АНОНСЫ FOXЖУРНАЛА - ОБЗОРОВ СЕТИ НА IVLIM.RU

Дело в том, что не так уж редко приходится натыкаться на демагогический прием, когда «профессиональные нерусские» настойчиво требуют от русских националистов точного определения: «А объясните нам, кто такие русские, так, чтобы всем было понятно и никто придраться не смог! Ах, не можете? Фи, как же тогда можно говорить о русской нации?» Нет такой, никогда не было и быть не может — поскольку дать устраивающее всех (включая нерусь) определение попросту невозможно. Тем не менее русские как-то умудряются без этого четкого определения жить уже далеко не одно столетие. Более того: требование «Дайте определение!» возникает исключительно в контексте разговоров с националистами; а если те же болтологи громогласно осуждают «русский фашизм», то, как ни странно, никакие определения им не требуются — видимо, в такой ситуации термин «русский» (как и «фашизм») должен быть понятен и ясен без какой-либо лингвистической спецподготовки. Однако сами русские прекрасно понимают, кто такие русские — даже если им порой сложно это вербализовать. Процитирую статью из журнала «Отечественные записки» (№4, 2004 г.). Педагог Эйдельман в своей статье пишет: «За многие годы работы в школе я не раз обращала внимание на некоторые особенности употребления моими учениками двух вполне безобидных личных местоимений множественного числа, «мы» и «они». Не скрою, смысл, который они подчас придают этим словам, внушает мне серьезную тревогу. Вот характерный пример, известный всем учителям. Рассказывая о любой войне, в которой принимала участие Россия, ребята почти всегда употребляют местоимение «мы»: мы разбили немцев под Сталинградом, мы победили Наполеона, мы разбили шведов под Полтавой… Это, во всяком случае, хоть как-то можно объяснить, а вот что означают слова «мы победили Шамиля», «мы присоединили Казань», «мы разбили татар на Куликовом поле»? И уж совсем поразительно: «мы разбили хазарский каганат», «мы торговали с варягами»... В воображении ребят по просторам России-матушки во все времена и эпохи маршируют эти загадочные «мы». ... И вот что интересно — в учебниках, которые главным образом и формируют такое восприятие, так никогда не пишут. Там все изложено аккуратно: не «мы» воюем, а восточные славяне, или князь Святослав, или московское войско, или армия Петра Первого. Но почему-то мои ученики абсолютно уверены, что все эти сражающиеся люди, многие из которых при ближайшем знакомстве показались бы им не просто странными, но совершенно чужими, на самом деле все равно — мы.» Далее Тамара Натановна предлагает программу борьбы с этим самым «мы»; но в контексте разговора куда интереснее факт, что современные дети (школа, 2004 г.), со всех сторон атакуемые либерализмом, интернационализмом и прочими «общечеловеческими ценностями», инстинктивно понимают и принимают русских как «мы». Приведу аналогию. Из того, что биологи не могут дать исчерпывающего определения жизни, еще не следует, что жизни как таковой не существует. Есть возражения? Более того: а попробуйте-ка доказать, что существуете вы лично. Matrix has you — можете опровергнуть? Или хотя бы указать на противоречия в позиции субъективного солипсизма? Как говорил Имре Лакатос: «Ученые разбираются в гносеологии, как рыба в воде» — постоянно используют ее в жизни, но не могут сформулировать основы и принципы «водности». Так и русский человек во времени и пространстве конкретно ощущает, чувствует русский народ, и ему нет нужды доказывать кому-либо его существование. Резюме: подобная постановка вопроса направлена исключительно на формирование мифологемы о якобы сомнительности самого существования русской нации. Мол: «А кто это — русские? Не видим, не знаем!» На самом же деле очень многие базовые понятия остаются без четких определений. Приведу свои любимые примеры: пространство, время, материя, энергия. Вроде бы все понимают, о чем речь, не так ли? А вы попробуйте дать определение. Или еще пример, ближе к теме: «человек». Классическое «двуногое без перьев, с плоскими ногтями» — подойдет? Разумеется, из сказанного не следует, что сам разговор на тему «кто такие русские» не имеет смысла. Требуется лишь понять бесперспективность строго номиналистского подхода и смотреть не на слова, а на факты. При этом смотреть не пассивно, лишь созерцая и фиксируя, а складывая факты в систему. Хотя бы затем, что, понимая суть системы, мы можем аппроксимировать недостающие факты, экстраполировать развитие событий и многое другое. Таким образом, перед нами ставится так называемая «обратная задача»: на основании известных фактов попытаться вычислить (или же — интуитивно прочувствовать, а затем проверить) ту систему, в которую эти факты укладываются. Такое исследование дополнительно усложняется тем, что рассмотрению подлежат факты за весь известный исторический период — которые, к тому же, не так уж редко бывают искажены по идеологическим причинам. Рассмотрим еще одну мифологему и ее идеологическое значение.

Думаю, всем приходилось слышать тезис «русские — единственная нация, чье название обозначается прилагательным, а не существительным». Каких только ехидных теорий не понапридумывали на эту тему! И даже анекдоты: «Ты — русский, а я, значит, американский, гы-гы». Но что означает слово «американец»? «Американцы» как нация попросту не существуют — это именно что «люди, имеющие американское гражданство». Обратите внимание: точно такое же значение имеет термин «россиянин», который недавно появился и начал активно внедряться идеологами. Следует заметить, что не так уж давно, особенно — по историческим меркам, — существовала «Русь Великая, Белая и Малая». То есть и великороссы, и белорусы, и малороссы («украинцами», особенно «самостийными», они стали куда позже) в принципе принадлежат именно к русской нации — но об этом будет отдельный разговор позже. На текущий момент же следует признать, что de facto единственным названием для русского народа является именно слово «русский», а остальные слова являются устаревшими. Конечно, можно указать на то, что есть и другие народы, называющие себя при помощи субстантивированных прилагательных: Deutsche или American, к примеру — так что все равно соврамши. Но такая позиция — оборонительная, и, как следствие, стратегически проигрышная. Если горбатого некто упорно называет «верблюдом» — то надо не оправдываться: мол, есть некоторое сходство, но не верблюд-с, простите великодушно; надо, переезжая клеветника гусеницами танка, небрежно заметить: а горб-то у меня от работы, во какой танк сделал! «Русский» — это прилагательное, а прилагательное всегда идет в связке с существительным. И если существительное обозначает «текущий статус», то прилагательное — неизменность принадлежности. Кто бы не был индивид, он — русский. Русский язычник, русский православный, русский рабочий, русский программист, русский художник, русский путешественник et cetera. При этом один индивид вполне может выполнять разные роли в разное время — скажем, на работе и в семье, или при занятиях своим увлечением. Но при этом он все равно — русский специалист и русский коллекционер (как пример). Прилагательное «русский» не навязывается, оно существует по умолчанию и обычно опускается при письме/разговоре. Но оно всегда незримо присутствует в ответе на вопрос «кто ты?» — так как вопрос может подразумевать и национальность, и профессиональную принадлежность и т.п. Таким образом, русские — это единственная нация (по крайней мере — из имеющих мировую известность), которые определяют свою национальную принадлежность именно по нации, а не по стране проживания, региону и т.д. Русские — везде именно русские, между тем как многие нации имеют внутреннее деление на «подвиды» (например, немцы/пруссы, итальянцы/сицилийцы). И эту исторически сложившуюся традицию сейчас всеми силами пытаются уничтожить, внушая русским идеологию либерального эгоцентризма, внедряя «общечеловеческие ценности», пытаясь разделить Россию на всяческие самоуправляемые губернии, вбивая клин между Москвой и остальной Россией, — и так далее. Стремление оплевать все, что так или иначе связано с русскими, столь велико у русофобствующей публики, что с началом «перестройки» появился спецтермин: «дараhие rассияне». При этом, что немаловажно, термин «россиянин» пытались навязать на роль положительного коннотата: «великая культура российского народа» и проч., а со словом «русский» всегда ассоциировали отрицательные черты — «русская лень», «русское пьянство» и т.д. Однако, несмотря на мощнейший пиар во всех средствах массовой информации, а также использование термина в официальных кругах, я не знаю никого, у кого бы язык провернулся бы произнести «я — россиянин». Даже те, кто принципиально стоит на позиции несущественности национальной принадлежности, такое про себя никогда не скажут. «Гражданин России» — сколько угодно, но никак не «россиянин». Есть в этом слове что-то такое, что вызывает инстинктивное неприятие даже у обычного обывателя: отторжение идет чуть ли не на генетическом уровне, если можно так выразиться.

Подобные игры со словами имели место и ранее — не так уж редко встречается версия о том, что-де название «славянин» происходит от английского «slave» (раб). А такая идея в сочетании с прилагательным — «русский раб» — вызывает счастливое похрюкивание среди русофобов. Обратите внимание: подобные мифологемы создаются и применяются без какого-либо согласования друг с другом и без применения элементарной логики. Ну, скажем, если «нет определения — нет русских», то как русским могут быть присущи лень и пьянство как национальные черты? Почему это название «славяне» происходит от современного английского языка, ставшего международным (и поэтому тезис о «slave» понятен по всему миру), когда во времена образования термина англичан еще и не было — были всякие бритты, саксы и прочие. Вот мне версия происхождения от славянского «слава» кажется куда логичнее (хотя и на ней не настаиваю). Логика в подобной пропаганде и не требуется. Идет массовая бомбардировка по площадям: то, во что не уверует один, усвоится другим. Главное — это лишить русских национального самосознания, чтобы мысль «русские — великая нация» не могла даже появиться. Нерусь, включая нашу доморощенную интеллигенцию, которая всегда являлась «пятой колонной», наперегонки убеждает русских в их никчемности — и одновременно в великой терпимости и всепрощении. «У русского народа рабские гены». Да — у русских, как и других народов, были рабы. Только странное какое-то рабство: раб жил в семье рабовладельца, ел с ним за одним столом, а через пару-тройку лет ему предлагали или валить туда, откуда взяли, или оставаться жить уже свободным. Сравните с положением рабов в какой-нибудь «просвещенной Англии» того же времени. Даже приснопамятное крепостное право продержалось в виде «de facto рабства» лишь около века и было отменено в 1861 г. Конечно, можно заявить: да, в древности рабов не было, зато потом русские приобрели рабский менталитет! Крепостничество это доказало. А в ХХ-м веке вообще появился Тоталитаризм! Ужас! Но подобные (не раз встречавшиеся) заявления — это не просто демагогия, это еще и наглядная иллюстрация работы бинарных либеральных мозгов: раз нет «демократических и либеральных свобод», то все — рабы и винтики. А вот если подумать — и посмотреть на факты, попытавшись собрать их в единую систему? Получается интересная картина: куда вписать партизан? Как во времена Великой Отечественной, так и в войне с Наполеоном партизаны были, можно смело сказать, массовым явлением. Внимание, вопрос: могут ли рабы добровольно пойти в партизаны? Да ни разу: какая им разница, на кого работать? Даже если завоевателями будет некие вечно голодные каннибалы, то и в этом случае рабский менталитет приведет к тому, что рабы будут удирать, но никак не сражаться за землю и народ своих хозяев. Так поступить может только свободный. Причем — не по названию, а именно свободный по своей внутренней сути, предпочитающий умереть в бою, но не стать рабом. Еще один, практически уникальный феномен — русское казачество. Помните знаменитое «с Дона выдачи нет»? Обратите внимание — те, кого официальные власти считали преступниками, убегали не грабить на большую дорогу, и не в дальние страны, где их не могли бы достать, а оставались на границе — защищать русский народ. Не по приказу сверху, а по своей воле. Кстати, очень четко видна разница между отношением к властям и к своему народу.

Еще пример «того, как русским дoлжно понимать свою историю». Из уже упоминавшейся выше статьи Т. Эйдельман: «Точно так же не замечают непоследовательность, допускаемую почти во всех учебниках. Переход от подхалимской политики Калиты к подвигам Куликовской битвы выглядит простым и ясным. Но как же так? Столько лет русские кланялись ордынским ханам, пользовались их поддержкой, а потом ни с того ни с сего пошли с ними воевать. В реальности-то все было намного сложнее и запутаннее. И против Мамая на Куликово поле не побоялись пойти, наверное, потому, что он был не хан и не Чингисид, а всего лишь захвативший власть военный.» Понятно, что русские не побоялись исключительно потому, что ордынской войско вел какой-то там «лишь захвативший власть военный». А если бы там вдруг был цельный хан? Да ни в жисть. А уж если бы потомок Чингиза — так тому и войско бы не понадобилось бы. Вот так нас учат собственной истории: русские рабы никогда бы не посмели, чисто случайно все получилось — хан по разнарядке не прибыл. Версия о том, что Калита и другие русские князья, которые пользовались поддержкой ордынских ханов в разборках друг с другом (принцип «разделяй и властвуй»), и не пытались бороться с ханами, на мой взгляд куда правдоподобнее. А когда на Руси нашелся князь, которому было не безразлично, что русский народ находится в подчинении у неруси, то и произошла Куликовская битва. Честно говоря, история так называемого «татаро-монгольского ига» выглядит весьма странно, если выйти за рамки учебников. Я не возьмусь однозначно утверждать, что история правилась под вариант «русские князья не могли сражаться с Ордой в принципе», а на самом деле события развивались на уровне интриг. Но очень уж на это похоже. Приведу два примера. Все знают слово «ушкуйник», но не все в курсе его происхождения. В конце XIII века на Руси был coздан новый тип корабля — ушкуй, более крупный, чем ладья (грузоподъемность составляла до 4.5 тонн). Это название, наиболее вероятно, произошло от имени полярного медведя — «ушкуя» (это название медведя существовало у поморов до XIX века). Часто такие корабли украшались головами медведей. Так вот, «ушкуйник» — это изначально вовсе не синоним бандита, грабящего своих же. Ушкуйники ходили в набеги. Так, именно благодаря им шведы заключили с Новгородом компромиссный Ореховецкий мир. После нарушения шведами соглашения в 1349 году последовал морской поход ушкуйников к берегам провинции Халогаланд, в ходе которого был взят сильно укрепленный замок Бьаркей: этот пример подтверждает, что ушкуйники были профессиональными и хорошо вооруженными воинами. После этого более ста лет на севере Руси не было серьезных военных действий. Нападать же на соседей «ни за что, а просто так, пограбить» — не в русском характере, и ушкуйники обратили свои взоры на юго-запад, на Золотую Орду. Именно на ту Орду, которой исправно платили дань русские князья. В 1363 году ушкуйники с воеводами Александром Абакуновичем и Степаном Ляпой во главе вышли к реке Оби. Здесь рать разделилась: одна часть пошла вниз по Оби до самого Ледовитого океана (Студеного моря), а другая — гулять по верховьям Оби на стыке границ Золотой Орды, Чагатайского Улуса и Китая. По масштабам их путешествия не уступают путешествиям Афанасия Никитина и Марко Поло. В 1366 году новгородские бояре Осип Варфоломеевич, Василий Федорович и Александр Абакунович громили караваны между Нижним Новгородом и Казанью. Ордынские войска опять оказались бессильны перед ушкуйниками, и хан Золотой Орды обратился за помощью к своему подданному, московскому князю Дмитрию Ивановичу (будущему Донскому). Дмитрий шлет грозную грамоту в Новгород и получает отписку: «Ходили люди молодые на Волгу без нашего слова, но гостей (купцов) твоих не грабили, били только басурман». По мнению новгородцев, бить басурман было делом житейским, а насчет своей непричастности бояре слукавили. На самом деле с ушкуйниками ходили лучшие новгородские воеводы. Оружием же и деньгами им помогали богатые новгородские купцы: вернувшись, ушкуйники щедро делились добычей. С 1360 по 1375 год ушкуйники совершили восемь больших походов на среднюю Волгу, не считая малых налетов. Так, в 1374 году они в третий раз взяли город Болгар (недалеко от Казани), затем спустились вниз по реке и захватили сам Сарай — столицу Великого хана. Когда читаешь об ушкуйниках, создается впечатление, что речь идет о параллельной истории Руси, отличной и независимой от той, которую до сих пор преподают в школах. В 1380 году хан Тохтамыш сжег Москву, Владимир, Можайск и Дмитров, а в 1383 году сын Дмитрия Донского Василий (будущий Василий I) поехал кланяться в Орду с большой данью. Ушкуйников эти дела касались мало, и промысел свой они не бросали. В 1392 году они опять взяли Жукотин и Казань, в 1398-1399 годах воевали за Северной Двиной... Известия об ушкуйниках в летописях резко пропадают с начала XV-го века. Думаю, что это было связано не с их исчезновением, а с более жесткой цензурой летописей московскими правителями. Летописцы, видимо, получили официальную установку забыть об ушкуйниках, и все свелось к «собиранию земель» московскими князьями. Любопытно, однако, что об ушкуйниках до сих пор помнят... в Казани. Хорошим примером этому служит монография Альфреда Хасановича Халикова «Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария» (Aкадемия наук Татарстана, Казань, 1994). Второй из обещанных примеров. В XVI веке Османская империя активно расширялась во все стороны, покорив все средиземноморские земли, раскинувшись от Ирана (Персии) до южнославянских земель, подойдя вплотную к Венеции и осадив Вену. В 1572 году султан решил заодно захватить и русские земли. Также надо помнить, что русским одновременно приходилось отвлекаться на борьбу с Речью Посполитой и Швецией — короче говоря, султан считал русских легкой добычей. Со стороны Крымского ханства, бывшего тогда частью Османской империи, двинулось войско. Московская летопись XVII века, составленная в 1635-1645 годах в окружении патриарха Гермогена, свидетельствует: «А по смете и по языком с царем и царевичи и с пашею турских и крымских и нагайских, и черкасских людей 150000 и больши, да вогненного бою было 20000 янычаней. А государевых людей было во всех полкех земских и опришных дворян и детей боярских по смотру и с людьми 50000, литвы, немец, черкас каневских 1000, казаков донских, волских, яицких, путимских 5000, стрельцов 12000, поморских городов ратных людей, пермичь, вятчан, коряковцов и иных 5000» (цит. по А. Андреев «История Крыма», М., 2001) Итого — имеем приблизительный баланс: 170 тысяч османской армии против 73 тысяч с нашей стороны. Более чем двукратный перевес — и речь идет отнюдь не об обороне крепости, когда защищающихся может быть меньше, чем нападающих: сражение произошло возле деревеньки Молоди (это в 30 км от МКАД, между Подольском и Чеховым). Результат? Воевода Михайло Воротынский наголову разбил агрессоров — из 170 тысяч домой вернулось 20, янычар же истребили практически поголовно. С моей точки зрения — очень интересные страницы истории. Однако я как-то не встречал их среди не специализированной, а популярной исторической литературы, хотя мелкими и незначительными их назвать нельзя. Русские, можно смело сказать, не имеют права на знание собственной истории. Что не удивительно: русские в РФ, если подумать, не имеют права вообще ни на что. Начать с того, что в ельцинской россиянской Конституции отсутствует юридическое определение русской нации. Есть «малочисленные народы», есть «защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей», а про русских — просто ничего нет, и все. Ну и на практике — сравните, как россиянское государство относится к русским национальным объединениям и как — к диаспорам. Процитирую социолога Сергея Обогуева: «Как вы думаете, какая основная задача власти в России? Развивать экономику? Обеспечивать безопасность в стране? Поддерживать порядок? Бороться с преступностью? Финансировать образование? Оказывается, нет. По крайней мере, сама власть думает иначе. «Основная задача власти — оказывать помощь национальным культурным автономиям», — считает губернатор Валентина Матвиенко.» Впрочем, не будем забегать вперед — тема русского народа и россиянского правительства будет обсуждаться в конце работы согласно хронологическому порядку. Но перед тем, как окунуться в глубину веков, надо все же разобраться с определениям обсуждаемого термина.

1. Нация есть то, что может делать некоторые вещи — например, убивать своих врагов.
2. И нация есть то, ради чего отдельный человек может делать некоторые вещи — например, убивать врагов своей нации.

Иов уже 25 веков не нуждается в оправданиях, поскольку находится в лучшем из миров. Но миф об Иове— это концентрат жалоб человека на жизнь и оправданий перед жизнью. Жалоб на всеобщую несправедливость и оправдание в собственных глазах. Ибо что ещё нужно человеку, кроме возможности вволю потыкать в чужие язвы и уверенно прикрыть собственные? Да так прикрыть, что и самому уже не видно? Главный постулат Иова— он никогда не отступал от воли Господа и всегда имел ввиду интересы пролетариата. Заповеди Бога и страдания вдов и сирот заполняли его душу без остатка. В каждом своём выступлении он толковал об этих вещах либо по одиночке, либо совокупно— в надежде, что капля по капле камень сточат и ему поверят на слово. Однако оставшиеся верными друзья— такие же как он, главы соседних с Иерусалимом райисполкомов— люди тёртые и знающие жизнь не понаслышке. Обвиняемый сам раскрыл им \но только в 29-й главе своей арии!\ механизм власти во вверенном ему Богом городе, имя которому— Непреклонная Справедливость. И он сам дал оппонентам полный набор контраргументов. То, что юная городская шпана пряталась при его появлении— хорошо только с одной стороны. А с другой стороны, стоит только копнуть нелицемерно статистику органов правопорядка: не обнаружится ли там, что вся молодёжь выросла в обстановке тотального доносительства и теперь боится только палки? То, что старики встают при появлении Иова и даже больные ложатся по стойке смирно— скорее плохо, чем хорошо. Если Иов— святой человек, то ему все будут оказывать должное уважение. Но святость Иова более чем сомнительна— это скорее очень ловкий пройдоха, а совсем не Иисус Навин. Так что подобострастность немощных вызвана страхом, а не благоговением. То, что простонародье молчит— только хорошо. Но хорошо только тогда, когда ответственные люди не боятся высказать своё мнение на собрании равных. Князья же при Иове боялись открыть рот так же, как и пенсионеры и подростки. Вот друзья, расстроенные бесконечным упрямством подсудимого, говорили Иову: ты, многоуважаемый, демократию, гуманизм, права человека, свободу слова печати и собраний засунул в одно неприличное место. Да так глубоко, что даже Господь Бог не может их так найти. А всё потому, что Иов с утра пораньше идёт в суд и скрупулёзно разбирает уголовные дела, нередко высосанные из пальца. Зная болезненную страсть хозяина к защите прав человека, ловкий народец строчит кляузы на ближних своих без устали и не ленясь. Дети доносят на родителей, покупатели— на продавцов, ученики— на учителей, холопы— на господ. При таком режиме невозможно спокойно грабить и убивать— но невозможно и жить. Воздух вокруг Иова насыщен миазмами страха и неуверенности: кто первый донесёт. И легко дышится в такой атмосфере только мелкому и подлому люду— это его территория и его воздух. И напрасно Иов рассказывает о том, как искренне любили его подопечные— уважения таких людей следует стыдится. Ссылки на личную порядочность и доброту Иова неуместны: правитель— это инструмент народа. И как инструмент он должен быть только эффективным. И не его задача колоть добрым людям глаза тем, что у него только одна жена и что он не берёт взяток: этим должны хвастать его подчинённые, но не он сам. В старые, добрые времена честные и порядочные люди у власти не могли принести много вреда: средства устрашения были ещё не развиты и самое главное— народ был неграмотен. Добродетельнейший Максимилиан Робеспьер в последние месяцы жизни гильотинировал в среднем по 50 душ врагов народа в сутки— и тем держал в страхе Божьем всех сильных людей Парижа. Все остальные трудящиеся твёрдо знали, что в столице живёт святой человек, который калёным железом искореняет скверну и заботится о благе вдов и сирот. В 20-м веке Владимир Ленин и Адольф Гитлер— люди очень честные и лично порядочные, бессеребренники— взялись каждый в своём сельсовете защищать униженных и оскорблённых от произвола сильных. И преуспели только в том, что отдали своим подзащитным на поругание самое большое сокровище— европейскую культуру. Получилось так, что несчастные люди, почуяв свою силу и своё время, использовали эту культуру как туалетную бумагу. Что ж: культура— явление многогранное, её вполне можно использовать и для очень утилитарных потребностей. Увы, увы: тотальная защита справедливости начинается как донос, протекает как бойня, а заканчивается как выгребная яма.

Вскоре шейхский посланник со своими сопровождающими из Бишкека, уехал. Странно, что их так легко отпустили, не подвергнув на прощание пытке кыргызским гостеприимством, в виде традиционного чая и «пая» – водки с бешбармаком. Макен элементарным образом пресек всякие попытки чочко-сайцев во главе с «район-байке» оставить у себя гостей, сославшись на религиозность араба, не приемлющего выпивку. А какой бешбармак без водки? Гости уехали, повод вместе с ними напиться исчез и разудалая на весь Чочко-сай попойка не состоялась. Увы, к сожалению, в нашем краю давно позабыли, что для сотворения праздника не обязательна водка. Но черт с ней, с этой водкой! Скольким людям она жизнь попортила, в могилу свела, проклятая! Не будем о ней говорить из принципа. Хотя, если кто подумает, что после отъезда гостей никто в Чочко-сае не выпил, то это не правда. У нас пьют, пили и будут пить, по поводу и без, и, видимо, до скончания века, если вдруг, конечно, не произойдет чего-нибудь сверхординарного. Одним словом беда! Но вот у Самын, уважаемые читатели, сегодня с этой самой вредной «ичигенской» привычкой произошла осечка. Клянемся, сами видели! Как говорится, присутствовали от начала до конца! Говорят, год назад, даже месяц, она, милая, весь свалившийся с неба неполный миллион баксов начала пропивать бы сразу немедленно, не сходя с места. А тут вдруг упала на пол молиться, стала благодарить Всевышнего, что послал ей такую милость, непутевой и грешной. Признаемся, у нас прямо слезу прошибло при виде такой перемены, какая произошла с нашей соседкой. Потом, представляете, она после импровизированной молитвы вытащила из кейса две пачки денег (20 тысяч!) и побежала к Апыш-эже! Прибежала, бухнулась перед Ясновидящей на колени, протянула ей 10 тысяч, а вторую пачку с ее согласия стала делить между теми, кто в этот момент находился в комнате у целительницы. - Берите, берите! – с горящими глазами говорила Самын, раздавая деньги. – Не меня благодарите, благодарите Всемогущего и нашу Ясновидящую! Это она предсказала мне, что у меня жизнь сказочным образом переменится. Это свершилось! Посмотрите, сколько денег! И люди брали. Никто не отказался, не попытался обратно всучить деньги женщине, самой бедной в аиле, имеющей кучу детей и лишенной каких-либо постоянных средств к существованию. Большинство взяло не от жадности, а что интересно, из суеверия. Киргизы в таких случаях говорят: «ырымдап», т.е. «на счастье»! Вдруг часть «кута» - божественной благодати, коснется и их. Ну, что ж, блажен кто верует. Мы хоть и мало верим в пережитки, но отказаться не смогли. Самын собственноручно всучила нам две сотенные, но перед тем как их давать шутливо побила бумажками наши попки и груди с присказкой: Чтоб попки были смачные, от рук мужей лоснились, Чтоб грудки были с молоком, во рту детей доились! Кошмар! И это при всех. Мы чуть со стыда не умерли. Но почему-то никто не смеялся над нами. Мало того, мы заметили, что женщины, получив купюру от толстухи, старались незаметно коснуться денежкой своих детей, а те, кто был без детей, трогали свои больные места на теле. Для нашего продвинутого городского сознания это было слишком. Боже мой, какой позор, думали мы про себя. Видели бы американцы с соседней авиабазы, во что превратили их деньги в нашем Чочко-сае – настоящий языческий культ! Про «культ» мы, конечно, маленько загнули, потому что дальнейшие события под это определение не подходили и объяснению на нашем скудном уровне университетского образования не поддавались. На следующий день к хибаре Самын спозаранку, едва краешек солнца показался над горизонтом, прибыла целая делегация чочко-сайских стариков. Они степенно присели возле стены дома на корточки, выставив перед собой палки и закладывая поочередно за щеки насвай – жевательный табак. Присели переждать, пока Самын, пулей метавшейся по дому, разложит шырдаки и кёлдёлёны на полу, ссыплет горку боорсоков на низенький столик, вскипятит самовар и заварит чайник душистым инди-чаем. Это был эпохальный момент для Самын, пусть внешне не приметный и никак ритуально не обозначенный, как у других народов – ее в аиле признали, ей «простили» бывшие прегрешения. Вот сейчас старики (но, сами понимаете, без Чокунакуна) переступят порог, посидят, чай попьют, без всяких моралей и нравоучений разойдутся по домам, но потом с этого дня вокруг нее как бы растает незримая стена отчуждения. Понимала ли все это Самын? Конечно! Она ведь не окончательная дура. О возможном визите уважаемых гостей, в частности стариков, ее предупредили многоопытные тетушки Алмаш, Бурмаш, Джамаш. Это они, большие знатоки хитросплетений аильских взаимоотношений, снабдили толстуху необходимым реквизитом для приема гостей (ковры, подстилки на пол, подушки) и затащили «крутые» по аильским меркам съестные припасы. В последующем, обобщая накопленный материал по нашему селу, мы пришли к мнению, что старики пришли к Самын, не потому что она стала БОГАТОЙ, а из-за того КАК она отнеслась к этому неожиданно привалившемуся со стороны денежному счастью. За стариками в обед пришли женщины. Тоже попили чай, съели бешбармак БЕЗ ВОДКИ, сделав «омин» и расцеловав на прощание Самын и детей, разошлись. Потом стали приходить из других сел нашей округи совершенно незнакомые люди. Они хотели видеть легендарную женщину, прикоснуться к ее руке, по-видимому зарядиться магнетизмом ее удачи. Последнее мы не утверждаем. Это наше доморощенное писательниц предположение. Но как это, уважаемые читатели, оказалось утомительно! Говорим со знанием дела, потому что по негласному чочко-сайскому обычаю мы были обязаны помогать Самын. Ей, между прочим, помогали и другие наши аильчане. Удача Самын в течение нескольких дней превратилась в предмет общенациональной гордости Чочко-сая и приобрело даже (только, пожалуйста, не пугайтесь!) политическое звучание. Областное управление СНБ, например, установило в доме толстухи подслушивающие устройства. А вдруг там под видом мирных чаепитий среди населения восточной половины долины зреет заговор против правящего режима?! Местные политтехнологи стали обхаживать бывшую «отверженную», пытаясь перетянуть ее в ряды своих партий однодневок. Но мы самого главного не сказали: Самын продолжала раздавать свои деньги из шейхского чемоданчика. Если своим чочко-сайским она успела раздать сотенными купюрами, то чужакам дарила, после размена долларов, сомами. Такое событие не могло пройти мимо внимания местных разбойников и их главного авторитета – Вампира. Он ночь не спал, когда узнал, что какая-то местная «потаскуха» стала миллионером, да к тому же чуть ли не женой (или наложницей?) арабского шейха. Это серьезно, по мнению чочко-сайских «политических аналитиков» Чукуши-Ковырялки, Керимбая и прочих, могло поменять расстановку сил влияния в районе. (Вот ужас! Бедная Самын об этом даже понятия не имела!). Вампир немедленно вызвал к себе Акимыча и потребовал объяснений. Тот рассказал о приезде шейхского посланника, но о взятых им у Самын 10 тысячах долларов решил не говорить. Зря, потому что Вампир, оказывается, знал все до мелочей и потребовал халявные деньги отдать ему без промедления. Мол, срочно нужны финансы для приобретения горно-обогатительной фабрики. Акимычу ничего не оставалось делать, как скрипя сердцем пообещать внести в тысячный раз свой «вклад в стабилизационный фонд» семьи чочко-сайского авторитета. /p>