- Хотел я у тебя поспрошать, - Симеон оглянулся по сторонам и выглянул в маленькое оконце, еле выпускавшее свет на улицу, - как у князя нашего дела пойдут? В прошлом году дед его умер, великий князь литовский Витовт. Кто его поддерживать будет или князь все дела свои одним махом разрубит?
- А зачем тебе это? - шепотом спросил я. - Меньше знаешь, крепче спишь. А потом, если я скажу чего, а оно возьми да сбудься, вы же меня колдуном считать будете и утопите в реке, как топили идолов во время крещения.
- Я-то бы, может, и спрашивать не стал, - сказал Симеон, - да вот только дьяк мой, который приказал мне разобраться с тобой, велел опросить тебя как человека знающего дела заморские и историю ведающего, чего и как там.
- Может, мне спрятаться нужно? - спросил я. - Никто правду не любит, а гонцов с плохими вестями всегда убивают...
- Дьяк наш не такой, - сказал Симеон, - он к князю вхож и все от себя говорит, зачем князю имена лишние говорить, вдруг приблизит. Так что, говори, что в голову придет, потом сами разберем по полкам.
Вот ведь задачу мне задали, как будто я ясновидящий или человек, который историю нашу назубок знает. А вы, уважаемые читатели? Как у вас с историей России? Что там было с Василием Васильевичем Темным?
И я задумался, так же, как и вы. В наше время историю России почти что и не изучали. Чего там с царями и князьями возиться. Эксплуататоры трудового народа. По нашим понятиям, вся история начиналась с седьмого ноября 1917 года, а все остальное - это темное прошлое и тюрьма народов.
- Плохо дело у вашего князя, - сказал я, - литовцы

против него пойдут. Дядя его князь звенигородский Юрий Дмитриевич с сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой изгонят его из Москвы в Коломну. И будет это через три года после смерти Витовта. Многие жители пойдут к нему на службу, и он снова вернет себе трон и еще раз лишится его. Еще через три года его захватят в Троице-Сергиевой лавре и 16 февраля ночью от имени Дмитрия Юрьевича Шемяки, Ивана Можайского и Бориса Тверского он будет ослеплён и отправлен в Углич, а мать его Софья Витовтовна будет отправлена в Чухлому.
- Ты что говоришь? - зашипел на меня Симеон. - Да тебя за такие слова самого ослепят.
- Хочешь, обмани князя, - предложил я, - скажи ему, что он будет провозглашен базилевсом цареградским и все князья европейские к нему на поклон поедут. Ну и подумай, дружище, что тебе за это оторвут?
- Пойду я, - медленно сказал Симеон, вставая с лавки. - Я примерно так и предполагал, что ничего хорошего от тебя не услышу, и дьяк мой примерно так же думал, потому что послал со мной дружинников, чтобы тебя в дому охранять.
- От кого же меня здесь охранять? - удивился я.
- Да от тебя же, - сказал мой товарищ, - чтобы не сбег куда-нибудь, когда придет время ответ держать за слова сказанные.
- Спасибо, Симеонушко, подсуропил ты мне по-дружески, - сказал я и поклонился подъячему.
- Не серчай на меня, Андрюха, - сказал парень, - ничего личного, служба есть служба.
- Иди, служи, - махнул я рукой, - ошейник именной заслужишь и конуру с дверцей.
- Ты тут кузнеца просил, так вот я привел его, - сказал Симеон, распахнул дверь, впустил мужичка в простой одежде и сам вышел.
Я смотрел на кузнеца и думал, а зачем же мне он нужен? Я сделал себе медное перо, и оно мне прослужит столько лет, сколько мне отпущено Всевышним. Хотя, перо так перо.
Я подробно рассказал кузнецу, какое мне нужно писчее перо, какой толщины, какой пружинистости и с отверстием в конце разреза пишущей части. На кусочке бумажки нарисовал сверло для проделывания отверстий. Кузнец внимательно смотрел на меня, на рисунок и в глазах его ощущался неподдельный интерес к тому, что я говорил.
Еще я заказал кузнецу складной ножик с выбрасывающимся лезвием. Как-то в интернете я нашел копию старой книжки - справочного пособия для членов ленинского коммунистического союза молодежи, где были чертежи нескольких таких ножей. Мы ребята-ежики у нас в карманах ножики.
- Ты смотри, - сказал кузнец, - сделать-то я это сделаю, да только есть сомнения, что механизм этот работать будет.
- А ты закали пружинку и она будет работать, - сказал я, - и перо так же закали, чтобы оно хорошо пружинило.
Кузнец ушел, а ко мне подбежала Дарья и, глядя в глаза, испуганно спросила:
- Так ты, правда, ведун? Расскажи, что меня ждет? Будет ли у меня муж, а у детей моих отец? И не ты ли тот, кто сужен мне?
Погладив ее по голове, я ничего не сказал. К чему это? Скажи женщине тайну, положишь на ее душу огромный камень, который будет давить ее, пока она этот камень не сбросит. А как сбросит она этот камень, рассказав о тайне своим товаркам, так и придет конец мне. А мне это нужно?
Вечером я еще поиграл с ребятами, готовил им селянку - омлет на основе молока и яиц без добавления муки.
А ночью ко мне на широкую лавку под мой полушубок пришла Дарья. Я раз за разом утолял ее голод и чувствовал, что он все больше и больше и нам нужно остановиться, чтобы не раствориться друг в друге.
- А Сашка все допытывается, не ты ли его тятька, - сказала мне в ухо Дарья, крепко обхватив меня за шею.

Купить в бумажном варианте в России

Читать в электронном виде

Здесь можно оставить свои комментарии. Выпуск подготовленплагином wordpress для subscribe.ru