума и науки, а священники - враги разума и покровители невежества,
и если первые делают добро, то вторые делают зло; вы же не можете желать в одно и
то же время добра и зла. Вы имеете, по вашим словам, и философов и священников;
философов - бедных и не очень страшных; священников - очень богатых и очень опасных.
Вы не очень озабочены тем, чтобы сделать своих философов богатыми,- ибо богатство
вредит философии,- но все-таки хотите сохранить их подле себя; и вы не очень хотели
бы сделать бедными своих священников и избавиться от них. Вы, разумеется, избавились
бы от них, а вместе с ними от всей той лжи, которою они заразили ваш народ, если
бы вам удалось сделать их бедными. Ибо, став бедными, они впадут в унижение, а кто
захочет избрать профессию, где нельзя будет ни составить себе состояния, ни добиться
почета?...
Буду рад, если Вы разместите мою кнопку на Вашей странице, просто вставьте
этот код на страницу:
<a href="http://www.citycat.ru/philosophy/"><img src="http://www.citycat.ru/philosophy/button.gif"
alt="Золотая Философия" border=0 width=88 height=31></a>