Уивер, пока слушала, изгрызла карандаш.
     - Наверное, столь же опустошителен был всемирный потоп, - закончил Пик свой детальный экскурс. - Картины наводнения входят в состав многих мифов и религиозных преданий. Возможно, самое раннее описание цунами, которому можно верить, рассказывает о природной катастрофе в Эгейском море в 479 году до Рождества Христова. В 1755 году в Лиссабоне погибли 60 000 человек, когда Португалию накрыла волна высотой 10 метров. Определённо мы знаем также о взрыве Кракатау в 1883 году. Большая часть вершины была сорвана, подводная кальдера провалилась в магму. Два часа спустя волна высотой 40 метров обрушилась на прибрежные районы Суматры и Явы, свыше 300 населённых пунктов было смыто, 36 000 человек погибли. В 1933 году небольшое цунами обрушилось на японский город Санрику и окатило северо-восток острова Хонсю. 9000 зданий разрушены, 8000 кораблей потоплены. Ни одно из этих событий даже близко не сравнится с нынешним североевропейским цунами. Все государства этого региона без исключения являются высокоразвитыми промышленными странами. Там живут 240 миллионов человек, большинство - на побережье.
     Он обвёл аудиторию взглядом. Царила мёртвая тишина.
     - Геологически весь регион претерпел скачкообразные изменения. Для человечества в целом последствия ещё не оценены, для экономики они истребительны! Некоторые из важнейших портов мира разрушены полностью или частично. Роттердам всего несколько дней назад был крупнейшим в мире торговым портом, Северное море - одним из важнейших складов ископаемой энергии, 450 000 баррелей нефти откачивалось оттуда ежедневно. Половина европейских нефтяных ресурсов залегала у берегов Норвегии, часть - у Англии. Эта могучая индустрия была уничтожена за несколько часов. Число человеческих жертв осторожно оценивается пока в два-три миллиона, количество раненых и оставшихся без крова гораздо больше.
     Пик зачитывал цифры, как сводку погоды, - деловито и без видимых эмоций.
     - Непонятно, что вызвало оползень. Черви, без сомнения, относятся к самым примечательным мутациям, с которыми нам пока пришлось столкнуться. Никакой естественно-природный процесс не объяснит появления этой многомиллиардной когорты из червей и бактерий. Поэтому наши друзья из Киля и доктор Йохансон придерживаются мнения, что в этом паззле недостаёт ещё одной детали. Какими бы нестабильными ни стали гидратные поля вследствие этого нашествия, такая катастрофа произойти не могла. В игре задействован какой-то дополнительный фактор, и цунами - лишь начальная часть проблемы.
     Уивер выпрямилась. Она почувствовала, как волосы у неё на затылке встают дыбом. И хоть спутниковый снимок, возникший в эту секунду на экране, был сделан с большой высоты, она тотчас узнала корабль.
     - Эти снимки демонстрируют то, что я имею в виду, - сказал Пик. - Мы следили за этим судном через спутник...
     Что такое? Уивер показалось, что она ослышалась. Они следили за Бауэром?
     - Исследовательское судно "Джуно", - продолжал Пик. - Снимки сделаны ночью с военного разведывательного спутника EORSAT. По счастью, была безупречная видимость и очень спокойное море, что в целом необычно для этого региона у Шпицбергена.
     На чёрной поверхности воды смутно выделялись бортовые огни. Внезапно по морю рассыпались светлые пятна, распространяясь во все стороны, вода начала кипеть.
     "Джуно" опрокинулось на левый бок и камнем ушло на дно.
     Уивер оцепенела. Никто не был готов к такому . Наконец она узнала, что стало с Бауэром. "Джуно" лежит на дне Гренландского моря. Она вспомнила его страхи и предчувствия. И с болью поняла, что теперь знает об этом больше, чем кто-либо другой. Бауэр завещал ей полученные им знания.
     - Впервые с начала аномалий, - сказал Пик, - мы смогли наблюдать этот эффект. Метановые прорывы в этой местности были известны нам давно...
     Уивер подняла руку:
     - Значит, вы подозревали, что это могло произойти?
     Пик посмотрел на неё своими белыми глазами. Лицо его казалось высеченным из камня и лишённым мимики.
     - Нет.
     - И что вы предприняли, когда "Джуно" тонуло?
     - Ничего.
     - Вы ничего не могли сделать, хотя следили за судном?
     - Мы наблюдали за множеством кораблей, чтобы собрать сведения. Невозможно быть всюду сразу. Никто не мог предположить, что именно это судно...
     - Мне послышалось, - с жаром перебила его Уивер, - или вы действительно сказали, что действие таких газовых прорывов известно давно? Например, из пресловутого Бермудского треугольника?
     - Мисс Уивер, мы...
     - Другими словами, если вы знали, что таким образом суда исчезали и в прежние времена, и если знали, что высвобождение метана в Северном море усугубляется, то разве вы не догадывались, что ждёт норвежский континентальный склон?
     - Что вы хотите этим сказать? - Пик уставился на неё.
     - Я хочу знать, не могли ли вы что-нибудь сделать ! Воцарилась неприятная тишина. Лицо Пика не дрогнуло.
     - Мы недооценили ситуацию, - произнёс он.
     Ли знала такие ситуации. У Пика не было другого выхода, как частично признаться в просчёте космической разведки. Они действительно регистрировали рост газовых прорывов у берегов Норвегии, но мало ли что они регистрировали. О червях они ничего не знали.
     Она встала. Наступило время поддержать Пика.
     - Мы бы ничего не смогли сделать, - спокойно сказала она. - Позвольте мне напомнить вам, что научные консультанты приглашены сюда потому, что мы нуждаемся в их опыте и знании предмета. Некоторые из вас были непосредственно вовлечены в события. Что мог бы предотвратить доктор Борман? Или доктор Йохансон? Или даже "Статойл"? А что могли бы предотвратить вы, мисс Уивер? Неужто вам представляется, что взгляд с орбиты поступает вездесущей оперативной группе, которая тут же оказывается на месте аварии и спасает пострадавших?
     Журналистка нахмурилась.
     - Мы здесь не для того, чтобы упрекать друг друга, - внушительно произнесла Ли, опережая возражения Уивер. - Кто сам без вины, пусть бросит камень первым. Так меня учили. Так написано в Библии, а Библия во многих случаях права. Мы здесь для того, чтобы предотвратить дальнейшие несчастья. Согласны со мной?
     - Да, - пробормотала Уивер.
     Ли немного помолчала. Потом улыбнулась как ни в чём не бывало.
     - Мы все очень возбуждены, - сказала она. - Я вас очень хорошо понимаю, мисс Уивер. Майор Пик, пожалуйста, продолжайте.

     Пик всё это время пытался преодолеть глухую ненависть к журналистке.
     - То, что вы видели, - сказал он, - было высвобождением большого количества метана. Как я ни сожалею о гибели моряков, высвобождение газа ставит перед нами проблемы куда большего масштаба. Если по всей Земле таким образом высвободится весь метан, результат будет равносилен смертному приговору.
     Пик помолчал. Он был человеком закалённым, но то, что сейчас предстояло сообщить, и самому ему внушало смертельный страх.
     - Я должен поставить вас в известность о том, - сказал он задумчиво, - что черви появились как в Атлантике, так и в Тихом океане. Этот вид обнаружен на континентальных склонах Северной и Южной Америки, у канадского западного побережья и у Японии.
     Зал замер.
     - Это была плохая новость. А хорошая состоит в том, что нашествие не достигает тех масштабов, какие были у Норвегии. Организмы населяют лишь отдельные площади. В такой концентрации они определённо неспособны учинить серьёзные разрушения. Но мы должны исходить из того, что они могут и умножиться. У Норвегии в той области, которую "Статойл" выбрал для пробной установки новой фабрики, их популяция была ещё меньше.
     - Наше правительство не может это подтвердить, - сказал норвежский дипломат в последнем ряду.
     - Это естественно, - насмешливо сказал Пик. - Практически все, кто был связан с проектом, погибли. И наши источники ограничиваются доктором Йохансоном и исследовательской группой из Киля. Итак, у нас есть отсрочка. Надо её использовать, чтобы что-то предпринять против этой твари.
     Он запнулся. Этой твари. Слишком эмоционально. Нехорошо. Можно сказать, сорвался на последнем метре.
     - Именно тварь, Бог свидетель! - прогремел чей-то голос.
     Поднялся человек с примечательной внешностью. Он возвышался, как утёс, массивный и рослый, в оранжевой куртке. Из-под бейсболки во все стороны торчали жёсткие чёрные кудри. Это был доктор Стэнли Фрост, вулканолог.
     - Я ещё раньше просмотрел материалы, - тоном проповедника возвестил он. - И они мне не понравились. Мы сосредоточились на континентальных склонах густонаселённых зон.
     - Да, по норвежскому варианту. Сначала червей немного, а потом их уже орды.
     - Но мы не должны концентрироваться только на этом.
     - Вы хотите получить ещё одну Северную Европу?
     - Майор Пик! Разве я сказал, что мы должны оставить склоны без внимания? Этого я не сказал! Я говорю лишь о концентрации на одном, что - Бог свидетель - говорит о колоссальной глупости. Чёрт планирует и на других путях.
     Пик поскрёб себе череп.
     - Не могли бы вы разъяснить своё выступление, доктор Фрост?
     Вулканолог шумно втянул воздух:
     - Нет. Зачем пугать коней? Вначале надо разобраться. Попомните мои слова.
     Он решительно оглядел зал, выдвинув могучий подбородок, и снова сел на место.
     Ну, чудно, подумал Пик. Сперва один идиот, и тут же следующий.
     К трибуне выбрался Вандербильт. Ли со смешанным чувством удовольствия и отвращения смотрела, как замдиректора ЦРУ насаживает на нос смехотворно крошечные очки.
     - Тварь - это самое точное обозначение, Сэл, - весело сказал Вандербильт. Он радостно всех оглядел, будто готовясь возвестить Благую Весть. - Но мы дадим жару этим мелким говнюкам, это я вам обещаю. Хорошо, перейдём к тому, что мы подозреваем. Не так много. Богоданная наша нефть, от которой мы так зависим, приказала долго жить! Выражаясь экономически, это значит, что мы можем списать со счетов изрядную часть мирового производства. Для погонщиков верблюдов из ОПЕК - то, что нужно. Международное мореплавание накрылось, как нам щедро продемонстрировал Пик. И террор сделал своё дело! Все эти нападения китов и акул, если честно, детские каки, глупость полная. Досадно, конечно, когда приличная американская семья больше не может выехать на рыбалку, но человечеству в целом от этого ни холодно, ни жарко. И то, что мелкий рыбак, с улова которого жили семнадцать детей и шестеро жён, теперь сидит на бережку у своей лачуги - это тоже нехорошо, это просто хреново. Мы потрясены, мы сострадаем, но ничего не поделаешь. У человечества другие проблемы. Задеты богатые страны. Злые рыбы больше не хотят ловиться и вместо себя посылают в сети ядомёты или переворачивают траулеры. Пусть это лишь единичные случаи, но уж больно их много. И вот что самое плохое для хижин: больше они от нас ничего не получат.
     Вандербильт посмотрел поверх своих очков умным взглядом.
     - Видите ли, господа, если кто-то хочет уничтожить мир, две трети из него он может обезвредить уже тем, что не даст передышки большим и богатым. Он должен привести их в такое состояние, чтоб они думали только о своих проблемах. А у третьего мира одна забота: чтобы кто-то подхватил их под руки. Они только тем и живут: справедливый гнев Америки, небольшая смена режима, потом мы договариваемся с их наркобаронами и выполняем требования об экономической помощи. И опять по тому же кругу. Всё это лежит на поверхности. Мы можем посмеиваться над тем, что киты бросаются на лодки, поскольку благополучие и упадок нашего хозяйства не зависит от плетёных лодок, но западный жизненный стандарт не самый репрезентативный. Подумайте об этом, когда сегодня вечером будете ковыряться в холодных закусках. Для третьего мира аномалии - это кранты! Эль-Ниньо - это кранты! Если мы подведём итог тому экстравагантному, что природа преподнесла нам в последние месяцы, то кое для кого эти феномены окажутся старыми добрыми друзьями. Так и захочется, чтобы они ещё раз заглянули к нам на пиво, но не тут-то было, господа! Теперь у нас будут другие гости. В Европе царит чрезвычайное положение. Это значит, что Европа не справляется с гуманитарной катастрофой. Это значит, что все эти добровольные помощники - Красный Крест, ЮНЕСКО и т.п. - больше не нагрянут со своими палатками и продовольствием. В благополучной Европе люди умирают от голода и от инфекции. Разразились эпидемии. Эпидемии в Европе! Как будто мало было пфистерии. В Норвегии холера! Это значит, что медицинское обслуживание раненых больше не осуществляется и раны европейцев кишат белыми червями и усажены мухами, которые разносят заразу дальше. Ну что, кому-нибудь уже стало плохо? А ведь это ещё цветочки. Цунами - это только мокрое дело, но скоро в воздух взлетит всё подряд. Никто больше не придёт бороться с огнём. Береговая полоса будет сначала затоплена, а потом сожжена. Ах да, и ещё кое-что случилось, когда тяга отхлынувших водных масс прервала поступление охлаждающей воды на некоторые из построенных вблизи побережья атомных электростанций. Мы имеем одну атомную катастрофу в Норвегии и одну в Англии. Вы довольны? Я мог бы предложить вам ещё полный крах электроснабжения. Леди и джентльмены, как мне ни жаль, но впредь вы больше не можете рассчитывать на Европу. Особенно третий мир. Европа в жопе!
     Вандербильт извлёк носовой платок и промокнул лоб. Пик еле сдерживался. Он ненавидел этого человека. За то, что Вандербильт циник и очернитель. За то, что ни с кем не дружит. А больше всего за то, что Вандербильт прав. В его ненависти к Вандербильту он был заодно даже с Джудит Ли.
     Хотя он ненавидел и Джудит Ли.
     Иногда он ловил себя на том, что мысленно срывает с неё одежду и сбивает с неё спесь прямо на пресловутой беговой дорожке. В такие моменты в нём пробуждался Джонатан Пик, который в других условиях, наверное, стал бы главарём банды, вором, насильником и убийцей.
     Этот другой Пик пугал его. Другой Пик не верил в идеалы Вест-Пойнта, в честь, славу и отечество. Он был как Вандербильт, который всё что угодно вываляет в дерьме. Другой Пик был чёрный человек, родившийся и выросший в клоаке Бронкса.
     - Далее всё ясно, - довольно сказал Вандербильт. - Европа наслаждается маленькой весёлой водорослью в питьевой воде. Что делать? Травить химией? При этом мелкий негодник, может, и сдохнет, но и мы последуем за ним. Воды уже в обрез. В Европе каждый идиот мог по три часа стоять под душем, горланя моряцкие песни, этому пришёл конец. Я не знаю, когда у нас взорвутся первые омары, господа, но я ставлю на кон собственную страну, что это произойдёт. Бог потерял терпение. - Вандербильт захихикал. - Или лучше сказать, Аллах? Что же станет, господа? Порадуйтесь сенсационным разоблачениям. Сразу же после рекламы!
     Что он несёт, думал Пик. Неужто Вандербильт рехнулся? Не иначе. Только сумасшедший может так себя вести.
     Замдиректора ЦРУ спроецировал карту мира, на которой страны и континенты были связаны между собой цветными линиями. Целый сноп линий протянулся от Англии и Франции через Атлантику до Бостона, Лонг-Айленда и Нью-Йорка. Другая сеть, широко разбегаясь, пересекала Тихий океан и связывала Запад Соединённых Штатов Америки с Азией.
     - Глубоководный кабель, - объяснил Вандербильт. - Электронный автобан, через который мы переговариваемся и переписываемся. Интернета нет без стекловолокна. Оползень в Норвегии разрушил часть стекловолоконной связи между Европой и Америкой. По меньшей мере пять важнейших трансатлантических кабелей больше не передают данные. Позавчера вырубился кабель с красивым названием "Флаг Атлантик-1". И тут дело однозначно не в оползне. Просекаете? Кто-то завтракает глубоководным кабелем. Наши мостики рушатся. Ток поступает из розетки? Как бы не так. Мир тесен? Ещё чего выдумали. Позвоним тёте Полли в Калькутту и поздравим её с днём рождения? Забудьте об этом! Это свершившийся факт: мировые системы коммуникации рухнули, и причин мы не знаем. Но одно исключается. - Вандербильт оскалил зубы и перегнулся над трибуной, насколько позволяла его комплекция. - Случайность, господа. Здесь чья-то работа. И он отсоединяет нас именно от капельницы цивилизации. Но довольно о том, чего у нас было полно и чего мы лишились.
     Он жовиально кивнул присутствующим, и его двойной подбородок при этом дополнительно умножился.
     - Поговорим о том, что мы имеем. Доктор Эневек описывает один светящийся организм, - сказал Вандербильт. - Плоский и бесформенный. Мы не смогли найти никакого такого организма в наростах "Королевы барьеров", но наш герой был храбр и добыл его. Какой-то клочок был исследован. Субстанция идентична аморфному желе, которое доктор Фенвик и доктор Оливейра обнаружили в головах взбунтовавшихся китов. Вспомним в этой связи подлянку в заражённых омарах. Пфистерии разъезжали в них, как в такси, но шофёр такси вовсе не дядюшка омар, а его сменщик. Скорлупа омара была забита веществом, которое исчезает на свежем воздухе. Доктору Роше, однако, всё же удалось проанализировать его следы. И это наш старый знакомый - желе!
     Форд и Оливейра пошептались, и Оливейра сказала своим низким голосом:
     - Субстанции из мозга китов и с корабля идентичны, это верно. Однако вещество из мозга отчётливо легче. Клетки, судя по всему, уложены не так плотно.
     - Я уже слышал, что взгляды на это желе расходятся, - сказал Вандербильт. - Ну, господа, это ваша проблема. Со своей стороны могу сказать, что мы изолировали "Королеву барьеров" в доке, чтобы не выпустить возможных безбилетных пассажиров. С тех пор мы могли многократно наблюдать в воде дока голубое свечение. Оно никогда не маячило подолгу. Доктор Эневек тоже его видел, когда решил поплавать в нашей закрытой зоне. Пробы воды показывают обычную толкотню микроорганизмов, как в любой другой капле морской воды. Так откуда же бралось свечение? Мы называем его голубым облаком за неимением учёной латыни. Этим понятием мы обязаны Джону Форду, после того, как он посмотрел снимки, сделанные прибором URA. Вандербильт показал фильм о стаде Люси.
     - Эта молния, по-видимому, не пугает китов и не причиняет им вреда. Это облако явно оказывает воздействие на их поведение. Что-то, возможно, скрывается в его центре, что стимулирует субстанцию в головах животных. Может быть, оно её и впрыскивает туда. Эта штука со вспыхивающими бичевидными щупальцами. Теперь пойдём на шаг дальше и допустим, что эти щупальца не только впрыскивают желе, но сами и есть это желе! Если это так, тогда мы здесь в увеличенном масштабе видим то, что доктор Эневек видел на корпусе "Королевы барьеров". Тогда мы, считай, нащупали неизвестный организм, который управляет ракообразными, ввергает китов в безумие и творит безобразия среди моллюсков, которые топят корабли. Видите, господа, как мы далеко продвинулись! Теперь нам осталось только разузнать, что это, почему оно здесь, в каком отношении желе находится к облаку, - ах да, и какая сволочь, в какой лаборатории развела всё это говно. Может, это вам поможет.
     Вандербильт показал фильм снова. На сей раз на нижнем краю картинки появилась спектрограмма. Была заметна сильная амплитуда колебаний.
     - Этот URA хваткий парнишка. Незадолго до того, как облако обозначилось, его гидрофоны кое-что записали. Мы ничего не слышим, потому что мы не киты, а всего лишь жалкие людишки с залепленными ушами. Но ультра- и инфразвук можно сделать слышимым, если немного повозиться. Как наши стоящие на шухере коллеги из SOSUS.
     Эневек навострил уши. Он знал SOSUS, не раз с ними работал. NOAA, National Oceanic and Atmospheric Administration, вела целый ряд проектов, связанных с оценкой и регистрацией акустических явлений под водой, - с общим обозначением Acoustic Monitoring Project. Инструментом, который NOAA использовала для подводного прослушивания, был реликт времён холодной войны. SOSUS - Sound Surveillance System - сеть чувствительных гидрофонов, которую ВМФ США внедрил в Мировой океан в шестидесятые годы, чтобы отслеживать передвижения советских подводных лодок. С 1991 года, после того, как холодная война закончилась крахом Советского Союза, гражданские исследователи из NOAA получили возможность использовать данные этой системы.
     Так науке открылось, что в океанских далях царит всё что угодно, только не безмолвие. Прежде всего, в диапазоне частот ниже шестнадцати герц стоит просто адский грохот. Чтобы сделать эти шумы слышными для человеческого уха, их нужно было прослушивать с шестнадцатикратной скоростью. И тогда подводное землетрясение вдруг загремит громовыми раскатами, а пение горбачей напомнит птичий гомон, тогда как голубые киты посылают своим собратьям приветы в гремучем стаккато. На трёх четвертях записей доминирует ритмичный, громкий шум воздушных пушек, которые нефтяные компании используют для глубоководной разведки.
     За последнее время NOAA дополнила SOSUS собственной системой, достроив сеть гидрофонов. И всякий раз исследователи слышали немного больше.
     - Сегодня мы на основании одного только шума можем судить, с чем имеем дело, - объяснил Вандербильт. - Маленький ли корабль? Быстро ли он плывёт? Какой привод использует? Откуда идёт, и на каком он расстоянии от нас? Гидрофоны выдают всё. Вам должно быть известно, как хорошо вода проводит звук и как быстро он распространяется, а именно, со скоростью от пяти до пяти с половиной тысяч километров в час. Если голубой кит гикнет у Гавайских островов, калифорнийские наушники услышат его клич всего час спустя. SOSUS, однако, способен регистрировать не только импульс, он скажет нам, откуда тот пришёл. Короче, звуковой архив NOAA охватывает многие тысячи шумов: клики, рёв, вой, скрип, бульканье, визг и ропот, биоакустические и сейсмические звуки, шум окружающей среды, и всё мы можем опознать и упорядочить - почти всё. Среди нас присутствует доктор Мёррэй Шанкар из NOAA, он будет рад прокомментировать дальнейшее.
     Из первого ряда поднялся приземистый, робкий индус в золотых очках. Вандербильт вызвал ещё одну спектрограмму и проиграл искусственно ускоренный саунд. Помещение наполнилось глухим ворчанием, повышающим тон. Шанкар откашлялся.
     - Этот шум мы называем Upsweep, - произнёс он мягким голосом. - Он был записан в 1991 году, и мы знаем его координаты. Upsweep был одним из первых неопознанных шумов и был слышен по всему Тихому океану. Мы до сегодняшнего дня не знаем, что это. По одной теории, он может возникать из-за резонанса между водой и жидкой лавой, где-то в цепи подводных гор между Новой Зеландией и Чили. Джек, пожалуйста, следующий пример.
     Вандербильт проиграл две следующие спектрограммы.
     - Julia, записанная в 1999 году, и Scratch, двумя годами раньше. Julia напоминает клич животного, вы не находите? Частота звука меняется очень быстро. Они растворяются в единственном тоне, как пение китов. Но это не киты. Никакой кит не производит звуки такой силы. Scratch, напротив, звучит, как будто корундовая игла для пластинок ползёт поперёк звуковых дорожек, только проигрыватель может иметь размеры большого города.
     Следующий шум звучал как протяжный, падающий визг.
     - Записано в 1997 году, - сказал Шанкар. - Slowdown. Мы считаем, что источник находится где-то на дальнем юге. Корабли и подводные лодки исключаются. Возможно, Slowdown возникает, когда громадные льдины таранят скалы Антарктиды, но это вполне может быть и что-то другое. Некоторые хотели бы на основании этих шумов наконец доказать существование гигантского спрута, но, насколько мне известно, такие животные едва ли способны производить звуки.
     Вандербильт ещё раз проиграл спектрограмму при видеозаписи URA. На сей раз он сделал её слышной.
     - Ну, узнали? Это Scratch. А знаете, что говорит URA? Источник находится в голубом облаке! Из этого мы можем...
     - Спасибо, Мёррэй, вы были достойны "Оскара". - Вандербильт пыхтел и промокал платком лоб. - Всё остальное - лишь домыслы. Хорошо, давайте дадим этому дню достойное завершение, леди и джентльмены, чтобы привести ваш мыслительный аппарат в наилучшее рабочее состояние.

     Следующий отрывок из фильма показывал тёмную глубину. В свете прожектора вспыхивали частицы. Затем перед камерой изогнулось что-то плоское и мгновенно отпрянуло назад.
     - Если изучить этот фильм в обработанном варианте, который нам любезно предоставил "Маринтек" перед тем, как его смыло с утёса, то можно прийти к двум заключениям. Первое: эта штука невероятных размеров. Второе: она светится. И гаснет, как только попадает в объектив камеры. Резвится она на глубине 700 метров на норвежском материковом склоне. Присмотритесь, господа. Не наш ли это старый желейный друг? И сделайте выводы. Мы ждём от вас не меньше как спасения нашей богоподобной расы. - Вандербильт улыбнулся всем поровну. - Не хочу таить, мы стоим перед Армагеддоном. Поэтому я предлагаю разделение труда. Вы находите способ остановить этого мутанта. Может, вам придёт в голову программа его дрессировки или, может, что-нибудь, способное испортить ему желудок. А мы попытаемся найти эту сволочь, которая нам так подгадила. Но всё, что вы делаете, остаётся между нами. Пусть вас не манят первые страницы газет. Европа и Америка договорились вести политику целенаправленной дезинформации. Паника была бы просто соляной кислотой под хвост этой собаке, если вы понимаете, что я имею в виду. Меньше всего нам нужна сейчас социальная, политическая, религиозная или ещё какая эскалация. Итак, выйдя отсюда, помните о том, что вы пообещали тётушке Ли.
     Йохансон откашлялся.
     - Я хотел бы от имени всех присутствующих поблагодарить вас за содержательный доклад, - любезно сказал он. - Итак, мы должны выяснить, что же там такое.
     - Так точно, доктор!
     - А как вы думаете, что это такое?
     Вандербильт улыбнулся.
     - Желе. И голубое облако.
     - Понял. - Йохансон ответил на его улыбку. - Вы хотите, чтобы мы сами разгадывали эти загадки. Послушайте, мистер Вандербильт, но ведь у вас есть наготове теория. Если вы хотите, чтобы мы включились в игру, сделайте первый ход. Итак, что вы думаете?
     Вандербильт потёр переносицу.
     - Хорошо, будь по-вашему. Так вот, мы спросили себя: где эта катавасия идёт полным ходом, где меньше, а где её вовсе нет? И видим, что незатронутыми остались Ближний Восток, бывший Советский Союз, Индия, Пакистан и Таиланд, Китай и Корея. Арктика и Антарктика тоже нет, но холодильники мы в расчёт не берём. И в итоге оказывается, что пострадал только Запад. Одно уничтожение норвежской прибрежной индустрии нанесло Западу громадный урон, надолго поставив его в экономическую зависимость.
     - Если я правильно вас понял, - с расстановкой сказал Йохансон, - вы говорите о международном терроризме.
     - Хорошо, что вы его упомянули! Есть два вида терроризма, оба рассчитаны на массовое уничтожение. Первый хочет политического и общественного переворота любой ценой, пускай тысячам людей при этом придётся положить зубы на полку. Исламские экстремисты, например, считают, что неверные только зря занимают место на Земле. Второй считает, что всё грешное человечество уже слишком долго оскверняет нашу планету и пора его стереть с лица Земли. Чем больше денег и ноу-хау оказывается в распоряжении террористов, тем больше опасность. Водоросли-убийцы - ну, их ведь можно разводить. Можно, в конце концов, натренировать собак кусаться. Генная технология даёт возможность влиять на наследственность. Почему бы на этом пути не добиться и контроля за поведением? Столько мутаций за такое короткое время - что вы за этим видите? Я, например, вижу лабораторию. Бесформенный неизвестный организм, м-да, а почему же он не имеет формы? Ведь всё имеет форму! Может, потому, что его назначение и не требует формы? Представим себе род протоплазмы, органическое соединение, вязкое месиво, которое в виде тончайших молекулярных нитей оккупирует мозг животных или панцирь омаров. Я вам так скажу, господа, где-то за всем этим кроется организующий ум. Только представьте себе, что может означать для энергетической политики Ближнего Востока крушение североевропейской нефтедобычи, и вы получите мотив.
     Йохансон уставился на него:
     - Вы с ума сошли, Вандербильт.
     - Вы так считаете? В Ормузском проливе пока что не произошло ни одного столкновения или аварии. И в Суэцком канале тоже.
     - Допустим, но какой же смысл уничтожать, топить и отравлять потенциальных потребителей арабской нефти?
     - Согласен, - ответил Вандербильт. - Я только утверждаю, что в этом есть смысл. Да, дикий. Но обратите внимание: Средиземное море не затронуто, а тем самым и дорога из Персидского залива до Гибралтара. А популяции червей мы находим как раз там, где Запад и Южная Америка прорываются к нефти.
     - Популяции появились и перед североамериканским побережьем, - сказал Йохансон. - Ещё одно цунами европейского масштаба - и с рынка смоет последних потенциальных клиентов ваших бизнес-террористов.
     - Доктор Йохансон, - Вандербильт улыбнулся. - Вы учёный. Наука постоянно ищет логику. ЦРУ про логику давно уже не спрашивает. Логичными могут быть законы природы. А люди - нет. Уже несколько десятилетий над нами висит дамоклов меч атомной войны, а ведь каждому известно, что она не избирательна и может истребить весь человеческий род. Планетарные шантажисты существуют реально. Когда Саддам Хусейн в 1991 году поджёг кувейтские нефтяные скважины, даже его люди предсказывали, что он, если понадобится, на десятилетия устроит нам ядерную зиму. А спросите ваших коллег из Киля, что будет, если весь подводный метан выйдет в атмосферу. Повышения уровня моря не избежать точно, и тогда Европа станет главной жертвой, поскольку Бельгия, Нидерланды и Северная Германия уйдут под воду, но зато в пустынях Ближнего и Среднего Востока всё начнёт цвести и благоухать. Человечество парой-тройкой цунами не извести, всё равно останется достаточно, чтобы покупать арабскую нефть. И, может быть, весь террор ведёт вовсе не к концу человечества, а к ослаблению Запада и Дальнего Востока и тем самым - к переделу глобальных отношений власти, причём без всяких войн. Говорю вам, террор идёт из моря, но причины таятся на суше.
     Ли погасила экран.
     - Я хотела бы поблагодарить дипломатических представителей и сотрудников секретных служб всех стран за участие, - сказала она. - Кто-то уедет уже сегодня, но те, у кого есть возможность остаться, всю будущую неделю будут нашими гостями. Наверное, излишне напоминать, что о ходе нашей работы вы должны хранить молчание. Это в интересах ваших правительств.
     Она сделала паузу.
     - Что касается сотрудников научной рабочей группы, то мы постараемся оказать вам всяческую поддержку. С сегодняшнего дня вы должны пользоваться только теми ноутбуками, которые здесь, перед вами. В отеле повсюду есть для них подключения - в баре, в ваших номерах, в центре здоровья. Вы можете выходить в сеть отовсюду. Трансатлантическая связь уже восстановлена. Крыша отеля просто утыкана спутниковыми антеннами, всё работает. Телефон, телефакс, е-мейл и интернет отныне будут работать через спутник НАТО-III который обычно служит для правительственной связи. Теперь он в вашем распоряжении. Для этого мы устроили замкнутую сеть, секрет в секрете , доступ к которой имеют лишь члены рабочей группы. Через эту сеть вы можете сообщаться между собой и запрашивать строго засекреченную информацию. Чтобы войти в сеть, используйте свой персональный пароль, который вы получите, когда будете подписывать обязательство о неразглашении.
     Она строго окинула взглядом всех присутствующих.
     - Мне не нужно подчёркивать, что этот пароль ни при каких обстоятельствах не должен передаваться неуполномоченным лицам. Войдя в сеть, вы получаете доступ и к гражданским, и к военным спутникам, к данным NOAA и SOSUS, ко всем текущим и заархивированным телеметрическим проектам, к банкам данных ЦРУ и NSA в части мировой террористической активности, биологического оружия и генно-технологических проектов, и так далее и тому подобное. Мы можем предоставить вам всё, что касается реального состояния глубоководной техники и её возможностей, а также основные данные геологии и геохимии. Есть каталоги всех известных организмов, глубоководные карты ВМФ, и, конечно, вы можете пользоваться всеми данными, приведёнными на сегодняшнем заседании. Каждое мнение по существу дела, каждое новое сообщение отправляйте нам без промедления. Мы будем держать вас в курсе дел и, естественно, от вас ожидаем того же.
     Ли на мгновение смолкла и послала по кругу ободряющую улыбку.
     - Я желаю вам удачи. Послезавтра в это же время мы встретимся снова. Если у кого-то возникнет необходимость обменяться информацией, - либо я, либо майор Пик в вашем распоряжении.
     Вандербильт посмотрел на неё и поднял бровь.
     - Надеюсь, и дяде Джеку будут переправлять всё интересное, - сказал он так тихо, чтобы его услышала только Ли.
     - Не забывайте, Джек, - ответила Ли, собирая свои бумаги, - что вы в моём подчинении.
     - Это заблуждение, дорогая. Мы работаем на одном уровне, никто из нас никому не подчинён.
     - Подчинён, мой друг. Интеллектуально.
     Она, не прощаясь, вышла.

***

Йохансон

     Большинство сразу направилось в бар, но Йохансон не испытывал желания присоединиться к ним. Может, и следовало воспользоваться случаем и ближе познакомиться с группой, но голова у него была занята другим.
     Едва он вошёл в свой номер, как в дверь постучали. Не дожидаясь его ответа, в комнату вошла Уивер.
     - Пожилым мужчинам надо давать время надеть корсет, прежде чем врываться, - сказал Йохансон. - Потом сами же и недовольны.
     Он пошёл со своим ноутбуком через просторную гостиную, ища, куда подключить модем. Уивер невозмутимо открыла мини-бар и взяла оттуда кока-колу.
     - Над письменным столом, - подсказала она.
     - О! Действительно.
     Йохансон раскрыл ноутбук и запустил программу. Она смотрела через его плечо.
     - Что ты думаешь насчёт идеи о терроризме? - спросила она.
     - Ничего.
     - Я тоже!
     - Но я понимаю то состояние шизофрении, которой страдает ЦРУ. - Йохансон кликнул одну за другой несколько папок. - Их не учили по-другому. Кроме того, Вандербильт прав в той части, что учёные склонны путать человеческие с природными отношениями.
     Уивер склонилась ближе к экрану. Волна локонов упала ей на лицо, и она отвела их назад.
     - Ты должен поставить их в известность, Сигур.
     - Ты о чём?
     - О твоей теории.
     Йохансон помолчал. Он сощурил глаза, двойным кликом открыл поле и ввёл в него свой пароль: Chateau Disaster 000550899-XK/0 .
     - Тир-лю-лю, - тихонько напевал он. - Добро пожаловать в Страну чудес.
     Как тонко, подумал он. Замок, полный учёных и солдат, получивших задание спасти мир от чудовищ, потопа и климатической катастрофы. Chateau Disaster . Замок бедствий. Точнее не придумаешь.
     Экран заполнился символами. Йохансон просмотрел названия папок и присвистнул.
     - Чёрт возьми. Они и впрямь дали нам доступ ко всем спутникам.
     - Да что ты! Может, мы и управлять ими сможем?
     - Ага, сейчас. Но мы можем вызвать их данные. Смотри-ка сюда. GOES-W и GOES-E, целая эскадра NOAA в нашем распоряжении. А вот, QuikSCAT, тоже неплохо. А вот и спутники-лякросс. А вот, смотри, SAR-лупа. Это же...
     - Хорошо, но спустись на землю. Ты что, серьёзно считаешь, что у нас неограниченный доступ к секретной информации и правительственным программам?
     - Разумеется, нет. Мы имеем доступ к тому, что они хотят нам показать.
     - А почему ты не сказал Вандербильту, что ты думаешь?
     - Потому что рано.
     - У нас больше нет времени, Сигур.
     Йохансон отрицательно покачал головой:
     - Карен, таких людей, как Ли и Вандербильт, ещё надо убедить. Им нужны результаты, а не предположения.
     - Но у нас есть результаты!
     - И время было неподходящее. У них сегодня звёздный час. Они сволокли всё в одну кучу и устроили нам гала-катастрофу. Вандербильт вытащил из цилиндра жирного арабского кролика и, чёрт возьми, страшно был горд этим! Моя теория прозвучала бы как бунт неприятия. Нет уж, пусть они сами почувствуют сомнения в своей дурацкой теории заговора, а это случится скорее, чем ты думаешь.
     - О'кей. - Уивер кивнула. - А сам-то ты убеждён в своей теории?
     - После сегодняшнего дня нам придётся ещё опровергать взгляды американцев. - Йохансон задумчиво смотрел на экран. - А в остальном у меня такое чувство, что Вандербильт не самая главная фигура в игре. Нам надо убедить Ли, Карен. Насколько я понимаю, Ли в итоге сделает так, как захочет.

***

Ли

     Первым делом она встала на свою беговую дорожку и запрограммировала компьютер на девять километров в час, что соответствовало быстрому пешему ходу. Потом она попросила связать её с Белым домом. Через две минуты она услышала в наушниках голос президента.
     - Джуд! Рад вас слышать. Что сейчас делаете?
     - Бегаю.
     - Вы бегаете. Боже мой, всем надо брать с вас пример. Но не мне. - Президент рассмеялся. - Вы для меня слишком спортивны. Ну, как прошла конференция? Вы довольны?
     - Полностью.
     - И вы им рассказали о наших предположениях?
     - Они узнали, какие предположения у Вандербильта. Это невозможно было предотвратить.
     Президент продолжал смеяться.
     - Когда же вы наконец прекратите вашу маленькую войну против Вандербильта, - сказал он.
     - Он сволочь.
     - Но он делает своё дело. Вам же не замуж за него выходить.
     - Да я бы вышла, если бы этого потребовала национальная безопасность, - раздражённо ответила Ли. - Но от этого я не стану думать так же, как он.
     - Нет, разумеется.
     - Вот вы бы разве вылезли в такой момент с незрелой гипотезой терроризма? А учёные теперь настроены на определённый ход мысли. Они пойдут на поводу у его теории вместо того, чтобы выдвигать свои.
     Президент молчал. Ли прямо-таки слышала, как он размышляет. Он не любил самовольство, а Вандербильт поступил самовольно.
     - Вы правы, Джуд. Наверное, ему следовало попридержать язык.
     - Полностью с вами согласна, сэр.
     - Хорошо. Поговорите с Вандербильтом.
     - Поговорите с ним вы . Меня он не слушает. Я не могу запретить ему говорить, даже если он несёт чушь.
     - Ладно. Поговорю.
     Ли про себя улыбнулась.
     - Разумеется, я бы не хотела, чтобы у Джека были из-за меня неприятности... - добавила она из чувства долга.
     - Не беспокойтесь. Ну да чёрт с ним, с Вандербильтом. Вы-то сами как думаете? Справится ли с делом этот ваш академический паноптикум? Какое впечатление произвели на вас все эти типы?
     - Все высшей квалификации.
     - А кто-нибудь обратил на себя ваше особое внимание?
     - Один норвежец. Сигур Йохансон, молекулярный биолог. Я ещё не знаю, что в нём особенного, но у него есть собственный взгляд на вещи.
     Президент что-то сказал кому-то через плечо. Ли повысила скорость беговой дорожки.
     - Я, кстати, только что разговаривал по телефону с норвежским министром внутренних дел, - сказал он. - Они там не знают, за что хвататься. Разумеется, они приветствуют инициативу Евросоюза, но предпочли бы, как мне показалось, чтобы США были с ними в одной лодке. Немцы, впрочем, того же мнения, из-за обмена ноу-хау и всё такое. Они предлагают глобальную комиссию с широкими полномочиями, которая объединит все силы.
     - И кто должен её возглавить?
     - Германский канцлер предлагает ООН.
     - В самом деле? Хм.
     - Мне кажется, это неплохое предложение.
     - Нет, это даже очень хорошее предложение. - Она сделала паузу. - Я вот только припоминаю, как вы недавно говорили, что в ООН за всю её историю не было такого слабого генерального секретаря, как сейчас. Это было на посольском приёме три недели назад, помните? Я дудела в ту же дудку, и мы с вами получили за это всё ту же оплеуху всё из того же лагеря.
     - Да, я помню. Боже, какие же они все надутые и важные! Но он ведь, впрочем, не на своих ногах стоит. Куда повернут, туда и идёт, если уж быть честным, чёрт бы побрал! А вы к чему клоните?
     - Я просто так сказала.
     - Вы сказали просто так. Нет уж, договаривайте! Какую вы видите альтернативу?
     - Вы имеете в виду альтернативу коллегиальному органу, в котором заседают десятки представителей Ближнего Востока?
     Президент молчал.
     - Соединённые Штаты, - наконец сказал он. Ли сделала вид, что обдумывает его вариант.
     - Я думаю, это хорошая идея, сэр, - сказала она.
     - Но тогда мы опять вешаем на свою шею проблемы всего мира. Уже мутит от этого. Вы не находите, Джуд?
     - Они и так у нас на шее. Мы единственная сверхдержава. И если хотим оставаться ею, должны и впредь брать на себя ответственность. Кроме того, плохие времена - это хорошие времена для сильных.
     - Да ну вас с вашими китайскими поговорками! - сказал президент. - Так просто нам эту роль тоже не отдадут на серебряном блюде. Ещё надо убедить всех, почему именно мы должны возглавить всемирную комиссию по расследованию. Представьте, как это примут в арабском мире? Или в Китае и Корее. Кстати, об Азии: я тут пролистал досье на всех ваших учёных. И мне попался на глаза один явно азиат. Разве мы с вами не говорили о том, что азиаты и арабы должны быть исключены?
     - Азиат? Как его зовут?
     - Странная фамилия. Что-то вроде Вакавака.
     - А, Леон Эневек. А вы хоть читали его биографию?
     - Нет, я только мельком глянул.
     - Он не азиат. - Ли повысила темп до двенадцати километров в час. - Я тут с большим отрывом самая азиатейшая во всём "Уистлере".
     Президент засмеялся.
     - Ах, Джуд! Да будь вы хоть с Марса, я бы передал в ваши руки всю полноту власти. Нет, правда, жаль, что вы не приедете посмотреть вместе бейсбол. Мы тут собираемся все у меня на ранчо, если ничто не помешает. Жена маринует рёбрышки.
     - В другой раз, сэр, - сердечно сказала Ли.
     Они ещё немного поболтали о бейсболе. Ли больше не возвращалась к идее поставить США во главе мирового сообщества. Самое позднее через два дня он будет считать, что это была его идея. Достаточно сделать ему инъекцию.
     После разговора она ещё несколько минут бежала по дорожке. Потом села как была - мокрая от пота - к роялю и положила пальцы на клавиши. Сосредоточилась.
     Секунду спустя по гостиной разлилась фортепьянная соната Моцарта.

***

KH-12

     Фортепьянная игра Ли терялась, как слабеющий аромат, в коридоре десятого этажа и выливалась из полуоткрытых окон гостиной наружу. Там звуковые волны расходились во все стороны. На островерхой башне замка звук был хоть и слабым, но ещё слышным. Выше он начинал рассеиваться. Через сто метров он смешивался с множеством других звуков, и чем выше от земли, тем тише становились и эти звуки. В километре над землёй ещё были слышны стартующие автомобильные моторы, докучливый шум пропеллерных самолётов и колокола пресвитерианской церкви в Уистлер-Виллидже - обычно оживлённом, а теперь ставшем частью запретной зоны. Стрёкот военных вертолётов, которые сейчас служили главным средством сообщения, слабел лишь на высоте двух тысяч метров.
     Затем умирали последние земные шумы.
     Заметными делались лишь реактивные самолёты на взлёте или посадке. На высоте десять километров летели своим путём рейсовые лайнеры. Горизонт начинал заметно изгибаться. Облачные поля внизу походили на снежные дали и ледовые торосы. Следующие пять-десять километров разрежённую атмосферу прорезал гул сверхзвуковых самолётов. Тропосфера ещё слышала настроение погоды, стратосфера принадлежала озону, который отфильтровывал основную часть ультрафиолетовых лучей. Там снова становилось теплее. Серебристые метеозонды отражали солнечный свет, создавая обманчивые эффекты НЛО. Сквозь совершенную тишину двадцатикилометровой высоты над землёй в 1962 году легендарный U2 взял свой тайный курс на Кубу, чтобы обнаружить расположение советских атомных ракет. Пилот самолёта-разведчика из-за экстремальной высоты был одет в костюм космонавта. Это был один из самых смелых полётов всех времён под небом, тёмная синева которого уже напоминала черноту космоса.
     На высоте 80 километров температура составляла минус 113 градусов Цельсия. Здесь уже ничто не говорило о присутствии человека, если не считать редкого появления стартующего или приземляющегося космического аппарата. Здесь начинались владения тех языческих богов, которые современной наукой были разоблачены как полярное сияние и раскалённые метеориты. На самом деле термосфера не подходила для обитания ни богам, ни другим формам жизни. Рентгеновские и гамма-лучи попадали сюда беспрепятственно. Редкая газовая молекула нарушала вакуумную пустоту.
     Зато тут начиналось кое-что другое.
     Со скоростью 28 000 километров в час на высоте 150 километров летели первые спутники. В основном это были спутники-шпионы, которые потому и держались как можно ближе к земле. В восьмидесяти километрах над ними зонды Space Radar Topography Mission воссоздавали высотный профиль земной поверхности и трудились над картой мира XXI века. На столь малой высоте скорость спутников ещё тормозили остатки атмосферных смесей, и им приходилось рассчитывать на толчки от сгорающего топлива, чтобы не рухнуть. Выше трёхсот километров топливо уже не требовалось. Здесь центробежная сила уравновешивалась земным притяжением, создавая стабильные орбиты, и небо заполнялось.
     Это походило на сеть хайвэев, построенных друг над другом. Чем выше, тем оживлённее. Два небольших, элегантных космических аппарата Champ и Grace обозревали гравитационное и магнитное поля Земли. В шестистах километрах над полюсом приборы фиксировали рефлексию поверхности Земли и давали заключение об изменениях ледяной шапки. На семьдесят километров выше вокруг Земли вращались три высокоразвитых разведспутника-лякросс американской армии, ощупывая Землю высокоточным радаром. С семисоткилометровой высоты за странами и побережьями наблюдали зонды LANDSAT, принадлежащие НАСА, они измеряли увеличение и уменьшение ледников, картографировали протяжённость лесов и торосов и посылали точное изображение глобального распределения температур. Спутник SeaWiFS отлавливал в океанах следы концентрации водорослей при помощи оптических и инфракрасных отображений. Спутники NOAA по-домашнему устроились на синхронной Солнцу орбите на высоте 850 километров, а всевозможные погодные спутники двигались от полюса к полюсу. До самой магнитосферы царила толкотня, которая по ту сторону 900-километровой границы связывала космические частички и солнечную эмиссию в так называемый Ван-Аллен-пояс излучений, который стал причиной курьёзного медийного феномена. Для большей части американского населения он служил неотразимым доказательством того, что американцы не были на Луне - даже видные учёные сомневались, что человек вообще может быть достаточно защищён в космическом корабле, чтобы пересечь эту зону смертельного облучения. В спутниковой терминологии этот регион, напротив, скромно значится как ЛЕО - Low Earth Orbit, за которым следует густо обжитое поле Middle Low Orbit с летающими на высоте 20 000 километров спутниками GPS, пока, наконец, на высоте 36 000 километров не зависают как привязанные геостационарные спутники, пасущие одни и те же места - прежде всего всемирные коммуникации.
     Без воинства спутников Америка не смогла бы вести войну ни в Персидском заливе, ни в Косове, ни в Афганистане. Воздушные силы не произвели бы ни одного точечного удара без поддержки из космоса, а высшее командование не ведало бы о передвижениях противника в недоступных горных регионах без зоркого ока Crystal, называемого также KH-12, "кихол".
     Американские высокоточные спутники "кихол" - оптический пандан к радарам системы "лякросс". Они распознают предметы размером в четыре-пять сантиметров и фотографируют также в инфракрасной области, что продлевает их действие и на тёмное время суток. В отличие от внеатмосферных спутников, они оснащены ракетным двигателем, который позволяет им находиться на очень низких орбитах. Обычно они вращаются на высоте 340 километров в плоскости полюсов, что даёт им возможность в продолжение суток сфотографировать всю Землю. Когда у острова Ванкувер начались нападения китов, некоторые спутники были опущены на высоту 200 километров. Кихол, лякросс и 24 новых оптических высокоточных спутника были запущены на экстремально близкие к Земле орбиты в качестве ответа на удары 11 сентября и теперь образовали систему с возможностями, опережающими даже знаменитую немецкую систему SAR-лупа.

     В 20:00 по восточному времени двое мужчин в подземном помещении в Бакли-Филде близ Денвера услышали телефонный звонок. Станция Бакли-Филд была одной из многих секретных станций американской разведывательной организации NRO, которая занималась спутниковым шпионажем для американских военно-воздушных сил. Они работали в тесном взаимодействии с национальной службой безопасности и дешифровки NSA, задача которой состояла в основном в прослушке и подслушивании. Альянс двух секретных служб дал американским органам беспримерные возможности наблюдения. Планету опутала сеть "Эшелон", технические системы которой контролировали все международные коммуникации.
     Оба мужчины сидели в подземном бункере перед мониторами, принимая данные кихолов, лякроссов и других зондов в режиме реального времени. Оба по своим функциям считались тайными агентами, хотя в их облике - с кроссовками и джинсами - не было ничего от имиджа тайного агента.
     Позвонивший проинформировал их о сигнале бедствия с рыболовного катера неподалёку от северной оконечности острова Лонг-Айленд. На широте Монтока якобы произошло столкновение, похожее на атаку кашалота. Общая истерия привела к потоку ложных сигналов тревоги. Контакт с командой прервался.
     KH-12/4, один из кихол-спутников, находился как раз в благоприятной позиции, чтобы направить телескоп на возможное место бедствия.
     Агент отдал спутнику ряд технических команд. Кихол делал снимок каждые пять секунд. Мужчины смотрели на монитор. Они видели Монток - живописное местечко со знаменитым маяком: волосяные нити улиц тянулись через ландшафт с крапинками зданий. Сам маяк виднелся белой точкой на конце острова.
     А вокруг простиралась Атлантика.
     Мужчина, управлявший спутником, определил область, в которой катер подвергся нападению, и увеличил изображение до первой ступени. Берег исчез, осталась лишь вода - без судов.
     Второй мужчина смотрел на экран и ел жареную рыбу из бумажного пакета.
     - Скорее, - поторапливал он. - Им надо знать немедленно.
     - Фиг им, "немедленно". - Сидевший за пультом повернул зеркало телескопа ещё на чуть-чуть. - Этому конца нет, Майк. Всё им немедленно! А мы тут обыскивай всё это хреново море.
     - Всё море не надо. Он где-то здесь. Если нет, то посудина утопла.
     - Это ещё хреновее.
     - Да. - Второй облизал пальцы. - Бедняга.
     - Бедняги здесь мы. Если посудина утопла, придётся, на фиг, искать обломки.
     - Коди, ну ты и лодырь.
     - А то.
     - Возьми кусочек рыбы. Эй, что это? - Майк указал замасленным пальцем на монитор. В воде неотчётливо выделялось что-то тёмное, продолговатое.
     - Давай-ка посмотрим.
     Телескоп увеличивал изображение до тех пор, пока среди волн не обозначились очертания кита. Катера нигде не было. На экране появились и другие киты. Над их головами расползались размытые светлые пятна выдохов.
     Потом они снова ушли в глубину.
     - Вот они и сделали это, - сказал Майк.
     Коди увеличил изображение до самой высокой степени разрешения. Они видели морскую птицу на волнах. Строго говоря, это было лишь скопление квадратных точек, но вместе они безошибочно выдавали очертания птицы.
     Ни катера, ни обломков.
     - Может, отнесло, - предположил Коди.
     - Да просто ушли. - Майк зевнул, скомкал пакет и прицелился в корзину для бумаг. Промахнулся. - Ложная тревога. Но я бы не прочь там сейчас очутиться.
     - Где?
     - В Монтоке. Хорошее местечко. Мы там были с ребятами в прошлом году, после того, как Сэнди меня бросила. Мы там постоянно то пьянствовали, то были под кайфом, но всё равно было классно. Валяешься на камнях, закат... Я там подцепил официантку из пивной. Вот были времена.
     - Твоё желание для меня закон.
     - Какое желание?
     Коди ухмыльнулся:
     - Ты же хотел в свой поганый Монток? А воинством небесным управляем мы.
     Лицо Майка просветлело.
     - Давай к маяку, - сказал он. - Покажу тебе, где я её петрушил.
     - О!
     - Нет, погоди. Может, лучше не надо? Вдруг у нас будут неприятности...
     - Да брось ты! Кому какое дело, где мы ищем обломки катера.
     Его пальцы запрыгали по клавиатуре. На экране появился остров. Коди нашёл белую точку башни и стал приближать её, пока она не обрисовалась, отбрасывая длинную тень. Утёсы тонули в красном закатном свете. Мимо маяка брела, обнявшись, парочка.
     - Сейчас самое время, - воодушевлённо сказал Майк. - Очень романтично.
     - Ты что, драл её прямо у маяка?
     - Нет, дальше. Куда эти как раз идут. Местечко известное. Каждый вечер занято.
     - Может, будет на что посмотреть.
     Коди повернул телескоп, опередив парочку. На чёрных утёсах никого не было, только кружились морские птицы.
     Потом в кадре возникло что-то неожиданное. Коди напряг лоб. Майк подвинулся ближе. Они стали ждать очередного снимка.
     Картинка изменилась.
     - Что бы это могло быть?
     - Понятия не имею! Можешь приблизить?
     - Нет.
     Кихол прислал очередное изображение. И снова ландшафт немного изменился за прошедшие пять секунд.
     - Офигеть, - прошептал Коди.
     - Что-то плоское, - Майк сощурился. - Оно расползается. И прёт вверх на утёсы.
     - Офигеть, - повторил Коди. Он матерился по делу и без дела, даже выражая радость. Майк уже привык и не обращал на это внимания. Но на сей раз Коди действительно был потрясён.

***

Монток, США

     Линда и Дэррил Купер были женаты три недели и проводили на Лонг-Айленде свой медовый месяц. Местечко было дорогое. В квартале вилл Истгемптона богатейшие промышленники соседствовали с нью-йоркскими знаменитостями. Человек средних доходов не мог бы позволить себе жить в этой открыточной деревне. Да и Саутгемптон был не дешевле. Но Дэррил Купер уже сделал себе имя в качестве молодого перспективного адвоката и считался будущей сменой престарелого партнёра. Он зарабатывал пока не так много, но знал, что скоро не будет испытывать недостатка в деньгах. И он женился на этой прелестной девушке. В Линду был влюблён весь юридический факультет, но она выбрала Дэррила, хотя у него уже выпадали волосы и ему приходилось ходить в очках, потому что контактные линзы он не переносил.
     Купер был счастлив. Не сомневаясь в будущих успехах, он решил авансом побаловать себя и Линду. Каждый вечер они ужинали в каком-нибудь гурманском ресторане, оплачивая счет в сотню долларов. Но это было не страшно. Оба работали как лошади и теперь заслужили себе немного роскоши. Ещё немного, и молодая семья Купер сможет позволить себе отдых в любых местах, где только захотят.
     Он обнял жену крепче и посмотрел в сторону моря. Солнце только что скрылось. Небо светилось лиловыми красками. Купер раздумывал, не задержаться ли здесь, пока дорога ещё сильно загружена транспортом, а в Саутгемптон вернуться через час. Пятьдесят километров они преодолеют за двадцать минут, если "харлей" не подведёт. Уезжать сейчас просто жалко.
     Кроме того, это место, если верить рассказам, после захода солнца принадлежит влюблённым.
     Они медленно шли по плоским камням. Перед ними открылась просторная, плоская ложбинка. Идеальное, уютное, укрытое от посторонних глаз местечко. За утёсами плескалось море, а тут они были одни.
     Никогда в жизни Куперу не пришло бы в голову, что два агента в подземном бункере Бакли-Филда с высоты 195 километров наблюдают, как он целует свою жену, запускает руки ей под майку и стягивает эту майку, как он расстёгивает свой ремень, как они раздевают друг друга и падают на сваленную кучей одежду, сплетаясь телами. Линда легла на спину, и его губы странствовали от её сосков к животу, а руки успевали всюду сразу.
     Она захихикала:
     - Щекотно.
     Он убрал правую руку с её бедра и продолжал жадно целовать.
     - Эй! Что ты там делаешь?
     Купер поднял голову. Что он делает? Собственно, ничего он такого не делает, кроме того, что делал всегда и что ей всегда нравилось.
     Он поймал её растерянный взгляд. Она смотрела мимо него. Купер обернулся.
     На голени Линды сидел краб.
     Она вскрикнула и стряхнула его. Краб упал на спину, растопырил клешни и снова двинулся к её ноге.
     - Боже, как я испугалась.
     - Радость моя, он тоже хочет, - ухмыльнулся Купер. - Нет уж, парень, найди себе другую.
     Линда засмеялась и приподнялась на локте.
     - Странный он какой-то, - сказала она. - Я таких не видела.
     - Что же в нём странного? - Купер присмотрелся. Краб был небольшой и совершенно белый. Его панцирь светился на тёмной земле. Окраска была необычной, но Купера смутило другое. Линда была права. - Да у него нет глаз.
     - Правда. - Она перевернулась и подползла к животному на четвереньках. - Он что, больной?
     - Похоже, у него их никогда не было. - Купер провёл пальцами по её позвоночнику. - Да брось ты его, он нам ничего не сделает.
     Линда взяла камешек и бросила в краба. Никакой реакции. Линда постучала пальчиком по клешне. Краб опять не шелохнулся.
     - Какой стоик.
     - Иди ко мне, оставь в покое этого дурацкого краба.
     - Он совсем не защищается.
     Купер вздохнул, присел рядом с ней на корточки, чтобы оказать внимание её интересу, и толкнул краба.
     - И правда, - подтвердил он. - Даже не шевельнётся. Она улыбнулась и поцеловала его. Купер почувствовал кончик её языка и забыл обо всём на свете... Линда снова вздрогнула.
     - Дэррил!
     Он увидел, что краб вдруг очутился у неё на руке. Чуть поодаль сидел другой. А рядом ещё один. Его взгляд скользнул вверх по камню, отделяющему ложбинку от пляжа, и он подумал, что ему снится кошмар.
     Тёмный камень исчез под мириадами скорлупчатых тел. Белые слепые крабы теснились вплотную друг к другу, насколько хватало глаз.
     Их были тысячи. Нет, миллионы!
     Линда с ужасом смотрела на неподвижно застывших животных.
     - О боже, - прошептала она.
     В ту же секунду этот поток пришёл в движение. Купер не раз видел, как резво бежали по пляжу мелкие крабы, но эти были ужасны в своей стремительности - словно волна, хлынувшая по направлению к ним. Их жёсткие ножки постукивали по камням.
     Линда вскочила, как была, голая, и отпрянула. Купер попытался собрать её одежду, но пошатнулся. Половина тряпок выпала из рук, стремительно бегущее воинство понеслось по ним, и Купер отпрыгнул назад.
     Крабы ринулись за ним.
     - Они ничего не сделают, - крикнул он без всякой уверенности, но Линда уже бежала по каменным глыбам вверх.
     - Линда!
     Она споткнулась и упала, растянувшись во весь рост. Купер бросился к ней. В следующее мгновение крабы были уже повсюду, они карабкались по ней и мимо неё вверх. Линда подняла крик, Купер ладонью сметал их с её спины. Она с перекошенным от страха лицом вскочила, продолжая пронзительно кричать и стряхивая крабов со своих волос. Купер толкнул её вперёд, чтобы спасти из нахлынувшей лавины, но Линда снова споткнулась и, падая, увлекла его за собой.
     Купер ударился и почувствовал, как маленькие жёсткие тела хрустят под его тяжестью. Осколки скорлупы больно впились в кожу.
     Кое-как им удалось выбраться по камням наверх и нагишом ринуться к "харлею". Скорлупки панцирей хрустели под ногами. Купер на бегу обернулся и ахнул. Весь пляж кишел крабами. Они лезли из моря ордами, и не было им конца. Первые уже достигли парковки и по гладкой земле побежали ещё быстрее. Купер мчался что было сил, таща за собой Линду. Его ступни были утыканы острыми осколками. На подошву налипла отвратительная слизь. Он боялся поскользнуться. Наконец они добежали до мотоцикла, вскочили в седло, и Купер ударил по кикстартеру.
     Они выехали на дорогу, ведущую к Саутгемптону. Мотоцикл возило по слякоти раздавленных крабов, потом они вырвались из их гущи и понеслись уже по твёрдому асфальту. Линда вцепилась в его голое тело. Навстречу им попался фургончик. За рулём сидел пожилой водитель, уставившись на них и не веря своим глазам. Купер мельком подумал, что такую сцену можно увидеть только в кино - двое голых на мотоцикле. Он бы и сам хохотал, не будь обстоятельства столь жуткими.
     Вдали показались первые дома Монтока. Восточное остриё Лонг-Айленда было всего лишь узкой полоской, и дорога шла параллельно берегу. Ещё не доехав до Монтока, он увидел, что слева надвигается белый поток крабов. Это значило, что они выходили из моря в разных местах. Поток перетекал через скалы и устремлялся к дороге.
     Купер добавил скорости.
     За несколько метров до въездного щита с названием городка крабы достигли дороги и превратили асфальт в море шевелящихся тел. Из ближайших ворот на дорогу задом выезжал пикап. "Харлей" заскользил по крабьему месиву, его занесло. Купер пытался обогнуть пикап, но мотоцикл его не слушался.
     Нет, думал он, о Боже, пожалуйста, нет.
     Линда закричала, "харлей" развернуло, и они на волосок разминулись с хромированным радиатором пикапа. Куперу как-то удалось стабилизировать мотоцикл.
     На предельной скорости они неслись в Саутгемптон.

***

Бакли-Филд, США

     - Что это такое, ради всего святого?
     Пальцы Коди метались по клавиатуре. Он накладывал фильтры один за другим, но на картинке как была, так и осталась светлая масса, с большой скоростью устремлявшаяся от моря на сушу.
     - С виду как прибой, - сказал он. - Как офигенная волна.
     - Это не волна, - сказал Майк. - Это живые существа.
     - Какие, на фиг, живые существа, окстись!
     - Это... - Майк неотрывно смотрел на экран. Он показал на одно место: - Вот здесь. Покажи это место поближе. Вырежи квадратный метр.
     Коди вырезал и увеличил. Получилась площадка из светлых и тёмных квадратов. Майк сощурился.
     - Ещё ближе.
     Квадратики растра стали крупнее. Одни белые, другие серые.
     - Можешь считать меня сумасшедшим, - с расстановкой сказал Майк. - Но это могут быть... - Но мыслимо ли это? Тогда что же ещё? Что ещё может выйти из моря и двигаться так быстро? - Панцири с клешнями.
     Коди раскрыл рот. Потом скомандовал спутнику вести обзор вдоль пляжа.
     Кихол прошёл от Монтока до Истгемптона, потом до Мэстик-Бич и Пачога. С каждым новым снимком Майку становилось всё страшнее.
     - Это неправда, - сказал он.
     - Неправда? - Коди взглянул на него. - Наифигейшая правда! Что-то там лезет из моря. По всей длине берега Лонг-Айленда что-то так и прёт из этого говённого моря. Ну что, тебе всё ещё хочется в Монток?
     Майк протёр глаза, взял телефонную трубку и позвонил в центр.

***

Окрестности Нью-Йорка, США

     После Монтока начиналась скоростная дорога, ведущая прямиком в Квинс. От Монтока до Нью-Йорка было ровно двести километров, и чем ближе к метрополии, тем оживлённее становилось движение.
     Бо Хенсон был индивидуальным предпринимателем: он держал курьерскую службу. Сам же всё и развозил. Дважды в день он проделывал путь до Лонг-Айленда и назад. В аэропорту Пачога он забрал несколько пакетов, развёз их по округе и теперь возвращался в город. Было уже поздно, но чтобы составить конкуренцию таким фирмам, как "FedEx", считаться со временем не приходилось. Он устал и мечтал о пиве.
     За сорок километров до Квинса его машину занесло. Хенсон резко затормозил и поехал медленнее. Что-то покрывало дорогу - в сумерках Хенсон не разглядел, что, но оно двигалось слева. Потом он понял, что шоссе усыпано крабами. Мелкими, снежно-белыми крабами. Они плотным потоком пытались пересечь дорогу, но это было безнадёжное дело. Мокрые следы шин показывали, сколько их уже заплатили за свою попытку жизнью.
     Дальше движение замедлилось и еле ползло. Дорога была скользкая, как мыло. Хенсон ругался. И откуда они вдруг взялись? Он как-то читал в журнале, что сухопутные крабы на острове Рождества раз в год идут к морю для нереста. Но то в Индийском океане, и на картинках были красные крабы, а тут белые.
     Всё ещё чертыхаясь, Хенсон включил радио. Немного пошарив в эфире, он нашёл местную станцию, прождал новостей десять минут, но нашествие крабов не было упомянуто ни единым словом. Зато на дороге появился снегоочиститель, который, пробираясь между еле ползущими машинами, пытался соскрести с асфальта эту шевелящуюся гадость. Результатом был полный паралич движения. Хенсон пробежался по всем местным радиостанциям, но о главном никто ничего не сказал, и это привело его в бешенство, потому что его - и без того несчастного человека - ещё и игнорируют. Кондиционер гнал в машину вонь, и он его выключил.
     За перекрёстком, который влево вёл на Гемпстед, а вправо на Лонг-Бич, дело, наконец, пошло быстрее. Видимо, эти гады сюда не доползли. Хенсон нажал на газ и добрался до Квинса на час позднее, чем рассчитывал. Он был мрачнее тучи. Незадолго до Ист-Ривер он свернул налево и пересёк Ньютон-Крик, чтобы добраться до своей пивной в Бруклин-Гринпойнте. Он припарковал машину, вышел, и его чуть удар не хватил, когда он увидел её снаружи. Шины, крылья и бока до самых стёкол были заляпаны крабовой кашей. А ведь наутро выезжать.
     Придётся пиву подождать, пока он отгонит машину на круглосуточную мойку.
     Грязь, налипшая на машину Хенсона, оказалась въедливой, но её как следует прошпарили сильной горячей струёй, и она сдалась. Пареньку, работавшему на пароструйке, показалось, что кусочки грязи тают, как лёд.
     Всё сбежало в стоки.
     В Нью-Йорке своеобразная система канализации. Если авто- и железнодорожные туннели пересекали Ист-Ривер на тридцатиметровой глубине, то система труб для стока и для питьевой воды залегала на глубине до 240 метров. Мощные буровые головки пробивали в глубоком грунте всё новые каналы, чтобы водоснабжение и водосток гигантского города не были парализованы. Наряду с действующими системами трубопроводов сохранялись и старые туннели, которые больше не использовались. Эксперты утверждали, что никто не в состоянии сказать, где в Нью-Йорке проложены подземные каналы. Карты, на которой были бы сведены воедино все сети, не существовало. Иные туннели были известны лишь бездомным, но те держали свои сведения при себе. Некоторые каналы вдохновляли киношников на создание лент о чудовищах, которые выводились под землёй как в инкубаторе. Но ясно было одно: что в нью-йоркскую канализацию попало, то пропало.
     В этот вечер и в последующие дни в Бруклине, Квинсе и Манхэттене было помыто множество машин, приехавших с Лонг-Айленда. Много помоев стекло в кишечник метрополии, разлилось там ручьями, объединилось с другими стоками, закачалось в системы водоочистки и вернулось назад в водопровод.
     Спустя часов шесть по улицам уже мчались первые машины скорой помощи.

Продолжение следует...