Держа "беретту" наготове, Смит вскарабкался вверх по металлической лестнице. И, услышав, как открылась дверца над головой, затаил дыхание. Но ванна по-прежнему стояла на месте, не давая ей открыться полностью. Он приподнял пистолет в вытянутой руке, и тут раздался громкий стук - это ванна, сдвинувшись со своего обычного места, задела стену. Дверца распахнулась полностью, и ему стала видна не только вся ванная комната, но и гостиная. Смит еле сдержал злорадную улыбку. Ситуация оказалась даже лучше, чем он смел надеяться.
     Прямо перед ним была спина мужчины, стоявшего у унитаза. Челюсть у парня так и отвисла. В этот момент он смотрел в зеркало и видел, как ванна, находившаяся позади, поднялась в воздух. Парень был не только потрясён до глубины души. Он даже не успел привести себя в порядок. "Молния" на брюках так и осталась расстёгнутой.
     Но он был профессионалом. И, резко развернувшись, схватил своё оружие, которое положил на крышку бачка. И принял боевую стойку.
     - Неплохо. Но все равно недостаточно хорошо. - И, изо всей силы размахнувшись, Смит ударил парня рукояткой "беретты" по колену. Он слышал, как треснула сломанная кость. Мужчина повалился на пол, громко стеная и сжимая обеими руками раненое колено. Его пистолет отлетел к двери.
     Смит вышел из укрытия, схватил оружие противника, а затем вытащил из-за туалетного бачка портативную рацию. Теперь его жертва не только не могла стрелять, но и позвать на помощь - тоже.
     - Эй! - взвыл раненый. Узкое его лицо искажала боль. Он пытался встать, но сломанное колено пронзила такая невыносимая боль, что парень вновь повалился на пол.
     - О боже, - заметил Марти, выбираясь из потайного люка. Поспешно прошёл мимо парня и шмыгнул в коридор.
     Смит последовал за ним, предварительно заперев дверь в ванную снаружи.
     - Надеюсь, ты его не пристрелил, нет? - спросил Марти.
     Смит подтолкнул его вперёд.
     - Нет, только обезвредил. С него достаточно. Останется калекой. Чтоб починить колено, понадобится три или четыре операции. Так что он теперь для нас не представляет опасности. Пошли, Март. Нам действительно надо торопиться.
     Они прошли через компьютерную комнату Марти, и тот на секунду остановился со скорбным лицом. Потом тяжко вздохнул и последовал за Смитом к клетке у входной двери, с которой выстрелом был сбит замок.
     Смит приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Серый фургон на месте. Смита так и подмывало пробить ему бак и взорвать, но вертолёт по-прежнему кружил над бунгало.
     - Вот что, Март. Мы идём на Массачусетс-авеню, к твоей машине. Забирай свои лекарства и пошли.
     - Ох, не нравится мне это, - проворчал Марти. Но тем не менее послушно подошёл к столу, взял с него маленькую кожаную сумочку и вернулся к входной двери, к Смиту. - Совсем даже не нравится. - Он нервно передёрнулся. - Весь этот мир, он полон чужаков!
     Но Смит не стал обращать внимания на его жалобное нытьё. Может, Марти действительно боялся незнакомых людей, но Джону казалось, что на деле это был скрытый страх смерти.
     - Старайся держаться поближе к зданиям, в тени деревьев, используй любой уголок, где можно спрятаться. И не смей бежать, бегущий человек всегда привлекает внимание. Если повезёт, с воздуха они нас не обнаружат.
     Если все же обнаружат, схватки не миновать. А сейчас я попробую сломать их машину.
     Тут Марти вдруг приподнял палец вверх. И широко, от уха до уха, ухмыльнулся.
     - Уж это предоставь мне!
     - Интересно, как это ты сделаешь и откуда? Не отсюда же?
     - Попробую вывести из строя их компьютер.
     Когда речь заходила об электронике, Смит ничуть не сомневался в способностях Марти.
     - О' кей. Посмотрим, что у тебя получится.
     Марти порылся в ящиках письменного стола и извлёк кожаный футляр размером с видеокамеру. Приотворил дверь и направил объектив на переднюю дверцу фургона. Затем снял с объектива крышечку, покрутил какие-то диски и надавил на кнопку.
     - Ну, вот, дело сделано.
     Смит недоверчиво покосился на него.
     - Что-то не вижу никаких результатов.
     - Ну, конечно, не видишь. Просто я использовал ПЭУ для разрушения бортового компьютера, контролирующего работу мотора.
     - Что это, черт возьми, такое, ПЭУ?
     - Переходящее электромагнитное устройство. Работает на радиочастотах. Типа статического электричества, только мощнее. Я построил этот прибор сам, и у меня получился ещё мощнее, чем обычно. Но у русских можно купить в тысячу раз более действенное. Помещается в портфель, способно вывести из строя промышленный объект и стоит около ста тысяч долларов.
     Похоже, слова эти произвели на Джона должное впечатление.
     - Захвати-ка эту штуку с собой, - сказал он и шагнул на крыльцо. - Пошли.
     Марти застыл недвижимый на пороге своего бунгало. Смотрел на зеленую траву, синее небо над головой, пролетающие вдали автомобили. Вид у него был совершенно потерянный.
     - Сколько прожито лет... - еле слышно протянул он и содрогнулся. - Знаешь, как это непросто, выйти туда...
     - Ничего. У тебя получится, Марти, - подбодрил его Смит.
     Марти сглотнул слюну и кивнул.
     - О' кей. Я готов. Пошли!
     Они сошли с крыльца и пробежали вдоль высокой изгороди к тому месту, где она образовывала угол у соседнего участка. Джон протиснулся сквозь колючий кустарник, Марти последовал за ним. Оказавшись на улице, Смит пошёл уже медленней и взял Марти под руку. Они походили на двух близких друзей, которые вышли прогуляться в солнечный денёк.
     За спиной раздавался рокот вертолёта, зависшего над двумя бунгало. Впереди, в двух кварталах, находилась Массачусетс-авеню с очень оживлённым движением. Смит надеялся затеряться там, в толпе праздных гуляк, что неспешной рекой текла к Эмбасси-роуд, любуясь старинными историческими зданиями, памятниками и прочими достопримечательностями.
     Но им не удалось. Едва они прошли один квартал, как рокот вертолёта стал ближе. Смит покосился через плечо. Вертолёт летел прямо на них.
     - О господи! - Марти тоже увидел его.
     - Живее! - скомандовал Смит.
     Они метнулись в боковую улочку и побежали. Вертолёт летел следом, причём так низко, что едва не задевал верхушки деревьев. В спину им ударил ветер от мощных винтов. Затем раздались выстрелы - стреляли с вертолёта. Марти взвизгнул. Пули свистели в воздухе и ударялись об асфальт, вздымая фонтанчики пыли.
     Смит схватил друга за руку и закричал:
     - Бежим!
     И они помчались вперёд так быстро, как только могли, причём Марти прихрамывал и приволакивал ноги, точно тряпичная кукла. Вертолёт промчался у них над головами, описал петлю и стал возвращаться.
     - Быстрее! - Смит весь взмок от пота. Он уже буквально волок Марти за собой.
     Вертолёт приближался.
     Они ворвались на Массачусетс-авеню. И влились в толпу прохожих. Была пятница, и люди возвращались в офисы после ланча, уже строя планы на уикэнд и вечер.
     - О, о! - Задыхаясь, Марти так и повис на Смите. Но тем не менее продолжал продвигаться вперёд. Он беспрестанно вертел головой, глаза дико расширены.
     - Ты у меня молодец, - снова подбодрил его Смит. - Знаю, это было непросто, зато теперь мы хотя бы на время в безопасности. Где твоя машина?
     - Рядом. На соседней улице, - пробормотал запыхавшийся Марти.
     Смит поднял глаза и увидел, что вертолёт, совершив очередной разворот, кружит теперь над людной улицей в попытке разглядеть среди толпы беглецов. Смит взглянул на коричневато-жёлтую ветровку, голубую рубашку и мятые хлопковые брюки Марти - его обычный наряд.
     - Сними-ка ветровку и обвяжи её вокруг талии.
     - Ладно. Но все равно, они рано или поздно нас заметят. И сразу же пристрелят.
     - А мы станем невидимками. - Смит, конечно, храбрился, желая подбодрить друга, но, похоже, это было единственно верным решением в данной ситуации. Он расстегнул военную рубашку, снял её, не сбавляя шага. Затем снял кепи, скатал вместе с рубашкой в тугой узелок и сунул его под мышку. Не слишком кардинальное превращение, но для преследователей, засевших в вертолёте и пытавшихся отыскать в толпе людей двоих мужчин, этого, возможно, будет достаточно.
     Они прошли ещё квартал, вертолёт не отставал. Смит покосился на Марти - лицо у того было потное и несчастное. Однако он умудрился выдавить улыбку. Смит улыбнулся в ответ, хоть нервы были натянуты до предела.
     Вертолёт приблизился. Вот он почти уже у них над головами.
     - Вот она! - возбуждённо воскликнул Марти. - Я узнаю эту улицу. Давай сюда!
     Смит не спускал глаз с вертолёта.
     - Пока что рано. Нагнись и сделай вид, что завязываешь шнурок.
     Марти, сопя и пыхтя, наклонился и стал возиться со шнурком на теннисной туфле. Смит нагнулся и начал отряхивать с брюк воображаемую пыль. Мимо торопливо проходили люди. Эти двое мешали движению, и прохожие раздражённо косились на них. Вертолёт пролетел вперёд.
     - Давай! - крикнул Смит. И первым стал проталкиваться сквозь толпу, расчищая путь для Марти. Десять-двенадцать шагов - и они оказались на узенькой боковой улочке, напоминавшей аллею. Марти подвёл друга к трехэтажному зданию из жёлтого кирпича с широкой гаражной дверью. Рядом находилась будка для сторожа, но машин, въезжающих или выезжающих из гаража, видно не было. Смиту не понравилось, что крыша у здания плоская. На такую вполне мог сесть вертолёт.
     Марти показал удостоверение личности изумлённому сторожу. Тот впервые увидел владельца упомянутой в документах машины.
     - Надолго вы её берете, мистер Зеллербах?
     - Пока что ещё не знаем, - ответил за Марти Смит.
     Сторож снова внимательно сверился с документами и пропустил их на второй этаж, где рядами выстроились автомобили, прикрытые брезентовыми чехлами.
     Сняв чехол с предпоследней в ряду, Смит удивлённо вытаращил глаза.
     - "Роллс-Ройс"? "Сильвер клауд"?
     - Ещё моего отца, - стеснительно ухмыльнулся Марти. "Сильвер клауд" стукнуло вот уже тридцать лет, но авто сверкало, как новенькое, словно только что сошло с конвейера из-под умелых рук давным-давно забытого мастера, который создал такое чудо. Когда сторож включил зажигание и осторожно вывел машину из ряда к выходу, мотор мурлыкал так тихо, что Смиту просто не верилось, что он работает. Ни стука, ни скрипа, ни тарахтения.
     - Прошу вас, мистер Зеллербах. - В голосе сторожа звучала гордость. - Это наша красавица. Лучшая машина во всем гараже. Рад, что она, наконец, поедет куда-то. А то совсем застоялась.
     Смит взял ключи и велел Марти устраиваться на заднем сиденье. Рубашку он надевать не стал, а вот кепи надел и низко надвинул на лоб, чтобы больше походить на шофёра. Какое-то время неподвижно сидел за рулём из цельного куска красного дерева и изучал приборную доску. Затем с чувством некоего благоговения выжал сцепление и вывел элегантный автомобиль из гаража на узкую боковую улочку. Почти во всех городах Америки на "Роллс-Ройс" непременно пялились бы, как на некое диво. Но только не в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Вашингтоне. В этих городах "Роллс- Ройсов" было предостаточно, и все знали, что в таких дорогих и роскошных автомобилях могут разъезжать только послы, знаменитости или чиновники самого высокого ранга.
     - Ну, как тебе, Джон? - спросил с заднего сиденья Марти.
     - Все равно, что летишь на волшебном ковре-самолёте, - ответил Смит. - Превосходная машина!
     - Поэтому и сохранил её, - Марти улыбнулся и с самым довольным видом откинулся на спинку мягкого сиденья. Здесь он чувствовал себя защищённым от всего враждебного окружающего мира, и настроение у него сразу же улучшилось. Он положил рядом бумаги и чёрную кожаную коробочку с лекарствами и заметил с тихим смешком: - А знаешь, Джон, если тот парень в ванной расскажет своим приятелям о чёрном ходе, им все равно ни за что не додуматься, как он работает! - И Марти приподнял руку с зажатым в ней пультом управления. - Кретины! Мы их сделали!
     Смит расхохотался и посмотрел в зеркало заднего вида. Вертолёт отстал и растерянно кружил сейчас в квартале от них. Он вывел роскошный автомобиль на Массачусетс-авеню. Мотор "Сильвер клауд" по-прежнему работал бесшумно.
     - А что там за бумажки у тебя на сиденье? Распечатки того, что удалось выудить из компьютера? - спросил он Марти.
     - Ага. Есть хорошие новости. Но есть и плохие.
     И Марти стал рассказывать о результатах своих поисков, а они тем временем проехали Дюпон-серкл и устремились через город на север, к автомагистрали под номером I-95. Марти рассказывал, Смит оставался настороже, готовый к любым неприятным неожиданностям. У него было ощущение, что в любой момент они снова могут подвергнуться нападению.
     Услышав последнюю фразу друга, он удивлённо взглянул на него в зеркальце.
     - Так тебе действительно удалось найти сообщение из Института имени принца Леопольда?
     Марти кивнул.
     - И ещё доклады об этом вирусе из Ирака.
     - Просто поразительно! Спасибо, дружище. Ну а как насчёт записей телефонных переговоров Софи? И что узнал о Билле Гриффине?
     - Ничего. Извини, Джон. Я, правда, очень старался.
     - Знаю, знаю. Ладно. Потом прочту, что ты там надыбал.
     Они приближались к выезду с Коннектикут-авеню, к тому месту, где начинался парк Рок Крик в Мэриленде. Смит проехал в ворота парка и остановил "Роллс-Ройс" на тихой лужайке, окружённой высокими толстыми деревьями. Марти протянул ему две распечатки со словами:
     - Все остальные записи и материалы уничтожены директором Информационного медицинского центра.
     - Решением сверху! - чертыхнулся Смит. - Проклятие! Наверняка за всем этим стоят люди из правительства или армейской верхушки. Или же у негодяев, которые сотворили все это, больше власти, чем я предполагал.
     - Знаешь, это меня пугает, Джон, - заметил Марти.
     - Меня тоже. А вот кто за этим стоит, мы, думаю, скоро выясним.
     И Смит принялся читать сообщение из Института имени принца Леопольда.
     В нем доктор Рене Жискур описывал случай, произошедший много лет тому назад, когда он работал в полевом госпитале, развёрнутом в дикой глуши, в джунглях боливийской Амазонии. Там он столкнулся с новой вспышкой лихорадки "Мачупо". И у него практически не было времени поразмыслить над неподтверждёнными слухами из далёкого Перу. Но появление нового вируса, о котором говорила Софи, подстегнуло память. Он порылся в бумагах и отыскал свои старые записи. Но не сам доклад. Ещё тогда молодой учёный особо отметил необычную комбинацию гантавируса и симптомов геморрагической лихорадки, а также тот факт, что все это каким-то образом связано с обезьянами.
     Смит призадумался. Что могло привлечь внимание Софи в этом сообщении? Фактов совсем немного, лишь смутные воспоминания о некой, почти анекдотичной истории, связанной с работой в джунглях. Может, упоминание о "Мачупо"? Но ведь сам Жискур не проводил никаких параллелей, никак не связывал старый вирус с новым, к тому же антитела, выделенные из "Мачупо", не оказали никакого воздействия на неизвестный вирус. Что, в свою очередь, позволяет предположить, что этот новый неизвестный вирус действительно существует в природе. Но исследователи и без того пришли к этому выводу. Может, упоминание о Боливии? Или Перу? Но почему и в какой связи?
     - Это важно? - спросил Марти. Он так и горел желанием помочь.
     - Пока что не знаю. Подожди, дай прочесть остальное.
     Там было ещё три доклада - все из иракского министерства здравоохранения. В первых двух упоминались случаи трех загадочных смертей год тому назад в Багдаде, причины которых так и остались невыясненными. Но в целом врачи склонялись к тому, что вызвал их гантавирус, переносчиком которого являлись обитавшие в пустыне мыши. Голод загнал их в город, где они расплодились и стали распространителями заразы. В третьем упоминалось о ещё трех пострадавших от того же заболевания в Басре, но всем троим удалось выжить. Всем троим - в Басре. Смит почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Одинаковое количество умерших и выживших. Точно контрольный эксперимент. А что, если все три американские жертвы тоже стали частью какого-то злодейского плана? Плюс ещё прослеживалась отчётливая связь с тремя американцами, принимавшими участие в операции "Буря в пустыне".
     И тут вдруг он со всей ясностью осознал, куда должен теперь ехать. В Ирак. Ему просто необходимо выяснить, кто именно умер, а кто выжил. И почему...
     - Мы едем в Калифорнию, Марти. Есть там один человек, он нам поможет.
     - Я не полечу.
     - Ничего не попишешь, придётся.
     - Но, Джон... - запротестовал было Марти.
     - Прекрати, Марти. Теперь мы с тобой одна команда. Кроме того, тебе прекрасно известно, насколько далеко ты можешь зайти в разных безумных выходках. И расценивай эту как одну из самых диких.
     - Просто не вижу ничего позитивного в этой ситуации. И потом, знаешь ли, я могу и сломаться. Нет, мне этого вовсе не хочется, ты уж поверь. Но даже у Александра Македонского были приступы.
     - Он страдал эпилепсией. А у тебя болезнь Асперджера, и имеются медикаменты, чтобы контролировать своё состояние.
     Марти весь так и сжался.
     - Тут возникла одна маленькая проблема. Как раз с лекарствами.
     - Разве ты не захватил с собой сумочку?
     - Захватил. Но там осталась всего одна доза.
     - Ничего, раздобудем тебе сколько надо в Калифорнии. - Марти скроил скорбную гримасу, а Смит снова завёл мотор и вывел "Роллс-Ройс" на центральную автомагистраль. - Но нам понадобятся деньги. Армия, ФБР, возможно, даже полиция и те люди с вирусом уже наверняка позаботились о том, чтобы закрыть все мои банковские счета и аннулировать кредитные карты. А до твоих не добрались.
     - Ты прав. И поскольку мне все же дорога моя жизнь, думаю, нам придётся держаться вместе. По крайней мере, какое-то время. Ладно. Считай это добровольным пожертвованием. Как считаешь, пятидесяти тысяч хватит?
     Смит был потрясён. Для него это была огромная сумма. Но потом он подумал, что для Марти деньги мало что значат.
     - Что ж, пятьдесят тысяч будет в самый раз!

***

     Силясь перекричать рёв винтов и завывание ветра, Надаль аль-Хасан орал в трубку:
     - Мы их потеряли, да! - На нем были тёмные очки, они прикрывали чуть ли не половину узкого, как нож, лица. Казалось, очки поглощают солнечный свет, точно чёрные дыры.
     Сидевший у себя в кабинете, в доме у озера Адирондак, Виктор Тремонт выругался:
     - Черт! А кто такой этот Мартин Зеллербах? Почему Смит пошёл именно к нему?
     Аль-Хасан прикрыл ухо ладонью, чтоб лучше слышать.
     - Я это выясню. Как насчёт армии и ФБР?
     - Смит официально объявлен в розыск. По подозрению в убийстве Кильбургера и той женщины. Ведь он был последним, кто видел их в живых. И полиция, и армия разыскивают его. - Из трубки доносился рокот винтов, и Тремонту тоже пришлось кричать, словно он находился в вертолёте с аль-Хасаном. - За ситуацией следит Джек Макграу через свой источник в Бюро.
     - Это хорошо. Дом Зеллербаха битком набит компьютерным оборудованием. Причём самым современным и совершённым. Возможно, именно это объясняет причину появления у него Смита. И не исключено, что, проанализировав работу Зеллербаха со всей этой аппаратурой, нам удастся выяснить, что именно ищет Смит.
     - Пошлю Хавьера в Вашингтон. Скажи, твои люди не сняли наблюдение с больниц, где находились пострадавшие от вируса, особенно те, кто выжил? Пока что ещё наверху ничего не знают о выживших, но скоро узнают. И когда Смит услышит об этом, он наверняка попробует с ними связаться.
     - Я уже позаботился об этом.
     - Прекрасно. А где Билл Гриффин?
     - Понятия не имею. Сегодня не появлялся.
     - Найди его! И срочно!

     7.14 вечера
     Нью-Йорк
     Мерсеру Холдейну, главе "Блэнчард Фармасьютикалз Инк.", едва удалось изобразить улыбку, когда секретарша, миссис Пендрагон напомнила ему о завтрашнем заседании Совета директоров. Тем не менее он самым весёлым и приветливым тоном пожелал ей спокойной ночи. И, оставшись один, погрузился в мрачные раздумья. На нем был смокинг и белый шёлковый галстук. Сегодня вечером должен был состояться торжественный обед для членов Совета директоров компании, такие обеды устраивались раз в квартал, но Холдейну было не до торжеств.
     Холдейн страшно гордился компанией "Блэнчард", её историей и перспективами. Основана она была ещё в 1884 году Эзрой и Элией Блэнчардами и первое время располагалась в гараже, где братья наладили производство мыла и крема для лица по рецептам своей покойной матушки. Компания росла и развивалась под руководством то одного, то другого Блэнчарда и постепенно перешла на производство продуктов ферментации. Во время Второй мировой войны "Блэнчард" оказалась в числе немногих фармацевтических фирм, которым выпала большая честь - производить только что изобретённый пенициллин для нужд фронта. Это сразу же повысило статус компании, и на неё так и посыпались выгодные заказы. Рост продолжался и после войны, особенно бурное развитие пришлось на 1960-е. Двадцать лет спустя, в начале 1980-х, последний представитель славного рода Блэнчардов передал управление компанией Мерсеру Холдейну. Он проработал в качестве управляющего до начала 1990-х. А десять лет тому назад стал ещё и председателем Совета директоров. И считал, что компания находится в полной его власти.
     Всего каких-то два дня тому назад будущее "Блэнчард" представлялось ему в самом розовом свете. Виктор Тремонт был его открытием - блестящий биохимик, в полной мере наделённый не только творческим талантом, но и выдающимися организаторскими способностями. Холдейн неспешно вводил Тремонта в курс дела, знакомил его со всеми производственными операциями. В Викторе он видел своего преемника. А четыре года тому назад не кто иной, как сам Холдейн, выдвинул кандидатуру Виктора в руководители Совета директоров, хотя и сохранил за собой право решающего голоса. Он знал, как рвётся Виктор к единоличному управлению компанией, как претит ему всякий контроль со стороны, но считал это плюсом. Из человека без амбиций никогда не получится хорошего руководителя, чем заманчивей перспективы роста, тем больше старания он будет проявлять.
     Только сегодня Мерсер Холдейн понял, как заблуждался:
     Год тому назад новый аудитор представил финансовый отчёт по исследованиям, который показался ему, мягко говоря, странным. Аудитор проявлял озабоченность, даже нервничал. Средств и фондов на доведение проекта до конца явно не хватало. Холдейн объяснял это отсутствием у новичка опыта, тот не был посвящён в различные особенности исследовательских и опытных разработок в фармацевтической промышленности. Но Холдейн и сам был не чужд осторожности в таких вопросах, а потому пригласил второго независимого аудитора из другой фирмы, чтобы тот копнул поглубже.
     Результаты оказались просто ошеломляющими. Холдейн получил отчёт о проверке два дня тому назад. Выяснилось, что с помощью весьма хитроумной модели из всяческих мелких уловок, еле заметных нарушений - перерасходов, недостач, трансфертов, заимствований, превышения плановых поставок и возмещения расходов, мелких краж и утечек разного рода - из бюджета компании за десять лет было похищено около миллиарда долларов. Целый миллиард! Причём из статей расходов, предназначенных как раз на исследовательские и опытные разработки. Кроме того, обнаружился некий малобюджетный проект, о существовании которого Холдейн никогда не слышал. Проследить за всеми этими утечками было чрезвычайно трудно, очень уж запутаны были все бумаги и бухгалтерские отчёты фирмы, и оба аудитора признавали, что далеко не уверены в своих выводах. Однако оба выражали уверенность в том, что можно и нужно получить разрешение на проведение более тщательного расследования.
     Холдейн поблагодарил их за отличную работу, сказал, что непременно свяжется с ними, и первым делом подумал о Викторе Тремонте. При этом он ни на секунду не поверил, что миллиард долларов можно украсть путём таких мелких уловок или что Виктор виноват в краже. Но, вполне возможно, что его нетерпеливый заместитель распорядился запустить некий новый секретный научно-исследовательский проект и утаил это от него, Холдейна. Да, этого от него вполне можно было ожидать.
     Он не стал предпринимать никаких резких движений. До начала торжественного обеда они с Виктором все равно встретятся в его нью-йоркском офисе. И тогда он выложит ему все, что знает, и потребует объяснений. И тем или иным способом выяснит, существует ли некая тайная программа или нет. Если да, ему придётся уволить Виктора. А проект, если он окажется выгодным, можно и оставить. Если же такой программы не существует в природе и Виктор не сможет объяснить пропажу миллиарда долларов, он уволит его тотчас же.
     Холдейн тяжело вздохнул. Нет, конечно, это страшная трагедия, то, что произошло с Виктором, и в то же время он ощущал нетерпение и азарт, от которых, казалось, кровь так и закипала в жилах. Да, он стареет, но ещё не потерял вкуса к хорошей драчке. Особенно к такой, где он наверняка одержит победу.
     Услышав шум поднимающегося частного лифта, он довольным взглядом окинул роскошный офис с видом на город до самого Бэттери и залив. Затем плеснул в рюмку лучшего коньяка, который только можно было найти за деньги, и вернулся к письменному столу. Открыл коробку, выбрал сигару, закурил и выпустил первую ароматную струю дыма как раз в тот момент, когда лифт остановился. И из него вышел Виктор Тремонт, тоже в смокинге и белом галстуке.
     Холдейн поднял на него глаза.
     - Добрый вечер, Виктор. Налей себе бренди.
     Тремонт не двигался с места, стоял и разглядывал сидевшего в кресле старика с сигарой.
     - А вы что-то неважно сегодня выглядите, Мерсер. Проблемы?
     - Наливай бренди, и мы их обсудим.
     Тремонт налил в рюмку немного чудесного старого коньяка, тоже взял сигару из коробки, уселся в удобное кожаное кресло прямо напротив Холдейна, закинув ногу на ногу.
     - Тогда давайте не будем терять драгоценного времени. Перед обедом мне ещё надо заехать за одной дамой. В чем я на сей раз провинился?
     Холдейн нахмурился. Ему явно бросали вызов. И он решил без обиняков приступить к делу и сбить с этого Тремонта спесь.
     - Похоже, у нас обнаружилась недостача чуть ли не в миллиард долларов. Скажи, что ты сделал с этими деньгами, Виктор? Украл или вложил в некий сомнительный проект?
     Тремонт мелкими глотками пил бренди, затем стряхнул с сигары пепел и кивнул - с таким видом, точно ожидал именно этого вопроса. Его длинное аристократическое лицо оставалось в тени.
     - А, понимаю. Тайный аудит. Так и думал, что дело кончится чем-то в этом роде. Что ж, ответ мой прост. И да... и нет. Денег я не крал. Но, действительно, вложил их в один проект. Свой собственный.
     Холдейн едва сдержал гнев.
     - И как долго все это продолжалось?
     - О, лет десять или около того. Через пару лет после той экспедиции в Перу за пробами, в которую вы сами меня отправили. Ну, когда я ещё работал в главной исследовательской лаборатории. Помните?
     - Целых десять лет! Быть того не может! Чтоб ты так долго водил меня за нос! Нет, это нечто неслыханное! Что за...
     - Как видите, мог. И водил. Не один, разумеется. Удалось сколотить внутри компании надёжную команду. Из лучших людей. До них дошло, что при осуществлении моего проекта можно заработать многие миллиарды, вот и подписались на него. Умелый, творческий подход к бухгалтерским делам, помощь со стороны службы безопасности, несколько замечательных учёных, моя частная лаборатория вне стен этого заведения, большая преданность делу, поддержка определённых кругов в правительстве и среди военных - и voila! - вот вам и проект "Гадес". Изобретённый, тщательно спланированный, разработанный и готовый вступить в действие. - Виктор Тремонт снова улыбнулся и взмахнул сигарой, точно волшебной палочкой. - Через несколько недель, самое большее месяцев, моя команда и "Блэнчард" начнут зарабатывать миллиарды. Возможно, даже сотни миллиардов долларов! И все разбогатеют. И моя команда, и Совет директоров, и держатели акций... И, разумеется, вы тоже.
     Сигара Холдейна так и застыла в воздухе.
     - Да ты просто безумец!
     Тремонт расхохотался.
     - Ну, это вряд ли. Просто хороший бизнесмен, увидевший возможность заработать огромное состояние.
     - Нет, безумец! И ещё ты пойдёшь в тюрьму! - рявкнул Холдейн.
     Тремонт поднял руку.
     - Успокойтесь, Мерсер. Неужели вам не интересно знать, в чем заключается проект "Гадес"? Почему он сделает всех богатыми просто до неприличия, в том числе и вас, несмотря на то, что вы даже не выказываете ни малейших признаков благодарности?
     Мерсер Холдейн растерялся. Тремонт признавал, что использовал фонды компании для проведения секретных исследований. От него следует избавиться, возможно даже - подвергнуть преследованию в судебном порядке. Но он талантливейший химик, и легально его проект принадлежит "Блэнчард". Возможно, эта затея действительно может принести огромные деньги. И долг его, как председателя Совета директоров и управляющего, всеми средствами содействовать процветанию и развитию фирмы.
     Холдейн слегка склонил красивую седую голову набок.
     - Не вижу пока, как это может изменить сложившуюся ситуацию, Виктор, но все же хотелось бы знать, в чем заключается ваша блестящая идея?
     - Помните, как тринадцать лет тому назад вы послали меня в Перу? Там, в глухом районе джунглей, я обнаружил весьма странный вирус. Смертельно опасный в большинстве случаев. Но у одного из племён имелось против него средство. Они пили кровь обезьян определённого вида, являвшихся носителями этой болезни. Это заинтересовало меня, и я привёз домой вирус, выделенный из клеток его жертв, а также пробы крови обезьян. Открытие меня просто потрясло. И в то же время в нем была такая законченная и элегантная логичность.
     - Продолжай! - Холдейн весь так и подался вперёд. Виктор Тремонт отпил большой глоток коньяка, одобрительно кивнул, облизал губы и улыбнулся боссу.
     - Обезьяны были заражены тем же вирусом, что и человек. Но он отличался одной особенностью. Он мог находиться в состоянии спячки в организме носителя на протяжении многих лет; нечто подобное наблюдается с вирусом СПИДа. Да, время от времени человека немного лихорадило, головные боли, ломота в костях и прочее, но в целом ничего смертельного. И вот в какой-то момент происходит мутация, вирус просыпается. У человека наблюдаются симптомы сильной простуды или гриппа на протяжении примерно двух недель, а затем он погибает. То же происходит и с обезьянами. Однако это и послужило ключом к разгадке, у обезьян это случается раньше, а болезнь протекает гораздо легче. Многие обезьяны выживают, а в их крови были обнаружены антитела, нейтрализующие вирус-мутант. Латиноамериканские индейцы узнали это, полагаю, методом проб и ошибок и, когда чувствовали, что заболевают, начинали пить обезьянью кровь и успешно излечивались. В большинстве случаев, если кровь была от нужной обезьяны.
     Тремонт подался вперёд.
     - Прелесть этого симбиоза заключается в том, что как бы ни мутировал вирус, мутация всегда проявлялась сначала у обезьян. А это, в свою очередь, означает, что всегда можно получить антитела. На что только не способна природа, просто уму непостижимо!
     - Да, поразительно, - сухо заметил Холдейн. - Однако не вижу в этой твоей истории никаких предпосылок к получению несметных доходов. Существует ли этот вирус в других регионах, где нет естественного противоядия?
     - Абсолютно нигде, насколько нам известно. Это и есть главный ключ к проекту "Гадес".
     - Не понимаю. Посвяти меня, я весь нетерпение.
     Тремонт рассмеялся.
     - Не все сразу, Мерсер. Потихоньку, помаленьку. - Он встал и подошёл к бару. Налил себе ещё коньяка. Затем снова уселся в кресло, закинув ногу на ногу. - Нет, само собой разумеется, мы не будем импортировать миллионы несчастных обезьян и убивать их, чтоб затем пить их кровь. Я уже не говорю о том, что далеко не все обезьяны могут быть носителями антител и что кровь вообще слишком быстро разлагается. Так что первым делом нам пришлось выделить антитела и сам вирус из крови. А уже потом подумать, как делать это на промышленном, так сказать, уровне, и обеспечить самый широкий спектр сывороток, соответствующих разным типам спонтанных мутаций.
     - Полагаю, ты тем самым хочешь сказать, что успешно выполнил все эти задачи?
     - Именно. Мы выделили вирус и в течение года разработали технологию производства на промышленном уровне. На остальное тоже ушло немало времени, рекомбинантную сыворотку удалось получить только в прошлом году. Зато теперь у нас подготовлены миллионы доз. Мы запатентовали наше изобретение, назвали его лекарством от обезьяньего вируса. О человеческом вирусе, разумеется, ни слова. Всему этому способствовала изрядная доля везения. Произвели все необходимые расчёты и выяснили, что прибыль, которую можно получить, с лихвой перекроет все наши расходы. Ну и ждём теперь разрешения от Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами.
     Холдейн недоверчиво вскинул на него глаза.
     - Ты что же, хочешь сказать, что у вас до сих пор нет на него разрешения АКПЛ?
     - Как только разразится эпидемия в мировом масштабе, мы тут же получим его, будьте уверены.
     - Как только разразится? - Настал черёд Холдейна смеяться. - Какая ещё эпидемия? Ведь ты же только что говорил, Виктор, что никакой эпидемии вируса нет и, стало быть, сыворотку применять не на ком?.. О господи, Виктор...
     Тремонт улыбнулся.
     - Нет, так будет.
     - Что это значит, "будет"? - вздрогнул Холдейн.
     - Совсем недавно в США зарегистрированы шесть случаев заболевания. Троих больных удалось успешно вылечить с помощью нашей сыворотки. Но ожидается куда большее число жертв, плюс ещё свыше тысячи смертей, зарегистрированных за рубежом. Через несколько дней весь мир осознает, с чем ему пришлось столкнуться. Малоприятная перспектива.
     Мерсер Холдейн сидел за своим столом совершенно неподвижно. Коньяк забыт. Сигара уже прожгла столешницу - в том месте, где кусок тлеющего пепла выпал из пепельницы. Тремонт выжидал, улыбка не сходила с его холёного лица. Серебристые волосы и загорелая кожа лица слегка поблёскивали в свете лампы. Когда Холдейн, наконец, заговорил, в голосе его звучала такая боль, что даже Тремонту стало несколько не по себе.
     - Ты рассказал мне о своём плане не все. Утаил какую-то часть.
     - Возможно, - кивнул Тремонт.
     - О чем именно ты умолчал?
     - Вы не захотите знать.
     Какое-то время Холдейн пытался осмыслить услышанное.
     - Нет, так не пойдёт. Ты отправишься в тюрьму, Виктор. Ты никогда не будешь работать ни здесь, у меня, ни где бы то ни было ещё.
     - Может, все же пожалеете меня? Ведь и вы увязли в этом деле по горло.
     Белые брови Холдейна сердито и удивлённо взлетели вверх.
     - Я никому не позволю шан...
     Тремонт усмехнулся.
     - Ах, перестаньте. Вы увязли даже глубже, чем я. Я хоть, по крайней мере, позаботился о том, чтобы прикрыть свою задницу. Ведь на каждом распоряжении, каждом отчёте о приобретениях и расходах стоит ваша подпись. На все, чем мы занимались, имелось ваше разрешение в письменной форме. И все эти подписи и документы в большинстве своём вполне реальны. Поскольку, когда вы пребываете в раздражении, то подписываете все бумаги не глядя, лишь бы не видеть их на столе. Я кладу их перед вами, вы чиркаете свою подпись и прогоняете меня прочь, как провинившегося школяра. Ну а остальное, конечно, подделки, но от настоящих не отличить. Один из моих людей оказался настоящим экспертом по этой части.
     Точно старый, утомлённый в схватках лев, Холдейн подавил приступ ярости. Он внимательно изучал лицо своего протеже и оценивал для себя потенциальную опасность и выгоды того, что только что выяснилось. Затем, ворча, как старый брюзга, вынужден был признать, что доходы, действительно, могут быть астрономическими. И что надо бы вовремя позаботиться о том, чтобы не упустить свою долю. И одновременно он пытался угадать, есть ли тут какой-то подвох, ошибка, могущая привести к провалу.
     И увидел её.
     - Правительство, учитывая масштабы опасности, может затребовать себе контроль над массовым производством сыворотки. Приказать отдать это чудодейственное средство миру. Просто отобрать у нас это изобретение. В интересах национальной безопасности и все такое прочее.
     Тремонт покачал головой.
     - Нет. Они не смогут производить сыворотку до тех пор, пока мы не посвятим их во все детали. И потом, ни у кого пока что нет таких производственных мощностей. Не станут они у нас ничего отбирать. Во-первых, потому, что у нас на руках все необходимые материалы и технологии. Во-вторых, американское правительство вообще никогда не пойдёт на то, чтоб лишить нас прибыли. Такова уж часть национальной экономической политики, которой мы хвастаемся перед всем миром У нас капиталистическое общество, и мы неустанно твердим о незыблемости его ценностей. Кроме того, мы будем работать не покладая рук, чтобы спасти человечество, а стало быть, заслуживаем награды. Да, разумеется, у нас были финансовые нарушения, но мы использовали эти деньги опять же во благо всего человечества, и вряд ли они станут глубоко копать и слишком придираться. К тому же все расходы будут очень скоро возмещены.
     Холдейн скроил скорбную мину.
     - Так, значит, эпидемии не миновать. На мой взгляд, во всем этом есть всего один положительный момент. То, что у вас имеется панацея. А стало быть, потери вряд ли будут велики.
     Тремонт понял, что Холдейн говорит все эти циничные вещи скорее с целью убедить себя. Да, как всегда случалось у него с Холдейном, он верно все просчитал. И он обвёл взглядом роскошный кабинет босса, словно запоминая каждую мельчайшую деталь.
     Затем снова остановил взгляд на Холдейне, и глаза его приняли ледяное и отрешённое выражение.
     - Но чтоб все это сработало, мне необходимо единоличное управление. Так что завтра, на собрании членов Совета директоров, вам придётся объявить о своей отставке. И о том, что отныне компания передаётся в мои руки. Я буду директором и председателем исполнительного комитета. Вы можете остаться председателем Совета директоров, если, конечно, хотите. Обещаю, вы будете посвящены во все подробности производства больше, чем кто-либо из других членов Совета. Но все это только в том случае, если через год уйдёте на покой. Причём, обещаю, с очень солидной выплатой по вашей доле акций и более чем приличной пенсией. А я займу место председателя.
     Холдейн смотрел на своего протеже, вытаращив глаза. Старый боевой лев терял позиции. Этого он не ожидал и совершенно растерялся. Нет, он явно недооценивал этого наглеца Тремонта.
     - А что, если я откажусь?
     - Не получится. Патент зарегистрирован на имя моей корпоративной группы, где я являюсь главным держателем акций. Лицензия выдана "Блэнчард" за большую процентную плату. Кстати, вы сами одобрили это нововведение всего лишь несколько лет тому назад, так что все вполне законно. Но не волнуйтесь. "Блэнчард" не останется обиженным, и вы тоже. Совет директоров и держатели акций получат такие доходы, что и не снилось. Мало того, все мы станем героями, спасителями мира от поистине апокалиптической катастрофы, похуже, чем бубонная чума.
     - Ты все время обещаешь мне какие-то неслыханные доходы. Причём вне зависимости от того, уйду я или останусь. Так что не вижу особых причин покидать свой пост. Вполне справлюсь с управлением сам, а заодно прослежу за тем, чтобы и ты получил достойное вознаграждение.
     Тремонт лишь усмехнулся. Он уже предвкушал, как скоро разбогатеет, подобно царю Мидасу. Затем перевёл взгляд на Холдейна и сразу помрачнел.
     - Проект "Гадес" будет иметь невиданный успех, ничего подобного фирме "Блэнчард" прежде и не снилось. Но, хотя на бумагах вы все это и одобряли, на деле не знали ничего и никакого вклада не внесли. И если станете выступать, то в лучшем случае будете выглядеть просто идиотом. А в худшем - продемонстрируете свою полную некомпетентность. Да любой заподозрит, что вы пытаетесь украсть мой труд, воспользоваться его плодами. Так что, если до этого дойдёт, я немедленно созову Совет директоров, приглашу всех держателей акций, и вас вышибут пинком под зад, даже ахнуть не успеете.
     Холдейн едва не задохнулся от ярости. Даже в самом кошмарном сне ему не могло привидеться нечто подобное. Его взяли за горло, хватка была железной, контроль над ситуацией полностью потерян. И им овладело ощущение полной беспомощности, сродни той, какую испытывает рыба, безнадёжно запутавшаяся в крепких сетях. Он не мог подобрать нужных слов. Тремонт прав. Только дурак будет спорить и сражаться с ним сейчас. Лучше уж доиграть навязанную ему игру до конца и уйти с добычей. И, едва решив это, он тут же почувствовал себя лучше. Не то чтобы хорошо, но значительно лучше.
     Он пожал плечами.
     - Что ж, тогда пошли обедать.
     Тремонт рассмеялся.
     - Снова узнаю старину Мерсера! Да не кисните вы, нет причин! Скоро будете очень богаты и знамениты.
     - Я и без того уже богат. А слава, она меня как-то мало волнует.
     - Пора привыкать. И уверяю, войдёте во вкус, и вам понравится. Только представьте, вы сможете играть в гольф с бывшими президентами!

     4.21 вечера
     Сан-Франциско, Калифорния
     Использовав кредитную карту Зеллербаха, Смит с Марти прибыли в Международный аэропорт Сан-Франциско в конце дня, в пятницу, на нанятом ими частном самолёте. Обеспокоенный тем, что Марти остался без лекарства, Смит тут же поймал такси, и они поехали в центр города и нашли аптеку. Фармацевт позвонил в Вашингтон врачу Марти, чтобы тот дал подтверждение, но доктор попросил подозвать к телефону самого Марти, всячески подчёркивая, что хочет сперва поговорить с ним. Смит слушал их беседу по спаренному аппарату.
     Голос врача звучал как-то странно, скованно и нервно, и задавал он какие-то несвязные, не имеющие отношения к делу вопросы. И затем вдруг спросил, один ли сейчас Марти или с подполковником Смитом.
     У Смита бешено забилось сердце, он выхватил трубку из рук Марти и повесил её.
     Фармацевт удивлённо взирал на них из-за стеклянного прилавка, а Смит, понизив голос, объяснил Марти:
     - Твой врач просто пытался тянуть время. Они хотели нас засечь. Возможно, ФБР или военная разведка. А потом прислать своих людей и арестовать меня. А может, просто убить. Ведь заслали же они тех киллеров к тебе в бунгало.
     Марти с ужасом взирал на своего друга.
     - Но фармацевт назвал им номер аптеки и сказал, где она находится. Теперь и мой врач знает тоже!
     - Верно. А значит, и тот, кто был у телефона рядом с твоим врачом. Так что пошли отсюда, и побыстрей!
     И оба они пулей вылетели из аптеки. Запас лекарства у Марти почти иссяк, последнюю дозу он приберегал на утро. Марти шёл неуверенно, спотыкаясь и тесно прижимаясь к Смиту. Однако он все же согласился, чтобы ему купили в универмаге кое-что из одежды и туалетные принадлежности, а затем, недовольно ворча, пообедал вместе с другом в итальянском ресторанчике на Норт Бич, где запахи, доносившиеся с кухни, живо напомнили Смиту времена, когда он находился в действующей армии. Но постепенно компьютерный гений становился все возбужденнее и разговорчивей.
     На ночь они остановились в дешёвом мотеле "Мишн Инн", на Мишн-стрит, в глухом малонаселённом районе. На город опустился туман, приглушил свет изящных уличных фонарей, плотной пеленой затянул бухту.
     Марти не замечал ни красоты города, ни преимуществ маленького отеля.
     - Ты не можешь держать меня в этой средневековой камере пыток, Джон. Каким идиотом надо быть, чтобы согласиться ночевать в этой вонючей сырой дыре? - В комнате действительно пахло сыростью и туманом. - Нет, я не согласен. Едем в "Стэнфорд Корт". Там вполне сносные, можно даже сказать, приличные условия для ночлега. - "Стэнфорд Корт" являлся одним из самых роскошных, почти легендарных отелей города.
     Смит изумился.
     - Так ты что, там останавливался?
     - О, да тысячу раз! - пылко заметил Марти, и по его возбуждённой манере разговора и явной склонности к преувеличениям Смит понял, что друг его окончательно выходит из-под контроля. - Именно там мы снимали номер, когда отец брал меня с собой в Сан-Франциско. Мне там страшно нравилось. Можно было играть в прятки с привратником в вестибюле.
     - И все знали, где вы останавливались в Сан-Франциско?
     - Ну, разумеется.
     - Тогда ступай туда, если хочешь, чтобы тебя нашли наши дружки-убийцы.
     Марти тут же сник.
     - О боже мой! Я об этом и не подумал. Ты прав. Они уже могли добраться до Сан-Франциско. Ну а в этой дыре мы, надеюсь, в безопасности?
     - Именно. Мотель находится в глухом районе, к тому же я зарегистрировался под вымышленным именем. И мы остановились здесь всего на одну ночь.
     - Я, наверное, и глаз не сомкну. - Марти даже отказался раздеться на ночь. - Ведь они могут напасть в любой момент. Не хочу, чтоб меня видели бегущим по улице в одном исподнем с этими типами из ФБР на хвосте.
     - Тебе надо как следует выспаться. Завтра нам предстоит долгое путешествие.
     Но Марти и слышать не желал всех этих уговоров, и пока Смит брился и чистил зубы, придвинул к ручке единственной двери в комнате тяжёлое кресло, заблокировав её. Затем скомкал газету и подсунул в щель под дверь.
     - Ну, вот. Теперь они не смогут за нами подглядывать. Видел такое в кино. Да, и ещё. Там детектив всегда клал пистолет на тумбочку рядом с кроватью, чтобы можно было схватить в любой момент. Ты ведь так же поступишь со своей "береттой", да, Джон?
     - Ну, если от этого тебе станет легче, - сказал Смит, выходя из ванной и вытирая лицо. - Давай-ка спать.
     Смит залез под одеяло, а Марти, так и не раздевшись, улёгся на неразобранную постель. И уставился в потолок широко раскрытыми глазами. А потом вдруг покосился на Смита.
     - Зачем мы здесь? В Калифорнии?
     Смит выключил лампу на тумбочке.
     - Чтоб встретиться с человеком, который может нам помочь. Он живёт в горах Сьерра-Невада, неподалёку от Йосемитского национального парка.
     - Звучит неплохо! Сьерра-Невада. Страна модоков. Знаешь историю капитана Джека и индейца по прозвищу Пласты Лавы? Он был храбрым и могущественным вождём модоков. И вот модоков поместили в резервацию вместе с их заклятыми врагами, индейцами из племени кламаты, - Марти с упоением продолжал своё повествование о многострадальных индейцах. - И дело кончилось тем, что модоки поубивали нескольких белых, и те, уже не в силах удержать их, вызвали на помощь целую армию с пушкой! А их было всего-то человек десять против целого полка! И вот...
     Затем он принялся смачно описывать все издевательства и несправедливости, которым подвергся вождь модоков. А закончив, принялся рассказывать другую сагу - о военном из Вашингтона по имени Джозеф и вожде племени нез-персэ из Айдахо, о том, как отчаянно сражались они за свободу чуть ли не с половиной американской армии. Но не успел Марти закончить цитировать пламенную речь, которую произнёс Джозеф перед смертью, как вдруг резко обернулся к двери.
     - Они в коридоре! Я их слышу! Доставай свою пушку, Джон!
     Смит вскочил, схватил "беретту" и бросился к двери, отчего разбросанные вокруг куски газеты немилосердно зашуршали. Прижался к двери ухом, прислушался. Но услышал лишь бешеный стук собственного сердца.
     Так он простоял минут пять.
     - Ни звука. Ты уверен, что тебе не послышалось, Марти?
     - Абсолютно. Точно, - Марти беспомощно всплеснул руками. Он сидел на краешке кровати, напряжённо выпрямив спину, и щеки и подбородок круглого лица мелко дрожали.
     Смит присел на корточки возле двери. И посидел так ещё с полчаса, продолжая прислушиваться. Люди входили и выходили из номеров. Изредка доносились обрывки разговора и взрывы смеха. Наконец он устало покачал головой.
     - Ничего подозрительного. Давай спать, Марти.
     Марти молча откинулся на подушки. И минут десять спустя вновь с энтузиазмом принялся пересказывать в хронологическом порядке историю всех индейских войн, начиная с короля Филипа в 1600-м. Потом ему снова послышались шаги.
     - Кто-то у двери, Джон! Стреляй в них! Стреляй же! А то они сейчас ворвутся! Застрели их!
     Джон бросился к двери. Но за ней не было слышно ни звука. Чаша терпения Смита переполнилась. Да Марти готов изобретать всякие ужасные опасности и рассказывать истории об индейцах всю ночь напролёт, до самого утра. Видно, сказывалась нехватка лекарства, и чем дольше он будет сидеть без него, тем более остро выраженные формы станет принимать его возбуждение. И тем хуже для них обоих.
     Смит снова вскочил.
     - О'кей, Марти. Думаю, тебе самое время принять последнюю дозу. - Он добродушно улыбнулся другу. - Будем надеяться, что завтра нам удастся раздобыть ещё, когда доберёмся до Питера Хауэлла. А сейчас нам просто необходимо поспать хотя бы немного, и тебе, и мне.
     Но Марти, что называется, разошёлся. В голове у него гудело, мысли обгоняли друг друга, слова и образы проносились перед глазами с непостижимой скоростью. Он слышал голос Джона, но словно издалека, точно их разделяло не узкое пространство между двумя кроватями, а целые континенты. Затем, увидев улыбку Джона, понял: тот хочет, чтобы он, Марти, принял лекарство. Но все существо Марти, казалось, восставало против этого. Ему страшно не хотелось покидать волнующий мир, который существовал в его воображении и где жизнь разворачивалась так драматично и одно событие сменяло другое с фантастической скоростью.
     - Вот твоё лекарство, Марти, - Джон стоял возле его постели со стаканом воды в одной руке и ненавистной таблеткой в другой.
     - Я бы предпочёл скакать верхом на верблюде по звёздному небу и пить голубой лимонад. А ты? Неужели тебе не хочется услышать фей, играющих на золочёных арфах? Неужели никогда не хотелось поговорить с Ньютоном или Галилеем?..
     - Марти? Ты меня слышишь? Прошу тебя, пожалуйста, прими лекарство.
     Марти глянул на Джона сверху вниз - теперь тот стоял на коленях перед его кроватью - и увидел, какое встревоженное и умоляющее у него лицо. Он любил Джона за многое, но теперь все это казалось неважным.
     - Знаю, ты доверяешь мне, Марти, - сказал Джон. - Ты поверил мне, когда я сказал, что тебе можно какое-то время побыть и без лекарства. Но это время затянулось. И сейчас тебе просто необходимо его принять.
     Тут Марти вдруг заговорил, возбуждённо, захлёбываясь словами:
     - Я ненавижу эти пилюли! Когда принимаю их, то становлюсь словно и не собой. И сейчас меня здесь нет, понял? И я не могу думать, потому что тут просто некому думать, меня здесь больше нет!
     - Это трудно, я знаю, - сочувственно заметил Джон. - Но ведь нам совсем ни к чему, чтобы ты переступал черту. Если слишком долго не принимать лекарства, можно малость и свихнуться.
     Марти сердито затряс головой.
     - Они пытались научить меня, как стать "нормальным", как правильно вести себя с другими людьми. Словно кого-то можно научить этому, как учат играть на пианино! "Запомни: это норма. Гляди человеку прямо в глаза, но пялиться открыто неприлично! Мужчине можно подавать руку первым, а дама сама должна протянуть тебе руку". Просто дебилизм какой-то! Читал раз об одном парне, и он так высказался на эту тему: "Мы можем научиться притворяться, что такие же, как все, но разве в этом наша суть?" Вот и я не понимаю, в чем здесь суть, Джон. И не хочу, не желаю быть нормальным!
     - Я тоже не хочу, чтобы ты стал "нормальным". Мне нравится твой полет, твоё блестящее воображение. Без этого ты был бы уже совсем не тем Марти, которого я знаю. Но надо все же держать тебя в более или менее уравновешенном состоянии. Чтобы ты не улетел от нас окончательно в свои стратосферы, откуда уже нельзя будет вернуться. Вот приедем завтра к Питеру, и снова можешь повременить с приёмом лекарств.
     Марти тупо смотрел на него. Он тосковал по полёту ничем не обузданной мысли, но вместе с тем не мог не признать, что Джон прав. Нет, пока что он ещё держится в рамках, но скоро совсем не сможет контролировать себя. Ему не хотелось рисковать, переступать роковую черту. Марти вздохнул.
     - Ты все же умница, Джон. Ладно, сдаюсь. И прости меня. Давай сюда эту чёртову пилюлю!
     Минут двадцать пять спустя друзья уже крепко спали.

***

     12.06 дня, суббота, 18 октября
     Сан-Франциско, Международный аэропорт
     Надаль аль-Хасан устало сошёл с трапа "ДС-10". Прилетел он из Нью-Йорка. Его встречал толстяк в потрёпанном и грязном пиджаке. Сам подошёл, хотя они никогда прежде не встречались, но, кроме араба, не было среди пассажиров этого рейса человека, так точно попадающего под выданное ему описание.
     - Вы аль-Хасан?
     Аль-Хасан окинул оборванца взглядом, в котором читалось крайнее омерзение.
     - А вы из детективного агентства?
     - Точно.
     - Ну и что хотели сообщить?
     - Люди из ФБР навели нас на след одного аптекаря. Но он почти ничего не знает, кроме того, что к нему заходила эта парочка. Они потом сели в такси и укатили. Мы проверили все таксомоторные парки, подключили к этому делу местных полицейских и фэбээровцев. Прочесали отели, мотели, пансионаты, другие аптеки. Но пока что ничего. У копов и ребят из ФБР тот же результат.
     - Я буду в отёле "Монако", рядом с Юнион Сквер. Позвоните туда и немедленно, если удастся обнаружить хоть какую зацепку.
     - Вы хотите, чтобы мы проверяли всю ночь?
     - Да, именно. До тех пор, пока не найдёте этих двоих. Или полиция их не найдёт.
     Толстяк пожал плечами.
     - Кто платит, тот и заказывает музыку.
     Аль-Хасан взял такси и поехал к недавно реконструированному отелю в самом центре Сан-Франциско, где маленький, но элегантный вестибюль и ресторан были отделаны в континентальном стиле 1920-х. Едва оказавшись в номере, он позвонил в Нью-Йорк и доложил обо всем, что сообщил ему неопрятный толстяк-детектив.
     - Задействовать в этом деле армию он не может, - добавил аль-Хасан. - Мы держим под присмотром всех друзей Смита и Зеллербаха, не спускаем глаз с каждого человека, который хоть как-то, пусть даже косвенно, был связан с жертвами вируса.
     - Можете подключить ещё одно детективное агентство, - сказал в ответ Виктор Тремонт. Он находился в Нью-Йорке, тоже в гостинице. - Хавьеру удалось выяснить, какого рода услуги оказывал Смиту этот Зеллербах. - И он перечислил открытия, сделанные Марти с помощью уникального компьютерного оборудования. - По всей видимости, Зеллербаху удалось обнаружить послание от Жискура. И ещё - сообщения о вирусе в Ираке. Смит, очевидно, вычислил, что вирус у нас, и теперь он знает, что мы собираемся с ним делать. Он уже не потенциальная, а прямая угроза для нас!
     - Это ненадолго, - уверил его аль-Хасан.
     - Держите связь с Хавьером. Этот типчик, Зеллербах, пытался проследить телефонный звонок Рассел мне. Мы считаем, что он попробует снова. Сейчас Хавьер занимается компьютером Зеллербаха. И если тот попробует воспользоваться им ещё раз, то, возможно, Хавьеру удастся продержать его на линии достаточно долго, чтобы проследить, откуда сделан звонок. Через нашу местную полицию в Лонг Лейк.
     - Позвоню в Вашингтон и дам им номер моего сотового телефона.
     - Билл Гриффин объявился?
     Голос аль-Хасана звучал тихо, но несколько растерянно:
     - Он ни с кем из наших не вступал в контакт. С тех пор, как мы приказали ему устранить Смита.
     Голос Тремонта звучал злобно и хлёстко, точно удар бича:
     - Так вы до сих пор не знаете, где Гриффин? Нет, это просто невероятно! Как это можно, потерять одного из своих людей!
     Тихий голос аль-Хасана был преисполнен почтения. Виктор Тремонт являлся одним из немногих язычников в этой безбожной стране, кого он действительно уважал, к тому же Тремонт был прав. Ему следовало бы получше присмотреться к этому бывшему агенту ФБР.
     - Мы уже работаем над тем, чтобы найти Гриффина. И лично для меня это дело чести - отыскать его, и как можно быстрей.
     Тремонт выдержал паузу, стараясь успокоиться. Затем заговорил снова:
     - Хавьер сказал мне, что Мартин Зеллербах также пытался выяснить последний адрес Гриффина, по всей очевидности - для Смита. Ты был прав, между этими двумя существует какая-то связь. И теперь тому есть доказательства.
     - Интересно другое. То, что сам Гриффин ни разу не пытался связаться с Джоном Смитом. А Смит не далее как вчера навещал бывшую жену Гриффина в Джорджтауне.
     Тремонт призадумался.
     - Возможно, Гриффин ведёт двойную игру. И может оказаться одним из самых опасных наших врагов. Или же, напротив, наиболее действенным нашим оружием. Разыщи его, и срочно!

***

     7.00 утра
     Сан-Франциско, район Мишн
     Марти и Смит проснулись рано и выписались из мотеля ровно в семь утра. Около восьми они уже ехали по мосту через сверкающий под лучами солнца залив Сан-Франциско, направляясь на восток, к автомагистрали I-580. Проехав Лэтроп, свернули на 99-ю, потом - на 120-ю и двинулись уже к югу, мимо плодородных фермерских земель. В Мерседе сделали краткую остановку и позавтракали. Затем повернули на восток, снова выехали на 120-ю и двинулись к Йосемиту. День выдался прохладный, но солнечный, Марти вёл себя спокойно, дорога поднималась все выше в горы, и скоро над ними засверкало ослепительно голубое небо.
     Достигнув высоты в три тысячи футов, они переехали по мосту через бурную горную реку Мерсер и въехали в Йосемитский национальный парк. Марти любовался видами из окна. Вот они поднялись ещё на две тысячи футов, все это время двигаясь параллельно ревущей реке, и оказались в знаменитой долине. Марти просто упивался красотами горного пейзажа.
     - Зря я, наверное, никогда не выбирался из дома, - заметил он. - Господи, какая ж красотища!
     - И совсем немного людей, способных своим присутствием испортить этот вид.
     - Ты слишком хорошо знаешь меня, Джон.
     Они проехали мимо ревущего водопада с романтичным названием "Фата невесты". Он был весь окутан прозрачной и сверкающей пеленой тумана и окружён отвесными скалами Эль Капитан. Вдали виднелись легендарные Халф Доум и Йосемитский водопад. Тут начиналась развилка, и они, свернув к северу, ехали какое-то время по долине, пока не достигли пересечения Биг Оук Флэт Драйв с Тиога-роуд, ведущей ещё выше в горы. Движение на последней было закрыто с ноября по май, а иногда - и в июне тоже. Они продолжали двигаться на восток. В горах местами лежал снег, перед глазами разворачивались не менее величественные пейзажи. И вот, наконец, они стали спускаться с восточного отрога, и земля становилась все суше, а природа казалась уже не такой неукрощённой и дикой.
     Марти начал напевать старые ковбойские песенки. Действие таблетки, принятой накануне, подходило к концу. За несколько миль до того места, где Тиога-роуд выходила на 395-ю автомагистраль и к небольшому городку под названием Ли Вайнинг, Смит свернул на узкую каменистую дорожку. По обе стороны от неё тянулись пологие зеленые холмы с металлическими изгородями под током, окружавшими частные владения. Там паслись под раскидистыми деревьями коровы и лошади, чьи тёмные силуэты отчётливо выделялись на фоне золотистых гор.
     Марти уже во все горло орал песню:
     - Домой, домой, в поля и леса! Где скачет олень и крадётся лиса! Где редко услышишь ты бранное слово, где небо такое всегда голубое!
     Смит вёл машину, то и дело переключая скорость и объезжая канавы и рытвины, пересёк несколько мелких речушек по шатким деревянным мостикам и вот, наконец, оказался у края пропасти, на дне которой грозно ревел бурный поток. Через пропасть был перекинут узенький пешеходный мостик, на той стороне виднелась на опушке деревянная хижина под сенью высоченных сосен и кедров. А в отдалении высилась, точно страж, гора Дана высотой в тринадцать тысяч футов, верхушка которой была увенчана снежной шапкой.
     Смит остановил машину, Марти продолжал витать мыслями в облаках - слишком уж сильное впечатление произвели на него красоты дикой природы. Но, должно быть, он все же понял, что они приблизились к месту назначения и что ему придётся какое-то время побыть там. Спать там, возможно даже - прожить несколько дней.
     Смит обошёл машину и открыл дверцу с его стороны, и Марти нехотя и неуклюже выбрался из неё. Увидев мостик, так и отпрянул - тот легонько раскачивался от ветра. А внизу, на дне пропасти глубиной футов в тридцать, грозно ревел горный поток.
     - Я и на милю не подойду к этому поганому сооружению! - нервно взвизгнул он.
     - Главное - не смотреть вниз. Пойдём, пойдём, вперёд, Марти! - принялся подбадривать его Смит.
     Марти впился пальцами в шаткие перила.
     - Что вообще мы делаем здесь, в этом совершенно диком месте? Ни жилья, ни домов, одна лишь эта развалюха в кустах!
     Уже на подходе к дому, оскальзываясь на грязной тропинке, Смит заметил:
     - Наш человек живёт здесь.
     Марти остановился.
     - Так вот оно что!.. Я и пяти секунд не пробуду в этом примитивном жилище! Сомневаюсь, что там даже туалет есть. И водопровод. А уж электричества нет наверняка, а стало быть, работать на компьютере невозможно. Я не могу без компьютера!
     - Зато там нет и убийц, - заметил Смит. - И потом, никогда не суди о книге по её обложке.
     Марти насмешливо фыркнул.
     - Какая банальность!
     - Вперёд, и без лишних слов!
     Они пересекли опушку и оказались в тени огромных жёлтых сосен с раскидистыми ветвями. Воздух был насыщен густым хвойным ароматом. Впереди виднелась ветхая хижина. Всякий раз, бросая на неё взгляд, Марти удручённо и с отвращением качал головой.
     Внезапно раздался жуткий вой, и вся кровь у них застыла в жилах.
     С дерева над их головами спрыгнул большой горный лев и расположился на дорожке футах в десяти от них. Жёлтые глаза злобно сверкали, длинный хвост метался из стороны в сторону.
     - Джон! - взвизгнул Марти и развернулся, чтобы бежать назад.
     Смит ухватил его за плечо.
     - Погоди.
     Откуда-то сверху раздался голос с отчётливо выраженным английским акцентом:
     - Стойте смирно, джентльмены. Не думайте доставать оружие, он не причинит вам вреда. Возможно, и я тоже.

Продолжение следует...