В Михайлов. Произведения

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРИ


ГЛАВА 23
Эта книга не посвящается никому...


Наш мир – это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха.
Генри Миллер. «Тропик рака». 

Сегодня я горжусь тем, что я вне человечества, не связан с людьми и правительствами,
что у меня нет ничего общего с их верованиями или принципами.
Генри Миллер. «Тропик рака».


Санитарный инспектор сидел и смотрел сквозь давно немытое оконное стекло на старую,
закопченную стену, поросшую «марсианскими» лишаями. За окном противно накрапывал
мелкий осенний дождь, от которого на душе становилось особенно мерзко. 
Прошло чуть больше недели с тех пор, как санитарный инспектор, пройдя сквозь
черную дыру, очнулся в одноместном номере дешевой гостиницы в Детройте, где,
оказывается, вполне счастливо проживал Сэнди с тех самых пор, как кто-то разгромил
его дом в Мелиополисе. 
Гостиница была наимерзейшей. По сравнению с ней даже мексиканская дыра, где нашли
тело Марии Кон, казалась пентхаузом. Номером называлась миниатюрная комната с
жуткими депрессивной расцветки обоями, которые совершенно непонятно почему назывались
зелеными в цветочек. На холмистом полу лежал  труп линолеума, тоже «зеленый в
цветочек». Сверху все это великолепие венчал потемневший и облупившийся потолок
с фрагментами когда-то помпезной лепки.
-Ты что, не мог найти себе жилье приличней? – спросил санитарный инспектор, поняв,
что стал пленником обстоятельств, которые приговорили его к заключению в этой
дыре на неопределенный срок. 
Вместо ответа Сэнди отыскал в своем ноутбуке нужный файл и прочитал:  
«-Я бы посоветовал тебе снять номер в одной из тех жалких гостиниц, которые тебе
хорошо известны, - ответил он. – Чем безобразнее заведение, тем лучше. Если в
комнате постелен ковер болотного цвета, а стены оклеены такими же обоями, тогда
эта гостиница может сравниться с той, которую я показал тебе как-то в Лос-Анджелесе.
 ...
-Вот эта гостиница, - произнес дон Хуан, указывая на здание, - представляется
мне подлинным олицетворением жизни среднего человека на Земле. Если ты удачлив
или безжалостен, то снимешь здесь комнату с окном, выходящим на улицу, чтобы
наблюдать из окна за нескончаемым шествием человеческих бед. Если ты не столь
удачлив или не столь безжалостен, то снимешь себе внутреннюю комнату, с окном,
глядящим на глухую стену соседнего дома. Подумай о том, что это значит – провести
всю жизнь, разрываясь между двумя такими
видами. Завидуя виду на улицу, если живешь во внутренней комнате, и завидуя виду
на стену, если поселился в наружной и устал смотреть на мир.
 ...
-Магу нужно такое место, чтобы умереть, - сказал он, глядя на меня и не мигая.
– Ты никогда не был один в своей жизни. Сейчас пришло время сделать это. Ты будешь
оставаться в этой комнате, пока не умрешь. 
 ...
-Критерий, по которому можно определить, что маг мертв, - продолжал дон Хуан,
- определяется тем, что ему становится безразлично, находится ли он в обществе
или один. Твоя личность умрет в тот день, когда ты перестанешь жаждать компании
своих друзей и прикрываться своими друзьями, как щитом.»
Возможно, Паркинсон сам не хотел знать, чем занимается Сэнди. Он был санитарным
инспектором, а санитарный инспектор – прежде всего санитарный инспектор. Кандидатов
на эту должность отбирали еще в раннем детстве, затем в специальных школах превращали
их в безотказные орудия Инспекции. Санитарные инспекторы были чем-то похожи на
роботов Азимова с их тремя законами робототехники. Так, например, санитарный
инспектор был просто не в состоянии отказаться выполнить приказ вышестоящего
начальника, даже если для этого
ему бы пришлось покончить с собой или уничтожить близких. Санитарный инспектор
не мог критически относиться к действиям непосредственного начальника. И так
далее. Другими словами, если бы он получил приказ найти и обезвредить Сэнди,
он бы приступил к выполнению мгновенно, без каких-либо колебаний. 
А Сэнди занимался весьма интересными вещами. Он был далеко не тем свободным сетевым
пиратом, каким пытался казаться. Еще в детстве он прочитал в какой-то книге,
что многие выдающиеся разведчики черпали материал для своих донесений из обычных
газетных статей. Немного анализа, немного понимания того, что надо искать, и
секрет перестает быть секретом. Другими словами, (как гласит 1 постулат Сэнди)
играющие в секретность уроды пытаются засекретить практически все, что только
могут засекретить, опуская при этом
то, что действительно необходимо засекречивать, включая сам факт собственной
деятельности. Отсюда следует, что любая внешне непонятная активность может быть
прикрытием для какой-нибудь действительно важной программы.  
В качестве примера можно привести освоение целины, развернувшееся в послевоенные
годы в Советском Союзе. На первый взгляд, как и многие другие подобного рода
программы, она выглядела предельно глупой и вредной. Был нанесен непоправимый
ущерб экологии, куча денег вылетела в трубу, и так далее. Но это все верно в
том случае, если считать ее самоцелью. На самом же деле она никогда не была важной
сама по себе. Эта программа была прикрытием для создания ракет. Стране нужен
был ядерный щит и ядерный меч, и правительство
шло на все, чтобы создать его как можно быстрее. А целинные урожаи были маскировочной
сеткой, позволившей создать Байконур, который долгие годы был засекречен. 
Другим примером может послужить миф о пресловутом климатическом оружии. В последнее
время, особенно после стихии, обрушившейся несколько раз на США, заговорили о
том, что существуют устройства, позволяющие насылать бури и ураганы. При этом
умалчивается, что первое климатическое оружие было испытано еще в доисторические
времена в Австралии, которая когда-то была зеленым континентом, в центре которого
было огромное пресное море. Познав огонь, люди начали выжигать сухую траву и
деревья, чтобы потом, на возрожденную
зеленую растительность приходили животные, и на них можно было охотиться. Но
они делали это слишком часто, и природа потеряла способность к регенерации. Уменьшилось
количество дождей, озеро в центре континента высохло, уступив место пустыне.

Точно также варварское истребление лесов, отравление водоемов, создание плотин
может привести и приводит к непоправимым климатическим изменениям. Наша экосистема
похожа на стекло, которое можно разбить, попав в особую точку. Эту точку можно
рассчитать, и инвестируя деньги в нужную активность в нужном регионе (зачастую
нелепую и убийственную), можно без труда наслать ураганы, землетрясения, ливни
или засухи, куда вашей душе будет угодно. Ради интереса Сэнди проанализировал
и сопоставил все варварские действия
человека за последние десятилетия с учетом того, кто, где и на какие деньги занимается
этими вещами. О своих выводах, как и о самом факте расследования, он предпочел
не распространяться. 
Позже, познакомившись с теориями не-причинно-следственных связей, согласно которым
существуют синхронные, не связанные между собой причинно-следственным путем устойчивые
связи, влияние на одну сторону которых приводит к изменению в другой.  
Это привело к созданию схемы синхронных событий, в центре которой находится секрет,
как черный ящик, генерирующий определенные события. При этом, анализируя совпадающие
явления, можно выявить те из них, при помощи которых можно влиять на работу секрета
или черного ящика со стороны, зачастую не зная, что он из себя представляет.
Это было чем-то похоже на магию, основанную на наблюдениях и расчете. И это,
черт возьми, действовало! Не удивительно, что у Сэнди было много клиентов. Никто
из них, правда, даже не
догадывался, с кем имеет дело. Сэнди работал только через сеть и только анонимно.
До своего провала. 
Дезиел Паркинсон чувствовал себя не в своей тарелке. Проскочив сквозь черную
дыру, он словно бы вернулся не в тот мир, в котором прошла вся его жизнь, а в
некое Зазеркалье, где все только казалось привычным, а на самом деле было далеко
не тем, за что себя выдавало. Все перевернулось с ног на голову или наоборот.
Те, кого он считал друзьями, оказались врагами, а те, с кем он боролся не на
жизнь, а на смерть, наоборот, старались ему помочь. Сэнди, Марта, Белый Кролик,
Благородный Дон...  все они предстали перед
санитарным инспектором в новом, совершенно незнакомом ему обличии. Паркинсон
чувствовал себя человеком, очутившимся вдруг посреди дикого, невообразимого карнавала,
участники которого сняли привычные маски и, обменявшись ими, надели новые, чтобы
с новой силой закружить его в своем сюрреалистическом хороводе.
Санитарный инспектор сидел и тупо смотрел в окно на старую, закопченную стену,
поросшую «марсианскими» лишаями. Кроме него в номере были Марта и Сэнди (Как
тесен Мир!!!). Они спорили об обыденном насилии, которое стало визитной карточкой
человека.
Оказывается, Марта была идейной вегетарианкой. Она не ела мяса, не носила натуральный
мех и натуральную кожу, чтобы не участвовать в варварском истреблении животных.
Она говорила о том, как бесхвостые обезьяны обращаются с другими созданиями этой
планеты: как добывают морских котиков, детенышей которых забиваются палками,
чтобы не повредилась шкурка; как истребляют акул; как уничтожают дельфинов и
китов; как посетители некоторых ресторанов  приходят туда, чтобы лично раскроить
череп зажатой в специальном приспособлении
на столе обезьяне, чтобы сожрать ее мозг; как совершенно человечно (термин «бесчеловечный»
является лживым по своей природе, потому что все то, что мы называем бесчеловечным,
как раз и является человечным) в лабораториях ставят невообразимые по своей жестокости
эксперименты, зачастую совершенно ненужные...
-Эти сволочи гордятся тем, что казнили нацистских преступников, а сами творят
ежедневно в тысячи раз более гнусные преступления, прикрываясь теми же доводами,
что и нацисты. А стоит посадить их детенышей в условия обычной зверо или птицефермы,
и они поднимут вой на всю планету.         
-А ты никогда не думала, что, отказываясь от мясной пищи, ты тоже убиваешь, но
только более изощренно. Ведь для того, чтобы насытить тебя ненасильственной пищей,
надо освободить для нее территорию, вырубить лес, осушить болото, перепахать
степь... Ограничивая свой рацион салатиками, ты тоже убиваешь... А иначе и нельзя.
Нас слишком много, чтобы мы могли жить мирно бок обок с другими. Если действительно
хочешь спасти их от истребления, найди способ уничтожить примерно 90% своих двуногих
собратьев, при этом не
забудь отбросить их назад на несколько веков в развитии. А для того, чтобы гарантировано
спасти матушку-Землю от истребления, лучше уничтожить человеческий род полностью,
раз и навсегда, как тяжелую опасную болезнь.
Вирус Б-23, - вспомнил санитарный инспектор слова Белого Кролика, - около пяти
лет инкубационный период, причем носитель вируса становился заразным буквально
на следующий день после собственного заражения. Вирус распространяется через
воду, воздух, предметы, непосредственный контакт. Результат – гарантированная
смерть.
А, может, и правда заказчик хотел спасти Землю, иначе можно было бы просто пальнуть
по нам или нашим ракетам, и дело с концом... В любом случае мы не те существа,
которых следует оставлять в живых, если ты действительно думаешь о ком-то еще...

Хуже всего было то, что прохождение сквозь черную дыру перекрыло Паркинсону доступ
в межпиксельное пространство. Он стал меченым, и дыра еще долго будет ждать его
у самого входа в межпиксельный мир, чтобы на этот раз не упустить свою жертву.
Оставалось только подобно Бодхидхарме пялиться на эту чертову стену, пока Сэнди,
Марта и бог еще знает кто делают его работу. 
Каким-то образом им удалось узнать, что никакого ЧП в далекой России не было.
Это была декорация, за которой скрывалась спланированная операция, проводимая
тайной организацией внутри тайной организации. Инспекция оказалась не пирамидой,
а матрешкой или даже калейдоскопом, с постоянно меняющимся рисунком. 
Тогда в русской лаборатории было обнаружено кое-что интересное, и оставшихся
в живых детей, а их оставалось двое, взяли в другой отдел. Там их превратили
в идеальные машины смерти.   
Одним из них был Берг – человек, за которым гонялся все это время санитарный
инспектор. Имя второго пока еще оставалось неизвестным. 
Официально ни Берга, ни Коллегии, на которую он работал, не существовало. Это
была теневая игра внутри самой инспекции, и чем они там занимались, не ведал
практически никто. Однако они сделали нечто такое, за что их было решено ликвидировать,
уничтожив все следы деятельности Коллегии. Этим и занимался санитарный инспектор
на самом деле в паре с Бергом.
-Это похоже на обед, - объяснял ему Сэнди, - один из вас вилка, другой – нож.
Умело противопоставляя вас, ОНИ разделываются с бифштексом. И то, что ты работаешь
на одну руку, а он на другую, не значит ровным счетом ничего, так как управляет
вами одна голова... Ты же понимаешь, что организация масштаба ГСИ похожа на тысячерукого
Шиву, у которого ни одна рука не знает, что творит другая.
Берг нарисовался собственной персоной, когда Марта ловила такси.
-Прошу вас, – сказал он, выйдя из машины и открыв перед ней дверь. 
-Что вам угодно, сударь? – холодно поинтересовалась она. 
-Мое имя Берг, - представился он.
-Я знаю, кто вы, - ответила она.
-Тогда я вас не понимаю. Вы ведь едите в гостиницу к своим друзьям? – он назвал
адрес. 
-Хотите, чтобы я вас к нему привела?
-Может, поговорим в машине? Я не кусаюсь.
-Хорошо, - согласилась Марта, садясь на переднее сиденье. 
-Я действительно хочу с ним поговорить. Не здесь и не сейчас. Думаю, это лучше
всего сделать в Виндзоре. Это такой маленький городок в двух шагах от Нового
Орлеана. Гостиница «Прибой». Номер 513. Не позднее, чем в воскресенье.   
-Проблема в том, чтобы добраться до Виндзора. Кому как не вам знать, в каком
он сейчас положении.  
-Для этого нашему другу нужно всего лишь повторить подвиг Дракулы. Только вместо
гроба лучше использовать посылочный ящик с мягким наполнителем, ну а роль «Марии
Селесты», кажется, прекрасно исполнит служба доставки братьев Гибсон. 
-Думаете, он согласится?
-У него нет выбора, - ответил Берг, останавливая машину возле гостиницы, - приятно
было познакомиться, - сказал он, прощаясь с Мартой.
Отправиться в виде посылки на встречу с врагом... Это было верхом идиотизма,
тем более что в упакованном виде Дезиел был совершенно беспомощным существом.
С другой стороны, Берг давно мог бы отправить его на тот свет или сдать своим
приятелям из Коллегии. 
-Нужно быть конченным идиотом, чтобы согласиться на это предложение, - озвучил
общее сомнение Сэнди.
-Именно поэтому я и соглашусь, - решил санитарный инспектор.
-Не глупи, Дез! – опешил Сэнди.
-Он прав, у меня действительно нет выбора. К тому же именно абсолютный идиотизм
этой затеи как раз и является гарантией ее успеха. 
Осторожный стук в дверь отвлек Паркинсона от созерцания стены. Принесли посылочный
ящик.  
-Ты еще можешь передумать, - с надеждой в голосе произнесла Марта. 
-Исключено, - может быть, слишком резко ответил он. 
Процедура упаковки была предельно проста. Сначала из ящика выбрали примерно половину
наполнителя. Затем оставшийся наполнитель застелили простыней, на которую лег
санитарный инспектор, предварительно раздевшись и облачившись в памперсы – путь
предстоял не близкий.   
-Нормально, - сказал он, немного поворочавшись.
Марта вкатила ему в вену несколько кубиков снотворного.   
-Жаль, ты не сможешь написать «Путешествие из Детройта в Новый Орлеан», - вставил
Сэнди.
Когда санитарный инспектор провалился в глубокое забытье, его накрыли простыней
и засыпали наполнителем. После этого закрыли крышку, не забыв положить в ящик
одежду. 
Проснулся санитарный инспектор уже он на полу пустого ресторана все в том же
ящике, с которого была снята крышка. От долгого лежания тело затекло, и он только
и смог, что беспомощно вывалиться из ящика на пол. Постепенно приходя в себя,
он с ужасом понял, что страшный шум, который он поначалу списывал на действие
лекарства, был ревом ветра, обрушившимся на город.
Берг, он был в смокинге, сидел за ближайшим столом и смотрел, с какой легкостью
ураган уничтожает все вокруг, срывает крыши с домов, бьет окна, вырывает с корнями
деревья. Больше в ресторане не было ни души. 
Электричества не было, и зал освещали свечи, сотни свечей. 
-Какого хера здесь происходит? – спросил санитарный инспектор. 
-Конец истории. Тебе, Дезиел, посчастливилось наблюдать ураган, который уже стер
с лица земли Флориду и теперь принялся за Новый Орлеан. Выпей, - он протянул
Паркинсону бокал с коньяком, который тот выпил залпом.
-Воды, электричества и прочих удобств здесь нет, так что душ тебе не светит,
но я приготовил пару канистр с водой, так что привести себя в порядок ты сможешь.

Мимо, словно перекати-поле, пролетело здоровенное дерево.  
-Горячих блюд мы сегодня здесь не получим, - продолжал невозмутимо Берг, - а
жаль. Здесь прекрасно готовили зайчатину. Ну да бог с ней. Пообедаем, чем бог
послал, благо, коньяк здесь превосходный, не говоря уже о виде из окна.
Вода была холодной, но это было даже и лучше. Холод окончательно прочистил мозги
Паркинсону и вернул тело в нормальное состояние. Когда он, одетый в приготовленный
Бергом смокинг, сел за стол, он чувствовал себя так, словно бы никогда не совершал
этого путешествия в посылочном ящике.
-Когда бы мы еще вот так посидели с тобой вдвоем за бутылкой коньяка, - сказал
Берг, наливая коньяк, - понаблюдали за ветром. Километров 200 в час, не меньше,
а то и все 250.
В подтверждение его слов дом на другой стороне улицы сложился как карточный,
а его крыша поднялась в небо, словно бумажный змей или вспугнутая кем-то птица.
  
-Рад, что смог вот так встретиться с тобой, - продолжил он.
-Несмотря на то, что у меня приказ?..
-Я знаю, - перебил его Берг, - ты его выполнишь, не волнуйся, но не будем об
этом. У меня совсем не осталось времени на светскую болтовню. Мне нравилось с
тобой работать. Ты хороший, сильный противник. 
Санитарный инспектор криво улыбнулся. 
-Я был сильней, только потому, что ты застрял в реальности, которую тебе дала
Инспекция, - Берг, словно читал мысли Паркинсона, - понимаю, санитарный инспектор
всегда в первую очередь санитарный инспектор, и все такое... Знаешь, что поставило
тебя над согражданами? Плоскость существования. Большинство из них никогда не
слышали ни об Инспекции, ни о Мелиополисе. Они в жизни не видели ни одного пиастра.
Большинство из них живет в прекрасном демократическом мире, другие живут в мире
правительственных заговоров,
единицы создали для себя реальность межправительственного заговора  людей и инопланетян.
Но никто из них не знает, что правительства – это всего лишь куклы для взрослых
детей, чтобы им удобно было играть в свои социальные игры. Они совершенно искренне
поклоняются доллару, не понимая, что это одна из игрушечных валют. Они даже не
ведают, что в мире идет война. Тотальная, безжалостная война без единого выстрела,
и, тем не менее, самая ужасная из войн, война на полное уничтожение противника
даже ценой уничтожения
всей планеты. А когда эта реальность настигает кого-то из них, они разбиваются
об нее, как мухи о лобовое стекло автомобиля, не понимая, что в действительности
с ними произошло. Эти люди... Они не догадываются, например, что творится на
околоземной орбите. Они даже не знают, что происходит в их собственных домах.
В ИХ РЕАЛЬНОСТИ НАС НЕТ. Представляешь себе? Это как мировой заговор молчания
вокруг НЛО. В свое время Гагарин немного взболтнул лишнего о том, ТО ОН УВИДЕЛ
ИЗ ИЛЛЮМИНАТОРОВ СВОЕГО КОРАБЛЯ, и его ракета
взорвалась. После этого все космонавты во всем мире видят лишь то, что им разрешено.
-Хочешь сказать...
-Все правильно. Реальность инспекции – такая же фальсификация, только для более
продвинутого уровня. Тебе позволили увидеть на несколько шагов дальше за линию
горизонта обычного обывателя, и ты стал для них недосягаемым. Но твой горизонт
– это такое же узкое пятно света в бесконечности реальности. Каждый раз я побеждал
исключительно потому, что мог наблюдать за тобой с территории за гранью твоей
реальности, а потом в нужный момент я всегда появлялся там, где ты не ждал меня
встретить, наносил свой удар и вновь
уходил в тень.
-Почему ты меня не убил?
-Потому что ты мне не мешал. Наоборот, сражаясь со мной, ты выполнял часть моей
работы. Тебя это удивляет?
-Не думаю, что что-то сможет меня удивить.
-Ты не представляешь себе, насколько ты ошибаешься. Ну да оставим лирику поэтам.
Я пригласил тебя потому, что сегодня во время этого урагана я окончательно уйду
из этой реальности. Если то, что я знаю, верно, меня ждет встреча с такими вещами,
о которых я даже и не подозреваю. Ну а если нет – на счету урагана станет одной
смертью больше. В любом случае ты сможешь доложить, что видел мою смерть собственными
глазами. Но перед этим я хотел бы кое-что тебе рассказать. Как ты уже знаешь,
я был частью эксперимента
уже благодаря способу своего появления на свет. Думаю, ты знаешь, через что мне
пришлось пройти. Моя психика, так же как и твоя, превратилась в компьютерную
программу. Я был идеальным зомби, готовым исполнить любой приказ. Но специфика
моей работы требовала творческого мышления, которое расшатывало заданные раз
и навсегда установки . В конце концов, я столкнулся с тем, что окончательно разрушило
мое представление о мире. Это освободило меня из незримых оков Коллегии, и я
начал тайно искать способ сбежать. Я
превратился в чистый лист, который хотел заново переписать сам, без чьей-либо
помощи. А чтобы господа соратники меня вдруг не убили, я завязал на себе ряд
очень важных проектов, из-за которых, как я думал, меня вынуждены будут какое-то
время терпеть, так как чтобы меня ликвидировать, им пришлось бы сначала закрыть
проекты, а это было мне на руку. Для того чтобы уйти, надо закончить здесь все
дела, иначе они будут держать тебя, как якоря. Так что, Дезиел, ты оказал мне
незаменимую услугу. Рубя мою голову, ты
рубил якорные канаты, и вот наступил тот день, когда я стал свободен. За это
стоит и выпить.  
-Последним якорем был Мендего, - продолжил он, закончив жевать, - несмотря на
свой культ и прочие игры, он был серьезным магом. Я действительно у него учился,
поэтому я на него работал. Он очень многое помог мне понять. 
-За это ты его и убил?
-Его нельзя было оставлять в живых. Мендего добрался до раскрытия тайны миссии
Гитлера, и, зная его замашки тирана, я решил его убрать. Подобные тайны нельзя
открывать людям, особенно таким, как он.  
Тайна миссии Гитлера напрямую связана с его контактами. Первый (известный мне)
из них случился с Адольфом на концерте Вагнера. Вот как Гитлер описывает это
событие в «Моей борьбе»: «Столица Верхней Австрии имела тогда совсем неплохой
театр. Играли там почти все. В 12 лет я впервые увидел на сцене «Вильгельма Телля».
Через несколько месяцев я познакомился с первой оперой в моей жизни – с «Лоэнгрином».
Я был увлечен до последней степени. Мой юный энтузиазм не знал границ. К этим
произведениям меня продолжает
тянуть всю жизнь, и я испытываю еще и теперь как особое счастье то, что скромность
провинциальной постановки дала мне возможность в позднейших посещениях театра
находить нечто новое и более высокое.»
За этим контактом последовали и другие. Вот несколько цитат из книги Луи Повеля
и Жака Бержье «Утро магов»:
«Однажды Гитлер беседовал с Раушнингом, главой данцигского сената, о проблеме
мутации человеческой расы. Не имея ключа к такому странному источнику вдохновения,
Раушнинг понял слова Гитлера как желание селекционера улучшить германскую породу.

- Но вы не можете сделать ничего другого, как только помочь природе, сказал он.
- Вы можете только сократить путь! Природа сама должна дать вам новую разновидность.
Ведь до сих пор селекционерам только крайне редко удавалось добиться мутации
породы животного... 
- Новый человек живет среди нас! Он здесь! - торжественным тоном воскликнул Гитлер.
- Вам этого довольно? Я вам открою тайну. Я видел этого человека. Он смел и жесток.
Мне было страшно в его присутствии.» 
«И Раушнинг рассказывает также о странной сцене, в связи с которой напрасно задает
себе вопросы д-р Ахилл Дельмас, специалист по прикладной психологии. В самом
деле, психология к данному случаю не приложима: "Один человек из его окружения
сказал мне, что Гитлер проснулся ночью, издавая судорожные крики. Он звал на
помощь, сидя на краю кровати, и казался парализованным. Он был охвачен паникой
и дрожал так, что тряслась кровать. Он издавал нелепые, непонятные вопли. Он
задыхался. Тот же приближенный рассказывал
мне об одном из таких приступов с подробностями, которым я отказался бы поверить,
если бы мой источник не был столь надежен. "Гитлер стоял в своей комнате, шатаясь
и оглядываясь по сторонам с потерянным видом. "Это он! Он пришел сюда!" - всхлипывал
Гитлер. Его губы побелели. Пот катился крупными каплями. Вдруг он стал произносить
цифры без всякого смысла, потом обрывки фраз. Это было ужасное зрелище. Он выкрикивал
какие-то странные сочетания слов, весьма странные. Потом снова замолк, но продолжал
беззвучно
шевелить губами. Его растерли, заставили выпить. Потом он неожиданно взревел:
"Там! Там! В углу! Он там!" Он топал ногой по паркету и кричал. Его успокоили,
сказав, что не происходит ничего необыкновенного, и он понемногу успокоился.
Затем он очень долго спал и вновь стал почти нормальным и терпимым" (Г.Раушнинг
"Гитлер мне сказал", Париж; А.Дельмас "Гитлер. Опыт психологической биографии",
Париж).» 
«Гитлер говорил как ясновидец. Он построил для себя биологическую мистику или,
если угодно, мистическую биологию, ставшую основой для его вдохновения. Он придумал
себе личную терминологию. "Ложная дорога ума" означала пренебрежение человека
к своему божественному призванию. Приобретение "магического видения" представлялось
ему целью человеческой эволюции. Он верил, что сам уже находится на пороге этого
магического знания, источника его нынешних и предстоящих успехов. Один мюнхенский"
(точнее, не мюнхенский,
а австрийский; речь идет о Гербигере, которого имеет в виду Раушнинг) "профессор
того времени написал, помимо научных работ, несколько довольно странных эссе
о первобытном мире, об образовании легенд, о толковании снов у племен первых
эпох, об их интуитивных знаниях и о роде превосходящей энергии, используемой
ими для изменения законов природы. В этом нагромождении упоминался также глаз
циклопа, глаз во лбу, который затем атрофировался, чтобы образовать шишкообразную
железу в мозге. Такие идеи завораживали
Гитлера. Он любил в них погружаться. Он не мог объяснить себе чудо своей собственной
судьбы иначе как действием весьма скрытых сил. Он приписывал себе сверхчеловеческое
призвание: возвестить человечеству новое евангелие.» 
«Гитлер родился в Браунау 20 апреля 1889 года в 17 часов 30 минут в доме N 219
в Зальцбургском Форштадте. Этот пограничный австро-баварский город, место встречи
двух германских государств, позднее стал для фюрера символическим городом. О
нем ходят странные предания, что он - питомник медиумов. Это родной город Вилли
и Руди Шнейдеров, чьи психологические опыты стали сенсацией около 30 лет назад.
У Гитлера была та же кормилица, что и у Вилли Шнейдера. В 1940 г. Жан де Панж
писал: "Браунау - центр медиумов. Один
из самых известных - мадам Стокгамм, в 1920 г. вышедшая замуж за принца Иоахима
Прусского в Вене". Именно в Браунау мюнхенский прославленный спирит, барон Шренк-Нотциг
находит своих медиумов, одним из которых как раз и был двоюродный брат Гитлера.

Согласно оккультному учению, внутренние силы членов группы образуют общую цепь.
Но пользоваться ею в целях группы можно только с помощью мага, который, в свою
очередь, не может обойтись без медиума, аккумулирующего силу. В обществе Фуле
медиумом был Гитлер, а магом - Гаусхофер.» 
«Раушнинг описывал фюрера так: "Глядя на него, приходится вспоминать о медиумах.
Большую часть времени это обычные, незначительные существа. Внезапно на них,
как с неба, нисходит сила, власть, поднимающая их над обычными мерками. Эта сила
- нечто внешнее по отношению к их действительной личности. Она - как гость с
других планет. Медиум - одержимый. Исчерпав этот порыв, он вновь впадает в ничтожество.
Я абсолютно убежден, что нечто подобное происходило и с Гитлером. Персонаж, носивший
это имя, был временной
одеждой квазидемонических сил. Это соединение банальности и исключительности
- невыносимая двойственность, немедленно ощущалась при контакте с ним. Подобное
существо мог бы выдумать Достоевский: соединение болезненного беспорядка с тревожным
могуществом".» 
«Штрассер: "Слушавший Гитлера внезапно видел появление вождя славы... Словно
освещалось темное окно. Господин со смешной щеточкой усов превращался в архангела...
Потом архангел улетал, и оставался только усталый Гитлер с остекленевшим взором".»

«Бушез: "Я взглянул в его глаза: они стали медиумическими... Порой это выглядело
так, будто что-то вселялось в оратора извне. От него исходили токи... Затем он
вновь становился маленьким, посредственным, даже вульгарным, казался выдохшимся
- как будто его аккумуляторы полностью исчерпались".» 
«Франсуа Понсе: "Он впадал в род медиумического транса. Его лицо выражало экстатический
восторг. За этим "медиумом", несомненно, стоял не один человек, но группа, совокупность
энергий, магическая энергоцентраль".» 
О том, что Гитлер был под защитой неких сил свидетельствует поистине сюрреалистическое
количество совершенно странным образом провалившихся на него покушений. А то,
что он проиграл вторую мировую войну, говорит о том, что эта победа не входила
в его задачу. Выполнив свою миссию, он совершил ритуальное самоубийство. И проигрыш
Гитлера в этой войне - это далеко не повод расслабляться. Как знать, не приготовил
ли он для нас парочку каких-нибудь сюрпризов?   
-Вот теперь мне пора, - сказал Берг, и словно в подтверждение его слов ураган
ворвался в зал ресторан, высадив витрину, которая чудом оставалась целой. 
Свечи потухли разом, как по команде.
-Мне повезло или нет стать покорителем ветров. Звучит напыщенно, ну да не я выдумал
это название. Через минуту я выйду из этого здания, чтобы отдаться ветру, который
унесет меня в своем танце либо к смерти, либо к свободе. Прощай, Дез.
Они обменялись рукопожатиями. Затем Берг сбросил всю одежду.
-Постарайся убраться отсюда сразу же, как ветер поутихнет. До спасателей сюда
еще кто-то придет, и с ними тебе лучше не пересекаться. Прощай. 
Сказав это, он вышел из ресторана. Он словно бы оседлал следующий порыв, который
показался санитарному инспектору даже более сильным, чем предыдущие, и понесся
прочь в бешеном танце стихии.   
Крышу ресторана начало медленно приподнимать. Надо было искать более надежное
укрытие. 

Продолжение следует