Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Читаем с нами. Книги о бизнесе

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Левитас: Больше денег от Вашего бизнеса" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Июнь 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
Автор
Александр Левитас

Статистика

9.003 подписчиков
-8 за неделю
←   Все выпуски   →

Читаем с нами. Книжное обозрение.


Информационный Канал Subscribe.Ru

Злобный Ых

Михаил Веллер "Кассандра"

Честно говоря, я даже не знаю, как писать аннотацию на такой текст. К какому жанру он вообще относится? Философский трактат? Может быть - но моя аллергия на философию почему-то не проявилась. Треп за жизнь? Возможно, но уж больно исследуемые темы сложны для банальных баек. Так, серединка на половинку, нечто среднее.

О чем текст? Да обо всем. Об уровнях энтропии системы. О самоорганизации физических и биологических систем. О возникновении государства и общества. О семье, из которой решительно никак не вырастает государство. О королях и капусте... Пожалуй, общая идея текста выражается такой фразой: "Плюс умножить на минус равно плюс в квадрате". С одной стороны, энтропия неубывает. С другой - на фоне общей энтропии постоянно происходит самоорганизация сложных систем, причем с нелинейным ростом потенциала. Этот тезис иллюстрируется примерами из жизни, причем автор неплохо ориентируется в биологии и психологии.

Текст написан в "низком", разговорном стиле. Автор не строит заумных конструкций, от которых клонит в сон. Он не рассуждает о высоких материях, существующих только в воспаленном воображении профессиональных философов. Он просто рассуждает, тыкая пальцем то в один, то в другой факт окружающей нас жизни как в иллюстрацию. Ничего особо нового он не излагает и новые земли не открывает, но при этом весьма остроумно явно формулирует то, что иногда понятно интуитивно, а иногда - не очень понятно даже рационально. Иногда, правда, его заносит на поворотах, и он начинает делать ну очень спорные заявления. Это, впрочем, само по себе подтверждает другие его тезисы - о тонкостях человеческого мировосприятия.

Текст - весьма на любителя. Наверняка найдутся люди, которые окажутся от него в полном восторге, и другие - которые, зевнув, закроют на первой же странице. Однако как минимум перелистать его стоит - иногда автор весьма остроумен, так что текст местами можно воспринимать просто как развлекательное чтиво. Попробуйте - вдруг да зацепит.

Жанр: философствование
Оценка (0-10): 7
Ссылка: Мошков



Цитаты:

Сказать, что появление семьи предшествует появлению государства -- все равно что сказать, что появление человека предшествует появлению государства. Семья -- не прообраз и не праоснова государства, семья лишь форма существования индивидуального человека. Человека разумного под другим углом зрения можно назвать "человеком семейным". Неразумного тоже можно.

Были семьи моногамные, полигамные, групповые простые и с разнообразными видами внутренней перекрестное -- не суть важно.

И вряд ли правильно объявлять моногамную семью более совершенной, чем прочие. Ислам с его четырехженством достиг немалых вершин цивилизации, а вороны с их моногамией цивилизации так и не создали.

Семья -- биологическая система, обусловленная двуполостью вида. В государстве люди друг друга имеют только в переносном смысле.

Семья для государства -- все равно что личное хозяйство колхозника для колхоза как системы: хорошо бы эти личные хозяйства отобрать и заставить всех пахать исключительно на колхозном поле. Да не получается. Платон создал дивную модель идеального государства без семьи, но внедрить не сумел, хотя бегал с этой идеей по всей Греции, пока впечатлившийся Дионисий не законопатил его на рудники.

То есть: не человек через семью приходит к государству -- а "человек семейный" приходит к государству.

Есть разница.

И семья, и государство -- системы. И в той, и в другой человек вступает в ролевые отношения. И в той, и в другой больше пашет, разделяя функции. Только семья попроще, а государство посложнее, и государство состоит из семей. Эта аналогичность многих думателей сбивала с толку, и они выводили сложное из простого.

Чем семья всегда раздражала государство? Тем, что отсасывала часть энергии, которую государство хотело бы употреблять целиком на собственные нужды. Поэтому государство то и дело норовило объявлять государственное выше семейного, т. е. личного. В идеале государство стремилось к казарме. Что никогда толком не получалось, но определенные успехи были.

Почему в результате в мире возобладала моногамная семья? Потому что она самая простая. Меньше невозможно. Отсасывает минимум энергии. Все "конструктивные излишества" ссыпались с нее.

Ставим чистый опыт. Берем одного мужчину и одну женщину и суем их в ландшафт средней суровости и плодородности. И они мгновенно образуют систему. Как биологическую, так и в более широком смысле слова вообще продуктивную. Он убивает мамонта, строит хижину и охраняет семью -- она жарит мясо, шьет из шкур одежду и воспитывает детей. Через два поколения семья превращается в род, еще через три -- род превращается в племя. Возникает соперничество, споры -- все самореализуются и самоутверждаются как могут. Возникает иерархия и ролевое распределение функций. Возникает простейший закон. Появляется вождь, а при нем -- советник, он же шаман, он же консильоре, он же премьер-министр. Возникает группа перворанговых охотников-воинов. И домочадцы любого мужчины подчиняются уже не только главе семьи, но также -- и во всех главных вопросах в первую очередь -- закону и вождю. Роль отношений в семье начинает уменьшаться -- роль внесемейных, внешних отношений в разросшейся, усложнившейся системе начинает увеличиваться. Когда и на кого охотиться, с кем воевать или от кого убегать решает уже не семья во главе с мужем, а прагосударство -- совет мужчин во главе с вождем и в соответствии с законом, обычаем, прецедентами, опытом. Пра-государство снимает с первобытной семьи часть функций. Семья приобретает сугубо частный характер. Для совместных, системных, действий она уже не обязательна. Для обороны перед лицом врагов или охоты на носорога большая семья уже не обязательна, преимуществ не имеет. И возникает принципиальная тенденция к упрощению семьи как системы -- тенденция перехода к моногамии. Возобладать эта тенденция может отнюдь не быстро -- но она имеется и постепенно проявляется.

И проделывает путь наша семья от большого, о трех поколениях, скопища народа до семьи не только моногамной, но и малодетной, но и вовсе бездетной, но и матерей-одиночек, и это в глазах всех становится обычным и нормальным. В системе государства ты обретаешь и секс, и защиту, и благосостояние, и самореализацию.

Кому увы, кому ах.



Цензура у нас ассоциируется с тоталитаризмом, демократия -- со свободой, а свобода--с дозволенностью всего, что не несет явный вред безопасности, здоровью и благополучию индивидуума. Это отсутствие вреда отграничивает дозволенность от все-дозволенности и приветствуется.

Но. Но. Что такое табу, ограничение, запрет? Дополнительные заборы и перегородки в жизни. А иначе: усложнение структуры социокультурного пространства. Что значит снять табу? Упростить структуру жизни общества. А тем самым: снизить энергетическую напряженность структуры и повысить ее энтропию. Шаг к хаосу. А хаос -- это конец, распад, смешение всего, разрушение структурного порядка, гибель.

Сплошные запреты -- гибель через окаменение. Снятие всех запретов -- гибель через рассыпание песком. Но: запретить вообще все в принципе невозможно -- разрешить вообще все в принципе возможно. (Типа: никого нельзя сделать бессмертным -- но любого можно убить.)

Средневековые рамки христианской цензуры зажимали мысль и чувство и тормозили развитие. Рамки расширяли и ломали, и сравнительно либеральный XIX век явил определенное равновесие между желанием и запретом: Большой Рывок научно-технического, социального и культурного прогресса. И маятник естественным порядком пошел дальше в сторону вседозволенности.

За определенной точкой дальнейшее увеличение свобод и прав личности -- деструктивно и ведет к распаду общества. Ряд нынешних свобод привел бы человека XIX века, создателя нашей цивилизации, в недоумение, шок, ужас.

Снятие табу, безвредное на первый взгляд и расширяющее права личности никому не в ущерб -- может быть вредно самим своим фактом: повышением социальной энтропии, понижением социальной энергии, содержащейся в самой структуризации социума.

Любое снятие табу снижает упорядоченность системы. Высвободившаяся при этом энергия, ранее "законсервированная" в структуре, может сублимироваться в созидание (наука, культура, т. д.) -- а может рассеиваться в незначимых индивидуальных актах анархизированного пространства. Ну -- можно пустить сжатый гелий из баллона в дирижабль, а можно выпустить в воздух.

Цензура -- это стены не только тюрьмы, но и дома, но и убежища. Превращая тюрьму в нормальное жилище, надо сносить стены осмотрительно.

16. Язык. Большинство языков содержит табуированные выражения. Их применение -- акт экспрессии. Нарушить табу -- это сильное действие, соответствующее сильным ощущениям.

Именно запрещенностью, неформальностью мата определяется его высокая энергетичность и многозначность, многофункциональность: выражение крайней степени и порицания, и одобрения, выражение неформальности отношений (хотя бы в конкретном случае) между говорящим и слушающим, возможность замены им любого слова в контексте (эдакий "лингвистический джокер"), самоутверждение через взлом табу, юмористический эффект от включения запретного стилистического пласта и т. д.

Снятие запрета с определенной лексики -- да означает просто уничтожение запретной лексики. Слова остались -- а запретных слов не осталось. Ну -- такие же сочетания фонем, как в любых других словах, вот и вся свобода языка...

Мы убрали перегородку. И упростили структуру языка. И в ней нет больше сверхсильных и сверхэнергичных слов. А к сотням тысяч слов нормативного лексикона прибавилось всего-то несколько синонимов.

Мы думали, что обогатим нормативный язык. А на самом деле обеднили язык в общем. И не осталось нам больше таких слов, от которых собеседник выпучит глаза и потянется за канделябром.

Это повышение языковой энтропии. Понижение энергетики языка. Обеднение лингвистических возможностей. Даровав табуированной зоне права гражданства, мы выпустили из нее пар.

Мы лишили себя условности, которую предки специально создали для возможности пущих эффектов. В результате наш либерализованный язык стал менее выразителен и энергичен.

Изящная студентка и пьяный хулиган заговорили одинаково и стали меньше отличаться друг от друга.

Это шаг вперед? Это шаг вниз, к хаосу, всеобщей нивелированности, усредненности, распаду.



Ссылка дня: Нигерийские письма из космоса. Если вы читаете по-английски, то развлекитесь жизнеописанием нигерийского космонавта, забытого на орбитальной станции пьяными русскими во время перестройки. Космонавт, по утверждению авторов письма, "в хорошем здравии и сохраняет чувство юмора". Поделитесь немножко денежками, чтобы организовать спасательную экспедицию, а?



Архив рассылки доступен здесь или здесь.

Хотите опубликовать свою рецензию? Пришлите ее редактору или техническому директору (в поле Subject укажите "Читаем с нами").

http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru 		Отписаться
Убрать рекламу

В избранное