Для тех, кто любит почитать и подумать!

Выпуск 5

09.06.2005

Общее число подписчиков 550

Вступление

И вновь вам большое приветствие от меня, ведущего рассылки, Романа. Я благодарен вам за те отзывы и размышления, которые вы мне присылаете по поводу публикуемых рассказов. Сегодня вы все это увидите в моей рассылке. И еще одна радостная новость для вас, мои читающие и думающие друзья. Все ваши рассказы, повести и размышления будут выложены на нашем сайте рассылки, который сейчас готовится к выходу. Там будет и архив всех вышедших рассылок, и на отдельной страничке будут именно ваши произведения. Так что присылайте свои творения, и потом сможете рассказывать своим друзьям, что ваше творчество нашло свое место в Интернете в рассылке и на сайте для думающих и читающих. Я думаю, что к следующему выпуску рассылки я уже дам вам адрес сайта и вы сможете с удовольствием заходить на него. Ну, а пока я продолжаю вместе с вами наслаждаться кладезем премудрости и красоты романа "Алхимик" и вашими рассказами. И присылайте свое творчество, комментируйте то, что уже прочитали. Я бы хотел, чтобы наш литературный кружок со временем рос и развивался.

С любовью, ваш преданный слуга Роман.

Известности

Алхимик

Ночью он не сомкнул глаз. За два часа до восхода солнца разбудил одного из юношей, спавших в том же шатре, и попросил показать, где живет Фатима. Они вышли вместе, и в благодарность Сантьяго дал ему денег, чтобы тот купил себе овцу. Потом попросил его разбудить девушку и сказать, что он ее ждет. Юноша-араб выполнил и эту просьбу и получил денег еще на одну овцу.
-- А теперь оставь нас одних, -- сказал Сантьяго, и юноша, гордясь тем, что помог самому Советнику, и радуясь, что теперь есть на что купить овец, вернулся в свой шатер и лег спать. Показалась Фатима. Они ушли в финиковую рощу. Сантьяго знал, что нарушает Обычай, но теперь это не имело никакого значения.
-- Я ухожу, -- сказал он. -- Но хочу, чтобы ты знала: я вернусь. Я тебя люблю, потому что...
-- Не надо ничего говорить, -- прервала его девушка. -- Любят, потому что любят. Любовь доводов не признает.
Но Сантьяго продолжал: 
-- ...потому что видел сон, повстречал царя Мелхиседека, продавал хрусталь, пересек пустыню, оказался, когда началась война, в оазисе и спросил тебя у колодца, где живет Алхимик. Я люблю тебя потому, что вся Вселенная способствовала нашей встрече.
Они обнялись, и тела их впервые соприкоснулись.
-- Я вернусь, -- повторил Сантьяго.
-- Прежде я глядела в пустыню с желанием, а теперь буду глядеть с надеждой. Мой отец тоже не раз уходил туда, но всегда возвращался к моей матери.
Больше не было сказано ни слова. Они сделали еще несколько шагов под пальмами, а потом Сантьяго довел Фатиму до ее шатра.
-- Я вернусь, как возвращался твой отец.
Он заметил слезы у нее на глазах.
-- Ты плачешь?
-- Я женщина пустыни, -- отвечала она, пряча лицо. -- Но прежде всего я просто женщина.

Она скрылась за пологом шатра. Уже занимался рассвет. Когда наступит день, Фатима выйдет и займется тем же, чем занималась в течение стольких лет, но теперь все будет иначе. Сантьяго нет больше в оазисе, и оазис потеряет для нее прежнее значение. Это раньше -- и совсем недавно -- был он местом, где росли пятьдесят тысяч финиковых пальм, где было триста колодцев, куда с радостью спешили истомленные долгой дорогой путники. Отныне и впредь он будет для нее пуст. С сегодняшнего дня пустыня станет важнее. Фатима будет вглядываться в нее, пытаясь угадать, на какую звезду держит направление Сантьяго в поисках своих сокровищ. Поцелуи она будет отправлять с ветром в надежде, что он коснется его лица и расскажет ему, что она жива, что она ждет его. С сегодняшнего дня пустыня будет значить для Фатимы только одно: оттуда вернется к ней Сантьяго.

-- Не думай о том, что осталось позади, -- сказал Алхимик, когда они тронулись в путь по пескам. -- Все уже запечатлено в Душе Мира и пребудет в ней навеки.
-- Люди больше мечтают о возвращении, чем об отъезде, -- ответил Сантьяго, заново осваивавшийся в безмолвии пустыни.
-- Если то, что ты нашел, сделано из добротного материала, никакая порча его не коснется. И ты смело можешь возвращаться. Если же это была лишь мгновенная вспышка, подобная рождению звезды, то по возвращении ты не найдешь ничего. Зато ты видел ослепительный свет. Значит, все равно овчинка стоила выделки.
Он говорил на языке алхимии, но Сантьяго понимал, что он имеет в виду Фатиму. Трудно было не думать о том, что осталось позади. Однообразный ландшафт пустыни заставлял вспоминать и мечтать. Перед глазами у Сантьяго все еще стояли финиковые пальмы, колодцы и лицо возлюбленной. Он видел англичанина с его колбами и ретортами, погонщика верблюдов -- истинного мудреца, не ведавшего о своей мудрости. "Наверно, Алхимик никогда никого не любил", -- подумал он. А тот рысил чуть впереди, и на плече его сидел сокол -- он-то отлично знал язык пустыни -- и, когда останавливались, взлетал в воздух в поисках добычи. В первый день он вернулся, неся в когтях зайца. На второй -- двух птиц. Ночью они расстилали одеяла. Костров не разводили, хотя ночи в пустыне были холодные и становились все темнее, по мере того как убывала луна. Всю первую неделю они разговаривали только о том, как бы избежать встречи с воюющими племенами. 
Война продолжалась -- ветер иногда приносил сладковатый запах крови. Где-то неподалеку шло сражение, и ветер напоминал юноше, что существует Язык Знаков, всегда готовый рассказать то, чего не могут увидеть глаза.
На восьмой день пути Алхимик решил устроить привал раньше, чем обычно. Сокол взмыл в небо. Алхимик протянул Сантьяго флягу с водой.
-- Странствие твое близится к концу, -- сказал он. -- Поздравляю. Ты не свернул со Своей Стези.
-- А ты весь путь молчал. Я-то думал, ты научишь меня всему, что знаешь. Мне уже случалось пересекать пустыню с человеком, у которого были книги по алхимии. Но я в них ничего не понял.
-- Есть только один путь постижения, -- отвечал Алхимик. 
-- Действовать. Путешествие научило тебя всему, что нужно. Осталось узнать только одно.
Сантьяго спросил, что же ему осталось узнать, но Алхимик не сводил глаз с небосвода -- он высматривал там своего сокола.
-- А почему тебя зовут Алхимиком?
-- Потому что я и есть Алхимик.
-- А в чем ошибались другие алхимики -- те, что искали и не нашли золото?
-- Ошибка их в том, что они искали только золото. Они искали сокровища, спрятанные на Стезе, а саму Стезю обходили.
-- Так чего же мне не хватает? -- повторил свой вопрос юноша.
Алхимик по-прежнему глядел на небо. Вскоре вернулся с добычей сокол. Они вырыли в песке ямку, развели в ней костер, чтобы со стороны нельзя было заметить огонь.
-- Я Алхимик, потому что я алхимик, -- сказал он. -- Тайны этой науки достались мне от деда, а ему -- от его деда, и так далее до сотворения мира. А в те времена вся она умещалась на грани изумруда. Люди, однако, не придают значения простым вещам, а потому стали писать философские трактаты. Стали говорить, что они-то знают, в какую сторону надлежит идти, а все прочие -- нет. Но Изумрудная Скрижаль существует и сегодня.
-- А что же написано на ней? -- поинтересовался юноша.
Алхимик минут пять что-то чертил на песке, а Сантьяго тем временем вспоминал, как повстречал на площади старого царя, и ему показалось, что с той поры прошли многие-многие годы. 
-- Вот что написано на ней, -- сказал Алхимик, окончив рисунок.
Сантьяго приблизился и прочел.
-- Так ведь это же шифр! -- разочарованно воскликнул он.
-- Это вроде книг англичанина!
-- Нет. Это то же, что полет ястребов в небе: разумом его не постичь. Изумрудная Скрижаль -- это послание Души Мира. Мудрецы давно уже поняли, что наш мир сотворен по образу и подобию рая. Само существование этого мира -- гарантия того, что существует иной, более совершенный. Всевышний сотворил его для того, чтобы люди сквозь видимое прозревали духовное и сами дивились чудесам своей мудрости. Это я и называю Действием.
-- И я должен прочесть Изумрудную Скрижаль?
-- Если бы ты был сейчас в лаборатории алхимика, то мог бы изучить наилучший способ постичь ее. Но ты в пустыне -- значит, погрузись в пустыню. Она, как и все, что существует на Земле, поможет тебе понять мир. Нет надобности понимать всю пустыню -- одной песчинки достаточно для того чтобы увидеть все чудеса Творения.
-- А как же мне погрузиться в пустыню?
-- Слушай свое сердце. Ему внятно все на свете, ибо оно сродни Душе Мира и когда-нибудь вернется в нее. 

В молчании они ехали еще двое суток. Алхимик был настороже: они приближались к тому месту где шли самые ожесточенные бои. А юноша все пытался услышать голос сердца. Сердце же его было своенравно: раньше оно все время рвалось куда-то, а теперь во что бы то ни стало стремилось вернуться. Иногда сердце часами рассказывало ему проникнутые светлой печалью истории, а иногда так ликовало при виде восходящего солнца, что Сантьяго плакал втихомолку. Сердце учащенно билось, когда говорило о сокровищах, и замирало, когда глаза юноши оглядывали бескрайнюю пустыню. 
-- А зачем мы должны слушать сердце? -- спросил он, когда они остановились на привал.
-- Где сердце, там и сокровища.
-- Сердце у меня заполошное, -- сказал Сантьяго. -- Мечтает, волнуется, тянется к женщине из пустыни. Все время о чем-то просит, не дает уснуть всю ночь напролет, стоит лишь вспомнить о Фатиме.
-- Вот и хорошо. Значит, оно живо. Продолжай вслушиваться. 
В следующие три дня они повстречали воинов, а других видели на горизонте. Сердце Сантьяго заговорило о страхе. Стало рассказывать ему о людях, отправившихся искать сокровища, но так их и не нашедших. Порою оно пугало юношу мыслью о том, что и ему не суждено отыскать их, а может быть, он умрет в пустыне. 
Иногда твердило, что от добра добра не ищут: у него и так уже есть возлюбленная и много золотых монет. -- Сердце предает меня, -- сказал он Алхимику, когда они остановились дать коням передохнуть. -- Не хочет, чтобы я шел дальше.
-- Это хорошо, -- повторил тот. -- Это значит, оно не омертвело. Вполне естественно, что ему страшно отдать в обмен на мечту все, что уже достигнуто.
-- Так зачем же слушаться его?
-- Ты все равно не заставишь его замолчать. Даже если сделаешь вид, что не прислушиваешься к нему, оно останется у тебя в груди и будет повторять то, что думает о жизни и о мире. 
-- И будет предавать меня?
-- Предательство -- это удар, которого не ждешь. Если будешь знать свое сердце, ему тебя предать не удастся. Ибо ты узнаешь все его мечтания, все желания и сумеешь справиться с ними. А убежать от своего сердца никому еще не удавалось. Так что лучше уж слушаться его. И тогда не будет неожиданного удара.

Они продолжали путь по пустыне, и Сантьяго слушал голос сердца. Вскоре он уже наизусть знал все его причуды, все уловки и принимал его таким, каково было оно. Юноша перестал испытывать страх и больше  не хотел вернуться -- было уже поздно, да и сердце говорило, что всем довольно. "А если я иногда жалуюсь, что ж, я ведь человеческое сердце, мне это свойственно. Все мы боимся осуществить наши самые заветные мечты, ибо нам кажется, что мы их недостойны или что все равно не сумеем воплотить их. Мы, сердца  человеческие, замираем от страха при мысли о влюбленных, расстающихся навсегда, о минутах, которые могли бы стать, да не стали счастливыми, о  сокровищах, которые могли бы быть найдены, но так навсегда и остались похоронены в песках. Потому что, когда это происходит, мы страдаем".
-- Мое сердце боится страдания, -- сказал он Алхимику как-то ночью, глядя на темное, безлунное небо.
-- А ты скажи ему, что страх страдания хуже самого страдания. И ни одно сердце не страдает, когда отправляется на поиски своих мечтаний, ибо каждое мгновение этих поисков -- это встреча с Богом и с Вечностью.
"Каждое мгновение -- это встреча, -- сказал Сантьяго своему сердцу. -- Покуда я искал свое сокровище, все дни были озарены волшебным светом, ибо я знал, что с каждым часом все ближе к осуществлению моей мечты. Покуда я искал свое сокровище, я встречал по пути такое, о чем и не мечтал бы никогда, если бы не отважился попробовать невозможное для пастухов".
И тогда сердце его успокоилось на целый вечер. И ночью Сантьяго спал спокойно, а когда проснулся, сердце принялось рассказывать ему о Душе Мира. Сказало, что счастливый человек -- это тот, кто носит в себе Бога. И что счастье можно найти в обыкновенной песчинке, о которой говорил Алхимик. Ибо для того чтобы сотворить эту песчинку, Вселенной потребовались миллиарды лет. "Каждого живущего на земле ждет его сокровище, -- говорило сердце, -- но мы, сердца, привыкли помалкивать, потому что люди не  хотят обретать их. Только детям мы говорим об этом, а потом смотрим, как жизнь направляет каждого навстречу его судьбе, но, к несчастью, лишь немногие следуют по предназначенной им Стезе. Прочим мир внушает опасения и потому в самом деле становится опасен.
-- И тогда мы, сердца, говорим все тише и тише. Мы не замолкаем никогда, но стараемся, чтобы наши слова не были услышаны: не хотим, чтобы люди страдали оттого, что не вняли голосу сердца.
-- Почему же сердце не подсказывает человеку, что он должен идти к исполнению своей мечты? -- спросил Сантьяго.
-- Потому что тогда ему пришлось бы страдать, а сердце страдать не любит.
С того дня юноша стал понимать свое сердце. И попросил, чтобы отныне, как только он сделает шаг прочь от своей мечты, сердце начинало сжиматься и болеть, подавая сигнал тревоги. И поклялся, услышав этот сигнал, возвращаться на Свою Стезю. В ту ночь он все рассказал Алхимику. И тот понял, что сердце Сантьяго обратилось к Душе Мира.
-- А теперь что мне делать?
-- Продолжать путь к пирамидам. И не упускать из виду знаки. Сердце твое уже способно указать тебе, где сокровища.
-- Так мне этого не хватало прежде?
-- Нет. Не хватало тебе вот чего, -- ответил Алхимик и стал рассказывать: -- Перед тем как мечте осуществиться. Душа Мира решает проверить, все ли ее уроки усвоены. И делает она это для того, чтобы мы смогли получить вместе с нашей мечтой и все преподанные нам в пути знания. Вот тут-то большинству людей изменяет мужество. На языке пустыни это называется "умереть от жажды, когда оазис уже на горизонте". Поиски всегда начинаются  с Благоприятного Начала. А кончаются этим вот испытанием. Сантьяго вспомнил старинную поговорку, ходившую у него на родине: "Самый темный час -- перед рассветом".

На следующий день впервые возникли признаки настоящей опасности. К путникам приблизились три воина и спросили, что они здесь делают.
-- Охочусь с соколом, -- ответил Алхимик. 
-- Мы обязаны удостовериться, что у вас нет оружия, -- сказал один из трех.
Алхимик не торопясь слез с коня. Сантьяго последовал его примеру.
-- Зачем тебе столько денег? -- спросил воин, указывая на сумку юноши.
-- Мне надо добраться до Египта.
Араб, обыскивавший Алхимика, нашел у него маленькую хрустальную склянку с какой-то жидкостью и желтоватое стеклянное яйцо, размером чуть больше куриного.
-- Что это такое? -- спросил он. 
-- Философский Камень и Эликсир Бессмертия -- Великое Творение алхимиков. Тот, кто выпьет Эликсир, не будет знать болезней. Крошечный осколок этого Камня превращает любой металл в золото. Всадники разразились неудержимым хохотом, и Алхимик вторил им. Они сочли его ответ очень забавным и, не чиня никаких препятствий, разрешили путникам ехать дальше.

-- Ты с ума сошел? -- спросил Сантьяго, когда воины были уже достаточно далеко. -- Зачем ты это сделал? 
-- Зачем? Чтобы показать тебе простой закон, действующий в мире, -- отвечал Алхимик. -- Мы никогда не понимаем, какие сокровища перед нами. Знаешь почему? Потому что люди вообще не верят в сокровища.
Они продолжали путь. С каждым днем сердце Сантьяго становилось все молчаливей: ему уже не было дела ни до прошлого, ни до будущего; оно довольствовалось тем, что разглядывало пустыню да вместе с юношей пило из источника Души Мира. Они с ним стали настоящими друзьями, и теперь ни один не смог бы предать другого.
Когда же сердце говорило, то для того лишь, чтобы вдохнуть уверенность и новые силы в Сантьяго, на которого иногда угнетающе действовало безмолвие. Сердце впервые рассказало ему о его замечательных качествах: об отваге, с которой он решился бросить своих овец, и о рвении, с которым трудился в лавке. Рассказало оно еще и о том, чего Сантьяго никогда не замечал: об опасностях, столько раз подстерегавших его. Сердце рассказало, как куда-то девался пистолет, который он утащил у отца, -- он вполне мог поранить или даже застрелить себя. 
Напомнило, как однажды в чистом поле ему стало дурно, началась рвота, а потом он упал и заснул. В это самое время двое бродяг подкарауливали его, чтобы убить, а овец угнать. Но поскольку он так и не появился, они решили, что он повел стадо другой дорогой, и ушли.
-- Сердце всегда помогает человеку? -- спросил он.
-- Не всякому. Только тем, кто идет Своей Стезей. И еще детям, пьяным и старикам.
-- Это значит, что они вне опасности?
-- Это значит всего лишь, что их сердца напрягают все свои силы.
Однажды они проезжали мимо того места, где стали лагерем воины одного из враждующих племен. Повсюду виднелись вооруженные люди в нарядных белых бурнусах. Они курили наргиле и беседовали о битвах. На Сантьяго и Алхимика никто не обратил ни малейшего внимания.
-- Мы вне опасности, -- сказал юноша, когда они миновали бивак.
Алхимик вдруг рассвирепел.
-- Доверяй голосу сердца, -- вскричал он, -- но не забывай, что ты в пустыне! Когда идет война, Душа Мира тоже внемлет ей. Никто и ничто не остается в стороне от того, что происходит под солнцем. 
"Все -- одно целое", -- подумал Сантьяго.
И тотчас, словно бы в доказательство правоты старого Алхимика, в пустыне появились два всадника, пустившихся вдогонку за путешественниками. 
-- Дальше вам ехать нельзя, -- сказал один из воинов, поравнявшись с ними. -- Тут идут военные действия.
-- Нам -- недалеко, -- отвечал Алхимик, пристально глядя ему в глаза.
Воины на мгновение замерли, а потом пропустили путников. Сантьяго был поражен.
-- Ты усмирил их взглядом!
-- Взгляд показывает силу души, -- отвечал Алхимик.
"Это так", -- подумал юноша, вспомнив, что, когда они проезжали мимо бивака, кто-то из воинов долго смотрел на них. Он находился так далеко, что даже лица его нельзя было разглядеть, и все-таки Сантьяго чувствовал на себе его взгляд.
И вот, когда они начали подъем в гору, закрывавшую весь горизонт. Алхимик сказал, что до пирамид осталось два дня пути.
-- Но если нам скоро предстоит расстаться, научи меня алхимии.
-- Тебе уже нечему учиться. Ты знаешь, что наука эта в том, чтобы проникнуть в Душу Мира и найти там сокровища, предназначенные тебе.
-- Я говорю о другом. Я хочу знать, как превращать свинец в золото.
Алхимик не стал нарушать безмолвия пустыни и ответил, лишь когда они остановились на привал. 
-- Все во Вселенной развивается, перетекает из одного в другое. Мудрецы открыли, что из всех металлов больше всего подвержено этому золото. Не спрашивай почему, -- я не знаю. А знаю только, что так повелось в мире. Но люди неправильно истолковали слова мудрецов. И золото, вместо того чтобы быть символом развития, сделалось знаком войны. 
-- Мир говорит на многих языках, порою крик верблюда -- это всего лишь крик. А порою -- это сигнал тревоги. Я сам наблюдал это, -- сказал Сантьяго, но тут же замолчал, сообразив, что Алхимику и без него все это известно. 
-- Я знавал настоящих алхимиков, -- продолжал тот. -- Одни затворялись в своих лабораториях и пытались развиваться наподобие золота -- так был открыт Философский Камень. Ибо они поняли, что если развивается что-то одно, то изменяется и все, что находится вокруг. Другие нашли Камень случайно. Они были наделены даром, и души их были более чутки, чем у прочих людей. Но такие случаи не в счет, они слишком редки.
А третьи искали только золото. Им так и не удалось открыть тайну. Они забыли, что у свинца, меди, железа тоже есть Своя Стезя. А тот, кто вмешивается в чужую Стезю, никогда не пройдет свою собственную. 
Эти слова Алхимика прозвучали как проклятие. Потом он наклонился и поднял с земли раковину.
-- Когда-то здесь было море, -- сказал он.
-- Да, я догадался, -- ответил юноша. Алхимик попросил его приложить раковину к уху. Сантьяго в детстве часто делал так и сейчас вновь услышал шум моря.
-- Море по-прежнему в этой раковине, ибо оно следует Своей Стезей. И оно не покинет ее, пока в пустыне вновь не заплещутся волны.
Они сели на коней и двинулись в сторону египетских пирамид.

Солнце начало склоняться к западу, когда сердце Сантьяго подало ему сигнал тревоги. Они находились в ту минуту за огромными песчаными барханами. Сантьяго взглянул на Алхимика, но тот вроде бы ничего не замечал. Через пять минут юноша увидел впереди четко обрисовавшиеся силуэты двух всадников. Прежде чем он успел сказать хоть слово, вместо двоих появилось десять, вместо десяти -- сто, и наконец все барханы покрылись неисчислимым воинством. 
Всадники были в голубых одеждах. Черные тиары венчали их тюрбаны, а лица до самых глаз были закрыты голубой тканью. Даже издали было заметно, что глаза эти, показывая силу души, возвещали путникам смерть.

Сантьяго и Алхимика привели в лагерь, втолкнули в шатер, подобного которому юноша еще ни разу не видел, и поставили перед вождем. Вокруг стояли его военачальники.
-- Это лазутчики, -- доложил один из тех, кто сопровождал пленников.
-- Нет. Мы всего лишь путники.
-- Три дня назад вас видели в лагере наших врагов. Вы говорили с кем-то из воинов.
-- Я знаю пути пустыни и умею читать по звездам, -- отвечал на это Алхимик. -- А о том, сколь многочисленны ваши враги и куда они движутся, мне ничего не ведомо. Я проводил до вашего лагеря своего друга.
-- А кто это такой? -- спросил вождь. -- Алхимик, -- ответил Алхимик. -- Он знает все силы природы и  желает показать тебе свои необыкновенные дарования.
Сантьяго слушал молча и в страхе.
-- Что делает чужеземец в наших краях? -- спросил другой военачальник.
-- Он привез вашему племени деньги, -- ответил Алхимик и, прежде чем юноша успел сказать хоть слово, протянул его кошелек вождю.
Тот принял золото молча -- на него можно было купить много оружия.
-- А кто такой "алхимик"? -- спросил кто-то из военачальников.
-- Это человек, который знает природу и мир. Стоит ему захотеть -- и он уничтожит ваш лагерь одной лишь силой ветра. 
Арабы рассмеялись. Они привыкли к силе войны и не верили, что ветер может быть смертельным. Однако сердца их сжались испугом. Все они были люди пустыни и боялись колдунов.
-- Я хочу посмотреть, как это ему удастся, -- сказал самый главный.
-- Дайте нам три дня. И мой спутник, чтобы показать вам свою силу, обернется ветром. Если это ему не удастся, мы смиренно отдадим вам наши жизни.
-- Нельзя отдать то, что и так уже принадлежит мне, -- надменно ответил военачальник.
Но согласился подождать три дня.

Сантьяго оцепенел и онемел от ужаса. Алхимику пришлось за руку вывести его из шатра. 
-- Не показывай им, что боишься. Это отважные люди, и они презирают трусов.
Однако дар речи вернулся к Сантьяго не сразу. Они шли по лагерю свободно -- арабы только забрали у них коней. И снова мир показал, сколь он многоязык: пустыня, которая раньше была бескрайней и свободной, превратилась теперь в тюрьму, откуда не сбежишь.
-- Ты отдал им все мои деньги! -- сказал он. -- Все, что я заработал за жизнь!
-- Зачем они тебе, если придется умереть? Твои деньги уже подарили тебе три лишних дня. Обычно деньги и на мгновение не могут отсрочить смерть.
Но Сантьяго был слишком испуган, чтобы слушать мудрые речи. Он не знал, как обернуться ветром, -- он не был алхимиком.
А Алхимик попросил воина принести чаю и вылил несколько капель на запястья юноши, произнеся какие-то непонятные слова. И тот сразу почувствовал, как ушла из его тела тревога.
-- Не предавайся отчаянию, -- необычно ласковым голосом сказал Алхимик. -- Просто ты пока еще не успел поговорить со своим сердцем.
-- Но ведь я не умею превращаться в ветер!
-- Тот, кто идет Своей Стезей, знает и умеет все. Только одно делает исполнение мечты невозможным -- это страх неудачи.
-- Да я не боюсь неудачи. Просто я не знаю, как мне обернуться ветром.
-- Придется научиться. От этого зависит твоя жизнь. 
-- А если не сумею? 
-- Тогда ты умрешь. Но умереть, следуя Своей Стезей, гораздо лучше, чем принять смерть, как тысячи людей, которые даже не подозревают о существовании Стези. Впрочем, не беспокойся. Обычно смерть обостряет жизненные силы и чутье.

Миновал первый день. В пустыне произошла крупная битва, в лагерь привезли раненых. "Со смертью ничего не меняется", -- думал Сантьяго. На место выбывших из строя становились другие, и жизнь продолжалась.
-- Ты мог бы умереть попозже, друг мой, -- сказал один из воинов, обращаясь к своему убитому товарищу. -- Не теперь, а после войны. Но так или иначе, от смерти не уйдешь. Под вечер юноша отправился искать Алхимика.
-- Я не умею превращаться в ветер, -- сказал он ему.
-- Вспомни, что я говорил тебе: мир -- это всего лишь видимая часть Бога. Алхимия же переводит духовное совершенство в материю.
-- А что ты делаешь? -- спросил Сантьяго.
-- Кормлю своего сокола.
-- Зачем? Если я не сумею обернуться ветром, нас убьют.
-- Не нас, а тебя, -- отвечал Алхимик. -- Я-то умею превращаться в ветер.

На второй день юноша поднялся на вершину скалы, стоявшей возле лагеря. Часовые пропустили его беспрепятственно: они уже слышали, что объявился колдун, умеющий превращаться в ветер, и старались держаться от него подальше. А кроме того, пустыня лучше всякой темницы. И весь день до вечера Сантьяго вглядывался в пустыню. Вслушивался в свое сердце. А пустыня внимала его страху. Они говорили на одном языке.

Когда настал третий день, вождь собрал своих военачальников.
-- Мы увидим, как этот юноша обернется ветром, -- сказал он.
-- Увидим, -- ответил Алхимик.
Сантьяго повел их к тому самому месту, где провел вчера целый день. Потом попросил сесть.
-- Придется подождать, -- сказал он.
-- Нам не к спеху, -- отвечал вождь. -- Мы люди пустыни.


Сантьяго смотрел на горизонт. Впереди были горы, песчаные барханы, скалы; стелились по пескам растения, умудрившиеся  выжить там, где это было немыслимо. Перед ним лежала пустыня, он шел по ней в течение стольких месяцев и все равно узнал лишь ничтожную ее часть. И встретил на пути англичанина, караваны, войну между племенами, оазис, где росло пятьдесят тысяч пальм и было вырыто триста колодцев.
-- Ну, -- спрашивала его пустыня, -- чего тебе опять надо? Разве мы вдосталь не нагляделись друг на друга вчера?
-- Где-то там, среди твоих песков, живет та, кого я люблю,  -- отвечал Сантьяго. -- И когда я гляжу на тебя, я вижу и ее. Я хочу вернуться к ней, а для этого мне необходима твоя помощь. Я должен обернуться ветром.
-- А что такое "любовь"? -- спросила пустыня.
-- Любовь -- это когда над твоими песками летит сокол. Для него ты как зеленый луг. Он никогда не вернется без добычи. Он знает твои скалы, твои барханы, твои горы. А ты щедра к нему.
-- Клюв сокола терзает меня, -- отвечала пустыня. -- Годами я взращиваю то, что послужит ему добычей, пою своей скудной водой, показываю, где можно утолить голод. А потом с небес спускается сокол -- и как раз в те минуты, когда я собираюсь порадоваться тому, что в моих песках не пресекается жизнь. И уносит созданное мною.
-- Но ты для него и создавала это. Для того, чтобы кормить сокола. А сокол кормит человека. А человек когда-нибудь накормит твои пески, и там снова возникнет жизнь и появится добыча для сокола. Так устроен мир.
-- Это и есть любовь?
-- Это и есть любовь. Это то, что превращает добычу в сокола, сокола -- в человека, а человека -- в пустыню. Это то, что превращает свинец в золото, а золото вновь прячет под землей.
-- Я не понимаю смысла твоих слов, -- отвечала пустыня.
-- Пойми тогда одно: где-то среди твоих песков меня ждет женщина. И потому я должен обернуться ветром. Пустыня некоторое время молчала.
-- Я дам тебе пески, чтобы ветер мог взвихрить их. Но этого мало. В одиночку я ничего не могу. Попроси помощи у ветра.

Поднялся слабый ветерок. Военачальники издали следили за тем, как юноша говорит с кем-то на неведомом им языке. Алхимик улыбался.

Ветер приблизился к Сантьяго, коснулся его лица. Он слышал его разговор с пустыней, потому что ветры вообще знают все. Они носятся по всему миру, и нет у них ни места, где родились они, ни места, где умрут.
-- Помоги мне, -- сказал ему юноша. -- Однажды я расслышал в тебе голос моей любимой.
-- Кто научил тебя говорить на языках пустыни и ветра?
-- Сердце, -- ответил Сантьяго.
Много имен было у ветра. Здесь его называли "сирокко", и арабы думали, что прилетает он из тех краев, где много воды и живут чернокожие люди. На родине Сантьяго его называли "левантинцем", потому что думали, будто он приносит песок пустынь и воинственные крики мавров. Быть может, в дальних странах, где нет пастбищ для овец, люди считают, что рождается этот ветер в Андалусии. Но ветер нигде не рождается и нигде не умирает, а потому он могущественней пустыни. Сделать так, чтобы там что-то росло, люди способны; могут они даже разводить там овец, но подчинить себе ветер им не под силу.
-- Ты не можешь стать ветром, -- сказал ветер. -- У нас с тобой разная суть.
-- Неправда, -- отвечал Сантьяго. -- Покуда я вместе с тобой бродил по свету, мне открылись тайны алхимии. Во мне теперь заключены и ветры, и пустыни, и океаны, и звезды, и все, что сотворила Вселенная. Нас с тобой сделала одна и та же рука, и душа у нас одна. Я хочу быть таким, как ты, хочу уметь проникать в любую щель, пролетать над морями, сдувать горы песка, закрывающие мои сокровища, доносить голос моей возлюбленной.
-- Я как-то подслушал твой разговор с Алхимиком, -- сказал ветер. -- Он говорил, что у каждого Своя Стезя. Человеку не дано превратиться в ветер.
-- Научи, как стать тобой хоть на несколько мгновений. Вот тогда и обсудим безграничные возможности человека и ветра. Ветер был любопытен -- такого он еще не знал. Ему хотелось бы потолковать об этом поподробнее, но он и в самом деле понятия не имел, как превратить человека в ветер. А ведь он мог многое! Умел создавать пустыни, пускать на дно корабли, валить вековые деревья и целые леса, пролетать над городами, где гремела музыка и раздавались непонятные звуки. Он-то считал, что все на свете  превзошел, и вот находится малый, который заявляет, что он, ветер, способен еще и не на такое.
-- Это называется "любовь", -- сказал Сантьяго, видя, что ветер уже готов исполнить его просьбу. -- Когда любишь, то способен стать кем угодно. Когда любишь, совершенно не нужно понимать, что происходит,  ибо все происходит внутри нас, так что человек вполне способен обернуться ветром. Конечно, если ветер ему окажет содействие.
Ветер был горд, а потому слова Сантьяго раздосадовали его. Он стал дуть сильней, вздымая пески пустыни. Но в конце концов пришлось признать, что хоть он и прошел весь свет, однако превращать человека в ветер не умеет. Да и любви не знает.
-- Мне не раз приходилось видеть, как люди говорят о любви и при этом глядят на небо, -- сказал ветер, взбешенный тем, что пришлось признать свое бессилие. -- Может, и тебе стоит обратиться к небесам, а?
-- Это мысль, -- согласился Сантьяго. -- Только ты мне помоги: подними-ка пыль, чтобы я мог взглянуть на солнце и не ослепнуть.
Ветер задул еще сильней, все небо заволокло песчаной пылью, и солнце превратилось в золотистый диск.

Те, кто наблюдал за этим из лагеря, почти ничего не различали. Люди пустыни уже знали повадки этого ветра и называли его "самум". Он был для них страшнее, чем шторм на море, -- впрочем, они отродясь в море не бывали. Заржали лошади, заскрипел песок на оружии. Один из военачальников повернулся к вождю:
-- Не довольно ли?
Они уже не видели Сантьяго. Лица были закрыты белыми платками до самых глаз, и в глазах этих застыл испуг.
-- Пора прекратить это, -- сказал другой военачальник.
-- Пусть Аллах явит все свое могущество, -- ответил вождь. -- Я хочу увидеть, как человек обернется ветром.
Однако имена тех, кто выказал страх, он запомнил. И решил, когда ветер уляжется, снять обоих с должности, ибо людям пустыни страх неведом.

-- Ветер сказал мне, что ты знаешь любовь, -- обратился Сантьяго к солнцу. -- А если так, то должно знать и Душу Мира -- она ведь сотворена из любви.
-- Отсюда мне видна Душа Мира, -- отвечало солнце. -- Она обращается к моей душе, и мы вместе заставляем травы расти, а овец переходить с места на место в поисках тени. Отсюда -- а это очень далеко от вашего мира -- я научилось любить. Я знаю, что если хоть немного приближусь к Земле, все живое на ней погибнет, и Душа Мира перестанет существовать. И мы издали глядим друг на друга и издали любим друг  друга. Я даю Земле жизнь и тепло, а она мне -- смысл моего существования.
-- Ты знаешь любовь, -- повторил Сантьяго.
-- И знаю Душу Мира, потому что в этом нескончаемом странствии во Вселенной мы с ней много разговариваем. Она рассказала мне, в чем главная ее трудность: до сих пор лишь камни и растения  понимают, что все на свете едино. И потому не требуется, чтобы железо было подобно меди, а медь ничем не отличалась от золота. У каждого свое точное предназначение в этом едином мире, и все слилось бы в единую симфонию Мира, если  бы Рука, которая написала все это, остановилась в пятый день Творения. Однако был и шестой.
-- Ты мудро, -- ответил юноша, -- ибо все видишь издали. Но ты не знаешь, что такое любовь. Не было бы шестого дня Творенья -- не появился бы человек. И медь так и оставалась бы медью, а свинец -- свинцом. Да, у каждого Своя Стезя, но когда-нибудь она будет пройдена. А потому надо превратиться во что-то иное, начать новую Стезю. И так до тех пор, пока Душа Мира в самом деле не станет чем-то единым. Солнце призадумалось и стало сиять ярче. Ветер, получавший удовольствие от этого разговора, тоже задул сильней, спасая Сантьяго от ослепительных лучей.
-- Для того и существует алхимия, -- продолжал Сантьяго. -- Для того чтобы каждый искал и находил свое сокровище и хотел после этого быть лучше, чем прежде. Свинец будет исполнять свое назначение до тех пор, пока он нужен миру, а потом он должен будет превратиться в золото. Так говорят алхимики. И они доказывают, что, когда мы стараемся стать лучше, чем были, все вокруг нас тоже становится лучше.
-- А с чего ты взял, будто я не знаю, что такое любовь? -- спросило солнце.
-- Да ведь когда любишь, нельзя ни стоять на месте, как пустыня, ни мчаться по всему свету, как ветер, ни смотреть на все издали, как ты. Любовь -- это сила, которая преображает и улучшает Душу Мира. Когда я проник в нее впервые, она мне показалась совершенной. Но потом я увидел, что она -- отражение всех нас, что и в ней кипят свои страсти, идут свои войны. Это мы питаем ее, и земля, на которой мы живем, станет  лучше или хуже в зависимости от того, лучше или хуже станем мы. Вот тут и вмешивается сила любви, ибо,  когда любишь, стремишься стать лучше.
-- Ну, а от меня чего ты хочешь?
-- Помоги мне обернуться ветром.
-- Природа знает, что мудрее меня ничего нет на свете, -- ответило солнце, -- но и я не знаю, как тебе обернуться ветром.
-- К кому же тогда мне обратиться?
Солнце на миг задумалось: ветер, прислушивавшийся к разговору, тотчас разнесет по всему свету, что мудрость светила не безгранична. А кроме того, неразумно было бы бежать от этого юноши, говорившего на Всеобщем Языке.
-- Спроси об этом Руку, Написавшую Все, -- сказало оно.

Ветер ликующе вскрикнул и задул с небывалой силой. Несколько шатров было сорвано, привязанные лошади оборвали поводья, люди на скале вцепились друг в друга, чтобы не слететь.

Сантьяго повернулся к Руке, Написавшей Все, и сейчас же ощутил, как Вселенная погрузилась в безмолвие. Он не осмелился нарушить его.
Потом сила Любви хлынула из его сердца, и он начал молиться. Он ни о чем не просил в своей молитве и вообще не произносил ни слова, не благодарил за то, что овцы нашли пастбище, не просил ни посылать в лавку побольше покупателей хрусталя, ни чтобы женщина, которую он повстречал в пустыне, дождалась его. В наступившей тишине он понял, что пустыня, ветер и солнце тоже отыскивают знаки, выведенные этой Рукой, тоже стараются пройти Своей Стезей и постичь написанное на одной из граней изумруда. Он понял, что знаки эти рассеяны по всей Земле и в космосе и внешне в них нет никакого значения и причины. Ни пустыни, ни ветры, ни солнца, ни люди не знают, почему они были созданы. Только у Руки, Создавшей Все, были для этого причины, и только она способна творить чудеса: превращать океаны в пустыни, а человека -- в ветер. Ибо она одна понимала, что некий замысел влечет Вселенную туда, где шесть дней Творения превращаются в Великое Творение. И юноша погрузился в Душу Мира, и увидел, что она -- лишь часть Души Бога, а Душа Бога -- его собственная душа. И он может творить чудеса.

 Продолжение следует...

Дать комментарии к роману "Алхимик"

Ваши рассказы

Здравствуйте, Роман.
Мне интересно узнать Ваше мнение и мнение других читателей о басне, которую сочинила в один из моментов приступа сильного ощущения несправедливости. Сам процесс сочинения помог мне избавиться от стресса.
Вот кратко ситуация, предшествовавшая басне, если это интересно:
Меня назначили директором музыкальной школы, которая имела очень некрасивый вид. Я молодая и страстная во что бы то ни стало хотела сделать школу красивой. Увлекла этой идеей директора художественной школы, располагавшейся в этом же здании. Мы вместе проделали большую подготовительную работу ("пробить" выделение денег на ремонт и т.д.) и в совместном фантазировании на тему "какой будет красивая школа" я предложила создать большой общий концертно-выставочный зал с высоким потолком (так мы экономили место) и могли иметь общее эстетически оформленное пространство. Все получилось очень хорошо, как и было задумано. 
Но после окончания ремонта, директор взбесился и стал вести себя как единственный собственник помещения, конфликтовать, командовать моим персоналом, жаловаться на меня вышестоящему, т.д., короче взял курс на "выживание моей персоны" Вот здесь-то и получился перегрев моих эмоций и родилась басня.

Всем известно, что однажды Муха по полу пошла
И негаданно, нежданно Муха денежку нашла.
Как, сойдя с ума от счастья, назвала она гостей,
Как Паук ужасный триллер на пиру устроил ей.

Сказки ложь с намеком тонким, очевидным не всегда - 
Бесполезная для многих, просто детская игра,
И уже другая Муха утром по полю пошла 
И не денежку, а гору золотых монет нашла.

От судьбы ополоумев, закричала Пауку:
- Эй, Паук, беги скорее, - я одна не соберу.

- Коль тебе я помогу, что за этот получу?
- Не обидно будет нам - клад разделим пополам.

Вот они вдвоем таскают: кладом вклады пополняют
И Паук от Мухи щедрой так и тает, так и тает.

Но как только божье место от монет освободилось,
Отношенье к бедной Мухе очень сильно изменилось.

Он кричит по всем углам, выступает тут и там 
Будто мухины заслуги в этом деле пустяки
А его паучьи муки в этом деле велики,
Будто Муху он не видел, будто клад нашел он сам
И не ясно отчего же клад поделен пополам!

Отнимите все у Мухи и отдайте Пауку,
А не то из вашей Мухи паутины я натку.

Муха криком кричит извивается,
А злодей кровь сосет упивается.

Снова прилетел Комарик, снова нашу Муху спас
И Паук, стот раз убитый, побежден в сто первый раз.

Наша Муха поумнела. Слава смелым Комарам!
Толпы мушек посылают предложенья Паукам.


Дело кончилось тем, что я сначала его предупредила, что он вообще лишится зала, если будет так себя вести, он не изменился, пришлось угрозу выполнить, а зав отделом культуры взял мою сторону.

Будет здорово, если кто-то внесет в стихи изменения, чтобы они получились более "правильные" - потому что я не поэт, а музыкант. А еще у меня есть сказка "Про Колоб..." Если интересно, я могу выслать.
С найлучшими пожеланиями, Татьяна.

Дать комментарии к рассказу  Прислать свое произведение

Комментарии к прошлым вашим произведениям!

Здорово,  до последнего думала что герой мужчина.

Полная ерунда. Цель рассказа не затронуть глубинные стороны взаимоотношений людей, а сказать - я не лесбиянка, а Лена - дура! У меня есть длительные отношения с подругой. Мы не лесбиянки, но любим друг друга без памяти, если бы мы были разного пола - мы бы были счастливы! Но мы постоянно говорим друг другу ласковые слова, обнимаемся, целуемся, касаемся друг друга, спим в одной кровати, моимся в одной ванне. Это, уважаемый автор, не лесбиянство, не розовость, а теплые женские отношения, отношения женщин, которые имеют много мужчин, успешны в карьере. Автор боится теплых отношений с женщиной, думается, в силу детских стереотипов, социального опыта. Автор, пропагандируя свою нормальность, является ущербной неуспешной в личной жизни женщиной. Уверенна, что у нее проблемы с мужчинами. Она воспринимает отношения с ними как подтверждение, что она женщина, и возможность согрешить. Секс, голое тело, ласки - не грех! Я бы посоветовала автору пройти коррекцию личности у сексопатолога или психотерапевта. 
Что касается стиля рассказа, ничего выдающегося. Много простых слов - мало смысла и тонкости. Краткость - сестра таланта, предлагаю новый вариант этого рассказа:

Я, правильная во всех отношениях женщина, увидев вдруг, что моя старая подруга нормальная женщина, более тонкая, чем я, порвала с ней отношения. Пожалуйста, помогите найти психотерапевта, который проанализировал бы мои комплексы и назначил курс лечения по коррекции личности. Заранее благодарна. Автор

Спасибо за внимание к моей критике,
Настя

Мои комментарии!

А мне рассказ "Подруга" очень понравился! В нем я нашел и размышлению психологические (что я обожаю делать, смотрите мою рассылку "Почему мне плохо?!"), и попытка построить дружеские отношения без искажения смысла этих отношений. Да и сам рассказ написан очень даже интересно. Так что так держать! 

Ваш Роман.

Дружественные рассылки

Рассылка "Ум праотцов или выражение великих + латинские фразы".

Здесь Вы найдёте - выражения великих людей, латинские фразы, тонкий юмор, а также мысли современности (т.е. Ваши мысли), признания в любви на языках мира и немного другого.

Подписаться>>

Ну вот и все на сегодня! До следующей встречи! Пишите мне, я по вам скучать буду сильно!

Ваш Роман