- Но ведь должен быть какой-то выход, адмирал, - терпеливо сказал дель Аква.
     - Вы хотите совершить открытый акт войны против дружественной нации?
     - Конечно, нет. Каждый находившийся в кают-компании понимал, что они оказались в одной ловушке. Любой открытый акт прямо ставил их с Торанагой против Ишидо, чего они хотели избежать, на случай если вдруг в конце концов победителем станет Ишидо. В настоящее время Ишидо контролировал Осаку, столицу Киото и большинство регентов. А теперь, через дайме Оноши и Кийяму, Ишидо контролировал большую часть южного острова Кюсю, порт Нагасаки, главный центр всей торговли, и, таким образом, всю торговлю и Черный Корабль этого года.
     Торанага сказал через отца Алвито:
     - Какие трудности? Я только хочу, чтобы вы освободили от пиратов выход из гавани, не так ли?
     Торанага неудобно сидел на почетном месте - стуле с высокой спинкой за большим столом. Алвито сидел рядом с ним, адмирал напротив, дель Аква сбоку от адмирала. Марико стояла за Торанагой, телохранители-самураи ждали около дверей, напротив вооруженных моряков. Все европейцы понимали, что, хотя Алвито и переводил все, что говорилось в комнате, Марико присутствовала для того, чтобы между ними ничего не говорилось открыто против интересов ее господина и чтобы перевод был полный и точный.
     Дель Аква наклонился вперед.
     - Может быть, господин, вы можете направить на берег посланника господину Ишидо. Может быть, выход лежит в торговле. Мы могли бы предложить этот корабль как нейтральное место для переговоров. Может быть, таким путем мы могли бы предотвратить войну.
     Торанага презрительно рассмеялся:
     - Какая война? Мы не воюем, Ишидо и я.
     - Но, господин, мы видели битву на берегу.
     - Не будьте наивными! Кого убили? Несколько нищих ронинов. Кто кого атаковал? Только ронины, бандиты и несколько фанатиков.
     - А во время засады? Мы поняли, что коричневые сражались с серыми.
     - Бандиты атаковали нас всех, и серых, и коричневых. Мои люди сражались только для того, чтобы защитить меня. В ночных стычках ошибки бывают часто. Если коричневые убили серых или серые коричневых, это досадная ошибка. Что такое несколько человек для любого из нас? Ничего. Мы не на войне.
     Торанага заметил их недоверие, поэтому добавил:
     - Скажите им, Тсукку-сан, что в Японии войны ведут армии. Эти нелепые стычки и попытки политических убийств только пробы, которые заканчиваются, если не удаются. Война началась не сегодня вечером. Она началась, когда умер Тайко. Даже до этого, когда он умирал, не оставляя взрослого сына-наследника. Может быть, даже до этого, когда Города, главный правитель, был убит. Сегодняшний вечер не имеет значения.
     Никто из вас не понимает нашего государства или нашей политики. Как вы можете понять? Конечно, Ишидо пытается убить меня. Так же как и многие другие дайме. Они делали так в прошлом и будут делать в будущем. Кийяма и Оноши - оба и друзья и враги. Поймите, если бы я был убит, это бы упростило все для Ишидо, настоящего моего врага, но только на какой-то момент. Я сейчас в ловушке, и если ему повезет, то он получит только временное преимущество. Если мне удастся выбраться, ловушки больше никогда не будет. Но поймите меня правильно, все вы, что моя смерть не отодвинет войны и не предотвратит дальнейшие конфликты. Конфликтов не будет, только если умрет Ишидо. А сейчас нет открытой войны, ни с кем. - Он поудобнее устроился на стуле, - ему не нравился запах пищи, приготовленной на масле, и немытых тел. - Но у нас возникла срочная проблема. Мне нужны ваши пушки. Они нужны мне сейчас. Пираты перекрыли мне выход из гавани. Я говорил до этого Тсукку-сану, что скоро каждый должен будет выбрать, на чьей он стороне. Где сейчас окажетесь вы, ваш руководитель и вся христианская церковь? А мои португальские друзья со мною или против меня?
     Дель Аква сказал:
     - Вы можете быть уверены, господин Торанага, мы все поддерживаем ваши интересы.
     - Хорошо. Тогда сразу же разгоните пиратов.
     - Это был бы акт войны, и в этом нет никакой выгоды для нас.
     - Может быть, мы могли бы как-то сторговаться? А? - сказал Феррьера.
     Алвито не перевел этого, но вместо этого сказал:
     - Адмирал говорит, мы только пытаемся избежать вмешательства в вашу политику, господин Торанага, мы торговцы.
     Марико сказала Торанаге по-японски:
     - Простите, господин, это неправильный перевод. Это не то, что он сказал.
     Алвито вздохнул:
     - Я только заменил некоторые слова, господин. Адмирал не соблюдает некоторых правил приличия, так как он иностранец. Он не понимает по-японски.
     - А вы соблюдаете, Тсукку-сан? - спросил Торанага.
     - Я пытаюсь, господин.
     - Что на самом деле он сказал?
     Алвито перевел.
     После паузы Торанага сказал:
     - Анджин-сан сказал мне, что португальцы были очень заинтересованы в торговле, но в торговле они не знают правил хорошего тона и не понимают юмора. Я понимаю и приму ваши объяснения, Тсукку-сан. Но с этого момента, пожалуйста, переводите все точно как говорится.
     - Да, господин.
     - Скажите адмиралу следующее; "Когда конфликт разрешится, я расширю торговлю. Я хорошо отношусь к торговле. Ишидо - нет".
     Дель Аква отметил перемену и надеялся, что Алвито загладил глупость Феррьеры.
     - Мы не политики, господин, мы верующие и представляем веру и верующих: Мы поддерживаем ваши интересы. Да.
     - Я согласен. Я рассмотрю. - Алвито перестал переводить, его лицо осветилось, и он на момент позволил Торанаге опередить его. - Извините, Ваше Преосвященство, но господин Торанага сказал: "Я рассмотрю вашу просьбу построить церковь, большую церковь в Эдо, как доказательство моего доверия к вашим интересам".
     Много лет, с того момента, как Торанага стал господином Восьми Провинций дель Аква прилагал все усилия, чтобы получить такое разрешение. И получить от него это разрешение сейчас для третьего по величине города империи было бесценной уступкой со стороны Торанага. Отец-инспектор знал, что пришло время решить проблему пушек.
     - Поблагодарите его, Мартин Тсукку-сан, - сказал он, пользуясь условной фразой, которую он предварительно согласовал с Алвито, договариваясь о том, как себя вести Алвито, такому поборнику веры, - и скажите, что мы всегда будем к его услугам. О, да, и спросите его, что он имел в виду, говоря о соборе, - добавил он для адмирала.
     - Может быть, я могу говорить напрямую, господин, одну минуту, - начал Алвито говорить Торанаге, - мой господин благодарит вас и говорит, что то, о чем вы просили, видимо, возможно. Он всегда старается помочь вам.
     - Стараться - абстрактное слово и недостаточное.
     - Да, господин. - Алвито взглянул на телохранителей, которые, конечно, слушали, не подавая вида. - Но я помню, что вы раньше говорили: иногда бывает разумным стать абстрактным.
     Торанага сразу понял его. Он махнул рукой, отпуская свою стражу.
     - Подождите снаружи, вы все.
     Они неохотно повиновались. Алвито повернулся к Феррьере:
     - Нам пока не нужны ваши часовые, адмирал. Когда самураи ушли, Феррьера отпустил своих людей и взглянул на Марико. На поясе у него были пистолеты, а еще один он держал в сапоге. Алвито сказал Торанаге:
     - Может быть, господин, вам бы хотелось, чтобы госпожа Марико присела?
     Торанага снова понял, что он хотел сказать. Он подумал с мгновение, потом коротко кивнул и сказал не оборачиваясь:
     - Марико-сан, возьмите одного из моих телохранителей и найдите Анджин-сана. Оставайтесь с ним, пока я не пришлю за вами.
     - Да, господин.
     Дверь за ней закрылась.
     Теперь они остались одни. Их было четверо.
     Феррьера сказал:
     - Что предлагается? Что он предлагает?
     - Будьте терпеливы, адмирал, - ответил дель Аква; его пальцы дрожали на кресте - он молился об успехе.
     - Господин, - начал говорить Алвито Торанаге, - господин, мой повелитель говорит, что все, что вы просите, он попытается сделать в течение сорока дней. Он пошлет секретной почтой ваши слова об успехах в этом деле. Я буду курьером, с вашего позволения.
     - А если он не добьется?
     - Это произойдет не из-за нежелания помочь, а из-за намерения обдумать. Он дает вам свое слово.
     - Перед христианским Богом?
     - Да, перед Богом.
     - Хорошо. Я сделаю это в письменном виде. Со своей печатью.
     - Иногда полные соглашения, деликатные соглашения не следует сводить к письменным, господин.
     - Вы хотите сказать, что, если я не дам письменного согласия, вы тоже не дадите?
     - Я только напоминаю вам, что вы сами говорили, что самурайская честь более важна, чем кусок бумаги. Отец-инспектор дает вам свое слово перед Богом, свое слово чести, как это делает самурай. Ваша честь очень много значит для отца-инспектора. Я только подумал, что он будет расстроен, если вы ему не поверите. Вы хотите, чтобы я просил его что-то подписать?
     Торанага, помолчав, наконец сказал:
     - Очень хорошо. Его слово перед Иисусом Христом, да? Его слово перед Богом?
     - Я даю его по поручению отца-инспектора. Он клянется на святом кресте, что попытается.
     - И вы тоже, Тсукку-сан?
     - Я тоже дал вам свое слово, перед моим Богом, на святом кресте, что я буду делать все, чем я смогу помочь ему убедить господ Оноши и Кийяму быть вашими союзниками.
     - В свою очередь я сделаю то, что я обещал раньше. На сорок первый день вы можете заложить камень в самый большой христианский собор в империи.
     - А можно будет эту землю, господин, выделить нам сейчас же?
     - Как только я прибуду в Эдо. А теперь? Что с пиратами? Вы прогоните их сразу же, сейчас?
     - Если бы вы имели пушки, вы могли бы сами справиться с этим, господин?
     - Конечно, Тсукку-сан.
     - Прошу прощения за такую дотошность, господин, но мы должны выработать план. Пушки не принадлежат нам. Пожалуйста, дайте мне минуту времени, - Алвито повернулся к дель Акве. - С собором все улажено. Ваше Преосвященство. - Потом он добавил для Феррьеры, начиная выполнять согласованный план: - Вам следует радоваться тому, что вы не потопили его, адмирал. Господин Торанага спрашивает, не возьмете ли вы десять тысяч дукатов золотом, когда поедете на Черном Корабле в Гоа, чтобы вложить их в золотой рынок в Индии. Мы были бы рады помочь в сделке с помощью наших источников там, поместив это золото для вас. Господин Торанага говорит, половина доходов - ваша.
     И Алвито, и дель Аква считали, что ко времени, когда Черный Корабль вернется через шесть месяцев, либо Торанага будет снова президентом Совета регентов и, следовательно, более чем рад, что проведена такая выгодная сделка, либо он будет мертв.
     - Вы будете иметь чистой прибыли четыре тысячи дукатов. Без всякого риска.
     - А что взамен? Это больше, чем вся ваша годовая субсидия короля Испании всему обществу иезуитов в Азии. В обмен на что?
     - Господин Торанага говорит, пираты не дают ему выйти из гавани. Ему лучше знать, пираты это или нет.
     Феррьера ответил тем же самым деловитым тоном, что они оба знают только: это будет на выгоду Торанаге.
     - Это плохой совет - поверить этому человеку. У его врагов все выигрышные карты. Христиане-дайме против него. Наверняка два самых главных, я слышал это собственными ушами. Говорят, этот японец - реальный враг. Я верю им, а не этому безродному кретину.
     - Я уверен, господин Торанага знает лучше нас, кто пираты, а кто нет, - невозмутимо сказал ему дель Аква, зная, какое будет решение, как знал это и Алвито. - Я думаю, вы не возражаете, чтобы господин Торанага сам имел дело с пиратами?
     - Конечно, нет.
     - У вас на борту много свободных пушек, - сказал отец-инспектор. - Почему не дать их ему тайком? Продайте на самом деле. Вы продаете оружие все время. Он покупает оружие. Четыре пушки будет более чем достаточно. Будет легко перегрузить их с помощью баркаса, с запасом пороха и зарядов, опять украдкой. Тогда это дело будет решено.
     Феррьера вздохнул.
     - Пушки, Ваше Преосвященство, бесполезны на борту галеры. У нее нет пушечных портов, нет пушечного такелажа, нет пушечных пиллерсов. Они не смогут воспользоваться пушками, даже если бы у них были артиллеристы, которых у них нет.
     Оба священника были поражены.
     - Бесполезны?
     - Абсолютно.
     - Но, конечно, дон Феррьера, они могут приспособить:
     - Эта галера непригодна для применения пушек без переделки, которая займет по крайней мере неделю.
     - Что такое? - спросил Торанага подозрительно: что-то не то, однако они пытаются это от него скрыть.
     - В чем дело, спрашивает Торанага, - сказал Алвито. Дель Алвито знал, что почва уходит у них из-под ног.
     - Адмирал, пожалуйста, помогите нам. Пожалуйста. Я прямо прошу вас. Мы получили большие уступки для дела нашей веры. Вы должны поверить мне, и вы должны доверять нам. Вы должны помочь господину Торанаге как-то выбраться из гавани, Я прошу вас от имени церкви. Один собор является огромной уступкой делу веры. Пожалуйста.
     Феррьера не позволил себе показать радости такой победы. Мысленно он даже добавил себе значительности своему голосу: "Так как вы просите помочь от имени церкви, Ваше Преосвященство, я, конечно, сделаю все, что вы просите. Я выведу его из этой западни. Но в свою очередь я хочу, чтобы меня назначили адмиралом Черного Корабля на следующий год независимо от того, будет ли удачным этот год или нет".
     - Это личное распоряжение короля Испании, его одного. Я не могу назначить на этот пост. Далее: я принимаю ваше предложение относительно золота, но я хочу, чтобы вы гарантировали, что у меня не будет проблем с вице-королем Гоа, или здесь, с золотом, или с Черным Кораблем.
     - Вы осмеливаетесь использовать меня и церковь как гарантов?
     - Это только деловое соглашение между нами и этой обезьяной.
     - Он не обезьяна, адмирал. Вам лучше помнить это.
     - Далее: пятнадцать процентов груза этого года вместо десяти.
     - Это невозможно.
     - Следующее: дать слово, Ваше Преосвященство, перед Богом сейчас, что ни вы, ни один из священников, находящихся в вашем подчинении, никогда не будут угрожать мне отлучением от церкви, если я совершу в будущем акт святотатства, каких еще не было. И далее, ваше слово, что вы и ваши святые отцы будут активно поддерживать и помогать этим двум Черным Кораблям, - также перед Богом.
     - И что же еще, адмирал? Конечно, это не все? Наверняка есть что-то еще?
     - Последнее: мне нужен этот еретик.

***

     Марико посмотрела вниз на Блэксорна из дверей каюты. Он лежал в полубессознательном состоянии на полу, пытаясь выблевать свои внутренности. Боцман облокотился на койку, с вожделением разглядывая ее, видны были пеньки его желтых зубов.
     - Он отравлен или пьян? - спросила она Тотоми Кану, самурая, стоящего рядом с ней, безуспешно пытаясь закрыть свои ноздри от запаха пищи и рвоты, запаха этого уродливого моряка перед ней и от постоянного запаха трюмов, который пропитал весь корабль. - Похоже, что он был отравлен, да?
     - Может быть, и отравлен, Марико-сан. Посмотрите на эту мерзость! - Самурай брезгливо махнул рукой в сторону стола: деревянные тарелки с остатками искромсанных кусков ростбифа, зажаренного с кровью; половинка скелета бойцового цыпленка; наломанные куски хлеба и сыра; пролитое пиво и масло; блюдо холодного мяса с жирной подливкой и полуопустошенная бутылка бренди.
     Никто из них никогда не видел раньше мяса на столе.
     - Что вам надо? - спросил боцман. - Здесь нет обезьян, ва-каримасу? В комнате нет обезьян-сан! - Он поглядел на самурая и отмахнулся от него: - Уходи! Писс аут! - Его глаза обратились на Марико: - Как тебя зовут? Имя, а?
     - Что говорит этот чужеземец, Марико-сан? - спросил самурай.
     Марико отвела свой зачарованный взгляд от стола и сосредоточилась на боцмане.
     - Простите, сеньор, я не поняла вас. Что вы сказали?
     - А? - рот боцмана открылся еще больше. Это был большой толстый мужчина, со слишком близко поставленными глазами и большими ушами, волосы торчали жалкими черными косичками. Распятье свисало с толстой шеи, за пояс было заткнуто два пистолета. - О, вы можете говорить по-португальски? Японка, которая может говорить на хорошем португальском языке? Где вы научились говорить на цивилизованном языке?
     - Меня научил христианский священник.
     - Да будь я Богом проклятым сыном проститутки! Мадонна, этот цветок-сан может говорить на нормальном языке!
     Блэксорна опять вырвало, и он попытался встать с палубы.
     - Вы не могли бы, пожалуйста, вы не могли бы положить его сюда? - Она показала на койку.
     - Ага. Если эта обезьяна поможет.
     - Кто? Извините, что вы сказали? Кто?
     - Он. Этот джеп . Он.
     Слова больно ранили ее, и она прилагала все свои усилия, чтобы оставаться спокойной. Марико сделала знак самураю.
     - Кана-сан, будь любезен, помоги этому чужеземцу. Анджин-сана надо положить вот сюда.
     - С удовольствием, госпожа.
     Двое мужчин подняли Блэксорна, и он плюхнулся обратно в койку, с тяжелой головой, глупо гримасничая.
     - Его нужно помыть, - сказала Марико по-японски, все еще ошеломленная тем, как боцман назвал Кану.
     - Да, Марико-сан. Прикажите чужеземцу послать за слугами.
     - Да. - Ее глаза недоверчиво покосились на стол. - Они действительно ели это?
     Боцман посмотрел туда же. Он тут же наклонился над столом и оторвал ножку цыпленка, предложив ее Марико.
     - Вы голодны? Вот, маленькая цветок-сан, это хорошая вещь. Сегодня она свежая - действительно каплун из Макао.
     Она покачала головой.
     Медвежье лицо боцмана расплылось в ухмылке, и он ободряюще обмакнул ногу цыпленка в густую подливку и сунул ей под нос:
     - Подливка делает его еще вкуснее. Ну, это достаточно приятная вещь, а теперь можно и поговорить. Никогда не удавалось это раньше. Ну, давай, это подкрепит тебя, чего тут считаться! Это каплун из Макао, я тебе сказал.
     - Нет, нет, спасибо. Есть мясо: есть мясо запрещено. Это против наших законов - и против буддизма, и против синтоизма.
     - Но в Нагасаки не так! - засмеялся боцман. - Многие джепы едят мясо все время. Они делают все, когда им это удается, и грог лакают. Вы христианка, не так ли? Ну, попробуй, маленькая донна. Как узнать, если не попробовать?
     - Нет, нет, спасибо.
     - Человек не может жить без мяса. Это настоящая еда. Делает вас сильным, так что вы можете прыгать, как горностай: Вот, - он предложил ножку цыпленка Кане, - хочешь?
     Кана с отвращением покачал головой:
     - Ие!
     Боцман пожал плечами и небрежно отбросил ее обратно на стол.
     - "Ие" так "ие". Что у вас с рукой? Повредили в бою?
     - Да. Но несильно. - Марико подвигала ею немного, чтобы продемонстрировать это, и с трудом вытерпела боль.
     - Бедняжка! Что вы здесь хотели, донна сеньорита, а?
     - Повидать Ан: - встретиться с кормчим. За ним послал господин Торанага. Кормчий пьян?
     - Да, это и пища. Бедняга слишком быстро ел и так же быстро пил. Выпил полбутылки одним глотком. Англичане все такие. Не могут переносить свой грог. - Его глаза внимательно рассматривали Марико. - Я никогда не видел такого маленького цветка, как ты. И никогда не разговаривал с джепом, который может говорить на нормальном языке.
     - Вы всех японских дам и самураев называете джепами и обезьянами?
     Морях коротко хохотнул.
     - Эх, сеньорита, это сорвалось с языка. Это про обычных сводников и проституток в Нагасаки. Здесь нет ничего обидного. Я никогда не разговаривал с культурной сеньоритой, даже не знал, что такие бывают, ей-богу.
     - Я тоже, сеньор. Я никогда не разговаривала с цивилизованными португальцами раньше, только со святыми отцами. Мы японцы, не джепы, понятно? А обезьяны - это животные, правильно?
     - Конечно. - Боцман показал свои выбитые зубы. - Вы говорите как донна. Да. Не обижайтесь, донна сеньорита.
     Блэксорн начал что-то бормотать. Она подошла к койке и осторожно потрясла его:
     - Анджин-сан! Анджин-сан!
     - Да-да? - Блэксорн открыл глаза. - О, привет, я сожалею, я: - Но боль и закружившаяся комната заставили его лечь на место.
     - Пожалуйста, пошлите за слугой, сеньор, его надо помыть.
     - Есть рабы, но не для этого, донна сеньорита. Оставьте англичанина - что такое небольшая рвота для еретика?
     - Нет слуг? - спросила она, пораженная.
     - У нас есть рабы - черные негодяи, но они ленивы - им никто не доверяет мыть себя, - сказал он с кривой ухмылкой.
     Марико знала, что у нее нет выбора. Господин Торанага может потребовать Анджин-сана тотчас же, и это была ее обязанность.
     - Тогда мне нужно немного воды, - сказала она, - помыть его.
     - Есть бочка воды. На лестничной площадке внизу.
     - Пожалуйста, принесите мне воды, сеньор.
     - Пошлите его. - Боцман ткнул пальцем в Кану.
     - Нет. Будьте любезны, сходите вы. Сейчас.
     Боцман оглянулся на Блэксорна.
     - Вы его возлюбленная?
     - Что?
     - Вы возлюбленная этого англичанина?
     - Что такое возлюбленная, сеньор?
     - Его женщина. Его подружка, понимаете, сеньорита, его девушка, этого кормчего, его любовница, возлюбленная.
     - Нет, сеньор, нет. Я не его возлюбленная.
     - Да? Тогда чья же? Этого оран: этого самурая? Или, может быть, этого князя, который только что поднялся на борт? Тора: что-то, что-то? Вы одна из его?..
     - Нет.
     - Ни одного из тех, что на борту?
     Она покачала головой:
     - Пожалуйста, принесите воды.
     Боцман кивнул и вышел.
     - Это самый безобразный, дурно пахнущий мужчина, которого я когда-либо видел около себя, - сказал самурай. - Что он говорил?
     - Он думал, что я одна из наложниц кормчего. Самурай направился к двери.
     - Кана-сан!
     - Я требую права по поручению вашего мужа отомстить за это оскорбление. Сразу же! Как если бы вы прелюбодействовали с чужеземцем!
     - Кана-сан! Пожалуйста, закройте дверь.
     - Вы Тода Марико-сан! Как он осмелился оскорбить вас? За оскорбление должно быть отомщено!
     - Оно будет отомщено, Кана-сан, и я благодарю вас. Да. Я даю вам это право. Но мы здесь по приказу господина Торанаги. Пока он не даст своего одобрения, было бы неправильно, если бы вы сделали это.
     Кана неохотно закрыл дверь.
     - Я согласен. Но я официально прошу вас обратиться к господину Торанаге до того, как мы уедем отсюда.
     - Да. Благодарю вас за то, что вы заботитесь о моей чести. "Что бы сделал Кана, если бы он знал все, о чем мы здесь говорили? - спросила она себя, ужаснувшись. - Что бы сделал господин Торанага? Или Хиро-Мацу? Или мой муж? Обезьяны? О Мадонна, помоги мне продержаться и сохрани мой разум". Чтобы унять гнев Каны, она быстро переменила тему:
     - Анджин-сан выглядит таким беспомощным. Прямо как ребенок. Видимо, чужеземцы не могут пить вино из-за желудка. Совсем как некоторые из наших мужчин.
     - Да. Но это не из-за вина. Не может быть. Это из-за того, чтоб он съел.
     Блэксорн тяжело завозился, приходя в сознание.
     - У них нет слуг на корабле, Кана-сан, так что я должна буду заменить одну из служанок Анджин-сана. - Она начала неуклюже раздевать его, так как у нее еще болела рука.
     - Ну-ка, позвольте мне вам помочь. - Кана оказался более ловок. - Я привык делать это для моего отца, который часто страдал от саке.
     - Для мужчины хорошо иногда напиться. Это освобождает его от всяческих дьявольских духов.
     - Да, но мой отец часто сильно страдал на следующий день.
     - Мой муж очень сильно потом болеет. По несколько дней.
     Через минуту Кана сказал:
     - Может быть, это сам Будда позволил господину Бунтаро спастись.
     - Да, - Марико огляделась. - Я не понимаю, как они могут жить в такой грязи? Это хуже, чем у самых бедных наших людей. Я чуть не упала в обморок в той каюте от запаха.
     - Это возмутительно. Я никогда не был на борту чужеземного корабля раньше.
     - А я никогда не была раньше на море.
     Открылась дверь, и боцман принес ведро. Он был шокирован тем, что Блэксорн лежит голый, и, выдернув одеяло из-под койки, накрыл его.
     - Он схватит смертельную простуду. Кроме того, стыдно делать это с человеком, даже с ним.
     - Что?
     - Ничего. Как ваше имя, донна сеньорита? - Его глаза сверкнули.
     Марико не ответила. Она сбросила в сторону одеяло и дочиста обмыла Блэксорна, довольная, что можно что-то делать, ненавидя каюту и вонючего боцмана, гадая, о чем говорят в другой каюте: "В безопасности ли мой господин?"
     Кончив, она связала в узел кимоно и грязную набедренную повязку.
     - Можно это постирать, сеньор?
     - А?
     - Это надо бы сразу выстирать. Может быть, вы послали бы за рабом, были бы так любезны?
     - Это кучка ленивых негодяев, я вам уже сказал. Это займет неделю или даже больше. Выбросьте это, донна сеньорита, они никому не нужны. Наш кормчий Родригес сказал, чтобы я дал ему всю нужную одежду. Вот. - Он открыл шкаф, - Он сказал дать ему все отсюда.
     - Я не знаю, как одевать мужчину во все это:
     - Ему нужны будут рубашка, брюки, гульфик, носки и ботинки, куртка. - Боцман вынул их и показал ей. Потом с помощью самурая она начала одевать Блэксорна, все еще находящегося в полубессознательном состоянии.
     - Как он носит это? - Она держала в руках гульфик в форме мешочка с привязанными к нему тесемками.
     - Мадонна, он носит это впереди, вот так. - Боцман, смутившись, показал свой собственный. - Вы привязываете его по этому месту на брюки, как я показал. На его стручок.
     Она изучающе посмотрела на боцмана. Он чувствовал ее взгляд и смешался.
     Марико надела гульфик на Блэксорна и аккуратно уложила поудобней, вместе с самураем они провели тесемки между ног и завязали их вокруг талии. Она спокойно сказала самураю:
     - Это самый нелепый способ одеваться, который я когда-либо видела.
     - Это, должно быть, очень неудобно, - ответил Кана, - а священники тоже их носят, Марико-сан? Под своими рясами?
     - Я не знаю.
     Она отбросила прядь волос от глаз.
     - Сеньор, теперь Анджин-сан одет так, как надо?
     - Ага, кроме ботинок. Они там вон. Но с ними можно подождать. - Боцман подошел к ней, и ее ноздри заложило от отвращения. Он понизил голос, став спиной к самураю: - Не хотите ли быстренько?
     - Что?
     - Я схожу по вас с ума, сеньорита, видите ли. Что вы скажете? Там, в соседней каюте, есть койка. Отправьте вашего друга наверх. Англичанин будет в отключке еще час. Я заплачу как обычно.
     - Что?
     - Вы заработаете монету, даже три, если вам нравится попрыгать, и вы сядете на лучший член отсюда до Лиссабона, а? Что вы скажете?
     Самурай заметил ее ужас:
     - В чем дело, Марико-сан?
     Марико оттолкнула боцмана назад, подальше от койки. Ее речь была прерывистой:
     - Он: он сказал:
     Кана мгновенно выхватил меч, но его взгляд натолкнулся на стволы двух заряженных пистолетов. Тем не менее он замахнулся для удара.
     - Стойте, Кана-сан! - Марико задыхалась. - Господин Торанага запретил всякие стычки до его приказа.
     - Ну, обезьяна, иди, ты вонючий обоссанный дерьмовый дурак! Ты! Скажи этой обезьяне поднять свой меч или он будет безголовым сукиным сыном прежде, чем сможет пернуть!
     Марико стояла в одном футе от боцмана. Ее правая рука все еще была засунута за пояс, ручка ее стилета все еще лежала у нее в ладони. Но она помнила свой долг и убрала руку.
     - Кана-сан, уберите меч. Пожалуйста. Мы должны выполнять приказания господина Торанаги. Мы должны повиноваться ему.
     Громадным усилием Кана заставил себя сделать то, о чем она его просила.
     - Я собираюсь отправить тебя в ад, джеп!
     - Пожалуйста, извините его, сеньор, и меня тоже, - сказала Марико, пытаясь говорить как можно вежливей. - Это ошибка:
     - Этот негодяй с обезьяньим лицом вытащил меч. Это не ошибка, ей-богу!
     - Пожалуйста, извините, сеньор, я очень сожалею. Боцман облизал губы.
     - Я забуду об этом, если ты будешь хорошо себя вести, маленький цветок. Пошли с тобой в соседнюю каюту, скажи этой обезьяне, чтобы он оставался здесь, и я забуду об этом.
     - Как ваше имя, сеньор?
     - Пезаро, Мануэль Пезаро, а что?
     - Ничего. Пожалуйста, извините нас за это недоразумение, сеньор Пезаро.
     - Пошли в соседнюю каюту. Сейчас.
     - Что здесь происходит? Что это: - Блэксорн не понимал, проснулся он уже или все еще в ночном кошмаре, но чувствовал опасность. - Что здесь происходит, скажите, ради Бога!
     - Этот вонючий джеп бросился на меня!
     - Это была ошибка, Анджин-сан, - сказала Марико. - Я извинилась перед сеньором Пезаро.
     - Марико? Это вы, Марико-сан?
     - Хай, Анджин-сан. Хонто. Хонто.
     Она подошла ближе. Пистолеты боцмана не спускались с Каны. Она была вынуждена задеть за него, проходя мимо, и ей потребовалось приложить еще больше усилий, чтобы не выхватить свой нож и не выпустить из него кишки. В этот момент открылась дверь. Молодой штурвальный вошел в каюту с ведром воды. Он удивленно глянул на пистолеты и выскочил обратно.
     - Где Родригес? - сказал Блэксорн, пытаясь заставить работать свою голову.
     - Наверху, где и следует быть хорошему кормчему, - сказал боцман, его голос звучал раздраженно, - Этот джеп хотел меня зарубить, ей-богу!
     - Помоги мне выйти на палубу, - Блэксорн ухватился за борта койки. Марико взяла его за руку, но не смогла поднять его.
     Боцман махнул пистолетом на Кану.
     - Скажи ему, чтобы он помог. Скажи ему, что если на небесах есть Бог, то он будет висеть на нок-рее до конца вахты.

***

     Первый помощник капитана Сантьяго отодвинулся от секретного отверстия в стенке кают-компании, последнее "Ну, тогда все решено", сказанное дель Аквой, все еще звучало в его мозгу. Бесшумно он проскочил через темную каюту, вышел в коридор и тихонько закрыл дверь. Он был высокий, сухощавый мужчина с живым лицом, он носил напомаженную косу в виде свиного хвоста. Его одежда была опрятной, и, как и большинство моряков, он ходил босиком. В спешке он проскочил по коридору, бегом пересек главную палубу и взбежал на ют, где Родригес беседовал с Марико. Он извинился, наклонившись, прижался ртом к уху Родригеса и начал выкладывать все, что услышал и о чем был послан подслушивать, так, чтобы никто на юте не мог присоединиться к ним.
     Блэксорн сидел на палубе на корме, облокотившись на планшир, голова его лежала на согнутом колене. Марико сидела с прямой спиной, повернувшись лицом к Родригесу, как это принято у японцев, а Кана, самурай, мрачно стоял сбоку. Вооруженные моряки толпились на палубах и расположились в "вороньем гнезде", наверху, еще двое - у штурвала. Корабль все еще был поставлен против ветра, воздух и ночь были чистыми, ореол вокруг луны был больше, дождь недавно кончился. В ста ярдах бортом к кораблю под прицелом его пушек стояла галера, весла были вытащены на палубу, кроме двух с каждой стороны, которые удерживали ее на месте; слабое приливное течение относило ее в сторону. Рыбацкие лодки, находившиеся в засаде с неприятельскими лучниками-самураями, приблизились, но еще не нападали.
     Марико следила за Родригесом и помощником капитана. Она не могла слышать, о чем они говорят, но даже если бы и могла, ее воспитание заставило бы ее предпочесть не вслушиваться. Интимность в бумажных домах была невозможна без вежливости и предупредительности, без интимности цивилизованная жизнь не могла бы существовать, поэтому всех японцев учили слышать и не мешать. Для общего блага.
     Когда она пришла с Блэксорном на палубу, Родригес слушал, что говорил боцман и ее сбивчивое объяснение: это была ее ошибка, она неправильно поняла слова боцмана, и это заставило Кану обнажить меч, чтобы защитить ее честь. Боцман слушал, ухмыляясь, его пистолеты все еще были направлены в спину самурая.
     - Я только спросил, не была ли она любовницей англичанина, ей-богу, - она так спокойно умывала его и запихивала в гульфик его сокровища.
     - Убери свои пистолеты, боцман.
     - Он опасен, говорю я вам. Его надо связать!
     - Я прослежу за ним. Иди на нос.
     - Эта обезьяна убила бы меня, не будь я попроворней. Вздернуть его на нок-рее! Мы сделаем это в Нагасаки!
     - Мы не в Нагасаки - иди отсюда! Живо!
     Когда боцман ушел, Родригес спросил:
     - Что он сказал вам, сеньора? На самом деле?
     - Это - ничего особенного. Извините.
     - Я извиняюсь за высокомерие этого человека перед вами и перед самураем. Пожалуйста, передайте самураю, что я извиняюсь перед ним, прошу его прощения. И я официально прошу вас забыть все оскорбления, нанесенные боцманом. Вашему сюзерену или мне не поможет, если на борту произойдут неприятности. Я обещаю вам, что я разберусь с ним по-своему и в удобное время.
     Она поговорила с Каной, и под ее нажимом он наконец согласился.
     - Кана-сан говорит, что очень хорошо, но, если он когда-нибудь увидит боцмана Пезаро на берегу, он отрубит ему голову.
     - Это честно, ей-богу. Да. Домо аригато, Кана-сан, - сказал Родригес с улыбкой. - И домо аригато годзиемашита, Марико-сан.
     - Вы говорите по-японски?
     - О, нет, только слово или два. У меня жена в Нагасаки.
     - О, вы давно в Японии?
     - Это мое второе плавание сюда из Лиссабона. Я провел семь лет в этих водах, как говорят - сюда, туда, в Макао и в Гоа. - Родригес добавил: - Не обращайте внимания на этого боцмана - он - эта. Но Будда говорит, даже эта имеют право жить. Правда?
     - Конечно, - сказала Марико, имя и лицо этого человека запомнились ей навсегда.
     - Моя жена говорит немного на португальском, сейчас почти так же хорошо, как и вы. Вы христианка, конечно?
     - Да.
     - Моя жена новообращенная. Ее отец самурай, хотя и небогатый. Его сюзерен - господин Кийяма.
     - Ей повезло иметь такого мужа, - вежливо сказала Марико, но про себя она подумала, содрогаясь: как можно выходить замуж и жить с чужеземцем? - Несмотря на свои хорошие манеры, она спросила: - А госпожа, ваша супруга, ест мясо, как то, что было в каюте?
     - Нет, - ответил Родригес со смехом, его зубы были белые, красивые и крепкие. - И я в моем доме в Нагасаки не ем никакого мяса. В море ем и в Европе ем. Таков наш обычай. Тысячу лет назад, до прихода Будды, у вас тоже был такой обычай, правда? До Будды люди жили по Тао, Пути и ели мясо. Даже здесь, сеньора. Даже здесь. Теперь, конечно, мы знаем лучше, некоторые из нас, да?
     Марико подумала об этом. Потом она сказала:
     - Все португальцы называют нас обезьянами? И джепами? За нашими спинами?
     Родригес потянул себя за серьгу, которую он носил в ухе.
     - Вы же называете нас варварами? Даже нам в лицо? Мы культурные люди, по крайней мере мы так думаем, сеньора. В Индии, земле Будды, они называют японцев "восточными дьяволами" и не позволяют никуда приставать, если они вооружены. Вы называете индийцев "черными" и нелюдями. Как китайцы называют японцев? Как вы называете китайцев? Как вы называете корейцев? Поедающими чеснок?
     - Я не думаю, что господин Торанага будет обрадован. Или господин Хиро-Мацу, или даже отец вашей жены.
     - Блаженный Иисус сказал: "Сначала выньте сучок из собственного глаза, прежде чем вытаскивать соломинку из моего".
     Она снова задумалась о том, что первый помощник горячо шептал кормчему Родригесу: "Это верно, мы насмехаемся над другими людьми. Но мы же граждане земли Богов и выбраны богами. Мы одни, из всех народов, защищены божественным императором. Разве не мы, следовательно, совсем особые и выше всех других? А если мы японцы и христиане? Я не знаю. О, Мадонна, дай мне твое понимание. Этот кормчий Родригес такой же странный, как английский кормчий. Почему они такие особенные? Это их воспитание? Это ведь невероятно, то, что они делают, не так ли? Как могут они плыть вокруг Земли и идти по морю так легко, как мы это делаем по земле? Знает ли ответ жена Родригеса? Я бы хотела с ней встретиться и поговорить".
     Помощник капитана еще больше понизил голос.
     - Что он сказал? - воскликнул Родригес с невольным проклятием, и вопреки себе Марико попыталась прислушаться. Но она не смогла расслышать, что говорил помощник капитана. Потом она увидела, что они оба посмотрели на Блэксорна, и она последовала за ними взглядом, обеспокоенная их тревогой.
     - Что еще случилось, Сантьяго? - осторожно спросил Родригес, опасаясь Марико.
     Помощник капитана ответил ему шепотом, сложив руки рупором.
     - Сколько времени они останутся внизу?
     - Они еще будут пить за здоровье друг друга. И за сделку.
     - Негодяи! - Родригес схватил помощника капитана за рубашку: - Ни слова об этом, ради Бога. Головой отвечаешь!
     - Об этом не стоит и говорить, кормчий.
     - Это всегда стоит напомнить, - Родригес посмотрел на Блэксорна. - Разбуди его!
     Помощник капитана подошел и грубо растолкал его.
     - В чем дело, а?
     - Дай ему тумака!
     Сантьяго отвесил ему пощечину.
     - Боже мой, да я тебя: - Блэксорн вскочил на ноги, его лицо пылало, но он зашатался и упал.
     - Черт бы тебя побрал, англичанин! - Родригес бешено ткнул пальцем в двух рулевых. - Бросьте его за борт!
     - Что?
     - Быстрей, Боже мой!
     Пока двое моряков торопливо поднимали Блэксорна, Марико сказала:
     - Кормчий Родригес, вы не должны:
     Но прежде чем она или Кана смогли вмешаться, эти двое с силой бросили его за борт. Он пролетел двадцать футов и, хлопнувшись животом о воду, исчез в облаке брызг. Через мгновение он появился на поверхности ошарашенный, молотя руками по воде, - ледяной холод освежил его голову.
     Родригес пытался выбраться из своего кресла:
     - Мадонна, дайте мне руку!
     Один из рулевых подбежал ему помочь, в то время как первый помощник капитана взял его рукой под мышку.
     - Боже мой, будьте осторожны, помните о моей ноге, вы, дерьмоголовые увальни!
     Ему помогли подойти х борту. Блэксорн все еще кашлял и плевался, но теперь, плывя к борту корабля, он выкрикивал проклятия тем, кто бросил его за борт.
     - Два деления вправо! - приказал Родригес рулевым. Корабль немного ушел от ветра и удалился от Блэксорна. Он крикнул вниз:
     - Остановите, к дьяволу, мой корабль! - Потом энергично приказывал своему первому помощнику: - Возьми баркас, вылови англичанина и отправь его на борт галеры. Быстро. Скажи ему: - Он понизил голос.
     Марико была рада, что Блэксорн не утонул.
     - Кормчий! Анджин-сан находится под защитой Торанаги. Я требую, чтобы вы немедленно подняли его!
     - Одну минуточку, Марико-сан! - Родригес продолжал шептаться с Сантьяго, который кивал, потом умчался. - Извините, Марико-сан, гомен кудасаи, но это было срочно. Англичанина нужно было разбудить. Я знал, что он умеет плавать. Он должен быть в форме, и быстро!
     - Почему?
     - Я его друг. Он когда-нибудь говорил вам об этом?
     - Да, но Англия и Португалия находятся в состоянии войны. И Испания.
     - Да, но кормчие выше войны.
     - Тогда кому же вы служите?
     - Флагу.
     - А не вашему королю?
     - И да, и нет, сеньора. Я обязан англичанину жизнью. - Родригес следил за баркасом. - Держите на курсе, а теперь приводите к ветру, - приказал он рулевому.
     - Да, сеньор.
     Он подождал, проверяя и перепроверяя ветер, и мели, и дальний берег. Лотовой выкрикивал глубины.
     - Извините, сеньора, что вы сказали? - Родригес глянул на нее на мгновение, потом отвернулся, чтобы проверить положение корабля и баркаса. Она тоже следила за баркасом. Люди, которые вытащили Блэксорна из моря, теперь быстро гребли к галере, работая веслами, сидя, а не стоя. Теперь Анджин-сан был закрыт человеком, который сидел близко к нему, тем, который шептался с Родригесом.
     - Что вы сказали ему, сеньор?
     - Кому?
     - Ему. Сеньору, которого вы послали с Анджин-саном.
     - Просто пожелать англичанину всего хорошего и успехов. - Ответ был невыразителен и безлик.
     Она перевела Кане сказанное Родригесом. Когда Родригес увидел баркас рядом с галерой, он опять ожил:
     - Святая Мария, Матерь Божья: Адмирал и иезуиты поднялись наверх. За ними шли Торанага и его телохранители.
     - Родригес! Спусти баркас! Святые отцы собираются на берег, - сказал Феррьера.
     - А потом?
     - А потом мы выходим в море. Пойдем в Эдо.
     - Почему туда? Мы собирались в Макао, - ответил Родригес, изображая невинность.
     - Мы отвезем господина Торанагу в Эдо. Сначала.
     - Мы? А что с галерой?
     - Она останется или пробьется одна.
     Родригес казался еще более удивленным и посмотрел на галеру, потом на Марико. Он увидел проклятие, отразившееся на ее лице.
     - Матсу, - спокойно сказал ей кормчий.
     - Я сказал - привет, Мария, отец. Я говорил госпоже, что это учит вас терпению.
     Феррьера посмотрел на галеру:
     - Что там делает наш баркас?
     - Я отправил еретика обратно.
     - Что вы сделали?
     - Я отправил англичанина обратно. Что за вопрос, адмирал? Англичанин оскорбил меня, и я отправил этого пидора за борт. Мне следовало утопить его, но он умел плавать, поэтому я послал старшего помощника вытащить его и отвезти на его корабль, так как он, видимо, пользуется благосклонностью господина Торанаги. Что здесь такого?
     - Привези его обратно сюда.
     - Я пошлю вооруженную команду, адмирал. Что вам надо? Он ругался и призывал на нас геенну огненную. На этот раз он по доброй воле сюда не явится.
     - Я хочу, чтобы он снова был на борту.
     - Да что за проблемы? Разве вы не сказали, что галера останется и будет сражаться или делать что хочет? Так что англичанин по пояс в дерьме. Хорошо. Кому нужен этот пидор вообще-то? Конечно, отцы предпочли бы, чтобы он скрылся с глаз. Да, святые отцы?
     Дель Аква не ответил. Алвито тоже. Это нарушало план, изложенный Феррьерой и принятый ими и Торанагой: чтобы священники сразу же отправлялись на берег, чтобы уладить дело с Ишидо, Кийямой и Оноши, делая вид, что они поверили рассказу Торанаги о пиратах и не знали, что он "спасся" из замка. Тем временем фрегат пойдет к выходу из гавани, оставив галеру пробиваться сквозь рыбачьи лодки. Если будет открытая атака на фрегат, она будет отбита пушками и огнем на поражение.
     - Но лодки не должны атаковать нас, - доказывал Феррьера, - они должны захватить галеру. Вашей задачей, Ваше Преосвященство, будет убедить Ишидо, что мы не имели другого выбора. В конце концов, Торанага президент Совета регентов. В конце концов, еретик должен остаться на борту.
     Ни один из священников не спросил почему. А Феррьера не стал объяснять.
     Отец-инспектор положил свою мягкую руку на плечо адмирала и отвернулся от галеры.
     - Может быть, это и к лучшему, что еретик там, - сказал он и подумал, как неисповедимы пути Господни.
     "Нет! - хотелось крикнуть Феррьере. - Я хотел видеть, как он будет тонуть". Человек за бортом в море на рассвете - так легко, ни следов, ни свидетелей, так просто, несчастный случай, насколько он себе это представлял. И это было то, что заслужил Блэксорн. Адмирал также знал, как ужасна смерть в море для кормчего.
     - Нан дза? - спросил Торанага.
     Отец Алвито объяснил, что кормчий на галере и почему. Торанага повернулся к Марико, которая кивнула и подтвердила то, что раньше сказал Родригес.
     Торанага подошел к борту и пристально посмотрел в темноту. С северного берега отплыло еще много рыбачьих лодок, скоро подойдут и другие: Он понимал, что Анджин-сан создавал политические сложности, и это был простой способ, который дали ему боги, если он пожелает избавиться от Анджин-сана. "Хочу ли я этого? Конечно, священники-христиане будут безмерно рады, если Анджин-сан исчезнет, - подумал он. - А также Оноши и Кийяма, которые так боялись этого человека, что кто-то из них или они оба устроили эту попытку убить его. Откуда такой страх?
     Это карма, что Анджин-сан теперь на галере, а не в безопасности, здесь. Так ли? То, что Анджин-сан будет отправлен на дно вместе с кораблем, вместе с Ябу и другими и с ружьями, - это также карма. Ружья я могу потерять, Ябу я могу потерять. Но Анджин-сана? Да. Потому что у меня есть еще пока восемь этих чужеземных варваров в запасе. Может быть, их коллективное знание будет равно или больше того, что у этого одного человека. Очень важно как можно быстрее вернуться в Эдо, чтобы подготовиться к воине, которой никак не избежать. Кийяма и Оноши? Кто знает, поддержат ли они меня? Может быть, поддержат, может быть, нет. Но кусок земли и некоторые посулы ничто по сравнению с тем, что значат христиане, если они перейдут на мою сторону через сорок дней".
     - Это карма, Тсукку-сан. Не так ли?
     - Да, господин. - Алвито посмотрел на адмирала, очень довольный. - Господин Торанага считает, что ничего не сделано. Это только воля Бога.
     - Да?
     На галере внезапно заработал барабан. Весла с силой ударили в воду.
     - Что он делает, Боже мой? - заревел Феррьера. И когда они наблюдали за галерой, уходящей от них, с вершины мачты вдруг пополз флаг Торанаги. Родригес сказал:
     - Похоже, что они извещают эти проклятые рыбацкие лодки в гавани, что господина Торанаги на борту больше нет.
     - Что он собирается делать?
     - Я не знаю.
     - Не знаешь? - спросил Феррьера.
     - Нет. Но если бы я был на его месте, я бы вышел в море и оставил нас в этой помойной яме или попытался так сделать. Англичанин теперь показывает на нас пальцем. Что будем делать?
     - Тебе приказано идти в Эдо. - Адмирал хотел добавить: "Если ты протаранишь галеру - тем лучше", - но удержался, так как их разговор слушала Марико.
     Священники, благодаря, отправлялись на берег в баркасе.
     - Поднять все паруса! - крикнул Родригес. Его нога болела и сально пульсировала. - Зюид-тень-зюйд-вест! Всем наверх!
     - Сеньора, пожалуйста, скажите господину Торанаге, что ему лучше бы спуститься вниз. Это будет безопасней, - сказал Феррьера.
     - Он благодарит и говорит, что останется здесь. Феррьера пожал плечами и подошел к краю полуюта.
     - Зарядить все пушки. Шрапнелью! Приготовиться!

     - Исоги! - кричал Блэксорн, заставляя старшего над гребцами увеличить темп. Он оглянулся назад на фрегат, который надвигался на них, идя в крутой байдевинд под всеми парусами, потом снова вперед, оценивая следующий галс, который они выполнят. Он решал, правильно ли рассудил, так как здесь было очень мало пространства для судов, совсем близко были утесы, так что от удачи до несчастья отделяло всего несколько ярдов. Из-за ветра фрегат, чтобы приблизиться к входу в гавань, должен был делать галс, в то время как галера могла идти как ей заблагорассудится. Но фрегат имел преимущество в скорости. На последнем галсе Родригесу стало ясно, что галере лучше бы уйти с дороги, когда "Санта-Терезе" требуется свободное пространство.
     Ябу опять что-то залопотал ему, но он не обратил внимания.
     - Не понимаю, вакаримасен, Ябу-сан! Слушай, Торанага-сама сказал, ты, Анджин-сан, ищи-бан има! Я теперь главный капитан! Вакаримасу ка, Ябу-сан? - Он указал курс по компасу японскому капитану, который показывал на фрегат всего в пятидесяти ярдах за кормой, быстро догонявший их на другом курсе, грозящем столкновением.
     - Держи курс, ради Бога! - сказал Блэксорн. Бриз холодил его пропитанную морской водой одежду, - ему было неприятно, но это помогало проясниться голове. Он проверил небо. Вокруг яркой луны облаков не было, ветер был хороший. "Опасностей отсюда нет, - подумал он. - Боже, пусть луна светит, пока мы не проскочим".
     - Эй, капитан! - позвал он по-английски, зная, что это не имеет значения, говори он по-английски, по-португальски или по-голландски, даже на латыни, так как он был один, - Пошли кого-нибудь за саке! Саке! Вакаримас ка?
     - Хай, Анджин-сан.
     Срочно послали моряка. Убегая, тот посмотрел через плечо, испуганный размером приближающегося фрегата и его скоростью. Блэксорн держал тот же курс, пытаясь вынудить фрегат повернуть, прежде чем он захватит все пространство с наветренной стороны. Но тот без колебаний шел прямо на него. В последнюю секунду фрегат отпрянул с его пути, а когда их бушприт почти навис над его кормой, он услышал приказ Родригеса:
     - Держись на левом галсе! Пусть она идет прямо, и оставайся так!
     Потом тот крикнул ему по-испански:
     - Твой рот у дьявола в заду, англичанин!
     - Твоя мать побывала там раньше!
     После этого фрегат отошел к дальнему берегу гавани, где он вынужден был повернуться, чтобы поймать ветер и идти галсом к этому берегу еще раз, чтобы снова повернуть, в последний раз, и попасть в выход из гавани.
     В какой-то миг галера была так близко, что могла почти коснуться их корабля. Родригес, Торанага, Марико и адмирал на юте даже отшатнулись. Потом фрегат умчался и их чуть не затянуло его кильватерной струей.
     - Исоги, исоги, ради Бога!
     Гребцы удвоили свои усилия. Блэксорн знаками потребовал увеличить количество гребцов, пока в резерве никого не осталось. Он должен был попасть к выходу из гавани раньше, чем фрегат, иначе они пропали.
     Галера сокращала расстояние. Но фрегат тоже. В дальнем конце гавани он повернулся, словно танцор, и Блэксорн увидел, что Родригес поставил еще и топсели, и брамсели.
     - Он такой же хитрый негодяй, как все эти португальцы!
     Принесли саке, но у моряка его взяла молодая женщина, которая помогала Марико и случайно оказалась перед ним. Она мужественно оставалась на палубе, хотя было ясно, что это не ее стихия. У нее были сильные руки, волосы хорошо уложены, а кимоно очень дорогое, выбранное с большим вкусом и опрятное. Галера накренилась от удара волны. Девушка покачнулась и выронила чашку. Ее лицо не дрогнуло, но он увидел, что оно вспыхнуло от стыда.
     - Пор нада, - сказал он, когда она стала поднимать ее. - Намае каи?
     - Усата Фудзико, Анджин-сан.
     - Фудзико-сан. Сюда, дайте-ка это мне. Дозо, - Он протянул руку, взял бутылку и выпил прямо из нее, проглотив вино одним глотком, стремясь скорее согреть свое тело изнутри. Он сконцентрировал внимание на новом курсе, вокруг которого были мели, о них ему по приказу Родригеса рассказал Сантьяго. Он перепроверил пеленг на мыс, который давал им свободный, безопасный курс к выходу из гавани, допивая подогретое вино, гадая при этом, почему они дают его теплым, и в таких небольших количествах, и как умудряются его подогревать.
     В голове у него теперь прояснилось, и он чувствовал себя достаточно сильным, - надо только соблюдать осторожность. Но он знал, что у него нет никаких резервов, чтобы выбраться, как и у его корабля.
     - Саке, дозо, Фудзико-сан. - Он протянул ей бутылку и забыл о ней.
     На наветренном курсе фрегат шел слишком быстро и прошел в ста ярдах перед ним, курсом на берег. Он слышал ругань, несущуюся по ветру, и не ответил, сохраняя силы.
     - Исоги, Боже мой! Мы погибли!
     Возбуждение гонки и ощущение того, что он один и опять командует, - больше силой своей воли, чем по положению, - усиленное редким преимуществом того, что Ябу в его власти, наполнили его бесовским весельем. "Если не получится так, что корабль выскочит и мы вместе с ним, я выброшусь на скалы, чтобы только посмотреть, как ты утонешь, дерьмолицый Ябу! За старого Пьетерсуна!"
     Но разве не Ябу спас Родригеса, когда ты не смог? Не он расправился с бандитами, когда ты попал в засаду? И он храбро вел себя сегодня вечером. Да он дерьмолицый, и это верно.
     Ему снова предложили бутылочку саке.
     - Дозо, - сказал он.
     Фрегат резко остановился, развернулся в крутой байдевинд, и это сильно обрадовало его.
     - Я бы не смог сделать лучше, - сказал он ветру, - Но если бы я был на их месте, я бы пробился через лодки, вышел в море и никогда не возвращался. Я бы увел корабль домой и оставил Японию японцам и этим противным португальцам.
     Он заметил, что Ябу и капитан смотрят на него, но притворяются, что он им совершенно безразличен.
     - Нужно захватить Черный Корабль и взять в добычу то, что он там везет. И отомстить, а, Ябу-сан?
     - Нан дес ка, Анджин-сан? Нан дза?
     - Иси-бан! Первым! - ответил он, махнув рукой в сторону фрегата. Он осушил бутылочку. Фудзико тут же приняла ее.
     - Саке, Анджин-сан?
     - Домо, ие!
     Оба корабля теперь очень близко подошли к столпившимся рыбачьим лодкам, галера направлялась прямо в проход, который был специально оставлен между ними, фрегат выполнял последний галс и поворачивал к выходу из гавани. Ветер здесь посвежел, так как защищавшие гавань горы отодвинулись, открытое море было уже в полумиле впереди. Порывы ветра били в паруса фрегата, ванты хлопали, как пистолетные выстрелы, у носа в кильватере появилась пена.
     Гребцы покрылись потом и явно устали. Один гребец свалился. Потом упал еще один. Пятьдесят с лишним самураев, переодетых ронинами, уже заняли боевые посты. Впереди, по обеим сторонам прохода, лучники в рыбацких лодках уже нацеливали свои луки. В большинстве лодок Блэксорн заметил небольшие жаровни, так что когда начнется стрельба из луков, то стрелы будут в основном зажигательными.
     Он, как мог, приготовился к битве. Ябу понял, что предстоит схватка, и сразу же сообразил про зажигательные стрелы. Вокруг штурвала Блэксорн поставил защитные деревянные стенки. Он вскрыл несколько ящиков с мушкетами и поставил там тех, кто мог их заряжать, принес на ют несколько небольших мешков с порохом и приготовил запалы,
     Когда Сантьяго, первый помощник капитана, подвозил его на баркасе на галеру, то сказал ему, что Родригес собирается помочь ему, если на то будет милость Божья.
     - Мой кормчий говорит, скажи ему, что я бросил его за борт, чтобы он протрезвел, сеньор.
     - Зачем?
     - Потому, просил он передать вам, что на борту "Санта-Терезы" было опасно, вам опасно.
     - Чем опасно?
     - Вы должны сами пробиваться, - сказал он вам, - если сможете. Но он поможет.
     - Почему?
     - Ради Святой Мадонны, придержите свой еретический язык и слушайте - у меня мало времени.
     После этого первый помощник рассказал ему о мелях и пеленгах, пути через пролив и их плане. И дал ему два пистолета.
     - Вы хорошо стреляете? - спрашивает мой кормчий.
     - Плохо, - соврал он.
     - Идите с Богом, - просил сказать вам мой кормчий напоследок.
     - И он тоже, и вы?
     - Что касается меня, я бы отправил тебя в ад!
     - И твою сестру!
     Блэксорн зарядил бочонки, на случай если начнут стрелять пушки и ему придется действовать без плана или если окажется, что план плохой, а также на случай нападения. Даже такой маленький бочонок, с зажженным запалом, подплывший к борту фрегата, потопит его так же точно, как и выстрел всем бортом из семидесяти пушек. "Неважно, что бочонок маленький, - подумал он, - важно, что в нем".
     - Исоги, если хотите жить! - крикнул он и взялся за штурвал, благодаря Бога за Родригеса и за то, что светит яркая луна.

***

     Здесь, на выходе, гавань сужалась до четырехсот ярдов. Глубина воды была большой почти от берега до берега, скальные массивы резко поднимались сразу от моря.
     Пространство между затаившимися рыбацкими лодками составляло всего сто ярдов.
     "Саита-Тереза" попала теперь в сложное положение, ветер был позади траверза с правого борта, удобно, чтобы идти в кильватере, и они быстро догоняли. Блэксорн держался середины прохода и сделал Ябу знак приготовиться. Все ронины-самураи согласно приказу сидели на корточках ниже планшира, невидимые, пока Блэксорн не отдаст команду, тогда каждый человек - с мушкетом или мечом - кинется к правому или левому борту - туда, куда потребуется. Ябу командовал. Японский капитан знал, что его гребцы гребут в темпе барабана, а старший из гребцов знал, что он должен слушаться Анджин-сана. И Анджин-сан один вел корабль.
     Фрегат был в пятидесяти ярдах за кормой, в середине прохода, направляясь прямо на них, и стало очевидно, что они потребуют уступить себе середину прохода.

***

     На борту фрегата Феррьера негромко сказал Родригесу:
     - Протарань его.
     Он смотрел на Марико, которая стояла шагах в десяти от него, у леера, рядом с Торанагой.
     - Я не могу - не при Торанаге же и этой бабе!
     - Сеньора! - окликнул ее Феррьера. - Сеньора, вам лучше спуститься вниз, вам и вашему господину. Там, на пушечной палубе, ему будет безопасней.
     Марико перевела Торанаге, который немного подумал, потом спустился по трапу на пушечную палубу.
     - Черт бы побрал мои глаза, - сказал главный артиллерист, не обращаясь ни к кому в частности, - Я бы не прочь дать залп всем бортом и потопить кого-нибудь. Это проклятый год, мы не потопили ни одного проклятого пирата.
     - Да. Эти обезьяны заслуживают хорошей бани. На юте Феррьера повторил:
     - Протарань галеру, Родригес!
     - Зачем убивать вашего врага, когда за вас это сделают другие?
     - Мадонна! Ты совсем как священник! В тебе нет ни капли крови!
     - Да, у меня нет настроения убивать, - ответил Родригес также на испанском, - а как ты? В тебе много бойцовской крови, да? А может быть, и испанской?
     - Ты собираешься его протаранить или нет? - спросил Феррьера на португальском, близость смерти захватила его.
     - Если она останется там, где сейчас, то да.
     - Тогда, Мадонна, пусть она останется там, где есть.
     - Что у тебя на уме насчет этого англичанина? Почему ты так разозлился, что его не было с нами на борту?
     - Ты мне не нравишься, и я тебе не доверяю теперь, Родригес. Дважды ты становился, или казалось, что становился, против меня или нас, но с еретиком. Если где-то в Азии найдется еще один подходящий кормчий, я спишу тебя на берег, Родригес, и уплыву с моим Черным Кораблем.
     - Тогда ты утонешь. Над тобой веет запах смерти, и только я могу защитить тебя.
     Феррьера суеверно перекрестился.
     - Мадонна, у тебя такой мерзкий язык! Какое право ты имеешь так говорить со мной?
     - Моя мать была цыганка и седьмой ребенок в семье, и я тоже.
     - Врешь!
     Родригес улыбнулся.
     - Ах, мой адмирал, может быть, я и вру. - Он сложил руки рупором и закричал: - Приготовиться! - А затем обратился к рулевому: - Держи прямо за ней, и, если эта пузатая проститутка не уйдет в сторону, потопи ее!

***

     Блэксорн твердо держал руль, ноги и руки у него болели. Старший над гребцами бил в барабан, гребцы делали последнее усилие.
     Теперь фрегат был в двадцати ярдах за кормой, вот уже в пятнадцати, сейчас в десяти. Тогда Блэксорн круто повернул влево. Фрегат чуть не врезался в них, повернул за ними и оказался рядом. Блэксорн резко повернул вправо, чтобы идти параллельно фрегату, в десяти ярдах от него. Потом вместе, борт о борт, они приготовились идти сквозь два ряда врагов.
     - Давай, давай, негодяи! - кричал Блэксорн, стремясь остаться точно сбоку, так как только здесь его прикрывали вся громада фрегата и его паруса. Несколько мушкетов выстрелило, потом залп зажигательных стрел обрушился на них, не нанеся серьезных повреждений, но несколько стрел по ошибке попали в нижние паруса фрегата, и там вспыхнул пожар.
     Все командиры самураев в лодках в ужасе остановили своих лучников. Никто никогда не атаковал корабли южных чужеземцев до этого момента. Разве не они одни привозили шелка, которые делали терпимой любую летнюю жару и любой зимний холод и радостными каждую весну и осень? Разве не чужеземцы с юга защищены императорскими декретами? Не разозлит ли их поджог одного корабля так сильно, что они попросту никогда больше не приедут снова?
     Когда стрельба прекратилась, Блэксорн начал расслабляться. Родригес тоже. План сработал. Родригес предположил, что под его прикрытием у галеры появится шанс, только шанс.
     - Но мой кормчий говорит, вы должны приготовиться к неожиданностям, англичанин. - сказал ему Сантьяго.
     - Оттолкни этого негодяя в сторону, - сказал Феррьера. - Черт возьми, я приказал тебе столкнуть его к обезьянам!
     - Пять делений вправо! - поспешно приказал Родригес.
     - Есть пять делений вправо! - откликнулся рулевой. Блэксорн услышал команду. Мгновенно он взял на пять градусов вправо и начал молиться. Если Родригес долго будет держаться этого курса, они врежутся в рыбацкие лодки и погибнут. Если он замедлит ход и окажется сзади фрегата, то вражеские лодки окружат и захватят его независимо от того, верят они или нет, что Торанага на борту. Он должен оставаться у борта фрегата.
     - Пять делений вправо! - отдал приказ Родригес, как раз вовремя. Он не хотел, чтобы в него снова летели зажигательные стрелы; на палубе было слишком много пороха. - Ну, ты, сутенер, - пробормотал он, обращаясь к ветру, - давай дуй в мои паруса и вытащи нас отсюда ко всем чертям.
     Блэксорн снова повернул на пять градусов вправо, чтобы удержаться в таком положении относительно фрегата, и два корабля неслись бок о бок, правый борт галеры почти касался веслами фрегата, весла левого борта почти опрокидывали рыбацкие лодки. Теперь капитан все понял, понял и старший над гребцами, и сами гребцы. Они вкладывали в весла последние силы. Ябу прокричал команду, и его ронины-самураи бросили свои луки и кинулись помогать, сам Ябу тоже исчез внизу. Борт о борт. Оставалось пройти только несколько сот ярдов. Тут серые на нескольких рыбацких лодках, более смелые, чем остальные, выскочили вперед на их курс и бросили абордажные крюки. Нос галеры потопил эти лодки. Абордажные крюки были выброшены за борт до того, как они успели зацепиться. Самураи, державшие их, утонули. И ритм гребли на галере не изменился.
     - Еще левее!
     - Я остерегаюсь это делать, адмирал. Торанага не дурак и все видит, а там впереди риф!
     Феррьера видел струи около последних рыбацких лодок. "Мадонна, загони его туда!"
     - Два деления влево!
     Фрегат снова повернул, и Блэксорн сделал то же самое. Оба корабля направились на скопление рыбацких лодок. Блэксорн тоже видел камни. Потонула еще одна лодка, на галеру обрушился еще один залп стрел. Он держал курс как мог дольше, потом закричал:
     - Пять градусов вправо! - чтобы предупредить Родригеса, и повернул штурвал.
     Родригес провел маневр и отошел в сторону. Но на этот раз он держал курс на сближение, что не входило в их план.
     Блэксорн должен был мгновенно выбрать между бурунами и фрегатом. Он мысленно поблагодарил гребцов, которые все еще оставались у своих весел, команду и всех, кто был на борту, кто благодаря своей дисциплинированности дал ему право выбора. И он выбрал.
     Он взял еще правее, вытащил пистолет и прицелился:
     - Дай дорогу, ей-богу! - крикнул он и спустил курок. Пуля взвизгнула на юте как раз между адмиралом и Родригесом. Когда адмирал шарахнулся от пули, Родригес поморщился:
     - Ты, англичанин, сын безмозглой проститутки! Тебе повезло, и это был удачный выстрел, или ты целился, чтобы убить?
     Он увидел второй пистолета руке у Блэксорна, и смотрящего на него Торанагу. Он не обратил внимания на Торанагу, как на не имеющего сейчас значения.
     "Благословенная Матерь Божья, что же мне делать? Придерживаться плана или изменить его? Не лучше ли убить этого англичанина? Для общего блага? Скажи мне, да или нет? Ответь себе, Родригес, ради своей вечной души! Или ты не мужчина? Тогда слушай: за этим англичанином пойдут другие еретики, как вши, независимо от того, убить его или не убить. Я обязан ему жизнью, и я клялся, что во мне нет крови убийцы - я не убью кормчего".
     - Право руля! - приказал он и дал дорогу галере.

***

     - Мой господин спрашивает, почему вы чуть не протаранили его галеру?
     - Это была только игра, сеньора, игра, в которую играют кормчие. Проверить нервы друг друга.
     - А зачем стрелял кормчий?
     - Тоже игра - проверить мои нервы. Скалы были слишком близко, и, может быть, я толкал англичанина на них. Мы друзья, правда?
     - Мой господин говорит, что глупо играть в такие игры.
     - Пожалуйста, принесите ему мои извинения. Важно лишь то, что он теперь в безопасности и галера тоже, и я этому очень рад. Пронто.
     - Вы придумали это бегство, эту хитрость, вместе с Анджин-саном?
     - Так случилось, что он очень умен и точно определяет время. Луна освещала его путь, море благоприятствовало ему, и никто не допустил ошибок. Но почему неприятель не потопил его, я не знаю. На то была воля Господа.
     - Воля Господа? - спросил Феррьера. Он смотрел на галеру у них за кормой и не поворачивался.
     Они были достаточно далеко от выхода из гавани, в стороне от пути на Осаку, галера в нескольких кабельтовых сзади, не было видно ни одного корабля. Большинство весел на галере были на время подняты на борт, оставалось только несколько для спокойного хода, пока основная часть гребцов восстанавливала силы.
     Родригес не обращал внимания на адмирала Феррьеру. Он был занят Торанагой. "Я рад, что мы на стороне Торанага", - сказал себе Родригес. Во время гонки он внимательно рассмотрел его, радуясь такой редкой возможности. Глаза Торанаги видели все, он наблюдал за артиллеристами и парусами, за стрелками с ненасытным любопытством, задавая через Марико вопросы морякам или помощнику капитана: "Зачем это? Как заряжается пушка? Сколько пороха? Как вы стреляете? Зачем эти канаты?"
     - Мой хозяин говорит, может быть, это была просто карма. Вы знаете, что такое карма, кормчий?
     - Да.
     - Он благодарит вас за то, что воспользовался вашим судном. Теперь он вернется опять на свое собственное.
     - Что? - Феррьера тут же повернулся к ним, - Мы прибудем в Эдо задолго до галеры. Мы будем рады, если господин Торанага останется на борту.
     - Мой господин говорит, что вам больше не стоит беспокоиться. Он вернется на своем собственном корабле,
     - Пожалуйста, попросите его остаться. Я рад его обществу.
     - Господин Торанага благодарит вас, но желает сразу же перейти на свой корабль.
     - Очень хорошо, делай, как он говорит, Родригес. Посигналь им и спусти баркас. - Феррьера был разочарован. Он хотел посмотреть Эдо и получше познакомиться с Торанагой, так как многое в его будущем было связано с ним. Он не верил в то, что Торанага говорил о способах избежать войны. "Мы на стороне этих обезьян против Ишидо, хотим мы этого или нет. И мне это не нравится". - Я буду жалеть, что лишусь общества господина Торанаги. - Феррьера вежливо поклонился. Торанага поклонился в ответ и что-то коротко сказал.
     - Мой хозяин благодарит вас.
     Родригесу она добавила:
     - Мой хозяин говорит, что он наградит вас за галеру, когда вы вернетесь с Черным Кораблем.
     - Я не заслужил. Это была только моя обязанность. Простите, пожалуйста, что я не встаю со своего кресла - нога болит, вы понимаете? - ответил Родригес, кланяясь. - Идите с Богом, сеньора.
     - Спасибо, кормчий. Вам того же.
     Ощупью спускаясь по лестнице за Торанагой, она увидела, что боцман Пезаро командует баркасом. По коже у нее побежали мурашки, и ее чуть не вырвало. Она усилием воли удержала спазм, благодарная Торанаге за то, что он велел им всем покинуть этот корабль.
     - Хорошей погоды и счастливого пути, - пожелал им Феррьера. Он помахал рукой, приветствие было возвращено, и после этого спустили баркас.
     - Уйдешь вниз, только когда вернется баркас, а эта сучья галера скроется из виду, - приказал он главному артиллеристу.
     На юте он остановился перед Родригесом и указал на галеру.
     - Ты всю жизнь будешь жалеть, что оставил его живым.
     - Это в руках Бога. Англичанин "приемлемый" кормчий, если вы сможете переступить через свою религию, мой адмирал.
     - Я учел это.
     - И?
     - Чем скорее мы будем в Макао, тем лучше. Засеки время, Родригес. - Феррьера спустился вниз.
     Нога Родригеса болезненно пульсировала. Он сделал глоток из меха для грога. "Феррьера может отправиться в ад, - сказал он себе. - Но, ради Бога, только после того, как мы доберемся до Лиссабона".
     Ветер слегка изменил направление, облака достигли лунного нимба, недалеко шел дождь, рассвет испещрил небо. Он все внимание отдал своему кораблю, парусам и его положению. Полностью успокоившись, он посмотрел на баркас. И наконец на галеру.
     Родригес выпил еще рому, довольный, что его план сработал так хорошо. Даже и пистолет выстрелил, что и решило все дело. И он был доволен своим решением.
     "Я должен был это сделать. и я это сделал. Тем не менее, англичанин, - сказал он себе, - Адмирал прав. С тобой в рай пришла ересь".

     - Анджин-сан?
     - Хай? - Блэксорн выбирался из глубокого сна.
     - Вот еда. И чай. Какой-то момент он не мог вспомнить, кто он и где он. Потом узнал свою каюту на борту галеры. Столб света пронизывал темноту. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Барабанный бой не был слышен, и даже в глубоком сне его чувства подсказали ему, что якорь брошен и его корабль в безопасности, недалеко от берега, а море спокойно.
     Он увидел служанку, несущую поднос, Марико рядом с ней - рука ее больше не на перевязи, - а он лежит в койке кормчего, той же самой, что и во время плавания с Родригесом из деревни Ааджиро в Осаку, и теперь она была почти такой же, кстати, как его собственная койка в каюте на "Эразмусе". "Эразмус"! Было бы прекрасно снова вернуться на него и повидаться с ребятами.
     Он с наслаждением потянулся и взял чашку зеленого чая, предложенную Марико.
     - Спасибо. Это прекрасно. Как ваша рука?
     - Намного лучше, спасибо. - Марико согнула ее, чтобы показать, как она работает. - Ранена была только мякоть.
     - Вы выглядите гораздо лучше, Марико-сан.
     - Да, мне теперь лучше.
     Когда она на рассвете вернулась с Торанагой на судно, то была близка к обмороку.
     - Лучше оставайтесь наверху, - сказал он ей, - Болезнь пройдет тогда быстрее.
     - Мой господин спрашивает, почему выстрелил пистолет?
     - Это была только шутка, игра двух кормчих, - сказал он ей.
     - Мой хозяин выражает свое восхищение вашим искусством в морском деле.
     - Нам повезло. Луна помогла. И команда была изумительная. Марико-сан, вы не могли бы спросить капитана, знает ли он эти воды? Извините, но скажите Торанаге-сама, что я не могу больше без сна. Или, может быть, мы можем лечь в дрейф на часок или около того? Я должен поспать.
     Он смутно помнил, как она говорила ему, что Торанага сказал, что он может пойти вниз, так как капитан-сан вполне может справиться, потому что они поплывут в прибрежных водах и не будут выходить в море.
     Блэксорн опять потянулся и открыл иллюминатор каюты.
     Скалистый берег был в двухстах ярдах с небольшим.
     - Где мы?
     - У берега провинции Тотоми, Анджин-сан. Господин Торанага хотел поплавать и дать отдохнуть гребцам несколько часов. Завтра мы будем в Анджиро.
     - Рыбацкой деревне? Это невозможно. Сейчас полдень, а на рассвете мы были на выходе из Осаки. Это невозможно!
     - О, это было вчера, Анджин-сан. Вы проспали день, ночь и еще половину дня, - ответила она, - Господин Торанага сказал, чтобы вам не мешали спать. Теперь он думает, что вам, чтобы окончательно проснуться, надо хорошо поплавать. После еды. Еда состояла из двух чашек риса и поджаренной на древесном угле рыбы с темным, уксусно-сладким соусом, который, по ее словам, делали из перебродивших бобов.
     - Спасибо - да, я хотел бы поплавать. Почти тридцать шесть часов? Неудивительно, что я так хорошо себя чувствую, - он с жадностью взял поднос у служанки. Но есть стал не сразу. - Почему она так испугана? - спросил он.
     - Она не испугана, Анджин-сан. Просто немного нервничает. Пожалуйста, извините ее. Она никогда не видела до этого так близко чужеземцев.
     - Скажите ей, когда бывает полная луна, чужеземцы отращивают рога, а изо рта у них вылетает огонь, как у драконов.
     Марико засмеялась.
     - Конечно, я этого не скажу, - Она указала на стол. - Тут зубной порошок, щетка, вода и свежие полотенца. - Потом добавила по-латыни: - Я рада, что вы уцелели, что касается нашего путешествия, то вы вели себя очень смело.
     Их глаза встретились и на мгновение остались в таком положении. Она вежливо поклонилась. Служанка поклонилась. Дверь за ними закрылась.
     "Не думай о ней, - приказал он себе. - Думай о Торанаге или Анджиро. Почему мы завтра останавливаемся в Анджиро? Высадить Ябу? Тем лучше! В Анджиро будет Оми. Так что с Оми? Почему не попросить у Торанаги голову Оми? Он должен мне одну или две награды. Или почему не попросить разрешить поединок с Оми-сан? Как? На пистолетах или мечах? На мечах у меня нет шансов, а если взять пистолет, это будет убийство. Лучше ничего не делать и ждать. У тебя скоро будут шансы отомстить им обоим. Ты сейчас наслаждаешься милостями Торанаги. Будь терпелив. Спроси себя, что тебе от него нужно. Скоро мы будем в Эдо, так что у тебя не так много времени. А что с Торанагой?"
     Блэксорн пользовался палочками для еды так, как он видел, ими пользуются заключенные в тюрьме, поднимая чашку с рисом ко рту и заталкивая слипшийся рис с края чашки в свой рот палочками. С кусками рыбы было труднее. Он был все еще недостаточно искусен, поэтому пользовался пальцами, радуясь, что ест один, зная, что есть пальцами перед Марико или Торанагой да и перед любым японцем было бы очень невежливо.
     Когда был съеден последний кусочек, он все еще был голоден.
     - Пойти взять еще пищи, - сказал он вслух. - Боже мой на небесах, как бы мне хотелось свежего хлеба, яичницы, масла и сыру:
     Он вышел на палубу. Почти все были обнажены. Некоторые из мужчин обсыхали, другие принимали солнечные ванны, несколько человек стояли, перегнувшись через борт. В море около борта самураи и моряки плавали и плескались как дети.
     - Коннити ва, Анджин-сан.
     - Коннити ва, Торанага-сама, - сказал он. Торанага, совершенно голый, поднимался по лестнице, которая вела в воду.
     - Соната ва едзимато ка? - сказал он, показывая на море, плеская водой себе на живот и плечи, разогревшись на ярком солнце.
     - Хай, Торанага-сама, домо, - Блэксорн отвечал, думая, что у него спрашивают, не хочет ли он поплавать.
     Торанага опять указал на море и что-то коротко сказал, потом подозвал Марико, чтобы та перевела. Марико спустилась с полуюта, закрывая голову малиновым зонтиком, ее домашнее белое хлопковое кимоно было небрежно подпоясано.
     - Торанага-сама говорит, что вы выглядите очень отдохнувшим, Анджин-сан. Вода бодрячая.
     - Бодрящая, - сказал он, вежливо поправив ее, - да.
     - Ах, спасибо - бодрящая. Он говорит, поплавайте. Торанага небрежно наклонился над планширом, освобождаясь от воды в ушах с помощью маленького полотенца, а когда в левом ухе осталась вода, он опустил голову вниз и запрыгал на левой ноге, пока она не вылилась. Блэксорн заметил, что Торанага мускулист и подтянут, несмотря на свой живот. Чувствуя себя неловко, стесняясь Марико, он снимал рубашку, гульфик и брюки, пока не оказался совсем голым.
     - Господин Торанага спрашивает, все ли англичане такие волосатые, как вы? Волосы такие белокурые?
     - Некоторые да, - ответил он.
     - Мы: наши мужчины не имеют волос на груди, руках. Не так много. Он говорит, что вы хорошо сложены.
     - Он тоже. Пожалуйста, поблагодарите его. Блэксорн отошел от нее к началу трапа, стесняясь ее и молодой женщины, Фудзико, которая сидела на коленях на полуюте под желтым зонтиком; рядом с ней была служанка, также наблюдавшая за ним. Тогда, чувствуя, что он не сможет поддержать свое достоинство, если пойдет дальше, он нырнул с борта в бледно-голубую воду. Это был прекрасный прыжок! Холод моря подействовал на него опьяняюще. Песчаное дно оказалось в трех саженях, - рядом с ним колыхались водоросли, многочисленные стаи рыб не боялись пловцов. У дна его погружение замедлилось, он перевернулся и поиграл с рыбкой, потом вынырнул и поплыл к берегу ленивым, легким, но очень быстрым оверармом, которому его научил Альбан Карадок.
     Маленькая бухта была пустынной: много скал, узкая полоса гальки и никаких признаков жизни. Горы на тысячи футов поднимались в голубое бездонное небо.
     Он лежал на камнях, загорая. К нему подплыли четыре самурая и расположились поблизости. Они улыбались и махали ему рукой. Когда он немного спустя поплыл обратно, самураи последовали за ним. Торанага все еще не хотел выпускать его из виду.
     Он поднялся на палубу. Его платье исчезло. Фудзико и Марико с двумя служанками все еще сидели на палубе. Одна из служанок поклонилась и предложила ему маленькое полотенце, которое он взял и начал вытираться, отвернувшись к планширу.
     "Успокойся, - приказал он себе. - Ты спокойно чувствуешь себя голым в запертой комнате с Фелиситой, не так ли? Это ты смущаешься только на публике, когда вокруг женщины - когда она здесь. Почему? Они не замечают обнаженности, и это, в общем, разумно. Ты в Японии. Ты должен делать так же, как они. Ты будешь похож на них и веди себя как король".
     - Господин Торанага говорит, вы плаваете очень хорошо. Вы научите его такому же способу? - сказала Марико.
     - Я буду рад, - сказал он и заставил себя повернуться и облокотиться, как облокачивался Торанага. Марико улыбалась над ним. "Она выглядит такой хорошенькой", - подумал он.
     - А как вы ныряете в море? Мы никогда не видели этого раньше. Мы всегда прыгаем. Он хочет научиться нырять, как вы.
     - Сейчас?
     - Да. Пожалуйста.
     - Я могу научить его - по крайней мере, я могу попытаться.
     Служанка держала наготове кимоно для Блэксорна, он с благодарностью скользнул в него, завязав сразу пояс. Теперь, полностью успокоившись, он объяснил, как нырять, как поджимать голову между руками, распрямляться и выныривать, остерегаться удара животом о воду.
     - Лучше начинать с низа лестницы и сначала как будто бы падать головой вниз, не прыгая и не разбегаясь. Мы так учим детей.
     Торанага слушал и задавал вопросы, а потом, когда все понял, сказал через Марико:
     - Хорошо. Я думаю, я понял.
     Он поднялся на лестницу. Прежде чем Блэксорн смог остановить его, Торанага уже летел в воду в пятнадцати футах под ним. Живот шлепнул о воду с ужасным звуком. Никто не засмеялся. Торанага, отплевываясь, забрался на палубу и попытался снова. И опять он шлепнулся животом. Другим самураям тоже не повезло.
     - Это нелегко, - сказал Блэксорн, - у меня ушло много времени, чтобы научиться. Давайте отдохнем и попробуем завтра снова.
     - Господин Торанага говорит: "Завтра есть завтра. Сегодня я буду учиться нырять".
     Блэксорн сбросил свое кимоно и показал снова. Самураи попробовали, как он. И опять у них не получилось. У Торанага тоже. Шесть раз. После очередной демонстрации ныряния Блэксорн взобрался к подножию лестницы и увидел среди остальных Марико, раздетую, готовящуюся прыгать. Ее тело было превосходно, повязка на предплечье свежая.
     - Подождите, Марико! Лучше попробуйте отсюда. Для первого раза.
     - Очень хорошо, Анджин-сан.
     Она спустилась к нему, миниатюрное распятие подчеркивало ее наготу. Он показал, как наклоняться и нырять в море, взяв ее за талию, повернул так, чтобы она вошла в воду головой.
     Теперь Торанага попытался прыгнуть с уровня ватерлинии, и довольно успешно. Марико попробовала снова, и прикосновение ее кожи согрело его, он моментально последовал за ней, и прыгнул в воду, и командовал ныряльщиками, пока не охладился. Потом он снова взбежал на палубу и стал у планшира, показывая им смертельный прыжок, который казался ему более легким, зная, что для Торанага жизненно важно добиться успеха.
     - Но вы держитесь прямо, хай? Как меч. Тогда у вас не может не получиться.
     Прыжок получился чисто, он вышел из воды и стал ждать. Вышло несколько самураев, но Торанага махнул им, чтобы они отошли в сторону. Он крепко сцепил руки вверху, выпрямил позвоночник. Грудь и бедра у него покраснели от удара о воду. Как и показывал Блэксорн, он упал вперед. Голова первой вошла в воду, ноги немного закинуло, но все-таки это был прыжок, и первый успешный прыжок у всей компании. Когда он вынырнул, его приветствовали одобрительным ревом. Он повторил снова, на этот раз намного лучше. За ним стали прыгать остальные мужчины, одни удачно, другие нет. После них попробовала Марико.
     Блэксорн увидел тугие маленькие груди, тонкую талию, плоский живот и округлые ноги. Гримаса боли прошла по ее лицу, когда она подняла руки над головой. Но она держалась прямо, как стрела, и смело прыгнула, чисто войдя в воду. Кроме него, почти никто ничего не заметил.
     - Это был прекрасный прыжок. Действительно прекрасный, - сказал он, подавая руку, чтобы помочь ей подняться на площадку у трапа. - Теперь вам стоит остановиться. У вас может открыться порез на руке.
     - Да, спасибо, Анджин-сан. - Она стояла рядим с ним, слегка касаясь его плеча, очень довольная собой. - Это редкое ощущение - падение вперед, в таком прямом положении можно побороть свой страх. Да, это действительно очень редкое ощущение, - Она поднялась наверх и надела кимоно, которое ей приготовила служанка Одевшись, она отправилась вниз, аккуратно вытирая лицо.
     "Боже мой", - подумал он.

***

     В тот же день на закате Торанага послал за Блэксорном. Он сидел на полуюте на чистых футонах около маленькой жаровни с древесными углями, сверху дымились кусочки ароматного дерева. Его использовали для благовоний и отпугивания налетающих к сумеркам комаров и москитов. Кимоно Торанаги было выглажено и вычищено, огромные крылообразные плечи накрахмаленной накидки придавали ему угрожающий вид. Ябу тоже был одет официально. Присутствовали также Марико и Фудзико. В охране молча сидели двадцать самураев. В специальных держателях горели факелы, галера все еще спокойно покачивалась, стоя на якоре в заливчике.
     - Саке, Анджин-сан?
     - Домо, Торанага-сама. - Блэксорн поклонился и принял от Фудзико маленькую чашечку, поднял ее, приветствуя Торанагу, и выпил. Чашка была немедленно налита снова. На Блэксорне было форменное кимоно коричневых, он чувствовал себя в нем легче и свободнее, чем в своей обычной одежде.
     - Господин Торанага говорит, что мы останемся здесь на вечер. Завтра мы придем в Анджиро. Ему хотелось бы услышать еще о вашей стране и вообще о других странах.
     - Конечно. Что бы ему хотелось узнать? Прекрасный вечер, не правда ли? - Блэксорн устроился поудобнее, остро ощущая ее женственность. Слишком ощущая. "Странно, я сейчас чувствую это сильнее, когда она одетая, чем когда она была голышом".
     - Да, очень. Скоро будет жарко, Анджин-сан. Лето - плохое время. - Она передала Торанаге то, что он сказал. - Мой господин говорит, что в Эдо много болот, москиты летом ужасны, но весна и осень красивы, - да, действительно сезоны рождения и смерти года очень красивы.
     - В Англии климат умеренный. Плохие зимы могут быть только раз в семь лет. И лето тоже. Неурожаи примерно один раз в шесть лет, хотя иногда бывает два плохих года подряд.
     - У нас тоже бывают неурожаи. Неурожайные годы всегда плохи. А как сейчас в вашей стране?
     - За последние десять лет у нас три раза было плохие урожаи - не хватало солнца, чтобы созрело зерно. Но это в руках Всевышнего. Англия сейчас очень могущественна. Мы процветаем. Наш народ трудится очень много. Мы производим всю одежду, все оружие, большую часть шерсти в Европе. Немного шелка поступает из Франции, но качество его плохое, и его покупают только очень богатые.
     Блэксорн решил не говорить им о чуме или бунтах и восстаниях, вызванных загораживанием общинных земель при переводе их в частную собственность и оттоком крестьян в города и поселки. Вместо этого он рассказал им о добрых королях и королевах, знаменитых ораторах и мудрых парламентариях и об успешных войнах.
     - Господин Торанага хочет знать, чтобы окончательно убедиться. Вы говорите, что только морское могущество защищает вас от Испании и Португалии?
     - Да. Только это. Владычество на наших морях обеспечивает нам свободу. Без превосходства на морях разве вы не будете беззащитны от нападений внешнего врага?
     - Мой господин согласен с вами.
     - А на вас были нападения тоже? - Блэксорн увидел, как она слегка нахмурилась, поворачиваясь к Торанаге, и напомнил себе, что надо ограничиваться ответами, а не вопросами.
     Когда она опять заговорила, то была более серьезна.
     - Господин Торанага говорит, что мне следует ответить на ваш вопрос, Анджин-сан. Да, на нас дважды нападали. Более трехсот лет назад - это было в 1274 году по вашему летосчислению - монголы Кублайхана, который завоевал Китай и Корею, выступили против нас, когда мы отказались подчиняться их властям. Несколько тысяч человек высадились в Кюсю, но наши самураи смогли удержать их, и немного спустя они удалились. Но спустя семь лет они пришли снова. На этот раз нападение осуществлялось с помощью почти тысячи китайских и корейских судов с двумястами тысяч вражеского войска: монголы, китайцы, корейцы - в основном кавалерия. В истории Китая это были самые большие силы, которые они когда-либо собирали для вторжения на чужую территорию. Мы оказались беспомощны против такого громадного войска, Анджин-сан. Они опять начали высаживаться в бухте Хаката в Кюсю, но прежде чем они смогли развернуть все свои армии, с юга пришел большой ветер, тайфун, и уничтожил весь их флот и все, что было на нем. Тех, кто остался на берегу, быстро перебили. Это был камикадзе, божественный ветер, Анджин-сан, - она сказала это с полной уверенностью, - камикадзе, посланный богами, чтобы защитить землю богов от иностранного вторжения. Монголы больше не вернулись, и примерно через восемьдесят лет правления их династия Чин была изгнана из Китая. - И Марико добавила с большим убеждением: - Боги снова защитили нас от них. Боги будут всегда защищать нас от вторжений. В конце концов, это же их земля, правда?
     Блэксорн представил себе огромное число кораблей и людей, участвовавших во вторжении, испанская армада, - выступившая против Англии, показалась ему несерьезной.
     - Нам тоже помогал шторм, сеньора, - сказал он с той же серьезностью. - Многие считают, что он был послан Богом - конечно, это было чудо, - и кто знает, может быть, так и было, - Он взглянул на жаровню, там потрескивали угли и плясало пламя. Потом он добавил: - Монголы почти поглотили нас всех в Европе тоже. - Он рассказал ей, как орды Чингисхана, внука Кублай-хана, прошли почти до ворот Вены, прежде чем его нападение было остановлено и его погнали обратно. Следом за ним тянулись горы черепов - люди тогда верили, что Чингисхан и его солдаты были посланы Богом, чтобы наказать мир за его грехи.
     - Господин Торанага говорит, что он был просто дикарем, который был очень хорош в военном деле.
     - Да. Но при этом мы в Англии радуемся тому, что мы были на острове. Мы благодарим Бога за это, и за пролив, и за наши военные корабли. При том, что Китай так близок и так силен, если вы с Китаем в состоянии войны - я удивляюсь, что у вас нет большого военного флота. Вы не боитесь еще одного нападения?
     Марико не ответила, но перевела Торанаге, что он сказал. Когда она кончила, Торанага заговорил с Ябу, который кивнул и что-то ему ответил, также серьезно. Они вдвоем поговорили некоторое время. Марико ответила еще на один вопрос Торанаги, потом снова заговорила с Блэксорном.
     - Чтобы контролировать ваши моря, сколько требуется кораблей?
     - Я не знаю точно, но сейчас у королевы, наверное, сто пятьдесят линейных кораблей. Это корабли, специально построенные только для войны.
     - Мой господин спрашивает, сколько кораблей в год строит ваша королева?
     - От двадцати до тридцати военных кораблей, самых лучших и самых быстроходных в мире. Но корабли обычно строят частные компании купцов и затем их продают короне.
     - Ради прибыли?
     Блэксорн вспомнил мнение самураев о прибыли и деньгах.
     - Королева великодушно платит больше того, что они стоят на самом деле, чтобы поощрить исследования и новые способы строительства. Без королевской милости это было бы почти невозможно. Например, "Эразмус", мой корабль, - нового класса, английский проект, построенный по лицензии в Голландии.
     - А вы можете построить здесь такой корабль?
     - Да. Если у меня будут плотники, переводчики и все материалы и время. Сначала я построю корабль поменьше. Я никогда не строил сам корабль полностью, так что сначала я должен попробовать: Конечно, - добавил он, пытаясь сдержать свое возбуждение, по мере того как он развивал эту идею, - конечно, если господин Торанага хочет корабль или несколько, может быть, можно будет наладить торговлю. Может быть, он сможет заказать несколько военных кораблей в Англии. Мы могли бы сплавать за ними отсюда - оснастить и вооружить их по его желанию.
     Марико перевела. Интерес Торанаги увеличился. У Ябу тоже.
     - Он спрашивает: могут наши моряки научиться плавать на таких кораблях?
     - Конечно, дайте только время. Мы могли бы договориться, чтобы морские специалисты - или один из них - остались у вас на год. Потом он мог бы разработать для вас программу подготовки моряков. Через несколько лет вы бы могли иметь военно-морской флот. Современный военно-морской флот. Ничуть не хуже других.
     Марико переводила некоторое время. Торанага спросил ее, чем-то заинтересовавшись, потом Ябу.
     - Ябу-сан спрашивает: правда, ничем не хуже других?
     - Да. Лучше, чем тот, что у испанцев. Или у португальцев. Воцарилось молчание. Торанага, очевидно, был увлечен этой идеей, хотя и пытался скрыть это.
     - Мой господин спрашивает, вы уверены, что это можно будет устроить?
     - Да.
     - Сколько это займет времени?
     - Два года мне плыть домой, два года строить корабль или корабли и два года плыть обратно. Половина стоимости должна быть уплачена вперед, остальное - при передаче кораблей.
     Торанага задумчиво наклонился вперед и положил еще ароматических поленьев в жаровню. Все следили за ним и ждали. Потом он довольно долго говорил с Ябу. Марико не переводила, о чем был разговор. Блэксорн знал, что лучше не спрашивать, как ему ни хотелось принять участие в разговоре. Он наблюдал за ними всеми, даже за девушкой, Фудзико, которая также внимательно слушала, но ничего не мог понять. Он знал, что это была блестящая идея, которая могла принести огромный доход и гарантировала его безопасное возвращение в Англию.
     - Анджин-сан, сколько кораблей вы могли бы привести?
     - Флотилия из пяти кораблей - это было бы самым лучшим. Можно предполагать, что мы потеряли бы один корабль в шторм, бурю или в результате нападения испанцев или португальцев - я уверен, что они будут очень стараться помешать вам завести свои военные суда. Через десять лет господин Торанага мог бы иметь флот из пятнадцати-двадцати кораблей. - Он дал ей перевести это, потом медленно продолжал: - Первая флотилия могла бы доставить вам плотников, корабелов, артиллеристов, моряков и капитанов. Через десять-пятнадцать лет Англия могла бы поставить вам, господин Торанага, тридцать современных военных кораблей, более чем достаточно, чтобы главенствовать в ваших внутренних водах. И к тому времени, если бы вы пожелали, вы могли бы, видимо, строить сами здесь корабли для их пополнения. Мы будем, - он хотел сказать "продавать", но потом заменил это слово, - моя королева почтет за честь помочь вам организовать ваш собственный военно-морской флот, если вы пожелаете, мы обучим моряков и будем снабжать снаряжением.
     "О, да, - подумал он ликующе, - конечно же, мы будем управлять им и снабжать его, Адмиралтейство и королева предложат вам прочный союз, выгодный вам и выгодный нам, - который частично будет и торговый. А потом вместе, друг Торанага, мы выгоним испанских и португальских собак из этих морей и будем владеть ими вечно. Это может быть самый большой торговый пакт, который когда-либо завершала нация, - подумал он ликующе. - И с англо-японским флотом, расчистившим эти моря, мы, англичане, будем управлять японо-китайской шелковой торговлей. Это даст миллионы ежегодно!
     Если я смогу протащить это, я поверну ход истории. У меня будут богатства и слава, о которых я и не мечтал. Я стану основателем династии. И стать основателем династии - это самая лучшая вещь, . которую может постараться сделать человек, даже если это ему и не удастся".
     - Мой хозяин говорит, очень жаль, что вы не говорите на нашем языке.
     - Да, но я уверен, что вы переводите прекрасно.
     - Он говорит это не в порицание мне, Анджин-сан, а просто как замечание. Это верно. Для моего господина было бы намного лучше говорить напрямую, как я могу говорить с вами.
     - У вас есть словари, Марико-сан? И грамматики - португальско-японские или латино-японские грамматики? Если бы господин Торанага мог помочь мне с книгами и учителями, я бы попытался выучить ваш язык.
     - У нас нет таких книг.
     - Но у иезуитов есть. Вы сами сказали.
     - Ах! - она поговорила с Торанагой, и Блэксорн увидел, как у Ябу и Торанаги загорелись глаза, а по лицам расплылись улыбки.
     - Мой господин говорит, вам надо помочь, Анджин-сан.
     По приказу Торанаги Фудзико дала Блэксорну и Ябу еще саке. Торанага пил только зеленый чай, как и Марико. Не удержавшись, Блэксорн спросил:
     - Что он сказал на мое предложение? Каков его ответ?
     - Анджин-сан, лучше быть более терпеливым. Он ответит, когда ему захочется.
     - Пожалуйста, спросите его сейчас. Марико неохотно повернулась к Торанаге:
     - Пожалуйста, извините меня, господин, но Анджин-сан с большим почтением спрашивает, что вы думаете о его плане. Он очень скромен и очень вежливо просит дать ответ.
     - Он получит ответ в подходящее время. Марико сказала Блэксорну:
     - Мой господин говорит, он рассмотрит ваш план и тщательно обдумает все, что вы сказали. Он просит вас быть терпеливым.
     - Домо, Торанага-сама.
     - Сейчас я собираюсь лечь спать. Мы выплываем на рассвете. - Торанага встал. Все проводили его вниз, остался только Блэксорн. Блэксорн остался один с ночью.

***

     При первых признаках рассвета Торанага выпустил четырех почтовых голубей, которые были присланы на корабль вместе с багажом, когда корабль готовился в плавание. Птицы дали два круга, потом разделились: два направились домой в Осаку, два - в Эдо. В шифрованном послании Киритсубо был приказ передать Хиро-Мацу, чтобы они предприняли все попытки для того, чтобы сразу же мирно уехать из замка. Если этого им не дадут, они должны будут запереться в своих помещениях. В момент взлома двери они должны поджечь эту часть замка и совершить сеппуку.
     Шифрованное письмо сыну Сударе в Эдо сообщало, что он сбежал, находится в безопасности, и содержало приказ продолжать секретные приготовления к войне.
     - Выходите в море, капитан.
     - Да, господин.
     К полудню они пересекли границу между провинциями Тотоми и Изу и были напротив мыса Ито, самой южной точки полуострова Изу. Ветер был попутный, качка умеренная, единственный грот прибавлял скорости.
     Потом, ближе к берегу, в глубоком канале между основным островом и маленькими скалистыми островками, когда они повернули к северу, на берегу раздался зловещий грохот.
     Все весла остановились.
     - Что это. Господи: - Глаза Блэксорна метнулись к берегу.
     Внезапно через утесы проползла громадная трещина, и миллионы тонн горной породы лавиной обрушились в море. Вода, казалось, на момент вскипела. Небольшая волна дошла до галеры, потом вернулась. Лавина прекратилась. Снова грохот, теперь более низкий и раскатистый, но отдаленный. С утесов посыпались обломки. Все напряженно слушали и ждали, следя за грудью утеса. Крики чаек, шум прибоя и ветра. Потом Торанага сделал знак старшему среди гребцов, который сразу же поднял колотушку. Заработали весла. Жизнь на корабле опять стала нормальной.
     - Что это? - спросил Блэксорн.
     - Просто землетрясение. - Марико недоумевала: - У вас нет землетрясений?
     - Нет. Никогда. Я не видел их раньше.
     - О, у нас они бывают часто, Анджин-сан. Это было ничего, просто маленькое. Главный центр удара был где-то не здесь, даже, может быть, далеко в море. Или может быть, что он был как раз здесь, только слабый, вот и все. Вам повезло увидеть маленькое землетрясение.
     - Это было так, как будто тряслась вся земля. Я могу поклясться, что я видел: Я слышал о землетрясениях. В Святой земле, в Турции, они иногда бывают. Боже мой! - Он судорожно вздохнул, его сердце все еще колотилось. - Я могу поклясться, что я видел, как качался весь утес.
     - О, да, Анджин-сан. Когда вы на земле, это самое ужасное чувство, которое бывает в мире. Оно бывает без предупреждения, Анджин-сан. Землетрясения идут волнами - иногда боковыми, иногда вверх-вниз, иногда быстро идут три или четыре удара. Иногда маленькое землетрясение сопровождается большими через день. Здесь нет определенной системы. Самое сильное землетрясение, в которое я попадала, было ночью, шесть лет назад, близ Осаки, на третий день месяца падающих листьев. Наш дом обрушился на нас, Анджин-сан. Мы не пострадали, ни я, ни мой сын. Мы откопали себя. Удары продолжались в течение недели или больше, некоторые были сильными, некоторые - очень сильными. Новый замок Тайко в Фудзими был разрушен полностью. Сотни тысяч людей пропали в этом землетрясении и во время пожаров, которые начались после него. Это самая большая опасность, Анджин-сан, - пожары, которые происходят после землетрясения. Наши города и поселки умирают так легко. Иногда сильные землетрясения происходят далеко в море, и есть легенда, что они вызывают рождение Больших Волн. Они бывают десяти или двадцати футов высотой. Это всегда без предупреждения и в разные сезоны. Большая Волна приходит из моря, обрушивается на наши берега и мчится через внутренние районы. Могут исчезнуть целые города. Несколько лет назад такой волной был частично разрушен Эдо.
     - Это у вас обычное явление? Каждый год?
     - О, да. Каждый год в этой Стране Богов у нас происходят землетрясения на суше. И пожары, и наводнения, и Большие Волны, и ужасные штормы - тайфуны. Природа очень жестоко относится к нам, - В уголках глаз у нее собрались слезы. - Может быть, именно поэтому мы так любим жизнь, Анджин-сан. Видите ли, мы так живем. Смерть - часть нашего воздуха, моря, земли. Вам следует знать, Анджин-сан, в этой Стране Слез смерть - часть нашей жизни.

Продолжение следует...